Текст книги "Лунный охотник (СИ)"
Автор книги: LittleShooter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)
В ее комнате не горел свет, и сперва он даже не услышал дыхания, что доносилось от огромной кровати. Хэлен лежала поверх одеяла одетая, раскинув руки.
– Хэлен…Хэй, ты спишь? – он склонился над девушкой, – Хэлен…
И тронул за плечо. Она не просыпалась.
– Хэлен, – Волк схватил девушку за плечи, встряхнул уже без жалости – ничего. Голова безвольно мотнулась в воздухе, расплескивая по подушке волосы, – Что с тобой?
Он прижался ртом к щеке – такая горячая, и пульс бешено несется мелкой дробью. Ладонь тут же легла на пылающий лоб. Мужчина думал лишь мгновение, затем взял безвольное тело на руки и бросился в ванную, там осторожно уложил ее на дно и пустил холодную воду. Надо было срочно сбить температуру. Ледяная весенняя вода быстро наполняла ванну, Волк намочил небольшое полотенце и положил ей на лоб. Та застонала как от боли, попыталась оттолкнуть руку.
– Тихо, тихо…сейчас станет легче, – уговаривал он сам себя, – Давай снимем вот это, – и потянул рукав кофточки, но сырая материя непослушно цеплялась за хозяйку и ему пришлось просто разорвать ее, – Опять ругаться будешь, что я на тебе одежду рву. Хэлен…
– Х-х-холодно, – едва слышно проговорила девушка, не открывая глаз.
– Это хорошо. Значит жар не так опасен. Потерпи еще немного… А потом я тебя отнесу в постель и ты поспишь. Ладно? – он говорил и поливал ее водой из ладони, остужая плечи.
– Мне так больно…– она попыталась открыть глаза, но свет резал как скальпель.
– Нуара!!! – рявкнул Волк.
Девочка появилась в дверях уже через пару мгновений. Видно, пошла искать их наверху.
– Что с мамой?! – она не на шутку перепугалась, голос дрожал.
– У нее лихорадка. Беги к Кристофу, скажи, что нужны лекарства… чем там людей лечат? Он должен знать. Беги!
Девочку как ветром сдуло, только громыхнула дверь внизу.
– Сейчас, Хэлен, сейчас, – он стал осторожно вытаскивать ее из воды.
Девушку била крупная дрожь, нагое тело покрылось гусиной кожей – по коридорам здесь вечно бродили сквозняки.
В спальне уже было совсем темно, Волк, не зажигая света, уложил ее в постель, накрыл одеялом.
– Где Нуара? – слабо спросила Хэлен.
– Сейчас вернется. К Кристофу побежала, – мужчина торопливо принес небольшое блюдо с водой и положил новый компресс на лоб.
– Нельзя отпускать ее одну…
– Здесь безопасно, Хэлен. На мою землю никто не может прийти из подлунных существ. Здесь даже духи не живут – нас боятся.
– Так было и у Змея, – вспомнила девушка.
– Нет, не так. У Змея был какой-то магический заслон. А здесь магия высших не работает. Да и сами они сюда пройти не могут. Тут нашей кровью каждый метр улит… Не разговаривай. Спи.
– Не хочу спать… Там опять ты…
Волк распрямился над кроватью, побелев лицом.
– Каждую чертову ночь вижу…Как ты убиваешь, – Хэлен беспокойно перебирала пальцами простыню, сдерживая стон.
– Почему ты не рассказала мне? – процедил он сквозь зубы.
– КАК об этом можно рассказать?
Дэро сжал виски ладонями, сдавленно зарычал.
Хэлен больше не говорила, она впала в забытье. Стены плыли перед ее глазами, когда она их открывала. На фоне пузырей и впадин из стен плавали знакомые лица – встревоженное Кристофа, перепуганное Нуары, абсолютно спокойное Волка. Они что-то говорили приглушенно, но Хэлен не слышала. Звуки тускнели под тяжестью кровавого, горячего воздуха, которым ей приходилось дышать. Порой алая дымка сменялась полной тьмой, где было невыносимо холодно и хотелось поскорей умереть. Девушка металась в бреду, горячий камень подушки врезался в пылающую голову, причиняя столько же страдания, сколько и резкий свет. Не было ни времени, ни расстояния. Была одна лишь боль.
– Пап, может стоит позвать Тира? Он умеет лечить…он поможет маме, – перепуганная Нуара позабыла, что называла его Штефаном вот уже больше двух недель.
