Текст книги "Лунный охотник (СИ)"

Автор книги: LittleShooter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

Тяжёлая рука легла на плечо. Хэлен вздохнула и улыбнулась. В конце концов, дом – это там, где они вместе, а география не имеет никакого значения. Только она не знала, как же объяснить это мужу, не затронув его и без того задетые чувства. В глубине зарослей звенел Нуарин переливчатый смех и глухое ворчание очередной пойманной животины, которая не успела скрыться от вездесущего ребёнка.

Непроходимые, с первого взгляда, кусты шиповника раздвигались перед ними узкой дорожкой.

– Хэл, – мужчина придержал её за руку, – послушай... Может быть, уедем из страны? Найдём тихое местечко где-нибудь в Гималаях, или на Камчатке. Купим там дом. И чтобы на сто миль не было ни человека, а добраться к нам можно было только вертолётом. На планете уйма таких мест, – крупная ладонь с крепкими пальцами осторожно коснулась щеки. Он смотрел сверху вниз на свою волчицу и чувствовал себя страшным зверем, который по ошибке оказался рядом с добрым и любящим ребёнком. В такие моменты он забывал, какой она может быть – девочкой из литого серебра, способной выпустить кишки любому, кто покусится на её семью.

– Я давно уже об этом думаю, но у меня сбережений никаких нет, а твои теперь недоступны. Сам понимаешь, – Хэлен беспомощно пожала плечами.

– Хвостик... – Дэро прижал её к себе и привычным жестом дохнул в серебряную макушку, – разве ты не знаешь, что у каждого Волка есть заначка на чёрный день? Для нас этот день уже настал. Не можем же мы всю жизнь мыкаться по твоим родственникам. Я уважаю твоего Деда, он хороший мужик, но мы не дети, и нам нужен свой дом.

– Я знаю. Но почему ты раньше этого не предложил? – слегка вывернулась из объятий Хэлен и попыталась заглянуть Дэро в глаза.

– Потому, что... – он замешкался на мгновение, словно смутился, но тут же тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. – Тот дом был частью моей прежней жизни. Последним, что от неё осталось. Не думаю, что мы когда-нибудь сможем вернуться к ней. Понимаешь?

И только сейчас Хэлен осознала, что её Волк потерял гораздо больше, чем она думала. Для неё жизнь совершенно перевернулась с рождением Нуары. Хэлен давно не вспоминала про балет, и, уж тем более, о старых знакомых. Она с радостью забыла всё, что могло напомнить ей о Брае. Однако, кто сказал, что и Дэро так же стремится забыть прежнюю жизнь?

– Надо поговорить с Дедом.

Дэро улыбнулся и прижал её сильнее.

Ворота в замок были распахнуты. Потемневшее от времени дерево было оковано толстыми лентами металла. Нуара догнала их уже в просторном и чистом дворе.

– Такое чувство, что в средневековье попала, – хмыкнула Хэлен, осматривая каменную кладку мостовой под ногами. Их никто не встречал, кроме стоящих у главного входа каменных фигур рыцарей.

– Ты спроси лучше – есть ли в этой громадине водопровод? – фыркнул Дэро в ответ.

Змей с легким хлопком материализовался на ступенях перед ними.

– Поскольку Нуара уже отобрала у меня оружейную, когда я легкомысленно предложил ей самой выбирать комнату, вам я покои подобрал сам. С водопроводом, – насмешливо улыбнулся Хозяин Времени, сверкая черными глазами. – Прошу, следуйте за мной.

Хэлен чувствовала, что краснеет – перед Дедом было неудобно. Нужно отметить, что внутри замок полностью соответствовал её представлениям о глухом средневековье – огромный очаг находился посреди просторного и темноватого тронного зала. Проходя мимо этого самого трона, Дэро многозначительно подмигнул девушке, мол “прониклась величием момента?”. Грубая лестница без перил вела наверх, где узкий коридор вместил в себя длинную череду низеньких, но весьма серьёзных дверей.

– Я позволил себе смелость выбрать для вас комнату с северной стороны. Думаю, вам понравится, – как-то неуверенно махнул Змей рукой на дальнюю, в конце коридора, дверь.

