Текст книги "Лунный охотник (СИ)"
Автор книги: LittleShooter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)
Дэро чувствовал, что даже если он будет двигаться ещё медленнее, Хэлен соскользнёт без него. Человеческая часть его натуры стремилась закончить эту игру, разделить с женой мгновения счастья, забыть обо всём хоть на минуту, но Волк рычал: “То, что не можешь защитить, или забрать силой – не твоё! Будешь довольствоваться подачками?”
Мужчина зарычал в отчаяньи и остановился. Хэлен же ещё продолжала двигаться некоторое время, но вскоре тоже остановилась и недоумённо посмотрела на мужа.
– Хэй, что случилось? – в голосе уже не было ни злости, ни обиды – только смирение.
– Ничего, – он с силой сжал кулаки, стараясь совладать с собой, заткнуть хотя бы один из голосов, раздиравших его на части.
Соскочив с кровати, громко хлопнул дверью ванной. Хэлен уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Неудовлетворённое желание и напряжение прошедших дней вырвалось наружу.
Ледяная вода выхлестывала из него остатки вожделения, покрывала толстой холодной коркой чёрное волчье сердце. Слегка успокоившись, Дэро вытерся и замер у зеркала в старомодной медной раме. Что сейчас он скажет женщине, которую оставил? Как посмотрит в глаза? Разве можно после такого спать рядом, прикасаясь друг к другу?
Он быстро оделся и, не глядя в сторону разорённой постели, где в глубине скомканного одеяла молча всхлипывала Хэлен, вышел из комнаты. Родительский долг ещё никто не отменял, в конце-то концов. И пусть это был лишь побег, но оставаться здесь он не мог!
Комментарий к Глава 4.Jede Reise hat ein Ende.
====== Глава 5. ======
И потянулись чередой сумасшедшие, выматывающие дни и тягостные, бесконечные ночи. Каждый из них улыбался через силу днем, притворяясь даже перед окружающими и собой, что все нормально. А ночью…Бессонница терзала обоих в своих когтях без жалости и поблажек.
Нуара недоумевала. Раньше между родителями происходило что-то непонятное ей, что-то тайное, принадлежащее только им двоим, от чего родители улыбались смущенно и счастливо. А теперь, кажется, звенящая холодом пустота разделяла их в пространстве, как раньше связывали горячие натянутые нити. Пару дней девочка присматривалась к родителям, но поняла в чем дело лишь как-то вечером, когда они оба пришли уложить ее спать. Они не касались друг друга. Совсем. И даже расположившись на ее детской кровати довольно тесно, не касались друг друга ни коленом, ни рукой. Испуганно, девочка схватила мать за руку и положила на ладонь Волка:
– Мам, а давайте вы помиритесь! – в каштановых глазах девочки плавала тревога.
– Да что ты, милая…мы не в ссоре, – вымученно улыбнулась Хэлен.
Никто не знает, чего ей стоила эта улыбка. Лицемерить перед дочерью было невыносимо и во сто крат тяжелее еще и потому, что карие эти глаза проникали в самую глубь, не чувствуя сопротивления лжи.
– Тогда поцелуй папу! – безапелляционно потребовало чадо.
– Я лучше тебя поцелую! – Хэлен прижала девочку к себе и поцеловала в макушку, пытаясь свести все к шутке. Конечно, ей хотелось хотя бы дотронуться до мужа, да только страх быть отвергнутой сводил на нет всю ее решимость прекратить уже наконец это молчаливое противоборство. У нее не осталось уже даже гордости, которая бы фыркнула надменно «Вот еще. Пусть сам целует!»
Рука Дэро прохладно выскользнула из-под ее ладони.
– Вы врете! – взвизгнула Нуара и попыталась вырваться. На глазах у нее наворачивались слезы, – Почему ты мне врешь? Папа хоть молчит… А ты!!! Почему врешь, что все хорошо, когда все плохо?! Я уже не маленькая!
Дэро, не ожидавший такой бурной реакции, подхватил дочь на руки:
– Волчонок, успокойся… Всё и правда неважно сейчас, но это кончится. Вот увидишь, – бормотал он в теплую, пушистую макушку прижавшейся к нему дочери, – У всех бывают трудные времена. Все порой ссорятся. Но это же не навсегда.
