Текст книги "Магистр дьявольского культа (ЛП)"

Автор книги: Мосян Тунсю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 102 страниц)

Глава 31. Роса. Часть четвертая.

Призвав Вэнь Нина, Вэй У Сянь погрузился в свои мысли и слегка потерял бдительность. К тому же, для Лань Ван Цзи никогда не составляло особого труда скрыть свое приближение, вот почему, когда Вэй У Сянь обернулся и увидел лицо, лишенное и малой толики эмоций, в лунном свете казавшееся еще холоднее, сердце его на миг замерло.

Он не знал, как долго Лань Ван Цзи стоял здесь и видел ли он или слышал, чем занимался Вэй У Сянь. Кроме того, возможно, на самом деле он вовсе и не захмелел и всю дорогу следовал за Вэй Ином. Тогда дело принимало совсем скверный оборот, особенно если учесть, что Вэй У Сянь ничего не сказал Лань Ван Цзи и дождался, пока тот уснет, чтобы  тайком улизнуть и призвать Вэнь Нина.

Лань Ван Цзи двумя руками держал Би Чэнь, сложив их перед собой в замок, хотя лицо его казалось максимально равнодушным. Вэй У Сянь впервые видел его в подобном явно раздраженном расположении духа и почувствовал, что стоит разрядить обстановку, найти подходящие слова и объясниться: «Кхе-кхе… Хань Гуан Цзюнь».

Лань Ван Цзи не проронил ни слова.

Вэй У Сянь по-прежнему стоял подле Вэнь Нина, во все глаза уставившись на Лань Ван Цзи, а тот на него. Он коснулся рукой подбородка и почему-то вдруг ощутил весьма сильный укол совести.

Лань Ван Цзи, наконец, опустил руки, держащие Би Чэнь, и сделал несколько шагов вперед. Вэй У Сянь вдруг понял, что он направляется прямо к Вэнь Нину, крепко сжимая меч, и подумал, что Лань Ван Цзи намеревается разрубить Призрачного Генерала пополам: «О нет… Неужели Лань Чжань и вправду притворился хмельным, чтобы дождаться, пока я призову Вэнь Нина, а затем уничтожить его?.. Ну разумеется! Никто на самом деле не напивается с одной чаши».

Он затараторил: «Хань Гуан Цзюнь,  послушай меня…»

Неожиданно Лань Ван Цзи звонко шлепнул Вэнь Нина ладонью.

Несмотря на то, что звук вышел весьма громким, реальной силы удар не имел: Вэнь Нин лишь покачнулся, немного просеменил назад и, еще пару раз шатнувшись, восстановил равновесие и вновь встал прямо, сохраняя все то же бездумное лицо.

К счастью, сейчас Вэнь Нин был уже не таким вспыльчивым, в отличие от прошлых лет, когда он с легкостью впадал в бешенство, но все же нраву по-прежнему оставался крутого. Той ночью, на горе Дафань, ни одна атака на него не увенчалась успехом – Призрачный Генерал разнес всех в пух и прах, а кое-кого даже приподнял за шею в воздух, и не вмешайся Вэй У Сянь вовремя, Вэнь Нинь наверняка передавил бы, как насекомых, всех присутствующих заклинателей, одного за другим. Однако, невзирая на то, что Лань Ван Цзи секунду назад ударил его, Вэнь Нин не поднял головы, словно не осмеливаясь сопротивляться. Вэй У Сянь нашел это немного необычным, но все же почувствовал огромное облегчение. Если бы Вэнь Нин ответил на агрессию, эти двое, безусловно, затеяли бы драку, и разнять их было бы отнюдь нетривиальной задачкой.

И тут вдруг Лань Ван Цзи, будто усомнившись, что одного удара достаточно для выражения всей мощи его негодования, отпихнул Вэнь Нина на несколько метров назад.

Он досадливо проворчал, обращаясь  к Призрачному Генералу: «Ступай прочь».

Тут Вэй У Сянь, наконец, сообразил, что дело нечисто.

И шлепок, и толчок, и речь, и действия Лань Ван Цзи удивительным образом напоминали поведение… ребенка.

Оттолкнув Вэнь Нина на приличное расстояние, и, похоже, оставшись полностью удовлетворенным, Лань Ван Цзи развернулся и вернулся к Вэй У Сяню.

Вэй У Сянь окинул его внимательным взглядом.

