Текст книги "Тен-Тен пишет роман (СИ)"
Автор книги: Митэй Тиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)
– Да он особо и не признавался вроде… – произнесла Кенара.
– Как так? Что-то же он сказал, с чего начались ваши отношения?
– Ну да…
– Так что?
– Он сказал: «не хочу больше ждать», – куноичи Звездопада густо покраснела при этих словах, хотя обе ее собеседницы выглядели слегка разочарованными.
– Мда. А Ноа не так уж и плох…
– Тен-Тен!
В этот день ветер принес тучи, которые спасительной пеленой прикрыли город от палящего солнца, и прохладу, напоминавшую о дожде, хотя до ночи на землю не пролилось ни единой капли. Ветер задувал в открытое окно и щекотал обнаженную шею куноичи, одетую в церемониальное кимоно очень светлого фиолетового оттенка с серебряными вышивкой и оби. Ее волосы было тщательно убраны и украшены одним-единственным цветком – сливочно-белой лилией с багровыми стрелами посередине каждого лепестка. Пряди русых волос на ее фоне казались более темными, сам цветок напоминал звезду с шестью лучами. Лицо Кенары было слегка подкрашено. Хьюга Хината стояла в двух шагах от нее, склонив голову на бок, и любовалась прекрасным образом, к созданию которого приложила свои искусные руки. Невольно ей вспоминалось волнение, которое она ощущала, приготовляясь к собственной свадьбе. Словно угадав ее мысли, Кенара подняла глаза и тихо спросила:
– Хината, как это было у тебя?
– Но разве ты не помнишь свою первую свадьбу?
– Мой учитель был замечательным человеком, и я его любила… – произнесла куноичи Звездопада, – но все происходящее тогда казалось мне каким-то театральным представлением, в котором мы играли роли. Я думала, что осознаю все последствия… Думала, что понимаю, насколько это серьезно, но не понимала. Теперь все иначе.
Кенара подняла дрожащую от волнения руку и посмотрела на нее с таким удивлением, словно это была вовсе не ее рука.
– Что со мной? Ведь я люблю его…
– Это нормально, – улыбнулась Хината, ласково взяла дрожащую руку в свою, пожала ее и опустила. – И слишком важно для вас обоих.
Неджи должен был встретить свою невесту в начале пути – у ворот, ведущих в квартал клана Хьюга. Она отделилась от стайки сопровождавших ее родственниц из Деревни Звездопада и сделала несколько шагов ему навстречу, ничего не видя, кроме его глаз. Неджи вдруг оказался рядом и взял ее за руку.
– Ты такая бледная, – тихо произнес он, с беспокойством вглядываясь в ее лицо.
– Хината сказала, что это нормально… – едва слышно ответила куноичи, чувствуя, как мир вокруг нее стремительно начинает тонуть в тумане.
Хьюга одной рукой поддержал ее, а другой надавил на точку возле запястья и растер ее по кругу большим пальцем. Пелена перед глазами Кенары рассеялась, она снова смогла глубоко дышать. Устыдившись собственной слабости, куноичи выпрямилась и легким кивком головы выразила готовность войти в квартал и начать церемонию.
Они должны были принести друг другу клятвы верности в святилище предков Хьюга, отстроенном заново всего каких-то пятнадцать лет назад, перед лицом представителей этого клана и Деревни Звездопада. Кенара давно заучила все нужные слова и произнесла их без запинки, но не услышала ни единого слова из того, что сказал Неджи. В течение всей клятвы она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Границы пространства и времени как будто стерлись, на мгновение ей показалось, что она перенеслась в тот день, когда впервые увидела его бьякуган, встретившись с ним взглядом: он смотрел на нее сквозь песчаную бурю. Никто ее не видел, только он один…
Когда пришел черед благодарить родителей, Неджи и Кенара поклонились сначала Хьюга Хиаши, затем Инари-сан.
