Текст книги "Побочный эффект (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 82 страниц)

– Пойдём, а то на уроки опоздаем.

Вздохнув, Луна завернула подарки в обёрточную бумагу, сунула свёрток под подушку и задёрнула полог кровати. Весь день с нетерпением она ждала вечера, когда можно будет наконец беспрепятственно погрузиться в чтение, а после опробовать действие этой удивительной повязки. Какой же, всё-таки, её папа молодец! Как хорошо он знает дочь и понимает, что больше всего её сможет обрадовать.

Луна прекрасно понимала разницу между подарком, сделанным с любовью и тем, что подарен из вежливости. За весь день она даже не вспомнила о конфетах, подаренных Джессикой, в то время как мысли о папином подарке не выходили из её головы и согревали сердце.

После уроков она отправила Стейси домой с письмом, наполненным радостным восторгом и благодарностью за поздравление и подарки. Получив его, Ксенофилиус ощутил себя самым счастливым отцом на свете. У него было полное взаимопонимание с его любимой дочуркой, по которой он очень скучал. И лишь её частые письма, написанные милыми кривыми каракулями, помогали ему перенести долгую разлуку со своей «капелькой». Вечером в день её рождения Ксенофилиус долго сидел за столом в кухне один на один с бутылкой крепчайшего огневиски, вспоминая в мельчайших подробностях день, когда на свет появилась его девочка, вызывая в памяти этот маленький орущий комочек и счастливое, измученное лицо Пандоры, глядящей на него, когда он впервые со страхом держал дочь на руках. Он вспоминал день за днём то счастливое время, когда Луна росла и радовала их с Пандорой своими первыми словами и шагами, милыми выходками и забавными рассуждениями. Это были самые счастливые дни его жизни. Что же ты наделала, Пандора?..

Ксенофилиус всё больше хмелел, по его гладко выбритым в честь дня рождения дочери щекам катились слёзы, но он продолжал пить и мучить себя этими сладко-горькими воспоминаниями до тех пор, пока его отяжелевшая голова не склонилась на стол, и он не забылся тяжёлым пьяным сном, завершившимся тяжким утренним похмельем и душевной болью, которую смогло заглушить лишь письмо Луны с благодарностью за поздравление и подарки.

Слухи о том, что Снейп как-то странно благоволит к Лавгуд, наконец достигли Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона вечером сидели в гриффиндорской гостиной, пытаясь делать домашние задания и постоянно прерываясь на тихие разговоры то об уроках окклюменции, то о снах Гарри. К ним подошла Джинни и так же тихо, конфиденциальным шёпотом спросила:

– А вы знаете, что Снейп завышает Лавгуд оценки и постоянно хвалит её, даже тогда, когда она портит зелья?

Друзья удивлённо переглянулись и отложили в сторону учебники и пергаменты. Джинни сейчас сказала нечто настолько невероятное, что впору было заподозрить её в невменяемости. Снейп? Снейп способен кого-то похвалить? Причём не за реальные заслуги, а за явную халтуру?! Но ведь это невозможно! Такого не может случиться в принципе! Может быть Джинни что-то напутала?

Первым пришёл в себя Гарри:

– Ты уверена, что это не сплетни? Разве такое вообще возможно?

– Уверена, – кивнула Джинни, придвигая стул к дивану, на котором сидела троица. – Весь Райвенкло только об этом и говорит.

– Может быть кто-то хочет навредить Лавгуд и распускает такие слухи? – это пришла в себя Гермиона.

– Если бы, – вздохнула Джинни. – Весь четвёртый курс Равенкло подтверждает это. Они и сами все в шоке. Думают, что Лавгуд стучит Снейпу на студентов. Хотя, некоторые считают, что она подмешала Снейпу Амортенцию.

– Чушь какая, – раздражённо дёрнула плечом Гермиона. – Я имею в виду Амортенцию. А насчёт «стучит»… Нет, я не представляю, чтобы Луна была способна на это. Она, конечно, странная, и в голове у неё полный бардак, но она не подлая. И вон как нам помогает.

