Текст книги "Лунный охотник (СИ)"
Автор книги: LittleShooter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)
– Сейчас дотрагивайся только языком, дитя…– голос изменял ему, проваливаясь в утробное алчное рычание, – если укусишь, я придумаю для тебя наказание посерьезней.
Горячий, напряженный язык потек вниз, до основания, и обратно вверх по вздрагивающей, налитой желанием плоти.
– Быстрей…– приказал отрывисто, сжав коленями ее плечи, – сейчас вздохни поглубже, Волчонок, – и ринулся внутрь, сминая противящийся язык, вжимаясь сколько хватило сил. Хэлен забилась под ним, задыхаясь. Мужчина громко вскрикнул и замер. Всего несколько мгновений отделяло его от цели, но так хотелось продлить удовольствие, что он с сожалением двинулся обратно. Со всхлипом Хэлен втянула воздух.
– Не стоит бояться, дитя. Я не хочу тебя убивать. Дыши глубже, – и снова рывок внутрь. Все быстрей движения, уже без замирания, без передышки.
Он вбивал себя в непослушный и невинный рот, пока хватало сил сдерживаться, но желание взяло своё, ринулось изнутри, судорогой сведя спину и бедра, заставив чуть ли не закричать от наслаждения, которое хлынуло, ударив горячим, стекая на язык. Хэлен уже не сопротивлялась, не пыталась вырваться или хотя бы отстраниться немного. Он не сразу нашел силы привстать, выскальзывая наружу. Руки не слушались, мелко подрагивая, сердце билось как сумасшедшее.
Облегченно выдохнув, Дэро тяжело лег рядом.
– Ты жива, Хэл? – спросил надтреснуто. Хэлен не отвечала.
Он перекатился на бок, чувствуя подбородком ее дыхание. Рука в темноте безошибочно коснулась слегка мерцающего серебром лица. Под пальцами было влажно и липко. Он тут же потянулся языком. Едва тронул скулу. Кровь уже начала подсыхать. Он не сдержался и вжался ртом в щеку, собирая соленую влагу. Девушка не сопротивлялась, но и не сделала ни движения навстречу. Волк чувствовал в крови горечь, осадок черного пепла на языке.
– Я не стану просить прощения, Волчонок. Я взял лишь то, что принадлежит мне, – захватил ртом ее губы, надавил языком, проникая внутрь, все еще чувствуя острый привкус на ее языке. Хэлен не отвечала.
Он рывком сел на полу, подхватил ее и усадил к себе на колени, вжался лицом в гладь шеи. Непослушные пальцы неловко снимали одежду, которая все время мешает. От обнаженной девушки в стылый воздух шло мягкое неуловимое тепло. Волк прижимал ее к себе, укрывая от холода, лаская осторожно грудь, не позволяя себе снова превращаться в Зверя.
– Хэлен…– позвал, холодея внутри, – вернись.
Ты закончил, – прозвенел безмолвно голос, от которого он уже отвык.
– Нет…
А мне кажется, что закончил, – и она одним движением встала, стряхивая с себя руки, которые не посмели удержать сейчас.
Почти на ощупь Хэлен пришла на кухню. В старинной печи все еще догорали полусырые дрова, отбрасывая неверный красноватый свет. Ее била крупная дрожь, заледеневшие пальцы никак не могли справиться с пуговицами кофточки. Бешеная злость улеглась в ней, оставив незаметный саднящий осадок. Ей всегда нравилась эта его необузданность, алчная жестокость в постели, которая, впрочем, никогда не переходила границ, за которыми наслаждение не могло заласкать причиненную боль. А голос внутри спорил сам с собой, напоминая о том, что если бы ей так было неприятно, то отпор она смогла бы дать... Но не всплыли серебряные сверкающие нити на руках, не превратили их в оружие... Так почему оттолкнула его потом, когда он хотел уже нежностью своей горькой взять, соблазнить, увести в горячую их близость? Сама не знала. Так, может быть, просто хотела, чтобы он почувствовал себя виноватым за то, что взял ее без согласия? Но в чем может быть виноват Волк, который хочет свою женщину? Который не привык к отказу? Который, просто не может принять отказ? Инстинкты у него другие. А ты...Решила наказать за длинные дни притворства в замке, и еще более длинные ночи, когда он ложился в общей кровати спиной к тебе, закрывал глаза и не спал? Решила наказать за проснувшуюся внезапно бесплотную ревность к Охотнице? Вот и наказала, только кого? Ведь не поздно еще вернуться, кинуться в опасные и тяжелые в своей необузданной силе руки, повиниться, раскаяться. Поймет ли только? Простит ли?
