Текст книги "Побочный эффект (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 82 страниц)

– Спроси об этом у своего декана, – Луне наскучил этот разговор. Её лицо уже приняло привычное полусонное выражение. – Кстати, можешь передать ему, что я приходила на отработку и его не застала.

– Лавгуд, ты совсем оборзела? – Пэнси задохнулась от возмущения. – Мне только и не хватало – докладывать Снейпу о каждом недоумке, которому он назначает отработку.

– Но ты же староста, – Луна слегка пожала плечами. – Его правая рука. И обязана докладывать ему обо всём, что его касается.

– Но не о шлюхе, которая рвалась в его кабинет в то время, как он настолько не хотел её видеть, что спрятался так, чтоб она его не нашла.

Луна побледнела, открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука.

– Что, Лавгуд? Нечем крыть? Я предупреждала тебя – отстань от Снейпа. Он мог увлечься тобой, потому что ты странная. Может, ему любопытно было. Но надолго оставаться с такой сумасшедшей он вряд ли захочет. Он же не идиот. Так что убирайся и не лезь к нему больше, слышишь?

– Пока он назначает мне отработки, я буду на них ходить, – твёрдо ответила Луна. – Можешь сказать ему то, что сказала мне и потребовать не назначать их. Пусти!

Луна с неожиданной силой оттолкнула Пэнси и быстро пошла по коридору, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег. Нельзя показывать Паркинсон, насколько сильно она задела её. Нельзя бежать. Бежать сейчас – значит расписаться в своём полном поражении. Поэтому Луна сдерживалась изо всех сил до тех пор, пока не скрылась за поворотом, спиной ощущая враждебный, прожигающий насквозь взгляд Паркинсон.

Сама того не зная, Паркинсон попала в самую болезненную точку. «Он мог увлечься тобой. Но надолго оставаться с тобой он не захочет. Он же не идиот». Это был ответ на вопрос, мучивший Луну – почему он не пришёл? Грязные намёки и прямые оскорбления Паркинсон не трогали её. Пусть злится и обзывает её – Луне нет до этого никакого дела. Но Снейп не пришёл на отработку (точнее – на свидание), а до этого весь день был мрачен и ни разу не взглянул в её сторону. Неужели он за что-то сердится на Луну? А вдруг Паркинсон права, и он сердится за то, что ввязался в эту историю? За зелье, за свою тревогу о ней и своё вчерашнее возбуждение? За то, что она не безразлична ему и за то, что она вытесняет из его сердца Лили?

Луну охватил ужас. Мысль о том, что Снейп может быть чем-то занят и что неотложные дела не позволили ему прийти, больше не посещала Луну. Слова Паркинсон заполнили её сознание, не давая возможности трезво оценить ситуацию. Луна остановилась, задыхаясь то ли от быстрой ходьбы, то ли от подступивших к горлу рыданий. Привалившись к холодной стене в пустынном мрачном коридоре, Луна беззвучно плакала. Крупные слёзы, как горох, катились у неё по щекам и капали на грудь. Луна не замечала их. Мысль о том, что она могла надоесть Снейпу и он больше не придёт, парализовала Луну, начисто лишив её способности рассуждать. Она не знала, сколько простояла так, пока слёзы не иссякли, а в душе не затеплилась крохотная, едва уловимая надежда: «А вдруг он не смог прийти? Хотел, но не смог? Вдруг он придёт завтра?» Луна вытерла мокрое лицо рукавом мантии, огляделась, чтобы понять, где она находится и медленно побрела к себе, повторяя, как заклинание: «Пусть он придёт завтра. Пусть он придёт завтра». Оставалось только дожить до этого самого завтра. Усталая, измученная, наплакавшаяся Луна, не задерживаясь, миновала гостиную и, стремительно поднявшись в спальню, спряталась от всех за плотным синим пологом. «Только бы он пришёл завтра. Только бы он пришёл завтра». Вскоре сознание затуманилось, веки слиплись, и Луну окутал мягкий спасительный сон.

