Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 102 страниц)

«Не Мин Цзюэ» замахнулся кулаком: «И что с того, что ты Верховный Заклинатель? Ты все равно мой младший брат. И вообще, при виде меня ты должен убегать, поджав хвост».

«Цзинь Гуан Яо» следовал правилам игры и действительно хорошо вжился в роль. Он втянул голову в плечи и бросился наутек. Кто-то еще сказал: «Недолго же ты прожил, дурак».

Похоже, что дети выбирали себе роль, исходя не только из простых предпочтений, и в сердце «Не Мин Цзюэ» таилась частичка настоящего Не Мин Цзюэ. Он немедленно вспылил: «Цзинь Цзы Сюань, уж кто бы говорил, ты умер еще раньше меня!»

Цзинь Цзы Сюань надменно парировал: «Ну и что с того, что моя жизнь была коротка? Я третий в списке самых лучших заклинателей!»

«Да ты третий только из-за своей внешности!»

В это время один из мальчиков, казалось, устав от беготни и стояния на ногах, подошел к лестнице и присел рядом с Вэй У Сянем. Помахав руками, он примирительно вклинился в разговор тех двоих: «Ладно, ладно. Хватит ссориться. Я Старейшина И Лин, а значит, я самый сильный из вас. И так и быть, я могу быть вашим ведущим».

Вэй У Сянь: «…»

Он опустил свой взгляд на мальчика. Действительно, за пояс того была заткнута маленькая палка, скорее всего, Чэнь Цин.

Только простодушный ребенок мог снизойти до роли Старейшины И Лин, принимая во внимание лишь могущественность Вэй У Сяня и забывая о том, хорошим он был или же плохим.

Кто-то еще вмешался в разговор: «А вот и нет. Я Сань Ду Шеншоу.  Я самый сильный».

«Старейшина И Лин» ответил так, словно все уяснил: «Цзян Чэн, с чего ты решил, что можешь сравниться со мной? Разве ты хоть раз побеждал меня? Как ты можешь без тени смущения утверждаешь, что ты самый сильный? Тебе не стыдно?»

«Цзян Чэн» хмыкнул: «Пф, значит, я не могу сравниться с тобой? А ты помнишь, как ты умер?»

Легкая улыбка, играющая на губах Вэй У Сяня, тут же испарились.

Словно игла со смертельным ядом резко вошла в него, и слабая, колющая боль охватила все его естество.

«Старейшина И Лин», сидящий подле него, хлопнул в ладоши: «Так, взгляните на меня! Слева у меня Чэнь Цин, справа – Тигриная Печать, а еще со мной Призрачный Генерал: мне нет равных в Поднебесной! Хахахахахаха!» Держа в левой руке палку, а в правой – камень, он довольно долго хохотал, как сумасшедший, а потом вдруг поинтересовался: «А где Вэнь Нин? Идем сюда!» Мальчик, стоявший позади толпы, поднял руку и слабым голосом произнес: «Я здесь… Эм… Просто хотел сказать… Во время Аннигиляции Солнца я был еще жив…»

Вэй У Сянь почувствовал, что пора их перебить.

Он спросил: «Заклинатели, могу я кое-что узнать у вас?»

Еще ни один взрослый не вмешивался в их игру, к тому же, этот человек не бранился, а на полном серьезе задавал вопрос. «Старейшина И Лин» посмотрел на него одновременно с опаской и любопытством: «Что ты хотел узнать?»

Вэй У Сянь сказал: «Почему у вас нет никого из Ордена Гу Су Лань?»

«Есть».

«И где же они?»

«Старейшина И Лин» указал на мальчика, который с самого начала хранил молчание: «Вот он».

Вэй У Сянь посмотрел на ребенка. Он оказался весьма изящной наружности, росток прелестного, грациозного мужчины. Вместо головной повязки вокруг его гладкого лба была обмотана белая веревка. Вэй У Сянь спросил: «А кто он?»

«Старейшина И Лин» презрительно скривил губы: «Лань Ван Цзи».

Что ж… Эти дети ухватили саму суть. Тот, кто играет роль Лань Ван Цзи, и впрямь должен закрыть рот и не говорить ни слова!