– Тогда почему вы не вместе? Всегда, когда трудно, нужно быть вместе…– всхлипывала она из глубины отцовских объятий.
Не в силах выдержать это, Хэлен вскочила с кровати и выбежала прочь.
– Пап, мама ни в чем не виновата. А если виновата, прости ее, – икая через слово, пыталась что-то объяснить дочь, – Я тебе сейчас покажу что-то. Я никому еще не говорила, что умею… И ты никому не говори. Ладно?
– Хорошо, никому не скажу, – серьезно кивнул мужчина, присев на кровать.
Девочка кулачком утирала слезы с раскрасневшейся мордашки, бурно вздыхая от недалеких еще рыданий.
– Я не знаю, как это называется…– она взглянула в глаза отцу, где плавало два её отражения, и тут же тьма мягко обняла его со всех сторон.
Волк не успел даже испугаться, как почувствовал доверчивое присутствие Нуары в этой тьме.
– Прости, пап, но это больно, – прозвучал ее голос где-то в глубине сознания, и тут же со всех сторон ударило так, что, кажется, из ощущений не осталось больше ничего. Впрочем, к боли вскоре присоединилось вязкое, тошнотворное удушье крепко замешанное на страхе.
Черная Волчья душа билась, пытаясь вырваться, найти выход из тьмы. Воздуха становилось все меньше. Вот-вот сердце надрывно разорвется. Если бы была возможность кричать, он бы кричал, выл, рычал, но своего голоса не было. А голос был у кого-то другого, знакомого, и он уговаривал, просил, требовал:
– Просыпайся, Хэлен, давай! Ещё ничего не потеряно! Слышишь? У вас есть Волчонок. Позволь жить хотя бы ему! Он – половина твоего Волка! Ты позволишь умереть ему совсем? В тебе его Кровь, его Воля, его Жизнь! Не позволяй им убить, отобрать всё сразу! Хэл, у этого мальчишки будут такие же карие глаза с жёлтыми тёплыми искрами, и он будет так же улыбаться тебе, кривя немного рот! Он будет рожден в любви! У него будет всё то, чего не было у вас обоих! У него будет выбор, будет свобода. Только дай ему дышать! Не убивай его вместе с собой! Хэлен! Слышишь меня?! Дай ему воздуха – дыши сама!
Волк слушал и не верил себе. Какой-то странный, безумный кошмар…А тот, другой, никак не замолкал, не позволял умереть, давал тонкой нитке воздуха сочиться сквозь тьму, заставлял сердце биться, не отдавал этой последней, неотвратимой тьме:
– Хэлли, дитя ты моё непутёвое, послушай меня. Времени у нас совсем мало теперь. Не смей умирать. Он так хотел, так ждал, когда же кончится его вечное одиночество. Не поддался огромному искушению твоей крови, твоей силы. Терпел, пока была возможность. Неужели он не заслужил, чтобы часть его жила и дальше? Подари ему бессмертие! Подари жизнь этому ребёнку, вашему ребёнку! Неужели сейчас ты предашь его? Убьёшь сама то, что он защитил ценой своей жизни? Дыши, давай! Не сопротивляйся мне! Не сопротивляйся своей крови! Предательница! Маленькая, жалкая предательница! Все живут с болью! Все! Ты хочешь стать другой? Испив мёда, будь добра – хлебни и полыни!
Дэро вспомнил этот голос, вспомнил, когда в голосе говорящего появилось отчаяние отца, теряющего собственную дочь.
Воздух бесценным сокровищем хлынул в грудь, тьма распалась на куски и поблекла. Нуара, все так же, смотрела в глаза отца. Дэро громко глотал воздух, медленно приходя в себя, снова ощущая себя в просторной уютной комнате, сидящим на детской кровати с дочерью на руках. Нуара смотрела на отца спокойно и как-то абсолютно по-взрослому.
– Я была не нужна ей без тебя. Это сейчас она меня любит, а тогда хотела умереть.
Мужчина сильней прижал к себе ребенка. Видят Боги, он убил бы любого, кто попытался бы отнять ее, но сейчас первым желанием было пойти и всыпать хорошенько Хэлен.