Инари ощущала непонятное смятение. Впервые она взглянула на свою племянницу и словно бы увидела ее такой, какая она есть на самом деле. Привычный страх и вызванное им раздражение мгновенно улеглись. Чувство невыполненного долга и угрызения совести отпустили, наконец, ее измученную душу, как если бы сама Сирин присутствовала здесь и обратилась к ней со словами: «Спасибо за то, что позаботилась о моей дочери. Ты сделала все, что могла, и даже больше…» Инари смотрела на Кенару сквозь слезы – так, как это делала бы ее мать, – и видела лишь нежное, взволнованное, любящее лицо.
Когда Неджи и Кенара выходили из храма, он вдруг повернулся к ней и произнес:
– Мне показалось, что я видел отца.
Куноичи не удивилась, лишь кивнула в ответ и крепче сжала его руку.
Клан Хьюга шумно праздновал свадьбу одного из достойнейших своих сынов. Вдоль улицы, ведущей к дому Старшей семьи, были накрыты столы, весь квартал был украшен лентами, фонариками, флагами с символикой клана. Такой же знак украшал одеяние Неджи из очень светлого жемчужно-серого шелка. В вечернем воздухе плыла прекрасная мелодия, сотканная из вибраций струн и нежнейших женских голосов, затем она сменялась более громким, ритмичным и веселым пением.
Неджи и Кенара изо всех сил старались никого не обойти вниманием и не обидеть в этот день, проявляя совершенно не свойственные им дружелюбие и общительность, поэтому к концу празднества оба очень устали.
– Смотри, – наклонившись к куноичи, сказал Хьюга, – кажется, твоя тетя и мой дядя сошлись в дружеской беседе.
– Я знаю, что они обсуждают, – вздохнула Кенара.
– И как думаешь, чья несгибаемая воля победит? – с легкой усмешкой поинтересовался Неджи.
– Это неважно, потому что решение останется за нами. Хьюга или Хьюга-Масари.
– Уверен, мы договоримся быстрее, чем они.
Кенара улыбнулась.
Нинаки подошла к ним, чтобы еще раз поздравить сестру. Она собиралась пожить с Сейджином в течение месяца после свадьбы, чтобы дать молодоженам побыть наедине друг с другом.
– Если ты не против, я бы осталась подольше, – сказала Нинаки. – Ходят слухи, что Легендарная Цунаде в Конохе, я собираюсь умолять ее дать мне пару наставлений.
– Конечно, но как бы Сейджин ни противился, мы будем жить вместе в доме Неджи. Пожалуйста, не подавай ему несбыточных надежд.
Старшая из сестер слегка покраснела.
– Вы уже договорились о чем-то? – нахмурилась Кенара.
– Он хотел, чтобы я осталась с ним до его выпуска из академии будущим летом. Сейджин уверен, что, когда он станет генином, ты разрешишь ему жить отдельно. Просто… ему было бы тяжело делить тебя с другим мужчиной.
Кенара многое могла бы сказать по этому поводу. Разве она чья-то собственность, чтобы ее делить? А когда выяснилось, что Сейджин влюбился в Эри, разве она ревновала и требовала его внимания? Наконец, если бы ему не хватало общения с матерью, он бы не стремился жить отдельно. Куноичи нахмурилась, но промолчала, лишь недовольно скрестив руки на груди.
– Что ты делаешь? – приглушенно воскликнула Нинаки. – Совсем с ума сошла?! На тебя все Хьюга смотрят… – старшая сестра схватила Кенару за край рукава, выдергивая одну ее руку из-под другой. – Что за вульгарные позы в свадебном наряде?
– Забыла, что я еще в костюме невесты… – выпрямляясь, пробормотала Кенара.
– В костюме, ага… – Нинаки укоризненно покачала головой.
В это время Шикамару подошел поболтать с Неджи. Когда помощник Седьмого предложил своей супруге составить ему компанию и еще раз вместе поздравить молодоженов, Темари спросила с едкой усмешкой:
– С чем поздравить?
