Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 102 страниц)

Лицо Цзинь Лина застыло, Лань Сы Чжуй немедленно крикнул: «Цзин И!»

Слева от Вэй У Сяня стоял Цзин И, справа – Сы Чжуй, он обнял обоих юношей за шею и произнес: «Ну все, давайте поскорее убираться отсюда».

Лань Сы Чжуй ответил: «Слушаюсь!»

Остальные юноши все еще жались друг к дружке в углу, не смея пошевелиться. Лань Цзин И обратился к ним: «Вы идете? Или хотите остаться здесь?»

Один юноша вскинул голову и воскликнул: «Снаружи бродит толпа мертвецов, вы хотите повести нас… на смерть?»

Вэнь Нин предложил: «Молодой господин, я могу прогнать их прочь».

Вэй У Сянь кивнул, и Вэнь Нин немедленно вихрем вылетел наружу. Лань Сы Чжуй произнес: «Веревки божественного плетения сняты. В крайнем случае, мы сможем объединить усилия и прорваться с боем. Если сейчас не уйти, не ровен час, мертвецы ворвутся сюда, и, судя по форме этой пещеры, мы просто окажемся в западне».

Договорив, он повел за собой Лань Цзин И, а также нескольких адептов Ордена Гу Су Лань и первым направился следом за Вэнь Нином прочь из пещеры. Толпа юношей беспокойно переглянулась.

Совсем скоро кто-то закричал: «Сы Чжуй-сюн, подожди меня!», – и побежал следом, присоединяясь к уходящим.

Этим юношей оказался тот чувствительный паренек, что в городе И жег ритуальные деньги для А-Цин и заливался горькими слезами. Другие адепты называли его Цзы Чжэнь. Видимо, то был единственный наследник клана Ба Лин Оуян. Следом потянулись и остальные юноши, чьи лица Вэй У Сянь видел в городе И. Остальные все еще в страхе раздумывали, но увидев, что Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи смотрят прямо на них, ощутили тревогу от взглядов обоих, и потому решили все же собраться с духом и последовать за ушедшими, обойдя этих двоих стороной. Последним на месте остался Цзинь Лин.

И вот, когда большая часть адептов уже почти достигла выхода, снаружи в пещеру внезапно влетел чей-то силуэт, оставив на противоположной стене пещеры глубокую вмятину в форме человека.

А когда осела серая пыль, впереди раздались потрясенные голоса нескольких юношей: «Призрачный Генерал!»

Вэй У Сянь забеспокоился: «Вэнь Нин? Что произошло?!»

Вэнь Нин с трудом отозвался: «…Ничего».

Он выпал из вмятины, поднялся, и молча грубым движением приделал на место оторванную руку. Вэй У Сянь, присмотревшись, разглядел перед пещерой Усмирения Демона силуэт молодого человека в фиолетовом одеянии. Он стоял, опустив руку, в которой с треском извивалась Цзы Дянь, сияющая духовным светом. Это он только что отбросил Вэнь Нина в самую глубь пещеры.

Цзян Чэн.

Не удивительно, что Вэнь Нин и не подумал атаковать в ответ.

Цзин Лин воскликнул: «Дядя!»

Цзян Чэн холодно проговорил: «Цзинь Лин, подойди».

За его спиной из черного леса постепенно стали появляться заклинатели в одеждах разных кланов, чем дальше, тем больше, при грубом подсчете их оказалось около двух тысяч. Огромная толпа немедленно окружила вход в пещеру Усмирения Демона. Каждый заклинатель, включая Цзян Чэна, весь измазался в крови, на лице их отражалась усталость. Юноши немедленно высыпали из пещеры Усмирения Демона, выкрикивая на бегу «Отец!» «Матушка!» «Брат!», и врезались в толпу заклинателей, в объятия близких.

Только Цзинь Лин все смотрел по сторонам в задумчивости, не принимая решения. Голос Цзян Чэна прозвучал строже: «Цзинь Лин, что ты там мнешься, сейчас же подойди! Умереть захотел?»

Среди заклинателей стоял и Лань Ци Жэнь, на вид он стал заметно старше, в бороде показались нити седины. Он произнес: «Ван Цзи».

Лань Ван Цзи тихо отозвался: «Дядя», – но даже шага не сделал в его сторону.