Выражение лица Лань Ван Цзи не выдавало ничего странного. Напротив, он выглядел даже более серьезным, строгим и безукоризненным, чем обычно: лобная лента не съехала ни на миллиметр, щеки не раскраснелись, дыхание не прерывалось, шаг ровный, твердый и уверенный. Лань Ван Цзи представлялся все тем же невозмутимым и праведным, прославленным заклинателем Хань Гуан Цзюнем.

Однако, посмотрев вниз, Вэй У Сянь заметил, что Лань Ван Цзи неправильно надел сапоги.

Перед уходом он снял с Лань Ван Цзи обувь и как попало поставил у кровати. И вот теперь правый сапог красовался на левой ноге, а левый – на правой.

Хань Гуан Цзюнь, происходящий из именитого клана, широко известный за прекрасное поведение в обществе и превосходные манеры, ни за что бы не вышел в люди в таком виде.

Вэй У Сянь осторожно прощупал почву: «Хань Гуан Цзюнь, какое это число?»

Он показал два пальца. Лань Ван Цзи ничего не сказал в ответ, но протянул руки и благоговейно обхватил пальцы Вэй У Сяня, по одному в каждом кулаке.

Би Чэнь, по недосмотру своего владельца, со звоном упал на землю.

Вэй У Сянь: «…»

Перед ним стоял отнюдь не привычный Лань Ван Цзи!

Вэй У Сянь спросил: «Хань Гуан Цзюнь, ты пьян?»

Лань Ван Цзи ответил: «Нет».

Что ж, захмелевшие люди обычно и не признают, что напились. Вэй У Сянь вытащил свои пальцы из хватки Лань Ван Цзи, однако тот продолжил сжимать уже пустые кулаки, всецело поглощенный этим занятием. От подобного зрелища Вэй У Сянь потерял дар речи и, обдуваемый прохладным ночным ветерком, отвел взгляд от Лань Ван Цзи, посмотрев на полную луну.

Большинство людей хмелеют, прежде чем уснуть, но Лань Ван Цзи сначала поспал, а потом уже опьянел. К тому же, хмельной Лань Чжань ничем не отличался от своего обычного состояния, поэтому заметить изменения в его манере держаться было крайне трудно.

В прошлом Вэй У Сянь никогда не жаловался на количество собутыльников, и потому имел возможность наблюдать сотни и тысячи способов мерзкого поведения выпивших. Кто-то горько рыдал и стенал, кто-то глупо хихикал без причины, кто-то хулиганил и грубил всем подряд, кто-то задавал храпака прямо на месте, кто-то рьяно искал собственной смерти, а кто-то хныкал и требовал не оставлять его. Однако сейчас Вэй У Сянь впервые видел человека, подобного Лань Ван Цзи, который не галдел, не скандалил и выглядел благопристойно, но при этом все же творил несвойственные ему вещи.

Уголки губ Вэй У Сяня дрогнули. Изо всех сил стараясь не разразиться хохотом, он подобрал с земли Би Чэнь, повесил себе за спину и сказал: «Ладно, давай вернемся на постоялый двор».

Вэй У Сянь определенно не мог допустить, чтобы Лань Чжань шатался по улицам в таком виде. В конце концов, кто знает, что еще он способен учудить.

Благо, Лань Ван Цзи обнаружил небывалую для хмельного человека сговорчивость – он утонченно и с достоинством кивнул головой, и мужчины двинулись в путь. Любой случайный прохожий принял бы их за двух добрых друзей, прогуливающихся под луной и ведущих приятные беседы, и глубоко восхитился бы столь изысканным действом.

Вэнь Нин молча следовал за ними, и едва Вэй У Сянь собрался обратиться к Лань Ван Цзи, как тот вдруг, резко развернувшись, вновь гневно шлепнул Призрачного Генерала пятерней, на этот раз по голове.

От удара голова Вэнь Нина еще больше склонилась, и хотя мышцы его лица окостенели и не могли выражать никаких чувств, а белки глаз смотрели с безразличием, все же по какой-то причине он выглядел несправедливо обиженным. Вэй У Сянь, не зная, смеяться ему или хмуриться, схватил Лань Ван Цзи за руку: «За что ты его бьешь?»

Лань Ван Цзи с явной угрозой в голосе обратился к Вэнь Нину – действие, которое он никогда не позволил бы себе, будучи трезвым: «Ступай прочь!»

Вэй У Сянь знал, что не стоит спорить с пьяным, и торопливо заговорил: «Хорошо, хорошо. Как скажешь. Я его прогоню, если тебе так хочется». С этими словами он достал бамбуковую флейту, но не успел он поднести инструмент к губам, как Лань Ван Цзи отобрал его: «Не играй для него».