Мужчина положил ладонь ей на голову, слегка сжал пальцы.
– Нуара…Мама не больна. У нее нервный срыв, а от этого твой дед не поможет. Он не станет копаться в голове у своей дочери, иначе давно бы это сделал – поводов у него было более, чем достаточно.
– Но надо же что-то делать! – девочка не могла смириться с тем, что ничем нельзя помочь.
– Нуара, – подал голос Кристоф, – пойди сделай нам пару бутербродов. Я ужасно хочу есть, а по лестнице этой бегать туда-обратно уже слишком стар.
Девочка посмотрела укоризненно на старика, но послушно отправилась на кухню. Разве можно думать о еде, когда с мамой такое?
Кристоф проводил взглядом девочку и злобно уставился на Штефана.
– Что? – обернулся к нему раздраженный Волк.
– Хватит уже разыгрывать из себя оскорбленную невинность, Штефан! – старик был в бешенстве и не скрывал этого, – Хотел доказать ей что-то? Так вот пока ты тут в кошки-мышки играл со своим самолюбием, девочка чуть умом не тронулась и не без посторонней помощи!
– Я ничего не разыгрываю! Почему я всякий раз должен силой отбирать у нее то, что и так моё?
– Зачем же силой?
– А не-силой я не успел! – выкрикнул в отчаянии Волк.
– Зато Рогатый успел! Уж он не постеснялся и в голове у твоей благоверной пошарил, что в своей кладовке! – сардонически огрызнулся Кристоф.
– С чего ты взял?
– С того, что она сама рассказала! И вот что я тебе скажу, племянничек, прекращай эту глупую возню с «Я-тебе-докажу». Непонятно лишь, что ты там доказать пытался.
Дэро устало сел на краешек кровати, закрыл глаза.
– Я просто хотел, чтобы она сама решила. Сама все поняла. Сама меня выбрала.
Тут на пороге возникла Нуара с двумя тарелками бутербродов.
– Я нашла только сыр и соус для барбекю. Остальное для сэндвичей не подходило.
– Вот и замечательно. Я от сыра просто с ума схожу! – притворно возликовал старик.
– У тебя же аллергия на лактозу…– хмыкнул Штефан.
– Вот я и говорю! Пошли ужинать, Нуара. А потом спать! Уже почти полночь…– Кристоф перехватил у нее одну из тарелок и стал мягко подталкивать обратно к двери.
– Давай тут поедим. Я с мамой хочу побыть! – попыталась возразить девочка.
– С мамой все будет хорошо. Ей просто нужно выспаться. Так что пойдем. Папа за ней присмотрит.
Нуара умоляюще посмотрела на Штефана. Он подошел, взял один бутерброд и спокойно улыбнулся:
– С ней все будет хорошо. Однажды она свалилась с 25-го этажа и ничего, отделалась парочкой ссадин.
– Это я и без тебя знаю, – огрызнулась девочка.
– Тогда почему волнуешься?
– Нужно, чтобы рядом был кто-то, кому не все равно.
– Мне не все равно.
– Ты же говорил…
Волк присел рядом на корточки, сравнявшись ростом с дочерью. Темные глаза смотрели в собственное отражение.
– Я не люблю её, но мне не все равно. Иди ужинай и сразу спать. Договорились?
– Ладно.
Он не знал, что делать. Ему было совершенно ясно, что лихорадка эта вызвана страшным нервным напряжением, в которое Хэлен сама себя и погрузила, обдумывая все то, что показывал ей ночами Сатана. Картины увиденного не могли не напугать ее, Волк знал это. И что оставалось? Будить ее, лгать, что все это неправда и умелый театр? Или клясться в том, что он не хотел этого, что все делало за него проклятье? Но и это было бы ложью. Прежде у нее было лишь смутное представление о его прошлой жизни, теперь она всё знала в точности, и ничто уже не могло приукрасить сложившейся картины.
Дэро метался по комнате, время от времени подходя к кровати, чтобы сменить компресс на лбу, проверить дыхание. Вскоре в дверь тихонько просунулась голова Кристофа, он одними губами спросил «Спит?» Волк лишь пожал плечами. Старик тут же втиснулся в спальню с креслом-качалкой в руках.
– Зачем? – поморщился Дэро.