Лань Ци Жэню не требовалось объяснений, что это и был непоколебимый и решительный ответ Лань Ван Цзи. С нескрываемым разочарованием Учитель покачал головой, но не стал даже пытаться его отговорить.

Вперед вышла заклинательница в белых парящих одеждах, со слезами на глазах она произнесла: «Хань Гуан Цзюнь, что же с вами случилось? Вы… вы теперь стали совсем другим человеком. Ведь раньше вы с ним существовали непримиримо, словно вода и пламень. Каким же способом Старейшине И Лин удалось обольстить вас, перетянуть вас на свою сторону и сделать нашим противником?»

Лань Ван Цзи не удостоил ее вниманием. Заклинательница, не получив ответа, с сожалением произнесла: «Как недостойно для столь прославленного заклинателя!»

Вэй У Сянь произнес: «Вы снова пришли».

Цзян Чэн холодно ответил: «Разумеется, мы пришли».

Су Шэ со своим семиструнным гуцинем за спиной также стоял впереди толпы. Раздался его беззаботный голос: «Если бы Старейшина И Лин не стал сразу же после своего возвращения раскапывать трупы и хватать людей, словно испугавшись, что никто в мире не узнает о нем, боюсь, что мы бы не столь скоро почтили своим визитом твое старое гнездо».

Вэй У Сянь возмутился: «Но ведь я спас адептов ваших кланов! Что же вы вместо благодарности принялись на меня нападать?»

Многие так и прыснули со смеху, раздались шепотки «вор кричит: держи вора». Вэй У Сянь понимал, что любые споры сейчас тщетны, но совершенно не беспокоился об этом, лишь произнес с легкой усмешкой: «Вот только мне почему-то кажется, что вам нелегко далась битва по дороге сюда, очевидно, не хватало двоих весьма важных персон. Осмелюсь спросить уважаемых господ, почему же Лянь Фан Цзунь и Цзэ У Цзюнь не прибыли поучаствовать в столь грандиозном событии?»

Су Шэ с холодной улыбкой ответил: «Хмф, вчера неизвестный совершил покушение на Лянь Фан Цзуня в Башне Кои. Он тяжело пострадал, и Цзэ У Цзюнь остался подле него, чтобы залечить раны. Зачем ты спрашиваешь, когда тебе это прекрасно известно?»

Услышав слова «тяжело пострадал», Вэй У Сянь немедленно вспомнил героическую позу Цзинь Гуан Яо, когда тот притворился, что собирается покончить с собой перед тем, как напасть на Не Мин Цзюэ, и не смог сдержать смешка. Су Шэ слегка нахмурился, вопрошая: «Чего ты смеешься?»

Вэй У Сянь ответил: «Да так. Просто мне кажется, что Лянь Фан Цзунь слишком уж часто оказывается тяжело ранен, вот и все».

Внезапно раздался юный голос: «Отец, матушка, возможно, это действительно не его вина. В прошлый раз это ведь он спас нас в городе И. В этот раз он, похоже, снова пришел помочь…»

Вэй У Сянь посмотрел в сторону голоса и увидел, что говорил Оуян Цзы Чжэнь. Однако его отец тут же принялся бранить сына: «Ты еще ребенок, нечего говорить то, чего не понимаешь! Ты хоть знаешь, что это за место? Ты понимаешь, что за человек перед тобой?!»

Отведя взгляд в сторону, Вэй У Сянь непринужденно бросил: «Ясно».

Ему сразу стало понятно: что бы он ни сказал, никто в это не поверит. То, чего он не признает, ему навяжут; то, что он признает, извратят.

И даже Лань Ван Цзи, если раньше его слова имели вес, то теперь, когда спутался с ним, также сделался мишенью для порицаний. Он надеялся, что хотя бы Лань Си Чэнь сможет сдержать недовольство заклинателей, выступив посредником между ними и всеми кланами, но к несчастью ни Лань Си Чэнь, ни Цзинь Гуан Яо сюда не явились.

Во время первой осады горы Луань Цзан Орденом Лань Лин Цзинь командовал Цзинь Гуан Шань, Орденом Юнь Мэн Цзян – Цзян Чэн, Орденом Гу Су Лань – Лань Ци Жэнь, а Орденом Цин Хэ Не – Не Мин Цзюэ. Первые двое являлись основной силой, участие последних не играло столь важной роли. Теперь же Глава Ордена Лань Лин Цзинь не явился вовсе, вместо себя отправив людей под знамена Ордена Гу Су Лань, которым по-прежнему командовал Лань Ци Жэнь. Не Хуай Сан занял место своего старшего брата и теперь прятался где-то в толпе, все также полностью соответствуя своему прозвищу и повторяя «Я ничего не знаю», «Я ни во что не хочу вмешиваться», «Я здесь только для численного превосходства».