Этот вечер Снейп провёл в своей комнате. Чем ближе стрелки подходили к восьми часам, тем сильнее охватывало его беспокойство. Он не находил себе места, не мог сосредоточиться ни на одном занятии. Снейп расхаживал по гостиной-кабинету, пытаясь унять вихрь бессвязных мыслей, проносившихся в голове и собрать их в нечто стройное и логичное. Но это ему не удавалось – тиканье часов назойливо отдавалось в мозгу, напоминая о том, что пора, пора идти в класс, куда вот-вот придёт Лавгуд. Постучит в дверь и не услышит привычного «Войдите». Что она подумает? Будет ли скучать?

Снейп остановился посреди комнаты. «Ну и идиот!» – поразился он. Что за дикие мысли лезут ему в голову? Какое ему дело до того, что подумает Лавгуд? Тем более будет ли она скучать по нему? Он ведь предупреждал её, что у него бывают неотложные дела и что в такие дни их занятия не состоятся. С чего бы ей скучать? Решит, что он занят и отправится к себе. Неужели просто отправится к себе? От этой мысли ему сделалось тошно. Неужели она спокойно примет то, что для него, Снейпа, оказалось почти непосильной жертвой? Вот сейчас он бродит по комнате, точно зверь по клетке, едва сдерживаясь, чтобы не бежать в класс Защиты от Тёмной Магии, а она спокойно уйдёт оттуда с этой своей дурацкой безмятежной улыбочкой на губах, убедившись, что там никого нет? Снейп тихо застонал.

Без пяти восемь. Ещё есть время. Беги. Она подождёт, не уйдёт сразу. «Не смей!» – тут же приказал он. Решение принято. До завтра – никаких свиданий.

Несколько кругов по комнате. Часы пробили восемь. Снейп рухнул в кресло, стиснул кулаки и вцепился в них зубами, безжалостно подавляя рвущийся из груди стон. Мерлин всемогущий, да что же это? Разве он мог предположить, что это его решение окажется настолько мучительным? Снейп почувствовал, что где-то внутри его тела зарождается физическая боль и желание – как тогда, когда его ломало после стакана собственного зелья. Неужели снова?

Он выскочил в коридор и ворвался в гостиную. Обвёл её взглядом в поисках старост. Как назло… Хотя, нет. Вон Малфой что-то пишет, сидя за столом спиной к двери.

– Мистер Малфой.

Кажется, он сумел придать своему голосу обычную бесстрастность. Драко поднял голову и с явным неудовольствием посмотрел на него.

– Что произошло сегодня после обеда между второкурсниками?

– Драка, сэр, – неохотно отозвался Малфой.

– Почему я узнаю об этом не от вас?

Тень презрительного нетерпения пробежала по бледному лицу Малфоя. Ему плевать на какие-то детские разборки, как и на свои обязанности старосты. Снейп понимал состояние парня. Но сейчас ему необходимо было отвлечься. Любой ценой.

К тому же Малфой взял себя в руки и удержался от грубости.

– Я думал, Стреттон или Стоундж доложат вам об этом. Событие незначительное, и они сами разобрались.

– И тем не менее. От старост я жду информации обо всём, что происходит на факультете.

– Да, сэр.

В голосе Малфоя сквозило явное: «Да отстанешь ты наконец?» Но Снейп так просто не сдавался.

– Где Паркинсон? – спросил он.

– Не знаю.

Говорить было не о чем. Действительно, Драко не обязан знать, где в данный момент находится Паркинсон. Снейп ретировался. Сидеть в собственном жилище не было сил. Страх перед ломкой гнал Снейпа из дома. Чтобы не оказаться вдруг у кабинета Защиты от Тёмных Искусств, Снейп вышел из замка в холод и мрак ноябрьской ночи. Ветер рвал полы мантии и сыпал в лицо мелкими острыми снежинками, которые невозможно было разглядеть в окружающем мраке.

Снейп быстро зашагал во тьму. Холодно. Мерзко. Неуютно. Но это как раз то, что ему сейчас необходимо. Он прислушался к себе. Не ощутив признаков ломки, он удовлетворённо хмыкнул. С телесными проявлениями он справился. А вот что делать с душевными? Душа продолжала скулить в тоске по несостоявшемуся свиданию. Снейп ни на минуту не переставал думать о девчонке – представлять её лицо, глаза, голос, весь её странный и непривычный внутренний мир, вести с ней непрерывный мысленный диалог, ощущать смутное беспокойство и тосковать. Ни быстрая ходьба, ни отвратительная погода не могли заглушить тоску и отвлечь Снейпа от этих мыслей.

