Текст книги "Лунный охотник (СИ)"

Автор книги: LittleShooter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

– Мелкая...зачем ты об этом? – он отложил губку и стал горстью поливать Хэлен водой, смывая пену, – Все уже в прошлом.

– Не для тебя... – обернулась Хэлен. Серебристые ее глаза смотрели мягко и вопросительно.

– Вот пусть только для меня и остается. Встань, намылю оставшееся.

Хэлен послушно поднялась из воды и губка ласково заскользила от голени вверх, оставляя на гладкой коже белый след.

– Удивительно, что ты так любишь это...– губка упала в воду и дальше по коже потекла одна лишь рука.

– Что?– мурлыкнул на грани слуха Волк.

– Одевать меня, мыть, кормить, будить... Похоже на заботу матери.

– А матери делают вот так? – он надавил ладонью ей на поясницу, привлекая ближе к себе, вжался лицом в живот, заскользил горячим языком вниз.

– Моя так точно не делала...– задохнулась под прикосновением Хэлен. От тонкой кожи в золотистый полумрак шел пар, окутывая собой любовников, приглушая голоса.

– Ты на сушу не хочешь выбраться? А-то тут слишком скользко,– а глаза уже темнеют, как оседает и голос.

– Как представлю себе обратную дорогу, так еще горячей воды добавить хочется, – подрагивающим голосом ответила Хэлен, она была согласна терпеть и холод, и все прочие неудобства, лишь бы не прекращались эти горячие, тягучие прикосновения языка и еще более нежные прикосновения губ.

– Ты очень осторожен сегодня, – удивилась внезапной ласке Хэлен.

– Просто я небрит...тебе было бы неприятно, если бы я увлекся, – он говорил, не отстраняясь, Хэлен вздрагивала от каждого слова.

– Фрау, нам явно надо выбираться на сушу, чтобы заняться вами вплотную. Стой тут, – и легко вышел из воды. В неприметном шкафчике нашлись две огромные махровые простыни, мохнатые и теплые.

– Не думай, что мы закончили, – Дэро укутал всю ее и поставил на пол, – Подожди минуту,– стал торопливо вытираться сам.

– А почему они теплые?– ошарашенно хлопала глазами Хэлен.

– Потому что шкаф специально сделан над трубой с горячей водой.

– Ты бы оделся, а-то вдруг Нуара проснется...

– А мы не к Нуаре идем сейчас, – хмыкнул Волк и, ухватив девушку за руку, пошел вон из ванной.

Во тьме коридора обнаружилась еще одна лестница, узкая, громогласно скрипящая, с хлипкими перильцами.

– Не знала, что есть еще этаж, – Хэлен шла неуверенно, из-за спины Дэро свет почти не доставал.

– Там не этаж, просто комната.

Она была крохотная, с низким, скошенным потолком и круглым окном, под ним детская кровать со стеганным одеялом, несколько рисунков и дешевых гравюр на стенах, книги на единственной полке, под ногами хрустят осколки пластинок.

– Это твоя комната? На чердаке?– Хэлен зябко поежилась и посильней запахнула простыню, в которую ее закутал Дэро.

– Я любил ее. Здесь всегда было тихо, уединенно,– и потянул краешек простыни с Хэлен.

– Ты что...хочешь здесь? На детской кровати? – изумилась она.

– Именно...– выдохнул уже совсем близко.

– Ах, ты, старый греховодник!– Хэлен прыснула смехом и попыталась его оттолкнуть.

– Волки рано взрослеют, и я провел много часов с разными мыслями наедине. Например, как ко мне в спальню проскальзывает юная фея...– проворчал недовольно Дэро, извлекая Хэлен из полотенца и накидывая его на кровать. Махровая простыня укрыла постель целиком.

– Холодно же... – девушка тут же обхватила себя руками.

– А ты не стой там...– и упал на жалобно всхлипнувшую кровать, правда весь не поместился и ноги сильно свешивались.

– Ты что же думаешь, я отказываться стану? – хихикнула Хэлен и прыгнула следом, но приземлилась неловко и стукнула Волка локтем по скуле.

– Ну во-о-от, я-то думал, что будет растление и развращение маленького и невинного Штефана, а ты сразу к БДСМ перешла, жестокая женщина!– тер ушибленное место Волк и смеялся, обиженно поглядывая на Хэлен.