– Хэл?
Девушка вздрогнула и обернулась. В алом отблеске пламени волчьи глаза казались оранжевыми, а не темно-карими, как обычно. В нем, действительно, не было ни тени сожаления.
Прости меня, – выдавила она, понимая, что вот-вот расплачется.
Волк в пару шагов оказался рядом, вжал в себя.
– За что?
За все это…– подступающие слезы мешали говорить, сбивали дыхание, путали слова, – Ты бы жил счастливо и дальше, если бы я не была такой вот непутевой. Нашел бы нормальную Волчицу. Граф и Герда были бы живы…
– Да кто сказал тебе, что я был счастлив? – Дэро слегка встряхнул ее и отстранил от себя, приподнимая заплаканное лицо за подбородок. Глаза его уже утратили волчий яростный цвет, стали мягко-карего оттенка, спокойными и усталыми, – Я жил так как жил… Другого ничего у меня никогда не было. Понимаешь? Разве ты хотела бы вернуться в то время, когда все было, как ты выражаешься, хорошо?
Хэлен отрицательно мотнула головой.
– Вот видишь, ребенок. Ты еще слишком молода, чтобы знать, что такое пустота внутри… Замерзла?
Да… А водопровод тут есть? – она утерла лицо рукавом и попыталась улыбнуться.
Волк все не отпускал ее взгляда, Волк искал обиду, искал горечь, ненависть… И не находил. Насколько же нужно быть с тобой жестоким, чтоб ты поняла, кто рядом с тобой?
Дэро тряхнул головой, отгоняя прочь дурные мысли.
– Он есть, но не думаю, что работает…Завтра посмотрю, что к чему. Ты голодна?
Хэлен прижалась к нему сильней, утыкаясь холодным носом в грудь.
Очень хочется чаю.
– Ты неисправима, Хэлли. Что бы ни случилось – чай спасет от всего! Садись, сейчас что-нибудь придумаем, – и он полез по шкафчикам, разыскивая чайник и чашки. Вскоре раздался победный возглас и Дэро поставил перед Хэлен медную турку с костяной ручкой.
Это же для кофе… – фыркнула девушка.
– Ну, знаешь ли… Кипяти в чем есть! – он улыбнулся и пошел на улицу с подхваченной подмышку банкой из-под крюшона.
Хэлен покачала головой. И зачем они будут кипятить воду, если заварки, все равно, нет..? Ночь уже отступала, заглядывая в неплотно прикрытую дверь серыми утренними сумерками. Боги, какая же она была длинная, эта ночь.
В кухню ввалился Дэро гордо неся в руке банку с добытой где-то водой.
– Та-дам! Кипяти, Волчонок.
Чая же нет...– она улыбнулась вполне искренне сейчас.
– Хм. Может, и есть, но ему уже лет сорок, наверно.
А можно я тебя спрошу кое-о-чем?– Хэлен соскользнула со стула и подошла ближе, неуверенно дотронулась до его рукава.
– Можно.
Почему ты... Ты не хотел меня в замке, а теперь...– она запиналась, пытаясь подобрать слова поприличней.
– Потому что теперь ты снова только моя, – Волк склонился и жадно поцеловал, возбужденный ее смущением.
– Опять целуются, – укоризненно прозвучало от двери. Нуара сонно терла глаза и хмурилась в сторону родителей, но хитрые глаза ликовали.
Хэлен и Дэро красноречиво переглянулись. Новый день нес новые заботы и можно было отодвинуть на время мысли о неизбежном.
====== Глава 9. ======
Решено было обосноваться в трех комнатах. Дом был слишком велик и давно заброшен, чтобы силами трех, пусть и не людей, можно было привести его в порядок. Да и не нужны им были эти сумрачные неуютные комнаты. Дэро долго воевал с водопроводом, но промерзшие за зиму трубы лишь плевались бурой ржавой жижей, громко вопили и ни в какую не хотели дать ход чистой воде из скважины. Взмокший, грязный и злой мужчина в сердцах пнул подвернувшееся под ногу ведро, некоторое время постоял в задумчивости и подобрал ведро обратно. За домом был старый каменный колодец, прикрытый уже порядком проржавевшей крышей. Уж лучше скрипеть тяжеленной цепью колодца, чем каждый раз топить слежавшийся к весне снег.
