Текст книги "The Pirate Adventure (СИ)"
Автор книги: MeL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)
"Что это за место?"– Френсис посмотрела по сторонам, рассчитывая помимо захолустского домишки встретить ещё кого-то. Ну, хоть кого-нибудь.
Френсис собралась было закричать, чтобы привлечь внимание этого пустынного местечка, где пустошь в паре ярдов от дома заканчивался дремучим туманом, как дом внезапно загорелся. Это произошло настолько неожиданно, что Френсис захотела инстинктивно прикрыть лицо руками, опасаясь что жар доберется до нее. Но огонь вроде бы и был близок к ней, но он почему-то при этом Френсис не чувствовала тепла. Ей оставалось только наблюдать за тем, как языки рыжего, адского пламени с необычайной быстротой охватили податливое, старое дерево, при этом испуская довольное, змеиное шипение. "Пасть дьявола...– пришла в голову мысль. – Она быстро и жадно пожирает сукна, хрустит и довольно почмокивает. Дьявол рад такой удачи. День удался…"
Вскоре над пламенем возросли клубы черного, горького дыма.
Френсис какое-то время завораживающее наблюдала за этим процессом "пожирания", чувствуя, как от тревоги в животе у неё запорхали бабочки. Много бабочек. Огонь поражал ее своей безжалостностью, своей бесконечной прожорливостью. Но вот, за горящими окнами послышались крики. Кажется, отчаянно кричала женщина. "Надо помочь ей!" – но что она могла сделать? Тело ее не слушалось. А сердце так и сжималось с каждым новым завыванием этой незнакомки.
– Артур, прошу тебя, уходи! Отпусти меня! Артур! – плачь перешел на оглушительный и истеричный визг, словно эту женщину жестоко и безжалостно пытали; в какой-то момент Френсис пришла в голову слегка ненормальная мысль, что кричал это не человек, а сам дом, которого пламя терзало с беспредельной жестокостью.
– Я не смогу выбраться, милый! Прошу, послушай меня! Выбирайся отсюда! У тебя ещё есть шанс! Артур…Арти…А-а-а…
Затем, картина начала сжиматься, домик унесло куда-то за несколько миль, и он превратился в крохотную рыжую точку.
– Хватит!
Френсис почувствовала жжение в руке, словно с нее что-то грубо сорвали, что-то липкое. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Все было на месте. Знакомая, полупустая каюта, прохладный, пыльный пол, знакомый скрип и скрежет, издаваемый раненной Армадой. Посланник сидел рядом на коленях и изо всех сил пытался сорвать с себя черного паразита. Либо это была просто игра света, либо паразит прибавил в размерах.
– Я же говорил...никогда...не прикасаться...– шипел по слогам Посланник. Он был бледнее, чем обычно, даже губы его побелели, слились с цветом кожи.
– Дом... Я видела дом. В огне... – выпалила Френсис, при этом прекрасно понимая, что говорить о своих видениях – или что это было – просто неподходящее время, однако что-то в душе ей подсказывало, что, если умолчать об этом, то станет только хуже. Посланник на секунду замер, даже дыхание затаил.
– Что ты сказала?
– Горящий дом...– Френсис приложила рот к губам, чтобы не дать кому тошноты выбраться из горла наружу.
Посланник поморщился и затем одним рывком содрал с себя паразита. Существо тряпкой повисло в его кулаке, больше не делая никаких попыток дотянуться до вкуснятины.
– Не забивай этим голову... Оно пыталось притупить твой разум ложной галлюцинацией, – мрачным тоном сказал Посланник. – Можешь идти. Все что надо, я...показал тебе. Скоро мы совершим первую остановку.
Френсис внимательно осмотрела свою повреждаемую руку. Эта тварь оставила после себя на память небольшое покраснение, которое тянулось аж до локтя. К счастью, болью оно никакой не отдавалось, поэтому Френсис об этом вскоре забыла.
Пока она стояла в коридоре и пыталась вспомнить все, что произошло с ней за этот короткий промежуток времени в хаосе, где не было утра, дня или вечера, в животе у нее все предельно натянулось, как струны музыкального инструмента. Девушка чувствовала себя смертельно утомленной.
