Текст книги "The Pirate Adventure (СИ)"
Автор книги: MeL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)
Внезапно, пират рванул к ней на встречу, и пока девушка пыталась придти в себя, тот уже прижимал к её губам ладонь. Только на этот раз, это движение не казалось ей грубым, оно не причиняло ей боль или беспокойство. Это было совсем не похоже на Посланника. Френсис хотела, искренне хотела нажать на курок и покончить со всем этим, но что-то помешало ей даже пошевельнуться. Взглянув Артуру в глаза, девушка с недоразумением увидела, что они ярко горят, переливаются, словно два драгоценных камня. Вращаются, медленно, неспешно, привлекая к себе. Френсис понимала, что ничего больше сделать не может, что эти большие малахитовые глаза владеют ею, как марионеткой. И что она совсем не против этой власти, ведь они не делают ей больно, а наоборот, успокаивают, создавая приятную теплоту в теле.
– Не…го…дяй, – выпалила она из последних сил и окончательно обмякла, в руках пирата. Мушкет, который она так старательно пыталась не выпускать из рук, свалился под ноги и исчез в густой, высокой траве. Вскоре там же и оказалась сама Френсис. А Посланник, в последний раз одарив спящую девушку хмурым взглядом и хмуро прошептав «revoir», отправился дальше, к берегу. На вопрос «куда делась девушка», он очень неприятно улыбнулся. Такая улыбка приводила команду в небольшое смятение .
– Девка нам больше не понадобится, – с непонятным весельем объявил он. – Поднимайте якорь, господа.
*Шлюпка.
Глава 10. Остров с секретами
По бесконечному, мрачному, лесному коридору медленно, подрагивая то ли со страху, то ли от холода, шла девушка. В глазах её читался испуг. Она шла, слегка покачиваясь из стороны в сторону, К тому времени ноги её онемели и обмякли, а волосы стали мокрыми, липкими и непослушными. Она чувствовала себя полностью беззащитным, никому ненужным, глупым созданием, которым, вдоволь попользовавшись, бросили сюда, на этот проклятый остров. Рядом никого нет, никто её не услышит, не утешит, не даст совета, что делать дальше. Вроде бы она привыкла всю жизнь самостоятельно пробивать себе путь в своё будущее, не слушая никого и надеясь только на себя, но теперь…оказавшись далеко от цивилизации, она всё чаще и чаще начинала испытывать просто нестерпимое желание поговорить с кем-то. Не важно, кем бы ни был этот человек, лишь бы он умел слушать и соболезновать. Она бы с радостью излила ему все свои мысли. Рассказала бы о том негодяе, который бросил её здесь, не указав даже причины на это. Ох, кто бы знал, какую жгучую ненависть она испытывала к нему, как бесилась, каждый раз вспоминая его образ, его взгляд, его слащавую ухмылку, за которой скрывалось что-то весьма гадкое.
Чёртов Посланник.
Если так подумать: были ли вообще в этом человеке положительные качества? Может, его внешность?
Френсис с небольшим усердием представила его себе, пытаясь припомнить до мельчайших подробностей его пафосный, красный, как вино, плащ, чёрная шляпа с длинным пышным пером, высокие сапоги с каблуком… о да, в этом костюме он смотрелся очень и даже очень внушительно. Его пёстрый костюмчик, как мишень, притягивал к себе, и одновременно с этим слегка намекал на непростой характер его хозяина. Но, что из себя представлял Посланник без этого помпезного костюма? Низкий рост, опущенные плечи, слегка сгорбленная спина…Жуткое тело, порой даже хотелось подойти к нему сзади, и, представив себя учителем по игре на пианино, от души стукнуть его по спине…чтобы выпрямился.
А лицо? Так по нему можно целую книгу написать: вытянутое, бледное, как у мертвеца, длинный нос со слегка вздёрнутым кончиком, как бы намекавшего на трудный и порой просто непробиваемый характер обладателя; тонкие, бледные губы, под которыми скрывается совершенно не симпатичный, а скорее пугающий оскал; а его брови? Совершенно бесформенные, да ещё и густые и чёрные, как смоль! Из-за их кустистости, всё время складывается впечатление, что человек хмурится. Хмурится, когда плачет, хмурится, когда смеётся, хмурится всегда! Отвратительно.