Снейп очнулся от раздумий, когда огни замка скрылись из виду. Нет, он решительно сходит с ума. Так ведь можно забрести невесть куда, абсолютно не осознавая, что делаешь. Этого можно ожидать от Лавгуд. Но он? Действительно заразился от неё, слишком часто посещая её сознание? Вот где он сейчас? Снейп вынул из кармана волшебную палочку и тихо произнёс:

– Люмос.

Синеватый рассеянный свет выхватил из тьмы несколько голых деревьев чахлого подлеска, промёрзшую, устеленную слоем мелкой снежной крупы землю под ногами и едва различимый проход между деревьями. Снейп без труда узнал это место. Ноги сами принесли его к фестральей поляне. Он вздохнул. Угощения для крылатых коней у него не было. Снейп развернулся, собираясь уйти. За спиной у него послышалось радостное ржание и топот копыт по мёрзлой земле. Снейп обернулся. Смерть радостно нёсся ему навстречу, приподняв кожистые крылья, чтобы не волочить их по земле.

Поравнявшись со Снейпом, фестрал всхрапнул и положил голову ему на плечо. Снейп обнял коня за шею и запустил озябшие пальцы в его клочковатую гриву.

– Ну, здравствуй, – в голосе Снейпа явственно слышалась непривычная и несвойственная ему нежность, о существовании которой в себе он и сам не подозревал. – Рад?

Фестрал поднял голову, снова всхрапнул, нашёл ухо Снейпа своими мягкими бархатистыми губами и слегка пожевал его.

– Голодный? А у меня ничего нет, – виновато сказал Снейп, поглаживая холку друга.

Смерть потёрся мордой о его плечо, словно говоря: «Ничего. Хорошо, что пришёл. Я рад».

– Она приходит к вам? Кормит? – спросил Снейп.

Фестрал приподнял голову и кивнул несколько раз, издавая тихое ржание. Снейп продолжал гладить коня, представляя маленькие девичьи руки, обнимавшие фестрала там, где сейчас его ладони скользили по чёрной бархатистой коже. Было чувство, что он обнимает её, гладит её руки, запускает пальцы в волосы…

Снейп постепенно успокаивался. Давящая тоска трансформировалась в привычное беспокойство, никогда не отпускавшее его ни на минуту. С этим беспокойством он давно свыкся, с ним можно было жить. Сознание прояснилось. Вернулась способность чувствовать, а с нею пришло ощущение пронизывающего холода. Будто поняв это, Смерть тихонько заржал и, отстранившись от Снейпа, слегка толкнул его мордой, побуждая покинуть поляну.

– Да, – сказал Снейп и, потрепав ему на прощание гриву, развернулся и быстро пошёл обратно, на ходу накладывая на себя Согревающие чары.

Он победил. Он смог не поддаться своим желаниям и прожить этот вечер без встречи с Лавгуд. При этом не выпил зелье и избежал ломки. И даже привёл в относительный порядок душевное состояние. Значит, это возможно, и в дальнейшем он сможет держать себя в руках.

Значит ли это, что ему можно полностью отменить занятия с Лавгуд? Эта мысль вызвала у Снейпа панический страх и конвульсивные содрогания всего тела. Отменить? Совсем? Не-е-е-ет! Пережить день без неё – это ещё куда ни шло. Но перестать видеться с ней наедине… К Снейпу чуть было не вернулось состояние ломки, но он вовремя взял себя в руки и быстро отказался от этой мысли. Решено, занятия он будет продолжать. Но вот в каком формате?

Снейп неслышно распахнул входную дверь замка и бесшумной тенью проскользнул внутрь. Привычный сырой полумрак подземелий показался тёплым и уютным по сравнению с бушевавшей снаружи непогодой. Голова была на удивление ясной, мозг работал чётко и быстро.