– Дед, спасибо. Мы рады, что остановились у тебя, – Дэро благодарно хлопнул того по плечу.

– Я, признаться, тоже. И очень удивлён, – неожиданно даже для себя обронил Змей.

– Почему? – Хэлен впервые видела Деда растерянным.

– Удивлен тому, что твой отец не захотел спрятать вас в каком-нибудь из своих пустых небоскребов. Он по-прежнему не жалует меня, и вдруг такое, – вероятно, Змей надеялся, что внучка объяснит ему внезапный приступ доверия со стороны Тира.

– Я думала, что вы помирились, – Хэлен нахмурилась, припоминая их кратковременную прогулку в катакомбы Собора, где и Дед, и Тир вели себя довольно миролюбиво по отношению друг к другу.

– Сотрудничество ради какой-то общей цели – не есть мир, – Змей пожал плечами.

– Боги... Да он просто думает, что ты сможешь защитить нас лучше, в случае чего! – нетерпеливо переминался Дэро с ноги на ногу в узком и низком коридоре – мужчине приходилось стоять в довольно неудобной позе, пытаясь не шаркнуться каштановой головой о низкий потолок. Змей стоял в точно такой же позе, но словно бы и не замечал этого. Сколько же лет он живет здесь?

Хэлен внезапно и остро почувствовала холодок внутри себя. Это ощущение опасности возникло впервые за долгое время. И страх был не за себя. На неё внезапно свалилось осознание того, чем же могут кончиться для отца поиски Белого Бога, что Тир перетащил их сюда не потому, что опасался Инквизиторов. Он хотел спрятать их, но не от людей.

– А чего мы тут встали-то, вообще? – она нетерпеливо распахнула последнюю в коридоре дверь. Хэлен хотелось остаться одной, хотя бы на пару мгновений, осмыслить всё и поговорить с отцом, наконец.

Змей, заметив её волнение, просто кивнул и развернулся, громко звякнув саблей о стену.

Хэлен метнулась вглубь комнаты, даже не замечая обстановки, совершенно не свойственной средневековому замку. Рядом с окном стоял туалетный столик, на котором голубовато помигивал огоньком сообщения её телефон. Сотовый она не могла найти весь день, пока собирала, показавшиеся ненужными духам, вещи.

– Хвост, что с тобой? – заподозрил что-то неладное и Дэро.

– Мне надо срочно с Тиром поговорить, – девушка лихорадочно набирала номер отца. Телефон категорически отказывался искать сеть для подключения.

– Хэл, не думаешь ли ты, что здесь сотовый работает? – Дэро властной рукой отобрал у неё мобильник.

– А почему нет? – остановилась-таки девушка.

– Да потому, что мы вряд ли даже в своей стране находимся. А скорей всего – совсем не на той Земле, где были ещё утром. Здесь яблони цветут, малыш, – напомнил мужчина.

– Ясно, – удручённо опустилась на краешек кровати девушка.

– Давай выкладывай, что ты там себе придумала? – Дэро сел рядом, отбросил телефон к изголовью просторной кровати, застеленной каким-то коротким и мягким бежевым мехом.

– Нет, нет. Ничего, – отчего-то ей было стыдно рассказывать, что Тир, возможно, именно сейчас рискует жизнью только ради того, чтобы выторговать её душу у Белого Бога.

– Хэл, не заставляй меня выпытывать у тебя правду, – в тихом голосе, что стлался горячим дыханием по её шее, уже рокотала угроза и обещание.

– Я не хочу это обсуждать, вот и всё, – взвилась с кровати Хэлен.

Ничего не соображая от тревоги, она выскочила прочь из комнаты. Дверь тихонько прикрылась за ней, не издав ни звука. Дэро раздражённо прикрыл глаза и откинулся спиной на кровать. И что так взволновало её? Первым его желанием было выбежать за ней, догнать в коридоре, вскинуть на плечо и, утащив в спальню, хорошенько отшлёпать, чтоб вся строптивость и скрытность вылетела из неё с первыми же стонами. Вторым желанием было, отгрызть кому-нибудь голову. Третьим пойти и выпить. Куда идти, он и понятия не имел, но чувствовал, что в этой громадине можно найти что угодно, стоит только захотеть. И чтоб хозяин замка был не против этих поисков.