Она не сомневалась в том, что там, в каюте, в момент, когда тварь вцепилась в ее кожу, Френсис видела отнюдь не галлюцинацию. Посланник пытался обмануть ее, и вышло у него это очень ничтожно. Он, как и Антонио, в момент сильного возбуждения, не умеет сдерживать свои эмоции. Френсис отчетливо прочитала на его мертвецки-бледном лице страх. Страх, говоривший о том, что это была не галлюцинация, а воспоминание. Самое тяжелое воспоминание, которое крупным клеймом лежало на сердце кровожадного пирата. И естественно, он был напуган, ему не хотелось, чтобы кто-то знал о его прошлой жизни, а тут… какой-то паразит сумел за долю секунды раскрыть Посланника перед Френсис во всей его красе. Что испытывает человек, когда его страхи выносят на всеобщий обзор? Френсис аж поёжилась, словно в коридоре похолодало, но на самом деле ей стало противно…противно осознавать то, какой мерзкий она совершила поступок… Она увидела момент гибели его матери. Гибели его единственного родного и любящего человека. Осознание того, что помочь ты уже ничем не можешь, остаётся только наблюдать за тем, как быстро стирается с земли твой дом. Какие в те секунды одолевали его мысли? О чём он думал? О мести? О том, что мир этот не достоин дальнейшего существования, так как его жители безжалостно уничтожили всё, что когда-то имело смысл?
И после этого он стал чудовищем?
"Нет-нет. Ты не чудовище... – с полной уверенностью сказала себе Френсис. – Ты никогда им не был…"
Глава 16. Каменные сердца
Сара положила голову на свою грудь и позволила сну вторгнуться в её разум. Благодаря отсутствию дней и ночей в этом мире, она понятия не имела, сколько уже прошло времени с того дня, когда она в последний раз окуналась в мир грез. Это было когда-то очень давно, а может... Она некогда и не спала. И вообще, кто она? Что это за место? И кто тот парень, что лежит напротив нее, прикрытый тонким одеялом. Напряженное и осыпанное морщинами его лицо говорило о том, насколько тяжко протекала его болезнь.
Антонио все реже приходил в себя, он открывал порозовевшие веки и с испугом оглядывал окружение, после чего падал практически замертво обратно на подушку. Сара уже сомневалась, глядя на это странное состояние, что Антонио во время схватки с осьминогом отделался только растяжением ног. Наверное, он умудрился подхватить какой-то вирус, и что самое ужасное, ни она, ни Френсис, не знали, что же это такое и как это лечить. Обычные примочки здесь не помогали.
Когда Сара практически полностью потеряла связь с реальностью, Антонио опять очнулся.
Дыхание его участилось, и со стороны он начал больше походить на человека, страдающего лихорадкой. Из-за постоянного жара, тело его покрывалось испариной, впоследствии которой вся его постель казалась сырой, хоть выжимай. Антонио бросил панический взгляд на спящую помощницу, зрачки его расширились, выдавая его страх. Если бы он только был способен говорить ( а из-за высокой температуры язык его не слушался, и любая речь испанца напоминала детский лепет), то Антонио бы сообщил Саре, как сильно пылали его ноги, особенно в области колен. Порою казалось, что вот, сейчас пламя выберется из-под кожи и охватит собой всё помещение.
Говорить он не мог, но вот стонать…
Сара моментально среагировала на его душераздирающие завывания; она соскочила со стула и ползком добралась до постели. Ей хотелось расплакаться из-за бессилия, лишь гордость мешала это сделать. Она крепко схватила потную, горячую руку испанца и прижала её к щеке.
– Антонио, что же это? Стало хуже, да? – хрипло спросила она, надеясь, что Антонио ее понимает. Она подползла к его ногам, штаны на которых были засучены чуть выше колен. Именно оттуда и начиналась эта штука. Сначала это отображалось обычным и незначительным покраснением. Кто бы знал, что так обернется...
– Отойди.