– А если всё это для отвода глаз? – заговорил молчавший доселе Рон. – Если она специально делает вид, что верит Гарри, а сама рассказывает Снейпу обо всём, что у нас происходит? А тот потом докладывает Амбридж…

– Снейп – не дурак, – подал голос Гарри. – Он не стал бы так явно «засвечивать» Луну, если бы она была его агентом.

– Вот именно, – поддакнула Гермиона. – Тут что-то не то.

– Но что? – это уже спросила Джинни.

– Не знаю, – ответила Гермиона. – Но считаю, что нам нужно поговорить с самой Лавгуд. И послушать, что она думает по этому поводу.

– Правильно, – согласился Гарри. – Завтра же поговорим.

На следующий день Гарри догнал Луну после обеда на выходе из Большого зала.

– Надо поговорить, – сказал он, подстраиваясь под её медленный шаг. Луна всегда ходила с таким видом, будто вот-вот уснёт. Гарри не хотелось, чтобы вся школа видела, как он медленно бредёт рядом с Лавгуд, будто прогуливается с ней. – После уроков приходи на шестой этаж. Тот поворот коридора… Ну, ты знаешь.

– Хорошо, – кивнула Луна, к досаде Гарри ещё больше замедляя шаг.

Он решил не задерживаться более и, обогнав Луну, направился к выходу. Но было уже поздно – в дверях маячил Малфой со своими неизменными прихвостнями – Крэббом и Гойлом.

– Как трогательно, – прогнусавил он, растягивая слова. – Наш герой назначает свидание своей даме сердца. Причём пытается сделать это незаметно, чтобы не выглядеть идиотом в глазах окружающих.

По бледным губам Малфоя бродила ласково-презрительная ухмылка, глаза смотрели издевательски-насмешливо. Гарри попытался молча пройти мимо него, но у него ничего не получилось – телохранители Малфоя загораживали весь проход. А тот продолжал всё тем же тягуче-презрительным тоном:

– Поттер, не бойся. Можешь не прятаться – все и так видят, что ты идиот. Парочка сумасшедших – что может быть умилительней? Обнять и плакать…

– Всё сказал? – подал из-за спины Гарри голос Рон, подошедший с Гермионой к затору, образовавшемуся в дверях Большого зала. – Тогда пошёл вон с дороги. Тоже мне, староста! Загородил своими шкафами весь проход, – он насмешливо кивнул в сторону набычившихся Крэбба и Гойла, – а людям невозможно свободно из Зала выйти.

Малфой хотел что-то ответить, но, заметив приближающуюся к толпе в дверях МакГонагалл, скорчил презрительную гримасу и покинул зал, сопровождаемый Крэббом и Гойлом.

Луна стояла в стороне, не вмешиваясь. Что-то в последнее время её стали часто «сватать» – то с Гарри, то со Снейпом… Неужели внешне действительно похоже, что она влюбилась? Нужно будет последить за собой, за выражением своего лица и за своими словами. Может и вправду она выдаёт себя чем-то, что незаметно ей самой, но что прекрасно видят окружающие?

Гриффиндорская троица ушла вперёд, не обращая более на Луну никакого внимания. А Луна медленно побрела на трансфигурацию, размышляя о том, почему же всё-таки столько людей считают её влюблённой?

Предстоящий разговор её мало волновал. Она знала, о чём пойдёт речь. Конечно же, о Снейпе и о причинах его к ней хорошего отношения. Луна решила держаться той же версии, которую она «выдала» Джессике. Версия базировалась на реальных событиях и выглядела вполне правдоподобно. Во всяком случае, Луна считала, что её вполне хватит для собственного оправдания.

После уроков, придя на шестой этаж, Луна застала там всех троих. Без долгий предисловий Гарри приступил к делу:

– Послушай, Луна. Это правда, что Снейп завышает тебе оценки и хвалит за то, за что всех остальных готов закопать живьём?

– Ага, – невозмутимо ответила Луна, глядя ему прямо в глаза. – И что по этому поводу говорят – тоже знаю.

– А что говорят по этому поводу? – пытливо уставилась на неё Гермиона.

– Что я «стучу» Снейпу, докладываю ему всё про вас, – сонным голосом произнесла Луна.

– А ты не стучишь? – это встрял Рон.