– Виновата! Я постараюсь загладить вину...– Хэлен попыталась состроить самую милую мордочку, на какую была способна.

– Тебе придется очень постараться! А вообще... я передумал!– и тут же, одним движением, поменялся с Хэлен местами.

– Почему? – придушенно шепнула девушка.

– Потому что за мной должок... и мы не закончили в ванной. Ты – не закончила. Понимаешь меня, дитя? – он отстранился и встал на колени в самом конце кровати, смотрел на зябко сжавшуюся Хэлен сверху вниз и улыбался, – Твои ноги...слишком напряжены и ...слишком близко друг к другу. Исправь это.

– Так холодно же...– попыталась оправдаться девушка.

– Значит, придется потерпеть. Я хочу тебя увидеть, не заставляй меня силой разводить твои ноги, Хэл, – он не угрожал, скорей ждал, что она воспротивится и тогда можно буде наказать за проявленное непослушание. Хэлен это отлично знала и потому не стала давать ему повод. Хоть было и совестно так бесстыдно себя выставлять напоказ, но что-то будоражащее таилось в наглом, жадном взгляде.

– Поласкай себя немного,– Волк облизнулся, не сводя глаз с женщины, что лежала перед ним на подушке.

– Я думала, что за тобой должок...и мне не придется все делать самой, – прерывисто выпалила Хэлен.

– Делай, что велят, дитя. Мне приятно думать, что ты могла бы так трогать себя, когда была еще девчонкой, – он охрип, но говорил жестко, сверкая желтыми огнями глаз.

– Я делала не так...– выдохнула Хэлен. Игра затягивала ее все сильней.

– Как же ты делала..?– он осторожно сжал в ладони маленькую ступню. Ладонь была горячая и слегка влажная.

– Я ложилась вот так, – и Хэлен перевернулась на живот, слегка раздвинув колени, рука рыбкой скользнула в низ живота.

Дэро видел только кончики медленно скользящих пальцев. Из пыльного окна на кровать падал круглый перечеркнутый ветвями деревьев лунный луч, падал прямо на прогнутую в пояснице спину, искрился голубоватыми мелкими отсветами, путаясь в рассыпавшихся волосах.

Хорошо усвоив правила игры, Хэлен начала медленно двигаться, словно он сейчас не смотрел на нее, а был сверху.

– Тебе все еще интересно? – прошептала со стоном на последнем слове и слегка обернулась, чтобы удостовериться в действенности своего голоса.

– Нет, – за ту же ногу, что раньше держал в ладони, он подтянул ее к себе одним рывком, – Жаль, что больше нет молока... В этом было что-то...м-м-м...-он вытащил руку Хэлен, прижался губами к влажным пальцам, тронул языком – море и металл откровенно рассказали о желании, что уже овладело его женщиной.

– В этом было что-то жутко извращенское, – Хэлен приподнялась на кровати и прижалась к нему бедрами, чувствуя и его желание.

– Разве? Ты хочешь поговорить об основах психологии? Сейчас?..

– Нет...

Волк рассмеялся хрипло и ринулся внутрь. Всего несколько рывков, несколько болезненно глубоких ударов, несколько громких вскриков на каждом из них и один момент блаженной, невыносимо-короткой смерти на двоих, когда кажется, что еще чуть-чуть и все – обратно дороги уже не будет, но гаснет, утекает горячее и горькое счастье, оставляя двух единых еще людей закутавшихся в сумрак маленькой комнаты, согретой их дыханием, жаром тел и благодарным шепотом.

– Впервые я чувствую себя здесь счастливым и не хочу уходить, – Дэро все еще прижимал к себе Хэлен, безжалостно смяв хрупкое плечо в железных пальцах.

– Так давай останемся, – сонно пробормотала она, согретая, уставшая.