Так что он отправился один.
– Яманака Реза уволился из штаба, – сказал Шикамару. – Не захотел работать с новым координатором. Вообще он попросился в боевой отряд АНБУ, в РЗО.
Неджи удивленно приподнял брови.
– Никогда не слышал, чтобы его это интересовало. Впрочем, скорость бега у него выше среднего.
Шикамару усмехнулся.
– Забавно, что ты считаешь это главным качеством для агента подразделения РЗО.
– Потому что когда я там служил, мы в основном бегали.
В конце праздника пролился дождь, словно разгоняя всех по домам. Столы, стулья, посуда и остатки еды были убраны с завидной скоростью, свидетельствовавшей о том, насколько хорошо дисциплинированы представители клана.
Кенара впервые оказалась у Неджи дома. Разувшись у порога, она вступила на прохладные доски пола и окинула комнату взглядом. В ней царил рациональный порядок, как нельзя лучше соответствовавший складу характера Неджи. Стараясь скрыть смущение, куноичи сделала вид, что очень занята тем, как бы отцепить цветок от собственных волос.
– Не надо, – сказал Неджи. Он подошел к ней очень близко и добавил, слегка краснея: – Не снимай…
Взяв куноичи за руку, Хьюга повел ее за собой, с замиранием сердца думая, что все происходит именно так, как он себе представлял в своих мечтах. Промелькнула мысль: «Неужели так бывает?» – и Неджи с трудом подавил вздох.
– Постой, – вдруг сказала Кенара.
Она остановилась напротив картины на стене, нарисованной акварелью и вставленной в раму под стекло. Зеленые волны холмов и белая пена цветущих диких роз вызвали драгоценные воспоминания, живущие в ее душе.
– Напоминает то место…
– Это оно и есть.
Сердце куноичи затрепетало в груди. Как мог он видеть мир ее глазами? Как мог по одной оброненной фразе уловить впечатление, которое произвели на нее красоты окружающей природы? И воспроизвести его так точно!
На этот раз Кенара сама крепко сжала его руку и повела за собой…
Поздним августовским вечером Кенара вернулась домой после тренировки. Неджи уже освободился после миссии и ждал ее. Он встретил ее у порога, поцеловал и обнял. Бросив взгляд через его плечо, куноичи увидела на диванчике два комплекта обмундирования и вооружения АНБУ, включая белые маски с рисунком. Отстранившись, она подошла к дивану и взяла в руки одну из масок. Кенара боялась, что глаза ее засияют слишком ярко, если она взглянет на Неджи в этот момент, так что она не смотрела на него и молчала, проводя пальцем по темно-красному рисунку. Хьюга стоял, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за каждым движением куноичи.
– АНБУ, розыск и захват отступников, – спокойно сказал он. – Один год. Но за этот год ты должна воплотить в жизнь все, о чем мечтала; совершить все, что задумала; удовлетворить все свои амбиции. И тогда, после того, как мы пройдем этот путь вместе, так же вместе мы вступим на путь другой.
Кенара обернулась к нему и, не сумев скрыть своего волнения, произнесла:
– Но зачем?.. Стоит ли искушать судьбу, когда мы так счастливы? А если с одним из нас случится беда, как другому смириться с этим?..
– Если с тобой случится беда, я уже не вернусь. А если со мной… тебе решать, как дальше распорядиться собственной жизнью.
– Я больше не нуждаюсь в этом, – дрогнувшим голосом сказала Кенара, не отрывая взгляда от зажатой в руке маски. Ей виделась зловещая усмешка в кроваво-красных линиях рисунка и прорезях для глаз.
Хьюга подошел к ней ближе.
– Не стоит поступать со мной, как с Номикой, – спокойно произнес он, но в этом спокойствии было что-то, от чего мурашки забегали по коже. – Не нужно снисходить до меня.