Глаза всегда являлись ключевой частью всей внешности, ведь именно по ним можно было определить искренность человека. В глазах запрятаны все его тайны, скрытые мечты, желания. Она так и не смогла понять, что для него являлось истинной ценностью. Он всегда был полностью холоден и равнодушен ко всему живому и неживому. Казалось порой, что, если его Армада разобьётся о скалы или же её разнесут в щепки вражеские снаряды, то капитан на это и бровью не поведёт. И он, скорее всего, плевал на свой экипаж. И плевать он хотел на неё – такую независимую, самоуверенную Френсис, свалившуюся на него, как снег на голову. Уже второй раз в жизни. Было ли это случайностью? Или же это какой-то знак?
В прочем, что бы это ни было, Посланник определённо не собирался близко подпускать девушку к себе. Старался вести себя равнодушно, холодно по отношению к ней.
Такими были и его зелёные глаза.
Хотя, развивая про себя эту тему и продолжая блуждать по лесу, Френсис принялась задаваться вопросом. Одним единственным, вполне коротким – и в чём же суть? В чём подвох, чёрт подери? Если он так открыто её ненавидел, показывал это в своих действиях, говорил вслух, то зачем, боже, зачем он пустил её на Армаду?! Было ли это для него обычным развлечением? Может, у него на то был веские причины? А может, это было как-то связано с тем похищением, когда он допустил…осечку ли? Сколько же вопросов, сколько непонятных вещей, что, подобно шерстяным нитям, закутывались в один, огромный, круглый клубок. Этот клубок рос с каждым днём, становился всё больше и увесистее. И когда нибудь, он спутается до такой степени, что его просто будет не размотать.
«А может, дьявол решил устроить мне проверку на прочность? Посмотреть, насколько я верна себе и своему разуму?» – подумывала она с грустной улыбкой.
Выйдя из мрачной чащи на зыбкий, белоснежный песок, Френсис почувствовала на теле теплоту красных лучей, что лукаво поблёскивали за высокими пальмами. Впрочем, как Френсис и ожидала, берег был полностью пуст. Неглубокие следы на песке напоминали о том, что здесь недавно были пираты; следы уходили к воде, и там же резко прерывались.
На горизонте порою возникали крохотные пенистые барашки. Армады нигде не было видно.
– Негодяй, – пробурчала она, стряхивая со спутанных волос остатки травы и листьев.– Я…я не прощу ему этого! Да я…
А что она могла сделать? У неё не было своего корабля, или хотя бы плота, на котором она могла бы покинуть этот остров. У неё не было еды, которой она могла бы придать себе сил. Был только этот проклятый мушкет.
Солнце постепенно скрывалось за деревьями, в последний раз окрасив кроваво-красными лучами чистый, жемчужный песок. Френсис не помнила, сколько просидела на месте, обхватив руками свои коленки, и покачиваясь из стороны в сторону, словно сумасшедшая, но когда она пришла в себя, было уже темно. Поднявшись с песка, девушка сделала несколько шагов вдоль берега. Она ещё не знала точно, что именно хотела найти на этом острове. «Так, для начала…нужно выяснить, обитаем ли он!» – стиснув кулачки, решила она.
За всю жизнь Френсис никогда не сталкивалась с аборигенами, хотя благодаря своей огромной начитанности, она довольно не плохо их представляла. Но книги – это одно, а вот личный опыт – другое. Кто знал, насколько могут быть доброжелательными жители этого тихого местечка. Она ни раз слыхала о таких случаях, когда незадачливые моряки попадали в плен к людоедам. Перспектива быть зажаренной на костре отнюдь не радовала нашу героиню, и, вместе с такими не радостными мыслями, Френсис снова вспомнила о Посланнике. Человек, который просто будоражил всё её существо…Знал ли он что-нибудь про этот остров? «Хотя, какая ему разница? – девушка вздохнула. – Ему плевать на меня…сожрут меня или же я застрелюсь…ему это не важно…»
И это горькое осознание совсем не придавало сил.