Волк промолчал. Просто встал с кровати, осторожно закутал уже спящую Хэлен в простыню, взял на руки и понес в спальню, где отгорели в очаге дрова, оставив багровый отсвет на стенах. Нуара спокойно спала даже не переменив положения и все еще крепко прижимала к себе зайца с розовым носом. Дэро укутал обоих одеялом и вышел из комнаты прочь. Он знал здесь каждый угол, каждую дверь. Все глубокие тени, что прятали его в детстве от родительского гнева, лежали на своих местах, лишь новых прибавилось – от наглухо заколоченных окон. Разве этот дом может стать “ДОМОМ”? Все внутри него вопило “НЕНАВИЖУ!!!” И только Волк с пониманием поглядывал на человека, который пытался забыть обиды, страх, унижение. Волк был равнодушен к человеческим слабостям. Это место ему нравилось – это была его земля, здесь Волк хотел растить щенков, здесь хотел носиться по лесу под серебристо-синим светом мертвой луны, здесь хотел остаться навсегда.

Дэро спустился на первый этаж, открыл в темноте дверь в одну из комнат, собрал со стен фотографии и отнес на кухню. Снимки не хотели гореть, дымили, корчились в синеватых языках пламени, но сдавались, прятали ото всех его ненавистную память.

====== Глава 10. Herz aus Eis. ======

В него словно врезался крюк. Под самое ребро. Засел, ржавый, но не убил. Человека убить – раз плюнуть, но человека защищает Волк. С Волком мало что сладит. Вот и живет Волк с крюком в боку, воет иногда, но так, чтобы думали – от злости. А он и правда от злости. Не получается у него крюк этот из живого мяса выдрать. Заживает шкура, закрывает густым мехом ржавеющую сталь, уже и не заметно почти. Даже и человек не всегда помнит про железяку, а уж Волк и подавно забыл думать. Что Волку до человеческой памяти? Пустое это. Пустое.

Но человек вернулся домой, и рванули крюк по живому, взвыл человек – оскалился Волк. Да нет, он не рассчитывал, что сожженные фотографии как-то облегчат его отвращение к этому дому, к его запахам и звукам, которые ничуть не изменились за прошедшие годы, разве что стали еще явственней в глухой безлюдной тишине. Просто рано или поздно Нуара прибежала бы с вопросами по поводу «Пап, а кто вот

этот мальчик в матроске? На меня похож, правда?» Конечно похож. Этот мальчик в матроске с темным взглядом и тенью испуга в нем научился ненавидеть всех, кто здесь жил, и себя в том числе. Но ведь жить стало легче, потому что сократилось количество тех людей, кого нужно было ненавидеть до одного, последнего. Можно было не возвращаться и сбросить с себя вину, какой бы чудовищной она ни была. Тонкая девочка, как ивовая ветка, приглаживала своей горячей ладонью вздыбленную на загривке шерсть, целовала, прижималась нагим телом по ночам, безрассудно отдавая себя в полное владение Волку, сведя с ума человека. А ведь она ни разу не спросила о том, где же Волки-родители, так долго живущие среди смертных? Пустой дом с заколоченными в сад окнами – все, что осталось от них.

Дэро отряхнул с рук пепел, подавил дрожь, которая хотела было пробраться внутрь вопреки пылающему очагу. За окном вздохнул ветер, толкнул ставни, пытаясь отворить. Никто не проникнет в этот дом, никто не подсмотрит внезапное Волчье счастье, которое плавит его, заставляет тихо рычать. Проклятье и благословение – в одном только человеке, которого все время кто-то пытается отобрать у него.

– Ты мешаешь мне, Волк…– прошелестело где-то в голове.

Дэро вздрогнул и осмотрелся – кухня была пуста.

– Кто здесь? – все вскинулось в нем, крича об опасности.

– Я не здесь. И ты мне мешаешь.

– Кому и чем?

– МНЕ, Господину твоей женщины. И мешаешь ты мне своей любовью.

– Что за бред такой?! – Дэро все еще озирался, пытаясь хоть в тенях, разбросанных по углам, увидеть незваного гостя.

– Да почему же бред? Ты так запутал ее в себе, оградил от всего, заставил забыть о том, кто она на самом деле. Сделал из Богини почти простую смертную, которая согласна всю жизнь трепать тебя по ушам, лишь бы ты был доволен. А мне это не нравится…

– Это ее право – жить так, как хочется. Ты будешь властен в ней, только после смерти.

– Может и так, но обретать силы она должна начать уже сейчас. Что мне проку от влюбленной беззащитной, слабой дуры?

– Ну, допустим. Дальше что? Разучишь ее любить? – усмехнулся Дэро.

– Зачем ее? Я разучу тебя!

– Так Волки и не умеют, – язвительно ответил мужчина.

– Волки не умеют, а люди – вполне.

