Текст книги "Человек, ради которого нужно жить (СИ)"

Автор книги: Marvenjen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

========== Новый солдат. ==========

– Главнокомандующий Аккерман, к вам новобранцы! – голос Коула вывел Леви из задумчивости. Леви усмехнулся про себя. «Новобранцы». В старшие отряды принимали людей, которые отличились в других подразделениях и, возможно, были лучшими в своём деле. Новобранцами людей, прошедших через этот ад, перенесших кучу смертей и потерь и выживших в это время нельзя назвать новобранцами. Леви медленно повернулся:

– Прямо сейчас? – лениво протянул Аккерман и выгнул бровь. – А сам ты не можешь их проинформировать обо всём?

Коул не изменился в лице, лишь выжидательно уставился на Аккермана. Конечно, это было несерьёзно. Леви снова отвернулся и посмотрел в окно.

– И сколько их? Один, два? – Леви вдруг хмыкнул. – Два с половиной? А то очередных инвалидов нам не хватало, особенно на голову…

– Нет, – позади Коула показался Брандон, командир второго отряда. Его голос звучал сурово. – Два с половиной к нам пришли семь лет назад. Два парня и ты. С тех пор всё нормально.

Коул прыснул и вылетел из комнаты.

Надменное выражение сползло с лица Леви:

– Очень смешно, – он уставился прямо в глаза Брандону. – Вы что, сами не можете их встретить? Почему этим уже пять лет занимаюсь я?

– Потому что ты – главнокомандующий элитным войском, – холодно объяснил Брандон Маркс. – Так что иди, Леви. Они ждут именно тебя.

Леви побеждённо вздохнул и вышел вслед за Брандоном. По пути он кинул убийственный взгляд на Коула, который уже рассказал эту шутку всему отряду Аккермана.

– Какой же идиот, – прошипел Леви. Но, если быть честным, он не считал Макклагена идиотом. Этот парень был лучшим из его отряда. Ему он доверяет даже собственную жизнь…

Вместе с Марксом он вышел в холл. Там стояло четыре человека. «Четыре?» пронеслось у Леви в голове. «Давно к нам четырех сразу не заходило».

Не каждый год к ним вообще приходят новые солдаты. Иногда действительно приходили калеки, потерявшие руку или ногу. Хотя Аккерман не сильно понимал их в эти моменты, они оставались в старших войсках и использовали свои головы. Однако сильно долго они не выдерживали.

Леви не очень любил это приветствие. Поэтому он долго не хотел становиться главнокомандующим, ведь из-за этого именно он должен произносить приветственные речи и объяснять планы. Конечно, спасибо Брандону за то, что иногда он всё-таки брал на себя эту работу, или хотя бы помогал. Однако вся основная тяжесть ложилась на Аккермана. Леви умел делать это, но не хотел. Не любил. Он обладал способностью понимать людей, воодушевлять их, давать советы. Но вместе с этим он был раздражительным и скупым на слова. Поэтому, когда его не понимали с первого раза, его это бесило. Но он понимал людей…всех… абсолютно.

Среди новых воинов была и девушка. Их в авангарде вообще редко можно было увидеть. Последняя девушка, Лиана, пришла к ним два года назад. В прошлом году не пришел никто.

Новая девушка стояла в стороне от трёх хохочущих парней. При входе двух магистров три парня, как по команде, встали в ряд рядом с девушкой. Леви остановился напротив них и оглядел каждого. Его взгляд задержался на девушке. Она стояла, и спокойно смотрела вперёд.

Леви смутно показалось, что он уже её видел где-то. У неё были каштановые волосы, длинной немного ниже лопаток, низкий рост, тёмные коричневые брови и знакомые темно-зеленые глаза. Где-то он их видел. Эти темные, елового цвета, глаза.

Леви буркнул:

– Представьтесь.

Вышел рыжий, бородатый мужчина и отдал магистру честь.

– Эмиль Розенберг! Военная полиция! Спасибо, что пригласили меня сюда, командующий Аккерман! – он буквально проорал это. Как они все… Как все те шаблонные солдаты, безмозгло подлизывающиеся к начальству. Как они низки… Они этим криком пытаются заявить о себе гораздо громче, чем заслуживают. Эта наигранность так выбешивала Леви. Уж лучше ненавидеть всё и всех, как он сам, но хотя бы не притворяться. Что ж, это он так считал.