– Конечно нет, – Луна пожала плечами. Её невозмутимость сбивала друзей с толку. Каждый из них на её месте волновался бы и горячился, стараясь доказать свою невиновность. А эта смотрит спокойно своими выпученными глазами и, кажется, вовсе не переживает из-за предъявленных ей обвинений.

– Тогда почему он к тебе так относится? – Гарри задал главный вопрос, интересовавший всех. Как раз в этот момент к ним подошла Джинни, и четыре пары глаз пытливо уставились на Луну.

Та пожала плечами и заговорила так же сонно, как и раньше.

– Я не могу точно сказать, что у Снейпа в голове и почему он так относится ко мне. Но могу предположить…

– Ну давай уже свои предположения! – нетерпеливо воскликнул Рон.

Луна медленно перевела на него взгляд и заговорила, глядя ему прямо в глаза:

– В начале учебного года я была у него на отработке вместе с Лонгботтомом. Он тогда варил какое-то зелье для себя. Кажется, у него что-то пошло не так, потому что он заставил меня бросить всё и срочно нарезать ему драконью печень. Чем всё закончилось, я не знаю, потому что он выгнал нас с Невиллом за дверь. Но думаю, что зелье у него не удалось, и он решил, что в этом виновата я. Потому что он высказал мне своё недовольство тем, как я нарезала эту проклятую печень, – тут уж Луна откровенно врала, причём сама не понимая, как это у неё получается. Но ложь выходила у неё легко и вдохновенно, совсем не так, как тогда, когда пришлось соврать папе. Она и сама не ожидала, что её так «понесёт». – Потом он придирался ко мне на уроках, а когда увидел, что меня это не задевает, стал откровенно игнорировать. Как будто меня не было вовсе. Чтобы его задобрить, мы с папой решили прислать ему в подарок на Рождество рог морщерогого кизляка. Только вы не говорите, пожалуйста, об этом никому, – Луна просительно обвела глазами друзей. Те, недоумённо переглядываясь, пообещали держать этот странный факт в тайне. А Луна продолжила:

– Только это оказался рог не кизляка, а взрывопотама. И Снейп совсем взбесился. Вот после этого он и стал меня хвалить и завышать оценки, – обречённо вздохнула Луна. – Наверное, хочет поссорить меня с вами. Чтобы вы думали, будто я докладываю ему всё про вас. Мстит за пережитый страх.

Луна обвела друзей виноватым взглядом и вдруг заметила, что они едва сдерживают смех. Первым не выдержал Рон и зашёлся громким неудержимым хохотом. За ним прыснула Джинни. Гарри с Гермионой продержались недолго и тоже разразились дружным радостным ржанием. Луна недоумённо посмотрела на задыхающуюся от смеха четвёрку.

– Вы чего? – непонимающе спросила она.

Заметив её серьёзность и искренне недоумение, друзья, которым героическими усилиями удалось успокоиться, вновь расхохотались.

– Ой, не могу, – с трудом выдохнул Рон, вытирая катящиеся по щекам слёзы, – представляю его лицо, когда он получил… рог… взрыво… ха-ха-ха… взрыво… п-п-потама… – наконец-то смог выдавить он.

– Представляю, как он испугался! – вторил ему Гарри. – Хотел бы я на это посмотреть!

Луна несмело улыбнулась.

– Да я бы на его месте после такого тебя на ингредиенты разобрала, – утирая слёзы, заявила Джинни.

– Ну что же… Пожалуй, это в духе Снейпа, – посерьёзнев, отозвалась Гермиона. – Всё-таки он – коварный слизеринец. И, видимо, здорово испугался, раз захотел отомстить столь изощрённо. По-видимому, он решил, что его страх дорого стоит.

– Угу, – улыбка вновь сползла с лица Луны. – Но хотя бы вы-то мне верите?

Гермиона переглянулась с остальными, и, словно заручившись их согласием, ответила:

– Мы тебе верим. Вот только не знаю, как быть с остальными – всем ведь не расскажешь историю этого трогательного подарка, – и она вновь улыбнулась, не удержавшись.

– А остальным просто закроем рот, если они будут чем-то недовольны, – решительно заявил Гарри. Рон с сомнением взглянул на него, но возражать не стал.

– Кстати, – добавил Гарри, – сегодня состоится собрание нашего Отряда. Так что приходи, как обычно.

