Текст книги "The Pirate Adventure (СИ)"
Автор книги: MeL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)
Антонио с трудом выполз из каюты, еле волоча за собой залитые кровью ноги. От того, как быстро и глубоко он дышал, у него начала кружиться голова. Он ухватился за ручку соседской двери, потянулся, попробовал встать на ноги. Черта с два, он встал. Лишь кровь с новой силой начала хлестать из ран.
– Проклятая Армада, проклятая Армада, – бормотал он, снова падая на ковер. Если это была такая проверка на прочность, то Карьедо готов был признать свой проигрыш. Да он чуть не обделался от такой проверки! Но самое страшное казалось даже не то, что эта тварь вообще появилась перед ним, а то, что в какой-то момент она исчезла. И было неизвестно, вернется она когда-нибудь или нет. Может, она затаилась за углом, дожидается, когда он сам приползет к ней, а уж там...
Антонио готов был разреветься, как младенец. Ему было стыдно, страшно и еще раз стыдно. Стыдно за то что чуть не обделался, и стыдно за то, что он целовался с трупом.
– Сара! Сара, прости! Господи! Я ошибся! Я ужасный человек! Я ненавижу себя, я все сделаю только, пожалуйста, верни мне Сару! Она мне так нужна…
– Капитан?
Конечно, таких воплей слышал весь хаос, а Сара и подавно. Отдав штурвал Хьюстону, она тут же вспомнила о больном, естественно, начала волноваться. Но когда она спустилась по лестнице, дабы пойти и проверить, как там поживает ее капитан, услыхав плаксивый вопль, который эхом разносился по всему коридору, Сара сначала встала в ступор. Конечно, она знала, что Антонио довольна – таки... нежная и впечатлительная личность, но чтобы так орать... В голову тут же полезли различные чудовищного типа картины: Антонио лежит без ног, захлебывается кровью, Антонио придавило шкафом... И еще что-то в этом духе.
– Капитан, что такое? Как вы здесь оказались? – она смерила взглядом кровавую дорожку от их каюты до того места, где лежал бледный, как смерть, испанец.
– Ох, Сара, милая моя! Ты вернулась! Пожалуйста, не бросай меня больше, умоляю! – юноша потянул к ней руки. – Я буду хорошим, честно-честно! Прости меня...пожалуйста... Прости...прости...
Сара конечно не понимала, о чем шла речь, но все же обняла Антонио. Хотя, тяжело назвать объятиями то, что испанец буквально схватил ее, силой прижал к себе, да еще так, что итальянка чуть не задохнулась.
– К...капитан, вы меня задушите! – прошептала она. – Что происходит? За что я должна вас прощать?
– За то, что я мужчина! – и Антонио уткнулся носом ей в плечо.
*Задняя меньшая мачта на корабле, на которую укрепляется бизань. (кэп)
** Стивен Кинг detected :(
Глава 17. Смерть бывалого
Можно было это назвать несправедливостью: за то время, пока все нормальные люди занимались какими-то важными делами, ему приходилось лежать в постели и любоваться пустой и ничем неприметной каютой. За все время своего постельного режима Антонио выучил положение каждой соринки на полу, и его уже порядком тошнило от этой каюты, от жесткости этого проклятого матраса... Он понимал, что такая жизнь рано или поздно сведет его с ума, его, как активного человека. Единственную радость приносило появление Сары. Это был целый праздник. Яркая вспышка фейерверка в ночи. Антонио, как маленький ребенок, увидевший мамку, начинал чуть ли не скакать на месте от переполняющего его восторга.
И на этот раз, когда она пришла в его каюту, он чуть было с кровати не свалился от счастья. Сара же, привыкшая к такой неадекватной реакции, лишь постаралась ему улыбнуться, и затем, открыв деверь пошире, она притащила огромный, пустой таз.
– Что это? – Антонио прекратил улыбаться и внимательно посмотрел на предмет, приволоченный своей помощницей.
– Капитан, я знаю, может вам это не понравится, но...-Сара поставила таз в центр комнаты. – Я приняла решение устроить банный день.
