Текст книги "Тен-Тен пишет роман (СИ)"
Автор книги: Митэй Тиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
– Да.
– Ты волнуешься, – сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.
– Да.
– Это только первый этап. Впереди выпускной экзамен, первые миссии, экзамен на чунина… Не растрачивай слишком много душевных сил за раз.
– Помнишь наш экзамен на чунина? Это же были настоящие сражения…
Неджи кивнул.
– Так и есть. Так и должно быть. Но неужели ты считаешь, что твой сын в чем-то тебе уступает?
Кенара улыбнулась.
– Нет. Он умнее и сильнее, чем я была в его возрасте. Он меня превзойдет.
– Полагаю, это и есть величайшее счастье для любого родителя?
Куноичи кивнула и улыбнулась еще шире: несколько минут назад она была почти несчастна, а Неджи парой реплик доказал ей обратное.
Из здания Академии вышел Сейджин, его серьезное лицо выражало озабоченность.
Увидев рядом с матерью одного из Хьюга, он не смог удержаться и не посмотреть в светло-серые глаза без зрачка. Бьякуган! Сейджин никогда не видел настоящего бьякугана.
– Здравствуйте, – сказал он, подойдя ближе.
– Здравствуй, – Неджи несколько смутился, хотя внешне остался невозмутим. Глаза точь-в-точь как у Номики! Высокий для своего возраста, тело крепкое, движения упругие – видно, что много тренируется.
– Сейджин, это Хьюга Неджи-сан, – не без волнения произнесла Кенара.
Большие глаза мальчика снова обратились на одного из самых прославленных Хьюга. Он хотел сказать, что для него честь быть представленным такому сильному шиноби, но боялся, что это прозвучит как лесть, и продолжал молчать. В конце концов с его губ сорвалось то, что он думал в данный момент:
– Хотел бы я посмотреть на ваше тайдзюцу.
Это прозвучало немного дерзко, так что Кенара слегка покраснела. Неджи хмыкнул в своей манере и усмехнулся.
– Как только получишь повязку, ты его увидишь, – ответил он.
– Спасибо, я это запомню, – Сейджин повернулся к матери: – Мам, комиссия совещается, скоро объявят результат, и нужно твое присутствие.
Мальчик был определен на пятый курс Академии. Его успехи в освоении техник всех приятно удивили, но, к сожалению, обнаружился недостаток теоретических знаний. Неджи остался решать свои вопросы с директором, а Кенара с сыном отправились домой.
Они снимали квартиру, занимавшую второй этаж небольшого дома. Лестница вела с улицы прямо к двери на втором этаже, окна были широкими. Спальни, правда, выглядели скромно по сравнению с великолепием Особняка Масари, но ни для матери, ни для сына это не имело никакого значения. Оба считали в душе, что чем меньше жилье, тем меньше уборки. Комнаты выходили в помещение, которое служило одновременно и прихожей, и гостиной и было отгорожено от кухни лишь продолговатым столом, выполнявшим функции шкафа для утвари. В это же помещение вела дверь из ванной комнаты.
Сейджин начал посещать занятия. Это его захватывало и воодушевляло. Кенара скучала дома, от нечего делать расставляя книги, натирая окна и мебель, чтобы окончательно обжиться. Она попросила месяц отпуска у Кайсы-сан перед переводом в другое подразделение, чтоб побыть с сыном, пока он не освоится. Что делать с ним дальше, она еще не решила. Вызывать к Сейджину Нинаки каждый раз, отрывая ее от дел, было бы неправильно. Просиживая в отпуске слишком долго, можно было и вовсе лишиться службы. Похоже, мальчику предстояло стать самостоятельным на двенадцатом году жизни, что, впрочем, было отнюдь не редкостью.
Иногда куноичи осмеливалась погулять по городу, но чувствовала себя чужой. Бывая здесь по службе, Кенара никогда не задумывалась о косых любопытных взглядах, о своем праве находиться в этой деревне, но теперь она тут практически жила. Ее положение было каким-то неопределенным, это ее тяготило.