При дневном свете кухня сразу показалась Хэлен милой, хоть и ужасающе грязной. Недолго думая, она разорвала на лоскуты чехол с первого подвернувшегося кресла и занялась уборкой. Пыль, словно испугавшись новой хозяйки в доме, исчезала с невероятной скоростью под ловкой заботливой рукой, которая бережно протирала посуду, столы, массивные стулья, пол и стекла. Снять доски с окон Дэро не разрешил, объяснив это тем, что никто даже из людей не должен знать о том, что дом снова заселен. Хэлен пожала плечами и согласилась. Нуара очень хотела помочь родителям, но новый дом увлек ее незнакомыми комнатами, таинственным полумраком, старинными вещами. Она пару раз врывалась на кухню, где хозяйничала Хэлен, восторженно рассказывала о том, что нашла на чердаке старое фортепиано, которое, почему-то, заперто на ключ; или что в одной из комнат обнаружила массу черно-белых фотографий, вставленных в рамки, стекла в которых разбиты; и наконец, попыталась притащить из гостиной кресло-качалку с мягкой плюшевой обивкой, но сил не хватило, и кресло осталось посреди коридора качаться в одиночестве.
Вернувшийся с улицы Дэро поставил ведро с водой рядом с жарко натопленной плитой, сграбастал Хэлен со стула, отобрал грязную тряпку и усадил отдыхать.
– Нам бы надо сходить кое-куда, – промурлыкал мужчина в шею жены.
– Это куда же? – прыснула та смехом, потому что было очень щекотно.
– Хэл, нам нужна еда, и бензин, и еще Бог знает что...
– Ты же сказал, нам нельзя к людям.
– Нам и нельзя. Но тут неподалеку живет один старик. Если жив, он нам поможет. Хочешь со мной?
Хэлен тут же спрыгнула с колен мужа, демонстрируя полную готовность к прогулке. Размахивать тряпкой ей уже порядком надоело. Дэро вздохнул с сожалением – он и не думал идти немедленно.
– А что за старик? – любопытничала Хэлен.
– Сторож. Нуара где?
Перемазанная пылью мордашка тут же показалась из-за двери.
– Куда идем?– в небрежно заплетенной косе виднелась мягкая прядь паутины.
Идти по белому свету оказалось не так далеко. Хэлен сразу пришло в голову, что это именно ночь, их растерянность и холод сделали дорогу такой длинной. Выйдя за дырявую, позеленевшую от времени ограду из частых острых прутьев, беглецы обнаружили крохотный, в два окна, домик. Из трубы стлался жидкий дымок. Дэро осторожно постучал в низкую и широкую дверь. Долго не было ни звука, потом что-то громко завозилось внутри, закряхтело сипло и, наконец, дверь приоткрылась ровно на два пальца. В щели стазу блеснул острый голубой глаз. Нуара громко прыснула смехом. Ей показалось, что глаз живет тут один, сам по себе, совершенно не нуждаясь в остальных глупых человеческих конечностях. Разглядывали их сквозь щелку несколько минут, при чем все это время Дэро терпеливо ждал, не подгоняя и не торопя хозяина дома.
– Это ты, или не ты? – сварливо спросил глаз.
– Может я, а, может, и не я, – совершенно спокойно ответил Волк.
– А кто это с тобой? – все так же недоверчиво продолжал глаз.
– Этих ты и подавно не знаешь, а ведь ты еще и со мной не определился...– напомнил Дэро.
– А ну-ка, пузо покажи!– покачнулся в прорези двери глаз.
– Вот еще! Свое покажи сперва, – парировал Волк, расплываясь в улыбке.
– Кажись, и правда – ты. Ну а эти, тогда, кто?
– Эти со мной.
Дверь вздрогнула и распахнулась во всю свою широкую пасть. На пороге стоял всклокоченный по краям и совершенно лысый в центре выпуклой головы старик. Зоркие блестящие глаза перебегали с одного гостя на другого, словно запоминая, чтобы уж больше никогда особого внимания не обращать на пришедших. Старая, заплатанная в нескольких местах одежда висела на нем мешком, спина устало прогнулась под тяжестью не то лет, не то длинных, с крупными кистями рук. Брови же торчали сухими жесткими щетками, компенсируя отсутствие волос по центру купола блестящей головы.