– А с чего ты взяла, что мне это может не понравится? – поинтересовался испанец. – А ты меня не смущаешься?
Итальянка резко выпрямила спину и, положила руки на бедра. По ее взгляду было видно, что она ожидала такого поворота в разговоре, и все равно она не могла не смутиться этим словам.
– Я не думаю, что вы сможете себя помыть, – медленно произнесла она, стараясь не краснеть. – Нужно проделать все настолько аккуратно, чтобы вода не попала вам на ноги. Вы меня понимаете, капитан? Рана загниет и…
– Конечно, – испанец осторожно, стараясь не совершать резких движений, снял с себя рубаху, а затем перешел к штанам. Его помощница между тем поспешно отвернулась от Антонио. Она приволокла бочку с пресной водой и закрыла за собой дверь. Не хватало еще, чтобы их кто-то увидел. Хотя, кому они сейчас были нужны?
– Мне на таз садится? – серьезным тоном спросил Антонио, не смотря на то, что момент сам казался эпичным. Особенно для Сары. Не каждый же день ей приходилось наблюдать своего капитана нагишом. Хотя она старалась вести себя стойко. Она ведь не пялиться сюда пришла. Это можно было назвать очередной операцией. Все должно было пройти аккуратно, безболезненно, и без новых повреждений. Юноша плюхнулся на дно тазика и зашипел от боли в ногах. Видимо, не рассчитал свое падение.
– Ноги пусть будут на краю, – посоветовали ему итальянка, а сама раскраснелась, как рак.
– Так нормально? – совершенно спокойно спросил капитан, медленно высовывая забинтованные ноги за пределы таза. Его совершенно ничего не смущало. Может, это была очередная издевка?
– Замечательно...
Сара откупорила бочонок с остывшей водой и окунула в него ведерко. Проделывала она это медленно, надеясь не совершить какую-нибудь оплошность и не рассмешить своими действиями капитана. С другой стороны, чего тут смущаться, они взрослые люди, они все прекрасно понимают. Благодаря такому стечению обстоятельств, они стали практически также близки, как брат с сестрой. Даже эмоции порой их совпадали. Поэтому Сара не должна была его бояться.
Громко вздохнув, Варгас подняла ведерко над головой капитана и перевернулась его, облив капитана водой. Антонио поморщился, съежился, напоминая со стороны маленького птенца, которого искупали в луже.
– Уюй-юй-юй! – пропищал он, потирая покрытые мурашками плечи.
– Сейчас привыкнете, – заверила его девушка, мысленно умиляясь его недовольным пискам. – Вода не такая холодная.
Процесс мытья также требовал не малых усилий. С одной стороны Сара хотела поскорее с этим покончить, но внутренний вредный, похотливый голос нашептывал ей потянуть время. Ей безумно нравилось проводить жесткой мочалкой по его загорелой, блестящей и скользкой от воды коже, чувствовать под рукой его мышцы... Волшебно... Главное, что Антонио, подставивший ей спину, не видел ее усталой, но довольной улыбки. Иначе бы снова начал смеяться.
Хотя, в последнее время итальянка все реже слышала от него какие-либо издевки. Несомненно, произошло что-то, после чего Антонио поменялся. Не сильно, конечно, но перемены были. Особенно в их отношениях. Можно было даже смело сказать, что он относился к Саре более трепетно, чем когда-либо прежде.
– Сара, скажи мне, пожалуйста, – его внезапный голос вывел девушку из мыслей.
– Что?
– Почему ты обращаешься ко мне на "вы"?
Сара остановилась, удивленно посмотрела на мокрый затылок испанца, словно ответ таился там, между мокрыми кудряшками.
– Ты обижаешься на меня, не так ли? – Антонио хотел развернуться, но руки Сары, которые упирались ему в спину, мешали ему сдвинуться. Пришлось говорить, глядя в стенку. – Обижаешься, что не смотря на весь твой великолепный потенциал, руководителем экспедиции стал я – ни на что не годный, слабохарактерный и просто жалкий пират.
