Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 102 страниц)

«Теперь будущее для Цзинь Гуан Яо выглядит совсем не радужным, ха-ха-ха!»

Вэй У Сянь лишился дара речи. Последний раз его хвалили во время Аннигиляции Солнца, больше десяти лет назад. И хотя кто-то в конце концов отобрал у него звание главного врага всего мира заклинателей, Вэй У Сянь этому совсем не обрадовался. Да и то, что все его наконец признали, тепла в душе не вызывало.

Лишь в мыслях он заподозрил: «Ведь тогда все происходило точно так, как сегодня, да? Собралась кучка людей, начала тайное обсуждение, все прокляла и решила отправиться походом на гору Луань Цзан?»

К завершению обсуждения в торжественном зале ордена Юнь Мэн Цзян уже были накрыты столы. Однако когда пир начался, двоих не досчитались.

Кто-то из глав кланов задумчиво спросил: «А где Вэй… Старейшина И Лин и Хань Гуан Цзюнь?»

Сидевший на почетном месте Цзян Чэн спросил приглашенного заклинателя рядом с собой: «Где они?»

Тот ответил: «Двое господ отправились сменить одеяния сразу после выхода из внутреннего зала. Они сказали, что не будут принимать участие в пиршестве и хотят немного прогуляться, а потом вернутся».

Цзян Чэн холодно усмехнулся. «Все как всегда, никаких манер».

Это, похоже, касалось и Лань Ван Цзи. На лице Лань Ци Жэня читалось явное неудовольствие. Если у Лань Ван Цзи не было манер, то манер в этом мире вообще нигде не существовало. С этой мыслью нелюбовь к Вэй У Сяню поднялась в нем с новой силой.

Цзян Чэн, в свою очередь, придал лицу учтивое выражение и вежливо объявил: «Господа, начинайте трапезу. Я вскоре приведу этих двоих обратно».

***

За пределами Пристани Лотоса недалеко от причала Лань Ван Цзи следовал за Вэй У Сянем. Он даже не спрашивал, куда они идут, просто прогуливался.

На причале все еще стояли лоточники с едой. Вэй У Сянь подошел ближе, пригляделся и улыбнулся. «Хорошо, что мы не стали есть с остальными. Лань Чжань, иди скорее сюда! Эти лепешки очень хороши. Я угощаю! Можно нам две, пожалуйста?»

Торговец с широкой улыбкой завернул две лепешки в промасленную бумагу. Только Вэй У Сянь собирался их забрать, как вдруг вспомнил, что денег у него при себе не было. И как он собирался угощать? Однако Лань Ван Цзи уже забрал лепешки вместо него, другой рукой отдавая плату торговцу.

Вэй У Сянь вздохнул: «Ох, мои извинения. Ну почему всегда так выходит? Похоже, каждый раз, когда я хочу тебя угостить, ничего не получается».

Лань Ван Цзи ответил: «Все в порядке».

Вэй У Сянь откусил лепешку. «Раньше, когда я ел на причале, мне даже платить не нужно было. Я просто брал, что хотел, ел, что хотел. Убегал, схватив желаемое, и ел на ходу. А через месяц торговец получал плату от дяди Цзяна».

Лань Ван Цзи оставил на круглой лепешке выемку в форме полумесяца. «Сейчас тебе тоже не нужно платить».

Вэй У Сянь расхохотался. «Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»

Он прикончил лепешку в пару укусов и, скатав бумагу в комок, принялся подкидывать. Затем огляделся и произнес: «Немного тут лоточников осталось. Раньше в любое время дня и ночи это место было заполнено торговцами, предлагавшими всяческую еду, потому что многие люди в Пристани Лотоса приходили за поздним перекусом. А еще было много лодок, возможно, даже больше, чем у вас в Цай И. – Вэй У Сянь продолжил: – Сейчас намного меньше. Лань Чжань, ты пришел сюда слишком поздно. Тебя не было здесь, когда это место было гораздо более шумным и оживленным».

Лань Ван Цзи ответил: «Не поздно».

Вэй У Сянь усмехнулся. «Когда мы учились в Облачных Глубинах, я множество раз звал тебя в Юнь Мэн повеселиться, а ты совсем не обращал на меня внимания. Мне следовало быть настойчивее и притащить тебя сюда силком. Почему ты ешь так медленно? Невкусно?»