И лишь Цзян Чэн оставался все тем же Цзян Чэном. Окруженный злостью, с ожесточенным лицом он все тем же убийственным взглядом смотрел на Вэй У Сяня.

Только…

Вэй У Сянь слегка повернул голову и увидел рядом с собой ни на миг не задумавшегося об отступлении Лань Ван Цзи.

Только на этот раз он больше не был одинок.

Среди хищно глядящих на него заклинателей, числом более тысячи, один мужчина средних лет все же не выдержал. Выскочив вперед, он закричал: «Вэй У Сянь! Ты еще помнишь меня?»

Вэй У Сянь честно ответил: «Не помню».

Заклинатель тот холодно усмехнулся. «Ты не помнишь, а вот моя нога все еще помнит!»

Он немедля вздернул полы своих одеяний, обнажая деревянную палку вместо ноги, и продолжил: «Я потерял ногу в битве с тобой в Безночном городе. Посмотри на меня. Я, И Вэй Чунь, хочу, чтобы ты знал, что сегодня в карательном походе против тебя есть и мой вклад. Карма настигнет каждого, тебе не уйти от воздаяния!»

Его слова как будто подбодрили другого заклинателя помоложе, тот вышел вперед и громко заявил: «Вэй У Сянь, я даже не стану спрашивать, помнишь ли ты меня. Мои родители погибли от твоих рук, на твоей совести слишком много крови. Наверняка ты не помнишь моих отца и мать. Но я, Фан Мэн Чэнь, не забуду! И никогда тебя не прощу!»

Следом вышел третий заклинатель. Худой, с яркими глазами, он походил на безупречного ученого мужа средних лет. На этот раз Вэй У Сянь сделал первый шаг, спрашивая: «Я превратил тебя в калеку?»

Мужчина покачал головой. Вэй У Сянь спросил вновь: «Я убил твоих родителей или уничтожил весь твой род?»

Мужчина покачал головой снова. Вэй У Сяню стало интересно: «Но тогда, скажи на милость, чем я не угодил тебе?»

Мужчина произнес: «У меня нет желания отомстить. Я присоединился к походу, чтобы заставить тебя понять одну вещь: если ты идешь против всего мира и заслуживаешь жестокого наказания, то независимо от того, какие бесчеловечные методы ты используешь, и сколько раз ты выберешься из своей могилы, мы все равно отправим тебя обратно. Это и есть ничто иное как “справедливость”»!

Услышав его речь, толпа разразилась радостной овацией: «Отлично сказано, Глава клана Яо!»

Глава клана Яо с улыбкой отступил обратно в толпу, а остальные, поддавшись стократному вдохновению, начали выходить вперед один за другим и громко заявлять о намерении сражаться.

«Мой сын в числе убитых на тропе Цюнци, ему разорвал горло твой верный пес Вэнь Нин!»

«Мой брат умер от ядовитого проклятия, которое ты на него наслал, все его тело покрылось нарывами!»

«Ни ради чего иного, только чтобы доказать, что в мире все еще осталась справедливость, которая не позволит злу процветать!»

«В мире все еще есть справедливость, которая не позволит злу процветать!»

Их лица пылали горячей кровью, каждая фраза пестрила словами о справедливости и правде, каждого переполняло непоколебимое чувство долга, воодушевленное рвение и благородный гнев.

Каждый ничуть не сомневался, что совершает великий акт мужества, справедливое и благородное деяние.

Карательный поход «справедливости и правды» против «порочного зла», достойный всеобщего восхваления, слава о котором останется в веках!

Примечания:

Цзинь – китайская мера веса, равная 500 г.

Пещера Усмирения Демона в оригинале – «пещера Фу Мо».

Глава 69. Разлука. Часть первая

Осень, облава на горе Бай Фэн.