Он хотел было ответить тому, что это не он рассылал приглашения. И что это были даже не приглашения, а предложения.

Эмиль, выпучив глаза, смотрел на Леви. Аккерман лишь кивнул и посмотрел на следующего.

– Я Марон Лоу. Я из гарнизона, сэр. – у парня было очень юношеское лицо и собранные сзади в маленький хвост чёрные волосы. Однако Леви сразу понял, что парень далеко не такой юный, каким кажется. Почему? Потому что его темные, зеленовато-синие глаза, выдавали большой, многолетний опыт и мудрость. Они не светились детской наивностью, не отдавали глуповатым оттенком, который Леви так часто видел у молодых кадетов из корпуса. Этот парень хотя бы видом был достоин быть здесь, в отличии от страстного, хвастливого, но вместе с тем ничем не отличающегося от других людей Эмиля.

Леви снова кивнул. Этот кивок был гораздо приветливее, чем предыдущий. Имя Марона он знал. По крайней мере слышал несколько раз.

– Следующий? – буркнул Леви.

«Следующий» был гораздо эмоциональнее, чем Эмиль.

– Я Зак Шадис, племянник Киса Шадиса! Я из военной полиции! Я лучший из своего выпуска и один из лучших своего подразделения! Я пришёл сюда, чтобы служить человечеству! Моя цель – попасть в ваш отряд, командующий Аккерман!

Леви терпеливо выслушал эту пафосную речь, чуть не фыркнув от раздражения. Он в ту же секунду решил для себя, что даже если этот идиот и будет достоин быть в его отряде, а может быть даже занять его место, в чём Леви очень сильно сомневался, он не возьмёт его туда. Назло ему. Назло его гордости и уверенности в себе. Конечно, этот поступок будет низок для главнокомандующего (даже для такого, как Аккерман), но зато Леви повеселится. Должен же он хоть как-то себя развлекать.

Леви всё-таки кивнул. Заставил себя. Насильно.

– Следующий? – его взгляд упёрся в девушку.

«Кого она мне напоминает?» спросил Леви сам у себя. Такое ощущение, как будто он уже смотрел в эти глаза и разговаривал с ней.

Девушка спокойно отдала честь и бесстрастно, тихо, но чётко сказала:

– Юэла Картрайт, разведотряд.

Все, кто находился сейчас вокруг девушки, ошеломленно уставились на неё. В холле повисла гнетущая тишина. Юэла Картрайт же невозмутимо смотрела вперёд и в пол, неподвижно стоя, облепленная шестью парами глаз.

Даже Леви не сумел скрыть своё недоумение. Имя Юэлы Картрайт знали, может быть, и не все в застенье, но все в армии точно. Она отличалась хорошей интуицией, была капитаном своего отряда. Под её командованием выходило множество экспедиций, и всего-лишь десять процентов из них провалились. Она была талантлива, и даже Леви это признавал. Он тоже выезжал на вылазки вместе с ней и её братом и неплохо общался с ней. Почему он сразу не узнал её? Он не видел её всего год. Или у него такая дебильная память на лица?

Он мог бы долго размышлять на эту тему, но Юэла вдруг подняла на него глаза. Безжизненные, холодные, тусклые глаза…

Он понял…

Слишком сильно они изменились…

Полтора года назад эти глаза светились искрой какой-то цели или идеи. В них горели эмоции чувства. В них были слёзы, и была улыбка. В них была жизнь. Сейчас они ничего не выражали. Будто за ними, в душе, была только пустота. Этот взгляд не был осуждающим, но он давил на него. Он заглядывал прямо в душу, как будто изучал её. Что случилось? Юэла… Что с тобой не так? Девушку звали несколько раз. В течении семи лет. Но она вежливо отказывалась.

– Столько лет спустя ты наконец согласилась? – сказал Леви после долгой паузы. Юэла отвела взгляд и снова уставилась на пол. Она лишь безучастно кивнула.