Сара сначала решила, что это заговорил с ней внутренний голос. В таком месте это было бы кстати. Затем, она почувствовала на своей спине чью-то тень, и ее охватила паника.
– Ч...что? – спросила она вслух. И с каких это пор она стала такой трусихой?
– Отойди, говорю, – ответил ей совсем недоброжелательного тона голос. Затем чья-то рука впилась ей в плечо и настоятельно отодвинула итальянку в сторону. Подальше от Антонио, который к удивлению, был еще в сознании, и смотрел он куда-то за Сару. Даже стонать перестал.
Итальянка обернулась, готовя в своей голове какую-нибудь едкую фразу, дабы прогнать прочь того незнакомца, который сунул свой нос в эту каюту, но увидев позади себя угрюмое лицо Посланника, слова ее так и застыди на языке, к счастью, с него не слетев. Капитан Армады впервые за все плавание удостоил их своим присутствием. До этого он старался к ним не соваться.
– А... Это... Извините, – девушка поспешно отпрянула подальше от постели и от Посланника, все еще храня на своей памяти изуродованное пулей лицо.
– Ты...– с последними силами выдавил из себя Антонио. Хоть он был и сильно слаб, однако это не значило, что вместе с силами исчезла и его ненависть. – Ты... какого...
– Рот закрой, – рявкнул на него пират, между тем внимательно осматривая посиневшие ноги больного. – Ты вообще должен плакать от счастья, что я здесь.
– Пришел посмеяться над моим состоянием, да?
Артур ничего на это не ответил. Он склонился над тем местом, где была образована опухоль, и казалось, что теперь он полностью был отключен от внешнего мира.
– Не-ет, это не перелом, – пробубнил он, довольно-таки жестко положив руку на опухоль, что располагалась чуть ниже коленной чашечки. И тут началось самое удивительное. Опухоль ответила на прикосновения Посланника, да так живо, словно только и ждала этого. Крохотные, розовые капилляры, которыми были покрыты поврежденные ноги, задвигались, начали извиваться, как маленькие, тоненькие змейки. Внезапно Антонио закричал, пот ручьем полился по его болезненно-зеленоватой коже, которая за секунды обрела красноватый оттенок, его тело резко выгнулось, грудь выпятилась вперед, мокрая голова его уткнулась в подушку.
– Что с ним? – закричала Сара, для которой это зрелище казалось невыносимым. От ора Антонио сотрясались стены. – Что вы делаете?! Прекратите сию же ми...
– Не стоит вмешиваться в то, чего не понимаешь, девчонка, – голос Посланника, на фоне этих душераздирающих криков, звучал тихо, но необычайно ясно. Сара поняла, что она не в силах перечить этому человеку. Весь его грозный вид говорил о том, что скажи она еще хоть слово, Посланник прихлопнет ее, как мошку.
– Твой хахаль подцепил паразита, – продолжил холодно объяснять пират. Выглядел он рассерженным и бледным. – Его ранили?
– Что? – Сара с трудом соображала, ибо нескончаемые крики испанца заставляли ее сердце разрываться от горя и от бессилия. Помочь ему или хотя бы как-то облегчить страдания Антонио... Но как?
– Он раны какие-нибудь получал?
– Я... Я не знаю...
Когда Посланник удостоил ее своим испепеляющим взглядом, Сара отползла еще на метр, а там уже ударилось спиной о стул. Она бы поджала свой хвост, будь она напуганным щенком.
– Ты думаешь, что твое "не знаю" поможет ему? Говори конкретнее!
– Я честно не знаю! – ответила чуть не плача итальянка. Она готовилась принять весь удар на себя.
Но Артур лишь сверкнул на нее своим ядовитым взглядом, и вернулся к Антонио, у которого лицо от натуги побагровело.
– Держи его за руки, – кратко приказал он Саре, и девушка послушно кинулась к испанцу. Кожа Антонио накалилась. – Держи за руки, мать твою!