Дэро нахмурился – в тихом мягком голосе звучала еле заметная угроза.

– Но я-то не человек…

– Разве? А что если все вы просто два в одном – Зверь в Человеке. С Волком я сделать не могу ничего – не в моей власти, а вот с человеком…

И тут человек задохнулся, упал на колени, схватился руками за грудь.

– Рано или поздно Волк, не сдерживаемый человеческой твоей любовью, возьмет верх, покажет свое настоящее лицо, которое нашей девочке не понравится. Каким она тебя знает? Заботливым, властным, сластолюбивым, порой и нежным, наверно. Теперь узнает тебя другого.

Внутри него все похолодело, кровь застыла, вмерзлась в сердце недвижимым комом.

– Что…что это? – хрипел он, упав на колени.

– Это? – голос умолк на мгновение, словно собеседник задумался, – Свобода.

Боль, возникшая где-то у солнечного сплетения, исчезла так же внезапно, как и появилась. Дэро тяжело дышал, чувствуя как холодный пот бежит по шее и спине. В голове снова было тихо, никто не вмешивался, не лез с разговором.

Хэлен проснулась в комнате одна. Тишина не нарушалась ничем, кроме приглушенных голосов за стеной. Девушка не торопилась встать – нет у нее никаких срочных дел, из-за которых нужно было бы вскакивать, одеваться второпях, бежать, спотыкаясь на непривычных еще ступеньках. Можно было понежиться под одеялом пару минут, не отпускать сон далеко. Странно, но именно сейчас она ощутила внутри острое до боли счастье. Там, за старой оградой, весь мир ищет наследницу Темного Престола и именно ей смерть грозит не просто забвением, не перерождением в бессмертное существо, как Нуаре, нет, её ждет Преисподняя с ее радушным хозяином. И что же? Испугана до икоты? Напротив, то что есть сейчас у них стало пронзительно прекрасным. Пусть мгновения эти сосчитаны.Пусть. Хэлен и так всегда где-то в самой глубине души знала, что счастье это недолговечно. А то, что было вчера… Она со стоном потянулась под одеялом, вспоминая все, что они делали на узкой детской кровати. То, что было вчера омыло, прошло по телу, как разряд горячего, неудержимого тока, оставив легкую усталость и тепло внутри, которое от одних только воспоминаний разгорелось до весьма определенного желания. И почему он сейчас не здесь, не просыпается вместе с ней, широкой ладонью подтягивая одеяло повыше, ей до самой макушки, не смеется, намекая на то, что ее всю можно было бы загнать под одеяло, найдя для обоих приятное занятие. Ну то есть как «для обоих» – занятие для нее, а для него просто удовольствие. Хэлен усмехнулась и откинула одеяло, под которым все еще была махровая белая простыня.

Внизу обнаружилась одна лишь Нуара, которая увлеченно беседовала с новоприобретенным другом. Заяц кособоко сидел на столе и угощался хлопьями из рук хозяйки.

– А где папа? – Хэлен поцеловала дочь в пушистую макушку и насыпала хлопьев себе. Молока, правда, не оказалось, пришлось заливать их соком.

– Не знаю, когда я проснулась, его не было. Мам, ты что, в ванной уснула вчера? – Нуара отвлеклась от игрушки и пытливо посмотрела на мать.

– Да, – коротко соврала Хэлен, припомнив простыню, в которой проснулась.

– Ясно, – как-то очень многозначительно протянула звонким голосом девочка, – Мам, а можно я к Кристофу схожу?

– Наверно, можно.

Нуару как ветром сдуло, даже дверь не хлопнула. Растерянная Хэлен села за стол, автоматически сгребла ладонью рассыпавшиеся хлопья и отправила в свою тарелку. То, что эти хлопья уже ел заяц нисколько её не беспокоило.

– Привет, соня, – пророкотало от двери.

Дэро стоял, прислонившись к косяку и улыбался.

– Привет, – от неожиданности Хэлен вздрогнула и пролила на стол сок из ложки, которую подносила ко рту.

– Выспалась? – он не торопился подойти ближе, просто разглядывал ее, внимательно изучая детали одежды, волосы, небрежно собранные в хвост, руку, с которой рукав сполз почти до локтя, обнажив знакомые ему тонкие беловатые шрамы, едва заметные в тусклом утреннем свете, падавшем из-за его спины.