А комната ему понравилась. Не то чтобы всё было так, как он любит, но вкус во всем этом определённо был – два больших окна прикрывали два ряда занавесок – дневные, лёгкие прозрачно-белые, и ночные – плотно-сизые; довольно скромный туалетный столик вмещал немногочисленные принадлежности, которыми пользовалась Хэлен – расческа, несколько заколок, влажные салфетки, и одна кроваво-красная помада, которую она однажды изъявила желание попробовать ещё в то время, когда Нуара ожидала своего нескорого появления на свет. На тонком лице, в обрамлении серебристых волос, губы её, подкрашенные этим алым цветом, казались порезом – свежим и манящим. Почему она вдруг захотела воспользоваться этой почти гримерной краской, Дэро недоумевал до сих пор. Впрочем, тот опыт закончился довольно захватывающе. Он иногда вспоминал, как улыбалась его юная женщина и, не отводя глаз, покусывала его палец, которым он хотел стереть эту незнакомую ему улыбку, непокорную, немного чужую, желанную. В тот момент у него было острое ощущение, что сейчас с ним какая-то другая женщина, совершенно ему незнакомая, с теми же глазами, руками, голосом, но наполненная чем-то новым – остро-безжалостным, горячим, зовущим его. За несколько месяцев, что они провели вместе, он, кажется, узнал её, как себя самого. Возможно, даже лучше. Потому, что в самого себя не заглянешь, как в открытую дверь, получив добровольно, или отобрав силой, пару глотков крови. Именно тогда он понял, что заглядывал далеко не за все двери её души. Да и сама Хэлен вряд ли о таковых догадывалась. Она кричала тогда в его руках, задыхалась, плавилась, но не переставала быть хоть немного, но гостьей в их общей постели, в его объятьях. Серебряный огонь, который полыхал в глазах Хэлен, бесстыдный, обжигающе-холодный, долго потом снился Дэро. Он и пугал его, и манил одновременно. Женщина, проснувшаяся тогда в ней, исчезла по утру, не оставив и следа в девчонке, которая смущалась от произнесенного вслух слова “член”.

Дэро искал в серебристо-зелёных глазах жены сполохи, отголоски той ночи, но она краснела, отворачивалась и говорила:

“Сама не знаю, что тогда нашло...”

И он не знал, но ждал возвращения. Ему по-прежнему нравилась её бунтарская непокорность, её стыдливость, осторожность и лёгкая неуверенность. Всё так... Но и та, другая, словно равная ему, никак не хотела забываться.

– Старый дурень, просто дай ей повзрослеть, – мужчина с силой зажмурился, отгоняя воспоминания.

Хорошо жить в старинном замке – можно быстро смотаться куда-нибудь, если не хочешь разговаривать. Или быть немедленно изнасилованной, – усмехнулся он своим мыслям.

За дверью что-то тихонько поскреблось. Мужчина удивлённо приподнял бровь.

– Кто там? Заходите!

Тишина.

– Боги, – он встал и пошёл открывать, – и кто там у нас такой тактичный?

На пороге сидела кошка. Смотрела на Дэро она довольно укоризненно.

– И почему все животные, которых я встречаю в последнее время, вот так вот на меня смотрят? – вопрос был задан кошке и, вроде бы, не подразумевал ответа, однако, та встала и довольно осмысленно посмотрела куда-то вниз, как показалось Дэро, в направлении двора, откуда доносились восторженные вопли Нуары, – Мда... А ты жаловаться пришла, что ли? Я и сам её побаиваюсь, так что прошу прощения – помочь ничем не могу.

Кошка совершенно по-человечески вздохнула и направилась к кровати. Она была изумительно-пепельного цвета, с длинной волнистой шерстью и пушистым, царственно опущенным хвостом.