Несчетное множество заклинателей ежегодно выбирали место, где часто появлялась нечисть, и в определенное время, каждый под именем своего клана, боролись в этом месте за охотничьи трофеи, что и называлось облавой. Рельеф гор Бай Фэн тянулся бесконечной цепью, простирающейся на несколько ли. Здесь добычи на всех хватало в достатке, ведь горы являлись одним из трех известнейших охотничьих угодий, крупные облавы проводились здесь уже не раз. Грандиозное событие, подобное этому, являлось не только прекрасным шансом для больших и малых кланов принять активное участие в охоте, показать свою подлинную мощь или привлечь людей в свой клан, но также и возможностью для заклинателей потренироваться и завоевать громкую славу.

В предгорье Бай Фэн располагалась обширная арена, по четырем сторонам которой возвышалось несколько десятков высоких трибун для наблюдения за охотой. На них уже толпилось множество людей, которые возбужденно переговаривались между собой, наполняя трибуны шумным многоголосьем. Самыми спокойными, разумеется, являлись наиболее высокие трибуны, украшенные пышнее, чем остальные. На них в большинстве своем восседали прославленные заклинатели преклонных лет, а также Главы кланов со своими супругами. Позади них стояли служанки либо с шелковыми зонтами от солнца, либо с веерами, а впереди сидели дочери их кланов. Девушки закрывали лица веерами и весьма сдержанно обозревали охотничью площадку внизу.

Впрочем, когда на арене показался конный строй Ордена Гу Су Лань, сдержанность сохранить не удалось никому из девушек.

На самом деле во время настоящей погони за добычей на ночной охоте заклинатели не нуждались в лошадях. И все же верховая езда относилась к одному из искусств, которым непременно обучались адепты кланов заклинателей. Поэтому появление на охотничьей арене верхом на скакуне на столь торжественном мероприятии являлось не просто символом соблюдения церемоний. Кроме этого, конный строй создавал особое ощущение величия, а также выглядел поистине завораживающе. Говоря начистоту, картина эта объединяла в себе «правила» и «красоту».

Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи чинно восседали на благородных скакунах с белоснежными гривами, за ними неторопливо выхаживал весь конный строй Ордена Гу Су Лань. У каждого на поясе висел меч, а за спиной располагался лук со стрелами. Белые одежды и лобные ленты колыхались от ветра, придавая своим хозяевам божественный облик. Казалось, что даже их белоснежные сапоги без единой пылинки едва ли не чище одежд некоторых зрителей. Два Нефрита Ордена Гу Су Лань действительно походили на пару совершенных нефритовых изваяний, сотворенных из камня, напоминающего настоящий лед и снег. Стоило им появиться, даже воздух на площади словно стал свежее. Эта картина поразила многих заклинательниц: самые сдержанные из них лишь слегка опустили веера, обнажая взволнованные взгляды, а наиболее смелые уже подбежали к краю трибун и принялись бросать приготовленные заранее бутоны и лепестки, так что с неба в тот же миг посыпался цветочный дождь.

Бросить цветочный бутон прелестному юноше или девушке считалось выражением страстной любви и обожания, а также являлось традицией. Адепты Ордена Гу Су Лань всегда считались одаренными и благородными, не говоря уже о незаурядной прекрасной внешности, поэтому для них все происходящее давно стало привычным. Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи и вовсе начали привыкать к подобному с тринадцати лет, поэтому сохранили абсолютное спокойствие, лишь слегка склонив голову в сторону башен, выражая ответное приветствие, но не стали задерживаться надолго, продолжив идти вперед.

Внезапно Лань Ван Цзи поднял руку и поймал цветок, прилетевший сзади.

Он обернулся и увидел, что позади них, там, где стоял конный строй еще не вышедшего на площадь Ордена Юнь Мэн Цзян, во главе восседал Цзян Чэн, нетерпеливо цокая языком, а рядом с ним – другой адепт, на скакуне с черной блестящей гривой. Он опирался локтем на загривок жеребца и безучастно глядел в сторону, увлеченно болтая с двумя очаровательными заклинательницами.

Лань Си Чэнь, увидев, что Лань Ван Цзи дернул поводья и остановил коня, спросил: «Ван Цзи, что с тобой?»

Лань Ван Цзи произнес: «Вэй Ин».

Вэй У Сянь лишь тогда повернулся к нему и с удивлением спросил: «Что? Хань Гуан Цзюнь, ты меня звал? Что такое?»

Лань Ван Цзи показал ему цветок с абсолютно бесстрастным лицом и таким же тоном молвил: «Это ведь ты».