– Да. А ты? – Хэлен слегка смутилась под таким упорным взглядом.

– Ты же знаешь, я мало сплю. Хэлен, я тут подумал, что тебе будет скучно все дни вертеться около плиты, что тебе нужно что-то еще, – он говорил и мягко наступал от двери, не сводя с нее глаз, не моргая, не отпуская ее взгляда, – Пойдем.

У Хэлен по спине побежали мурашки, она торопливо отодвинула тарелку и поднялась со стула.

– И что же ты придумал? – она и сама не понимала, почему дрогнул голос и захотелось отступить от него прочь.

– Увидишь, – Волк указал взглядом на дверь в гостиную.

Девушка неуверенно улыбнулась и шагнула к двери, всей спиной ощущая его близость, внезапно показавшуюся опасной. Они прошли гостиную насквозь, потом небольшой кабинет, совершенно темный, и оказались в просторной почти круглой комнате. Черные тяжелые бархатные портьеры заслоняли мрачными каскадами заколоченные снаружи окна, между окон горели небольшие светильники, наполняя комнату мягким, приглушенным светом, отбрасывая матовые блики на черный дубовый паркет.

– Это что за место? – ахнула восхищенная девушка.

– Здесь в прошлом танцевали дамы со своими кавалерами. Теперь можешь танцевать ты. При одном только условии…– он осторожно подтолкнул Хэлен в центр зала и прикрыл тяжелые двери, которые даже не скрипнули под его руками.

– Каком условии? – Хэлен уже чувствовала внутри знакомое волнение, которое возникало в ней всякий раз, когда ей предстояло танцевать.

– Ты не будешь приглашать на танец Сатану, – девушка вздрогнула от этого голоса и обернулась. Она не слышала его таким никогда прежде. Угроза, что явственно звучала сейчас, не была прикрыта мягкой поволокой похоти, которая прежде делала его угрозы скорее любовной игрой, нежели, чем-то по-настоящему пугающим.

– Я не специально это сделала тогда…

Волк молчал и все так же сумрачно смотрел на замершую посреди танцевальной залы девушку.

– Станцуй теперь для меня, Хэлен, – и имя прозвучало как удар пощечины в трепетном полумраке плохо освещенной комнаты.

– Что станцевать тебе? – голос плохо слушался ее, как и все тело.

– Решай сама. Или ты совсем разучилась это делать? – он опять улыбался, презрительно, равнодушно.

Хэлен вспыхнула, хотела было что-то сказать, но стушевалась и отошла от него подальше, отвернулась, прикрыла ладонью глаза.

– Здесь нет музыки, – выдавила через силу она.

– В подземелье ты как-то справилась сама…– напомнил Волк, скрестив руки на груди в ожидании.

Ни звука не нарушило тишины. Волк смотрел на ее шею, высокий затылок, голубая лента запуталась длинными концами шелка в прядях волос, хрупкие плечи, рука, прикрывающая ее разочарование и обиду.

– Танцуй, Хэлен! – прошипел он сквозь зубы.

Она молниеносно развернулась и, не глядя на мужчину, опрометью бросилась прочь. Он преградил ей дорогу.

– Куда это ты? – больно ухватил за запястье, стиснул до хруста, разворачивая к себе.

– Пусти! – так же гневно прошипела в ответ Хэлен и попыталась вырвать руку.

– Я хочу, чтобы ты танцевала!

– Зато я не хочу! – в серебряных глазах полыхала ярость.

Волк, не помня себя от злости, схватил ее за вторую руку и вдавил в острое ребро косяка.

– Не смей…– хрипел он, клонясь все ниже.

– Это ты не смей! – Хэлен отчаянно вырывалась, чувствуя, как он медленно ломает ей руки.

Он отпустил одно запястье, но лишь для того, чтобы ухватить ее за горло.

– Хочешь жить – танцуй! – и оттолкнул обратно в центр зала.

Хэлен оскользнулась на паркете, неловко упала, ударившись коленом и локтем, задохнулась от новой боли.

– Танцуй, Хэлен! Или тебе обязательно нужен партнер?! – оглушительно рычал Волк, наступая на поверженную девушку, которая в ужасе смотрела на своего мужчину, не узнавая его.