Нежданно-негаданно уголки губ Вэй У Сяня вновь поползли вверх.

Иглу со смертельным ядом вытащили из его тела и швырнули в дальний угол. Колющую боль в мгновение ока как рукой сняло, и Вэй У Сянь пробормотал себе под нос: «Удивительно, почему кто-то столь скучный, как он, всегда так меня радует?»

Когда Лань Ван Цзи спустился вниз, он увидел, что Вэй У Сянь сидел на ступеньках, а вокруг него расположились дети, с аппетитом поедающие паровые пирожки с мясом. Вэй У Сянь жевал свой пирожок и давал наставления двум мальчикам, спина к спине стоявшим перед ним: «Так, вас окружают тысячи и тысячи заклинателей из Ордена Ци Шань Вэнь. Все они в полном боевом снаряжении, и так плотно взяли вас в кольцо, что и капле воды не просочиться. Ваш взгляд тверд.  Да, вот так. А теперь, Лань Ван Цзи, послушай меня. Сейчас ты – не обычный ты. Ты весь залит кровью! Жажда убийства переполняет тебя! Ты пугаешь одним своим видом! Вэй У Сянь, прижмись к нему сильнее. Умеешь  играть с флейтой? Покажи, как ты крутишь ее одной рукой. Держись увереннее! Знаешь, как это? Подойти, я тебя научу». «Вэй У Сянь» послушался и передал ему свою маленькую палку. Вэй У Сянь ловко завертел «Чэнь Цин» между двумя пальцами, заставив детей столпиться вокруг него и восхищенно заахать.

Лань Ван Цзи: «…»

Он беззвучно приблизился к мальчикам. Увидев, что Лань Ван Цзи уже спустился, Вэй У Сянь стряхнул пыль со штанов и принялся прощаться с детьми. Насилу поднявшись на ноги, он подошел к Лань Ван Цзи, весело смеясь на ходу, словно принял какую-то странную отраву.

Лань Ван Цзи: «…»

Вэй У Сянь сказал: «Хахахахахаха, виноват, Хань Гуан Цзюнь. Я отдал им весь твой завтрак. Давай потом купим еще».

Лань Ван Цзи: «Мгм».

Вэй У Сянь спросил: «Ну, что скажешь? Правда, те двое ребятишек совершенно очаровательны?  Угадай, кого играл тот, что с веревкой, обязанной вокруг лба? хахахахахаха…»

Помолчав некоторое время, Лань Ван Цзи, наконец, не стерпел: «Что еще я делал прошлой ночью?..»

Наверняка все было не так-то просто.  Иначе, над чем бы еще до сих пор смеялся Вэй У Сянь???

Вэй У Сянь быстро замахал руками: «Нет, нет, нет. Ты действительно ничего не делал. Я всего лишь дурачусь, хахахахахаха… Так, ладно. Кхе-кхе. Хань Гуан Цзюнь, сейчас я хочу обсудить серьезные дела».

Лань Ван Цзи ответил: «Говори».

Вэй У Сянь принял деловой вид: «Стук по гробам на кладбище клана Чан отсутствовал многие годы. Однако вчера он внезапно возобновился, и это определенно не простая случайность. Тому должна быть своя причина».

Лань Ван Цзи спросил: «И что, на твой взгляд, это за причина?»

Вэй У Сянь ответил: «Хороший вопрос. Я полагаю, все дело в трупе, который выкопали».

Лань Ван Цзи: «Мгм».

Выражение его лица было столь внимательным, что Вэй У Сянь невольно вспомнил, каким сосредоточенным выглядел Лань Ван Цзи, сжимая его пальцы прошлой ночью, когда напился. Мучительно сдерживая рвущийся наружу смех, Вэй У Сянь продолжил, сохраняя все тот же важный вид: «Мне кажется, труп расчленили не только из-за обычной мести или ненависти. Это – жестокий способ подавления. Тот, кто разрубил мертвеца, умышленно выбрал места, где бушуют твари, и поместил туда части тела».

Лань Ван Цзи произнес: «Изгоняй яд с помощью яда. Они уравновешиваются и сдерживаются друг другом».