Лань Ван Цзи ответил: «За едой разговоры запрещены».

Он всегда жевал медленно. А если приходилось что-то говорить, сначала тщательно прожевывал и глотал еду. Вэй У Сянь заявил: «Тогда не буду с тобой разговаривать. Ешь. Я подумал, что тебе не нравится, и что ты можешь оставить мне то, что не доешь».

Лань Ван Цзи повернулся к торговцу. «Еще одну, пожалуйста».

В итоге, когда Вэй У Сянь прикончил целых три лепешки, Лань Ван Цзи все еще не управился с первой. Вэй У Сянь вел его все дальше и дальше от Пристани Лотоса, в пути указывая на все подряд и рассказывая Лань Ван Цзи обо всем вокруг.

Ему действительно хотелось показать Лань Ван Цзи места, где он вырос, играл, дурачился, рассказать обо всех устроенных шалостях, о драках, о пойманных фазанах, чтобы потом ловить мельчайшие изменения в выражении лица Лань Ван Цзи, с жадностью предвкушая реакцию.

Вэй У Сянь воскликнул: «Лань Чжань! Посмотри на меня, посмотри на это дерево».

Лань Ван Цзи как раз доел лепешку. Он сложил бумагу в аккуратный маленький квадрат и держал его в руке, глядя в сторону Вэй У Сяня. Дерево казалось самым обыкновенным, с прямым стволом и раскидистыми ветвями. Ему, похоже, было несколько десятков лет. Вэй У Сянь подошел к дереву, а потом пару раз обошел его кругом, похлопывая ладонью по стволу. «Однажды я забирался на это дерево».

Лань Ван Цзи заметил: «Ты забирался на каждое встреченное нами по пути сюда дерево».

Вэй У Сянь возразил: «Но это – другое! На него я забрался сразу после приезда в Пристань Лотоса. И сделал это среди ночи. Моя шицзе пришла искать меня с фонарем в руках. Она боялась, что я упаду, и поэтому приготовилась ловить меня внизу. Но как она могла кого-то поймать своими тонкими ручками? Вот так я и сломал ногу».

Глядя на его ноги, Лань Ван Цзи спросил: «Почему ты залез на дерево среди ночи?»

Вэй У Сянь сложился пополам от смеха. «Да без особой причины. Ты ж знаешь. Я люблю дурачиться по ночам. Ха-ха».

Глава 87. Преданность. Часть девятая

С такими словами Вэй У Сянь ухватился за две ветки и начал взбираться по стволу дерева. Он без усилий вскарабкался почти на самую верхушку и там, наконец, остановился. «Хм, это было где-то здесь».

Вэй У Сянь зарылся лицом в густую листву и впервые посмотрел вниз. Его голос звучал высоко и со смешливыми нотками. «Тогда мне казалось, что тут жутко высоко, но вот сейчас смотрю, и получается, что вовсе нет».

В тот миг, когда он обхватил руками дерево, в глазах защипало. И сейчас он смотрел вниз сквозь влажную пелену.

Лань Ван Цзи стоял прямо под деревом и, подняв голову, смотрел на Вэй У Сяня. Он также был одет в белое. У него не было при себе фонаря, но лунный свет струился по его телу, окружая мягким свечением. Лань Ван Цзи смотрел вверх с самым решительным выражением и, кажется, даже подошел на пару шагов ближе, словно собираясь вытянуть руки.

Внезапно в мыслях Вэй У Сяня возник неимоверно сильный порыв.

Ему захотелось снова упасть, точно как в тот раз.

Внутренний голос сказал: «Если он поймает меня, я…»

На том моменте, где мысль дошла до «я…», Вэй У Сянь отпустил руки. Увидев, как Вэй У Сянь без каких-либо предупреждений упал с дерева, Лань Ван Цзи с округлившимися глазами бросился вперед как раз вовремя, чтобы поймать его. Иными словами, чтобы попасться в объятия Вэй У Сяню.