– Когда ты был совсем еще маленьким, мать тебя укачивала… тебе нравилось, – прошипел Кристоф и быстро ретировался восвояси, плотно прикрыв за собой дверь.
– Ладно…– он вздохнул и откинул с Хэлен одеяло. Все еще обнаженная, она показалась ему сильно похудевшей, почти растаявшей. От жара кожа, кажется, мерцала красноватым блеском. Волк ужаснулся, но тут же понял, что это отсветы огня так подкрашивают матовую, с голубыми прожилками кожу, – Иди-ка сюда, недотепа впечатлительная, – и легко поднял ее на руки, прихватив с кровати простыню, чтобы прикрыть наготу. На пол посыпались подушки, хлопнула никем незамеченная прежде книга.
– Угораздило же тебе такой родиться… – он сел в кресло и стал слегка покачиваться, прижав горячую голову к своей груди, – Вот была бы безжалостна, и не пришлось бы нам сейчас в кресле качаться.
– Интересно, всех он тебе показал? Добрался ли до того вечера, когда я тебя нашел? …А знаешь, как это было? – голос его стал мягок, опустился почти до шепота, который путался в волосах на серебряной макушке, – Я знаю, ЧТО человек тебе рассказал… Что не помнит, как все случилось, что он пришел в себя, когда все уже кончилось. Для него все так и было. Человека же не могла позвать Луна. Человек собирался по своим делам, мне они были не интересны, я спал. Но когда он хотел сесть в машину, я почувствовал запах, и всё – человек отключился, уступив мне. Для него это было как удар по голове из-за угла – слишком внезапно. Это сложно объяснить… Когда идешь по улице сквозь людей, каждый из которых несет на себе множество запахов, но ты все равно ясно чувствуешь тот самый, который позвал тебя – ПРОСНИСЬ! – тогда все становится неважным. Главное – найти, а потом уже не выпускать из вида, выбрать момент, когда никто не может помешать…– Дэро умолк на минуту, словно припоминая подробности того вечера.
– Я шел за тобой по другой стороне улицы, сперва до прачечной, потом в какой-то магазин. Ты шла, набросив на голову капюшон, что-то слушала, посматривала на небо, улыбалась чему-то. Пришлось долго ждать тебя в подземном гараже. Я и не рассчитывал, что ты выйдешь одна, но так случилось и не было сил тянуть. Хотелось…ммм…Я даже не знаю, чего же мне хотелось прежде всего. Сперва просто поймать, рассмотреть тебя поближе, услышать голос. Потом жутко захотелось укусить… Не сильно. Но эта сука-Луна сыграла по-своему, – он рассказывал и не замечал, что сжимает в ладони тонкую лодыжку, поглаживая пальцами, забравшись под простыню, – Стоило к тебе подойти, как смертельно захотелось всю тебя изуродовать, испачкать, пусть хоть в твоей же крови! Чтобы не было тебя ТАКОЙ. И я старался изо всех сил… Пальцами разрывал что попадалось под руку, а ты так отчаянно сопротивлялась, так хотела жить, что я заводился еще сильней, но когда…Когда укусил, вкус крови… Все схлынуло. И ты вывернулась из рук. Да и не мудрено – и ты, и я в крови были, скользкие. Вот тогда мне стало страшно, что я тебя УЖЕ убил. А ты так смотрела. Словно увидела нечто жуткое и прекрасное. Но никакой мольбы во взгляде. Мне кажется, что ты посмотрела как-то отстраненно, будто ты не лежишь под здоровенным мужчиной, который только что тебя на лоскуты рвал. Даже тогда не просила ни о чем, гордячка, – Волк усмехнулся и крепче прижал к себе девушку.