Она вытерпела два дня, а на третий отправилась в Резиденцию Хокаге. Кенара остановилась у входа в кабинет Седьмого и решила подождать секретаря или помощника, чтобы обратиться к нему со своим вопросом, но натолкнулась на самого Наруто. Он как-то подозрительно тихо вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь, озираясь по сторонам. Увидев Кенару, он узнал ее и пошел к ней навстречу с такой теплой улыбкой, будто давно ее знал. Куноичи смутилась.
– Спасибо, Хокаге-доно, за то, что разрешили устроить моего сына в Академию, он уже приступил к занятиям.
– А ведь и правда… Я рад, – Наруто улыбнулся шире, но с некоторым нетерпением посмотрел через ее плечо.
– Я вас задерживаю? У меня не такое уж срочное дело.
– Да? Ну тогда пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет и я вас выслушаю.
– Спасибо, – Кенара остановилась, пропуская Седьмого, но он сделал ей знак рукой идти вперед.
Куноичи подошла к двери кабинета и выжидающе посмотрела на Хокаге. Тот остался там, где был, и явно не намеревался возвращаться.
– Заходите, заходите, – сказал он и, кивнув ей на прощание, быстро и бесшумно удалился.
Кенара открыла дверь, пребывая в некотором недоумении, и увидела перед собой Хокаге, только что поднявшего голову от бумаг. Тут она сообразила, что перед ней теневой клон, и улыбнулась собственной недогадливости.
– Я не хотела беспокоить вас лично. Собиралась лишь сообщить, что живу теперь в Деревне Листа. У нас в таких случаях отмечаются у Старейшины, ведь, хоть сейчас и мирное время, официально я нахожусь на службе в другой стране.
– Мммм… да? Я как-то и не подумал об этом, – Наруто улыбнулся. – Попрошу Шикамару-сана внести соответствующую информацию в ваше личное дело.
– Благодарю вас, Хокаге-доно.
Кенара собиралась было удалиться, но Седьмой вдруг спросил:
– А все-таки почему вы выбрали Песок, а не Лист? Кажется, вас рекомендовали в АНБУ Листа несколько лет назад, еще при Шестом Хокаге? Неджи рекомендовал вас. Эээ… Хьюга Неджи-сан.
Шикамару как-то рассказал Наруто об этом.
– По семейным причинам…
– Я спрашиваю, потому что нам нужны такие шиноби. Конечно, и Гааре нужны… То есть, Казекаге-доно, я имел ввиду, но тут уж каждый о своем АНБУ печется в первую очередь… В общем, когда срок вашего контракта с Казекаге подойдет к концу…
Кенара покраснела.
– Простите, господин Хокаге, но я не могу. Когда мы говорим об АНБУ Песка, речь идет о расширенном составе. Да, я ношу символику Суны, но меня не посвящают в тайны этой деревни, я не приношу присяги и остаюсь шиноби Звездопада. АНБУ Листа – закрытая организация. Быть ее агентом означает быть шиноби Листа пожизненно. Не уверена, что готова к такому шагу. Пожалуйста, поймите меня правильно…
Наруто удивился, потому что эта сторона вопроса как-то от него ускользнула.
– Я уважаю вашу позицию, – серьезно сказал он.
Ему было, о чем подумать, когда куноичи покинула кабинет. Во время Великой войны все шиноби носили повязки с единым символом, но потом вернулись к прежним. Почему? Сколько бы он ни пытался укрепить связи между деревнями, каждая держалась за свое прошлое и традиции. Было трудно понять, как соблюсти баланс между общими и частными интересами. Вот и эта куноичи служит Песку, живет в Конохе, а сердцем принадлежит Звездопаду, разве не удивительно?
У Кенары были свои причины удивляться: никаких проволочек, долгого ожидания, бесконечных вопросов… Да что уж там, к Инари-сан не всегда можно было попасть так просто, как к Седьмому. Ей даже не пришлось испрашивать официального разрешения на постоянное проживание. Достаточно было того, что две недели назад она упомянула об этом в беседе с Хокаге и встретила одобрение с его стороны. И он не забыл… хотя кто она была?