Снейп вошёл к себе, небрежно сбросил мантию и опустился в кресло, вытянув ноги к камину. Итак, что мы имеем? Лавгуд абсолютно не удаётся закрывать от него сознание. И он обязательно счёл бы её неспособной к окклюменции, если бы не одно «но» – его сознание так же беззащитно перед её вторжением, а считать себя слабым окклюментом он не мог. Возможно, у девчонки достаточно неплохо получается ставить окклюментные щиты – Снейп видел, что она старается в этом подражать ему. Но проверить их эффективность для него не представляется возможным. Если бы с ней занимался какой-нибудь другой легилимент, он, возможно, сумел бы оценить прочность её защиты. Однако, за неимением такой возможности, заниматься с девчонкой придётся ему самому.

Но вот нужно ли ему с ней заниматься? Нужно ли раз за разом открывать перед ней своё сознание ради призрачной надежды, что она всё же учится выстраивать защиту? Всё было бы просто, не случись с ним прошлой ночью того, что случилось. Снейп понимал, что не должен показывать девчонке эту свою постыдную слабость. Взрослый мужчина, преподаватель, мечтающий о ласках студентки… Мерзость. Имеет ли он право лишать этого ребёнка иллюзий о мире вообще и своей персоне в частности? Во всяком случае, Снейпу этого очень не хотелось.

Но с другой стороны… Если девчонка узнает, насколько он отвратителен в своих тайных страстишках и желаниях, это поможет ей избавиться от любви к нему? Так было бы лучше для всех… При этой мысли сердце Снейпа вновь заныло, протестуя против подобного исхода. Он, годами создававший образ чудовища, подонка и ядовитого гада, страстно не хотел, чтобы девчонка верила в этот образ. Да она и не верит, потому что знает о нём всё. Но вдруг отвернётся от него, узнав эту сторону его личности?

Однако, если отменять занятия окклюменцией по этой причине, следует также отменить и приём зелья перед визитами к Тёмному Лорду. Потому как, выпив зелье, он становится для девчонки открытой книгой, так же, как во время их занятий окклюменцией. Стоит ли ему, в таком случае, отказаться от Охранного зелья? Выдержит ли он пытки Хозяина?

Самолюбие говорило Снейпу, что он вполне может справиться с этим. Выдерживал же он Круциатусы Волдеморта ранее. Но здравый смысл подсказывал, что не стоит быть таким самонадеянным, тем более что с годами пыточные заклинания Тёмного Лорда становились всё изощрённее и болезненней. Что, если ему удастся прорвать окклюментный барьер во время одного из таких воздействий? Снейп не имел права на подобный риск.

Единственным правильным решением в этой ситуации был Обливэйт. И не нужно никакой окклюменции, всех этих страданий и сомнений. Но Снейп знал абсолютно точно – он не сможет сделать этого. Девчонка будет продолжать любить его и мучиться от невозможности вспомнить что-то важное, ускользающее, навсегда утраченное. Это было слишком жестоко даже для слизеринского монстра.

«Признайся наконец, что тебя удерживает не жалость к девчонке, а нежелание потерять это потрясающее ощущение – знать, что тебя не только любят, но и понимают так, как только ты сам себя понимаешь. И принимают таким», – сказал себе Снейп. «Ну да, – ответил он сам себе. – А ещё – возможность постоянно видеть эту любовь и понимание и убеждаться, что они – не плод твоего воображения, а реально существующие вещи. Имеешь ли ты право на них?»

Снейп знал ответ на этот вопрос. Не было у него такого права. Ни права на любовь этой девочки, ни права рисковать её жизнью и жизнями многих людей. А ещё Снейп знал, что у каждого человека есть черта, переступить через которую он не в состоянии. Потому что, переступив, сломает себя, превратит в развалину, в груду бесполезного, ни на что непригодного хлама. И для него такой чертой стало заклятие «Обливэйт», которое он не в состоянии применить к Лавгуд.

А это значит, что завтра ровно в восемь часов вечера они встретятся на уроке окклюменции. Что она увидит, какими похотливыми бывают взрослые мужчины. И что от того, простит ли она ему это желание, зависит, с чьей любовью ему предстоит справляться – только лишь со своей или с её чувствами тоже. Ещё неизвестно, что окажется тяжелее. Но раз он справился сегодня, значит, сумеет справиться и в дальнейшем.