Вэй У Сянь немедленно возразил: «Не я».

Две девушки рядом с ним в голос подтвердили: «Не верь ему, это правда он!»

Вэй У Сянь обратился к ним: «Как вы можете так несправедливо обвинять хорошего человека? Я сержусь!»

Девушки в ответ лишь рассмеялись, потянули поводья лошадей и поскакали к своим кланам. Лань Ван Цзи опустил руку с зажатым в ней цветком и покачал головой. Цзян Чэн произнес: «Цзэ У Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь, приношу извинения, не обращайте на него внимания».

Лань Си Чэнь с улыбкой ответил: «Не волнуйтесь. За цветок, подаренный молодым господином Вэем, я благодарю вас от лица Ван Цзи».

Когда они постепенно удалились, сопровождаемые сладким ароматом цветочного дождя, Цзян Чэн взглянул на трибуны, превратившиеся в шелковое море из-за машущих вслед процессии разноцветных платочков, и обратился к Вэй У Сяню: «Это девушкам позволительно бросать цветы, а ты-то чего раскидался?»

Вэй У Сянь ответил: «Он показался мне симпатичным, неужели мне нельзя бросить ему пару бутонов?»

Цзян Чэн презрительно фыркнул. «Сколько тебе лет? Разве твой статус позволяет тебе играть в подобные игры?»

Вэй У Сянь: «Ты что, тоже захотел цветок? На земле много, хочешь, я подберу для тебя?» Сказав это, он притворился, будто наклоняется к земле. Цзян Чэн прикрикнул: «Проваливай!»

Именно в этот момент над площадью разлетелся голос Цзинь Гуан Яо: «На арену приглашается Орден Цин Хэ Не!»

Не Мин Цзюэ изначально обладал весьма высоким ростом, вгоняя всех стоящих рядом в угнетенный настрой, а когда он выезжал верхом на лошади, и вовсе складывалось ощущение, что Глава Ордена Не обозревает арену с высоты своего непоколебимого величия, подавляя остальных. Даже разноголосый шум толпы на трибунах заметно стих. Стоило на арене появиться адепту из списка самых прославленных мужей всех кланов заклинателей, почти никогда ему не удавалось избежать сыплющегося сверху дождя из лепестков. Однако Не Мин Цзюэ, будучи седьмым в этом списке, являлся исключением. И если Лань Ван Цзи называли льдом посреди холода, морозным инеем, то Не Мин Цзюэ, напротив, являлся пламенем посреди холода, словно в любой момент его ярость могла вспыхнуть огнем. Никто не смел навлекать на себя этот гнев.

Поэтому даже девушки, сердца которых, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди, а цветы в руках промокли от пота, все же не решались бросить бутоны вниз, боясь разозлить Не Мин Цзюэ, опасаясь, что он в бешенстве одним ударом разрубит целую трибуну. Однако немало заклинателей мужского пола, которые также поддерживали и восхищались Чи Фэн Цзунем, все же разразились оглушительными криками, от которых некоторым слушателям заложило уши. Подле Не Мин Цзюэ ехал Не Хуай Сан, его одеяния сегодня, как и всегда, выглядели изысканными, подобранными со вкусом, вместе с саблей на поясе висели украшения, в руке покачивался веер. Ни дать, ни взять – истинный молодой господин из благородного рода простых смертных. При этом каждый присутствующий знал, что сегодня сабле Не Хуай Сана не представится шанса покинуть ножны: ведь более вероятно, что вскоре после начала облавы он просто станет прогуливаться по горе Бай Фэн и любоваться пейзажем.

Следом за Орденом Цин Хэ Не настал черед Ордена Юнь Мэн Цзян.

Вэй У Сянь и Цзян Чэн выехали на арену, подстегивая лошадей, и вновь им на головы посыпался дождь из цветов, которых набросали столько, что лицо Цзян Чэна почернело. Вэй У Сянь же прямо-таки купался в лепестках, наслаждаясь моментом, и махал рукой самой высокой трибуне. Там, на лучшем месте для обзора, сидела Госпожа Ордена Лань Лин Цзинь, а подле нее – Цзян Янь Ли. Ранее Госпожа Цзинь все время держала девушку за руку и что-то ласково ей говорила. Цзян Янь Ли обычно выглядела кроткой и послушной, лицо ее не отличалось выразительными чертами и не бросалось в глаза. Но когда девушка увидела двоих братьев, кричащих ей приветствия, тут же преобразилась, лицо ее просияло. Опустив веер, она что-то робко сказала Госпоже Цзинь, подошла к краю трибуны и бросила братьям два цветка.