Кенара посмотрела ему в глаза и, нахмурившись, призналась:
– Я все еще этого хочу.
Неджи взял маску у нее из рук, отшвырнул ее к двум комплектам формы, сложенным на диване, и тихо произнес:
– Я тоже.
Улыбка расцвела на лице куноичи, она обвила шею Неджи руками и подарила ему горячий поцелуй. На какое-то время он смог отвлечься от невеселых мыслей, но позднее вернулся к ним. Хотел ли он снова вступить в РЗО? Может, совсем немного и то, только потому, что устал сидеть в штабе. Но он не хотел, чтобы Кенара чувствовала себя виноватой, если дальнейшие события будут разворачиваться печальным образом, и твердо следовал своему принципу разделения ответственности на двоих, даже в тех случаях, когда один рискует собственной жизнью, воплощая заветные мечты другого.
Позднее Кенара спросила, какое название получит команда и кто будет третьим.
– «Хокори Казе» (Пыльный ветер), – ответил Неджи. – Третьим будет Яманака Реза.
– Реза и мы… Но ведь по правилам супруги не могут состоять в одной команде, ты уверен, что Седьмой это одобрит?
– Он уже одобрил.
– Правда? – Кенара усмехнулась. – Что же ты сказал ему?
– Каждая ситуация особенная, как и каждый человек, и требует индивидуального подхода, – спокойно ответил Неджи.
Куноичи хмыкнула.
– И что же заставило его прислушаться?
– То, что это его собственные слова.
Подписав два контракта с агентами подразделения РЗО, Наруто бросил взгляд на Шикамару.
– Он сказал, что это свадебный подарок. Ну вот о чем они думают?! Объясни мне, почему некоторые люди, нос к носу столкнувшись с собственным счастьем, бегут от него? Жизнь их ничему не учит?
Помощник Седьмого думал о своем.
– А что ты подарил Хинате на вашу свадьбу? – вдруг спросил он.
Наруто смущенно заулыбался.
– Себя…
– Себя… год службы в АНБУ… да вы, ребята, настоящие романтики, – усмехнулся Шикамару.
Он взял документы, быстро просмотрел их и, подняв глаза на Седьмого, произнес:
– Не беспокойся за Неджи и Кенару: они все делают правильно и идут к счастью той единственной дорогой, которая подходит только им.
Ровно через год, осенью, команда Хокориказе вернулась домой и все три ее шиноби вышли в отставку, покинув ряды подразделения по розыску и захвату отступников. За это время у них накопилось достаточно воспоминаний и усталости. Неджи и Кенара начали свою совместную жизнь, которая уже не омрачалась сомнениями. В тихие дни им было так же спокойно и приятно, как тогда, когда они шли по следам нукенинов семь лет назад. Сложности и препятствия они преодолевали плечом к плечу, как во время сражения с Рагной и Сабато.
Сначала у них родился сын, точная копия Неджи, а через полтора года – дочь, у которой, как и у брата, был бьякуган, но кроме того на макушке завивались серебряные колечки тонких волос. Инари-сама должна была быть счастлива, но, к сожалению, к этому времени она сделалась мудрее и поняла, что внуки дороже ее сердцу, чем наследие клана Гинпасту.
Сейджин стоял возле колыбельки и держал на руках малышку.
– Она будет моей любимицей, – с улыбкой произнес он.
– Пожалуйста, не надо никаких любимчиков в нашей семье, – сказала Кенара, подходя и вставая рядом.
– Чудесная малышка О-Рен…
Куноичи смотрела на лицо своего сына и видела теплый свет, льющийся из его глаз. Ему недавно исполнилось пятнадцать, он успешно сдал экзамен и получил звание чунина. К рубашке на его плече крепился протектор с символом Звездопада. Темно-фиолетовая форма и кофейного цвета жилет очень шли ему. Кенара закусила губу, чтобы не прослезиться: он так был похож на своего отца! Иногда, глядя в его глаза, она видела Номику…
– Знаешь, я только недавно поняла, какой плохой матерью была тебе: скорее старшей сестрой, чем матерью… Прости меня за это, если сможешь. Мне было всего восемнадцать, когда ты родился.