Как и любого новичка, Сейджина приняли в классе с любопытством и настороженностью. На его счастье, он был достаточно красив, чтобы понравиться девочкам, и достаточно крепок и высок, чтобы приглушить желание связываться с ним у мальчишек. Он был спокоен и молчалив, не вмешивался в чужие разговоры, никого ни о чем не спрашивал и пытался вникать во все самостоятельно. Несколько человек вызвали его интерес, и Сейджин приглядывался к ним, прежде чем сделать шаг к более близкому знакомству.
На физической подготовке детей выстраивали по росту, так что Сейджин оказался в паре с девочкой, стоявшей в шеренге за ним следом. Им предстояло вместе отработать несколько простейших приемов ближнего боя с имитацией кунаев. Вполуха слушая объяснения Фуку-сана, юноша разглядывал свою партнершу. Ее звали Эри, и кто-то из ее предков явно имел корни в Стране Молний, так как кожа девочки была темной, цвета кофе с молоком. Светло-серые густые волосы приподнимались надо лбом и были зачесаны на бок. Сверху более длинные, внизу, у шеи, они были подбриты. Брови и ресницы отличались более темным оттенком. Еще по-детски круглое лицо имело широкие скулы и крупные, идеально симметричные черты. Большие глаза были прозрачными, ясными, цвета крыжовника. Эри была крупной девочкой, с широкими плечами и крепкой фигурой, стройной и упругой, с легкостью в движениях.
Сейджин спокойно и с некоторым удивлением смотрел прямо в ее не по-детски серьезное лицо, так что она заметила, что он ее разглядывает, и взглянула на него в ответ, чтобы это показать. Однако юноша не смутился.
– Ты такая красивая, – сказал он все с тем же спокойствием.
Эри сделалась похожа на румяное яблочко.
– Ты что, разве можно такое говорить?! – возмутилась она. – Это неприлично…
– Неприлично было бы, если бы я сказал, что хочу поцеловать тебя, но я бы так не сказал.
Эри быстро огляделась по сторонам.
– Молчи же ты! Если ребята услышат, нас до самого выпуска будут дразнить!
– Хорошо.
Все-таки он правильно сделал, что высказал свою мысль: благодаря этому он теперь чаще имел возможность любоваться розовым румянцем на нежных щеках Райюн Эри.
Казалось бы, теперь, когда Кенара жила в Деревне Листа, все упростилось для Неджи, но это была только видимость. Раньше любая встреча сама по себе являлась лучшим поводом для разговора, а теперь приходилось искать уважительные причины, чтобы увидеться, иначе это походило бы на преследование. Он наслаждался ее реакцией: не мог не видеть, что она всей душой тянется к нему, но подавляет свои порывы. Как Кенара сама однажды сказала, это было завораживающее зрелище: разум, борющийся с чувством. Когда она побеждала и напускала-таки на себя вид обычной дружелюбной вежливости, это делало ее особенной в его глазах. Когда Кенара оказывалась беспомощна, лицо ее выражало смущение, а глаза – нежность, это делало особенным ее чувство к нему. Настолько сильным, что даже такая выдающаяся куноичи не могла побороть его полностью.
Неджи нравилось играть в дружбу. Если бы они были знакомы неделю или месяц, он бы продлил это удовольствие, но он ждал ее пять лет! Так что ему хотелось прекратить игры и перейти к чему-то более серьезному, но в силу обстоятельств это пока было трудноосуществимо. Неизвестно было, смирилась ли Кенара со смертью своего мужа, забыла ли его настолько, чтобы принимать ухаживания от другого мужчины. Неджи уже не испытывал к нему ревности, он охотно признавал Номику настоящим героем и хорошим человеком. Он не радовался его смерти и ему было его жаль, но это не являлось причиной отказаться от Кенары даже на время. Другое дело, если она сама была не готова… К тому же ее сын… Неджи не всегда удавалось поставить себя на место другого человека, но тут он понял, что чувства мальчика тоже имеют значение.