– Хорошо, – просияла Луна. Она была почти счастлива в этот момент – друзья верили ей, и это было так невероятно-здорово!

– Расходимся, – сказал Гарри, и Луна послушно побрела к себе в башню, в то время как троица отправилась в библиотеку, а Джинни – на тренировку по квиддичу.

– Нет, эти Лавгуды, конечно же, чокнутые, – сказал Рон друзьям на пути в библиотеку, – но за то, что они заставили Снейпа обделаться от страха, я готов простить им всю их придурковатость.

А Луна, сидя в уголке гостиной Райвенкло и читая учебник травологии, думала о том, как же всё-таки замечательно иметь друзей, которые тебе доверяют и которые готовы заступиться за тебя перед теми, кто относится к тебе недоброжелательно.

В Выручай-комнату Луна пришла одной из первых. По мере того, как помещение заполнялось студентами, окружающая обстановка становилась всё более напряжённой. Вокруг Луны как будто образовался вакуум, словно её отделила от всех остальных невидимая стена. Студенты сбивались в кучки и тихо перешёптывались, время от времени поглядывая в её сторону. Луна понимала, что всё это значит, но старалась не обращать внимания на подозрительные, а иногда и явно враждебные взгляды, направленные на неё. Она верила обещанию Гарри «закрыть рот» всем тем, кто будет обвинять её в стукачестве.

Джинни и Гермиона подошли к Луне и заговорили с ней с самым непринуждённым видом.

– Они недовольны, что я здесь, – говоря это, Луна не казалась ни расстроенной, ни обиженной. Она просто констатировала факт.

– Ничего, – ответила Гермиона. – Пусть только попробуют высказать недовольство.

И хотя обе они, и Гермиона, и Джинни, старались демонстрировать уверенность, было заметно, как они на самом деле напряжены.

– Все здесь? – нарочито бодро спросил Гарри. – Давайте начинать.

– Погоди, – вперёд выступил Захария Смит. – Мы считаем, что нельзя допускать Лавгуд на наши занятия. Пусть она уйдёт.

– Это ещё почему? – лицо Гарри было серьёзным и решительным.

– Потому что все знают – она докладывает Снейпу обо всём, что здесь происходит.

– Я об этом не знаю, – спокойно ответил Гарри. – А откуда об этом знаешь ты?

– Поттер, не прикидывайся идиотом, – Захария сделал шаг по направлению к Гарри. – Вся школа только об этом и говорит. Снейп хвалит Лавгуд на каждом уроке и завышает ей оценки.

– И поэтому ты сделал вывод, что таким образом он платит ей за доставленные сведения? – Гарри тоже шагнул вперёд. Драка казалась неизбежной. Гермиона подошла к Гарри и встала чуть позади него. С другой стороны от Гарри незаметно возник Рон.

– А какой ещё можно сделать вывод? – заносчиво произнёс Захария.

– То есть, ты считаешь Снейпа настолько тупым идиотом? Ты думаешь, что он будет так явно поощрять своего агента, этим самым полностью выдавая его? – это уже выступила Гермиона.

– А что тут ещё можно подумать? – Захария обернулся к толпящимся у стен студентам. Те приглушённо загалдели, обсуждая услышанное.

– И всё-таки это подозрительно, – воскликнула Кэти Белл.

– Пусть она уйдёт, – подал голос Майкл Корнер.

Гул недовольства пробежал по комнате.

– Тихо! – крикнул Гарри. – Я знаю, почему Снейп так себя ведёт. Луна ни в чём не виновата, поэтому она останется здесь.

– Тогда уйдём мы, – Захария картинно направился к выходу. За ним потянулось ещё несколько студентов.

– Стойте! – крикнула Луна. И добавила уже своим обычным полусонным голосом: – Оставайтесь вы. А я уйду.

– Нет, – Гарри решительно подошёл к ней и встал рядом. – Никуда ты не уйдёшь.

– Гарри, я и так за тебя, – тихо сказала Луна, приблизив губы к его уху. – И я не хочу, чтобы ты из-за меня терял сторонников. Поэтому я сейчас уйду. А дальше видно будет.