Она всё шла и шла, утопая в белоснежном, нагретом песке, а ряд пальм, которые неумолимо следовали за ней, всё не собирался заканчиваться. Для Френсис такой поход вскоре показался сильно утомительным. Она не знала, сколько ей ещё предстояло брести, и есть ли в этом какой-либо смысл. Её одолевал голод, и это сказывалось на её силах, которые истощались так же быстро, как проскальзывал песок сквозь пальцы. Тело начинало противно изнывать.
– Грязный пират! – рычала себе под нос Френсис. – Решил не марать об меня свои противные ручонки! Боже, как я устала…боюсь, что если я сейчас здесь упаду, то меня сожрут крабы...
Кстати говоря, о живности: пока Френсис разгуливала по побережью, безо всякого интереса изучая местность, она ни разу не встретила ни одной черепахи, ни краба, ни ящерицы. Пляж представлялся пустым, безжизненным, и даже каким-то…искусственным. Это угнетало.
Мрак казался настолько плотным, что, наверное, можно было бы вытянуть вперёд руку и ухватиться за него. Где-то там, совсем близко, слышался шум волн, что бились о камни и недовольно шипя, отходили назад, готовясь к новому удару. Так продолжалось до бесконечности.
И снова шаг, нога по щиколотку утонула в песке. Френсис попыталась вырвать её из песчаного плена, но, не рассчитав силы, споткнулась и оказалась сама в песке. Вставать сил уже не было. Всё утекло вместе с надеждами на жизнь. Френсис лишь подложила руки под голову, чтобы быстрее и легче уснуть, и в последний раз подумала о том, как же она ненавидит пиратов.
Следующий день на острове оказался намного жарче и суше предыдущего. Когда Френсис пришла в себя после блуждания в томительных грёзах, её желудок начал скручиваться намного сильнее, чем это было прежде. Конечно, сутки без еды дали о себе знать, желудок, привыкший ни в чём себе не отказывать, начал бурлить и взвывать, словно израненное животное.
Встав с песка, девушка решила в первую очередь спрятаться в тени, ибо солнце палило нещадно. Укрывшись под толстой, тенистой пальмой, она принялась размышлять над своим положением. Злиться и обвинять кого-либо уже не было сил и желания, нужно было думать о выживании. «Здесь я ничего не найду…это бессмысленно,…а есть очень хочется…» – рассуждала она, украдкой поглядывая в сторону чащи, от которой так и веяло прохладой.
«А вдруг…в этих зарослях скрывается какое-нибудь нечто?» – подумала она с опаской, но затем тут же себя обругала. Ведь, если там, в чаще и пряталось бы чудище, то оно бы сожрало её посреди ночи, когда она валялась на пляжу, изнеможённая. Разве нет?
Плотно поджав пересохшие губы, она встала с земли и повернулась лицом к джунглям. Пистолет, который она привязала лентой к своему бедру, как назло становился с каждой минутой всё тяжелее и ощутимее, как будто напоминал, мол, что есть ещё одно – третье – решение. Которое могло бы покончить со всеми мучениями, навалившимися на голову несчастной девушки.
– Ну, нет, – подумала она, стукнув ладонью по железному покрытию. – Посланник этого никогда не дождётся! – и с упрямым видом, она бросилась сквозь колючие ветви.
Внутри тропического леса, как и оказалось, было не жарко, а наоборот – прохладно и свежо. А в воздухе плавали необычайно сладкие запахи цветов и травы. Френсис начинала проклинать свою нерешительность – ведь она могла бы уже давно избавить себя от палящего солнца.