Пэнси не сводила взгляд с удаляющейся по коридору Луны до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. Злость и возмущение душили её. Как она смеет, эта сумасшедшая? Она ходит к Снейпу… Что они там делают под видом отработок? Насколько далеко у них всё зашло? Просто целуются или уже..? Нет, не может быть. Снейп такой холодный, мрачный, неприступный. Неужели он мог настолько забыться? Но ведь это продолжается с прошлого года. За столько времени они могли бы уже достаточно сблизиться. Хотя… Пэнси следила за ними в прошлом году. Их встречи не были частыми. А может, они встречались тайно, и она просто не всё знает? А в этом году они настолько обнаглели, что не считают нужным скрываться?

Пэнси не знала, сколько времени продолжаются эти «отработки» и теперь корила себя за потерю бдительности. Нужно обязательно проследить за ними. Чтобы точно знать, как часто и как подолгу они встречаются. А для этого ей, как и в прошлом году, потребуется помощь. И к кому же, как не к Драко, ей обратиться за этой помощью? Правда, в последнее время Драко отдалился от неё. Они больше не вели секретных разговоров «по душам», да и на людях обменивались лишь короткими деловыми фразами. Пэнси не хватало доверительного общения с Драко. Она привыкла относиться к нему как к брату, на которого можно положиться. Ну, насколько вообще можно положиться на человека, особенно, если он – слизеринец. Главное – они понимали друг друга и знали, чего им друг от друга ждать.

Изменения, происходившие с Драко, Пэнси списывала на неблагоприятные события, случившиеся в семье Малфоев. По вине Поттера Люциус оказался в Азкабане. Семья Драко потеряла всю свою власть и влияние, и, скорее всего, значительные деньги. Всё это не могло не беспокоить её друга. Драко стал ещё более высокомерным, холодным и закрытым и всё чаще даже ей отвечал грубо и резко. Пэнси казалось, что он строит планы мести Поттеру, а может быть, даже самому Дамблдору. Возможно, Драко обдумывает, как освободить отца из тюрьмы. Всё это вместе взятое делало его угрюмым и отчуждённым. Любые разговоры, отвлекающие его и не относящиеся к его планам, раздражали Драко. И всё же Пэнси решила по старой памяти обратиться именно к нему. Потому что Драко всегда поддерживал её. А ещё потому, что больше обращаться было не к кому.

Бросив снова злобный взгляд в ту сторону, куда удалилась Лавгуд, Пэнси решительно развернулась и направилась в противоположный конец коридора. Она не заметила, как добралась до подземелий. Всю дорогу в голове у неё бился один и тот же вопрос: «Почему Лавгуд? Что он в ней нашёл?» С прошлого года она так и не нашла другого объяснения, кроме непритязательности Снейпа и доступности Лавгуд. Злость на них обоих переполняла Пэнси через край, когда она влетела в гостиную. Хвала Мерлину, Драко был здесь. Он стоял у стола и скручивал в трубочку пергамент, исписанный его аккуратным изящным почерком. Вот и хорошо. Значит, он закончил свои дела и не откажется уделить ей время.

Пэнси, запыхавшись, подскочила к нему и тихо произнесла:

– Нужно поговорить.

Лицо Драко не выражало восторга от этого заявления. Он недовольно скривил губы и протянул:

– Тебя Снейп искал.

– Зачем? – Пэнси обдало жаром. Неужели она пропустила что-то важное? Она была нужна ему, а ей пришлось разбираться с этой дурой пучеглазой. Сердце Пэнси заколотилось чаще.

– Он мне не докладывал, – услышала она презрительный голос Драко сквозь гул крови в ушах.

– А где он сейчас?

– Слушай, Паркинсон. Если ты считаешь, что он отчитывается мне в таких вещах – ты глубоко ошибаешься. Вы достали своими дурацкими вопросами: «Где Паркинсон?» «Где Снейп?» Я не обязан знать о ваших перемещениях и докладывать вам друг о друге.