– Глупости, – отозвался Сейджин, – я всегда чувствовал твою любовь. Кроме того, я ведь знал, что моя мать – шиноби. И гордился этим.
Кенара улыбнулась: если бы ее сын думал иначе, он бы без малейшего сомнения выложил ей жестокую правду.
Она всегда считала, что Неджи будет суровым и чересчур строгим отцом, и готовилась вести постоянную борьбу. Однако получилось так, что в своем отношении к детям он был похож на собственного отца: любил их и был достаточно справедлив и нежен. Кенара не знала, получалось ли это естественным образом или Неджи старался таким быть, и находила подтверждение то одной, то другой версии.
В конце концов каждый из них оказался на своем месте и был счастливее, чем можно было ожидать, исходя из прогнозов окружающих.
***
Мичи, темноволосый мальчик пяти лет, раскладывал на полу деревянные хорошо отполированные кунаи и сюрикены, демонстрируя их сестренке и объясняя аэродинамические свойства этих снарядов, выявленные практическим путем. Кудрявая малышка, сидя на коленках, слушала его с открытым ртом. Они играли под присмотром няни.
Неджи и Кенара в полном обмундировании джонинов стояли за порогом комнаты и смотрели на своих детей.
– Мне было столько же, сколько сейчас О-Рен, когда погибли мои родители, – очень тихо произнесла куноичи.
Ее рука в перчатке цеплялась за стену, словно удерживала от желания броситься вперед.
«А мне столько же, сколько сейчас Мичи, когда я потерял отца», – подумал Неджи.
– Впервые в жизни… я не хочу никуда уходить, – побелевшие пальцы сжались в кулак.
– Почему? – он старался, чтобы его голос прозвучал спокойно.
– Потому что не хочу, чтобы им пришлось испытать то же, что и нам! – Кенара повернулась и подняла темно-синие, почти черные глаза на Неджи.
– Но… мы ведь шиноби. Хокаге сражается прямо сейчас и ждет нашей помощи. Твои и мои техники будут полезны, – мягко произнес он, вглядываясь в ее лицо. Его сердце тоже надрывалось.
Куноичи кивнула и низко опустила голову. Через несколько мгновений она уже снова владела собой.
– Клянусь, если мы вернемся, я больше не отойду от них ни на шаг!
Неджи хмыкнул и усмехнулся.
– Не клянись, потому что мы вернемся, но ты не сможешь сдержать своего слова.
Два джонина бросили последний взгляд на мирно играющих детей и тронулись в путь.
Не добежав несколько километров до того места, где содрогались земля и небо, время от времени озаряемые вспышками различных техник, Неджи остановился. Никогда в жизни он не видел Кенару такой подавленной – даже после истории с Абураме Расукой. Крепко сжав ее руку, поместив свои пальцы между ее пальцами, он сказал, глядя в любимые темные глаза:
– Сражаться вместе с тобой – честь для меня, – и увидел, как бледное лицо куноичи меняется, озаряясь улыбкой.
Через мгновение улыбка превратилась в усмешку.
– Ничего больше нет, – сказала Кенара, чувствуя, как по телу ее разбегается синее пламя, – только ты, я и этот бой.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
История Неджи и Кенары закончена. Эта часть будет интересна тем, кто знаком с работой “Ветер кружит листья”, так как объясняет связь между нею и, собственно, романом, вышедшим из-под пера Тен-Тен.