Вэй У Сянь насмешливо спросил: «Ты чего буянишь?»

Лань Ван Цзи возмущенно повторил: «Не играй для него!»

Вэй У Сянь вдруг понял, что обычно люди во хмелю любят бестолку чесать языками, но никогда не отличавшийся особой любовью к болтовне Лань Ван Цзи, будучи пьяным, принимался по нескольку раз повторять одно и то же. А если учесть, что Лань Ван Цзи никогда, мягко говоря, не приходил в восторг от Пути Тьмы, то, скорее всего, сейчас ему пришлось не по нраву то, что Вэй У Сянь при помощи флейты хотел подчинить Вэнь Нина. Так или иначе, для самого Вэй У Сяня было лучше погладить Лань Ван Цзи по шерстке: «Ладно. Тогда я сыграю для тебя, идет?»

Лань Ван Цзи выразил своего рода согласие коротким «мгм», однако продолжил крутить флейту в руках, не желая ее возвращать.

В конце концов, Вэй У Сяню пришлось просто свистнуть и сказать Вэнь Нину: «Продолжай скрываться. Не дай никому себя отыскать».

Похоже, Вэнь Нин очень хотел последовать за ними, но, получив четкий приказ и опасаясь, что Лань Ван Цзи вновь поколотит его, он медленно развернулся, и, со звоном волоча за собой железные цепи, удрученно пошел прочь.

Вэй У Сянь обратился к Лань Ван Цзи: «Лань Чжань, как так получается, что ты пьян, а твое лицо ни капли не покраснело?»

Поскольку Лань Ван Цзи выглядел совершенно нормальным, едва ли не нормальнее Вэй У Сяня, тот не мог разговаривать с ним, словно с подвыпившим человеком. Однако, услышав его слова, Лань Ван Цзи вдруг протянул руку, схватил Вэй У Сяня за плечо и притянул к себе.

Застигнутый врасплох Вэй У Сянь пребольно врезался головой в его грудь.

Справившись с головокружением, он услышал доносящийся сверху голос Лань Ван Цзи: «Сердце».

«Что?»

Лань Ван Цзи повторил: «Мое лицо ничего не скажет. Слушай сердце».

Грудь Лань Ван Цзи слегка сотрясалась при звуках его глубокого и низкого голоса, а сердце билось гулко и ровно: тум, тум – и немного быстро. Вэй У Сянь задрал голову и посмотрел на него: «Выходит, я ничего не пойму по лицу и должен слушать сердце?»

Лань Ван Цзи с искренностью в голосе ответил: «Мгм».

Вэй У Сянь схватился за живот от смеха.

Значит ли это, что Лань Ван Цзи был до такой степени бесстыж, что даже не способен впасть в краску? Он ведь не относился к подобному типу людей!

Хмельной Лань Чжань оказался на удивление откровенным, а его слова и поступки  – такими… смелыми!

Вэй У Сяню выпал редкий случай лицезреть столь честного и открытого Лань Ван Цзи, поэтому он никак не мог отнестись к нему со всей любезностью и отказаться от возможности немного поозорничать.

Он поспешил отвести Лань Ван Цзи обратно на постоялый двор. Зайдя в комнату, Вэй У Сянь усадил мужчину на кровать и первым делом стащил с него неправильно надетые сапоги. Затем, заподозрив, что Лань Ван Цзи не способен самостоятельно умыться в подобном состоянии, он снял с него лобную ленту, принес таз с горячей водой и чистое полотенце и, хорошенько его отжав и сложив вчетверо, принялся аккуратно протирать лицо Лань Чжаня.

Во время всего действа Лань Ван Цзи ничуть не роптал, послушно позволяя мять свое лицо во всех направлениях. Он, не моргая, уставился на Вэй У Сяня и лишь изредка щурился, когда полотенце проходило подле его глаз. В голове же того роились сотни и сотни идей для проказ, и, заметив ясный взор Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь не удержался и легонько провел пальцем по его подбородку, рассмеявшись: «Почему ты так смотришь на меня? Я хорошо выгляжу?»

Он как раз закончил умывание и, не дав  Лань Ван Цзи ответить, бросил полотенце в таз и сказал: «Вот теперь ты чистый. Может быть, хочешь воды?»

Не услышав позади себя ответа, Вэй У Сянь повернулся и увидел, как Лань Ван Цзи держит в руках таз, а лицо его уже погружено в воду.

В ужасе побелев, Вэй У Сянь поспешно вырвал у него таз и отставил в сторону: «Я не про эту воду!»