Лань Ван Цзи обладал худощавым телосложением. С виду он казался ученым молодым господином, но его физическую мощь нельзя было недооценивать. Поражала не только сила рук – нижняя часть тела также не уступала в стойкости. Но все же с дерева спрыгнул взрослый мужчина, поэтому даже когда Лань Ван Цзи поймал Вэй У Сяня, он слегка покачнулся и отступил на шаг назад. И тут же выпрямился. Только он собирался отпустить Вэй У Сяня, как понял, что чужие руки плотным кольцом сжимают шею, не давая отстраниться.

Он не видел лица Вэй У Сяня. Вэй У Сянь его лица тоже не видел, но это и не требовалось: закрыв глаза, тот вдыхал свежий аромат сандалового дерева, исходящий от Лань Ван Цзи.

Вэй У Сянь охрипшим голосом прошептал: «Спасибо».

Он не боялся упасть. За все эти годы он падал множество раз. Но падение на землю все равно причиняет боль. Если же рядом оказался кто-то, готовый поймать его, ничего лучше и придумать нельзя.

Услышав благодарность, Лань Ван Цзи, казалось, замер на мгновение. Руки, которые он собирался положить на спину Вэй У Сяня, застыли, а потом все-таки опустились снова вдоль тела.

Немного помолчав, Лань Ван Цзи ответил: «Не нужно».

После долгого объятия Вэй У Сянь наконец отстранился. Стоя с прямой как никогда спиной, он, словно ничего и не произошло, заявил: «Пойдем обратно!»

Лань Ван Цзи спросил: «Больше ничего не хочешь показать?»

Вэй У Сянь воскликнул: «Хочу! Но здесь больше нет ничего интересного. Там пустырь, а мы на такое за последние дни насмотрелись. Давай возвращаться в Пристань Лотоса. Я отведу тебя в последнее на сегодня место».

Вдвоем они вернулись на причал и еще раз вошли в ворота Пристани Лотоса. Пересекли тренировочное поле. Проходя мимо небольшого здания с резным орнаментом, Вэй У Сянь остановился и внимательно присмотрелся. Выражение его лица заметно изменилось. Лань Ван Цзи спросил: «В чем дело?»

Вэй У Сянь покачал головой. «Ни в чем. Раньше здесь было место, где я жил. Теперь его нет. Его и правда сравняли с землей. Все эти постройки – новые».

Они миновали множество зданий и пришли к тихому местечку в самой глубине Пристани Лотоса, к черному храму с восьмиугольной крышей. Словно опасаясь кого-то потревожить, Вэй У Сянь аккуратно открыл двери и вошел внутрь. В передней части храма плотными рядами стояли таблички.

Это был Храм Предков ордена Юнь Мэн Цзян.

Вэй У Сянь нашел подушку и преклонил колени. Взяв из ящика три палочки благовоний, он поджег их от горящей свечи и поставил в бронзовый треножник перед табличками. Вэй У Сянь трижды поклонился двум табличкам и обернулся к Лань Ван Цзи: «Раньше я часто приходил сюда».

Лань Ван Цзи с пониманием спросил: «Преклонял колени, отбывая наказание?»

Вэй У Сянь задумчиво протянул: «И как ты узнал? Все верно. Мадам Юй наказывала меня чуть ли не каждый день».

Лань Ван Цзи кивнул. «До меня доходили кое-какие слухи».

Вэй У Сянь удивился: «Это было настолько общеизвестно, что даже вышло за пределы Юнь Мэн? Даже вы в Гу Су знали… какие же это «кое-какие слухи»? Но, если честно, за всю жизнь мне ни разу не встречалась женщина с характером хуже, чем у Мадам Юй. Она приказывала мне идти в Храм Предков и стоять на коленях за любую, даже самую мелкую провинность. Ха-ха-ха!»

Но во всем остальном Мадам Юй ни разу ничем ему не навредила.

Вэй У Сянь вдруг вспомнил, что сидит в Храме Предков и что табличка Мадам Юй находится прямо перед ним. Он тут же извинился: «Простите, простите».

Чтобы принести извинения за бездумные слова, он зажег еще три палочки благовоний. И только он поднял их над головой, непрестанно извиняясь в мыслях, рядом с ним вдруг опустился чей-то силуэт. Вэй У Сянь повернулся и увидел рядом преклонившего колени Лань Ван Цзи.