– Да ты располагайся, не стесняйся, как говорится, – иронично обронил Дэро, нисколько не смущаясь тому, что разговаривает с кошкой. Ему было не привыкать. В конце концов, чем плоха кошка? Это же не белки какие-то.

Все прошедшие месяцы его были наполнены присутствием женщины. Или сразу двух. Нуара умудрялась занять собой всё время родителей, и если у Хэлен были ночные часы одиночества, когда отец и дочь уходили гулять в лес, то Дэро не имел ни минуты покоя. А сейчас обе они были заняты своими переживаниями. И чем теперь займёшься, Волк? На что ты будешь теперь тратить своё личное время? Дэро вспомнил, как ещё совсем недавно дико ревновал Хэлен к балету, как безумно он хотел, чтобы всё её время принадлежало только ему, но никогда не задумывался над тем, каково будет самому, если у него отнимут всё, что связывало его с миром людей, как велика эта часть его жизни. Раньше, пока они жили с Хэлен в его квартире или лесном домике без окон, он думал, что было бы хорошо совсем позабросить всю эту людскую канитель и мельтешение. Разве можно винить себя в том, что хочется погрузиться в счастье целиком? Разумеется, нет. Но сейчас, не смотря на то, что желание его исполнилось само собой, Дэро чувствовал, что это должно было случиться в итоге добровольного выбора, а не по необходимости. Нет, он не нуждался в людях. Они раздражали, злили, обостряя его волчьи наклонности, но та сторона его натуры, которая требовала деятельности и движения, вопила в нем:

“Ты так сойдешь с ума! Секс и забота о других не могут стать всей жизнью! Должно быть что-то еще, что-то, что принадлежит только тебе!”

Не так проста оказалась натура Волка, как он привык думать.

Дэро подошёл к окну, отодвинул льдистую и невесомую занавеску. Сквозь кристально чистое, но изрядно оплывшее от времени, стекло, было видно бескрайнее цветущее море. А старик был прав – вид что надо. Мужчина поискал задвижку окна. Никакого замка не оказалось, и оно распахнулось от простого нажатия ладони. Горький запах весны ворвался в комнату вместе с ветром и обрывками разговора Нуары и Змея. Впервые за долгое время он чувствовал себя одиноко.

“Заколочены окна в сад, что вчера принимал гостей.

Никогда не смотреть назад, привыкая не ждать вестей.

За окном не видать ни зги, винный кубок хранит тепло.

Я, по-прежнему, всем другим предпочту тебя и мерло”.

Вечером все семейство собралось в небольшой столовой на первом этаже. В закопчённом камине громко трещали еловые шишки, распространяя уютный запах Рождества. К вечеру весеннее тепло сменилось прохладными сумерками, и огонь был совсем нелишним. Широкий довольно грубый стол был заставлен старомодной посудой, с не менее старомодными блюдами.

– Дед, а вот это что такое? – Хэлен подозрительно подцепила вилкой кусок чего-то, смахивающего на мясо.

– Потроха куропатки. Ты ешь, это очень полезно, – совершенно серьёзно ответил тот, отпивая из высокого кубка.

Вино в закромах Змея было просто невероятным. Дэро оценил с первого глотка. Пожалуй, прежде он такого даже не пробовал. Нуара увлечённо грызла крохотные морковки, посыпанные разноцветной сахарной пудрой, и болтала с кем-то невидимым, иногда переходя на таинственный шёпот.

– Ага, ясно, – девушка откусила крохотный кусочек от того, что было на вилке, немного пожевала, удовлетворенно кивнула и заговорщицки посмотрела в сторону мужа, мол, а ты знаешь, что ты ешь? Может, бычьи яйца?

Дэро поперхнулся и тут же спросил:

– Змей, это же не бычьи яйца?

– Нет. Мне кажется вам это совершенно ни к чему, – тот сардонически ухмыльнулся. Мужчина тактично не стал уточнять, в каких случаях люди предпочитали их есть.

– Папа, а разве быки несут яйца? – тут же встряла в разговор маленькая болтушка.