Он встретил ее случайно через неделю после того, как Сейджин сдал экзамен, на том самом месте, где они беседовали после выступления в Резиденции. Кенара стояла, держась за перила, и смотрела на розовеющее небо над городской стеной, на реку и птиц в траве. Не дойдя до нее шагов тридцать, Неджи понял, что она увидела его боковым зрением и отвернулась, чтобы скрыть волнение. Хьюга улыбнулся про себя. Он знал, что когда через несколько мгновений куноичи повернется к нему, ее лицо будет спокойным. Но чем крепче она будет держать себя в руках, тем больше радости он получит в конце концов, когда сможет снова вызвать ее волнение…
– Такой красивый вечер, – произнесла, повернувшись, Кенара. – Ни облачка, но ветер свежий.
Неджи кивнул и встал рядом, положив руку на поручень неподалеку от ее руки.
– Хотя уже непривычно, когда ветер не пахнет морем, – добавила куноичи.
Оба вспомнили события лета, Тсучитору, скрывавшуюся на волнах в десяти километрах от побережья, и собственные чувства. Кенара – страх существа, загнанного в угол, ощущение безвыходности положения и пробудившуюся затем ярость. Неджи – азарт погони, желание одержать верх и разочарование из-за неудачи.
– Так странно, что нам довелось побывать и союзниками, и врагами, – сказала куноичи. – Ты не думал о том, что было бы, если бы мы столкнулись на поле боя лицом к лицу? – темно-синие глаза встретились со светло-серыми.
– Я не смог бы причинить тебе вред, – ответил Неджи.
Кенара едва удержалась от скептической усмешки. «Знал бы ты, какой вред причинил мне, поцеловав меня тогда», – подумала она. Однажды ей пришлось признать, что тот поступок и его характеризовал не с лучшей стороны, но уже поздно было взвешивать достоинства и недостатки Неджи: к сожалению, он был ей дорог таким, какой есть.
– Но мы сражались однажды, причиняя друг другу вред, делая друг другу больно. Значит, это возможно, нужны лишь правильные причины.
Хьюга тщательно обдумал ее слова.
– Человек способен на все, дело лишь в причинах. Кажется, мы уже обсуждали это когда-то, – заметил он.
– От чего же зависят причины? От случайного стечения обстоятельств?
– И от наших чувств, – ответил он и понял вдруг, что начинает краснеть под ее открытым взглядом. Как ей удалось смутить его? Наверное, потому что она в этот момент лучше владела собой.
Кенара пощадила его и отвела взгляд. «Чувства меняются, – подумала она с горечью. – Или нет? А если они меняются, то это уже не настоящие чувства? И как узнать заранее, изменятся они или нет?» Ей не хватало жизненного опыта, чтобы ответить на эти вопросы, а тема была слишком щекотливая, чтобы сейчас обсуждать ее с Неджи, даже если они всего лишь друзья. Она молчала, погруженная в собственные мысли. Хьюга наблюдал за ней.
Он думал о том, что служило лейтмотивом всей его жизни: о бесконечной пропасти между эмоциями, желаниями, страстями – и поступками. Даже задумываться о том, чего бы он хотел, было опасно: невозможно предсказать, к чему приведет этот путь. Неджи никогда не мог поручиться за себя, не мог дать гарантии, что в его душе не вспыхнут злоба или раздражение, жестокость или презрение; он мог лишь бесконечно стоять на страже собственных страстей и завидовал тем людям, которые по натуре своей склонны испытывать преимущественно добрые чувства. Это был вечный парадокс его существования: хороший шиноби – плохой человек.
Чего бы он хотел прямо сейчас? Подхватить стоявшую перед ним куноичи на руки, унести к себе домой, запереть в четырех стенах и в одиночку наслаждаться ее обществом. Но вместо этого приходилось оставаться у всех на виду, вести вежливую беседу и не сметь даже коснуться ее руки, чтобы не оскорбить Кенару и не вызвать сплетен.
По набережной проходили помощник Седьмого и его жена. Они не спеша прогуливались, возвращаясь домой после трудового дня, и лениво перебрасывались ничего не значащими фразами, как это обычно делают люди, которые проводят вместе очень много времени. Темари вдруг оживилась и коснулась рукава Шикамару.
– Смотри: удав гипнотизирует свою добычу, – усмехнувшись, сказала она.
Шикамару проследил за ее взглядом, увидел стоявших вместе на другом конце улицы джонинов и тоже усмехнулся.