Единственное, что её огорчало в походе, так это отсутствие туфель. Как ни странно, но, прожив на Армаде некоторое время, она, как и вся команда, начала испытывать к обуви раздражение. Она была абсолютно неудобной, и порой даже мешалась в работе. Не дай бог, мокрый пол, и каблуки мигом начинают разъезжать по разные стороны. Поэтому больший остаток времени, Френсис старалась забыть о туфлях. И теперь, такое дерзкое решение сыграло с ней отнюдь не весёлую шутку. Иногда под ноги попадались крупные и острые коренья, которые нещадно терзали её нежную, белую кожу. Словно она шла по лезвию бритвы, и каждый новый порез даровал всё больше и больше острой, отвратительной боли. «Терпи, дорогая, скоро все твои мучения будут вознаграждены! Не время думать о ногах!» – кричала она себе, когда чувствовала, что глаза её предательски увлажнялись. Мысль о скором пиршестве немного успокаивала её душу, и боль в ногах волшебным образом убавлялась.
К счастью, не было вообще никаких хищников, да и других зверей тоже. Она отчётливо слышала шелест листьев и треск сучьев, но ничего более. Ни пения птиц. Это было очень странно.
Френсис наконец увидела куст, обвешанный круглыми, красными ягодками, с виду напоминавших вишни. Девушка села перед ним на колени, принялась изучать странные и подозрительно аппетитные на вид ягоды. Она давно вышла из того наивного возраста, когда ею руководило лишь сплошное желание. Она прекрасно знала, что её найденные ягодки хоть и выглядят очаровательно, но это не значит вовсе, что они также вкусны и полезны.
«Но и проходить мимо глупо, – ответила ей весьма справедливая мысль. – Ладно, я сорву всего одну ягодку и надкушу… А там уж и выводы будем строить…»
Френсис так и сделала.
Ягода оказалась необычайно горькой, и едва девушка коснулась её пухлого тельца зубами, как в следующий миг, её лицо стало белым, как мел. Френсис поспешно отшвырнула эту гадость и отползла от злосчастного куста.
После таких ягодок её больше тянуло тошнить, чем есть.
Пришлось идти дальше. Френсис не знала, что было страшнее – терпеть вой капризного желудка, или же слушать собственные мысли, которые так и давили на неё, напоминая ей о тех страшных событиях, которые она вынуждена была пережить. Она никак не могла понять – за что? За что она оказалась здесь? На этом острове…без пищи и жилья? Без цивилизации?
Можно было ли полагать, что всё это всего лишь шутка. Грубая и совсем не смешная.
– Проклятье! – мысли, подобно рою крохотных мотыльков, разлетелись в разные стороны, и девушка пришла в себя. Пока она шла по тропе, будучи озабоченной своими проблемами, она и не заметила, как напоролась на какую –то корявую, острую ветвь. Боль мигом вернуло Френсис обратно с небес на землю, а когда по её нежной коже полилась тёплая кровь, девушка готова была разрыдаться от бессилия. Ох, как ей было непривычно перебираться из князи в грязи. Существование на корабле на этом фоне казалось просто цветочками. Ведь там у неё была и еда, и одежда, и постель, и даже пресная вода.
Она проходила почти целые сутки. Целые сутки блуждания по лесу высосали у неё последние силы. И чем слабее становились её мышцы, тем тяжелее становилась её ноша в виде пистолета. Сколько Френсис не пыталась не обращать на его присутствие внимание, глаза её как будто назло, без её желания, опускались вниз. И с какой-то предательской надеждой смотрели на блестящее дуло. А в голове лихорадочно билась мысль: «Одна пуля, Френсис, одна пуля…и всё будет кончено…»
Упав на траву, Френсис принялась массировать свои ноги. После стольких хождений, они казались ей совсем чужими – холодными, мокрыми от влажной земли и грязными. Пурпуан, который она так любила, успел за день полностью потерять всю свою красоту, и отныне больше напоминал простую кучку грязного тряпья.