– Пришлось срочно вызывать неотложку и сматываться побыстрей. А потом газеты, фотографии с места событий, твои фотографии. Девочка в пачке, волосы аккуратно забраны на макушке, рука как ветка – тонкая. И ты не улыбалась. Тот же отрешенный взгляд. Вот я и пришел. Дал денег, чтобы пустили ночью в реанимационный блок. Знаешь, Хэлен, у тебя уже тогда с чувством самосохранения творилось что-то неладное. Я зашел в палату, а ты рванулась от страха. Вся в бинтах. Боги…Только лицо без ран. Мне тогда почему-то подумалось, что ты станешь только красивей теперь, поутратив это странное холодное совершенство черт. Да, ты рванулась, почувствовав, что не можешь двигаться. Пришлось тебя успокоить. Но знаешь, чего мне хотелось в тот момент сильней всего? Я хотел тебя оттуда забрать. Пока ты без сознания, принести домой, уложить в постель и начать разматывать бинты. Снова увидеть каждую рану, по каждой из них провести языком, слизывая кровь. Тогда и шрамов не осталось бы… Ты бы привыкла ко мне. Бред, правда? Увидел и решил похитить… Как в плохой мелодраме. Однако в итоге так и получилось. Только любить тебя досталось человеку, а Волка спрятали, чтобы не пугал, – мужчина молчал некоторое время, задумавшись, потом поудобней устроил ее голову, подтянул простыню, укрыв оголившуюся ступню, – И человек стал сильней с твоим приходом. Он и сам-то не особо сознавал, что делает. Ему то хотелось тебя убить, то любить, но ему, как мне, нравилось с тобой играть. За столько лет успело надоесть всё и эти Брачные игры со смертью здорово развлекали нас. А врать тебе было просто. Ты и сама играла со смертью тогда, помнишь? Выскочила на улицу, распахнула дверь, закричала, приглашая войти. Впечатлительная девочка. Но с каждым днем человек брал надо мной верх все сильней, не позволяя уже смотреть на тебя, как на …хм… Да он просто не позволял на тебя смотреть. Испугался, что убью, отберу тебя ради пары мгновений удовлетворения. А ты знаешь, что он хотел тебя спрятать от меня? Уже после заключения Брака просил Графа увезти тебя. Но сам же и отказался от этой затеи. Знаешь почему? Я заставил. Мне тоже хотелось часть тебя, а в ночь Полной Луны он был мне не указ. Вплоть до той ночи. Вот такая сказка, Хэлен. А теперь я, наконец-то, получил тебя в полное свое владение, и что? Ты шарахаешься от меня, как от прокаженного, избегаешь взглядом. И уже вряд ли когда-нибудь посмотришь по-другому.
Больше Волк ничего не говорил, лишь прикрыл глаза, прижавшись скулой к ее лбу. А Хэлен спала, впервые за две недели ей не снились правдивые кошмары, никто не мог пробраться в ее мысли, ничто не могло проникнуть сквозь кольцо рук чудовища, что крепко обнимало ее.
Тихонько капало за окном время первым дождем, барабанило мелодично по крыше, усыпляя девушку и Волка, тесно прижавшихся друг к другу.
Разбудила его Нуара, осторожно пробравшаяся в спальню. Она шла на цыпочках, не спуская глаз с Хэлен, которая крепко спала, убаюканная дождем, голосом и усталостью. Лихорадка отступила, оставив ее совсем без сил.
– Как она? – почти беззвучно спросила девочка.
– Уже нормально, – так же тихо ответил Волк. Надо было бы переложить Хэлен в кровать, но тогда пришлось бы встать, а ему не хотелось выпускать ее из рук.
– Она больше не больна? – взволнованно расспрашивала кроха.
– Нет.
– Тогда хорошо. Штефан, а ты умеешь готовить? – спросила девочка как бы между делом.
– М-м-м. Немного. Умею в печке запекать маленьких лохматых девочек. У тебя, случайно, нет такой на примете? – Волк многозначительно посмотрел на ворох непослушных кудрей, что торчали в разные стороны совершенно беспорядочно.
Нуара нахмурилась.
– В такие моменты мне как-то не очень верится, что ты совсем не мой папа.
– Нуара…все это не так просто, как кажется, – Волк вздохнул и стал подниматься, – Пойдем найдем что-нибудь на завтрак и обговорим всё, что тебе непонятно.
Хэлен, не смотря на то, что ее переложили в холодную постель, не проснулась, а лишь сонно перевернулась на бок и свернулась калачиком, спрятав руки под подушку. Мужчина с сожалением посмотрел на нее и укрыл вторым одеялом.
На кухне было уже совсем тепло, на плите брызгала маслом яичница с беконом и шипел закипающий чайник.
– Так ты хотел мне рассказать…– напомнила девочка, забравшись на стул в ожидании завтрака.
– Сложно это, – Волк сел рядом, – Представь себе…
– Что Человек – это ладонь, а Волк – кулак… знаю я! – нетерпеливо перебила Нуара.
Мужчина поморщился.
– В данном случае эта метафора не очень-то применима.