Пэнси попыталась справиться с охватившим её волнением и никак не отреагировала на грубость Драко. Конечно, он прав. Незачем злить его и задавать такие глупые вопросы. Тем более сейчас, когда она нуждается в его помощи.

– Конечно, не обязан, – примирительно сказала Пэнси. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Ну, говори, – лицо Драко выразило недовольство и усталую покорность.

– Не здесь, – Пэнси собрала всё своё самообладание, чтобы не высказать ему всё, что она думает по поводу его недовольных гримас. – Пойдём в наш чулан.

Уголок его рта приподнялся в скептической полуухмылке, но Драко промолчал. Пэнси повернулась и направилась к выходу, полностью уверенная, что он следует за ней, несмотря на все свои гримасы. Они молча дошли до лестницы, ведущей из подземелий наверх. Пэнси легко открыла низкую дверцу их тайного убежища и вошла внутрь, осветив помещение Люмосом. В чуланчике всё оставалось по-прежнему – ряд мётел у стены, сундук с мячами для квиддича, паутина по углам. Драко закрыл за собой дверь, наложил на неё заглушающее заклятие и остановился перед Пэнси, всем своим видом показывая, что он слишком занят, но готов выслушать её ради их старой дружбы. Пэнси ничего не оставалось, как принять его условия, хотя такой расклад ей совершенно не нравился.

Чтобы показать, насколько она ценит время Драко и его готовность выслушать её, несмотря на занятость, Пэнси сразу приступила к делу:

– Снейп снова встречается с Лавгуд.

– И что с того? – равнодушно пожал плечами Драко.

Такая реакция обескуражила Пэнси. Её не устраивало, что Драко отнёсся к её сообщению настолько спокойно.

– Как это, что? – возмущённо воскликнула она. – Он позорит наш факультет!

– Пока что об этом знаешь только ты. И если не будешь орать об этом на каждом углу, больше никто не узнает. Так что перестань нагнетать – и никакого позора факультету не будет от того, что этот старикан решил обзавестись личной жизнью.

– Я говорю об этом только тебе, – обиделась Пэнси. – Неужели тебя это не задевает?

– Ничуть, – Драко презрительно скривил губы. – И прекрасно понимаю, почему это задевает тебя.

Пэнси вспыхнула, с шумом выдохнула воздух и поджала губы. Что ж, он прав. Её это задевает отнюдь не потому, что господин декан позорит свой факультет подобными интрижками. Кого она хотела обмануть? Драко, который ещё в прошлом году знал глубинную подоплёку её возмущения?

– Ну ладно. Ты прав. Меня бесит эта Лавгуд. И я хочу разрушить их идиллию, – глаза Пэнси сузились, лицо стало злым.

– Чего ты хочешь от меня? – в полутьме Пэнси не могла хорошо разглядеть выражение лица Драко, но в его голосе явно слышалась усталость.

– За ними нужно проследить. Точно узнать, как часто, где и когда они встречаются. Собрать на них побольше компромата, чтобы потом прижать к стене, – Пэнси воодушевилась, представляя, как Лавгуд сдастся под напором неопровержимых доказательств. И как Снейп окажется в полной власти Пэнси.

– Ты хочешь, чтобы я бегал по школе и выслеживал Снейпа? Или Лавгуд? – насмешливо протянул Драко.

– Лучше Снейпа. Тогда я смогу сосредоточиться на Лавгуд, – ответила Пэнси.

– Я тебя очень огорчу, если скажу, что не стану этим заниматься?

Губы Драко презрительно скривились. Пэнси не верила своим ушам. Он отказывается помочь ей? Ему настолько наплевать?

– Разве тебе самому невыгодно, если Снейп окажется у тебя на крючке вместе с этой своей шлюшкой? – Пэнси решила привлечь его к деловой стороне вопроса, не пытаясь апеллировать к прежней дружбе.

– Если ты думаешь, что сможешь шантажировать Снейпа, контролировать его и держать на крючке, то ты заблуждаешься, – Драко говорил спокойно и рассудительно, чем ещё больше злил Пэнси. – Он всё равно выкрутится. Я не хочу тратить время впустую. Ради чего? Ради ваших женских разборок?