– Что же делать, что же делать…думай, Френсис, ты же умная девочка! Ты найдёшь выход! Чёрт, как же мне хочется выпить... – вылетал из её уст различный усталый бред. – Хочу ванну, обсыпанную лепестками роз, стакан хорошего, красного вина, и…и… – она блаженно прикрыла глаза, представляя себе то, что только что наплели её собственные губы. Если внешне ей запрещалось на пошлости, то в своих фантазиях она была просто королевой, она могла создать в своём разуме всё, что только хотела, на что только была способна. Всё. И, естественно, немного постаравшись, она увидела себя, обнажённую, в широкой, мраморной ванне, заполненной до краёв пенистой, розовой водицей. Розовые крупные лепестки приятно щекотали её хрупкие плечи; а в руках, она держала бокал с вином. В душе понимая, что теперь этого вина завались – она без тени стыда или жалости вылила его на пену. Ей было всё равно, ведь жизнь её абсолютно беспечна, сейчас, при помощи одного щелчка, она могла призвать к себе ещё один полный бокал. И ещё, и ещё, главное, чтобы только пальцы при щелчке не онемели.
«Мужчину бы ещё…» – закралась шальная мысль, и пожалуйста, едва она об этом подумала, как перед ванной, словно по волшебству, объявился облик человека. Мужчина медленно подкрался к хозяйке всех этих мечтаний, и легко коснулся пальцами края ванной. Френсис почувствовала, как на неё легла тень, и подняла глаза, дабы взглянуть на плод своих фантазий.
Но увидев перед собой знакомые, густые брови, малахитовые, мерцающие глаза и натянутую улыбку, из губ которой сочилась алая кровь, Френсис испустила вопль ужаса. Как? Как этот ублюдок оказался в её сознании? Открыв глаза, девушка долгое время прибывала в шоковом состоянии. Она просто поверить не могла, что это чудовище настолько облепило её разум, что даже в своих самых сокровенных фантазиях не обходилось без его коварного образа.
Поднявшись на колени, она начала испуганно оглядываться по сторонам. Небо к тому времени успело окраситься в нежно – розовые и персиковые тона, однако в лес этот свет попадал с огромнейшим трудом. Мрак здесь обитал уже и во время заката.
В какой-то момент ей показалось, что кто-то за ней наблюдает. Там, между двумя деревьями.
Она потратила целые сутки, блуждая по острову в поисках какого-нибудь поселения… Она надеялась найти хотя бы малюсенький знак того, что здесь обитает разумное существо. Нет, кругом сплошной лес, деревья, лианы, огромные спутанные кусты с шипами…
Но сейчас, находясь в почти расслабленном состоянии, девушка готова была поклясться, что слышала какой-то шорох. Птица? «Здесь нет птиц, – твёрдо сама себе ответила француженка. – За весь день я не увидела ни одного пернатого!»
Отбросив все разумные сомнения, девушка ухватилась за пистолет и направила его туда, где, как ей казалось, находился источник тех самых, подозрительных звуков. То ли из-за страха, то ли из-за упрямой уверенности, что за деревьями кто-то стоит, Френсис совсем не ощущала той, знакомой тяжести, с которой это оружие тянуло её к земле, когда она повесила его себе на бедро.
– Выходи! – заорала она во всё горло. Страх подкрался к самому сердцу. Почему-то она была уверена, нет, она просто знала, что там, за кустами, прячется Посланник. Кто же ещё способен на такие издёвки? Только этот напыщенный негодяй! Монстр, созданный самим дьяволом и принесённый на эту землю, чтобы создавать кругом хаос! Он – главная раковая опухоль всего мира, и главный её кошмар.
– Не выйдешь – начну стрелять, – принялась за угрозы Френсис. Дрожь в её руках всё усиливалась и усиливалась. Казалось, ещё чуть-чуть, и пистолет просто выпадет из её потных ладоней.
Сколько бы она ни вопила, сколько бы ни угрожала, но тот незнакомец, если он конечно там был, не собирался выходить из укромного убежища. А если говорить откровенно, за деревьями никого и не было. Голодная и доведённая до нервного срыва, Френсис сама себе придумала этот шорох и сама же в него наивно поверила. А может, где-то в паре метрах треснули ветви куста, в желании придать себе прежнюю форму, которую так неосмотрительно сбила девушка, проходя мимо. Поэтому, можно было смело сказать, что Френсис сошла с ума и угрожала разве что воздуху…или тому самому несчастному кусту.
Остров был необитаем.