– Почему? – вопрос Аккермана был задан резко. Он точно знал, какое давление оказывает этот тон на стоящих ниже. Человек теряется и мямлит. Леви доставляло удовольствие мучить таким образом новых солдатов. Он никогда не бранил себя за это. Ему это нравилось. Зачем бранить себя за то, что доставляет тебе удовольствие? Особенно, если таких вещей очень мало.

Конечно, он не всерьез это делал. Он просто испытывал таким образом своих подчинённых. И зачастую выигрывал.

Но Юэлу это давление ничуть не сконфузило. Она также, не меняясь в лице, посмотрела командующему прямо в глаза:

– Повзрослела.

Леви выразительно выгнул бровь. Вот значит как. Повзрослела. Это был неправильный ответ. Леви понял это по уклончивому, безучастному тону.

Но он решил не докапываться до истины, пока Юэла сама не скажет, в чём дело.

– Понятно, – отрезал Аккерман и снова обвёл всех остальных своим изучающим взглядом.

– Итак, идите к себе в комнаты. Коул? – Коулу объяснять причину обращения в нему не пришлось. Это уже превратилось в церемонию посвящения. Леви Аккерман произносил приветствия, а Коул отводил новичков в их комнаты. Командующий принял его к себе в отряд не только потому, что он был одним из лучших, но и потому, что Коул безоговорочно выполнял приказы, если те того стоят, понимал командира без слов и точно знал свои задачи. Он сам распределял по комнатам.

Парень кивнул и жестом показал четырем новобранцам следовать за ним.

Леви и Брандон ещё долго, почему-то, смотрели вслед уходящим солдатам. Лишь когда те скрылись за косоуром второго лестничного пролётa, Брандон странно хмыкнул.

Леви не хотел говорить сейчас об этом, поэтому быстро развернулся и ушёл.

***

Каждый шаг в этой мёртвой, гнетущей тишине раздавался как гром в тёмную ночь. Каждый сантиметр этого здания пропах смертью. Смрадом смерти и угрозы. В этом здании не было счастья. Или так казалось только ему, Леви? Ведь он так часто слышал смех, шутки и счастливые голоса. Ведь он так часто видел, как его солдаты переживали повседневные проблемы.

Они были обычными людьми, хоть Леви и знал, что они пережили не меньше его… А может и меньше…но не существенно.

Леви даже знал одного человека из подземного города, который тоже здесь. Живёт обычной, солдатской жизнью и улыбается. Конечно, у всех их улыбки своеобразные. Грустные, усталые… выдающие многолетний опыт.

Дело не в здании…

Аккерман вдруг резко встал на полпути и оглянулся. Оглянулся…

Этот коридор, по которому он ходит каждый день, показался ему чужим.

Дело не в здании, не в людях, которые его окружают, а в нём самом. Вся его жизнь пропахла ею. Смертью. Да, ему с детства судьба вдалбливала силы для жестокой жизни. Он родился, казалось, без чувств и эмоций…

Но он способен чувствовать…

Он солдат с жестким характером и скупостью на слова и эмоции. Он солдат, с более узким диапазоном роскошей и дозволений в жизни. Он солдат, но он человек.

Он не проявляет эмоций, но он не бездушное оружие.

С этими мыслями он вошёл в комнату и плюхнулся на кровать.

Он многое потерял в жизни, и вместе с этим отыскал новое. Он просто редко замечал то, что на место его погибших товарищей приходят новые…живые.

И, кажется, в новом солдате, которого он встретил сегодня, бурлили те же сомнения, что и в нём. Её глаза были пропитаны чем-то тёмным, тяжёлым…но всё ещё живым. Именно после того, как он встретил её снова, Аккерман впервые задумался о самом себе, будто бы увидев собственное отражения в её глазах.

***

– Вот, проходи, – Коул явно смущался. Конечно, Юэла теперь была не более, чем обычный солдат на одном уровне с ним, но парень робел ни перед званием девушки, а перед её силой и энергетикой, исходящих от её взгляда. Даже если этот взгляд был уставшим. Когда дверь открылась, на пороге появилась девушка примерно одного возраста с Юэлой. Она стояла смирно, а её большие, светло-коричневые глаза излучали полное удивление. Картрайт усмехнулась про себя. Девушка напомнила ей недавно ушедшего из её жизни друга.