– Мама мне так объяснила…
– В общем, дело обстоит следующим образом. Представь, что это тело – велосипед, – Нуара критически изогнула бровь, – И не выпендривайся, а слушай! Так вот… Зверь – это левая рука, а Человек – правая. Обычно они вместе управляют велосипедом. Но вот одна рука исчезла…
– И куда же она исчезла? – с сомнением переспросила девочка.
– В отпуск на Гавайи отправилась! – взрыкнул Волк, – Хватит перебивать – бесит! Второй руки нет больше. Значит велосипедом управляет оставшаяся. Ей непривычно, потому что раньше одной оставаться не приходилось. И вообще, ее давно уже не подпускали к велосипеду… Так что рука уже здорово подзабыла и правила дорожного движения, и знаки… Вроде, на этом все.
– Так значит, папа не позволял тебе быть с нами?
– Боги! Нуара! Я – тоже твой папа! Просто та половина его, которую ты не знаешь… как еще-то объяснять?
– Не кричи. Я отлично все поняла. И у тебя сгорел наш завтрак.
Волк злобно фыркнул и метнулся к плите. Дым оттуда шел коромыслом.
– Всё, бекона больше нет. Придется обходиться одними яйцами, – констатировал он, сбрасывая со сковороды обугленные остатки.
– Это ладно. Я вот чего не могу понять – зачем ты нам рассказал, что велосипедом управляет левая рука? Сделал бы вид, что все как раньше, а у тебя просто плохое настроение. Может, мы бы и не заметили?
– Заметили бы. Хэлен поняла сразу. Ты бы тоже догадалась. А почему ты думаешь, что всё удалось бы свалить на плохое настроение? – он удивленно обернулся с пустыми скорлупками в руке.
– Потому что папа…ну, то есть ты, раньше больше смеялся, маму дразнил постоянно, меня выгораживал, злобствовал по поводу Тира… И улыбался часто.
– Ясно.
Но обдумать услышанное у Волка не получилось – сверху послышался вопль. Он кинулся было наверх, но остановился и выкрикнул Нуаре:
– Оставайся тут, ладно?! Ей просто приснился кошмар.
Девочка побледнела, но утвердительно кивнула.
Добежать до спальни было делом двадцати секунд. А Хэлен билась на кровати безнадежно запутавшись в двух одеялах и простыне и кричала:
– Пусти, пусти! Он убьет тебя! Убьет!
Волк безумно растаскивал ворох постели, выпутывая задыхающуюся от страха и слез девушку. Нашел, прижал к себе:
– Всё, всё. Нет здесь никого. И его больше нет. Его сожрала Стая. Помнишь? – Хэлен, влажная от пота, прижала его ладонь к лицу, укрывшись от тревожного взгляда.
– Я помню, помню… Но он был. Весь в крови, из живота все наружу выпало, изо рта какая-то черная жижа течет, а он снова руки протягивает, хлюпает ртом – то ли смеется, то ли говорит что-то.
Волк почувствовал, как под ладонью стало влажно от слез.
– Хэлен, глупышка, это же опять он…Это он пытается тебя напугать, свести с ума, заставить желать смерти, ненавидеть себя. Не поддавайся ему. Слышишь? – он гладил ее по голове, слегка покачиваясь, словно успокаивал ребенка.
– Он не отстанет, да? – вывернулась она из рук, взглянула покрасневшими от слез глазами.
– Нет. Но мы можем не пускать его в твои мысли, – Волк осторожно отер ей щеки, убрал прилипшую прядь волос.
– Как?
Мужчина видел недоверие в ее взгляде.
– Ты спала всю ночь и ничего тебе не снилось. Просто…– он не мог произнести то, что надо было.
– Это ты его не пускал?
Хэлен видела, как ожесточилось его лицо, плотно сжался рот, похолодели глаза.
– И почему всегда получается, будто я силой отбираю тебя у тебя же? Я не стану…Не стану тебя беспокоить ночами, если ты опасаешься этого.
– А ты сможешь? – недоверчиво нахмурилась Хэлен.
Волк только сильней скривился, но не ответил на вопрос.
– Там Нуара с ума от страха сходит, наверно, и опять сгорел завтрак. Лежи, я принесу тебе перекусить, – он встал, легко выпустив из рук жену, которая была теперь, вроде как, и не женой даже.