– Нет, что вы, вы не такой! – попыталась возразить итальянка, но Антонио пропустил ее слова мимо ушей.
– Можешь не строить из себя послушную девочку, я тебя вырастил, я знаю, какая ты.
– Нет, не знаешь! – Сара опустила взмыленные руки, потому что устала их держать.
– Да ладно? – Антонио грустно засмеялся. – Мои слова тебя задели, а это уже значит, что я прав.
Но Сара ничего не ответила на это. Задыхаясь от стыда, она опустилась на колени, при этом явно осознавая, что Антонио прав. Черт подери, прав! Конечно, она в душе завидовала ему, потому что она сама претендовала на звание капитана Марии. Если бы не он – не этот кучерявый самовлюбленный индюк-то она бы впервые получила серьезное задание.
Но так вышло, что звание ее перешагнуло, попав в руки мужчине. Правда горькая, но все же правда, и ее невозможно было обойти стороной. Женщин никогда не ставили выше или хотя бы наравне с мужчинами. Их главной задачей заключалось в основном создание семьи и домашнее хозяйство. Женщины считались очагом уюта, нежности, доброты и самое главное – женской мудрости. И все. Женщины не имели право на тяжкие работы, их не пускали на войну, им запрещали обучаться корабельным премудростям. И что тут говорить про капитанство? Но что же делать, если знания Сары Варгас были заточены именно под мужские дела? Она спокойно держала в руках любое оружие, умела постоять за себя и за других, могла спокойно ввязаться в драку и выйти оттуда победительницей.
Саре почему-то казалось, что Антонио не собирается к ней проявлять сочувствия, а просто ищет повод для глумления. Ведь он всегда это делал...
– Прости меня...– внезапно сказал он. И эти слова подействовали на Сару куда сильнее, чем когда испанец ползал у ее ног весь в крови, сверкая своими огромными, безумными глазами. Итальянка старалась не принимать близко к сердцу его слова, считала, что у Антонио помутнение рассудка. Но сейчас он выглядел спокойнее любого матроса на Армаде. Он говорить то, что думал.
– Капитан...
– Прошу, не называй меня так больше! – внезапная вспышка ярости, после которой голос его снова пришел в норму.– Капитан чего? Марии? Она затонула, Сара... Ее больше нет, понимаешь? Значит нет больше и капитана... Эх, – он вздохнул. – Ты права. Я тупой, беспринципный идиот!
Саре хватило несколько секунд, чтобы придти в себя от потрясения. А вдруг всё это происходит не в реальности?
– С чего ты это решил? – она старалась говорить спокойнее, не выдавать своего возбуждения. Наверное, все еще ждала во всем этом подвоха.
– Я...-Антонио в очередной раз попытался развернуться лицом к Саре, но ноги, которые свисали с таза, как две забинтованные сардельки, ни в какую не хотели сдвигаться. Закончилось все тем, что испанец чуть было не поскользнулся на руках и не свалился в воду. Пришлось снова говорить в стенку. – Слушай, я хочу, чтобы ты меня поцеловала.
Сара нахмурилась брови, мысленно просто надеясь, что ослышалась.
– Что-что? – холодно спросила она.
– Поцелуй меня, пожалуйста, – Антонио сам чувствовал странность всего этого положения, в котором они очутились вдвоем: он голый, мокрый, сидит в тазу, она находится за его спиной с засученными до локтя рукавами и взмыленным и наверняка недовольным выражением на лице. И тут он просит, чтобы она его поцеловала. Да, может он не критин, но однозначно извращенец.
Сара молча взяла испанца за плечи и осторожно прислонилась губами к его макушке. Не то, чтобы ей было противно, просто...она сама не понимала, что ее удерживало. Может, тот факт что Антонио сидел перед ней нагишом?
– Нет, это что-то не то, – буркнул обиженно Карьедо. – Давай в губы.
– С ума сошел? – Сара чуть не задохнулась от такой наглости. Ей казалось, что и поцелуй в макушку был перебором. – Антонио...
– Что? Я тебе не нравлюсь?
Еще одно обескураживающее заявление.