–Привет, – нарушила тишину девушка, бросив быстрый взгляд на смущённого Макклагена, а потом возвратив его на новоприбывшую соседку, – Я Лиана Роуз.

«Как она вообще попала сюда?»,

подумала Юэла. Она была уверена, что женщин в элитные отряды принимали очень редко, и если и принимали, то таких же, как она.

Но эта девушка выглядела, как принцесса…более точного описания нельзя было подобрать, и ничего в ней не говорило о том, что она солдат. Огромные, почти детские, светло -коричневые глаза, русые волосы, курносый нос, маленький рост (однако она всё равно была выше Юэлы)

Коул прочистил горло и сказал:

– Ну-у…э-э-эм, обед через час, после обеда приветственная речь главнокомандующего Аккермана.

– Ещё одна? – отрывисто бросила Картрайт, оглядываясь через плечо на парня. Она была уверена, что этот вопрос поставил его в тупик. Юэла знала, что она очень известная личность, и её прошлые заслуги помогают ей манипулировать людьми и приказывать им. Она, конечно, редко это использовала.

Юэла поняла, что это будет мешать ей здесь. Что из-за того, что люди не знают, как с этим обращаться, они будут сторониться её. Будут бояться её.

Девушка убеждала себя, что ей плевать на это. Что она пришла сюда не за тем, чтобы о чём-то сожалеть, а за новой жизнью.

После смерти её подруг, её отряда, её брата Пэрона и любимого человека Эмина, Юэла не могла оставаться в разведотряде и покинула его. Покинула героем.

Эрвин убеждал её пойти в отставку, или хотя бы взять отпуск, ведь пребывание за стеной так долго могло подорвать её здоровье.

Но девушка не хотела этого. Это то, чего она хотела меньше всего, и чего боялась. Ведь отдых подразумевает полный отказ от ответственности и каких-то глобальных дел, а это значит, что её голова не будет занята ничем, кроме прошлого…

Прошлого, которое она должна отпустить. В отпуске, от скуки, её воспоминания и мысли начнут пожирать её, а боль и слёзы добьют окончательно.

Все люди от нечего делать начинают находить что-то в жизни, и зачастую это что-то совсем не радостно.

Юэле казалось, что Эрвин должен был прекрасно понимать это. Да и в отставку ей ещё очень рано, ей даже тридцати нет.

Коул снова что-то промямлил и кивнул:

– Да, ещё одна. Просто…эээ…это знакомство со всеми.

Юэла, ничего не сказав, отвернулась, заставив Коула смутиться ещё больше. Она знала, как заставить человека думать, что он делает что-то не так. Она не знала, почему ей доставляло такое удовольствие смущение людей при её виде. Может, она всегда будет хотеть быть выше их Быть идолом в их глазах, хотя сама убеждала всех, что они сами должны быть собственными идолами.

Юэла знала Коула. Он тоже был из легиона разведки и выделялся невероятной ловкостью и силой. Девушка часто видела его на вылазках. Шесть лет назад он ушёл из легиона сюда, в старший отряд. В авангард… В переднюю линию армии, первую бросающуюся на смерть, но почему-то всегда выживающую. И он тоже до сих пор жив.

Может, здесь ей будет легче. Ведь здесь собрались самые сильные воины человечества, которые имеют высочайшие шансы на выживание. Не все они такие же, как Леви Аккерман, но их опыт столь же велик. Может здесь больше не будет потерь и боли, которая была там, в прошлом. Может здесь она найдет покой… Как командующий Аккерман, как Коул и эта девушка… Лиана.

Может быть…

Она снова обернулась.

– Спасибо Коул, – она не знала, что заставило её сказать эти слова. Но почему-то после этого ей стало легче. Как будто она избавилась от чего-то огромного. Взгляд парня, казалось, посветлел. Он улыбнулся и кивнул, а потом развернулся и ушёл, закрыв дверь.

Лиана все ещё стояла смирно и с интересом разглядывала нового солдата.