Конечно же, оказавшись в Храме Предков, Лань Ван Цзи, соблюдая приличия, тоже должен был выказать почтение. Он также взял три палочки благовоний и, аккуратно подобрав рукав, поджег их от одной из красных свечей. Его движения были идеально выверенными, а на лице сияло торжественное выражение. Вэй У Сянь склонил голову набок, чтобы посмотреть на Лань Ван Цзи, уголки его губ неподконтрольно потянулись вверх. Лань Ван Цзи взглянул на него и напомнил: «Пепел».

Три палочки благовоний в руках Вэй У Сяня горели уже довольно долго. Пепел начал собираться на вершине и грозил вот-вот упасть. Однако Вэй У Сянь упорно не желал поставить их в треножник и произнес: «Давай вместе».

Лань Ван Цзи не стал возражать. И так, каждый с тремя палочками в руках, они преклонили колени перед рядами табличек и вместе поклонились именам Цзян Фэн Мяня и Юй Цзы Юань.

Один раз. Второй. Абсолютно синхронно. Вэй У Сянь сказал: «Ну вот», – и наконец поставил благовония в треножник.

В конце Вэй У Сянь бросил взгляд на Лань Ван Цзи, который как никогда подобающе сидел рядом. Затем сложил ладони в молитвенном жесте и от всего сердца мысленно прошептал: «Дядя Цзян, Мадам Юй, это снова я. Я пришел вновь вас побеспокоить. Но мне действительно очень хотелось привести сюда и показать вам этого человека. Пусть два земных поклона, совершенных нами сейчас, посчитаются за поклоны Небесам и Земле, Отцу и Матери. Пожалуйста, помогите мне сохранить человека рядом со мной. Я буду должен вам еще один поклон и найду возможность как-нибудь исправить это в будущем…»

В этот момент за их спинами раздался холодный смешок.

Вэй У Сянь как раз молчаливо молился. Услышав этот звук, он вздрогнул и резко распахнул глаза. Обернувшись, он увидел Цзян Чэна, стоявшего со скрещенными на груди руками снаружи Храма Предков.

Его голос пробирал льдом: «Вэй У Сянь, а ты и правда не считаешь себя посторонним, да? Приходишь и уходишь по собственному желанию, с собой приводишь кого вздумается. Возможно, ты все еще помнишь, кому принадлежит этот дом? Кто здесь хозяин?»

Свои действия в Храме Предков Вэй У Сянь больше всего хотел сохранить в тайне от Цзян Чэна. Теперь же, когда их обнаружили, злобных комментариев не избежать. Ему не хотелось спорить. «Я не водил Хань Гуан Цзюня в другие, более потаенные места Пристани Лотоса. Мы лишь пришли поприветствовать Дядю Цзяна и Мадам Юй несколькими палочками благовоний. Уже закончили и уходим».

Цзян Чэн рассмеялся. «Если уходите, пожалуйста, идите как можно дальше. Чтобы мне больше не приходилось слышать или видеть, как вы валяете дурака в Пристани Лотоса».

Брови Вэй У Сяня дернулись. Он увидел, что Лань Ван Цзи положил правую руку на рукоять меча, и сразу же его остановил, дотронувшись до тыльной стороны ладони.

Лань Ван Цзи повернулся к Цзян Чэну: «Следи за словами».

Цзян Чэн бесцеремонно заявил: «Думаю, это вам двоим стоило бы следить за действиями».

Брови Вэй У Сяня дернулись еще сильнее, а внутри разлилось зловещее предчувствие. Он сказал Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, пойдем».

Он повернулся и поклонился еще несколько раз табличкам четы Цзян, а потом поднялся вместе с Лань Ван Цзи. Цзян Чэн не стал мешать ему кланяться, но и скрывать насмешку в голосе тоже не собирался: «Тебе и в самом деле нужно подобающе преклонить перед ними колени, раз уж запятнал их взгляд и осквернил покой».

Вэй У Сянь глянул на него искоса и спокойно произнес: «Я пришел лишь для того, чтобы сжечь немного благовоний. Угомонись, пожалуйста».

Цзян Чэн усмехнулся. «Сжечь немного благовоний? Вэй У Сянь, неужели ты и правда ничего не понимаешь? Тебя давным-давно вышвырнули из ордена, а ты еще и приводишь с собой неизвестно кого, чтобы жечь благовония для моих родителей?»