Вэй У Сянь согласился: «Вот именно. И, поскольку вчера могильщик вырыл торс, больше нечему было подавлять затаенную злобу духов клана Чан, и стук по гробам начался вновь. По тому же принципу усмиряют друг друга сабли и трупы в стенах в родовом некрополе Ордена Цин Хэ Не. Возможно, этот прием и берет свое начало именно с некрополя клана Не. Все указывает на то, что тот человек связан и с Орденом Цин Хэ Не, и с Орденом Гу Су Лань. Боюсь, противник нам достался нелегкий».

Лань Ван Цзи произнес: «Подобных людей не так много».

Вэй У Сянь ответил: «Ага. Значит, истина мало-помалу проясняется. Раз наш неприятель уже начал перемещать части тела, то, выходит, он или они уже волнуются. Наверняка, вскоре они сделают следующий шаг, и даже если мы не станем выслеживать их, они сами примутся нас искать. А высматривая нас повсюду, они, безусловно, наследят еще больше. К тому же, рука нашего дражайшего друга также укажет нам направление… Но сейчас, все же, нам стоит поторопиться. Остались только правая рука да голова. И мы должны оказаться на месте раньше противника».

Мужчины отправились на юго-запад. На этот раз призрачная рука вела их в Шу Дун, место, известное своими безграничными туманами.

В этой провинции находился город, в котором обитали призраки, и никто из обывателей не осмеливался приближаться к нему.

Примечания.

Титул Цзян Чэна. Сань Ду – буддистская фраза-отсылка к корню всего хаоса: алчности, гневу и невежеству; Шеншоу – «мастер, корифей».

Глава 33. Зелень. Часть первая.

Местность Шу Дун изобиловала реками и долинами. В небо рвались высокогорные вершины, под ногами простирались глубокие овраги, а слабый ветерок лишь изредка гулял здесь, поэтому в провинции круглый год  властвовали туманы.

Следуя направлению, указанному левой рукой, мужчины добрались до небольшой деревушки.

Несколько рядов плетней окружали глинобитные хижины с тростниковыми кровлями. Стадо пестрых кур суетилось во дворе, поклевывая зернышки риса. Крупный, ярко оперенный петух с подрагивающим листовидным гребнем стоял на одной ноге на крыше и важно поглядывал вниз, крутя шеей то влево, то вправо. К счастью, собак здесь никто не держал. Похоже, местные селяне сами могли ухватить лишь пару кусков мяса за весь год, не говоря уже о том, чтобы располагать костями для скармливания псам.

Прямо перед деревней находилась развилка, ведущая в три разных направления. Две из троп  были почти лишены растительности и покрыты несчетным количеством следов: эти пути явно часто использовались. Третья же тропа густо поросла сорняками; покосившийся квадратный знак, сделанный из сланца, торчал у ее обочины. Судя по его состоянию, он уже давно находился под ветром и инеем и натерпелся всяких невзгод: длинная трещина тянулась от основания до самой середины, а сквозь нее проглядывали пожухлые травы.

На знаке виднелись два высеченных иероглифа, вероятно, название местности, к которой вела дорога. Постаравшись, путник мог разглядеть нижний символ, означающий «город», но вот верхний уже состоял из приличного количества черт, имея весьма громоздкое строение. К тому же, как нарочно, трещина прошла аккурат через иероглиф, и отвалившиеся от знака мелкие камни рассыпались тут и там. Вэй У Сянь наклонился, отодвинул сорняки в сторону и, кажется, целую вечность разглядывал символ, но ему так и не удалось понять, что это за слово.

И будто назло призрачная рука указывала именно на этот путь.

Вэй У Сянь предложил: «Давай спросим местных».

Лань Ван Цзи кивнул, но, конечно, Вэй У Сянь и не надеялся, что он сам отправится задавать вопросы, поэтому незамедлительно оскалился во все тридцать два зуба и неспешно пошел к селянкам, насыпающим курам рис.