Лань Ван Цзи бесстрастно поднял голову. Прозрачные капли воды стекали по его нижней челюсти и просачивались сквозь воротник. Глядя на него, Вэй У Сянь испытал такую бурю эмоций, что в двух словах не описать, и подумал: «Все-таки он выпил воды из таза или нет?.. Надеюсь, Лань Чжань ничего не вспомнит наутро, иначе он до конца своих дней не сможет никому смотреть в глаза».

Вэй У Сянь рукавом вытер капли воды с подбородка Лань Ван Цзи и обвил руками его шею: «Хань Гуан Цзюнь, ты ведь сделаешь все, что я скажу?»

Лань Ван Цзи ответил: «Мгм».

Вэй У Сянь: «И ответишь мне, что бы я ни спросил?»

Лань Ван Цзи: «Мгм».

Вэй У Сянь поставил одно колено на кровать, и уголки его губ разъехались в ухмылке: «Ну что ж, приступим. Ты когда-нибудь… тайком пробовал «Улыбку Императора», спрятанную в твоей комнате?»

Лань Ван Цзи: «Нет».

Вэй У Сянь: «Тебе нравятся кролики?»

Лань Ван Цзи: «Да».

Вэй У Сянь: «Ты раньше уже нарушал правила?»

Лань Ван Цзи: «Да».

Вэй У Сянь: «Тебе когда-нибудь кто-нибудь нравился?»

Лань Ван Цзи: «Да».

Вэй У Сянь остановил свое дознание на этом, ведь он совсем не намеревался подобным подлым образом выведать сокровенные тайны Лань Ван Цзи, а лишь хотел убедиться, что тот действительно ответит на все его вопросы. Он продолжил: «Как тебе Цзян Чэн?»

Насупленность: «Пф».

Вэй У Сянь: «Вэнь Нин?»

Равнодушие: «Хм».

Вэй У Сянь со смехом указал на себя: «А этот?»

Лань Ван Цзи: «Мой».

«…»

Лань Ван Цзи впился в него глазами и, медленно и отчетливо проговаривая, повторил: «Мой».

Вэй У Сянь внезапно понял, в чем дело.

Он снял Би Чэнь со своей спины, подумав: «Должно быть, когда я указал на себя, Лань Чжань решил, что под словом «этот» я имею в виду меч».

Вэй У Сянь слез с кровати и, сжимая в руке Би Чэнь, туда-сюда зашагал по комнате. И действительно, Лань Ван Цзи неустанно следовал за его перемещениями взглядом: удивительно открытым и искренним, необыкновенно обнаженным и откровенным.

Ноги Вэй У Сяня едва не покосились под разгоряченным взором Лань Ван Цзи. Он поднял Би Чэнь на уровень его глаз и спросил: «Хочешь?»

Лань Ван Цзи ответил: «Хочу».

И будто ощутив, что для выражения его желания недостаточно слов, Лань Ван Цзи вцепился в руку, которой Вэй У Сянь держал Би Чэнь, и, не отводя от него своих светлых глаз, глубоко вдохнул и повторил сказанное, делая ударение на каждом слоге: «Хочу…»

Вэй У Сянь знал, что Лань Ван Цзи был пьянее некуда и что обращался он вовсе не к нему, однако слово это прижало его к стенке, отняло способность твердо держаться на ногах и отдалось слабостью и томлением во всем теле.

Он подумал: «Лань Чжань, каков он все-таки… Если он так же откровенен и пылок с женщинами, то что он, должно быть, за мужчина!..»

Усилием воли приведя в порядок мысли, Вэй У Сянь возобновил расспрос: «Как ты узнал меня? И почему ты мне помог?»

Губы Лань Ван Цзи слегка приоткрылись, и Вэй У Сянь придвинулся ближе, желая услышать ответ. Вдруг выражение лица Лань Ван Цзи резко поменялось, он протянул руку и пихнул Вэй У Сяня на кровать.

От взмаха его руки свечи погасли, а Би Чэнь вновь оказался на полу, забытый своим владельцем.

В глазах Вэй У Сяня заплясали звездочки, и он решил, что Лань Ван Цзи протрезвел: «Лань Чжань?!»

К уже знакомому месту на пояснице слегка прикоснулись, и все тело Вэй У Сяня, с головы до пят, вмиг онемело, как тогда, в первую ночь в Облачных Глубинах. Лань Ван Цзи убрал руку, лег рядом с Вэй У Сянем и накрыл их обоих одеялом, не забыв заботливо подоткнуть уголки с его стороны: «Уже девять. Время отдыхать».