Вэй У Сянь уже собирался пройти мимо Цзян Чэна и покинуть Храм Предков, но услышав подобное, остановился и помрачневшим голосом произнес: «А ну-ка, выразись яснее. Кто это тут «неизвестно кто»?»

Будь он один, смог бы притвориться, будто не слышал ничего из сказанного Цзян Чэном. Но рядом с ним находился Лань Ван Цзи, и Вэй У Сянь ни при каких обстоятельствах не мог позволить ему терпеть грубые комментарии Цзян Чэна, наполненные очевидным злорадством.

Цзян Чэн продолжал насмехаться. «А память у тебя в самом деле короткая. Что значит «неизвестно кто»? Позволь мне напомнить. Именно потому, что ты решил изобразить героя и спас Второго Молодого Господина Лань, который прямо сейчас стоит рядом, вся Пристань Лотоса и мои родители пали вместе с тобой. Но и этого оказалось недостаточно. За первым случаем вскоре последовал второй. Тебе понадобилось спасти псов клана Вэнь и утащить за собой мою сестру и ее мужа. Ты поистине великий человек! Более того, ты решил стать еще более великим, совершить еще более великодушный поступок, и теперь привел этих двоих в Пристань Лотоса. Пес Вэнь болтается перед воротами моего ордена, Второй Молодой Господин Лань пришел сюда жечь благовония. Нарочно, чтобы досадить мне, досадить им. – Он продолжил: – Вэй У Сянь, кем ты себя возомнил? Кто дал тебе право приводить всех, кого в голову взбредет, в Храм Предков нашего ордена?»

Вэй У Сянь давно подозревал, что Цзян Чэн денно и нощно только и думает о том, как бы посчитаться с ним за все, что случилось.

За разрушение Пристани Лотоса Цзян Чэн считал ответственным не только Вэй У Сяня, но еще и Вэнь Нина, и Лань Ван Цзи. Он бы никогда не посмотрел с добротой ни на одного из них, не говоря уже о том, чтобы позволить всей троице одновременно маячить у него перед носом в Пристани Лотоса. Цзян Чэн, должно быть, с ума сходил от ярости.

Примечания:

В оригинале вместо гроба употребляется слово “циновка”, в которую заворачивают тело умершего.

Фраза о непроницаемых стенах: образно в значении "рано или поздно все тайное становится явным".

Фраза о небесной сети: образно в значении "у правосудия длинные руки".

В Китае, согласно традиционному свадебному обычаю, кланяться, преклонив колени и касаясь лбом земли, положено три раза: один раз Небесам и Земле, второй раз Отцу и Матери, а третий раз Мужу и Жене, то есть друг другу.

Глава 88. Преданность. Часть десятая

Вэй У Сянь не находил слов, чтобы оправдать самого себя, когда Цзян Чэн в чем-то упрекал его. Но при этом не мог стерпеть, когда тот начал оскорблять Лань Ван Цзи. Он произнес: «Цзян Чэн, послушай сам, что ты говоришь. Что это вообще такое? Звучит приятно? Не забывай, в каком ты находишься статусе. Хороший ли из тебя глава ордена, раз ты способен оскорбить прославленного заклинателя прямо перед душами дяди Цзяна и Мадам Юй. Где твои воспитание и манеры?»

Этими словами Вэй У Сянь изначально хотел напомнить Цзян Чэну, что стоит сохранить по отношению к Лань Ван Цзи хоть каплю почтения, но Цзян Чэн, весьма чувствительный к подобным упрекам, расслышал лишь намек на то, что не достоин занимать место главы. Его лицо словно подернулось черной дымкой, да так, что он стал похож на Мадам Юй, когда та пребывала в гневе. Цзян Чэн грубо воскликнул: «И кто же из нас оскорбил души моих родителей?! Я хотел бы прояснить для вас обоих, в чьем доме вы находитесь. Можете сколько угодно миловаться где-нибудь снаружи, не сдерживая чувств, но не смейте вести себя бесцеремонно в моем Храме Предков, перед душами моих родителей! Все-таки они и тебя вырастили! Мне стыдно за тебя перед ними!»