Хэлен дождалась, пока он не вышел из комнаты, и встала с постели. Противная слабость подкашивала дрожащие коленки. Она достала из старинного комода белье, очередную футболку Дэро, носки и забралась обратно в постель, долго разбираясь с комом из одеял и простыни. Когда наконец устроилась, сердце колотилось как бешеное от нагрузки. Вот чего стоит ночь горячечного бреда и пара недель без нормального сна. «А еще Волк с тобой уже две недели не делится своей силой, »– противно пискнуло подсознание.
Через пару минут в спальню ворвалась радостная Нуара, улыбаясь всей своей круглой мордашкой.
– Мам, тебе лучше? – прыгнула она на кровать, обняла за шею.
– Да. А где папа?
– Штефан делает уже третью яичницу. Будем надеяться, что хоть в этот раз он ее не спалит. Иначе помрем голодной смертью, – хихикнула кроха и прикрыла рот ладошкой, словно сказала что-то недозволенное.
Волк, как ждал, что о нем заговорят, появился в дверях.
– Пошли завтракать. А ты – еще и причесываться, – он указал пальцем на дочь довольно угрожающим жестом.
– Он меня слышал, наверно, – шепнула Нуара матери на ухо.
– Слышал, конечно, – беззастенчиво ответил мужчина.
– Слушайте, я наверно, останусь тут, – Хэлен припомнила, что Дэро обещал именно принести перекусить, но уж никак не тащиться на другой этаж, по крутой лестнице, а потом идти через весь дом. Она совсем не была уверена в том, что дойдет.
– Я тебя донесу, – безразлично пожал плечами Волк, совершенно точно определив причину отказа Хэлен от завтрака, – только надень что-то еще на себя…
Девушка густо покраснела, а Нуара тут же полезла в давешний комод за джинсами для матери.
– Не надо меня нести! Я и сама дойду, – выпалила она быстрей, чем успела передумать.
– Как хочешь, – Волк развернулся и вышел прочь.
Дошла она не сразу – делала две остановки по дороге. Один раз на лестнице, второй уже в гостиной. Никогда она не думала, что молодая и сильная девушка, может стать такой беспомощной за одну только ночь.
На кухне она застала шокировавшую ее картину. Нуара сидела на столе, свесив вниз ноги, а Дэро, выкатив глаза от напряженного внимания, пытался ее заплести. Непослушная копна волос никак не хотела принимать вид косы. Девочка капризно кривилась, когда мужчина неосторожно дергал запутавшуюся прядь.
– У тебя не коса, а узел какой-то получается! Я потом их расплести-то смогу? – пискнула Нуара, скосив глаза на стекло в кухонном шкафчике, где смутно плыло ее отражение.
– Не сможешь – обрежу! – зарычал тот в ответ, – Как ты раньше-то ее плела?
– Раньше меня заплетали духи, или мама. Впрочем, у нее не намного лучше твоего получалось, – саркастично заметила маленькая язва.
– А сама ты не умеешь? – безнадежно спросил Волк.
– А, может, и не надо меня заплетать? Пусть так будет…– повернула каштановую голову девочка, умильно заглядывая Волку в глаза.
– Если тебя не заплетать, у тебя там заведется кто-нибудь…
– Кто?! – пораженно замерла она.
– Ну, не знаю. Кролики, к примеру. Или бобры. А года через два вполне поместится и небольшой медведь.
Хэлен стояла в дверях и пыталась не рассмеяться.
– Ой, да не дергай ты так! – взмолилась Нуара.
– Я ничего не дергаю! Они сами цепляются! Всё, терпению моему пришел конец. Будешь ходить наполовину кикиморой. Почему не хочешь их хоть немного укоротить?
– Немного, это как? – подозрительно сощурилась Нуара.
– Это хотя бы по плечи.
– Мне надо подумать, – и спрыгнула со стола на пол, тряхнув в воздухе чем-то, даже отдаленно не напоминающем косу. Некоторые пряди в эту конструкцию совсем не попали и жизнерадостно торчали во все стороны, завиваясь крупными кудрями, которые поблескивали на солнце то янтарем, то шоколадом.
– Весело тут у вас, – фыркнула Хэлен и села за стол. На этом силы у нее совсем закончились.
– Ты даже не представляешь, насколько, – мрачно подытожил Волк, – Сколько тебе яиц?
– Два. И чаю! – вспомнила Хэлен.
– Да уж куда без него…– все так же хмуро, обронил мужчина и поставил перед ней тарелку.
– Мам, а мы шишек вчера набрали целых две сумки. Хочешь, тебе в камин положим?