– Э-э-э, – впал в ступор Дэро. Умеет же дочка выудить из разговора взрослых именно то, что не следует. – Конечно же нет! Змей же сказал, что нет. А-то я сомневался. В таком волшебном замке, чего только не бывает, правда, милая? – обратился он за поддержкой к умирающей от смеха Хэлен.

Та давилась, краснела и старалась не рассмеяться в голос.

– Конечно! Папа просто пошутил.

Нуара подозрительно прищурилась, но ничего больше не спросила. Она уже знала, что взрослые предпочитают скрывать кое-что ради собственного спокойствия. Змей смотрел на всё это поверх золотого вместительного кубка. Он ничего не ел, но пил с удовольствием, поглядывал с любопытством и приязнью на внучку, которая бросала короткие интимные в своей откровенной чувственности взгляды на Волка. Тот же, в свою очередь, взглядом словно бы прикасался то к плечу с тонкой ключицей, показавшейся из-за ворота рубашки Хэлен, то к пушистой пряди серебряных волос, заправленной за маленькое ухо, то к узкому запястью. Змей часто замечал за ними эти почти осязаемые взгляды, которыми они соприкасались, сами не сознавая, как это смотрится со стороны. Может быть, именно поэтому Змей старался подольше бывать с правнучкой – чтобы дать этим двоим хоть немного времени утолить свой голод друг по другу. Нуара безумно любила родителей, но, вместе с тем, обладала совершенно недетской независимостью, которая пока уступала лишь потребности ребёнка в ласковом прикосновении матери и чувству полной безопасности в объятьях отца. Пройдёт не так уж много времени, и Нуара перестанет остро нуждаться и в том, и в другом. Будут ли рады этому родители – вот в чём вопрос.

– Дед, а где находится твой замок? – Хэлен было любопытно.

– Теоретически, мы всё ещё в пределах страны. А на практике... Это место все в том же месте, но находится в моём личном времени, – выдал совершенно будничным тоном Змей.

– Тебе, наверно, всё сразу стало понятно, – хмыкнул Дэро, криво улыбнувшись слегка оторопевшей Хэлен.

– В общем, мобильник здесь не ловит? – пришла к простому выводу девушка.

– В общем, его здесь ещё не изобрели. И не изобретут. Никогда, – замогильным голосом почти провыл Дед, отчего Нуара залилась восторженным смехом.

– Не понимаю, какие у тебя претензии к мобильникам? – ещё больше удивилась Хэлен.

– Они мне просто не по душе. Вот и всё, – пожал плечами Змей.

– Вот такой подход мне нравится, – удовлетворённо кивнул Волк.

– Да кто бы сомневался, – кисло скривилась Хэлен.

Понятно, что властной от природы натуре Волка импонировал такой подход: потому, что потому и этого достаточно. Хэлен всегда это здорово бесило, что Волка и забавляло и очаровывало.

– А ты можешь как-нибудь с Тиром связаться?

Змей задумался на мгновение.

– Хэлен, если ты собираешься его отговорить, то даже не пробуй. Это его право – защищать своего ребёнка. Разве ты не сделала бы этого ради Нуары? – Дед был серьёзен, и в чёрных глазах плавала каменная уверенность в своей правоте.

– Это вы о чём? – насторожился Дэро.

Хэлен опустила глаза. Она не рассказывала Дэро о недавнем разговоре с отцом – не хотела беспокоить мужа.

– Знаешь, давай я тебе расскажу, когда Нуара ляжет спать.

– Хорошо, – в голосе слышалась тонкая, тщательно скрываемая нотка угрозы.

– А почему мне нельзя послушать? – тут же встряла дочка.

– Потому что мы с тобой пойдём ловить этой ночью светлячков и колокольчиковых нимф! – Змей подхватил Нуару с её стула и подбросил в воздух.

– А такие бывают? Очень странное название – светлячки. Никогда не видела, – Нуара обвила шею прадеда руками, совершенно позабыв о том, что она собиралась учинить родителям допрос с пристрастием.

Дэро и Хэлен в полном молчании смотрели друг на друга через стол.