Он достал из-под пояса небольшой длины кинжал с заостренным лезвием. Когда Сара это увидела, у нее закружилась голова. На секунду, она перестала держать брыкающегося испанца и тот, воспользовавшись этой удобной заминкой, со всей силы саданул своей помощнице в живот. Сара отскочила от больного, сгибаясь пополам и кашляя.
– Крепче держи, – жестким тоном посоветовал Посланник, однако Антонио уже было не удержать. Завидев в руках пирата лезвие, испанец принялся брыкаться с еще большим проворством. В уголках его губ появилась пена. Сара все еще страдала болью в животе, ей было не до Карьедо. Тогда Артур воспользовался своей силой. Ему не нужно было выговаривать проклятия, ему хватило одного взгляда и Антонио больше не брыкался. Его с такой силой пригвоздило к матрасу, что ножки постели не выдержали и разъехались по разные стороны.
– Уже лучше, – отметил Посланник и легким движением руки нанес на фиолетовой коленке порез. Капилляры – черт побрал, что за нечисть – почуяв свободу, дружно накинулись к ранке и уже будучи вне тела они напоминали кучку тоненьких змеек, извивающихся и издающих странные булькающие звуки.
Хоть Антонио не имел возможности шевельнуться, кричать же он продолжал вполне свободно, кляпа у него не было. Артур старался изо всех сил держать эмоции в себе, он и так наговорил и накричал достаточно. К тому же, криком ничего не решить.
– Ох, Господи, – вскрикнула Сара, указывая на скопище малюток-щупалец. Она не могла поверить, что вся эта гадость прежде находилась в испанце. – Господи, что это такое?!
– А не видно? – Артур схватил щупальца и вырвал их, как сорняк из земли. Какое-то время червячки шипели, обливались слизью, после чего кожица их потемнела и она перестали извиваться в кулаке пирата.
То же самое произошло и со второй ногой. Посланник избавился от пучка с червями, выбросив их в иллюминатор. Конечно, он не улыбался, но по его глазам было видно, что он остался доволен "операцией". Он еще раз взглянул на больного, явно освобождая его от своих невидимых цепей, и Антонио, расслабленно вздохнув, начал засыпать.
– Ты мой должник, – сухо заявил Посланник, перед тем, как Карьедо окончательно не провалился в сон.
– Спаси... Спасибо огромное, – заикаясь, выдавила из себя Сара. Ее все еще трясло от пережитого. Посланник ответил ей долгим, пытливым взглядом, от которого итальянке стало не по себе. Она не понимала, почему на нее так заострилось внимание, к тому же, эти глаза смотрели не на нее, а как бы сквозь. Изучали. Сара склонила голову, позволяя своим непослушным кудрям упасть ей на лицо и на плечи, и хоть как-то спрятать ее глупое смущение. А когда пират вышел из комнаты, она почувствовала, с каким облегчением камень упал с души, она давно не испытывала такой радости. Произошло что-то, чего она не понимала, и не стремилась понять, однако это "что-то" ей нравилось. Да, ей определенно хотелось смеяться, смеяться долго и искренне, чтобы каждый уголок в этом мире слышал ее звонкий смех.
Она на трясущих ногах дошла до постели, где, раскинув руки, валялся Антонио, и приложила ладонь к его влажному лбу. И вновь она почувствовала огромное желание рассмеяться. А все потому, что Антонио поправлялся.
Френсис решила вновь занять себя чем-то полезным. Постоянное безделье толкало ее на внутренние размышления, направление которых она... слегка опасалась. Если это можно было бы так выразить. Просто ей казалось, что вся ее жизнь теперь непосредственно была связана только с одним человеком, и крутиться она только вокруг него.
Посланник.
Он сидел в ее голове крепче любого паразита, если можно было так его сравнить. Ей даже начинало казаться, что отныне она ходит по одному полю, контролируемому Посланником. Она даже начала убеждать саму себя, что он следит за ней, за каждым ее шагом… А уж после их последнего эмоционального разговора это слежение лишь усилилось… Такое состояние можно было назвать паранойей.