– А ты постарел, – укоризненно покачал головой старик.
– Тоже мне новость, – проворчал Волк, тщательно скрывая в голосе приязнь и радость, – зато ты все хорошеешь. Жениться бы пора красавцу такому!
– А я и женился! Только жена померла лет...лет семнадцать назад. А если бы ты приезжал хоть раз в вечность, так и знал бы, Волчишко!– хозяин качнулся вперед всем своим кособоким телом и обнял Дэро.
Нуара наблюдала эту сцену с широко распахнутыми глазами. Девочка была просто поражена. Нет, она, конечно, понимала, что сейчас разговор был шутливый, но вот то, что ее папу кто-то смеет называть ласкательно Волчишкой... Это совсем не укладывалось у нее в голове. Даже Великий Змей и тот называл отца Волком – уважительно, со смыслом. И вдруг такое. Должно быть этот тощий старик очень могущественный, раз позволяет себе такие вольности.
– Проходите уже... Холодно же тут, на ветру-то! – старик начал размахивать руками в воздухе, подгоняя замешкавшихся.
Внутри дом показался еще меньше. Всего-то и было тут, что кровать, стол, два стула да закопченный очаг, над которым хлипко висел жестяной кофейник.
– Старый, это моя Волчица-Хэлен и моя же дочь-Нуара. Семья, это Кристоф,– торжественно представил всех друг другу Дэро и сел на первый подвернувшийся стул, не дожидаясь приглашения.
– Это я уже и так понял, – пропыхтел Кристоф, шаркая к второму незанятому еще стулу. Хэлен растерянно обвела комнату взглядом, но не нашла ни одной подходящей поверхности, чтобы присесть, – А что это, Штеф, ты вдруг придумал вернуться в отеческое логово?
– Нужно спрятаться на время. Сам же понимаешь, просто так я бы не вернулся.
Хэлен надоело неловкое стояние посреди комнаты и она бесцеремонно села к Дэро на колено. Совершенно не обратив на это внимания, Волк продолжал неторопливый разговор со сторожем.
– И с кем же ты не поладил? – насупился старик.
– Со всеми, – емко ответил мужчина, не вдаваясь в подробности.
– Чтож, хоть теперь дом тебе послужит. Скажи, что нужно – я сделаю, – Кристоф встал и поковылял к кофейнику, – Хэлен, милочка, не желаешь чашечку?
Ободренная внезапным вниманием, Хэл благодарно улыбнулась:
– С огромным удовольствием.
– А можно и мне кофе?– тут же подала голос тихая до сих пор Нуара.
– Таким малышкам кофе нельзя. Могу налить тебе молока, – склонил голову старик, посматривая на девочку.
– Сойдет!– тут же согласилась она.
Старик скрипуче рассмеялся и разлил в неуклюжие щербатые чашки кофе и молоко.
– И давно ты обзавелся семейством? – Кристоф сел обратно и громко отхлебнул горячего напитка.
– Где-то полгода, – прищурил один глаз Дэро, подсчитывая месяцы.
– И уже есть Волчонок? К тому же, девочка...– многозначительно протянул старик и искоса глянул на Волка.
– Она не просто девочка, – напряженно встряла в разговор Хэлен, припомнив, как с волчатами обращаются в семьях.
– Она моя дочь! – перебил ее Дэро, сталью звякнул голос, – Этого достаточно, чтобы относиться к ней, как к равной.
– А ты ничего от меня не скрываешь, Штеф?– нахмурился Кристоф.
Нуара пила свое молоко и внимательно слушала происходящий разговор. Впервые в голосе отца прозвучала неприкрытая угроза, при чем в сторону старика, которому тот явно доверял. Дэро долго молчал, глядя в упор на Кристофа. Наконец, едва разжимая губы произнес с трудом:
– Она наследница Темного Престола. Она и Хэлен. Хэлен – дочь Луны и Темного Властелина, что сейчас на Престоле. Это всё.
– И только-то?– насмешливо скривился старик, – Я-то думал тут страшный секрет, жуткая тайна или какая-то отвратительная история. А оказалось, что ты просто выбрал женщину себе под стать.