– Нуара, твоя мама очень молода, она не знала, что такое дети. Не знала, какая ты. Однажды ты тоже встретишь человека, или НЕ-человека, которого полюбишь настолько, что жизнь без него покажется мучением, тогда и поймешь маму. А пока не осуждай её, – мягко говорил Дэро и гладил по шелковой голове свое зареванное дитя.
– Да я знаю, папа! – встрепенулась дочь, – я хочу, чтобы ТЫ понял это!
Дэро ошарашенно смотрел на дочь. Откуда в этой маленькой головке такие мысли? Кто внушил? А если она сама все это понимает, то, может, они и правда слишком уж пекутся о взрослом не по годам ребенке?
– Пап, ты иди. Я не боюсь спать одна, ты же знаешь.
Дэро вздохнул и окинул взглядом просторную комнату дочери. Что и говорить – их спальня была раза в три компактней. Вдоль стен по-прежнему стояли ряды каких-то допотопных орудий – то ли алебарды, то ли палицы. Девочке такая обстановка нравилась, а Змей не смог отказать правнучке. Единственным украшением, которое попросила Нуара, была длиннющая гирлянда, состоящая из разноцветных светлячков, мягко помигивающих в полумраке. Цепочка огоньков причудливо вилась по стенам, огибала кровать, тянулась по потолку, придавая бывшей оружейной вид сумрачного волшебного леса, наполненного феями, мотыльками и сказками.
– Ладно, если что – зови Рогатого, – вспомнил Дэро единственного демона, увиденного однажды.
– Па-а-ап, они все рогатые, – улыбнулась Нуара и укрылась одеялом, а он еще стоял около кровати в нерешительности.
Нуара показала потрясшую Дэро вещь. Во-первых; дочь все помнила и понимала. Во-вторых; никто ему даже словом не намекнул, что Хэлен пыталась таким изощренным образом покончить с собой. Это никак не укладывалось у него в голове. Такая юная, сильная, гордая и просто перестала дышать. Неужели настолько глубока ее привязанность? Любовь, сам поправил себя Дэро. Это ты, Волк, с презрением кривишь губы от одного звука этого слова. Тебе не ведома нежность людского племени… Но это ты выбросил ее из окна в последней надежде спасти, ты захлебывался ртутью и своей кровью, разворачиваясь к охотникам оскаленной пастью, чтобы остановить, задержать хоть на время. Так почему не веришь в чужую привязанность? Узы Брака, говоришь, привязали ее к тебе? Брось! Это же смешно… Тысячи Волчиц слепо ненавидят своих Волков, хоть и связаны теми же брачными узами. А эта богиня не видит, не хочет видеть, в какой мезальянс вступила, связавшись с простым оборотнем. Не случись всей этой истории, разве расшаркивался бы перед тобой по-родственному Хозяин Времени – Великий Змей? Разве спрашивал бы Темный Властелин разрешения забрать внучку на выходные? Нет. Такие мимо оборотней проходят, а оборотни склоняются в глубоком поклоне и благодарят, что не сожрали их, Лунных Бродяг, мимоходом.
Дэро усмехнулся. Он успел спуститься в тронный зал и пройти в столовую, где мирно о чем-то беседовали Лана и Змей.
– Дэро, не хочешь эля? У Змея чудесный эль! – слегка хмельно улыбнулась Лана, приподнимая в тонкой руке вместительный серебряный кубок.
– Просто волшебный, – приветливо кивнул Змей на свободный стул рядом с очагом.
Мужчина замялся. Предложение было заманчивым, но ему хотелось побыть одному, обдумать то, что только что увидел и почувствовал благодаря дочери.
– Знаешь, Волк, я не просто так сказал, что эль волшебный. Он помогает разобраться в том, что беспокоит, вытаскивает наружу то, что ушло слишком глубоко, чтобы заглянуть в эту глубь просто так, – агатовые глаза Деда лучились смехом и лукавством. Дэро удивленно заметил, что Нуара очень похожа на него, когда улыбается и то, что Змей тоже уже порядком набрался, хоть и не так откровенно, как Лана.
– Что с вами поделаешь? Наливай, – притворно смиренно вздохнул Волк и сел на предложенный стул.
На столе рядом тут же появился новый кубок, наполненный ароматным пивом. Пахло, почему-то, медом, вереском и еще чем-то приятным его чуткому носу.