Юэла подошла к девушке и протянула правую руку:

– Юэла Картрайт, будем знакомы, – реакция ожидаема… И без того большие глаза Лианы Роуз стали ещё больше. Но, вместо того, чтобы сконфузиться, она широко улыбнулась:

– Наконец-то! Я слышала, что тебя уже семь лет зовут в элитный отряд, – девушка схватила её за руку и приветственно потрясла. Конечно, приветствие данного рода было совсем не женственным, но обеим девушкам было как-то без разницы. Юэла кивнула:

– Да, наконец у них получилось…– Картрайт оглядела комнату. Она была довольно большой. В ней, по разным углам, стояли две кровати. Имелась одна ванная комната, туалет, столы, книжный шкаф и ещё много всего. Также Юэле понравилось то, что в из комнате было большое окно с красивым видом на лес. Одна кровать стояла рядом с окном, вторая возле книжного шкафа. Очевидно, последняя была занята, так как там лежали подушки и книги. Значит, её кровать та, что у окна. Она всегда любила спать у окна…

В её самом первом доме, который она помнит, она спала именно так.

Все как обычно… ничего не напоминает о разведкорпусе с жёсткими кушетками и скучной обстановкой в комнатах. Эта комната была больше похожа на нормальное жилье.

Хотя Юэла, живя там, никогда не замечала ни жёсткости тамошних матрацев, ни серых, убогих, голых стен, ни холода, ни скуки.

Она жила, окружённая друзьями и, даже находясь всегда на волосок от смерти, была счастлива, хоть и не замечала этого. Тогда она не ценила того, что у неё есть. Не ценила людей, окружающих её. Не ценила своё счастье и удачу.

Сейчас, стоя здесь, в красивой обстановке, будучи героем, она не была счастлива…она была одинока…

Лиана терпеливо ждала каких-то действий от своей новой соседки. Она стояла сзади, когда Юэла неподвижно смотрела в окно. Вскоре русоволосая двинулась в сторону Юэлы, однако тут же остановилась. Сейчас лучше не трогать её…

Юэла сама, через несколько минут, повернулась к ней лицом. Может быть, Лиана сможет стать ей подругой и полюбить её такой, какой она является теперь. Может быть…

– Сколько лет ты здесь? – спросила Юэла, повернувшись к ней теперь всем телом. Лиана улыбнулась:

– Всего-то два года, немного.

– А в каком ты отряде? – Юэла села на кровать, и принялась раскладывать свои вещи.

Лиана сглотнула и ответила:

– В отряде Рональда Робба, это пятый по счёту отряд. Предпоследний. Я думала, меня возьмут в шестой.

Лиана села рядом с Юэлой и начала помогать ей распаковывать вещи.

– Понятно, а откуда ты? – спросила Юэла.

– Из военной полиции, – просто ответила Лиана.

«Военная полиция, это о многом говорит» подумала Юэла. «Значит, девушка выделилась во время обучения, а потом и там, в самом сильном подразделении»

– А где родилась? – спросила вдруг Юэла.

– В Тросте, – ответила Роуз. Юэла вдруг смутилась. Лиана отвечала односложно и четко, как будто что-то докладывала Юэле, как командиру. Юэла повернулась к Лиане. Та действительно выглядела, как подчинённая. Картрайт искала, что сказать. После потери своих близких людей, она как будто всё своё красноречие и словарный запас похоронила вместе с ними. Она не говорила почти месяц после того, как провела несколько дней за стеной и вернулась целой и невредимой… самостоятельно, без лошади и УПМ

Весь легион разведки начал сильно переживать насчёт её рассудка. Кто-то говорил, что Юэла уже не боеспособная, хотя её гордый и грозный вид солдата никуда не делся, кто-то говорил, что она тронулась умом, хотя ничего из того, что она делала, не говорило об этом.

Людям так нужно кого-то обсуждать. Им так скучно, что они начинают что-то придумывать про других. Байки, скандалы, разоблачения…

Юэла не винила их за это.

В этом аду человечество придумает сотню способов отвлечься от его реальности. Человечество навязывает что-то другим людям, чтобы хоть что-то представить в новом свете. Это понятно, что люди никогда не смогут принять мир таким, какой он есть. Им надо представить его либо лучше, чем он является, либо гораздо хуже.

– А ты? – вдруг спросила Лиана и осторожно повернулась к ней лицом. Юэла вздохнула:

– Из Каранеса, – произносить это название было тяжело, хотя Юэла всегда гордилась им. Такое красивое имя для родного города…

Каранес…

– Каранеса? У стены Роза?