Что ж, выходит, и здесь их настигли кошмарные правила Ордена Гу Су Лань.

Вэй У Сяня прервали на самом интересном месте, и ему пришлось с интересом изучать потолок: «А мы не можем одновременно отдыхать и беседовать?»

Лань Ван Цзи ответил: «Нет».

Ну что ж… Когда-нибудь ему еще выпадет шанс вновь напоить Лань Ван Цзи. И рано или поздно он получит свой ответ.

Он попросил: «Лань Чжань, сними. Я снял две комнаты, так что нам нет нужды тесниться в одной кровати».

Через короткое мгновение рука Лань Ван Цзи приблизилась к нему, покопошилась в одеяле, немного запутавшись, и не спеша принялась развязывать тесемки на одежде Вэй У Сяня.  Тот воскликнул: «Ну все! Хватит! Я не это имел в виду, когда просил снять!!! Ладно!!! Как хочешь! Я лежу и сплю!!!»

Комнату заполнила гробовая тишина.

Немного помолчав, Вэй У Сянь вновь заговорил: «Теперь-то я понимаю, почему в твоем Ордене запрещен алкоголь. Вы же падаете замертво после одной лишь чаши и не можете отличить хорошего вина от плохого. Если все в Ордене Гу Су Лань хмелеют так же, как и ты, то и поделом вам. Любой, кто пьет, заслуживает трепки».

Лань Ван Цзи, не открывая глаз, протянул руку и зажал Вэй У Сяню рот.

Он проговорил: «Шшш».

У Вэй У Сяня в буквальном смысле перехватило дух, и поток воздуха застрял между грудью и носом, не находя выхода.

Похоже, что с тех пор как он переродился, любая его попытка подразнить Лань Ван Цзи, как он привык делать в прошлом, всегда оборачивалась против него.

Так не должно быть! В чем же он ошибался?!

Глава 32. Роса. Часть пятая.

На этот раз за всю ночь Вэй У Сянь так и не сомкнул глаз. Он насилу дождался пяти утра, когда, наконец, почувствовал, как онемение спало и способность двигаться вновь вернулась. Вэй У Сянь тут же под одеялом стащил с себя нижнюю сорочку и швырнул под кровать.

Затем он развязал пояс Лань Ван Цзи и распахнул его нижние одежды. Поначалу он хотел совсем стянуть их, но увидев глубокий ожог в виде клейма под его ключицей, Вэй У Сянь растерялся и невольно остановился. Вспомнив о шрамах от дисциплинарного кнута на спине Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь понял, что продолжать не стоит, и решил обратно запахнуть его мантию. Однако же, когда он замешкался, Лань Ван Цзи словно почувствовал холод, слегка пошевелился, и, нахмурившись, медленно открыл глаза.

Едва взор Лань Ван Цзи прояснился, как он мгновенно выскочил из постели.

Сейчас перед Вэй У Сянем стоял вовсе не обычный грациозный Хань Гуан Цзюнь, поскольку невозможно быть одновременно изящным и переполошенным. В конце концов, любой мужчина, проснувшийся наутро с похмелья рядом с другим мужчиной, к тому же, обнаженным, при этом его собственная сорочка запахнута лишь наполовину; и оба они уютно устроились под одним одеяльцем, тесно прижимаясь к друг другу нагими телами, – любой мужчина в подобной ситуации забудет о грациозности и изящности.

Вэй У Сянь  частично прикрыл грудь одеялом, выставив наружу лишь голые, покатые плечи. Лань Ван Цзи выдохнул: «Ты…»

Вэй У Сянь промурчал: «Хм?»

Лань Ван Цзи начал: «Прошлой ночью я…»

Вэй У Сянь подмигнул ему левым глазом, загадочно улыбнулся и подпер рукой щеку: «Прошлой ночью ты был таким смелым, Хань Гуан Цзюнь».

«…»

Вэй У Сянь спросил: «Ты и правда не помнишь ничего из того, что вчера творилось?»

Похоже, что Лань Ван Цзи действительно не имел ни малейшего понятия о случившемся. Лицо его было уже белее снега.

На самом деле его хмельное беспамятство являлось большой удачей. В противном случае, Лань Ван Цзи вспомнил бы, как Вэй У Сянь тайком выбрался посреди ночи на улицу и призвал Вэнь Нина, а вспомнив, обязательно расспросил бы об этом, и тогда ни ложь, ни правда не привели бы ни к чему хорошему.