– Ваше здоровье, – Дэро отсалютовал бокалом и сделал несколько добрых глотков. Вкус был совсем не таким, как ожидалось по запаху. Вместо сладости меда по языку прокатилась бархатистая горечь, оставившая после себя терпкий привкус хмеля.
– У-уу, отличная штука! – Волк посмотрел на кубок другими глазами, словно раньше вообще не пил пива.
– А я о чем? – риторически спросила Лана, – Так что, Дэро… как тебе тренировки? Выматывает, да? – громко хрустнула Лана чем-то вроде шкварки, выудив ее из вместительного блюда, заполненного всевозможными солеными закусками.
Дэро критически осмотрел содержимое огромной тарелки и вытащил себе что-то копченое. На поверку оказалось, что это свиное ухо. Вкус был великолепен.
– Мне нравится, – еще пара глотков и по телу прошла приятная волна тепла. А забористая штука у Деда в подвале припрятана.
– А как Хэлен? Не слишком мы ее гоняем? – не унималась охотница.
– Понятия не имею. Мы не очень-то сейчас откровенничаем друг с другом, – как-то слишком легко выдал ответ Дэро. Слегка удивился этому, но особого значения не придал, —, а ты, Охотница? Не удивляет тебя факт того, что Тир припрятал тебя здесь?
– В смысле? – кажется, действительно удивилась девушка и откинула со лба пушистую челку, чтоб получше видеть Волка.
– В смысле, что Темный Властелин проявляет заботу о тебе. С чего бы вдруг? – двусмысленно осклабился Дэро.
– Дорогой, он заботу не обо мне проявляет, а о вас. Случись междоусобица с Белым Богом, и искать вас будут не только чужие, но и свои. Змей, конечно, офигенно крут, но и ему мой меч лишним не будет в таком случае. А ты что же, намекаешь на некий «романтик» между нами? – фыркнула Лана.
При словах «офигенно крут» Дед довольно улыбнулся и тряхнул смоляной гривой волос.
– Свои – это кто? – пришла очередь удивляться Волку.
– Это слуги Темного Властелина, которые ему подкозлить хотят. За время, пока Трон был пуст, высшие фэйри довольно сильно распоясались и творили бы совсем что хотели, если бы Змей их не держал в узде. А тут – бац, появился Тир, все взял в такой жесткий оборот, что Высшие пукнуть боятся без его разрешения. Но если начнется война…Лишить его преемников в лице Нуары и Хэлен – очень большой козырь для недовольных властью. А уж для Белого Бога и совсем – подарок. Вот такой расклад. И нет тут никаких подводных течений, на которые ты намекаешь, Волк, – Лана отпила из кубка и уставилась на огонь невидящим взглядом.
– И тебя это огорчает? – уже без всяких подначек спросил Волк.
– Меня? Шутишь ты, верно…-не отрывала взгляда от огня Охотница.
– Отчего же? Дураку же видно, что Зверь заинтересован в тебе.
– Это не интерес, Дэро, – каким-то очень усталым голосом обронила Лана, – это просто желание иметь рядом человека, который не раздражает, не вызывает желания расчленить, не «отсвечивает» в общем. Просто у меня нечего отобрать. И он это чувствует.
Волк сумрачно смотрел на девушку.
– Ты знаешь, что при самой первой встрече, Тир решил, что я мертвая? Нет? Ну вот делай выводы, – Лана допила остатки и весьма неуверенно встала, – Господа, я вас покидаю. Боюсь, еще бокал, и я начну петь, а это суровое испытание даже для таких грозных ребят, как вы. Доброй ночи.
– Лана, тебя проводить? – тут же вскочил со своего места Змей.
– Нет-нет. Я сама. Спасибо за компанию.
Девушка довольно ровно вышла из столовой, мужчины проводили ее недоуменными взглядами.
– Думаешь, все так, как она сказала? – сел обратно волк.
– Смотря, о чем, – пожал плечами Змей, – О возможности начала войны – правда. О мотивах Тира? Сомневаюсь.
– Так зачем она ему?
– Лана – Мечница. Это не просто боец. Это нечто большее. И Тир это очень высоко ценит. Но это не все, по-моему. Охитница интригует его. В ней огромное количество силы и силы нечеловеческой. Я это в прямом смысле говорю. Кто-то сделал ей подарок, о котором она или не знает, или молчит намеренно. В ней живет Драконий Дар. И в то же время, она совершенно пуста, как человек.