– Да, – ответила Картрайт. – Я жила там вместе со своими друзьями…

Юэла помрачнела.

– Сочувствую…– ответила Лиана.

Юэла удивлённо посмотрела на неё.

– Его захватили разбои, да? – спросила Лиана, осторожно сменив тему.

– Да…– тихо ответила Юэла.

Тогда девушке было около десяти или одиннадцати лет. Она не знала своих родителей и жила в детском доме. Возле них жил старый солдат в отставке – Эйвон. Он и обучил Юэлу и её друга Эмина пользоваться УПМ и оружием. Не только их. Он открыл что-то вроде школы для тех, кто мечтал поступить в кадетский корпус. Взрослые недолюбливали его за это. Это и понятно. Кто в здравом уме захочет отдавать своих детей в это пекло. Поэтому там учились, в основном, беспризорные. Именно тогда два друга твёрдо решили для себя, что поступят в легион разведки. Туда, где всю жизнь сражался Эйвон. Туда, откуда он ушёл героем. Один из немногих, кто вообще смог уйти живым.

Но через несколько лет в Каранесе начались разбои. Бандиты грабили людей и убивали. В какой-то момент в их детский дом вломилась какая-то банда и взорвала всех. Юэлы и Эмина не было там в тот день. Им повезло. Но все, с кем они росли и кого любили, погибли. Юэла хорошо помнила тот момент.

Когда они с Эмином прибежали на крики и взрывы и увидели трупы своих друзей. Половину тела одной из воспитательниц взрывом отбросило на дерево. Картрайт помнила этот испуганный, полный застывшей паники взгляд девушки. Всех остальных просто похоронило под обломками дома. Половина детей погибло, так и не осуществив свою мечту вступить в армию…

Юэла хорошо помнила то, как она резко перестала чувствовать ноги и от бессилия упала на колени. Как она простояла так несколько минут, просто смотря на эту картину.

Помнила, как в какой-то момент обернулась и увидела прямо перед своими глазами дуло револьвера. На неё нацелился предводитель банды. В тот момент Юэла поняла, что ей было все равно. Но этот момент был очень коротким. Как только она увидела глаза этого бандита, силы возвратились к ней. Девушка прекрасно помнила, как она закричала и в мгновение ока вырвала оружие из руки бандита и, не думая и не колеблясь, выстрелила первой. Помнила звенящую тишину после выстрела. Как мужчина в ошеломлении смотрел на свою окровавленную рубашку. Это было первое убийство Юэлы Картрайт.

По щекам Юэлы текли слёзы. Ей почему-то больше не хотелось жить. Ей было всего-лишь десять лет, а ей уже не хотелось жить…

Тогда от необдуманного поступка её спас Эмин. В тот момент, когда Юэла уже поднесла револьвер к виску, мальчик набросился на неё и повалил прямо в лужу. От холодной воды Юэла пришла в себя. Она поняла, что только что хотела сделать. В десять лет Юэла чуть было не убила саму себя. Чуть ли не совершила второй убийство… Её друг спас её от смерти. Спас её от самой себя. Она была и будет благодарна ему за это всю свою жизнь…

Но его она так и не спасла…

Их вытащил оттуда Эйвон. Он сказал им отплывать за стену Роза и больше никогда не возвращаться…

Через год Юэла узнала, что Эйвон погиб…

Вот с чем теперь ассоциируется имя «Каранес».

С тем, что люди убивают людей. С первым убийством человека и неудавшейся попыткой самоубийства.

Убийство…

Каранес стал синонимом убийства для Юэлы…по крайней мере до того момента, когда Юэла снова столкнулась со смертью близких людей уже за пределами своего родного города.

***

После обеда Юэла вместе с другими новичками вышла во двор, как их и просил командующий Аккерман. Леви уже стоял там рядом с Брандоном Марксом, Рональдом Роббом и Уиллом Ловереном, командирами четвёртого и третьего отрядов. Дождь прошёл, и из-за туч выглянуло солнце, слабо греющее в это тоскливое время года. Середина октября… осень…

Юэла не любила осень. Ненавидела её. Этот невеселый период нагонял ещё большую тоску на и так унылое существование людей. Особенно солдат. Постоянные тучи, пасмурные дни, грязь и слякоть. Сейчас была именно такая погода. Везде грязь и слякоть.