Пэнси метнула на него яростный взгляд. Хотелось крикнуть ему в лицо что-то резкое и обидное. Вместо этого она ядовито улыбнулась и процедила сквозь зубы:

– Спасибо за поддержку.

– Обращайся, – Драко был на удивление спокоен. – Если дело будет стоящим, я помогу. А участвовать в глупостях не собираюсь.

Пэнси резко вскочила с сундука, на котором до этого сидела, и бросилась к выходу из чулана. Её душили обида и злость. Она рассчитывала на помощь Драко, а он предал её. Хотя… Для слизеринца нет понятия «предательство». Он поступил так, как ему выгодно. Возможно, Драко прав, и её затея действительно глупая. Но она не может оставить всё как есть и смириться с тем, что ей предпочли какую-то сумасшедшую. Нет, им это с рук не сойдёт. Пускай придётся всё делать одной, но она не позволит им наслаждаться своей дурацкой любовью. Либо он достанется ей, либо никому! Нужно только собрать действительно убойный, доказательный компромат на них обоих. Чем Пэнси и займётся безотлагательно.

В одном Драко прав: выступать против Снейпа в одиночку по меньшей мере глупо. Пэнси трезво оценивала свои возможности и понимала, что справиться с таким сильным магом она не сможет. Вот если бы отец Драко по-прежнему входил в Попечительский совет, тогда можно было бы опереться на него. Но Люциус Малфой сидел в Азкабане, и этот вариант не рассматривался вовсе. А других у Пэнси не было. Ну, ничего. Главное, выследить этих двоих, а уж кому показать доказательства, она придумает.

Драко шёл по коридору следом за Пэнси и думал о том, какими глупыми становятся девушки, когда влюбляются, а тем более ревнуют. Даже слизеринки.

Комментарий к Глава 34 https://sun9-20.userapi.com/Ae5iR-EYXr3zPEutqULnJRysMf4VaPbYalg99g/2f3bEC17Z5g.jpg

https://sun9-9.userapi.com/cLmiF6PoSSfP_Hemp5SYvoze1u8D_IBXr3GX9Q/OFYA4kUuJWc.jpg

====== Глава 35 ======

Apocalyptica feat. Linda SundbladFaraway

The Rasmus feat. Anette OlzonOctober & April

Within TemptationA Dangerous Mind

LifehouseBy Your Side

Утро выдалось серым и неуютным. Вылезать из тёплой постели не хотелось. Но при мысли, что она может увидеть Северуса, Луна вскочила и стала торопливо собираться. Вдруг сегодня что-то изменится, и он уже не будет таким мрачным и суровым? Вдруг он бросит на неё хотя бы мимолётный взгляд? А может быть, ей удастся по лицу Северуса определить, что его беспокоит?

Вдоволь наплакавшаяся с вечера, уставшая и обессилевшая под натиском тревожных мыслей, Луна уснула поздно. Но утро, несмотря на всю его унылую промозглость, подарило ей надежду. Луна торопливо отправилась приводить себя в порядок.

Несмотря на спешку, она, стоя перед зеркалом, тщательно расчесала волосы. Ей не хотелось предстать перед Северусом неряхой. Внимательно рассмотрев отражение в зеркале, Луна вздохнула. С некоторых пор она была недовольна своей внешностью. Ну что это за выпученные, вечно сонные глаза со светлыми ресницами? Что за бледная кожа и тонкие жидкие волосёнки? И вообще, вся она какая-то поблекшая, серая… Не то что Паркинсон. Мысль о Пэнси больно кольнула Луну воспоминанием о брошенных ею накануне злых словах. Но Луна быстро отогнала от себя эту мысль. Она ведь знает, что Северус абсолютно равнодушен к Паркинсон. И никогда не испытывал к ней ничего подобного тому, что испытал к Луне тогда, в классе.

Луна улыбнулась. Ну и пусть она не красавица. И пускай её считают сумасшедшей. А Северусу хотелось тогда её поцеловать – это она точно знает. И не только поцеловать… Щёки Луны порозовели. Продолжая улыбаться собственным мыслям, она выскочила из спальни и поспешила в Большой зал.