– Приятно, что ты считаешь меня достойным..– желчно выдавил Волк и отобрал у Хэлен чашку.
– Покажи мне того, кто скажет, что не достоин и, думаю, твоя Волчица сама его на подметки разорвет. Голыми руками, – рассмеялся старик, хитро поглядывая на Хэлен.
– Так... Ты поможешь?
– А почему нет? – все так же весело продолжал Кристоф.
– Ну... Вчера утром за младшей пришел мальчик с ножом, а ночью за Хэлен явился Рогатый. К тому же у Инквизиции на меня остро-наточенный зуб имеется. Так что делай выводы,– Дэро отхлебнул кофе, поморщился и вернул чашку обратно.
– Боги... Штефан, я уже слишком стар, чтобы бояться хоть чего-нибудь. Страшней ревматизма и геморроя, все равно, ничего на свете нет, – усмехнулся старик в ответ, – Так что вам нужно?
Оказалось, что нужна просто масса всего. Начиная от одежды и заканчивая свечами, туалетной бумагой и шампунем. Про бензин для водонагревателя и говорить было нечего. Жить в такой старой развалине и не иметь горячей воды было бы совсем невыносимо. На обратной дороге Хэлен спросила, почему этот же генератор не был приспособлен, чтобы и электричество давать попутно. Дэро усмехнулся и ответил:
– Предыдущий хозяин не любил электрического света. Наверно потому, что он уж очень безжалостно выставлял напоказ всю нашу жизнь.
– Ну и ладно. Свечи это же прекрасно!– согласилась девушка, – Ты дружил с Кристофом в детстве?
– Это была не дружба. Кристоф меня прятал у себя, когда дома становилось совсем уж невыносимо.
– Понятно, – украдкой взглянула на мужа Хэлен, но не заметила ни злости, ни отвращения на его лице, – А сколько ему лет?
– Не знаю...Лет сто, наверно. Может больше. Я не спрашивал.
– Он тоже Волк?
– Нет, что ты! Кристоф... Он из Стаи – да, но он не Волк. В нем Волк так и не проснулся в должный срок. Таким, как он, нелегко приходится в родных семьях, но далеко их не отпускают.
– Так он твой родственник?– удивилась девушка, пряча замерзшую руку в широкой ладони Дэро.
– Он старший брат моего отца, – кивнул Дэро и улыбнулся.
– Ничего себе, новости! Так и у тебя есть живые родичи! Это же здорово. Почему раньше не рассказывал об этом?
– Потому что это повлекло бы миллион вопросов. Тебя не слишком напугало мое фамильное логово? – Дэро быстро шагал по промерзлому снегу в сторону тепла и дома, придерживая Хэлен за руку – та оскальзывалась на льду. Оба они были слишком легко одеты, для длинных прогулок на свежем воздухе. Нуара убежала вперед – ее влек к себе запущенный и незнакомый дом. День уже клонился к вечеру, становилось все холодней, будто зима решила потеснить отвоеванное у нее время, снова укутать все в мягкий белый плед, заставить людей вспомнить о ласковом огне камина.
Дэро нес на плече ветхую сумку с кое-какими продуктами. Пусть они были совсем не люди, но человеческая пища была сейчас совсем не лишней для всех. Нуара росла, а для роста нужна была не только сила, которой с ней делились могущественные родичи. И Хэлен, и Дэро, как ни крути, но тоже нуждались в обычных человеческих вещах, к которым были приучены, чтобы не выделяться среди людей.
– Если ты вспомнишь мою последнюю квартиру, то поймешь, что твой дом просто шикарен! – Хэлен умолчала о том, что ей безумно интересна прежняя жизнь Дэро, о которой он никогда не распространялся, а сейчас можно было прикоснуться к ней, краем глаза подсмотреть, каким же он был мальчишкой.
– Хорошо, что ты так думаешь, потому что не известно, насколько мы здесь застряли, – хмыкнул мужчина и распахнул перед Хэлен дверь.