– Что за Драконий Дар такой? – не понял Волк. В его мире Драконов никогда не было. Разве что в сказках.
– Полагаю, она смешала свою кровь с Драконом. Побратимство, которое сильно изменило ее, очень много отняло – например возможности лечить, но и дало тоже немало. Тир чувствует огонь, что живет в ней. Но отобрать его не хочет. Не нужен он ему. Он просто любуется. Любит он красивое…
– Жуть, как у них все сложно…– хмыкнул совершенно запутавшийся Волк.
– Не запутанней, чем у вас с Хэлен, – улыбнулся Змей.
Волка от этой улыбки слегка передернуло. Все-таки, жуткий у Деда оскал.
– Между нами нет ничего запутанного. Все просто как два пальца…– Волк запустил пятерню в каштановые взъерошенные волосы с довольно задумчивым видом, – Я не имею право на то, что не могу защитить или отнять силой. Таков закон Стаи.
– Да-а, у вас те еще законы…– скривился Дед, – Не знал, что все так строго.
– Да уж…– кисло скривился Дэро.
– И ты что же, думаешь, что при нынешнем раскладе у тебя не будет возможности ее «позащищать»? Спешу тебя обрадовать, без хорошей драки ну никак не обойдется… А теперь вспомни нашего любимого Зверя! Разве такая фитюлька сможет кому-то навалять? Этот темный кардинал приказы отдавать умеет, а когда дело доходит до серьезной потасовки …
– И тем не менее сейчас дерьмо разгребает именно он, – перебил разошедшегося Деда Волк.
– Ну-у-у, – довольно озадаченно протянул захмелевший Змей, – должна же и от него польза быть. Нам-то в те пенаты путь, все равно, закрыт.
– В какие такие пенаты? На Небеса что ли? – Дэро чувствовал, что при всей ясности ума, язык его слушается все хуже.
– А я не знаю… Наверно. Он мне не отчитывается. Зараза вредная, – плюнул на пол хозяин замка.
Дэро этот жест рассмешил. Змей в шитом серебром камзоле, при шпаге, жутких наманикюренных когтях и вдруг плюет на пол.
– Это даже не обсуждается, – согласно кивнул Волк.
– Ну нормально! – взревел громоподобный глас от двери, – Без меня пьют! А где девчонки? – Од стоял в проеме и чесал жесткую рыжую поросль на груди сквозь распахнутый ворот рубахи, которой можно было покрыть современную малолитражку, как чехлом.
– У нас это случайно получилось, – радушно взмахнул рукой с кубком Змей, пролив на пол добрую порцию эля, – Од, ты чего, не знаешь, где у нас наливают? приглашение какое-то особенное тебе нужно?
– Так не одному же пить! А раз тут собралась компания… А пожрать ничего нет посерьезней, чем это вот..? – и он неопределенно махнул в сторону соленых закусок, что были на столе.
– Щас все устроим, – икнул Змей и полез куда-то вглубь столовой, грохоча посудой.
И время побежало какими-то совершенно неровными скачками. Волк четко помнил, как они перешли с эля на ром, но никак не помнил, почему они оказались на крыше замка и орали там песни про матросов. И уж тем более не помнил, как полезли кормить дикого Ворона морковью, от чего Ворон выпучил и без того сумасшедшие глаза, но морковь безропотно принял. Остальные воспоминания в голове лежали совершенно беспорядочным ворохом. В конце концов, уже под утро Дэро обнаружил себя сидящим на подоконнике спальни, со спущенной наружу ногой и с огромной краюхой хлеба в руках.
– И что это ты там делаешь, если не секрет? – ледяным тоном поинтересовалась Хэлен, приподнявшись на локтях в постели.
Дэро задумался.
– Мне кажется, я кого-то кормлю. Или сам ем? – уставился он на громадный кусок ржаного хлеба. Следов зубов не было, во рту только привкус какого-то незнакомого алкоголя, – Я разбудил тебя?