– Да не в этом дело...
– Тогда почему ты не хочешь меня целовать?
Сара не знала что ответить. Не знала, что делать дальше. Это было не правильно... Другой мир, заполоненный чудовищами, не позволяет отвлекаться на такие вещи. Сара была просто не настроена на романтику... Да еще и с Антонио. Она вообще никогда не была настроена на это дело.
Устав дожидаться смелых решений, Антонио приподнялся на локтях и попытался самостоятельно повернуться к Саре лицом, но что и следовало ожидать – не рассчитав свои силы, испанец свалился в таз с головой, и выплеснув наружу добрую половину мыльной воды. Поза, в которой он оказался, оказалась настолько нелепой, что у Сары просто не хватило слов, дабы высказаться по этому поводу. Или даже накричать, что выходило у нее намного успешнее и действовало эффектнее. К тому же, невольно зацепив свой взгляд на паху капитана, Сара не заметила, что оказалась посреди растянувшейся от тазы лужи. Теперь она была красная вся, до корней волос. Волосы небось тоже были красными.
– Ну вот, благодаря твоей внезапной нерешительности, я осрамился! – буркнул Антонио, между прочим, говоря это все также спокойно, словно ничего и не произошло, и скрюченная поза в тазу его совершенно не заботила. – Теперь-то ты меня поцелуешь?
Он с улыбкой посмотрел на нее снизу вверх. Сара до боли поджала губы, надеясь не высказать по этому поводу свое мнение. И все же, да пропади оно все пропадом! Один поцелуй не изменит погоды, к тому же, зачем себя обманывать? Ведь Саре и самой, без всяких просьб, хотелось его поцеловать. Столько лет идя вместе с ним рука об руку, она ни разу не позволяла себе таких мыслей. Она шла рядом с ним горделивой походкой, высокомерно задрав голову к небу, она хотела быть во всем лучше него. Но все это происходила в другом мире, там, где они родились, где они жили, или же – лучше сказать – существовали. Это был другой мир, другая реальность... А может даже и новая для них жизнь. И действительно, затхлая Европа со своими бесконечными войнами и мятежами казалась просто дурным сном, из которого они вырвались и оказались здесь... Те люди, которых они знали, те, которых видели каждый день... Они остались все там... В прошлой жизни.
Там, где Сара не позволяла себе взглянуть на Антонио, как на мужчину, а не как на свободного пирата с хорошим боевым навыком, но совершенно детским внутренним "я".
Сара наклонилась к нему, приложив ладони к его щекам, и поцеловала его, при этом стараясь придать своему поцелую как можно больше нежности. Нельзя было, чтобы Антонио усомнился в ее опыте. Ведь в этом смысле он собаку съел...
Но, похоже, Антонио был доволен; Сара почувствовала, что он улыбнулся. А затем, вынув из воды руки, он осторожно взял ее за плечи, наклонил к себе еще ниже, говоря ей тем самым, что да, продолжай и не думай жать на тормоза.
В тот момент время для них остановилось. Армада с его злостным хозяином Посланником канула в небытие, вместе со всеми проблемами и невзгодами. И продолжалась эта нирвана до тех пор, пока у Сары не заныла спина. Пришлось прервать поцелуй и устало выгнуться, так, чтобы кости захрустели.
– Ну как? – спросил Антонио, улыбаясь ещё шире. – Скажи, что о лучшем ты никогда не мечтала.
Сара посмотрела на него с саркастичной ухмылкой на распухших от поцелуя губах. Этот человек, что валялся в тазу, раскинув ноги и выставляя на показ свое великолепное хозяйство, просто самый неблагодарный и невыносимый тип во всем мире, и не в одном, а сразу в двух мирах и даже больше. А что самое главное, этот тип безусловно ждал обязательного продолжения.
– И вправду, лучшего я и представить себе не могла, – ответила она с иронией, взяла в руки ковш и вылила оставшуюся в нем воду этому критину на лицо.