Грязь…

Юэла вдруг вспомнила легендарное чистоплюйство Леви Аккермана.

Он что, действительно настолько настойчив в плане уборки и чистоты?

Будет ли он заставлять их убираться?

Или он отдаёт приказы такого рода только своему отряду?

«А почему тебя это вообще должно волновать? Если он прикажет драить полы, у тебя не будет выхода.» сказала Картрайт сама себе.

Не то, чтобы Юэла не любила убираться.

Нет, она наоборот, даже любила чистоту, но убираться любила для себя, а не по приказу.

Пахло сыростью. Юэла любила дожди только тогда, когда они сопровождались сильным ветром или грозой, иначе на эту серую картину просто скучно и тоскливо было смотреть.

Но запах после дождя был самым любимым запахом Юэлы…и Пэрона…

Этот запах напоминал ей её брата.

Юэла остановилась посреди двора и посмотрела вверх. Он любил дождь. Простой, скучный дождь. Он мог часами стоять у панорамного окна и смотреть на серое небо и слушать монотонный шум падающих на крышу капель… Его силуэт часто можно было увидеть на фоне унылого неба…

«Я здесь, брат, я почти что в безопасности…»

О чем он тогда думал? Что-то вспоминал? Тосковал о чём-то?

Юэла всегда хотела спросить его об этом, но почему-то всегда откладывала это на потом.

Самая большая ошибка человечества – это думать, что у тебя есть время…

Его больше нет и всё, что Юэла Картрайт может делать, это только гадать, почему он так часто, в дождь, стоял у окна и грустно улыбался.

Теперь она больше никогда не спросит его ни об этом, ни о чем другом…

Нет и Эмина, которого она так любила.

Она к своему ужасу вдруг осознала, что даже не помнит чувств, которые испытывала к нему в отдельные моменты. Когда он целовал её, когда смеялся над ней, когда злился на неё.

Все чувства как будто перемешались в одно… Которое носило имя «боль».

Она пыталась вспомнить, но сердце отвечало лишь болью.

По щеке Юэлы скатилась слеза.

Её брат очень любил вот так вот, после дождя, выйти наружу и посмотреть вверх. Юэла никогда не понимала этой прелести, а сейчас поняла…

Все это время, эти полгода, девушка жила в трауре. Она ничего не чувствовала, почти ни с кем не говорила. Она вспоминала только их смерти. Время для неё застыло, и она замерла вместе с ним

Она никогда не вспоминала моменты их жизни… Это было ещё больнее, как оказалось.

Когда они были ещё живы. Улыбались, смеялись, шутили, подкалывали её. Пэрон, Кая, Джен, Эмин…

Никто из них и не знал, что умрёт через какое-то время. И она не знает, когда умрёт…

Почему их жизнь все эти полгода так редко всплывала в её памяти? Почему сейчас так резко… стало больно?

Существует несколько стадий человеческого состояния после смерти родного человека. Окаменение, рыдания, депрессия и снова оплакивание.

Что сейчас было у неё? Настолько длительное окаменение, или уже депрессия? Или только что она перешла в последнюю стадию?

Эмоции вдруг неожиданно нахлынули. Юэле пришлось впиться себе ногтями в кисть руки, чтобы хоть как-то унять бурю…

«Как же мне вас не хватает» глаза заволокла пелена солёных слёз. Сквозь них она смотрела на серое небо. Туда, где после дождя летали птицы.Летали спокойно, ничего не боясь, никого не убивая, ничего не теряя.

Будь сейчас Эмин рядом, он бы прижал её к себе и успокоил. Будь сейчас Пэрон рядом, он произнес бы долгую, воодушевляющую речь. Будь сейчас Кая и Джен рядом, они бы развеселили её…

Юэла закрыла глаза…

Из лица отчётливо стояли перед ней.

Светловолосая, голубоглазая Джен, большеглазая, русоволосая Кая, черноволосый, высокий Эмин и как две капли воды похожий на неё Пэрон. Они улыбались ей. Улыбались как гордая за своего ребенка мать.