Сначала Кенара не собиралась ложиться спать, пока не дочитает роман до конца, но дочитав, она уже попросту не смогла уснуть из-за множества пробудившихся мыслей. Куноичи отложила тетрадь в сторону и отправилась в душ. Около часа она провела под теплыми струями воды, воскрешая в памяти картины из прошлого. Некоторые воспоминания были приятными, некоторые – болезненными, но каждое из них являлось бесценным.
Расчесав мокрые волосы и набросив халат, Кенара решила сварить кофе и спустилась в кухню. Тетрадь она прихватила с собой. Обычно в это время куноичи уже собиралась на тренировку, но сегодня ей хотелось подольше побыть со своими мыслями наедине.
Уже давно рассвело, так что не было необходимости включать на кухне свет. Едва кофе закипел, в дверь постучали. На пороге стояла Тен-Тен. Она грызла ногти, но как только заслышала шаги подруги, быстро отдернула руку.
– Все в порядке? – спросила Кенара, намекая на раннее время визита.
– Да, я просто… – Тен-Тен смутилась. – Я знаю, что ты уже не спишь в такое время. Не смогла больше ждать.
Кенара улыбнулась.
– А я варю кофе.
Она усадила Тен-Тен за стол, на котором как раз лежала толстая тетрадь в твердой обложке, отдала ей свою чашку и снова поставила турку на огонь. Налила холодной воды, насыпала молотого кофе, осторожно размешала, убавила огонь и осталась стоять, скрестив руки и наблюдая за тем, как закипит. Тен-Тен сидела как на иголках.
– Ты издеваешься?! – вдруг воскликнула она. – Я же жду, что ты скажешь! Ну? Казни меня – вот моя шея…
Кенара с удивлением обернулась. Не стоило, наверное, предлагать кофе и без того крайне возбужденной подруге.
– Я закончила читать пару часов назад. Ты хорошо пишешь, Тен-Тен.
Тен-Тен пожала плечами: это было не то, что она хотела услышать. Невольно она впилась взглядом в лицо подруги, но оно казалось непроницаемым.
– Мне понравилось, правда, – произнесла Кенара, догадавшись, что от нее ждут каких-то эмоций. – Но меня смутили две вещи: во-первых, ты выдала меня замуж за моего учителя, во-вторых, ты убила моего учителя! Даже не знаю, что вызывает большее возмущение.
– Да ладно, это же выдуманный персонаж, – отмахнулась Тен-Тен.
Кенара подняла брови.
– Мой Конор-сэнсэй – выдуманный персонаж?
– Ну ты что, в книге нет никакого Миширану Конора, только Ио Номика.
– Так ведь это и есть его настоящее имя.
– Серьезно?! – Тен-Тен в изумлении уставилась на подругу и сильно смутилась. – Слушай, я была уверена, что сама его придумала! Видимо, где-то случайно проскочило это имя и осталось в подсознании. А я так радовалась, что оно само пришло мне на ум… Правда, я не специально! Все равно буду менять все имена, если решу опубликоваться.
Кенара немного растерялась.
– Ты, кажется, говорила, что написала это для меня. Тут вот и посвящение есть, – она перевернула обложку, на которой было написано: «Двум моим горячо любимым друзьям. Если судьба их не соединила, то это сделаю я».
– В общем, да. Знаешь, я сильно сомневалась, стоило ли вообще начинать эту затею. Мне было трудно представить, принесу я тебе больше радости или боли своим произведением. Но потом оно начало рождаться в моей голове, и я не смогла остановиться. А написав, не могла утаивать его от тебя, – Тен-Тен снова взглянула Кенаре в лицо. – Так ты скажешь мне? Чего было больше: радости или боли? Если что, я готова просить прощения.
Кенара покачала головой.
– И боль, и радость – все было ценно. Ты заставила меня прожить целую жизнь.
Тен-Тен опустила глаза, чтобы скрыть выступившие слезы. Это было то, что она на самом деле хотела услышать.
– Только, по-моему, я на себя не похожа, – проворчала Кенара.