Цзян Янь Ли бросила цветы с такой силой, на какую только была способна, так что Вэй У Сянь и Цзян Чэн даже на мгновение заволновались, что шицзе может упасть, и успокоились лишь тогда, когда убедились, что она устояла на ногах. Легко поймав цветы, они улыбнулись девушке, пристегнули светло-фиолетовые бутоны к одежде на груди и лишь после этого продолжили шествие. Немало девушек вокруг одарили Цзян Янь Ли завистливыми взглядами, она же опустила взор и вновь вернулась к Госпоже Цзинь. К тому времени на арену ворвался конный строй в легкой броне белого цвета с золотыми узорами, верхом на крупных и высоких скакунах. Впереди всех выезжал прекрасный мужчина, облаченный в кожаный доспех. Разумеется, Глава Ордена – Цзинь Гуан Шань.

Госпожа Цзинь торопливо похлопала Цзян Янь Ли по плечу, взяла девушку за руку и подвела за собой к краю трибуны, указывая ей на конный строй Ордена Лань Лин Цзинь.

Под громкое ржание коней из строя вдруг вырвался всадник, он сделал круг по арене и резко дернул поводья. Свободная поза, одежды белые, словно снег, глаза более яркие, чем киноварная точка на лбу. А стоило ему натянуть лук, так и вовсе своим величием он затмил всех других всадников. В тот же миг трибуны взорвались безумной овацией. Всадник же, как бы невзначай, прошелся взглядом по трибунам, и хотя он всячески старался сохранить невозмутимый вид, в уголках его глаз все же засияла нескрываемая гордость.

Вэй У Сянь покатился со смеху, так что едва не упал с лошади. «Ну все, я сдаюсь, вырядился, словно разукрашенный павлин!»

Цзян Чэн произнес: «А ну уймись, шицзе все еще смотрит с трибуны».

Вэй У Сянь произнес: «Не волнуйся. Главное, чтобы он снова не довел шицзе до слез, а так – мне даже связываться неохота. Говорю же: не надо было тебе приводить ее сюда».

Цзян Чэн ответил: «Орден Лань Лин Цзинь настоял на приглашении. Отказ был бы равносилен потере лица».

Вэй У Сянь продолжил: «Очевидно, это Госпожа Цзинь пригласила ее. Наверняка теперь она станет всячески подталкивать шицзе к встрече с этой принцессой в мужском обличии».

Пока они разговаривали, Цзинь Цзы Сюань направил коня в сторону стрельбища. Здесь в ряд стояли мишени – рубеж, через который необходимо пройти, перед тем как официально начать охоту в горах. Тот, кто собирался принять участие в облаве, должен попасть в одну из мишеней с установленного правилами расстояния, лишь после этого участник получал право отправиться на охоту. На мишени изображались семь окружностей, каждая означала определенный вход на гору Бай Фэн, и чем ближе стрела оказывалась к центру, тем более подходящая для успешной охоты горная тропа доставалась стрелку. Цзинь Цзы Сюань, не снижая скорости, вынул из-за спины оперенную стрелу, натянул лук и выстрелил в самый центр мишени. С башен вокруг раздались одобрительные возгласы.

Увидев, как показал себя Цзинь Цзы Сюань, Вэй У Сянь и Цзян Чэн даже бровью не повели. Однако неподалеку кто-то внезапно громко фыркнул, затем раздался возглас: «Если кто из вас не струсил, выходите и попробуйте показать лучшую стрельбу, чем показал Цзы Сюань!»

Говорящий оказался высоким статным юношей, довольно симпатичным, со смуглой кожей и звонким чистым голосом. То был племянник Цзинь Гуан Шаня, двоюродный брат Цзинь Цзы Сюаня, одного с ним поколения. Ранее в Башне Кои проводился пышный прием, где Вэй У Сянь слегка повздорил с Цзинь Цзы Сюанем, а его двоюродный брат затаил злобу, и теперь пытался его спровоцировать. Вэй У Сянь лишь мягко улыбнулся, а Цзинь Цзы Сюнь, видя, что тот не принял вызов, преисполнился самодовольства. Однако конный строй Ордена Юнь Мэн Цзян как раз оказался напротив стрельбища, и Вэй У Сянь обратился к Двум Нефритам Ордена Гу Су Лань, также готовящимся стрелять: «Лань Чжань, не поможешь мне?»