– Полагаю, под добычей ты не Хьюга Неджи имеешь в виду?
– Конечно, нет!
– Неужто ту куноичи?
– Ага. Она, конечно, командир лучшей команды Кайсы-сан, – ответила Темари, – но он все равно сожрет ее и косточек не оставит. Видел, что было на собрании в сентябре?
– Видел.
– Она не смогла выставить защиту.
– Хм, можно и так сказать.
– А так как ему явно это интересно, все закончится печально. В худшем случае бедная куноичи очнется лет через пять, увешанная кучей детишек с чудным бьякуганом и темными кудрями, запертая в четырех стенах, полностью потерявшая свои навыки и смысл жизни, и будет с недоумением задаваться вопросом: как так получилось?
Шикамару рассмеялся.
– Ну а в лучшем случае? – спросил он.
– Я бы сказала, но ты ворчишь, когда я говорю пошлости.
– Только если они касаются посторонних…
Супруги переглянулись с улыбкой и вдруг потеряли интерес к обсуждаемой паре. Шикамару приобнял жену за талию и на несколько мгновений прижал к себе. Темари сделала вид, что сердится, и оттолкнула его.
– Люди же кругом, – притворно проворчала она, вдыхая глубже, чтобы выровнять дыхание.
– Ну, с тобой-то ведь все было не так? – сказал Шикамару.
– Моим-то мужем был ты. Но ты же знаешь этого Хьюга: его раздутому эго нужно постоянно кого-то подавлять. Собственник, придирчивый, раздражительный… Худшие качества для семейной жизни.
– Хм.
«А еще ответственный и постоянный», – подумал Шикамару, но ему было прекрасно известно, что его жена, как и большинство шиноби, недолюбливала Неджи: он когда-то выгнал из команды Сурудой ее знакомую куноичи. Однако спорить с Темари было себе дороже, поэтому Шикамару просто сказал:
– Да, я знаю его достаточно.
Фуку-сан как-то представил вниманию учеников пять сложных задач.
– Сегодня это будет самостоятельная работа, – сказал он, – в которой каждый сможет показать себя. Задачи нужно решать по порядку, приступать к следующей только после того, как сделано предыдущее задание. По мере готовности после каждой задачи вы должны поднимать руку, чтобы я мог проверить ваш ответ и позволить вам двигаться дальше. На доске я буду писать имена лидеров, они получат высшие оценки. Можете приступать.
С математикой и физикой у Сейджина не было проблем, но задачи и вправду попались сложные, так что пришлось поломать голову. И все же он справился с первым заданием раньше других. Фуку-сан похвалил его и записал его имя на классной доске. Ребята перешептывались и посмеивались, то и дело упоминая Райюн Эри. Из обрывков фраз Сейджин понял, что Эри была лучшей в решении задач и теперь одноклассники поддразнивали и подзадоривали ее, говоря, что у нее появился конкурент. Девочка хмыкнула и демонстративно отвернулась, показывая, что ей все равно. Однако это было не так.
Несмотря на то, что Эри сидела на другом конце класса, ближе ко входу, Сейджин видел ее со спины и сбоку. Девочка слегка покраснела от злости и напряжения, от того, что никак не могла понять задачу и от того, что над ней насмехались. В конце концов она взяла себя в руки и справилась с заданием второй. Имя Райюн Эри записали на доске под именем Сейджина. Оба с усердием взялись за следующую задачу и решили ее одновременно. С третьей получилось так же. Вскоре уже остальные ребята побросали карандаши и, несмотря на замечания Фуку-сана, увлеченно следили за внезапно возникшим соревнованием.
– Давай, новенький, поднажми, – поворачиваясь, говорил мальчик по имени Ибуки, сидевший перед Сейджином. Он был крупным и громким и терпеть не мог Эри.
Девочки подбадривали Эри, пожалуй, даже слишком яро, тем не менее стреляя глазками в сторону последней парты.