– Так! На счёт три! Или выходишь, или стреляю! – стояла на своём девушка. Если бы она была в здравом рассудке и смогла посмотреть на себя со стороны, то она бы пришла в ужас. Растрёпанные, потускневшие волосы, потерявшие свой родной, золотистый оттенок, чумазое, истерзанное колючками лицо, и горящие яростью безумные глаза. Образ прекрасной юной леди исчез и грозился больше не возвращаться.
– Раз…Три! – с нетерпением гаркнула она и нажала на курок.
Она почувствовала, как оружие принялось нагреваться в её влажных ладонях, затем, произошёл небольшой толчок, который спугнуть мог бы разве что зайца. Но Френсис, чьи нервы были натянуты потуже струн на музыкальном инструменте, любое явление приводило в ужас. Она не понимала, почему мушкет не сработал, почему не выстрелил. А когда он внезапно начал скрипеть и нагреваться в руках, Френсис поспешно втянула голову в плечи и попыталась зажмуриться. Она не видела, что же происходило с подаренным любезными пиратами оружием, уши же её вполне ясно слышали хлопок, после которого оружие нагрелось до предела и выпало из её рук.
– Что за…?
Позабыв об угрозе за деревьями, девушка склонилась над оружием и подняла его остатки с травы. Вся задняя часть мушкета была полностью опалена, от неё разил такой сильный запах металла, что девушке поневоле захотелось тошнить. И, естественно, она задалась вполне очевидный вопросом: чем же, чёрт подери, он был заправлен?!
Не скрывая своего откровенно невыносимого любопытства, девушка заглянула в помятое дуло, что своим видом напоминало трубу…когда-то…теперь же это была просто истерзанная дырка, ни к чему больше непригодная. Однако дырка эта была чем-то забита…чем-то крупным, так как это что-то не могло без посторонней помощи оттуда выкатить, и возможно из-за него произошла такая неприятная авария. Девушка смело просунула в дуло свои маленькие, тоненькие пальчики и уцепилась ноготками за металлический, ещё тёплый предмет. Френсис всегда гордилась тем, что бог одарил её такими гибкими и худенькими ручками, ведь помимо красоты, ими было очень удобно орудовать.
Спустя минуту упрямого пыхтения, когда между Френсис и неизвестным предметом проходила борьба, всё же победила француженка. На ладони оказался круглый, металлический шарик, который своими размерами определённо превышал настоящие габариты пули.
Оглядевшись по сторонам, девушка уселась на траву. Шарик, что катался по её мягкой ладони, действительно был очень крупный, тяжёлый, и, естественно, Френсис удивляло – кто и, главное, как умудрился запихнуть это в мушкет? И зачем? Френсис повертела шарик пальцами, ища в этом, вроде бы обыкновенном, предмете ответы на свои вопросы. Наконец, её ноготки почувствовали какую-то шероховатость на гладкой, как казалось прежде, металлической поверхности шарика. Ещё больше удивившись и одновременно заинтересовавшись шариком, Френсис впилась в его остывшее тело коготками, начала более интенсивно крутить и вертеть его в руках.
То, что шарик оказался каким-то волшебным способом заправлен в мушкет, не было случайностью. Был ли виноват в этом Посланник? Вполне возможно. Его очередная чёрная шутка? Несомненно. Френсис не думала о том, что эта пулька могла оказаться ловушкой.
Наконец, круглое тельце начало поддаваться – Френсис почувствовала, как под ладонями шарик начал двигаться, скрипеть, а затем и вовсе развалился на две части. Девушка медленно развела руки, в которых, в обеих ладонях, скрывалась одна из половинок странной железной пульки. На траву что-то упало. Кажется, какой-то свёрток.
Когда волнение улеглось, она всё же решилась взять комочек в руки. Бумажка была очень тщательно завернута в ком. Края бумаги слегка обгорели и приняли чёрный оттенок. Но это было не важно.