В последнее время Вэй У Сянь столько раз провалил попытки подразнить Лань Ван Цзи, словно поднимая огромный камень и тут же роняя его на землю, а сейчас он, наконец, вернул себе былую славу и восстановил прошлые навыки. Но несмотря на то, что Вэй У Сянь жаждал победоносно преследовать противника и закрепить свой успех, также ему хотелось и в будущем подбить Лань Ван Цзи на выпивку и дальнейшие забавы, поэтому он разумно рассудил, что, пожалуй, не стоит наносить ему непоправимых травм на всю оставшуюся жизнь, иначе в следующий раз Лань Ван Цзи поостережется хмелеть. Поразмыслив таким образом, Вэй У Сянь раскрыл одеяло и указал на надетые на нем брюки и обувь: «Какой же ты целомудренный муж! Хань Гуан Цзюнь, это была лишь шутка. Я всего-навсего снял с нас одежды. Не волнуйся, тебя не осквернили: твоя непорочность все еще при тебе».

Лань Ван Цзи по-прежнему стоял как вкопанный и не проронил ни слова. Внезапно из центра комнаты раздался дребезжащий звук.

Звук оказался весьма знакомым: они уже второй раз слышали его. Мешочки Цянькунь, лежавшие на столе, вновь принялись ворочаться и скидывать на пол чайные чашки, и на этот раз частей тела было целых три, потому они вертелись еще яростнее. Прошлой ночью один из мужчин был безнадежно пьян, а второй нещадно утихомирен – неудивительно, что оба они забыли про свою игру на музыкальных инструментах. Вэй У Сянь, опасаясь, что от пережитого ужаса Лань Ван Цзи, пытаясь утихомирить их дражайшего друга, непроизвольно промахнется и случайно заколет его прямо в постели, поспешил сказать: «Так, у нас тут серьезное дело. Идем, идем. Сначала дела».

Он кое-как накинул на себя одежду, соскочил с кровати и протянул руку к Лань Ван Цзи, который вдруг отшатнулся. Вэй У Сянь хотел поддержать его, но со стороны казалось, словно он намеревается разодрать одеяния Лань Ван Цзи, и тот, все еще не оправившись от потрясения, сделал шаг назад и тут же споткнулся обо что-то под ногами. Посмотрев вниз, Вэй У Сянь увидел Би Чэнь, который с прошлой ночи валялся на полу.

К этому моменту одна из бечевок, связывающих мешочки, слегка ослабла, и половина мертвенно-бледной руки уже выползла из крошечного отверстия. Больше медлить было нельзя, и Вэй У Сянь запустил руку в полураспахнутые одежды Лань Ван Цзи и, немного порывшись, выудил флейту: «Хань Гуан Цзюнь, не бойся, хорошо? Я ничего с тобой не сделаю. Просто вчера ты отнял мою флейту, а теперь она мне нужна». Закончив говорить, он заботливо натянул мантию Лань Ван Цзи на плечи и туго завязал его пояс.

Лань Ван Цзи смотрел на него со смешанным выражением лица, будто он действительно очень хотел узнать у Вэй У Сяня подробности того, что же случилось прошлой ночью, после того, как он напился. Однако Лань Ван Цзи был приучен выполнять дела прежде всего остального и, усилием воли сдержав себя, принял серьезный вид и достал семиструнный гуцинь.  Из трех мешочков Цянькунь один содержал левую руку, другой – ноги, а последний – торс, и все эти части могли собраться в уже довольно большой фрагмент тела. Кроме того, они влияли друг на друга, отчего темная энергия приумножалась, и справиться с конечностями и туловищем становилось труднее, чем раньше. В результате волнения прекратились только после того, как мужчины сыграли «Покой» три раза подряд.

Вэй У Сянь убрал флейту и принялся собирать выбравшиеся из мешочков и разбросанные по полу части тела, внезапно проговорив: «А наш дражайший друг при жизни не отлынивал от упражнений».

Пояс погребального одеяния на торсе мертвеца уже почти развязался, и воротник раскрылся, обнажая мощное и крепкое туловище мужчины в самом расцвете сил: широкие плечи, узкая талия в дополнение к четко очерченным, но не выпяченным, мышцам брюшного пресса – такое мужественное телосложение спали и видели во сне бесчисленное множество юношей. Вэй У Сянь и так, и сяк рассматривал торс и, не стерпев, пару раз шлепнул по кубикам: «Хань Гуан Цзюнь, смотри. Ударь я его, когда он был жив, мышцы спружинили бы, и я получил бы в ответ. Как же упорно он должен был тренироваться?!»