Фуку-сан под конец решил, что и такой формат урока полезен, и перестал одергивать детей. Четвертую задачу первой решила Эри. Глаза ее блестели, она не удержалась и, когда учитель засчитал ей успех, с торжеством взглянула на своего соперника. Девочка ожидала увидеть все, что угодно: его злость, разочарование, обиду, – но Сейджин так тепло ей улыбнулся, будто и сам болел за нее. Эри совершенно растерялась.
Он решил пятую задачу и сидел, прикрыв лист обеими руками и задумчиво глядя в окно. Наверное, тщеславие было ему чуждо, потому что Сейджину было достаточно знать самому, что он одержал верх. Пусть Эри думает, что победила, пусть ее зеленые глаза снова засияют, а милое лицо озарит улыбка…
– Эй, да ты решил! – завопил Ибуки на весь класс.
Фуку-сан подошел и быстро пробежался глазами по листку Сейджина.
– Отлично! У нас есть победитель. Хорошая работа, Масари Сейджин, а теперь все могут отдохнуть.
Учитель подошел к доске и в очередной раз поменял имена местами. Третья строчка так и осталась пустой.
Когда Фуку-сан вышел из класса, ученики повскакали со своих мест и занялись болтовней и играми. Эри осталась сидеть, склонившись над задачей. Она билась над ней целую перемену, игнорируя все реплики со стороны подруг. Сейджин тем временем положил руки на парту, а голову – на руки, и, повернувшись лицом к окну, полулежал так, думая о своем. Внезапно он почувствовал чье-то присутствие и, слегка развернувшись и опираясь подбородком о тыльную сторону ладони, поднял глаза. Сначала он увидел край белой туники, затем серебряный оби… А потом резко выпрямился и посмотрел Эри в лицо. Она выглядела хмурой и при этом смущенной.
– Как ты решил ее? – очень тихо спросила девочка.
Сейджин молча подал ей свой листок.
– Не так уж просто, да? – произнесла Эри, вглядываясь в цифры и символы.
– Если хочешь, я тебе объясню, – охотно сказал Сейджин.
Девочка вспыхнула.
– Объяснишь? Мне?! Не будь таким самоуверенным, Масари Сейджин! – и, бросив листок на парту, Эри отошла прочь.
– Самоуверенный? Я? – пробормотал мальчик, глядя ей вслед и удивляясь, как это он за пару секунд превратился из героя обратно в пустое место из-за одной-единственной неудачной фразы.
После окончания занятий он отправился потренироваться на площадке за Академией и вернулся домой уже в сумерках. Матери еще не было, так что он не знал, нарушить свой режим и дождаться ее или ложиться спать. Сейджин нахмурился: где она могла быть?..
========== Глава VIII. Когда луна целует звезды ==========
Комментарий к Глава VIII. Когда луна целует звезды
“Когда луна целует звезды” (Wenn der Mond die Sterne küsst) – строчка из песни Rammstein
И сегодня песня для тех, кто боится быть счастливым:
Rammstein – Was Ich Liebe
Кроме всех прочих тем Кенара и Неджи успели поделиться новостями о знакомых чунинах, прежде чем сгустились сумерки. Вдоль набережной загорелись фонари, стало ощутимо прохладнее и свежее.
– И что же, Каоро изменил свои взгляды или он из тех Старейшин, которые проводят жесткий курс на независимость от более сильных деревень? – поинтересовался Хьюга.
– Он изменил их уже давно, во многом благодаря твоему Резе, – ответила куноичи. – Если вы общаетесь, неужели Реза ни разу не упоминал о друге?
– Возможно, я не очень внимательно слушал, – признался Неджи.
Пару часов назад мимо них проходили помощник Седьмого с супругой, Шикамару и Неджи поздоровались как старые знакомые и были на «ты». Кенара и Темари, которые пересекались пару раз в Суне, приветствовали друг друга более официально. Да что там помощник! Неджи самого Хокаге называл по имени: его сестра была за ним замужем. А еще предыдущий, Шестой Хокаге при ней как-то обращался к нему с просьбой… Может, Неджи, общаясь с сильнейшими шиноби, уже и вправду не особо интересовался кем-то уровня чунина?