Вэй У Сянь, застигнутый врасплох внезапным выпадом со стороны Цзян Чэна, был шокирован, но и разгневан не меньше. Из его уст вырвался гневный крик: «А ну закрой свой рот!»

Цзян Чэн указал на дверь и выкрикнул: «Там ты можешь заниматься каким угодно непотребством: хоть под деревом, хоть на лодке – мне плевать! Можешь обниматься и вообще делать что вздумается! Проваливай из моего дома, чтобы я больше тебя не видел!»

После фразы «под деревом» сердце Вэй У Сяня пропустило удар: неужели Цзян Чэн застал момент, когда он бросился в объятия Лань Ван Цзи?

Догадка оказалась верна. Цзян Чэн действительно лично пошел искать их и отправился в направлении, которое указал лоточник на причале. Внутренний голос смутно подсказал, что Вэй У Сянь наверняка захочет посетить именно то место, и после недолгих поисков Цзян Чэн их нашел. Кто же мог подумать, что его глазам предстанет именно картина, на которой Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи стоят под деревом, соединившись в крепком объятии, долгое время не в силах оторваться друг от друга?

В тот момент Цзян Чэн весь покрылся гусиной кожей.

Ранее он действительно высказал отвратительную для себя догадку об отношениях, которые связывают Лань Ван Цзи и Мо Сюань Юя, но то был лишь способ смутить Вэй У Сяня, словесная атака и не более. Об истинных подозрениях не было и речи. Цзян Чэн никогда не думал, что Вэй У Сянь действительно впутается в подобную связь с мужчиной. Ведь они с детства росли вместе, и Вэй У Сянь никогда не проявлял интереса в этом направлении. Ему всегда нравились только девушки, притом весьма привлекательные. Что уж говорить о Лань Ван Цзи, в его случае это и вовсе невозможно! Всем и каждому известен его нрав праведника, чистого сердцем и мыслями: он не питал интереса вообще ни к единому существу, не важно, к мужчине или женщине.

И все же подобные объятия нельзя было назвать нормой, с какой стороны ни посмотри. По крайней мере, это совершенно не походило на дружеские или братские объятия. Цзян Чэн немедля вспомнил, что Вэй У Сянь с тех пор, как вернулся, намертво прилип к Лань Ван Цзи, а отношение последнего к нему кардинально изменилось, не сравнить с тем, каким оно было в прошлой жизни Вэй У Сяня. Цзян Чэн почти сразу пришел к выводу, что между этими двумя действительно существует та самая связь. Он не мог прямо сейчас развернуться и уйти, но и выходить к ним и уж тем более разговаривать не желал. Поэтому продолжил прятаться, а затем и пошел следом. Теперь каждое их движение, каждый направленный друг на друга взгляд в глазах Цзян Чэна неизбежно нес на себе иной смысл. За считанные минуты непостижимое удивление смешалось с легким отвращением, и в итоге породило жуткую ненависть. Когда же Вэй У Сянь привел Лань Ван Цзи в Храм Предков, сдерживаемая долгое время ярость вновь заклокотала и поглотила разум и все на свете манеры.

Вэй У Сянь, насилу сдерживая эмоции, произнес: «Цзян Вань Инь, ты… сейчас же извинишься”.

Цзян Чэн с язвительной насмешкой переспросил: «Извинюсь? С какой это стати? Потому что помешал вашему милому бракосочетанию?»

Вэй У Сянь гневно выкрикнул: «Хань Гуан Цзюнь – просто мой друг! Какие отношения ты хочешь нам приписать? Предупреждаю, извинись сейчас же, а иначе я буду вынужден тебя проучить!»

После этих его слов лицо Лань Ван Цзи окаменело. Цзян Чэн же так и прыснул со смеху. «В таком случае, должен сказать, что в жизни не видел таких вот «друзей». Ты предупреждаешь меня? С чего ты взял, что имеешь на это право? Да будь у вас двоих хоть капля стыда, вы бы не пришли сюда, чтобы…»

Вэй У Сянь, увидев изменения на лице Лань Ван Цзи, решил, что того задели слова Цзян Чэна, и разъярился так, что его затрясло. Он даже не смел подумать, как себя чувствует Лань Ван Цзи, которого подвергли подобному оскорблению. Пламя гнева в его сердце вырвалось горячим ключом и ударило в голову. Выбросив в воздух талисман, он крикнул: «Может, хватит уже!»