И поэтому, спустя, наверное, несколько часов бессмысленного блуждания по комнате, Френсис приняла для себя твердое решение заняться делом. Например , тем, что у нее получалось лучше всего, и благодаря чему, она сумела добиться от команды достойного обращения – готовкой. Кок был несравненно рад ее приходу и даже выделил ей место, где бы она могла приступить к делу. Параллельно, пока она с огромным усердием месила тесто, стараясь все свои силы тратить только на это, и ни о чем вообще не думать, Джеспер развлекал ее всякими забавными историями из своей жизни. Об их предыдущем серьезном разговоре больше не было и речи. Она и он забыли об этом, как о страшном сне, вырвали этот листок из истории и, скомкав, выбросили на помойку. Ох, как же Френсис была этому рада. Она чувствовала, как душа ее стремительно поднимается от восторга, вместе с тестом, как все мысли о прошлом, о Посланнике растворились в котле с похлебкой. А Джеспер, явно ощущая в девушке перемены, говорил все громче и с большим энтузиазмом.
– А потом он как глянет на меня, – заливал кок, размахивая огромной деревянной ложкой для помешивания. – Нет, ты бы видела его лицо!
Френсис засмеялась, в глубине мыслей уже потеряв нить их с коком разговора. О чем это он? Да разве это и важно? "Главное, что расслабляет..." – подумала она, вырисовывая на лепешке из теста какие-то загогулинки.
– Он был так похож внешне на свинью, хвоста только не хватало! И вот он такой встает передо мной, глаза налиты кровью, из ноздрей пар вылетает...
– Хах, да, весело, – поддакивала рассказам Джеспера Френсис, и позже обратила внимание на лепеху. Его палец между тем как раз вырисовывал последний луч у звезды. – Ох, нет... Боже...
– Что такое? Волос в тесто попал? – быстро переключился кок.
– Нет, все нормально, просто... – Френсис поспешно завернула тесто в толстый рулет. У нее заметно тряслись руки. – Просто... Мне кажется, что тесто уже достаточно помято.
– Ну и что бы я без тебя делал? – улыбаясь, спросил старый пират. – За что я вас так, французов, и люблю. Готовите отменно! Даже в этом дырявом корыте умудряетесь сварганить деликатес!
"Ага, хоть кто-то нас, французов, любит... "-с тоской подумала девушка, передавая поднос с тестом коку. Перед глазами, как будто по щелчку пальцев, всплыл тот самый горящий дом. И этот проклятый женский крик. Конечно, в памяти Френсис он звучал не так живо, но ее это не успокаивало. Главное, что звучал, а это уже напрягало.
– Френсис, что с тобой? – кок провел перед ней рукой. – Слушай, выглядишь ты хуже нашего корыта (он расхохотался). Так, давай, лучше, отдохни. Иди, поспи. А то, не дай бог, еще в обморок бухнешься!
Френсис обреченно потерла рукой пылающее лицо.
– Но Джес...
– Френсис, – с напряжением в голосе произнес кок.
Выходя из камбуза, Френсис хотелось разрыдаться. То, что кок отправил ее "отдыхать" было равносильно тому, что если бы он бросил ее к рукам палача. По крайней мере, когда она оказалась за пределами душного от постоянной готовки помещения, мысли вернулись в свой привычный оборот. Френсис оказалась их пленницей.
– Френсис, тебе плохо? – Том встал рядом с постелью девушки и скромно сложил перед собой ручки. Если бы девушка была в настроении, то она бы умилилась такому зрелищу. Но сейчас ей хотелось обругать этого ребенка, за то, что он, черт подери, видит ее состояние и все равно спрашивает об этом. Чего он хочет услышать?
– Том... Умоляю... – прошептала она, еле сдерживая в себе желание повысить голос. Нет, она не Посланник, она не будет орать по всякой ерунде. Она всегда была спокойной и рассудительной леди, за это люди к ней всегда и тянулись. Им было приятно заводить с ней общение, но сейчас, попробуй они хоть сунуться на ее территорию...
– Хочешь, я принесу тебе попить? – предложил застенчиво мальчик. – Это все из-за этого места, да? Я тоже чувствую себя нехорошо. Словно силы высасывают.