С этими словами Луна медленно побрела к выходу, провожаемая неодобрительными или насмешливыми взглядами собравшихся. Гарри сжал кулаки. Дождавшись, пока дверь за ней закрылась, он повернулся к Захарии и поддержавшим его студентам.

– Снейп добивается того, чтобы как можно меньше людей верило мне, – Гарри зло сверкнул очками в их сторону. – И ему это удаётся. Потому что среди нас есть такие, как вы…

Гарри очень хотелось сказать «такие идиоты, как вы», но он невероятным усилием воли сдержал себя.

– Но он же действительно относится к ней, как к гению зельеварения! – воскликнул Кормер. – Не может быть, чтобы за этим ничего не стояло!

– Разумеется, – подала голос Гермиона. – У Снейпа зуб на Лавгуд. И она нам рассказала, за что. И попросила не рассказывать об этом остальным. Между прочим, имеет на это полное право. Достаточно того, что мы, – она обвела взглядом Гарри и Рона, – знаем всю эту историю. И верим Луне.

Окружавшие Захарию студенты неуверенно переглядывались. Гермиона, как всегда, была очень убедительна.

– Вы же знаете, какой гад этот Снейп, – вновь заговорил Гарри. – Он нарочно делает так, чтобы Луна лишилась нашего доверия. Он мстит ей. А вы поддерживаете его. А значит, играете на руку нашим врагам.

Кэти Белл неуверенно взглянула на Захарию:

– Ну правда, если бы Лавгуд докладывала о нас Снейпу, он бы не стал так явно показывать всем своё к ней расположение. Он, конечно, гад, но не дурак.

Все вокруг заговорили разом. В комнате повис гул голосов. Судя по доносившимся до Гарри отдельным репликам, здравый смысл всё же торжествовал. Захария пытался доказывать тем, кто ближе всех находился к нему, свою правоту, но было заметно, что его уверенность явно иссякает под напором настойчивых вопросов и логичных доводов окружающих.

Наконец гул стих. Захария Смит стоял, обиженно поджав губы, всем своим видом показывая, что он недоволен результатом обсуждения. Гарри в упор смотрел на него, ожидая, что тот скажет. Но вместо Захарии заговорил Кормер:

– Ладно, Гарри. Раз ты считаешь, что Лавгуд можно доверять… Пусть приходит. Под твою ответственность.

– А здесь, между прочим, всё под его ответственность, – заявил Рон. – Он всех нас учит. Значит, его мнение здесь – главное. Или ты с этим не согласен?

Захария недовольно покосился на Рона, но промолчал.

– Молчание – знак согласия, – встрял в разговор Фред. – Может быть, хватит митинговать? А то скоро расходиться, а мы так ничего и не сделали.

– Правда, – поддержала его Гермиона. – давайте заниматься. А некоторым стоило бы перед Луной извиниться, – она красноречиво глянула в сторону Захарии.

– Ещё чего не хватало, – мрачно буркнул он.

Гермиона не стала заострять внимания на этом вопросе, чтобы снова не раздуть уже вполне угасший конфликт. Ничего. Завтра она поговорит с Луной. Та, хоть и странная, но иногда понимает всё значительно лучше так называемых «нормальных». Подумав об этом, Гермиона ещё раз сердито зыркнула в сторону Захарии. Всё-таки скользкий он тип. Можно ли ему доверять?

Комментарий к Глава 11 В некоторых источниках днём рождения Луны считается 13 февраля, в некоторых – 14 марта. Я убеждена, что Луна – ни разу не Водолей. Водолей – это человек, которого заботит счастье всего человечества, и ради его достижения он жертвует счастьем своих близких, проявляя к ним невнимание. Водолеем была Лили. Хватит с Северуса Водолеев! Луна – это загадочная, странная и непонятная Рыбка, уходящая на глубину от тех проблем, которые ей не под силу решить. К тому же, прочитав характеристику людей, родившихся 14 марта, я поняла, что это и есть наша Луна. Кому интересно – вот ссылка.

https://my-calend.ru/birthday-horoscope/14-march

====== Глава 12 ======

ApocalypticaPeace

MuseSpace Dementia

Samuel E.WrightThey Live In You

Луна медленно брела по коридору восьмого этажа, машинально ведя рукой по стене и не замечая ничего вокруг. Всё-таки Снейп частично добился своего. Если ему и не удалось поссорить её с друзьями, то он, по крайней мере, сумел настроить против неё добрую половину школы. И с этим нужно было что-то делать. Если самой Луне было всё равно, что её считают сумасшедшей, то выглядеть доносчицей и предательницей ей очень не хотелось. Что же делать?