«Впрочем, Реза ведь уже джонин», – напомнила себе Кенара. Она впервые осознала, что имеет дело с довольно важным человеком, облеченным определенной властью, занимающим высокую должность в АНБУ Листа. Само по себе это не имело для нее значения, но ведь наверняка Неджи привлекал к себе много внимания, а они вот уже целый вечер стоят у всех на виду и говорят обо всем на свете. Меньше всего ей хотелось оказаться в центре сплетен, особенно из-за Сейджина, так что вдруг она почувствовала себя неловко.
– Поздно уже, мне пора домой, – произнесла куноичи, не поднимая глаз.
Неджи гадал, почему она вдруг замкнулась.
Он отправился провожать ее, не спросив разрешения, а Кенаре было неудобно просить его этого не делать. В эти минуты он уже не чувствовал особого отношения к себе, не мог прочитать ее мыслей: глаза куноичи сделались непроницаемыми, поэтому Неджи охватило легкое беспокойство. В конце они вошли в довольно узкую короткую улицу без фонарей, освещенную лишь скудным светом, просачивавшимся сквозь ставни или шторы на вторых этажах домов. Дом Кенары был последним в ряду справа.
Когда они снова увидятся? Когда они наконец увидятся наедине? Мучительно было бесконечно задаваться этими вопросами и не получать ответа.
– Спокойной ночи, – тоном обычной вежливости сказала Кенара.
Неджи смотрел на нее выжидающе, надеясь услышать еще хоть что-нибудь. Подумав, что он не в настроении отвечать, куноичи чуть слышно вздохнула и пошла к дому. Однако Неджи вдруг сорвался с места и, подавшись вперед, крепко схватил ее за руку.
– Не надо! – приглушенно вскрикнула Кенара, вырывая руку и заливаясь краской. От его прикосновения можно было забыться и натворить глупостей, но только не здесь! – Сын может нас увидеть, – она неосознанно спрятала руки за спиной. – Уже очень поздно, мне… мне пора.
Куноичи убежала быстрее, чем Неджи пришел в себя. Он тоже покраснел, но от досады. Ему было не шестнадцать лет, чтобы все усложнять.
Стоя все на том же месте, Хьюга предавался неприятным размышлениям. Из-за разочарования, из-за того, что его порыв был отвергнут, он был неспособен, по крайней мере, первое время поставить себя на ее место. Почему она оттолкнула его? С каких пор взрослые должны ориентироваться в своей личной жизни на детей? Хотя она уже один раз выбирала между ним и сыном и выбрала сына, что, если все повторится теперь? Может, она намерена отвергать его, лишь бы оставаться авторитетом в глазах своего ребенка? Зачем тогда все это? Сближаться, чтобы опять расстаться и оставить в сердце друг друга кровавые раны?
«Ведь она рядом, рядом. Здесь!» – думал Хьюга, глядя на дверь на втором этаже. Это могло свести с ума! Пять лет он пытался подавить в себе чувство к ней, и вот впервые появилась надежда, чувство напиталось ей, выросло и окрепло… и что теперь? Опять препятствия, притом такие, которых он не понимал и не принимал всерьез. И невольно, несмотря на все, что подсказывала ему интуиция и показывало особое зрение, он усомнился: а хочет ли она? А нужно ли ей это? Увы, в его состоянии ответ казался очевидным, и это был жестокий ответ.
Неджи резко развернулся и пошел домой, проклиная все на свете и будучи уже не в силах сдерживаться. Да и сколько можно?! Если бы это был Неджи из прошлого пятилетней давности, он бы сбежал в другую часть страны или за ее пределы на какую-нибудь долгосрочную миссию и всем своим обиженным сердцем попытался ее забыть и навсегда порвать эту связь. Но… разве он уже не пытался? Настоящий Неджи знал, что это бесконечно сложно, а еще он знал, что ему очень, очень плохо без нее. Ему было страшно снова оказаться на пороге пустой жизни, из которой на глазах уходит смысл.
На широкой улице ему встретился Яманака Реза. Молодой человек приблизился, как ни в чем не бывало, вежливо поздоровался и пошел рядом с Неджи, приноравливаясь к его шагу.
– Я тут подумал, и у меня возникла одна идея… – начал он.