Френсис очень долго пыталась зажечь свечу. Слишком долго. Пока она чиркала серной палкой по столу, ей казалось, что судьба просто над ней смеется. Руки к тому времени все были в мозолях, болели и ныли похуже голодной толпы младенцев. Зато с появлением долгожданного огня в ее душе вспыхнула и радость. Такой детский восторг, наверное, сравнимый с тем, когда ты впервые знакомишься с огнем. С этой неуловимой, но жаркой стихией. Огонек с неохотой адаптировался со внешним миром, это было видно по тому, что он то уменьшался, то вновь разгорался, обретая откуда-то силы, то снова становился крохотным и синюшным, испуганно выглядывая из деревяшки. Френсис прислонила его к толстому фитилю. Огонь с нежеланием перекочевал с деревяшки на веревку и постарался на нем удобно устроиться.
Когда-то огонь действительно был для Френсис необычным в жизни явлением. То, что вроде бы было и неживым, не обладало разумом, но при этом двигалось изящно в воздухе, танцевало, даже дразнило порой наблюдателей своими резкими заскоками, перепадами, становясь то больше, то меньше. Огонь мог помочь человеку, согреть его в плохую погоду, а мог и сжечь и целые города, оставив на их месте горки черного пепла. И Френсис считала огонь неким фокусом, определенно удавшимся. Но сейчас, она почему-то не удивлялась его озорному подергиванию, или той теплотой, которую он ей подарил.
"Твои французы сожгли мою деревню, уничтожили мою семью! Они лишили меня детства! Они! Они породили этот огонь!” – кричал в голове голос Посланника. Такой живой, словно пират сейчас стоял рядом с ней в каюте. Конечно, его здесь не было, а на соседнем матрасе маленький юнга подкидывал к потолку свой ботинок. Занятия более интересного и развивающего он пока не нашел.
– Френсис, ты такая странная, – сказал он, наконец, очевидно устав разбрасываться обувью. Френсис спрятала лицо в ладони и принялась тщательно массировать кожу. Она не знала, что ответить на это странное заявление. Да и к тому же, тяжело ей было переключиться с одной мысли на другую.
– Ты со мной вообще не разговариваешь, часто думаешь о чем-то, взгляд у тебя такой...грустный, – продолжал высказывать свои претензии Том. – Ты влюбилась, что ли?
– А?– вот последние слова Френсис услышала отчетливо. И поэтому спохватилась. – Что ты говоришь такое? Причем здесь вообще "влюбилась"?
– Во-во, как среагировала! – мальчик весело указал на нее пальцем. – Влюбилась же!
Френсис вдохнула побольше воздуха в легких, рассчитывая возразить Тому, но почему-то в голову ничего не лезло. Зато за место нормальных доводов, которые бы уничтожили версию этого мальчишки в пух и прах, возник образ Посланника. Опять этот коварный взгляд, блеск в глазах, широченная ухмылка, от которой образовались глубокие ямки на щеках. Такой коварный, такой привлекательный…недоступный и поэтому желанный…
– Ты не…можешь так рассуждать. Ты не знаешь, что такое любовь...
– Знаю! – выкрикнул молниеносно юнга. – Я уже видел этот взгляд, и я знаю, что это значит!
"Да откуда..." – подумала она с усталью и затем все же махнула на всё это рукой. Не могла она спорить с ребенком, так как это было равносильно тому, что, если бы она отстаивала свои права перед зеркалом.
Позже Том посчитал общество Френсис скучным и отправился на верхнюю палубу – любоваться великолепием этого измерения. Вслух он ничего не сказал, так как любил и уважал Френсис, но по его кислому лицу было видно, что его уже тошнило от споров с француженкой, которые в итоге сошли на нет, но так или иначе, каждый остался при своём мнении.
И вот, юнга ушел, закрыл за собой дверь, тем самым поставив точку в их странном разговоре и изолировав Френсис от внешнего мира. Конечно, Френсис не желала оставаться здесь в одиночестве, ведь даже этот мальчик являлся хоть и не совсем хорошим, но все же каким-то собеседником. Человеком, удерживающим ее в этом реальном мире, и не позволяющий уйти в тяжкие раздумья, которые особенно в последнее время стали просто невыносимыми.