Среди женщин присутствовали и старые, и молодые, однако, заметив приближение странного незнакомого мужчины, все они насторожились, словно желая побросать свои совки и ринуться в хижину. Но стоило Вэй У Сяню, сияющему лучезарной улыбкой,  обменяться с ними парой слов, как они начали успокаиваться и робко отвечать.

Когда же он показал на знак и что-то спросил, женщины моментально изменились в лицах, на короткое мгновение замешкались, и, с большой неохотой, заикаясь через слово и отчаянно жестикулируя, решились продолжить беседу, но не осмеливались и взгляда бросить на Лань Ван Цзи, который все так же стоял на дороге. Уголки рта Вэй У Сяня по-прежнему загибались вверх, а сам он внимательно слушал. Вскоре тема их разговора, похоже, поменялась, и женщины вновь пришли в легкое расположение духа. Мало-помалу они расслабились и даже начали немного улыбаться Вэй У Сяню.

Лань Ван Цзи издалека наблюдал за ними. Он прождал уже довольно долго, но Вэй У Сянь, казалось, все еще не собирался возвращаться. Исподволь разглядывая землю, Лань Ван Цзи пнул кусок гравия у ног.

Он довольно долго перекатывал из стороны в сторону маленький, ни в чем не повинный, камушек, а когда вновь поднял голову, то увидел, как Вэй У Сянь что-то достал из своих рукавов и вручил самой говорливой женщине.

Лань Ван Цзи с лицом, не выражающим никаких эмоций, замер на месте. Он уже действительно не мог удержаться и приготовился  было подойти к ним, но тут к нему прогулочной походкой вернулся Вэй У Сянь.

Он встал подле Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, тебе следовало присоединиться ко мне. Во дворе даже кролики были!»

Лань Ван Цзи никак не среагировал на поддразнивание и с притворным равнодушием произнес: «Что ты у них узнал?»

Вэй У Сянь ответил: «Дорога ведет в город И. Первый иероглиф на знаке – «И».

Лань Ван Цзи предположил: «И» как в слове «рыцарство»?

Вэй У Сянь сказал: «И да, и нет».

Лань Ван Цзи спросил: «Что ты имеешь в виду?»

Вэй У Сянь пояснил: «Иероглиф верный, но значение – нет.  «И» не как в «рыцарство», а как в «похоронный дом».

Они перешагнули беспорядочные заросли сорняков, вышли на дорогу и вновь отправились в путь. Вэй У Сянь продолжил: «Девушки рассказали, что люди из этого города издавна умирали в раннем возрасте, либо по естественным причинам, либо от несчастных случаев, поэтому там довольно много похоронных домов для временного хранения трупов. К тому же, эта местность всегда славилась производством погребальных принадлежностей, будь то гробы, ритуальные деньги, бумажные манекены  или что-то еще. Каждый житель города И в совершенстве владеет своим ремеслом, и поэтому он стал известен именно под таким названием».

Помимо пожухлой травы и осколков булыжников, почти сплошь покрывающих дорогу, на пути также встречались трещины и рытвины, которые было довольно сложно заметить. Лань Ван Цзи непрерывно следил, куда наступал Вэй У Сянь, пока тот говорил на ходу: «Еще они сказали, что местные жители редко ходят в город И, а люди оттуда тоже нечасто покидают свое селение, разве только чтобы сбыть свой товар. За последние несколько лет оттуда почти никто не выезжал. Этой тропой не пользовались уже годами, потому неудивительно, что здесь столь трудно передвигаться».

Лань Ван Цзи спросил: «И?»

Вэй У Сянь удивился: «И что?»

Лань Ван Цзи уточнил: «Что ты им дал?»

Вэй У Сянь ответил: «А, ты об этом. Румяна».

Когда они были в Цин Хэ, Вэй У Сянь купил у шарлатана, что поделился с ними слухами о хребте Синлу, маленькую коробочку и с тех пор всегда носил ее с собой. Он продолжил: «Людей, которые отвечают на твои вопросы, нужно благодарить, верно? Сначала я хотел дать им денег, но девушки слишком перепугались и не решились взять их. Зато им очень понравился аромат румян. Скорее всего, они впервые в жизни видели нечто подобное, поэтому я подарил им коробочку».