Хьюга и в обычное время ненавидел эту фразу, а сейчас от нее словно глаза налились кровью. Он резко остановился и сказал с чувством, выделяя каждое слово:
– Иди к черту! – и продолжил путь в одиночку.
«Еще одним человеком больше, который будет меня ненавидеть», – хмуро думал он, но в этот момент весь мир, сама судьба была против него, что в сравнении с этим означала симпатия одного-единственного человечка?
Реза смотрел ему в след.
– Ого! – только и мог вымолвить он.
Хьюга Неджи никогда не ругался. Он мог окинуть презрительным взглядом, хмыкнуть, сказать что-то своим ледяным тоном, но никогда не опускался до ругани. Реза понял, что дело серьезное: по горящему бьякугану, крепко стиснутым зубам, неровному дыханию своего командира, – и не злился. Его уважение к Неджи было слишком сильным, чтобы поколебаться из-за одной брошенной в сердцах фразы.
– Спасибо, – сказал Наруто, просматривая кипу бумаг, переданных ему Шикамару. Это было официальное предложение Старейшинам Звездопада о новом виде сотрудничества, облеченное в достойную письменную форму. Быстро перелистав бумаги, Седьмой поднял глаза. – Все отлично…
Шикамару едва заметно усмехнулся. Он знал, что Наруто не станет все это перечитывать, и не только из-за доверия к своему помощнику.
– Думаю, это надо передать не с птицей, да и некоторые пункты лучше обсудить в личной беседе, – произнес Наруто. – Кого отправим в Звездопад?
– Отправь Неджи, – сказал Шикамару. – Он уже выполнял подобное задание: обсуждал вопросы сотрудничества Звездопада с АНБУ Песка. Кроме того, он быстро вникает в суть и выделяет главное.
– А дежурства?
– Ямато-сан его заменит, ведь Неджи сам дежурил за него почти весь месяц.
– Точно! Пока они с Какаши-сэнсэем гонялись за…
– Я бы отправил еще человека, – спокойно сказал Шикамару.
– Зачем? – удивился Седьмой.
– Предложим куноичи из Звездопада сопровождать его. Это дело напрямую ее касается… по многим причинам.
– Правда, ведь у нее сын поступил в Академию, она, думаю, поддержит нашу инициативу. Одна из Старейшин ведь ее родственница?
– Да.
– Тогда решено, – заключил Наруто.
«Эх, Неджи, Неджи, – подумал Шикамару с усмешкой, выходя из кабинета Седьмого, – ты мне теперь по гроб жизни обязан».
Джонины были немного ошарашены свалившейся на них совместной миссией, и, даже оказавшись за воротами Конохи, все еще не пришли в себя. Кенара сильно смущалась, вспоминая, как Неджи пару дней тому назад взял ее за руку с такой решимостью и страстью… Она тогда испугалась, и сейчас ее сердце бешено колотилось в груди, сбивая ее с обычного темпа бега. Неджи все еще обижался и хмурился, но, чем дальше они убегали от деревни, тем больше рассеивались его недовольство и сомнения. Иногда он отставал на несколько шагов, чтобы без помех смотреть на Кенару, и это тоже способствовало улучшению настроения, так что когда они сделали короткую передышку, чтобы напиться воды, Неджи уже почти улыбался.
А почему ему было сдерживать свою улыбку? Стояла ясная, теплая октябрьская погода, они вырвались из деревни, были снова далеко от прочих людей, наедине друг с другом. Как только наступит время вечернего привала, он озвучит все, что его беспокоит, и получит однозначный ответ. И сегодня ему снова казалось, что ответ будет благоприятным…
Не сговариваясь, джонины бежали не по дороге, а напрямую, иногда переходя на шаг или длинные прыжки. В течение дня ландшафт менялся, наконец, началось всхолмье. Еще было светло, солнце стояло довольно высоко над горизонтом, когда Неджи и Кенара оказались на вершине невысокого утеса, с которого открывался волшебный вид на окрестные холмы. Внизу небольшая речка делала излучину, огибая полукругом светлую осиновую рощицу почти без подлеска. Рощица находилась прямо напротив утеса, листья деревьев уже подернулись золотым цветом и под косыми лучами блестели и переливались.