Оказавшись там одной из первых, Луна не торопилась приниматься за еду. Подперев ладонью щёку и покачивая под столом ногой, она наблюдала, как Зал постепенно заполнялся студентами. Как один за другим усаживались за стол преподаватели. Чопорная Минерва МакГонагалл с прямой спиной и строгим выражением лица. Профессор Флитвик, как всегда, спокойный добродушный. Немного суетливая профессор Спраут… А вот, наконец, и он.

Северус вошёл в Зал, как обычно, глядя сразу на всех и ни на кого в отдельности. Что-то процедил сквозь зубы, очевидно, поприветствовал коллег. Уселся на своё место и обвёл взглядом Зал. Луна замерла. Захочет ли он сегодня заметить её? Вернее, захочет ли показать, что заметил? Она напряглась, вытянула шею навстречу его взгляду и замерла в ожидании, боясь не только пошевелиться, но даже вздохнуть.

Снейп скользнул по ней равнодушным взглядом и тут же отвёл его, продолжая осматривать Зал. Но и этого мгновения хватило, чтобы Луну обдало жаром. Возможно, она всё придумала, но ей показалось, что в его пустых, ничего не выражающих глазах мелькнула тревога и какое-то пытливое ожидание, когда они встретились с её широко раскрытыми, обращёнными к нему с немым вопросом глазами. Безотчётная радость поднялась откуда-то из глубины души – радость, основанная на невесть откуда взявшейся уверенности, что сегодня вечером они встретятся. Ровно в восемь. Как всегда.

Окидывая взглядом Зал, Снейп внутренне подобрался, готовясь встретиться глазами с Лавгуд. Как девчонка пережила вчерашний вечер? Огорчилась хоть немного? Или восприняла его отсутствие спокойно? Вот сейчас… Почему он волнуется в ожидании встречи с её взглядом? «Потому что идиот», – ответил он сам себе и быстро мазнул глазами по девчонке, тут же отводя их дальше, ни на секунду не задерживаясь на ней.

Вот дурочка! Какого драккла она так напряглась и смотрит в его сторону, будто вот-вот бросится к нему на шею? Ещё не хватало, чтобы это заметили окружающие! Нужно будет обязательно отчитать её при встрече, чтобы держала эмоции при себе. Снейп попытался разозлиться на девчонку. И ему удалось вызвать в себе злость и раздражение. Но не на неё, а на себя – за дурацкое тепло, возникшее в груди, как только он понял, что ей не всё равно, что она переживала и ждала встречи с ним. Ему было стыдно перед собой за это неуместное чувство, и он попытался подавить его, насмехаясь над собой. Но чувство это не угасало, наоборот – разрасталось и заполняло его всего, бурлило в нём, заряжая энергией и жаждой деятельности.

Девчонка ждала встречи с ним. Ему бы принять это, как досадную помеху в борьбе с самим собой, а он радуется, как последний болван. Ведь он решил, что смог победить себя и теперь сумеет держать себя в руках? Не поторопился ли он с подобным решением, если первый же брошенный на неё взгляд действует на него, как на влюблённого подростка?

Весь день и Луна и Снейп провели в мучительном ожидании встречи, всей душой желая её и страшась того, что неминуемо ждало их во время очередного урока окклюменции, ради которого, собственно, эта встреча и назначалась.

К восьми часам смятение Луны достигло апогея. Ей было томительно, стыдно и немного жутко от того, что предстояло показать Северусу во время урока окклюменции. А ещё ей было сладко и приятно от сознания, что он увидит это. Ей будто предстояло раздеться перед ним и показать те уголки своего естества, которые до этого были скрыты от него. Луне было страшно открывать себя с такой стороны и невероятно хотелось, чтобы он увидел её. Увидел, как она любит его и как хочет сделать всё, чтобы он сам почувствовал её любовь, чтобы понял – его чувства вызывают в ней горячий отклик. Настолько горячий, что… Дальше Луна боялась думать, чтобы вновь не уплыть на волнах фантазий в запретные дали. Вдруг он не поймёт её порывов, сочтёт их неприличными, а её саму – бесстыжей? От этой мысли Луну охватывал ужас, почти парализовавший её. Так она и провела время до назначенного часа, бросаясь из одной крайности в другую и в конце концов дойдя до полного изнеможения.