И тут Луну осенило. Ведь она сказала Джессике, что поговорит со Снейпом, если тот не перестанет так себя вести. Кажется, сейчас самое время для этого разговора.

Луна ускорила шаг и решительно направилась к лестнице. Та, на удивление, вела себя довольно спокойно. Она лишь незначительно поменяла направление, доставив Луну на второй этаж, откуда девочка беспрепятственно добралась в холл. Лестница, ведущая в подземелья, всегда оставалась неподвижной. И неудивительно – она была зажата стенами узкого коридора, и ей просто некуда было отклоняться. Луна сбежала по ней вниз, быстро прошла по мрачному сводчатому коридору и, оказавшись у дверей кабинета зельеварения, подёргала за ручку. Кабинет оказался заперт, из него не доносилось ни звука, а в замочную скважину не видно было света. Луна стремительно бросилась дальше по коридору и, слегка запыхавшись, остановилась у двери в личные покои Снейпа. Вот сейчас… сейчас она скажет ему…

Луна решительно постучалась в дверь. И вдруг замерла, так и не опустив сжатую в кулачок руку. Что же она ему скажет? Ведь она так и не придумала нужных слов, не отрепетировала мысленно своих реплик и его предположительной реакции на них…

Вся её решимость мигом улетучилась. Луне захотелось повернуться спиной к этой двери и бежать от неё, бежать без оглядки – вверх по мрачной лестнице, на свежий воздух, прочь из этих сырых давящих подземелий в свою, наполненную звенящей прохладой и свежестью башню… Но было уже поздно. Из-за двери послышался глухой недовольный голос:

– Войдите.

И Луне ничего не оставалось, как подчиниться этому голосу, звук которого так странно действовал на неё. Она потянула на себя тяжёлую дверь и вошла в комнату с видом кролика, идущего на зов удава – когда какая-то часть мозга ещё понимает, что этого делать нельзя, но нет сил сопротивляться любопытству, замешанному на иррациональном, призывно манящем к себе ужасе.

Оказавшись внутри, Луна замерла на пороге, уставившись на Снейпа своими огромными серебристо-серыми глазами, в которых сейчас явно читались страх и растерянность. Впервые оказавшись в жилой комнате профессора, Луна сейчас оказалась неспособной воспринимать детали окружающей обстановки, хоть ей и было очень любопытно увидеть, как он живёт за пределами кабинета зельеварения. Сейчас всё её внимание было приковано к тёмной фигуре, сидящей за большим письменным столом прямо напротив неё. Луна попыталась сосредоточиться и собрать воедино разбегающиеся мысли. Как и сфокусировать внимание, поборов навалившуюся так некстати растерянность. Кажется, ей это удалось, потому что расплывчатая фигура за столом всё-таки приняла резкие очертания. Лицо профессора наконец стало чётким, и Луна увидела на нём привычное иронично-заинтересованное выражение. Профессор Снейп смотрел на неё слегка раздражённо, с удивлённо-презрительным любопытством.

– Мисс Лавгуд? – в его голосе сквозила едва скрытая насмешка. – Чем обязан вашим посещением?

Луна набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и, поражаясь собственной смелости, выпалила:

– Господин профессор. Я пришла попросить вас не делать больше этого. Не хвалить меня и не ставить незаслуженных оценок.

Снейп упёрся локтями в стол, переплёл пальцы, чуть склонил набок голову и с нарочитым интересом уставился на Луну.

– Вот как? А почему, собственно, вы решили, что имеете право указывать мне, что я должен делать?

– Я не указываю вам. Я вас прошу.

Луна почувствовала, что постепенно успокаивается. Глядя на переплетённые пальцы профессора, она не могла отделаться от навязчивой мысли, насколько они красивы. Ей вдруг очень захотелось прикоснуться к этим пальцам. Вот прямо сейчас подойти к нему и положить свою руку поверх его бледной руки… Наверное, она у него холодная? Такая же холодная, как его глаза?