Немного помолчав, он добавил: «Хань Гуан Цзюнь, почему ты так на меня смотришь? Да, я знаю, что те румяна были не самого лучшего качества. Но ведь и я уже не такой, как раньше, всегда имевший при себе ворох цветов и шпилек для волос, чтобы преподносить их женщинам. Мне на самом деле больше нечего было дать им, и румяна – все же лучше, чем ничего».

Брови Лань Ван Цзи дрогнули, словно в его памяти всплыло какое-то неприятное воспоминание, и он медленно отвернулся.

Чем дальше они шли по ухабистой дороге, тем меньше сорняков заслоняли путь, и все они неохотно жались к обочинам, потому тропа стала казаться шире. Однако туман, напротив, сгущался.

Когда призрачная рука сжалась в кулак, дорога уперлась в разрушенные городские ворота.

Место это выглядело крайне обветшалым: лак на центральной башне облупился, а в ее кровле недоставало отколовшегося угла и, вдобавок, кто-то исписал все городские стены своими каракулями. Сами ворота когда-то были красного цвета, однако сейчас краска выцвела почти добела, и каждый клепальный гвоздь, давным-давно вбитый в них для украшения, теперь проржавел насквозь и почернел. Створки дверей стояли полураспахнутыми, словно кто-то сделал для себя маленькую щелку и проскользнул внутрь.

Любой человек, едва успевший переступить городскую черту, мог ощутить, что призраки и демоны пускаются здесь в разгул.

По дороге к входу Вэй У Сянь внимательно осмотрел окрестности, а добравшись до него, произнес: «Фэншуй  тут просто ужасен».

Лань Ван Цзи неспешно кивнул: «Бесплодные горы и бурные реки».

Город И со всех сторон окружали обрывистые скалы, а их вершины странным образом клонились к центру селения, устрашающе нависая и подавляя своими размерами, словно готовые в любой момент обрушиться. Навечно опоясанный мрачными массивными горами и окутанный холодным сумрачным туманом, город этот казался более демоническим, чем сами демоны. Даже простая прогулка у его ворот заставляла чувствовать панику и удушье, не говоря уже о витающей в воздухе угрозе.

Испокон веков известно выражение «благодатный край», однако есть и прямо противоположное высказывание. В некоторых селениях из-за неудачного расположения или рельефа местности фэншуй крайне неблагоприятен. Жители города, запертые в естественной сырости и затхлости, обречены на раннюю смерть и всевозможные неурядицы, а если же и все их предки обитали здесь, то невезение преследовало их по пятам. Стоит также упомянуть и о из ряда вон выходящих явлениях, коих было предостаточно в подобных местах, например, о живых мертвецах или возвращении душ. Город И, очевидно, принадлежал к числу неблагодатных краев.

Селения такого рода обычно находились в захолустных районах, лежащих вне сферы влияния какого-либо ордена, но будь они даже в подконтрольном им регионе, заклинатели все равно не спешили бы на помощь. В конце концов, хлопот эти города доставляли немало, даже больше, чем бездонный омут, ведь его, по крайней мере, можно было вытравить. Но изменить фэншуй практически невозможно, и, если никто не рыдал под дверями глав кланов, ордены закрывали на происшествия глаза и делали вид, что им ничего не известно.

Для населения же лучшим решением являлось уехать из города. Однако некоторые семьи из поколения в поколение проживали в оторванных от мира землях, и для них было чрезвычайно трудно собраться с духом и покинуть родные места. К тому же, даже если пятеро или шестеро человек из десятка скоропостижно умирали в молодом возрасте, то, значит, трое или четверо оставались в живых, и с таким раскладом уже можно смиряться.

Мужчины остановились у городских ворот и обменялись взглядами.

Двери, неровно висящие на скрипящих петлях, неохотно отворились.

Их взору предстал не оживленный людской поток и даже не разгневанные мертвецы,  а лишь заслонявшая собой все и вся белая дымка.

Плотность тумана в городе была в несколько раз больше, чем за его пределами, едва позволяя разглядеть прямую, длинную улицу перед ними. На ее обочинах отсутствовали любые следы пребывания человека, если не считать угрюмых домов.