По-правде говоря, возможность остаться здесь надолго нисколько не пугала Хэлен. Она никогда не была придирчива к месту, где живет. Важными были совершенно другие вещи. Чем, собственно, хуже этот древний, сумрачный дом, того крохотного закутка, в котором она жила прежде? Хэлен не видела в чужих пока комнатах тех призраков, от которых холодел взгляд ее мужчины, не чувствовала себя незваной гостьей. Там, где смеялась Нуара, где Дэро свободно мог перекинуться в Волка, без опаски быть застигнутым случайными свидетелями, было комфортно и Хэлен. А пыль и доски на окнах – такие пустяки, которые и замечать вскоре перестанешь, если особо не приглядываться к окнам и следить за чистотой.
Уже в темноте, когда Хэлен заканчивала стряпать нехитрый ужин, пытаясь приноровиться к непривычно грубой посуде и огню, вместо современной плиты, к дому подъехал Кристоф в дребезжащем фургончике, битком набитом всем тем, что могло понадобиться семье, обосновавшейся в усадьбе на отшибе. Нуара тут же выскочила навстречу старику, любопытно заглядывая в кузов машины.
– Кристоф, а вот это что такое? – удивленно спросила девочка, вытаскивая из пакета длинноухого серого зайца с ярко-розовой заплаткой вместо носа.
– Это тебе,– так же удивился старик.
– Мне? Он не живой, вроде...– вертела в руках игрушку непоседа, разглядывая со всех сторон.
– Конечно, не живой, – все больше удивлялся Кристоф, – Он игрушечный.
– А что с ним делать? – подняла карие глаза девочка.
– Э-э. Играть. Можешь, наверно, брать с собой в постель, чтобы он прогонял разных монстров от тебя во сне...– обескураженно пытался объяснить назначение игрушки Кристоф.
– Каких монстров? – снова удивилась кроха.
Старик молчал. Только сейчас он подумал, что родня девочки с материнской линии пострашней любого монстра, какими пугали непослушных детишек.
– Это чтобы к папе с мамой спать не бегать, – подсказал появившийся в дверях Дэро.
Нуара подозрительно посмотрела на отца, словно давая ему понять, что заяц ну никак не может заменить ни которого из родителей.
– Но если тебе не нравится, я могу подарить его какой-нибудь другой девочке, которая будет рада этому зайцу, – Кристоф хитро сверкнул глазами и протянул к игрушке руку. Нуара тут же отпрянула, прижав ушастого к себе.
– Нет-нет. Он мне очень даже нравится. У меня раньше не было таких игрушек, – она снова осмотрела зайца с головы до ног, потрогала пальчиками янтарные пуговицы глаз.
– А какие же у тебя были? – спросил Кристоф, взваливая на плечо сумку с какими-то вещами и направляясь в дом.
– Ну...– задумчиво протянула девочка.
– Она в месяц разобрала стиральную машинку голыми руками. Вот какие у нее были игрушки,– фыркнул Волк, но про себя отметил, что ребенок у них, действительно, рос без обычной этой детской яркой дребедени. Нуаре всегда было интересно слушать Хэлен, читающую книгу, смотреть человеческие сказки про волшебников и звездолеты, рисовать, барахтаться с духами, но не от того ли, что просто не было альтернативы? Он покрутил эту мысль со всех сторон и сам с собой не согласился. Разве ей интересны были бы кубики? Смешно же...А вот заяц – это дело. Заяц мог хоть как-то, но компенсировать отсутствие отосланных к Деду приятелей.
На кухне Хэлен расставляла приборы к ужину. Тоненькая, с полотенцем, небрежно заткнутым в кармашек джинсов, она никак не походила на Волчицу, к каким привык Кристоф. Старик сбросил ношу на пол и потрепал Нуару по пушистой голове.
– Кристоф, оставайтесь ужинать! Не знаю, съедобно ли получилось, но я сделала все, что могла, – улыбнулась девушка.
– А почему бы и не остаться?– согласился тот, – Штеф, идем посмотрим, что там с генератором.
Мужчины вышли из кухни, скрипнув не смазанными петлями.
– Мам, а как ты думаешь, мы сможем здесь остаться навсегда? – Нуара забралась на высокий табурет у стола и посадила зайца рядом.
– А ты бы хотела?
– Наверно...вы с папой тут снова вместе, – девочка не поднимала глаз на мать.
– Родная, тебя что-то беспокоит? – склонилась к дочери Хэлен.
– Мне не хочется уходить еще куда-то.
– Значит, мы постараемся остаться. Не грусти, все будет хорошо, – Хэлен прижала дочку к себе, поцеловала в макушку.