По щеке скатились слёзы, несколько минут скапливающиеся у неё на глазах. Нет…не несколько минут…

Полгода они находились внутри неё. Накапливались. Собирались. Но не сейчас… Пожалуйста…только не сейчас…

– Юэла? Что-то не так? – раздался вдруг знакомый голос… до боли знакомый. Юэла все ещё не раскрывала глаз. Ей показалось, что это сказала Кая…

Сказала, и протянула к её лицу руку, чтобы смахнуть слезу…

Но Юэла, открыв глаза, увидела перед собой не Каю…

Лиана вдруг грустно и сочувственно улыбнулась…

«Она всё знает».

– Все в порядке…– тихо ответила Картрайт, удивлённо смотря на Роуз.

– Знаешь, Юэла, – вдруг начала Лиана.– Какой бы ты неуязвимой и сильной не казалась, или не хотела казаться, я знаю, что ты очень много чувствуешь, ведь ты такой же человек, как и я. И, если ты хочешь, пусть это буду видеть только я.

Я вижу по твоим глазам, что ты перенесла много боли, и я прекрасно понимаю тебя. Я прекрасно понимаю, что ты пришла сюда, к нам, не потому, что тебя достали эти приглашения, а потому, что тебя уже ничего не держит в прошлом. Я понимаю, потому что сама такая. Я не буду узнавать, что ты пережила, хотя кое-что знаю.

Юэла ошеломлённо смотрела на Лиану. Та грустно смотрела на мокрую землю.

От сдерживаемых эмоций Юэла начала чаще дышать.

Ей как будто только что всадили внутрь новое сердце…новый смысл жизни…

Ей захотелось засмеяться,

– Ты тоже это перенесла, да? – спросила Юэла у неё. Стены между нею и этой девушкой рухнули. Пусть её будет видеть только Лиана. Она позволяет. В конце концов…

Она должна перестать гордо стоять в стороне, давясь обидой. Пусть хоть кто-нибудь узнает её…

– Это многие перенесли, – тихо отозвалась Лиана.

Юэла оглянулась. Людей было ещё мало. Все только собирались. Но те, кто уже стоял там…

Юэла оглядела из всех…

«Все это перенесли».

– Значит это я настолько слаба, что подумала, что после этого могу больше ничего не чувствовать.

Взгляд Юэлы вдруг упал на Аккермана…

«А что пережил он?»

– Не правда, – оддёрнула её Лиана. – Это переживают все. Здесь выжившие, Юэла. А быть выжившим солдатом, значит видеть смерти своих друзей снова и снова.

Цена жизни, особенно нашей жизни в это время именно такая…

Но на место умерших приходят другие. Это вечный круговорот, который не заканчивается до нашей смерти. Тебе только нужно продолжать жить и ждать.

Картрайт посмотрела на девушку и улыбнулась… Впервые за полгода…

Она останется здесь. Здесь начинается новая глава в её существовании.

Даже если будет ещё больнее…

========== Проверка. ==========

Леви уныло смотрел себе под ноги. Лужи, грязь, слякоть, сырость.

Отвратительно.

Холодный ветерок слегка теребил волосы, заставляя их то и дело лезть в глаза. Аккерман смотрел в одну из луж на своё отражение. Из неё на командующего смотрела пара усталых серых глаз.

Он вздохнул. Закрыл глаза.

В миг мир растворился в темноте. Стало вдруг так спокойно и легко. Леви знал, что всё это лишь иллюзия. Что сейчас, когда он откроет глаза, он снова увидит этот серый мир. Что ему придётся в очередной раз проинформировать новых солдатов о из обязанностях. Куча дел, куча ответственности…

Но как же хорошо в это мгновение. В полной темноте… В полной отключке от этого мира.

Через несколько секунд он снова открыл глаза и посмотрел прямо перед собой. Его взгляд встретился с взглядом Картрайт. Он был усталым и измученным.

Аккерман перевел взгляд на Лиану, которая молча шла за бывшей разведчицей.

Вид у неё тоже был не радостный.

Леви казалось, что с каждым днём, проведенным в этом подразделении, Роуз тускнеет.

Когда она пришла сюда, она была словно земное солнце, вечно радостное и счастливое. Теперь же её взгляд стал более спокойным и взрослым. Роуз стала смотреть на мир с большим реализмом и смирением, чем в самом начале.