– Да как тут можно не проснуться, ежели такой здоровенный лось, как ты, «крадется» через спальню, роняет стул, себя, потом опять стул, шипит проклятья, ищет хлеб, открывает окно с возгласом «О…свежий воздух!», взбирается на подоконник, почти падает с него наружу, кричит громко кому-то внизу «Я же говорил, что она не проснется!» и начинает крошить хлеб.
– Мда… неудобно получилось, – Волк перекинул ногу обратно, предварительно уронив хлеб за окно, откуда послышался возмущенный возглас не то птицы, не то человека, попытался стянуть ботинки, но как-то не получилось.
Хэлен вздохнула и встала с кровати.
– И в честь чего была попойка? – спросила, развязывая шнурки на ботинках мужа.
– В честь запутанных отношений, – ответил тот, зевнув.
– Это чьих же? – кажется, снова начала свирепеть Хэлен, представив, что Дэро обсуждал их трудности с кем-то.
– Всех! Ты не представляешь, но, похоже, тут у всех со всеми запутанные отношения, – поднялся Дэро с подоконника, обняв, поднырнувшую под руку, жену.
– И как? Разобрались?
– Мы выпили слишком мало и не докопались до сути отношений Ода и твоего папаши. Может, у них тоже любовь? – громко фыркнул Дэро, представив себе эдакий альянс.
– У них общая любовь к машине! Од – его механик, – покачала головой девушка.
– Ладно..Черт с ними. Давай еще поспим? Не думаю, что Змей притащится будить нас раньше полудня – напоил я его знатно, – Дэро удобно устроился под одеялом, крепко прижав к себе жену.
Хэлен ничего не ответила. Она улыбалась, уткнувшись носом в грудь мужа.
====== Глава 6.Dance With The Devil ======
Лана занимала небольшой флигель, расположенный в западной части замка. Вещей у нее было – сумка с кое-какой одеждой, недействующий здесь мобильник и … Да, пожалуй, это было все ее добро на сегодня. Сон к ней так и не пришел, хотя мысли в голове ворочались довольно неуклюже после выпитого. Девушка лежала, вытянувшись в струнку на кровати, даже не раздевшись, под рукой приятно теплел эфес меча. Она все пыталась проанализировать, как же умудрилась попасть в эту сумасшедшую семью, почему помогает этим нелюдям, почему они вызывают у нее такую симпатию, и чем вызвана явная симпатия в ответ. Ничего не складывалось у нее. Все вывернулось наизнанку. Те, кто раньше был плохим, стал чуть ли не другом, те кто был союзником – желал смерти. И как так могло случиться?
Она фыркнула. Ясно же – как. Не надо было помогать семье Волков. Надо было отойти в сторону. Это было бы правильно. Волк, в любом случае, заслужил костра… То, что он сейчас никого не трогает, не означает, что крови на нем нет. А Хэлен? Вот с Хэлен было сложней всего. Рожденная и воспитанная людьми, она не была кровожадной и воспринимала убийство, как нечто отвратительное. Тяжело же ей придется…Впрочем, как знать? Со слов Тира, его тоже воспитали люди, и вот результат: Темный Властелин, покровитель и повелитель всех темных тварей. И Змей, и Тир ограждают девушку от темной стороны их жизни, но долго ли это сможет продолжаться? Как отреагирует новоявленная преемница Трона Темного Властелина на истинную суть ее семьи? Рано или поздно правда всплывет и что тогда?
Но ты-то знаешь правду и, все равно, остаешься.
Охотница тяжело вздохнула и встала с кровати. За окном уже брезжил нежно-розовый рассвет. Куда же делись твои представления о правильном и неправильном? Сколько лет ты жила только возможностью убивать ночных тварей? Сколько раз заносила меч и чувствовала облегчение от того, что становится одним чудовищем меньше? А потом увидела целующуюся в лесу пару и сломалось что-то внутри. Кончилась ее железная уверенность в своей правоте. И совсем уж испарилась, когда Тир просил у ненавистного отца помощи. Крошил зубы свои от отвращения, но просил. Никого он так не ненавидел как отца, ничьей смерти так не желал, но, давясь словами, взмолился, чтоб спасти кровь свою и плоть, умирающую от горя. Разве способны на такое совсем пропащие твари? Вряд ли…
Честно, она пару раз думала, не убить ли его, этого наглого, бессовестного и безжалостного мальчишку, который величает себя Властелином Темных Дорог, Темным Властелином. Могла бы… Честное слово, могла бы. Но только, заглянув в него однажды, с удивлением поняла, что он точно такой же пустой изнутри, как она сама. Гуляет внутри этого сердца гулкое эхо… гуляет ветер, смеется звонкая синева неба и больше ничего. Нет, он вовсе не бездушен и чувствовать не разучился. Это она знала точно. Но когда она заглядывает в себя, ничего кроме эха не слышит. Каждый человек звучит по-своему. У каждого своя песня. И только Тир наполнен холодной синевой Неба. А чем наполнена она сама? Да кто же знает? .. Темный Властелин улыбается ледяными глазами и говорит как с равной, пытается разобраться, отчего ему легко и не хочется убивать. Так разве захочешь убить единственного, похожего на тебя точь в точь? Может, и у нее рука не поднимается, потому что слишком страшно оставаться абсолютно одиноким.