– Хочу, конечно, – вилка в руке Хэлен мелко подрагивала, а нож громко дребезжал по тарелке.
– Я же говорил, что перенесу тебя. Теперь вот трепещешь, как заяц, – проворчал Дэро, укоризненно поглядывая на Хэлен.
– Ничего, сейчас пройдет. Очень вкусно, кстати, – она попыталась улыбнуться, но зрелище получилось довольно жалкое.
– Мне тоже нравится. А уж после бутербродов с соусом барбекю…– многозначительно хмыкнул мужчина.
– Что было, то и сделала. И никто не жаловался, между прочим, – ответила Нуара с набитым ртом.
– Интересно, Кристоф жив после твоих кулинарных опусов? У него аллергия, МЕЖДУ ПРОЧИМ, – передразнил ее Волк.
Нуара перестала жевать, обдумывая услышанное. Вчера она совсем не обратила внимания на слова отца об аллергии Кристофа – слишком переживала из-за матери, но теперь перспектива смерти старика из-за обычных бутербродов всерьез встревожила ее.
– Я сейчас вернусь, – не доев свой завтрак, спрыгнула со стула она и протянула руку к куртке, висящей на медном крючке у двери.
– Нуара, а почему ты хромаешь? – нахмурился Дэро.
– Я ногу натерла. Ботинки ужасно жмут, – честно ответила та.
– Ясно. Не задерживайся у него.
– Хорошо! – выкрикнула девочка уже с улицы.
– Думаешь, ей обувь стала мала? – попыталась поддержать дружелюбный тон Хэлен.
– Да. Налить еще чаю?
– Будь добр.
– Сможешь пару часов одна побыть и не уснуть? – он слегка обернулся, пока наливал чай, исподлобья посматривая на девушку.
– Конечно. А что?
– Язве нужна новая обувь. И, думаю, остальная одежда. Она за последние две недели сантиметров на пять выросла.
– И что, ты собираешься выбраться к людям? – ужаснулась Хэлен.
– Да. Вместе с нею.
– Дэр..ммм… Штефан, это же опасно!
– Здесь недалеко есть небольшой городок, туристы там явление нормальное. Никто на нас внимания не обратит. Кристоф нас отвезет, а если кто-то будет интересоваться, скажет, что приехал какой-нибудь дальний родственник в гости. Да и не может же Нуара бегать босая.
– Так, может, Кристоф и купит ей что-нибудь сам?
– Хэлен, -устало вздохнул Волк и сел обратно за стол, – У Кристофа НИКОГДА не было детей. Не думаю, что он спец в покупке обуви без примерки.
– А деньги?
– Ну не думаешь ли ты, что я собрался сперва банк ограбить, а потом пойти за ботинками? Здесь есть приличный запас и в золоте, и в ассигнациях, и просто мелкими купюрами. У любого Волка полно тайников, на случай, если придется убегать.
– Ясно.
– Ты закончила? – он указал взглядом на пустую тарелку.
– Да, спасибо.
– Тебе помочь подняться наверх?
– Нет. Я тут еще посижу, ладно?
– Дело твое.
Погода стояла самая весенняя, и солнце лилось с неба золотым жарким потоком, пропитывая землю, как сироп. Хэлен не хотелось идти наверх в сонную тишину. Она с большим удовольствием поехала бы вместе со всеми. Выросшая в большом городе, Хэлен скучала по людям, бурлящим жизнью улицам, этому особенному запаху жизни, в котором смешались дым, запах свежего хлеба, карри, гудки машин и выкрики уличных торгашей. И сейчас она особенно остро чувствовала, что давно уже живет весьма уединенной жизнью, которая в последнее время была совсем скупа на радость.
А Нуара была так счастлива, что ее впервые берут в настоящий город, где они будут заниматься очень человеческими делами – для нее поход по магазинам был экзотикой. Всегда и одеждой, и всеми прочими нужными вещами её обеспечивали немногочисленные, но весьма предупредительные родичи, а теперь – вот чудо! – можно будет самой выбрать то, что захочется! Вся их небольшая компания погрузилась в дребезжащий, как старая кастрюля, фургон и, улыбаясь из окон, отправилась восвояси, а Хэлен лишь кисло помахала рукой вослед.