Френсис вспомнила о свечке, что стояла на столе напротив нее и согревала своим слабым свечением. Френсис была не одна. Огонь-эта дьявольская, прожорливая стихия– сейчас она спасала ее от сумасшествия.
Хотя, чего ей бояться? Своих снов? Чего в них страшного-то? Это же просто сны…
Её начал больше заботить этот юнга, а точнее его слова. Френсис влюблена? Что вообще такое любовь? Разве это не должно быть светлым, приятным чувством, дарящее человеку окрыление, разве не так? Френсис уже испытывала эту любовь, она знала, насколько великолепно это чувство, какое духовное удовольствие приносит... душевный подъем, глоток кислорода. Разве она испытывала что-то подобное к Посланнику? Разве его противная мина дарит ей хоть каплю удовольствия?
"Ты еще слишком мал, чтобы понимать любовь, у тебя еще нет своей дамы сердца, которой ты бы посвятил всю свою жизнь, которой сумел бы довериться..." – подумала она, ухмыляясь собственным объяснениям и гордясь этим. Теперь она была твердо уверена в себе. Она могла прямо сейчас догнать его на палубе и высказать все это в лицо. Не смотря на то, что перед ней стоял не взрослый, зрелый мужчина, а маленький мальчишка, не отдававший отчет за свои слова...
Френсис посмотрела на кровать юнги, где совсем недавно тот развлекался с обувью и почему-то совсем не удивилась тому, что на матрасе, уверенно скрестив на груди руки, сидел маленький, светловолосый мальчонка с кустистыми бровками, и маленькими мерцающими глазками.
– Ты определенно не собираешься покинуть мою голову,– сказала Френсис, бесстрашно улыбаясь.
Мальчик строго смерил француженку взглядом.
– Я просто сижу тут и дожидаюсь продвижения в твоём узком мирке, – дерзко отчеканил он.
Френсис посмотрела на горящую свечку и на нее внезапно накатили волны леденящего ужаса. Свечка горела, Френсис могла дотронуться до нее пальцем и почувствовать настоящий жар... А маленький Посланник между тем сидел на матрасе Тома и ждал от нее должного и не менее колкого ответа.
– Не понимаю, что ты от меня хочешь...– прошептала она. – Зачем я тебе? Ну, зачем?
– Ты всё еще спрашиваешь?– мальчишка поднялся с постели и медленными, крадущими шажками направился к Френсис. – Тогда я попытаюсь открыть тебе глаза – не знаю, может это тебя чем-то поразит... Ты постоянно твердишь мне, что это я...я виновник всего этого, что это из-за меня тебе приходится переживать тяготы этого мира, но, заметь, Френсис, во многом действовала только твоя инициатива.
– О чем это ты?
– Ты пришла ко мне с белым флагом, напросилась ко мне в команду, ты сама пошла за мной, просто признай, что во всех своих несчастьях виновата ты.
– Но у меня была на то причина...
– Причина? Даже тогда, когда ты осознавала всю опасность твоей затеи, ты всё равно следовала за мной. Не уж то ты действительно так предана своей стране, что готова пойти за убийцей и тираном на край света? – мальчик заулыбался. Недобро заулыбался. Он стоял уже настолько близко, что Френсис могла при желании вытянуто руку и дотронуться до его растрепанных, перепачканных в саже прядей. Он казался ей настолько реальным, что даже в его глазах отражался блеск от свечи. – Оу, я вижу, что мои слова заставили тебя засомневаться, Френсис. Ты сомневаешься в себе. Я вижу тебя насквозь. Ты для меня как раскрытая книжка. Может, тогда прекратишь от меня заслоняться всякой чушью типа «чести и отваги»…или чего там? Ты уже очень давно смотришь на Посланника, не как на убийцу. И поэтому, когда ты себе противоречишь – со стороны это выглядит довольно весело.