– А это у тебя кто?
– Мне Кристоф подарил. Я еще не решила, как его назову, но он клевый, правда? – наконец улыбнулась девочка.
– Правда. А теперь беги и зови мужчин ужинать.
Кухня совсем преобразилась, когда Кристоф вытащил из какого-то чулана керосиновые нарядные лампы. Света они давали гораздо больше, чем свечи. Абажуры поблескивали разноцветными стеклышками витражей. В этом новом живом свете ярко блестела добротная медная утварь, висящая по стенам. Хэлен дивилась, как мало нужно месту, чтобы в нем поселился уют – свет, люди и огонь. Все разместились ужинать прямо на кухне – здесь было и тепло и места хватило всем.
– А в детстве на кухне есть запрещалось настрого,– вдруг вспомнил Волк.
– И потому ты удирал есть в мою сторожку, – Кристоф с удовольствием уплетал тушеную с мясом фасоль, дружелюбно поглядывая на Хэлен и Нуару.
– Наверно потому, что к твоему ужину не было добавки из хорошей затрещины!– хмыкнул Дэро.
– Наверно...Потому что готовлю-то я прескверно. Хэлен, милочка, спасибо большое. Как старуха моя померла, так я и не готовлю почти.
Хэлен довольная похвалой покраснела и стала разливать чай.
Нуара все не выпускала из рук подаренного зайца и на взрослых почти не обращала внимания. Посверкивая желтыми бликами в глазах, Дэро смотрел на жену, которая хлопотливо носилась от плиты к столу, подливая чай в тонкий фарфор, расписанный розовыми лилиями.
– У вас чудесная девчонка получилась...– довольно грустно вздохнул Кристоф. На его памяти в этом доме девочки никогда не жили. Женщины – да. Совершенно разные: сильные и забитые, радостные и жестокие, страстные и холодные как лед. И впервые по дому носится кудрявое чудо, разнося с собой звонкий, не сломленный ни жестокостью, ни страхом смех. Он видел, что девчонка удивительно похожа на отца – тот же овал лица, цвет волос, мягкие кудряшки, теплый мед глаз и лукавая усмешка, которая таилась в уголках губ. Только Штефан почти никогда не смеялся – усмехался зло и все. Даже сейчас, когда он почти с нежностью смотрит на свою женщину, даже сейчас нет на его лице тихого отпечатка счастья, которое светилось в глазах Хэлен. Кристоф слишком хорошо знал своего племянника, чтобы не заметить напряженного ожидания, которое делало его похожим на взведенный арбалет.
– Ох, дети, пойду я, пожалуй. Хорошо у вас, но пора и честь знать. Если что нужно будет – знаете, где найти старика, – и тяжело поднялся из-за стола.
Хэлен проводила Кристофа до двери и щелкнула язычком замка. Ей было жаль старика. Каково это – жить одному долгие годы, слушать завывание ветра в трубе и не иметь никого рядом, кто улыбнется утром, поцелует любя в макушку, накроет вторым одеялом в холодную ночь? Задумчиво Хэлен убирала со стола посуду в раковину, не замечая неотступно следующего за ней взгляда Волка.
– Оставь это...-Дэро мягко отобрал у нее последнюю тарелку, – Ты почему загрустила?– он склонился к жене лицом, пытливо заглядывая в глаза.
– Страшно это – такое вот одиночество, тебе не кажется?– она уютно прижалась ладонями к его груди, осторожно боднула лбом в подбородок, чувствуя кожей острую щетину три дня небритой щеки.
Волк ничего не ответил, только сильней прижал к себе хрупкое, беспомощное перед его силой тело. Ничего-то не знала об одиночестве его серебряная девочка – слишком еще молода, слишком уже любима своими родичами, слишком любима им, Волком. И не кривится он уже, спотыкаясь об это слово. Смирился. Она только мельком заглянула в ту безграничную страну, о которой Волк знал всё.
– Идем наверх. Нуара уже носом клюет над столом, – бархатом стлался голос, сталью звенел приказ.
– А посуда?..– трепыхнулась Хэлен в сторону мойки.
– Оставь.
Когда проходили сквозь гостиную, Дэро ногой отодвинул с дороги оставленное Нуарой кресло-качалку и улыбнулся – надо будет унести его наверх, в спальню, раз оно так понравилось непоседе. Пусть стоит у камина, поскрипывает под тяжестью сидящего и забывает, забывает тех людей, что жили здесь когда-то.