– Так что ты от меня скрываешь? – вопрос холодным камнем ударил о пол.

Хэлен опустила голову.

– Хэлен, – Дэро почти шептал, склонившись к ней, – я жду.

Девушка чувствовала, что провинилась, но заговорить было трудно.

– Зверь отправился искать Белого Бога, – едва выдавила из себя она.

– И как это связано с тобой? – сразу перешёл к делу Дэро.

– Меня крестили. После смерти душа моя будет принадлежать Ему.

Дэро стоял, как поражённый громом. Тишина обрушилась как лавина, погребая под собой двух людей.

Хэлен сжалась на своем стуле. Она всей кожей чувствовала страшный гнев, который бушевал сейчас в её мужчине, сдерживаемый нечеловеческим усилием воли.

– Твой отец пытается отменить акт крещения? – выдавил Дэро сквозь зубы.

– Да.

Невероятной силы удар отбросил к стене старинный стул и раскрошил его в щепу. Девушка вздрогнула, но не подняла глаз. Она знала, что ничем сейчас не сможет усмирить его бешенство.

Дэро выругался и вышел из столовой.

Бешенство гнало его сквозь чёрные стволы яблонь, сквозь ставший совершенно плотным, запах бескрайнего цветущего сада. Туман, блуждающий меж деревьев, был рассечён бритвенно-прямыми лучами мёртвой теперь луны. Дэро шёл без направления и цели. Чёрная горечь заполняла его до краев. Чувство это разъедало, душило, рвалось наружу сдавленным, полным злобы рыком.

Браки скрепляются на небесах... Видят Боги, он никогда не думал, что однажды почувствует себя беспомощным, бесполезным придатком. Женщина, которую не выбирал, ставшая для него открытием и завоеванием, теперь словно бы и не принадлежит ему. Разве можно владеть тем, что даже защитить не можешь? Ситуация становилась ещё унизительней от того, что Хэлен безусловно это понимала. Дэро не видел больше причин, по которым она могла бы скрыть от него хоть что-то. Понимали это и Тир, и Змей и, стараясь сохранить мир в молодой семье, не посчитали нужным ввести Волка в курс дела. А зачем? Всё равно ничем он помочь не сможет. Оборотни – не Высшие, им не по зубам тягаться с Белым Богом. Луну порвали – так Луна давно не в пантеоне власть имущих Богов.

А какой хороший был план – укрыться ото всех в какой-нибудь непролазной глуши, оградить и жену, и дочь от мелочной жадной зависти людей. Хороший был план. Теперь совершенно невыполнимый, пока Тир не справится со своей задачей. А если не справится? Что ж, тогда Хэлен снова начнёт плакать во сне, винить себя, смотреть с укрытой в поддельную улыбку болью. Но если у Зверя всё получится, то ты-то, Волк, всегда будешь чувствовать, что счастье твоё взято взаймы, подарено с барского плеча Тёмного Властелина. А ты просто сидел за высокими стенами чёрного замка и ждал.

Дэро метался в лабиринте ночного сада, не находя ни облегчения, ни ответа на простой вопрос – что же делать?

Уже ближе к рассвету он склонился над беспокойно задремавшей на нерасстеленной кровати Хэлен, почти прикоснулся ладонью к обнажённому плечу, но остановился и вышел.

Внизу у очага сидел Змей, пил в одиночестве густое и горькое вино, Нуара уже спала в своей переоборудованной из оружейной детской.

– Не вини её, Волк. Она ещё девчонка. Она не знает, каково это – быть кому-то обязанным. Счастливое незнание, – горько усмехнулся Змей и отхлебнул из кубка. В чёрных его глазах плавали отблески угасающего огня.

– Я хотел увезти её. Построить дом и жить в нём, пока человеческая смерть не нашла бы её, а потом жить дальше, с бессмертной Богиней. А, оказывается... – он не договорил, клацнул зубами о свой бокал и, не чувствуя вкуса, сделал большой глоток.

– Знаю. Теперь мы можем только охранять её от смерти, пока Тир решает проблему, – Змей умолчал о том, что проблема может и вовсе не решиться.