– Но ведь...– Френсис неожиданно поняла, что имел в виду этот маленький негодник, и глаза ее с недоумением расширились. – Ох…
– Наконец-то ты начала все осознавать, – юный Посланник вытянул руку над свечой и провел ладонью по пламени. Огонь вздрогнул, встрепенулся, почувствовав какую-то преграду со стороны, но затем обрел обыкновенную форму. – Ты же молодая особа, Френсис, включай свою женскую мудрость! Каждое существо на свете имеет право быть любимым; любой человек, сколько бы он подлостей не совершил в своей жизни...и такого ведь тоже можно полюбить, ты не согласна? Да, возможно, любовь эта будет выдавлена из жалости... Но, черт подери, попробуй мне возразить, сказать, что это не любовь! Тебя пугает это, не правда ли? Сначала взбеситься его наглостью, полной непохожестью на других личностей, с которыми ты была так близко знакома, заинтересоваться его нелогичными действиями, проникнуться им, испытать жалость к его нелегкой истории, а потом взять и полюбить. Как там говорится про запретный плод? Хотя нет, почему же он запретный? Он просто гнилой изнутри, отвратно выглядевший и снаружи, поэтому его никто не трогает, да и ему и самому неплохо живётся в этом мире в одиночестве. Но вот тут-то появляешься ты, мечта любого мужчины. И вот вы сталкиваетесь, происходит всплеск бурных эмоций. Разные умы, разные взгляды…Чёрт вас побрал, да это же и есть оружие против нашего мира! Самое сильное и непокладистое на всём белом свете.
Френсис даже плакать не могла в таком подавленном состоянии. Она молча сидела на месте, не шевелясь, наблюдала только за этим плодом ее омерзительных фантазий. Она понимала, что больше не в силах отнекиваться, что-то кричать и доказывать в ответ.
Ох, Господи, какой же она обладала прежде властью... Дело заключалось даже не в деньгах, не в наличии стражи, а в ней самой, в ее полной убежденности, что все будет хорошо...что с ней все будет хорошо.
– Ты все уяснила, – Посланник заулыбался. И в его улыбке крылось что-то такое, от чего Френсис начало казаться, что она заключила договор с самим Сатаной. Хотя, слабость в теле, подавленность в мыслях мешала ей что либо предпринимать. Кто бы мог предположить, что эта красивая девушка, обладающая твердым и решительным характером, так легко и спокойно смирится с этой ненормальной, просто нелепой...любовью, лишенной всякой нравственности...
Нездоровое влечение к убийце разрушили все... Все, во что Френсис могла только верить, теперь же опереться было не обо что...
– Свою задачу я выполнил, – мальчик с явным удовольствием облизнул пальцы. – И в принципе, я не вижу тут никаких поводов убиваться. Знай, что этой силой можно не только уничтожить, но и спасти…ты поняла, что я имею в виду, – и он пальцами затушил огонь.
– Френсис! Френсис! Ты должна это видеть! – Том почти кубарем влетел в каюту, безудержно и взволновано крича. Он был настолько морально возбужден, и поэтому не сразу понял, что Френсис его не слышит. Облокотившись о стол, девушка спала сладким сном, а огонь, гревший когда-то ее, потух. Мальчик подошел к француженке, осторожно потряс ее за плечо. С одной стороны, ему не хотелось ее будить, но при всем этом желание поделиться внезапными открытиями усиливалось с каждой секундой. Том недовольно затопал ногой, так толком и не решив – будить Френсис или не будить.
То, что он увидел на палубе, казалось для него сенсацией, учитывая еще то, что Том был ребенком. Маленьким и сильно впечатлительным существом, для которого любое необычное явление переживалось через чур ярко.
К тому же не каждый день тебе выпадает шанс увидеть дракона.
Огромное, черное пятно, обладающее парой длинных, заостренных, как у летучей мыши, крыльями быстро, лавируя между лиловыми облаками, проплыло над кораблем и исчезло в глубинах зловещего, призрачного тумана также внезапно, как и появилось. Том не единственный увидел это нечто, но только он один воспринял это, как что-то поразительное, и не думая о том, что данное "чудо" обратится для Армады в очень неприятную проблему.