Выбросив половинки пули, Френсис развернула листик дрожащими и мокрыми руками. Похоже, то, что было в её руках, являлось каким-то посланием. И вправду, первые строки, слегка расплывчатые, но вполне читабельные, начинались так:
«Дорогая Френсис…»
Позабыв о своей усталости, Френсис подскочила на ноги, при этом продолжая судорожно сжимать в мокрых и истерзанных руках кусочек помятой бумажки, как что-то святое; письмо выглядело крупным: на листке просто не было чистого места. Сам же почерк был невероятно красив, даже немного дерзок, судя по заострённости некоторых букв. "Это Грэг!" – без тени сомнения решила Френсис, бережно проводя пальцами по буквам. Письмо должно было хранить его душу, как говорили многие. Не имея больше возможности себя сдерживать, Френсис впилась жадным взглядом в письмо и принялась тщательно вчитываться в строки. Ведь, это была единственная вещь, которую Грэг оставил ей на память. Человек, который ей без сомнений нравился, которому она доверяла… и которого убило это чудовище. Единственная вещь, не считая мушкета, останки которого валялись врассыпную по всей поляне.
"Дорогая Френсис. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я знал, что всё так кончится. Прости, что не сообщил тебе об этом, хотя у меня было время; возможно, я наивный дурак, раз надеялся на иной исход. Я хочу сказать тебе, что...где бы ты сейчас не была, как бы сильно ты не отчаивалась... знай, что ты очень сильный, и очень храбрый человечек. Я понял это сразу, как только увидел тебя. Можешь не верить мне, но когда я увидел тебя, ты показалась мне чистым лучиком, что освещало это тёмное, позабытое всем, царство.
Я помню твою улыбку, помню твои прекрасные небесно-голубые глаза, в которых всегда читалась какая-то приятная невинность. Я решил, что просто брежу. Я ведь знаю, что двух солнц не бывает, но твой образ меня разубедил. Нет, всё же я сумасшедший человек, не так ли? Надеюсь, что ты улыбаешься…
Ты прекрасна, Френсис. При виде тебя, возникало желания обнять тебя за плечи, прижать бережно к себе, как что-то сокровенное, и никому не отдавать. Я действительно безумец, раз думал, что смогу это сделать. Увы, я простой смертный, и как бы я не хотел огородить тебя от всех бед, у меня ничего не вышло. И всё же, я искренне надеюсь, что ты жива и здорова и продолжаешь отчаянно бороться за свою жизнь. Если когда-то твою прекрасную головку захватят какие-то сомнения, слушай всегда себя и своё сердце, и иди по течению. Будь сильной. Не думай, что тебе это не под силу. Ты способна на большее! Многое скрыто от наших глаз. Смотри на всё шире."
Френсис несколько раз перечитала послание. С каждым прочтением, она испытывала прилив невидимой силы, которую так грубо отобрал у неё этот проклятый остров. Сколько тепла, сколько любви было в этом письме вложено. Френсис не могла сдерживать эмоций. Понимая, что автор этого послания уже давно убит и они никогда не увидятся больше, горло её начало судорожно сжиматься, словно ей не хватало воздуха. Затем, она расплакалась. К счастью, никто не видел этого, что, безусловно, радовало, она наконец могла спокойно выплакаться и даже покричать, выражая тем самым ту самую боль, что охватывало всё её существо.
Интересно, когда он писал это письмо, он тоже плакал? Или же встречал своё тяжкое будущее с улыбкой на лице? Резкие взмахи пера говорили о его раздражительности, которой он пытался заглушить вой в своём сердце – вой отчаяния, полного осознания, что исход будет именно таким. Чернила были вдавлены глубоко, оставляя на обороте небольшие, но ощутимые выпуклости. Он нервничал. Каждое слово давалось ему с трудом, но он справлялся, не взирая на страх.
Френсис бережно сложила записку и спрятала её под пурпуан, где ничто не могло до него добраться. Как ни странно, но эти строки действительно сумели оживить в ней уверенность, хоть и слабую. Френсис принялась оценивать ситуацию трезвее.
Девушка осознала важнейшую для себя вещь. Она просто НЕ ИМЕЛА права здесь погибнуть.