Луна поёжилась. Наблюдавший за ней Снейп попытался понять, о чём сейчас думает эта девчонка. Но её взгляд был устремлён куда-то мимо него, и его никак не удавалось поймать.

– То есть, вы считаете себя вправе критиковать мои действия? – в голосе Снейпа послышалась лёгкая угроза.

– Да, потому что они несправедливы! – кажется, девчонка ни капли не испугалась.

– Кто. Дал. Вам. Право. Обвинять. Меня. В несправедливости?

Голос Снейпа был холоден и мрачен. Каждое отчеканенное им слово ледяной глыбой падало на Луну, придавливая её и замораживая до полного оцепенения. Она, не отрываясь, смотрела на то, как профессор расцепил пальцы, опёрся руками о стол и медленно встал, возвышаясь над ним мрачной чёрной тенью. Его движения были плавно-замедленными, как во сне. Даже воздух вокруг казался густым, вязким и тягучим. Голова у Луны стала тяжёлой, зазвенело в ушах… Луна тряхнула ею, отгоняя наваждение. Она не должна терять решимость. Ей нужно сохранять спокойствие, чтобы не выглядеть дурочкой в его глазах. Иначе он просто выгонит её и все усилия пропадут зря.

Луна судорожно глотнула, вновь набрала в грудь воздуха и произнесла:

– Я не обвиняю вас, господин профессор. Просто… Просто, когда вы хвалите меня незаслуженно, вы навлекаете подозрения не только на меня, но и на себя.

– Подозрения? – губы Снейпа презрительно скривились. – В чём подозрения?

– В том, что вы… что вы… влюбились в меня, – выпалила Луна и зажмурилась в страхе.

Неужели она сказала ему это? Она? Сказала? Прямо сейчас? Значит, он убьёт её? Ну скорей бы уж… Луна втянула голову в плечи и продолжала стоять, зажмурившись, ожидая неизбежной кары за свою дерзость.

Драккл её дёрнул за язык! И ведь ничего такого она говорить ему не собиралась. Нужно было только донести до него, что такое благоволение к ней со стороны кажется подозрительным. А она – она зашла слишком далеко.

Почему так тихо? Почему он до сих пор не разразился гневной тирадой? Луна отважилась открыть глаза и несмело взглянула на профессора. Тот уже вышел из-за стола и теперь стоял между ним и Луной, скрестив на груди руки. На лице его было написано такое ледяное презрение, что Луна поёжилась, физически ощутив противный холодок вдоль позвоночника.

– Мисс Лавгуд, – когда Снейп заговорил, в его голосе, помимо презрения, звучала плохо скрываемая ярость. – Только ваша репутация полусумасшедшей не позволяет мне вышвырнуть вас сейчас из этого кабинета. Я не воюю с больными людьми. Но даже она не даёт вам права нести столь дикую оскорбительную чушь. Ни один человек не только в этой школе, но и во всём мире не заподозрит меня в столь беспросветном идиотизме. И вам я тоже настоятельно советую выбросить из головы ваши дурацкие фантазии и не пытаться выдавать желаемое за действительное.

– Но это не фантазии! – воскликнула Луна, чуть не топнув ногой. – У меня уже полшколы спросило, нет ли у меня чего с вами… «Лавгуд, у тебя что, со Снейпом шуры-муры?» – передразнила она интонацию Джессики. – «Нет? Тогда почему он к тебе так относится?»

Луне терять было нечего. Раз уж она осмелилась сказать ему такое, пусть знает, что говорят о его поведении ученики. У неё даже хватило смелости поднять на него глаза и взглянуть прямо в лицо. Взглянуть – и поразиться его мертвенной, нездоровой бледности. На серо-землистом лице Снейпа сейчас была написана такая злость, что Луна снова опустила взгляд и втянула голову в плечи.

– Убирайтесь, – услыхала она тихий, но очень внятный голос.

– Господин профессор, – у неё ещё хватило смелости обратиться к нему, несмотря на недвусмысленный приказ. – Пожалуйста. Не завышайте мне оценки. Очень вас прошу…

– Вон! – рявкнул Снейп.