Мужчины, не сговариваясь, на несколько шагов приблизились друг к другу и вошли в город вместе.

Стоял день, но в городе господствовало безмолвие: не слышалось ни человеческих голосов, ни лая собак, ни криков петухов. Все здесь представлялось крайне странным.

Однако, справедливости ради, именно сюда привела их призрачная рука, и обычное течение дел в этом селении было бы еще более странным.

Мужчины уже довольно долго шли по улице, и чем сильнее они углублялись в город, тем гуще становился туман, словно темная энергия пропитывала воздух. Поначалу они могли хоть что-то разглядеть на расстоянии десяти шагов, потом чуть заметные очертания предметов стали едва различимы на пяти шагах, и в конце концов, мужчинам уже не удавалось увидеть свои собственные вытянутые вперед руки. По мере продвижения к центру Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи все сильнее прижимались друг к другу, пока не оказались плечом к плечу, и только так возможно было рассмотреть лицо идущего рядом. В голове Вэй У Сяня промелькнула мысль: «Если кто-то решит воспользоваться туманом и прокрасться между нами, стать третьим в нашем ряду, то неизвестно, заметим ли мы или нет».

Внезапно нога Вэй У Сяня обо что-то споткнулась. Он посмотрел вниз, однако ничего не разобрал. Тогда он крепко схватил Лань Ван Цзи за руку, чтобы тот не ушел без него, наклонился и сощурил глаза. Резко прорвав белую дымку, перед его взором возникла голова с парой гневно глядящих глаз.

Голова эта принадлежала мужчине с большими глазами, кустистыми бровями и необычайно острыми скулами, размалеванными румянами.

Споткнувшись о череп, Вэй У Сянь едва не запустил его в полет, и сей факт натолкнул его на мысль, что тот весил не более килограмма. Такая легкая голова точно не была человеческой. Вэй У Сянь поднял ее с земли и с двух сторон сжал. Большая часть лица мужчины немедленно провалилась внутрь черепа, а румяна размазались.

Голову изготовили из бумаги.

Бумажная голова оказалась весьма искусной работы, с тщательно вылепленными чертами лица, и, несмотря на преувеличенно-театральный макияж, голову невозможно было отличить от головы настоящего человека. Впрочем, город И как раз-таки славился производством погребальных принадлежностей, поэтому, безусловно, и бумажных манекенов здесь изготавливали высшего качества. Среди подобных кукол встречались и заместители, которые, по верованиям людей, будучи сожженными для усопшего, страдали в преисподней за него, например, восходили на гору ножей  или варились в масляном котле; и красавицы-служанки, которые ухаживали за покойным в загробном мире. Но, безусловно, все эти манекены сжигались лишь для того, чтобы хоть немного облегчить скорбь живых. Эта бумажная голова, скорее всего, принадлежала «Силачу Преисподней».

Как ясно из его имени, «Силач Преисподней» являлся бойцом, который, по слухам, защищал усопшего от нападок демонов и вероломных паньгуаней  или не позволял другим подлым душам отнять ритуальные деньги, сожженные для покойного его родичами. К найденному черепу, без сомнения, присоединялось крупное и крепкое тело, также изготовленное из бумаги. Похоже, кто-то оторвал голову от туловища и бросил на дорогу.

Волосы на черепе были черного как смоль цвета и весьма блестящими. Вэй У Сянь коснулся их, и выяснилось, что пряди намертво крепились к «коже», словно и в самом деле росли на голове. Он подумал: «Работа действительно очень искусная. Интересно, они берут настоящие волосы и сажают их на клей?»

Неожиданно мимо них проскользнула худая тень.

Тень эта оказалась крайне странной. Она пробежала мимо, вплотную задев плечо Вэй У Сяня, и мгновенно растворилась в густом тумане. Би Чэнь обнажился сам по себе, преследуя призрачную фигуру, но вскоре вернулся обратно в ножны.

То, что проскочило мимо Вэй У Сяня, двигалось слишком быстро – человек ни за что не достиг бы подобной скорости!

Лань Ван Цзи сказал: «Смотри в оба. Будь начеку».