Жестоко шутят Боги над людьми. Да брось! Какие Боги? Вот они, за стеной горланят какую-то похабную песню и в ус не дуют. Что им до смертных? В дверь тихонько постучались.
– Кто там? – слегка хрипло спросила Лана, никак не ожидавшая визита в такое время.
– Госпожа…За стеной замка Вас ждет господин, – послушалось неуверенное блеяние незнакомого голоса.
Ага, значит, слуга Змея пришел просить об аудиенции для кого-то, кто не рискует зайти в замок.
– Почему не доложил хозяину? – спросила Лана, пристегивая ножны на пояс.
– Господин занят…– неуверенно ответили снаружи, – И господин запретил докладывать хозяину.
– Ясно, – проворчала Лана.
Выходя в зыбкий утренний туман, она заметила, как Од, Дэро и Змей, залихватски оседлав конек крыши, горланят песню, размахивая в воздухе кружками с чем-то горячительным. Од слов не знал, но очень старался, и потому у него получались скорей завывания, нежели песня. Удивительная троица…Оборотень, внезапно отхвативший себе силу мертвой богини, да и другую богиню в жены, Повелитель Времени, обретший так же внезапно довольно разношерстную семью, и Кочерыжка-Од, вообще непонятно кто, но лихо владеющий здоровущим молотом, да к тому же гениальный механик, выпивоха и бузатёр. Ничто так не сплачивает компанию, как выпивка и общие неприятности. Лана подивилась некоторое время на гуляк и направилась к закрытым воротам замка. А как она выходить будет, интересно?
Постояв пару мгновений у зарешеченного створа ворот, девушка услышала тихое покашливание из тени сиреневого куста, расположившегося поблизости:
– Госпожа, здесь есть небольшая калитка, – кому принадлежал робкий голос, видно не было.
Калитка оказалось отлично закамуфлированным узким лазом, закрытым еще более толстой решеткой. Охотница протиснулась с трудом и подумала, для кого могли сделать такой маленький проход, если она, довольно стройная девушка едва смогла пройти.
За воротами была Блудница, Тир привычно облокотился на ее корпус спиной, скрестив ноги.
– У вас там что, вселенский запой? – усмехнулся довольно спокойно и без интереса.
– Что-то вроде. Почему не зашел? -встала рядом Лана.
– Не хотел нарушать алкогольную идиллию. Не люблю пьяных, – наморщил аккуратный нос Темный Властелин.
Лана не поверила, но вдаваться в расспросы не стала.
– Ясно, – кивнула девушка и замолчала.
– Я его не нашел…– с досадой скривился юноша, – На Звездном Пути напали пираты… Пришлось удирать во все лопатки.
– Неужели? – недоверчиво усмехнулась Лана.
– Когда кончился боевой запас Блудницы, разумеется. А для тарана эти ребята были слишком хорошо укреплены, – Тир любовно погладил болид по блестящему от росы боку.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Охотница.
– Нет. Ничего особенного. Просто нужно, чтобы Од немного поработал с Блудницей, и боевой запас пополнил.
– Та-а-ак, – выдохнула Лана, стараясь подавить вскинувшееся раздражение, —, а я тут при чем?
– Проведи меня в замок..? – слегка смущенно попросил юноша.
– А тут какой-то хитрый механизм есть, который не пускает тебя? – язвительно спросила вскипевшая девушка.