Лань Ван Цзи бросил на него взгляд, но не удостоил словом. Цзян Чэн спросил: «Что ты опять задумал?»

Лань Ван Цзи тоже не выдержал: «Что тебе нужно?»

Вэй У Сянь поинтересовался: «Могу ли я позаимствовать твою лобную ленту на время?»

Услышав его слова, Лань Ван Цзи немедленно отвел взгляд, больше не глядя на него. Лань Си Чэнь же улыбнулся и произнес: «Молодой господин Вэй, вам кое-что не известно…»

Лань Ван Цзи прервал его: «Брат, нет нужды в объяснениях».

Лань Си Чэнь согласился: «Как скажешь».

Цзян Чэну страсть как захотелось отвесить Вэй У Сяню оплеуху, чтобы тот слетел с коня. Нахал ведь точно знал, что Лань Ван Цзи ни за что не отдаст ему свою ленту, и все равно пристал с вопросом. Этот человек искал себе приключения просто от скуки. Если бы ситуация не являлась столь официальной, Цзян Чэн готов был поклясться, что Вэй У Сянь вытворил бы что-нибудь эдакое. Он спросил: «Для чего тебе понадобилась его лобная лента? Повеситься решил? Так я одолжу тебе для этого свой пояс, можешь не благодарить».

Вэй У Сянь, разматывая черную ленту, защищающую запястье, ответил: «Можешь оставить его себе. Без лобной ленты мне не нужен твой захудалый пояс».

Цзян Чэн: «Ах ты…»

Не дав ему договорить, Вэй У Сянь быстро повязал черную ленту на глаза, вынул стрелу, натянул лук, выстрелил – точно в яблочко!

Каждое его движение выглядело плавно, аккуратно и молниеносно, зрители даже не успели понять, что он собирается делать, не успели разглядеть, как все произошло, а центр мишени уже пронзило насквозь. Спустя пару секунд тишины трибуны разразились грохочущими аплодисментами, намного сильнее и громче, чем ранее достались Цзинь Цзы Сюаню.

Вэй У Сянь, приподняв уголки рта, покрутил лук в руках и убрал его за спину. Цзинь Цзы Сюнь, увидев, что Вэй У Сянь в своем бахвальстве превзошел даже Орден Лань Лин Цзинь, громко фыркнул и с недовольством на лице и в душе вновь произнес: «Стрельба – всего лишь разминка перед охотой, только и всего. К чему все эти жалкие фокусы? Раз уж ты завязал глаза, то оставайся так на все время облавы, если кишка не тонка! На горе Бай Фэн мы и посмотрим, кто действительно силен, определим победителей и проигравших!»

Вэй У Сянь легко согласился: «Идет!»

Цзинь Цзы Сюань махнул рукой, отдавая адептам приказ: «Выдвигаемся!»

Заклинатели под его командованием немедля пришпорили коней и рванули на гору, намереваясь первыми занять лучшие позиции для охоты и как можно скорее изловить всех тварей, за которых полагалась наивысшая награда. Цзинь Гуан Шань, наблюдая за прекрасно обученными всадниками своего Ордена, преисполнился гордости, а увидев, что Цзян Чэн и Вэй У Сянь все еще стоят на месте, с улыбкой обратился к ним: «Глава Ордена Цзян, молодой господин Вэй, почему же вы все еще не отправились на гору? Смотрите, как бы Цзы Сюнь не переловил всю добычу».

Вэй У Сянь ответил: «В спешке нет нужды. Ему не удастся забрать ее».

Наблюдатели застыли от удивления, услышав подобный ответ, а пока Цзинь Гуан Шань раздумывал над тем, что означает «не удастся забрать», Вэй У Сянь спешился и обратился к Цзян Чэну: «Ступай вперед».

Цзян Чэн предостерег его: «Знай меру, не бери на себя слишком много».

Вэй У Сянь лишь махнул рукой. Тогда Цзян Чэн дернул поводья, пришпорил коня и повел отряд Ордена Юнь Мэн Цзян за собой.