В спальне жарко горели смоляные поленья, щелкая и постреливая искрами. Здесь уже пахло людьми, запустение и сырость отступили перед новыми хозяевами, отпрянули, спрятались в черной зыби неосвещенных пустот комнат. Нуара уже спала, крепко прижав к себе зайца, имя которому так и не придумала пока.
– Ты заметил, она стала больше спать?– Хэлен осторожно раздевала кроху, стараясь не потревожить глубокий детский сон.
– Она взрослеет, Хэл. Сон необходим, чтобы все, что она узнает или чувствует нашло в этой маленькой голове свое место, – Дэро сбросил свитер на стоящую в ногах кровати кушетку, оставшись в футболке, – Идем, я тебе покажу кое-что.
У Хэлен заблестели глаза.
– М-м-м. Что же это?
– Ничего особенного, но думаю, что тебе понравится.
Поскрипывая половицами, они прошли вдоль по коридору.
– Это все спальни? – указала на ряд дверей Хэлен.
– Нет. Тут детская, кабинет и еще пара комнат.
Последняя дверь открылась без скрипа и обнаружила за собой ванную комнату. Здесь уже было прибрано, хоть и весьма условно. Небольшая белоснежная ванна поблескивала в мягком свете керосиновой лампы.
– Вы починили водопровод?!
– Да. И нагреватель тоже. Кристоф большой мастер в этом деле.
Хэлен счастливо обняла мужа. Довольно посмеиваясь, Волк разнял ее руки:
– Тебя должен был найти Посейдон, а не я. С такой любовью к воде самое место на дне морском...– и открыл горячую воду. Кран пару раз громко кашлянул, плюнул паром и пустил бурлящий поток в ванну.
– Так ты хочешь от меня избавиться? – шутливо спросила девушка, торопливо сбрасывая одежду на вешалку.
– Если я захочу от тебя избавиться, я тебя просто придушу, но уж точно не отдам другому мужику. Пусть это и Посейдон. Кстати, ты знаешь, что у него самый большой гарем из всех старых Богов?
– Что, серьезно?– удивленно замерла Хэлен.
– Да, но мальчиков там больше, чем девочек...– язвительно ухмыльнулся Дэро, проверяя рукой не слишком ли горячая вода.
– Ты шутишь сейчас?– недоверчиво переспросила она.
– Нет. Матросов всегда тонуло больше, чем непорочных девиц, которые решили покончить с собой из-за неразделенной любви или каких-то похожих глупостей, – Дэро раздевался, ежась от холода. Ванна быстро заполнялась паром и влагой, – Прыгай уже, а то замерзнешь!
Хэлен быстро забралась в воду, блаженно зажмурившись. Какое это счастье – горячая вода после зябкого неуюта нового дома и длинного дня с тряпкой в руке.
– Подвиньтесь, фрау!
Вода ласково плеснула на пол. Хэлен привычно прижалась спиной к его груди.
– Нуара боится, что нам придется бежать еще куда-то, боится, что мы снова рассоримся.
В ванной было тесновато вдвоем и Дэро привольно светил одну ногу через край, с нее тут же набежала лужица воды.
– А ты?– он пошарил рукой где-то за головой и безошибочно вытащил оттуда губку с куском лавандового мыла.
– Мне все равно где жить, ты же знаешь...Но и меня не отпускает ощущение, что все это не навсегда, что снова будет ночь и нам придется уходить.
Волк вытянул ее руку из воды за кончики пальцев и начал намыливать.
– Хэл... когда все закончится, мы обязательно найдем другой дом. Не такой старый. Этот я бы своими руками сжег, но запрещает закон Стаи. Фамильное логово передается по наследству и тут уж ничего не поделаешь. Однако сейчас он как нельзя кстати...
– Почему?
– Всякая мелкая нечисть, да и высшие побаиваются соваться на земли Волков, потому что здесь мы сильней, здесь мы хозяева. Даже Кристоф, который так и не стал Волком, живет здесь уже больше ста лет и держится молодцом, если ты не заметила... Земля дает силу и ему.
– Тебе так плохо было здесь?– осторожно спросила Хэлен, замирая внутри, зная ответ.