– Просто я пыталась представить, какой бы ты была, если бы тебе не пришлось слишком многое пережить. В моем мире ты избавилась от одиночества в возрасте десяти лет. А заставив тебя выйти замуж и родить ребенка, я не могла не сделать тебя более мягким человеком.
– А Неджи? Ты правда думаешь, что взрослым он был бы именно таким?
Тен-Тен кивнула. Выражение ее лица стало нежным. Она написала целую книгу, так как ей не хватало слов, чтобы описать, как сильно она желала счастья своим близким друзьям. Насколько верила, что они заслуживают такого счастья…
– А как тебе мои бои? – глаза куноичи сверкнули.
– Отлично, – ответила Кенара, – хотя есть, к чему придраться. Почему там все время болтают? В реальной жизни такие разговоры по душам со своим соперником скорее редкость.
Тен-Тен насупилась.
– Без диалогов было бы не так интересно.
– Ну что ты, там же сражаются, что может быть интереснее? – Кенара искренне считала, что в романе именно диалоги разбавляют хорошую драку, а не наоборот.
Ее подруга усилием воли заставила себя снисходительно отнестись к критике, но не могла немножко не свредничать в ответ.
– А как тебе любовные сцены? – с фальшиво простодушным видом поинтересовалась она.
Как и ожидалось, Кенара смутилась и покраснела.
– В этом опыта у меня нет, – ответила она. – Может, спросишь мнения Какаши-сэнсэя? Хотя для него это было бы легкое чтиво.
– Напиши свою книгу и называй ее легким чтивом, только не мою! – возмутилась Тен-Тен, попытавшись схватить со стола тетрадь, но Кенара оказалась проворнее.
– Я еще раз перечитаю, чтобы подробнее высказать свое мнение…
– А мне надо отпечатать текст. Кенара, отдай тетрадь!
Девушки немного погонялись друг за другом по кухне, правда, им там негде было особо развернуться.
– Ладно, – в конце концов сказала Тен-Тен, – можешь пока хранить ее у себя, но только недолго!
Вечером, укладываясь в постель, Кенара положила тетрадь под подушку. «Если ты и сегодня мне не приснишься… я все равно буду ждать», – тихо произнесла она и крепко зажмурилась. По щекам сбежали слезы, но девушка быстро их отерла.
– Какая же ты жалкая… сильная куноичи, мстительница, госпожа джонин Листа! – сквозь зубы сказала она себе.
Роман Тен-Тен в самом деле был опубликован через пару лет. И хотя многие имена и некоторые подробности в нем были изменены, для наиболее посвященных главные персонажи оказались вполне узнаваемыми. Однако не все из них узнали сами себя. Так, Конор-сэнсэй восхищался Номикой, не подозревая, с кого списан этот образ. Зато его жена об этом сразу догадалась, но вовсе не была рассержена. Наоборот, втайне она им гордилась и перечитывала сцены с его героем, искренне переживая и радуясь, что может восстановить справедливость и любить его так, как он того заслуживает.
Какаши книга пришлась по душе, хотя ей, конечно, было далеко до романов Великолепного Джирайи. Вряд ли стоило рассчитывать на то, что когда-нибудь будет издана расширенная версия с пропущенными сценами…
Хината, читая, то и дело вздыхала или краснела. Она не могла не узнать членов своей семьи и считала, что для публичного романа они получились уж слишком на себя похожими. И все-таки Хината не могла не испытывать благодарность по отношению к Тен-Тен за то, что она своеобразным способом увековечила память о Неджи.
А что, в конце концов, думала сама Тен-Тен? Иногда она жалела, что взялась за перо, но это случалось довольно редко. В основном она с радостным удивлением наблюдала за тем, как ее книга обретает самостоятельную жизнь, и не верила, что на ней стоит ее имя. На первой странице было написано: «Двум моим горячо любимым друзьям. Если судьба их не соединила, то это сделаю я».