"Ты прав только наполовину, малыш…"
Юнга говорил что-то еще, его милый детский голосок не умолкал ни на секунду, под него Френсис и уснула. Это произошло так быстро и неожиданно, она даже понять толком не успела, когда разум ее отключился, когда ушла реальность и пришел этот проклятый сон.
Но только это был уже не кошмар, а куда худшее видение, которое она когда-либо видела. Если в кошмарах она конкретно тряслась от страха, то здесь ей приходилось испытывать что-то совершенно фантастическое. Такого скопления различных эмоций сильно истощало ее тело, даже во сне она чувствовала усталость. Только к этой усталости прибавилась еще и головная боль, и странное томление в области груди. Каждый удар сердца сопровождался уколом маленькой, неприятной, нудящей боли.
Собственно, во сне она беседовала с Посланником. Только на этот раз он не был каким-то там уродом, изо рта которого нескончаемо лилась кровь, ни тем огромным монстром с черными, неживыми глазами и ядовитым смехом. На этот раз к ней пришел обыкновенный мужчина. Хотя, он был не совсем обыкновенным. Выглядел он человеком, пережившим или до сих пор переживающим страшную болезнь. Болезнь, способную уничтожать его медленно, не торопясь, но внешне это отображалось очень явно. Особенно эти впалые щеки, болезненного цвета кожа, глаза красные – не из-за злости, а из-за усталости, возможно, даже из-за недосыпа. Френсис смотрела на гостя в своих грезах с испугом и одновременно с искренней жалостью. Ей захотелось подойти к нему ближе, обнять за плечи, показать ему, что все хорошо, что бы там ни произошло, все уладится. Френсис сама пыталась себе внушить что-то похожее, но почему-то убедить другого человека ей казалось куда легким делом.
– Видишь, какой я? – спросил ее Посланник совершенно убитым голосом. Таким вот тоном, мол "да-да любуйся, я такой реальный, и не скажи, что удивлена!"
– Но... – Френсис хотела возразить, но тут пират исчез под звук хлопка, и на его месте появился маленький мальчуган с неопрятной пшеничного цвета шевелюрой. На круглом, перепачканном в саже личике поблескивали близко посаженные, зеленые глаза. Детская обида. Что может быть хуже этого?
– Это все ты виновата! И твои люди. Моя деревня им вовсе была не нужна, они просто проходили мимо... Были явно сильно возбуждены минувшей битвой и... Решили отыграться. Понимаешь? Решили... Отыграться, – прокричал он охрипшим из-за плача голосом.
– Артур... – Френсис узнала в этой крохе будущего врага всей Европы.
– Для них что... Было важно, что умрут люди? Одним больше, одним меньше... Действительно, какая важность? Главное утолить свои потребности, не так ли?
– Артур, я же... Что я могла сделать? Честно, если бы я только знала...
– И что? – маленький Посланник нахмурился. – Что бы ты сделала? Ты же терпеть не можешь меня, не так ли? Тогда какое тебе дело до меня?
Френсис почувствовала, что задыхается. Еще слово, еще хоть одно слово вылетит из уст этого вредного карапуза…
– Господи, умоляю, выслушай ты меня! Я... Я... Мне вправду очень жаль, если бы все только было в моих силах, но меня же... Меня же тогда даже на свете не было! А так, я бы не допустила этого! Если бы у меня была возможность...
Артур молчал, но это вовсе не значило, что слова Френсис не сумели его зацепить. По крайней мере, он уже не выглядел таким угрюмым. Поэтому он снова перевоплотился во взрослого человека.
– Я все еще не понимаю, зачем же я тебе нужна... Неужели ради этой... Мести... ты держишь меня? Мучаешь меня этими видениями? Я не понимаю...
Внезапно Посланник оживился, подошел к хозяйке снов чуть ближе. В глазах его зарезвились бесята.
– Нет-нет, ты должна была давно все понять, – проговорил он медленно, словно что-то разъясняя.
– Я все равно не понимаю... – Френсис обреченно покачала головой. – Мне хотя бы знак какой-нибудь, небольшую подсказочку...Я хочу осознать, для чего же я все это делаю? Для чего ты здесь?