– Танцуй! Я хочу, чтоб ты танцевала для меня, наконец-то! И посмотрим, так ли ты талантлива, как говорил о тебе Сатана!

Со всех сторон грянуло, выбив пыль из старинных гобеленов, язычки пламени в газовых рожках дрогнули в унисон.

– А что, если тебе не понравится то, что я станцую, Волк, – Хэлен поднималась с пола, не замечая помятых рук.

Вот сейчас, в эту минуту, он узнал ее. Ту, другую, женщину, что спала до времени; Богиню, которую запихнули в подвал души и не выпускали. Она даже не смотрела на него, прислушиваясь к тому, что звучало, кажется, во всем мире сейчас. Женский, хрипловатый голос выпевал давно знакомые ему слова… Волк оскалился, вздыбил шерсть на загривке, понимая уже, о чем она хочет рассказать, как ударить его.

Перестань путать меня, любимый…

Своими желаниями и мыслями,

Своими обнадеживающими объятиями.

Неужели ты не понимаешь, что

Я должна пройти через это? ..

Девушка почти не двигалась, низко опустив голову, она лишь слегка вторила ритму, позволяя музыке взять над ней верх. Волк же жадно наблюдал, ловя каждое движение, не вслушиваясь в слова песни – он знал их и без того.

Ведь я принадлежу месту, где никто

Не переживает и не любит,

Где нет света и нет воздуха,

Это место носит имя «ненависть»

Я вернусь в город страха.

Она откинула голову, обнажая молочно-белую шею с дрожащей жилкой пульса, который своим биением, рождал на коже едва заметные холодные искры. Прикрыв глаза, она медленно покачивалась в такт, не замечая того, что Волк осторожно двинулся к ней, низко опустив голову. Если бы она видела его сейчас, то подумала бы, что он готовится к броску, что он затаился перед нападением. Но Богине было безразлично все, кроме хлынувшей музыки.

Я притворяюсь мертвой

И это спасает от боли.

Он схватил ее за плечи, встряхнул с силой, пытаясь вернуть в эту реальность, где он был Хозяином.

– А-ну вернись! Не смей этого делать!

Хэлен словно бы очнулась, но не вздрогнула, не прекратила своих неторопливых движений.

– Что не так, Волк? Не нравится? – слова ее равнодушно падали на пол, губы слегка подрагивали, сдерживая то ли слезы, то ли смех.

Дэро не отвечал, вглядываясь в серебряный лед глаз. Ладонь взметнулась, легла чуть ниже серебристого затылка, смяла и без того хлипкий хвост. Такая маленькая она, тонкая шея идеально легла в широкую ладонь, сожми пальцы и хрустнет под ними, убивая.

– Почему ты не защищаешься? – он ждал ответа, не отпуская.

Глаза Хэлен затуманились, словно она вспоминала что-то, наконец, она улыбнулась через силу и выдавила, стараясь не обращать внимания на судорожно сжатые пальцы, что оставляли на руке кровавые подтеки:

– Ведь я умею только убивать, я совершенно не умею драться, – и потух в глазах жестокий серебряный огонек, замолкла музыка, спрятавшись в мягкие волны бархата. Хэлен как-то сразу сникла, уступив безжалостной волчьей хватке.

– Научи меня… – прошептал не веря себе Волк, распутывая дрожащими пальцами узел ленты.

– Чему? – спросила Хэлен, отчаянно стараясь не расплакаться от пережитого унижения и незаслуженной жестокости.

Но Волк молчал, вжимаясь жадным ртом в обнаженное горло, задыхаясь, торопясь вернуть себе то, что потерял ночью. Громко хлопнула раскрывающаяся дверь – на пороге стояла Нуара с зайцем на руках.

– Фу…вы опять целуетесь! – она брезгливо скривила мордашку.

Хэлен дернулась было, но Дэро удержал, только отстранился слегка и гневно бросил дочери:

– Пошла вон! – голос раскалился по дальним углам старого дома.

Нуара вздрогнула, побледнела и попятилась в коридор, в расширившихся глазах был ужас.

– Да что с тобой такое? -Хэлен пыталась высвободиться из удерживающих ее рук, но мужчина не позволял, уже позабыв об обиженном им ребенке. Не было ему сейчас дела до чьей-то обиды, он просто хотел окунуться в их тесную, бессловесную близость.