– С механизмами я бы договорился по-любовно. Меня не пускают, как незнакомого и недвусмысленно недоброжелательно настроенного к хозяину замка, – потупился Тир.
– Ты сам-то себя слышишь, когда говоришь? – фыркнула Лана, – И как я тебя должна «провести»? Это же не женское общежитие, в конце концов!
– Как раз таки общежитие! Тебя хозяин дома впустил, а ты впусти меня. Простая же магия. Ну не просить же мне у Змея разрешения войти! – вспыхнул Тир.
– Так бы и сказал. Гордыня – грех, Ваше Величество. Соблаговолите войти, любезный сударь! – громко сказала девушка и даже слегка присела в книксене.
– Благодарю за гостеприимство, – так же церемонно поклонился юноша, – ну, пошли, что ли?
Лана укоризненно покачала головой и полезла обратно в «калитку».
– Лана, – послышалось досадливое пыхтение из-за спины.
– Что? – раздраженно обернулась та.
– Меня все равно не пускает! Что у вас за замок такой?! – кипятился Темный Властелин, застряв на самой границе стены замка.
– Нормальный замок! Это гости у нас не очень… Что делать-то?
– За руку меня возьми!
– Боги…за какие такие грехи…– ворчала себе под нос девушка, протискиваясь обратно.
– Не пыхти! Не пролазишь что ли? Откормил тебя Змей…
Лане нестерпимо захотелось садануть в темноту эфесом меча, да так, чтоб искры осветили каменную тьму.
Ухватив за руку Тира, она потянула его наружу.
– Ну вот, совсем другое дело. Эй ты там, в кустах, – позвал он кого-то, – присмотри за болидом, понял?
– Не извольте беспокоиться Ваше Величество, – послышался блеющий голос из сиреневого куста.
Лана отряхивалась от пыли и кусочков мха, прилипших к короткой вельветовой курточке.
– Ну все? Я свободна? – язвительно осведомилась у довольно ухмыляющегося Тира.
– Нет, конечно. Теперь надо как-то Ода выдернуть из лап зеленого змия. То бишь…
– Да поняла я! Осспади, ну неужели ты думаешь, что я метафор не понимаю?!
Тира передернуло как от хорошего удара током.
– Ты давай поосторожней со словами, Охотница. Хоть мы и в дольнем мире, а молитвы и здесь нормально работают.
Лана злорадно улыбнулась.
– Топай в мой флигель. Мой тот, который с кривой крышей, у него есть черный ход, не придется через весь замок идти. Постараюсь привести Ода к тебе на свидание, если он еще не свалился с крыши…
– Да, и постарайся, чтоб мой драгоценный папаша не просек о моем здесь нахождении. Я хотел бы сохранить в секрете тот факт, что могу беспрепятственно сюда проходить…
– Как же ты меня заколебал, Зверь. Видят Боги…– обреченно вздохнула Лана и пошла в сторону входной двери в тронный зал.
Тир же крутил серебряной головой, довольно ухмылялся и осторожно шел вдоль стены. Внезапно откуда-то сверху на него свалился огромный и черствый кусок хлеба, похожий скорей на кирпич, чем на продукт здорового питания.
– Да пропадите вы все! – зашипел он, потирая ушибленную голову.
Утро разгоралось сильней и Тиру все трудней было притворяться зыбкой тенью, невидимой и неслышной. Благо, скрипучая дверь во флигель Ланы была уже открыта. А вообще, ему здесь дико нравилось. Сами камни, кажется, дышали памятью, которой хотели бы поделиться с кровным сыном хозяина, только согласись признать это самое родство, а не шипи с презрением «Меня родили и воспитали другие люди!» И стал бы этот замок домом. Настоящим. Такой, который крепость.
«Завидовать плохо, Зверь, »– скомандовал сам себе Тир и нырнул в темную арку открытой двери.
Винтовая лестница несла его под самую крышу, в одну единственную комнату с крохотным закутком допотопной ванной. Юноша обошел все жилище вдоль и поперек за полторы минуты три раза, везде заглянул. И как же живет Охотница? Чем коротает досуг? Ага, мечи точит. А еще чем? А ничем. Мда-а. Кровать даже не разобрана. Совсем она не спит, что ли? И окна тут такие маленькие, совсем неба не видно…