– Подсказок было достаточно, – отрезал Посланник. – Теперь очередь за тобой. Времени становится все меньше и меньше. Каждый дюйм, пройденный Армадой, уничтожает все твои шансы на разгадку. Давай же, включай свою смекалку! Сведи все факты в кучу, найди ко мне подход, помешай мне, Френсис, помешай мне захватить этот гребаный мир!!!
– Я не знаю как! – завопила Френсис и их голоса слились воедино, после чего Артур исчез, исчезла и та пустошь, где проходила их беседа, и Френсис открыла глаза. Ей казалось, что она вынырнула из реки ради порции кислорода.
– Ты плакала во сне, – сообщил слабым голоском юнга. Он держал в руках чашу с водой. Все же принес. – Я боялся тебя будить... Прости меня.
– Это ты меня прости, что напугала, – ответила она, стараясь успокоить свое дыхание. – Просто... Опять дурной сон... В последнее время они слишком часто меня посещают...– внезапно она затаила дыхание и прислушалась. Как странно, корабль не скрипел. В каюте было очень тихо. – Что это? Мы стоим на месте?
– Ах, да! – Том явно был счастлив такой перемене в разговоре. Его крохотные веснушки радостно засияли. – Корабль остановился рядом с первой сушей. Здорово, а? Капитан сказал, что нам полезно размяться! А еще он сказал...
Но Френсис его не дослушала. Она буквально в припрыжку кинулась к порогу, чуть было не подвернувшись на собственном платье. Как же так? Почему ее никто не разбудил и не сообщил об остановке? Ведь это же очень важно... Френсис должна была увидеть этот их "остров". Она неслась широкими шагами по коридору, Томас неумолимо следовал за ней, все еще стискивая в руках чашу с водой. Он пытался окликнуть девушку, но та решительно пропускала его крики мимо ушей. Вскоре, мальчик смерился, и старался следовать молча.
То, что Томас так мило обозвал "островом" являлась всего на всего небольшая, каменистая площадка, абсолютно лишенная зелени или песка. Чуть дальше от этой площадки шел сплошной, густой туман, а что следовало за ним – фантазия в помощь. Где-то по бокам от так называемого бережка располагалась кучка заостренных рифов, которые подобно пасти огромного хищного зверя, высовывались из вязкого океана и угрожающе поблескивали при мутноватом, жемчужном свете. Это место не сулило ничего хорошего, это понимала вся команда и не старалась особо скрывать свой страх. Даже Посланник – и тот относился к их первой остановке с заметным недоверием. То и дело, он оборачивался к туману с приготовленным мачете, готовясь на любую неожиданность.
Френсис спустилась по трапу с корабля, то и дело разглядывая соседские рифы. Ей почему-то казалось, что они сейчас оживут, и накинутся на них с желанием разорвать на куски. Нет, это уже были проделки богатой фантазии.
– Мы будем ночевать здесь? – спросила она у капитана, неожиданно для себя снова остановив взгляд не на его лице, а на теле. Сначала она изучила его широко расправленные плечи, на которых висел бордовый плащ, а потом обратила внимание на расстегнутый воротник с какими-то узорчиками, где далее начиналась ключица.
– Остановка будет полезна для всех, Бонфуа, – спокойно бросил ей в ответ пират.
Когда он отошел от нее, уже готовясь напасть на кого-то из подчиненных по причине починки корабля, Френсис принялась себя ругать. Да что же с ней такое происходит? Что это за странная реакция? Она должна была твердо задать ему интересующий ее вопрос, а после ответа устроить жаркую дискуссию, отстаивая свои права и выставляя вперед свое личное мнение на этот счет. А она что? Кое-как выговорила вопрос, а потом и вовсе что-то мямлить начала...
"Найди ко мне подход, Френсис!"
Глупо было слушаться мнения собственных снов, но... Чтобы она там не думала, на этот раз Посланник из ее кошмарных грез был прав. Нужно было спешить. Это их первая остановка... А дальше? Что будет дальше? Конец света?
– Какое отвратное место...