Брови Лань Ван Цзи будто дрогнули, но он ничего не ответил. Тем временем Вэй У Сянь не терял времени даром и еще пару раз ударил по торсу. Лань Ван Цзи молча достал мешочки Цянькунь и с лицом, лишенных каких-либо эмоций, начал запечатывать части тела. Вэй У Сянь сразу же посторонился. Лань Ван Цзи довольно скоро управился с заклинаниями и крепко-накрепко завязал мешочки мертвыми узлами. Вэй У Сянь же вдруг почувствовал себя как-то иначе. Он окинул взглядом свое нынешнее тело, поднял брови и, наконец, затянул свой пояс, приняв более-менее благопристойный вид.

Тут он увидел Лань Ван Цзи, который уже убрал мешочки Цянькунь и по-прежнему не то умышленно, не то случайно, рассматривал его, и в глазах его застыл немой вопрос. Вэй У Сянь проницательно заговорил: «Хань Гуан Цзюнь, почему ты так глядишь на меня? Ты все еще переживаешь?  Поверь, прошлой ночью я действительно ничего с тобой не сделал. И, конечно же, ты тоже ничего не сделал со мной».

Лань Ван Цзи глубоко задумался на короткое время и, решив что-то для себя, тихо сказал: «Прошлой ночью, кроме того, что я отнял твою флейту, я…»

Вэй У Сянь переспросил: «Ты? Имеешь в виду, что еще ты делал? На самом деле, ничего особенного. В основном ты болтал».

Кадык на белоснежной шее Лань Ван Цзи слегка дернулся: «Болтал… о чем?»

Вэй У Сянь ответил: «Да всякую ерунду. Ну, например, мгм… что ты очень любишь…»

Взгляд Лань Ван Цзи застыл.

Вэй У Сянь продолжил: «Что ты очень любишь кроликов».

«…»

Лань Ван Цзи закрыл глаза и отвернулся. Вэй У Сянь участливо добавил: «Ничего страшного в этом нет! Ведь кролики такие прелестные – кто же их не любит?! Я вот тоже люблю кроликов, ну то есть, я люблю их есть, хахахахахаха! Послушай, Хань Гуан Цзюнь. Ты столько вчера выпил… Нет, не так. Ты так вчера захмелел, что, должно быть, сегодня тебе не очень хорошо. Умойся, попей воды и немного отдохни перед тем, как мы вновь отправимся в путь. На этот раз рука указывает на юго-запад. А я больше не буду тебе мешать и пока куплю завтрак».

Он был уже на полпути к выходу, как вдруг Лань Ван Цзи холодно произнес: «Стой».

Вэй У Сянь обернулся: «Что?»

Лань Ван Цзи довольно долго пристально смотрел на него молча, затем, наконец, спросил: «У тебя есть деньги?»

Вэй У Сянь ухмыльнулся: «Ага! Ты же не думаешь, что я не знаю, где ты хранишь деньги? Я и тебе прихвачу что-нибудь на завтрак, хорошо? Хань Гуан Цзюнь, тебе нет нужды торопиться. Мы никуда не спешим».

Он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и уже в коридоре схватился за живот от смеха, беззвучно захохотав.

Лань Ван Цзи до сих пор находился в глубоком шоке, будто его обухом по голове ударили. Он закрылся в комнате и просидел в одиночестве довольно продолжительное время. Тем временем Вэй У Сянь неторопливой походкой спустился вниз, покинул постоялый двор и  с удовольствием прогулялся по окрестностям, захватывая по пути разные легкие закуски. Затем он уселся на ступеньки, и, нежась на солнышке, принялся завтракать. Через некоторое время по улице пронеслась стайка подростков.

Мальчик, возглавлявший процессию, зажал в кулаке длинную бечевку и несся со всех ног. На конце этой бечевки высоко в небесах, покачиваясь в разные стороны, танцевал воздушный змей. Дети, преследующие первого мальчика, держали в своих руках игрушечные луки со стрелами, с громким улюлюканьем пытаясь догнать и подстрелить бумажную фигуру.

В детстве Вэй У Сянь тоже любил эту игру. Стрельба из лука входила в число необходимых навыков для всех учеников из именитых кланов, однако большинству из них не нравилось тренироваться, стреляя точно по мишеням. Убийство тварей во время ночной охоты и преследование воздушных змеев – вот чем наслаждались юноши. Каждый запускал своего змея: тот, чья игрушка взлетит выше всех, дальше всех и точнее всех собьется, объявлялся победителем. Поначалу игра пользовалась популярностью только среди учеников орденов заклинателей, но со временем и обыватели узнали о ней, и их дети также полюбили ее, хотя, безусловно, урон, наносимый их маленькими стрелами, значительно отличался от поражающей способности обученных младших адептов.