Посланник тоже увидел это существо-дракон, по словам Тома – и его настроение из плохого переросло на планку "отвратное". У себя в каюте пират открыл сундук, где хранилось его оружие и постепенно сгреб оттуда все, что посчитал нужным для борьбы с очередным неведомым врагом. Он был почти уверен в том, что "дракон" вернется, как только закончит свой облет, которым наверняка занималось всю свою долгую жизнь. Посланник вынул коробку с круглыми пулями, потряс ею рядом с ухом, мысленно вычисляя, сколько он сможет продержаться с мушкетом, а затем спрятал ее в карман порток. Мачете висел на бедре, и дарил своим присутствием небольшое ощущение защищенности. Порой, вычищая острое и холодное лезвие, Артур чувствовал запах крови. Мачете полностью был пропитан вражеской кровью. Может быть, именно поэтому, держа его за потертую рукоятку, Посланник чувствовал его силу, которая пылала так же ярко и неистово, как живое пламя.
Негромко хмыкнув, пират закрыл крышку сундука и, собрался было, покинуть каюту, но тут его внимание привлек в углу блестящий предмет. Рядом с пустым шкафом стояла сабля. Пират взял ее в руки и внимательно посмотрел на, высеченный на рукоятке, образ золотого льва.
После того, как добрая половина экипажа Армады увидела пролетающего "дракона", на горизонте, где небо из темно-лилового плавно переходило в абсолютно черный цвет, появился маленькое, серое нечто. Из-за огромного расстояния даже зоркий глаз самого заядлого моряка не мог определить что это было такое.
– Может, очередное чудище? – предположил кто-то из пиратов, когда слух о неясном пятне вовсю разнесся по судну.
К великому счастью, пятно не было никаким чудовищем, а при неторопливом приближении Армады к нему, всем вскоре стало ясно, что они натолкнулись на очередной островок. Хотя, тут можно было и поспорить – что хуже – морской монстр или же таинственный остов, скрывающий в себе что-то более жуткое, при встрече с которым смерть казалась великодушным подарком судьбы. Только остров этот значительно отличался от своего приспешника: скорее это был даже не остров, а огромная скала, похожая на купол какого-то дворца. Устремленную острыми концами к небу, её окольцовывал ряд мелких, но не менее опасных для Армады рифов. Своею необычайной остротой они напоминали штыки.
– И что нам делать? – спросил Хьюстон, крепко вцепляясь пальцами в штурвал. Даже такой ухоженный и явно уважающий себя тип, как он, благодаря этому миру умудрился растерять всю свою гордую ауру. – Куда дальше, капитан?
Посланник сидел на абордажных сетях, что в некоторых местах судна заменяли перила. Свесив ноги над океаном, пират пожирающе разглядывал ровный до омерзения ряд рифов, словно выискивая в них что-то очень важное, какую-то зацепку.
– Напрямик, – наконец махнул он рукой, и Армада послушно развернулась носом к каменистому куполу. Корабль плавно обошел преграды в виде рифов и вскоре оказался на территории острова, только почему-то радости это не приносило.
Наоборот, мертвецкая тишина этих позабытых богом мест дарила первые этапы паранойи. Любой звук-всплеск, или хруст отколотого камешка – разносился здесь с такой чудовищной громкостью, от которой сердце подскакивало к горлу.
Рядом с берегом, подобно сорнякам, из воды высовывались каменные валуны-обелиски. Некоторые были разрушены временем, высеченные символы стерлись, но пока все еще были видны. А где-то за место символов виднелись образы нелюдей-то ли женщин, то ли мужчин, которые выглядели так, словно их замуровали заживо в камень. Малость стертые временем их лица были настолько изуродованы гримасами боли, или гнева, или страшного отчаяния, что даже Посланник невольно скривился, и возможно испытал некое подобие человеческого страха.
– Какое забавное место! – на палубу, ковыляя на больных ногах, и опираясь на какую-то неровную палку, выбрался Антонио. Конечно, выглядел он не важно, бледно, но глаза его задорно сияли, выдавая его прекрасное настроение.