Бросок был быстрым и безжалостным. Талисман взорвался, едва коснувшись правого плеча Цзян Чэна, да так, что тот пошатнулся. Он явно не ожидал, что Вэй У Сянь внезапно нападет, к тому же духовные силы в его теле восстановились не полностью, поэтому атака легко достигла цели. На плече выступила кровь, во взгляде мелькнуло и исчезло потрясение. Но в следующий миг Цзы Дянь слетел с руки Цзян Чэна и с треском набросился на противника, сверкая переменными вспышками. Лань Ван Цзи выхватил Би Чэнь из ножен и отразил удар. Между ними завязалась драка прямо в Храме Предков. Глаза Цзян Чэна буквально заполнились кровавыми прожилками, он свирепо заорал: «Прекрасно! Хочешь драки, так получишь! Думал, я испугаюсь вас двоих?!»

Однако после нескольких беспорядочных атак Вэй У Сянь неожиданно для себя прозрел: это ведь Храм Предков Ордена Юнь Мэн Цзян! Он лишь пару минут назад стоял здесь на коленях, просил благословения у четы Цзян, а теперь прямо перед ними вместе с Лань Ван Цзи напал на их сына!

Как будто ледяной водопад обрушился на его голову. Перед глазами вдруг зарябило. Лань Ван Цзи, бросив на него взгляд, немедленно развернулся и подхватил Вэй У Сяня за плечи. Цзян Чэн тоже изменился в лице и опустил руку с кнутом, которую уже занес над головой, при этом глаза его все еще настороженно сверкали.

Лань Ван Цзи позвал: «Вэй Ин?!» Его тихий голос гулким эхом прозвучал в ушах Вэй У Сяня, словно раскатистый отзвук грома. Тот даже заподозрил неладное со своим слухом, затем спросил: «Что?»

Кажется, что-то поползло по лицу. Вэй У Сянь поднял руку, дотронулся и обнаружил, что вся ладонь испачкана кровью. Вместе с приступами головокружения и ряби в глазах кровь хлынула из носа и рта, каплями стекая на пол.

На этот раз он не притворялся.

Вэй У Сянь схватился за плечо Лань Ван Цзи и насилу выпрямился. Увидев пятна крови на новых белых одеяниях Лань Ван Цзи, он бессознательно протянул руку, чтобы их стереть, про себя не ко времени сокрушаясь: «Опять испачкал его одежду».

Лань Ван Цзи: «Как ты себя чувствуешь?!»

Вэй У Сянь невпопад ответил: «Лань Чжань… давай уйдем».

Прямо сейчас уйдем.

И больше никогда не вернемся.

Лань Ван Цзи: «Хорошо».

В нем не осталось и капли желания продолжать сражение с Цзян Чэном. Ни слова не говоря, он посадил Вэй У Сяня на спину и направился прочь. Цзян Чэн же был удивлен и охвачен подозрениями. Удивило его такое внезапное кровотечение из цицяо Вэй У Сяня, но подозрения о том, что это лишь притворство как способ сбежать, не оставляли его. Все-таки Вэй У Сянь раньше часто пользовался этой уловкой. Увидев, что они уходят, Цзян Чэн воскликнул: «Стоять!»

Лань Ван Цзи гневно бросил: «С дороги!»

Вместе с этими словами к Цзян Чэну метнулся внезапно пришедший в ярость Би Чэнь. Ответом был молниеносный удар Цзы Дяня. Магическое оружие сцепилось в битве, издавая пронзительный, режущий уши звон. Когда этот звук настиг Вэй У Сяня, он ощутил, будто голова раскалывается на части. Внутри него словно погас огонь свечи, который едва мерцал на ветру: глаза закрылись, голова упала на грудь.

Ощутив тяжесть на плече, Лань Ван Цзи немедленно отступил и проверил дыхание Вэй У Сяня. Би Чэнь лишился контроля хозяина, Цзы Дянь же немедленно атаковал. Цзян Чэн вовсе не хотел по-настоящему ранить Лань Ван Цзи, но уже видел, что не успеет отозвать атаку. Внезапно откуда-то возникла темная фигура, которая встала ровно между сражающимися.