====== Глава 12. ======
Хэлен честно старалась не спать. Она то бродила бесцельно по дому, примечая, что еще нужно сделать, то сидела на прогретых ступеньках черного хода с чашкой крепкого и сладкого кофе. Мысли ее тягуче заплетались в узелки вокруг Волка. И почему это слово так прилипло к ней? Никак не получается заставить себя называть его по имени, которое ему родней придуманного прозвища. Имя – мягкое, теплое, как объятие. А он…Он отчужденный, с холодным взглядом, в котором плавает черная горечь остывшего кофе. И не понятно, почему же он так холоден? Ведь был же он тогда яростный и беззащитный на полу танцевальной комнаты. Недоумение в ней мешалось с раздражением. Может, Кристоф прав? Но неужели Волк ждет, пока Хэлен сама решится на какие-то шаги? Это не укладывалось у нее в голове. В прошлом Человек ждал, пока она сама захочет стать Волчицей. А теперь что происходит?
Так она и сидела на теплом лбе каменных ступеней, смотрела, как стремительно просыпаются деревья, наслаждалась солнцем и бездельем, пока к дому не подкатил тарахтящий грузовичок Кристофа. Из окошка ей махала руками Нуара, счастливо улыбаясь. Волосы кудрявого чертенка плескались короткими вьющимися прядями чуть пониже подбородка. Дочь впервые постриглась… Хэлен постаралась унять горечь и улыбнуться. Машина со скрипом остановилась и из нее неторопливо вышел Волк, сдержанно улыбаясь то ли Хэлен, то ли Нуариным громким воплям. А девочка выскочила из автомобиля чуть ли не раньше, чем тот остановился – до того ей не терпелось показать матери свою новую стрижку.
– Мам, мам, тебе нравится? -она вертелась перед Хэлен как волчок, встряхивая каштаново-шоколадной гривкой.
– Очень! Как ты решилась? – девушка присела перед дочерью на корточки, чтобы быть с ней наравне.
– Я сама не знаю. Мне кажется потому, что было просто позорно ходить с тем чудовищным кошмаром на голове, который заплел мне Штефан. А теперь можно ничего не плести, и даже не расчесываться!
– Вот уж дудки! – подал голос Штефан, обходя машину и забирая из кузова бесчисленные свертки и коробки.
Кристоф, кряхтя и тихо чертыхаясь, помогал ему с покупками.
– Мам, ты знаешь, мы столько всего купили! Ты должна все-все посмотреть! – кажется, Нуара никак не могла остановиться и постоять хоть пару мгновений спокойно.
– Обязательно. А что тебе понравилось больше всего? – Хэлен лукаво улыбнулась дочери.
– Дай подумать…– Нуара нахмурила лоб, сосредоточенно соображая, – Мне очень понравилось в том магазине, где мы покупали заколки. Там все такое разное, блестящее, красивое…
Хэлен многозначительно посмотрела на Волка, а он пожал плечами, мол, да, в каждой маленькой девочке уже живет женщина, которая с ума сходит от разных ненужных мелочей.
– Идемте домой. Хэлен ты обедала? – он глянул мельком, проходя мимо.
– Нет. Здравствуй, Кристоф. Не надоело тебе с ними по магазинам бегать? – Хэлен радостно улыбалась старику, который довольно энергично ковылял к двери с несколькими объемными свертками.
– Что ты, дорогая…Я был очень рад. И было весьма забавно наблюдать, как твой муж придирается к продавцам, пытаясь найти «нормальные ботинки» для Нуары. По-моему, он там всех довел до белого каления. Мне их даже слегка жалко стало.
– Я не придирался! -Волк тут же высунул голову из дверного проема, где только что скрылся, – Просто они все время пытались подсунуть какую-то дешевую дрянь. Я в такую обувь даже пугало не нарядил бы, – дверь снова закрылась, но ворчание все еще было слышно, хоть и невнятно.
– А был такой хороший мальчик… – язвительно вздохнул старик и подмигнул Хэлен.
Все, смеясь, пошли на кухню, которая негласно уже стала центром всего дома.
Нуара показывала матери новые футболки, брючки, носки, и все было яркое, пестрое. Хэлен только качала головой и улыбалась. Хоть чадо и было не по возрасту разумным и чутким, но любовь к яркой одежде была совершенно детской. Потом настал черед целой коробки самых разнообразных заколок и резинок. Больше всего Нуаре понравилась заколка в виде ночного мотылька с крыльями, покрытыми бирюзовой и темно-синей эмалью.