– Дэро! Отпусти же! – бесполезно трепыхалась Хэлен.

– Я не Дэро! – прорычал Волк, стаскивая с нее рукав тонкой кофточки.

– Да что ты несешь такое? – она уже не пыталась вырваться – понимала, что бесполезно.

– Забудь эту человеческую кличку…– он говорил невнятно, коверкая слова поцелуями не слишком-то ласковыми и все сильней пускал в ход зубы, теряя контроль, словно не знал еще этой кожи на вкус, не помнил запаха.

– Почему сейчас? – не унималась девушка.

Волк не стал отвечать, силой привлек к себе, впился губами, не опуская руки с ее затылка. И Хэлен почувствовала, вскрикнула от испуга, рванулась, ловя его взгляд, пытаясь узнать – кто-то чужой смотрел сейчас на нее горящими желтыми глазами, кто-то другой безжалостно стискивал ее руками, прижимая бесстыдно, чтобы она знала о его желании.

– Кто… кто ты? – не с первого раза получилось выговорить у нее.

– Я? ..– и такое знакомое лицо оскалилось в совсем незнакомой улыбке, – Я – ВОЛК. Ты плохо меня знаешь, но мы это исправим. Человек не часто выпускал меня к тебе…

Девушка рванулась изо всех сил, еще не понимая, что же произошло и чем это ей грозило.

– Не-е-ет. Никуда ты не денешься, Птаха, – он с силой дернул ее за запястье, роняя к себе на колени, – Я имею на тебя право даже больше, чем он.

Он целовал и не ждал ответа, оставляя красноватые следы на шее, цепочкой бегущие к уху.

– Ты же не знаешь меня, девочка… – проворчал прерывисто, отбрасывая в сторону ее футболку, – так, может, пора? – и прикусил ее подбородок, коснувшись языком.

– Но ты был..был со мною в волчьей шкуре, – Хэлен не понимала, что происходит и не узнавала в этих прикосновениях того мужчину, что делил с ней постель многие ночи. Словно что-то новое появилось в нем, он по-другому говорит, по-другому двигается. Весь он чужой, незнакомый.

– Это совсем не то. Человек всегда был главным…– он привлек ее руку к себе, прижал сквозь плотную ткань брюк и смотрел, как же она отреагирует. Хэлен вскинула на него глаза.

– А сейчас? ..– и голос ее дрожал.

– А сейчас он проиграл…

Хэлен, пораженная, смотрела на Волка, который слегка улыбался оскаленным ртом и ждал, когда же она осознает все, что он ей сказал.

Потеряв терпение, он потянулся рукой к застежке почти прозрачного бюстгальтера, замочек, находящийся на груди, послушно расстегнулся. Хэлен даже не попыталась прикрыться, всю ее сковало оцепенение, сильно замешанное на страхе. Никогда она не чувствовала в его присутствии такого ужаса. А безумный взгляд медленно тёк по плечам и груди.

– Он был жадным парнем, твой человек… Не подпускал меня к тебе, загонял в самую глухую тьму, я даже голоса твоего не слышал, когда он тебя трахал…

Ладонь с крепкими пальцами легла под самым горлом, большим пальцем удобно устроившись в ямке между ключиц.

– Я думала, что Оборотень это все сразу – и Человек и Волк, что вы неразделимы, -шептала Хэлен, словно самой себе, всматриваясь в лицо мужчины.

– Если бы ты была Волчицей, так бы и было, но он боялся, что я с тобой что-нибудь сделаю такое, что уже нельзя будет исправить. Ты и не заметила, верно, как сделала его своим рабом? – он расстегнул на Хэлен джинсы, заставил встать, стянул их ловко и быстро, – обними меня ногами, Хэлен, – произносил не принятое раньше коротенькое Хэл, или ласковое Хвостик, а полное имя, как будто сам пробовал его на вкус, привыкал к звуку.

Та замерла на мгновение, смотря на него сверху вниз. На полу перед ней стоял на коленях совсем другой человек, с обострившимися чертами лица, с безумным яростным огоньком в глазах, который так и говорил «Ослушайся! Я только этого и жду…»

Тело плохо слушалось ее, руки дрожали. Она неуверенно опустилась на него сверху, обвила ногами талию. Так близко это незнакомое лицо, даже дышит он как-то по-другому, смотрит насмешливо, только рот приоткрыл совершенно беззащитно, в ожидании.