Не успело солнце ещё разогнаться и осветить необитаемый островок своими тёплыми лучами, а юная искательница приключений уже стояла на ногах. Чтобы предостеречь ноги от новых порезов, она содрала ткань с рукавов и обмотала полученными кусками материи свои пятки. Так она защитила свои ноги от новых царапин и заноз. Чтобы волосы не мешались, она связала толстую косу и повесила её себе на плечо. Было поначалу даже странно – на глаза не лезли лишние
пряди, и на голове не чувствовалось привычного движения, когда волосы жили своей жизнью; теперь же они были в плотном плену.
Остров обладал особо крутыми рельефами. Порой, почва казалась идеально ровной, по ней Френсис шагала с высоко поднятой головой, но иногда, это происходило неожиданно – почва начинала резко меняться – то она наклонялась вниз, то резко наверх. Мягкий травянистый ковёр превращался в острые, холодные камни, которые как назло гуляли под ступнями, заставляя ноги разъезжаться в разные стороны. В такие моменты не помогали даже изобретённые защитные носки. Осколки от камней всё равно умудрялись протыкать кожу.
Солнце, словно назло, умудрялось пролазить сквозь дремучие ветви и припекать своими жаркими лучами.
И, как бы это грустно не звучало, день проходил также безрезультатно, как и прошедший. Сколько Френсис не бродила, сколько не старалась, сколько не искала, ничего, чтобы утолило её голод, она ничего не нашла. Но ведь должна же была белая полоса когда-нибудь явиться, во что Френсис свято верила и с трепетом ждала. Не могла же она здесь умереть?
Наконец, это можно было назвать везением, Френсис услышала вдали всплески. Поначалу она решила, что ей показалось, но затем, опомнившись, девушка резко бросилась на звук. Голодная, слабая, она понимала, что, куда бы судьба не затащила её на сей раз, это было намного лучше, чем ничего. Девушка ловко перескакивала через поваленные деревья, и наконец, злой и тёмный лес, державший всё это время несчастную девушку в своих объятиях, выпустил её на небольшую полянку, которая выглядела вполне обычно, не считая только того, что вдоль неё тёк ручей. Он казался совсем крохотным, тёк медленно, ударяясь порой о небольшие преграды в виде маленьких камушек, и всё же, этой крошке удавалось здесь существовать. В некоторых местах ручей разбивался на крохотные сети, которые впоследствии вновь соединялись в одно. Френсис смотрела на него с толикой удивления, как будто никогда ничего подобного не видела, но затем, жажда, забившаяся у неё в горле, всё же дала о себе знать. Позабыв обо всём на свете, девушка кинулась к ручью и окунула в него ладони. Ручей в этот момент показался ей по-настоящему живым, почувствовав неожиданную внешнюю преграду, он быстро нашёл выход из положения, разбившись на пятёрку тоненьких водянистых сетей и аккуратно обходя стороной девичьи руки. Наполнив ладони водой, Френсис принялась утолять жажду. После долгой жажды, вода показалась ей необыкновенно сладкой.
Вдруг, её осенило – иди по течению. Нет, с одной стороны звучало это странно, и что может дать Френсис обыкновенный ручей кроме утоления жажды? А с другой стороны…
– Терять нечего, – прошептала она, поднимаясь с колен. – Пошли.
И она последовала за ручьём. Она старательно отводила глаза в сторону, как будто ей было стыдно идти за течением. Но это длилось лишь первые несколько минут блуждания. Позже, Френсис очутилась уже не на поляне – ручей уводил её глубоко лес. Передвижение казалось совсем неудобным – в глаза то и дело лезли ветки, под ноги попадались заросшие мхом, невидимые пни, а порой перед Френсис вставали преграды, пройти которые было вообще невозможно. Девушке приходилось быстро соображать, чтобы случайно не упасть и не напороться на какой-нибудь ядовитый шип, коих в этом злосчастном лесу было в неиссякаемом количестве. Порой даже такой невинный, крохотный на вид ручей, мог сыграть с ней отнюдь недобрую шутку. Иногда, когда девушку что-то ненароком отвлекало, он как назло запрятывался где-то под корой дерева. Журчания же его услышать было не так просто – оно казалось таким лёгким, почти недосягаемым для несчастной Френсис.