В те годы Вэй У Сянь жил в Пристани Лотоса и сбивал воздушных змеев, соревнуясь с другими учениками Ордена Юнь Мэн Цзян. Он очень часто побеждал в этой игре, Цзян Чэн же, напротив, приходил вторым. Иногда его змей уносился слишком далеко ввысь, поэтому стрелы не долетали до него; а иногда бумажная фигура хоть и была легкодоступной для выстрела, змей Вэй У Сяня все равно оказывался выше. Размерами воздушный змей почти в два раза превосходил игрушки остальных, а внешним видом походил на страшного летающего монстра, расписанного яркими кислотными цветами, с огромным зияющим ртом и несколькими заостренными хвостами, хлопающими по ветру. Но на самом деле, на большом расстоянии он, такой живой и неугомонный, выглядел не так уж и свирепо, а даже немножко по-ребячески. Каркас бумажной фигуры Цзян Фэн Мянь всегда собирал собственноручно, а потом отдавал Цзян Янь Ли на покраску. Вот почему каждый раз, забирая готового змея, и Вэй У Сяня, и Цзян Чэна переполняла гордость.

При мыслях об этом губы Вэй У Сяня растянулись в улыбке, и он, не сдержавшись, задрал голову, чтобы посмотреть, как выглядел змей, которого пытались сбить дети. Игрушка имела круглую форму и золотистый цвет. Вэй У Сянь задумался: «Что же это? Жареная лепешка? Или какой-то зверь, которого я не знаю?»

Внезапно налетел порыв ветра. Воздушный змей теснился в узкой улочке и парил не очень высоко, поэтому  тут же обрушился на землю.

Один мальчик воскликнул: «О нет, солнце упало!»

Вэй У Сянь немедленно сообразил, в чем дело. Похоже, эти дети играли в воображаемую Аннигиляцию Солнца.

Сейчас они пребывали в Юэ Яне, а когда Орден Ци Шань Вэнь достиг поры своего расцвета, он самодурствовал практически повсеместно.  Юэ Ян находился не так уж и далеко от Ци Шаня, а значит, местные наверняка очень сильно пострадали от его действий, будь то выпущенные на волю твари, или жестокость и притеснение со стороны его адептов. По завершении Аннигиляции Солнца, когда объединенные силы различных орденов положили конец существованию клана Вэнь, многовековой порядок в одночасье рухнул. В то время и в Ци Шане, и в его окрестностях многие люди ликовали и устраивали празднества в честь уничтожения Ордена, и многие торжества впоследствии стали своего рода традициями. Скорее всего, так вышло и с этой игрой.

Дети остановили погоню, собрались вместе и, ломая голову, начали спорить: «И что нам делать? Мы ведь не сбивали солнце, оно само упало. Кто теперь ведущий?»

Одна рука взмыла вверх: «Я, кто же еще! Я Цзинь Гуан Яо, я убил самого большого злодея Ордена Ци Шань Вэнь!»

Вэй У Сянь, сидящий на ступеньках, ведущих на постоялый двор, с большим интересом наблюдал за ними.

В подобных играх Верховный Заклинатель, Лянь Фан Цзунь, который сейчас обладал наибольшей властью, безусловно, являлся самым распространенным персонажем. Его происхождение порой побуждало дурные толки, но люди восхищались им как раз за то, что он забрался так высоко с самых низов. Во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо, действуя под прикрытием, с ловкостью влился в ряды адептов Ордена Ци Шань Вэнь и обманом выведал несметное количество тайн противника, при этом оставляя их в полнейшем неведении. Когда же Аннигиляция Солнца завершилась, он, где лестью, где сообразительностью, а где другими методами, но все же добился звания Верховного Заклинателя и теперь с честью нес его. Такая славная жизнь заслуживает определения легендарной. Если бы Вэй У Сянь сейчас играл, он тоже хотел бы попытаться стать Цзинь Гуан Яо. Выбрать этого мальчика ведущим было бы весьма справедливо!

Кто-то еще запротестовал: «Но я – Не Мин Цзюэ! Это я выиграл большинство битв и захватил больше всех пленных! Ведущим должен быть я!»

«Цзинь Гуан Яо» возразил: «Но я Верховный Заклинатель!»