Вэй У Сянь же, не снимая повязку с глаз, завел руки за спину и неспешно направился к горной тропе, ведущей на гору Бай Фэн, словно явился не для участия в облаве, а просто беззаботно прогуливался по двору своего собственного дома.

Зрителей посетили сомнения: неужели он в самом деле собирался оставить эту черную повязку на глазах на все время охоты? Как же он тогда собрался охотиться?

Обменявшись удивленными взглядами, заклинатели решили, что это все же их не касается, лишь посмеялись над случившимся и также отправились на гору, каждый по своей тропе.

Вэй У Сянь долгое время продвигался вглубь гор Бай Фэн сам по себе, пока, наконец, не нашел весьма подходящее для отдыха место.

Толстая и прочная ветвь росла из еще более толстого и прочного ствола дерева, которое преградило ему путь.

Вэй У Сянь постучал по сухой неровной коре, решил, что дерево достаточно крепкое, и ловко взобрался по стволу наверх.

Шумные трибуны давно скрылись за деревьями, растущими на горе, и Вэй У Сянь удобно устроился на ветке, зажмурив глаза под черной повязкой. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь просветы в кроне дерева, озаряли его лицо.

Вэй У Сянь поднес к губам Чэнь Цин и заиграл, лаская флейту пальцами. Звонкая мелодия флейты выпорхнула птицей в небо, разлетаясь далеко посреди горного леса.

Играя на флейте, Вэй У Сянь свесил ногу с ветки и стал покачивать ею в воздухе, носком сапога задевая траву под деревом. Утренняя роса слегка промочила ткань сапога, но он не обратил на это никакого внимания.

Закончив играть, Вэй У Сянь сложил руки на груди и устроился поудобнее, прислонившись к дереву. Флейту он убрал за пазуху. Цветок, брошенный шицзе, все еще красовался у него на груди, источая тонкий, освежающий аромат.

Неизвестно, сколько он так пролежал, юноша даже стал погружаться в полудрему, когда внезапно вздрогнул и пробудился.

Кто-то приближался к нему.

От этого человека не исходило намерения навредить ему, поэтому Вэй У Сянь так и остался лениво сидеть на дереве, не стал даже снимать повязку с глаз, лишь слегка наклонил голову вбок.

Спустя пару мгновений, не услышав, чтобы другой человек что-то говорил, Вэй У Сянь не выдержал и начал разговор первым: «Ты пришел сюда поучаствовать в облаве?»

Никто ему не ответил.

Вэй У Сянь продолжал: «Рядом со мной тебе не удастся раздобыть ничего достойного».

Собеседник по-прежнему молчал, но при этом сделал несколько шагов в его сторону.

Тут Вэй У Сянь все же оживился, ведь обычно заклинатели хоть немного, но побаивались его, и даже в огромной толпе не решались подходить слишком близко, не говоря уже о том, чтобы остаться один на один, да еще на столь малом расстоянии. Если бы от незнакомца не исходило ни намека на угрозу, Вэй У Сянь в самом деле мог бы подумать, что тот приближается с отнюдь не добрыми намерениями. Юноша выпрямился, повернул голову в направлении незнакомца, приподнял уголки губ в улыбке и только собирался что-то сказать, как вдруг его с силой оттолкнули назад.

Вэй У Сяня спиной прижало к дереву. Правая рука метнулась к повязке, чтобы сорвать ее, но человек немедля схватил его запястье с такой силой, что вырваться не получилось. При этом никакой угрозы все еще не ощущалось. Вэй У Сянь попытался вытрясти из левого рукава талисман, однако противник разгадал его замысел и также пресек попытки совершить задуманное, жестким сильным движением прижав обе его руки к дереву над головой. Тогда Вэй У Сянь поднял ногу для пинка, но внезапно ощутил на губах тепло, от которого так и замер.

Ощущение было незнакомым и странным, влажным и теплым. Вэй У Сянь вначале совершенно не осознал, что в конце концов произошло, голова его опустела. Но когда до него, наконец, дошла суть происходящего, юноша содрогнулся от шока.

Человек, заблокировав его запястья, прижал Вэй У Сяня к дереву… поцелуем.

Он попробовал вырваться, чтобы сдернуть черную повязку, но первая же попытка провалилась. Юноша приготовился к следующей, однако кое-что внезапно заставило его сдержаться.

Человек, который его целовал, кажется, едва заметно дрожал.