Луна вздрогнула, ещё сильнее ссутулилась, неловко развернулась и толкнула входную дверь. Оказавшись в коридоре, она обессиленно привалилась к этой тяжёлой холодной двери с обратной стороны, не в силах сделать ни шагу.

За этой дверью Снейп стоял, бессильно опустив вниз руки, крепко сжимая кулаки и тяжело дыша. Немного придя в себя, он сделал несколько шагов к дивану и тяжело опустился на него. Как же он был зол! Причём не на эту полоумную, а на себя. Идиот! Нашёл с кем сражаться! Захотел проучить малолетнюю дурочку, отбив у неё охоту влюбляться в него. И поэтому вновь стал посмешищем для всей школы! В который уже раз… Глаза Снейпа сузились и он с досадой грохнул кулаком по дивану. Диван издал глухой усталый звук. Снейп вскочил, сделал несколько кругов по комнате и снова сел. Нет. Пора всё это прекращать. Правильно говорят, что нельзя связываться с сумасшедшими – сам таким же станешь. Все его приёмы, отточенные на других, на этой Лавгуд не работали, оказывались совершенно бесполезными. Ну и драккл с ней. Пусть делает, что хочет – влюбляется в него, мечтает, страдает. Он не будет обращать на это внимание – только и всего. Будет вести себя с ней так же, как и с остальными. Всё равно эта дурь у неё скоро пройдёт. Найдёт себе более подходящий объект для любви, и оставит его наконец в покое.

Снейп вдруг с удивлением ощутил, что эта мысль вместо того, чтобы успокоить его, больно кольнула сознание. Он неожиданно для самого себя понял, что ему этого отчего-то не хочется. Ему не хочется, чтобы Лавгуд влюбилась в кого-то? Мерлин всемогущий, да что же это с ним происходит? Он что, настолько привык к мысли, что небезразличен сумасшедшей девчонке, что теперь боится расстаться с этой мыслью?

Снейп в уме грязно выругался, специально для того, чтобы прогнать это дурацкое слюнявое предположение. «Подозрения, – услышал он дрожащий голос Лавгуд. – В том, что вы… влюбились в меня». Да как все эти мерзавцы смеют думать, что он способен влюбиться в кого-то?! В кого-то, кроме…

Горло сдавило. Снейп рывком расстегнул несколько верхних пуговиц сюртука и рванул ворот рубашки, судорожно глотая воздух. Дрянь. Как она посмела?! Дура пучеглазая!

«Сам виноват, – подумал Снейп. – Чтоб больше никаких разговоров с этой Лавгуд и никаких мыслей о ней».

Злость уже покидала его, уступая место привычной тупой и ноющей тоске. Приближалась ночь и, судя по всему, ночь бессонная – с видениями, воспоминаниями и привычным терзающим чувством вины и пустоты. Мерлин, сколько же лет прошло? Какой идиот сказал, что время лечит? Или оно действительно лечит, но не всех, а только тех, кто хочет излечиться? А он не хотел…

Снейп упёрся локтями в колени и уронил голову на руки. Пусть всё идёт так, как идёт. Он сам приговорил себя к этой боли. И будет терпеть её столько, сколько понадобится. Недолго осталось. Кажется, уже недолго…

Мало-помалу Луна вновь обрела способность чувствовать. Стоя спиной к двери, она ощущала холод, пробиравшийся под мантию и вызывавший противную дрожь. Что она наделала? Как решилась сказать ему такое? Мысли проносились в её голове со страшной скоростью. Среди них вдруг возникла одна вполне здравая и рациональная. Нужно выбираться отсюда – и как можно скорее.

Луна отлепилась наконец от двери и сделала шаг в сторону выхода из подземелий. В тот же момент на её пути в неверном свете факела, освещавшего коридор, колыхнулась тень. Неясный силуэт выскользнул откуда-то сбоку и преградил ей путь. Луна замерла. Перед ней стояла Пэнси Паркинсон. Луна глянула ей за спину. Пэнси была одна. В пустом коридоре больше никого не было.

– Что ты здесь делаешь, Лавгуд? – прошипела Пэнси, хищно сузив глаза.