Френсис обернулась и встретилась взглядом с итальянкой. Положив деловито руки на бедра, Сара с интересом изучала площадку. Френсис про себя отметила, что та выглядела свежей, намного лучше, нежели прежде. К ее прекрасному, детскому личику вернулась прежняя надменность, которая скорее не пугала, а вызывала радость. На итальянке была одета длинная рубаха, которая ей была совсем не по размеру, заправленная в кожаные брюки. По сравнению с Френсис, которой постоянно приходилось выживать в вечернем наряде, этой же дамочке одежда совсем не составляла проблемы. Ну да, если вспомнить, из каких слоев общества она родом…
– Хорошо выглядишь, – решила отметить Френсис.
– Ага, – невольно улыбаясь, кивнула итальянка. Это было хорошим знаком. Учитывая то, что последние несколько часов Сара была вся не своя, особенно, когда состояние Антонио стало стремительно ухудшаться, но сейчас вид Сары говорил о том, что все позади.
– Как твой капитан?
– С ним все хорошо, – по Саре было видно, что она из последних сил держится, дабы не выпустить из себя дух бабы-сплетницы. Но ее так распирало все рассказать, от этого даже лицо надулось. – Сейчас лежит в постели, ест суп. Ходить я ему запрещаю, но вот температура у него уже в норме.
– Как же хорошо, что поправляется, – Френсис приложила ладонь к груди. – Но как? Как это произошло? Ты дала ему какое-то лекарство?
Сара стиснула до предела губы, но глаза ее смеялись. Она энергично помотала головой, от чего ее кудряшки задвигались, заползали по плечам, как живые.
– Ему помогли... – выдавила она.
– Кто?
Сара ничего не ответила, лишь посмотрела куда-то в сторону. Она уже не улыбалась, а смотрела вполне серьезно. Френсис тоже переглянулась и к своему удивлению поняла, что итальянка смотрит на Посланника. Его красный плащ то и дело шелестел то в одну сторону, то в другую. "Он помог? Нет, Сара, милая, скажи, что пошутила. Не может быть..." – но очевидно может. Сара вообще не обладала хорошим чувством юмора. Да и шутить на счет Посланника она на вряд ли бы стала.
– А я думала, что Посланник... Ну, ты понимаешь, – Сара закатила глаза. – Кровавый пират, проблема для всего мира. О нем рассказывали столько ужасных вещей. Например, у меня в Италии ходил слух о том, что Посланник питается кровью младенцев...
– Какая глупость! – резко возразила Френсис, представив себе, как Артур с остервенением обгладывает детскую ножку.
– А тут он пришел и... – Сара принялась живо пересказывать то, как проходило необычное лечение испанского пирата. Френсис слушала ее в пол-уха, ее больше волновала мелькающая фигура Посланника. "А мне то что? Пусть подыхает!" – так сказал он ей как-то недавно. Он выглядел уверенным, он верил в то, что говорил, он не отрекался от своих слов. И Френсис даже немного с этим смирилась, хотя для нее все еще казалось это отношение к людям слегка... Диким. Хорошо, французы были виноваты, они уничтожили его детство, испортили ему жизнь... Безусловно, повод для мести есть. Проблема вся заключалась в том, что Френсис не совсем понимала его злости. Нет, она знала, что это ужасно, но почувствовать то, что испытывал Посланник, она ни имела возможности. Ей была чужда родительская любовь, Френсис видела своих маму и папу только на картине, она не знала, как звучат их голоса, она не знала их запахов, ей оставалось только представлять это. Наверное, он должен был быть сладким, не навязывающим, таким легким и непринужденным, который чувствуя один раз, запоминаешь на всю жизнь. Френсис не знала этих запахов, и это ей угнетало. Конечно, по сравнению с Посланником, у Френсис имела помимо любящих родителей еще и целую кучу родственников, которые старались в силу своей возможности заменить родительскую любовь своей заботой. Да, Френсис их преданно любила и всегда нуждалась в их поддержке, но она понимала, что эти люди ей никогда не станут такими же близкими, как родная мать.