Приглядевшись, Цзян Чэн увидел, кто оказался этим непрошенным гостем, который так внезапно вмешался в сражение. То был Вэнь Нин. Цзян Чэн немедленно пришел в ярость. «Кто позволил тебе ступить на порог Пристани Лотоса?! Как ты осмелился?!»

Остальных он еще мог хоть как-то стерпеть, но только не этого пса из клана Вэнь, который своими руками проделал дыру в груди Цзинь Цзы Сюаня, забрав тем самым счастье и жизнь сестры. От одного взгляда Цзян Чэн ощущал внутри непреодолимое желание расправиться с ним. А теперь Вэнь Нин посмел запятнать следами ног землю Пристани Лотоса! Поистине сам напрашивался на смерть!

Вэнь Нин и так чувствовал угрызения совести из-за двух человеческих жизней и по ряду иных причин, и потому всегда относился к Цзян Чэну с опаской, никогда не выступал против него по собственной воле. Теперь же он внезапно заслонил Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи, выпрямился и встал лицом к своему страху, стерпел яростный удар кнута, который оставил на его груди пугающий ожог, но ни на шаг не отступил.

Обнаружив, что Вэй У Сянь потерял сознание лишь временно: от крайней степени переутомления вкупе с внезапным гневом и волнением, которые нанесли удар по сердцу и разуму, – Лань Ван Цзи отвел от него взгляд. И в следующий миг увидел, что Вэнь Нин держит в руках какой-то предмет, протягивая его Цзян Чэну. Цзы Дянь в правой руке последнего раскалился так, что почти побелел, распаляясь вместе с мыслями хозяина о немедленном уничтожении врага. Крайняя степень гнева превратила гримасу на его лице в усмешку. «Что это значит?»

Тем предметом оказался меч Вэй У Сяня – Суй Бянь. Всю дорогу Вэй У Сянь бросал его где попало, сетуя на то, что меч бесполезен и только мешается, пока в конце концов не вручил его на хранение Вэнь Нину. Подняв меч перед собой, Вэнь Нин произнес: «Вынь его из ножен».

Его тон звучал непоколебимо, взгляд сиял уверенностью, образ совершенно отличный от прежнего – оцепенелого и растерянного. Цзян Чэн бросил: «Предупреждаю, если не хочешь снова оказаться развеянным по ветру, сейчас же уноси ноги с территории Пристани Лотоса, катись прочь!»

Вэнь Нин будто собирался ткнуть рукоятью меча прямо в грудь Цзян Чэна. Он повысил голос и сорвался на крик: «Давай, вынимай!»

В сердце Цзян Чэна поднялась волна раздражения, оно ни с того ни с сего пустилось вскачь, и мужчина, поддавшись порыву, все-таки сделал то, о чем его просил Вэнь Нин – левой рукой схватился за рукоять Суй Бяня и с силой потянул.

Из старинных ножен на свет показалось белоснежное до боли в глазах лезвие!

Это был Суй Бянь. Меч Вэй У Сяня. После первой осады горы Луань Цзан его забрали люди Ордена Лань Лин Цзинь. Он давным-давно сам собой запечатался, и среди тех, кто впоследствии видел этот меч, никому не удавалось вынуть его из ножен.

Но почему у Цзян Чэна получилось? Неужели печать на мече исчезла?

Вэнь Нин произнес: «Печать осталась на месте! Меч до сих пор запечатан. Если вы снова вернете его в ножны и попросите кого-то другого вытащить, никому на свете это не удастся».

На лице и в голове Цзян Чэна все перемешалось. «Но почему я смог вынуть меч из ножен?»

Вэнь Нин: «Потому что этот меч принял вас за молодого господина Вэя».

Лань Ван Цзи, усадив на спину уже потерявшего сознание Вэй У Сяня, поднялся на ноги.

Цзян Чэн резким тоном воскликнул: «Что значит – принял меня за Вэй У Сяня? Как это?! Почему?!»

Голос Вэнь Нина прозвучал еще более резко: «Потому что Золотое Ядро, которое приводит в движение духовные силы в вашем теле, принадлежит ему!»