Хотя тень лишь слегка задела его, нельзя уверенно предположить, что, явившись в следующий раз, она больше ничего не сделает.

Вэй У Сянь выпрямился и спросил: «Ты слышал?»

Лань Ван Цзи ответил: «Топот и бамбуковый шест».

И он не ошибался. На короткое мгновение, когда тень промелькнула мимо них, кроме грохота торопливых шагов, также слышался иной непонятный звук – звонкий мерный стук, словно кто-то очень быстро бил по земле бамбуковым шестом. Вэй У Сянь не знал, отчего возник этот шум.

Вдруг из окружающего их тумана вновь раздались шаги, на этот раз спереди.

Эти шаги были уже легче, медленнее и принадлежали множеству пар ног. Похоже, группа людей, храня молчание, с большой осторожностью приближалась к ним. Вэй У Сянь выудил талисман Горящего мрака и швырнул вперед. Если на них шло существо, содержащее темную энергию, талисман воспламенился бы, а огонь от него хоть немного, но осветил бы окрестности.

Но люди впереди них заметили, как в их сторону что-то летит, и тут же ринулись в атаку!

Несколько разноцветных вихрей мечей угрожающе нацелились на мужчин. Би Чэнь неторопливо обнажился и проплыл мимо Вэй У Сяня, отразив удар. Разгромленные за мгновение соперники пришли в крайнее смятение. Услышав их растерянные крики и суетливое топтание на месте, Лань Ван Цзи немедленно вернул меч в ножны, а Вэй У Сянь громко позвал: «Цзинь Лин? Сы Чжуй?»

Он и впрямь не ослышался – из тумана донесся голос Цзинь Лина: «Почему опять ты?!»

Вэй У Сянь парировал: «Это я хочу спросить – почему опять ты?!»

Лань Сы Чжуй изо всех сил пытался сохранять самообладание, однако голос его наполнился радостью: «Молодой господин Мо, вы тоже здесь? Значит, и Хань Гуан Цзюнь с вами?»

Узнав, что Лань Ван Цзи также может находиться неподалеку, Цзинь Лин тотчас же закрыл рот, словно на него вновь наложили заклятие молчания. Похоже, он до смерти боялся, что его опять приструнят и заставят размышлять над своим поведением. Лань Цзин И, в свою очередь, выкрикнул: «Он точно здесь! Это же был Би Чэнь! Ведь так?!»

Вэй У Сянь ответил: «Ага. Он здесь, рядом со мной. Подойдите ближе».

Стоило юношам понять, что те, на кого они наткнулись, оказались друзьями, а не врагами, и они с облегчением выдохнули и поспешно приблизились к мужчинам. Кроме Цзинь Лина и нескольких учеников Ордена Гу Су Лань, в толпе оказались семь или восемь юношей в одеждах различных кланов, которые по-прежнему нерешительно переминались с ноги на ногу – скорее всего, адепты менее известных орденов. Вэй У Сянь спросил: «Почему вы все тут? И зачем вы так яростно нападаете? Мне повезло, что рядом стоял Хань Гуан Цзюнь. А что если вы поранили бы простых людей?»

Цзинь Лин возразил: «Нет тут никаких простых людей! Здесь вообще никого нет!»

Лань Сы Чжуй кивнул: «Сейчас самый разгар дня, но повсюду зловещий туман. И все лавки закрыты».

Вэй У Сянь сказал: «Об этом позже. Лучше скажите, как вы все оказались вместе? Я ни за что не поверю, что вы решили заняться совместной ночной охотой». Цзинь Лин смотрел на остальных, как на нечто оскорбительное для глаз, ища со всеми лишь драк да ссор. А если вспомнить, что он уже имел кое-какие разногласия с адептами Ордена Гу Су Лань, то вероятность ночной охоты вместе с ними стремилась к нулю. Лань Сы Чжуй любезно пустился в разъяснения: «Долгая история. Поначалу мы…»

В этот момент из густого тумана послышались треск, клокотание и пронзительно-резкий стук бамбукового шеста о землю.

Лица учеников тут же перекосил страх: «Оно снова здесь!»