Волк потянул ее за волосы, чтобы она откинулась назад, оперлась на его руку.

– Будь хорошей девочкой и я тебя не пораню…– пробормотал куда-то в плечо и всё, у Хэлен выключили свет сознания. Как будто врезалось в нее что-то огромное, смяло собой, лишило воли. Чувствовала только болезненные прикосновения, которые словно кожу с нее сдирали, лаская, причиняя боль, вырывая из нее то ли стоны, то ли крики о помощи, на которые отвечал только хриплый довольный смех. Сама не запомнила, когда стала отвечать на поцелуи, не запомнила, когда перестала вспоминать и сравнивать. Только ладони жадно скользили по спине, бедрам, груди, стаскивая с нее привычность его прикосновении. Распятая на полу чужими руками, не помнила, как потянула с него футболку, как он рванулся от прикосновения к обнаженной спине и зарычал, как от боли. Хэлен тут же убрала руку.

– Нет, – прохрипел сдавленно, – продолжай…

– Тебе больно? – Хэлен попыталась посмотреть на него, но Волк вжался ей в шею.

– Да…– и тут же ударил собой в самую глубину, Хэлен забыла, что спрашивала о чем-то.

В каждом его рывке было жестокое утверждение в правах. Ты кричишь сейчас от боли, или наслаждения? Кричи громче! Снова, снова и снова он обрушивался всей своей нечеловеческой силой, заставляя ее осознать, кто же смотрел на нее из тьмы каждую ночь, каждый день, кто стремился быть узнанным. И Хэлен первая не выдержала, как будто случайно поцеловала слишком сильно, лишь слегка нарушив границу кожи, получив ключ и разрешение на всё. Волк вскрикнул, отшатнулся, помедлил, вглядываясь в испуганную девушку, и улыбнулся.

– Будь по-твоему, – и укусил в ответ.

На этот раз она не увидела себя со стороны, не ощутила полного проникновения в другого человека, просто жуткая, нестерпимая ненависть слилась с такой же едва выносимой похотью. Этого хватило, чтобы вспомнить о простых движениях навстречу друг другу. Волк не отпускал, собирая языком кровь, не позволяя ранке затянуться, хоть и так знал, что его сейчас так же яростно желают – тело ее не могло утаить ничего – он чувствовал, как влажно стало между ними, и это заставляло двигаться быстрей, резче. И судорога ее сладкая не смогла остановить Волка, Волку было мало, задыхаясь он все рвался вперед, ведя за собой чужую, отнятую у другого, женщину, снова вынося ее собой на самый пик, обрушивая на черное дно. У Хэлен не хватало уже сил, дыхания, быть с ним наравне… Она взмолилась о пощаде. Волк зарычал и отказал, не прекращая пытки.

Уже у самого края спросил, сдерживая стон:

– Теперь ты знаешь, КТО нашел тебя на парковке? ..

Хэлен не могла ответить, ее душили слезы. Она почти не слышала ни его слов, ни его крика единого с последними сильными рывками вглубь. Чувствовала лишь, что стало внутри совсем горячо, как наполнилась она не только его плотью. И все равно он не спешил уходить из нее, навалился, придавил к полу, бурно дыша, все еще сжимая руками, не позволяя двинуться.

– Дэро…– попыталась трепыхнуться она.

– Еще раз назовешь меня так и будешь потом долго и упорно вымаливать прощение, – проворчал он, но лег рядом, – Мне никогда не нравилось это человеческое прозвище, которое он сам себе выбрал. Словно пытался от меня избавиться еще и так, – мужчина фыркнул и перекатился на бок, откинул с лица Хэлен прядь волос, – почему ты плачешь?

– Я не знаю, – она судорожно вздохнула, зажмурилась. Слезы сбежали по вискам, спрятались в волосах.

– Всё ты знаешь…– Волк приподнялся на локте, склонил голову и провел языком длинную влажную дорожку по ее груди, – ты соленая, – хмыкнул удовлетворенно и лег обратно, – Нет ничего дурного в том, что тебе было хорошо со мной. Пусть ты меня и не любишь, – он мягко, в одно движение, поднялся с пола, поднял футболку, джинсы и вышел прочь. Хэлен осталась на полу обессиленная, опустошенная.