– Хреново...

– Не то слово.

Ночь несла на своих крыльях хрупкую иглу болида серебристо-зелёного цвета. Узкая морда самолёта была хищно изогнута и смотрела вниз надменно, словно не собиралась никогда опускаться на землю. Её хозяин, её Бог, её повелитель, её друг, её слуга предпочёл бы никогда не возвращаться. Небо было его обителью. Звенящая ослепительная дневная синева заменяла ему душу, заполняя собой его существо до самых краёв, выплёскивалась в невероятных, невозможных пируэтах высшего пилотажа. Вместе они составляли идеальное существо. Только вместе. Тир разбудил её однажды, просто спросив:

“Ты здесь?”

И душа машины откликнулась:

“Я здесь?”

Толкнулась в чуткие пальцы неуверенно и податливо. Тир учил её ЛЕТАТЬ. Не как все остальные машины, внутри которых сидели глухие и слепые к ним люди. Он показывал ей, какой она может быть... Блудница. Безжалостная, лёгкая, неуловимая, смертоносная женщина. Та, любовь которой, Зверь принимал без колебаний. Абсолютное взаимопонимание, не требующее слов и объяснений. Одна душа на двоих – поёт. И если бы его спросили: “Кто дороже тебе – твои кровные дети, или она?”, Тир не ответил бы сразу потому, что был бы занят отрезанием частей тела у спросившего, ибо сам не знал ответа.

Первое время его мучил вопрос, заданный Лане. Неужели она научила бескрылого полёту? И если она смогла однажды, то... Нет! Теперь ему не нужны были чужие крылья. У него были свои – из лёгкого сплава металла и магии. Но все же... Как это?

Лана всегда прятала в своих глазах ответ, который был так необходим, чтобы обрести утерянное спокойствие. И однажды Тир не выдержал. Заявился без предупреждения и без стука открыл, запертую на хитрый замок, дверь.

– Ты мне не ответила тогда. Мне нужно знать, – не стал он уточнять суть вопроса.

Лана оторвала глаза от какой-то пёстрой и изрядно потрёпанной книги, неторопливо выключила плеер.

– Я думала, что ты и так вполне счастлив, – она была спокойна и только где-то в самой тёмной комнате своей души чувствовала нотку страха и радости.

– Так и есть. Но я должен понять, – чёрные глаза беспокойно метались по книжным полкам, письменному столу, торопливо ускользая от прямого взгляда.

Охотница встала и равнодушно отбросила книгу на стол, подошла близко, коротко взглянув.

– На той Земле, где я жила... Там был заперт Дракон. Самый последний. Не знаю, по ошибке он там остался, или его бросили. Жизнь его была бесконечно невыносима. Он хотел уйти...

– С Земли просто так не уйдёшь, – кивнул Тир, и присел на краешек стола, опустив глаза, что-то уже соображая внутри, понимая, что ни о каких крыльях, в прямом смысле, речи уже не будет.

– Ему нужен был портал из замкнутого мира, а для этого огромный выброс энергии... В общем, я отдала ему мой дар. Наверно, слишком мало, чтобы умереть от потери, но слишком много, чтобы остаться нормальной.

Юноша искоса прожег её глазами и быстрым движением схватил за запястье, укрытое перчаткой. Лана даже не вздрогнула. Мягкая ткань поползла вниз, обнажая рифлёный край бинта. Повязка была свежей, белоснежной, остро пахнувшей стерильностью.

– Ты смешала с ним кровь? – Тир уже знал ответ, но хотел, чтобы она сказала это вслух.

– Да.

– Лучше бы умерла, – слова сорвались сами собой, глухо ударили об пол. Вот теперь она вздрогнула. Пальцы судорожно сжались в кулак. – Зачем ты это сделала? Неужели не было другого выхода? – Тир уже чувствовал, что сейчас сказал то, что ему никогда не простится.

– Он отобрал бы силой. Я не хотела этой грязи. И не думала, что останусь в живых. Так уж получилось.

Тонкие пальцы осторожно разматывали бинт. Вот уже чувствовался тонкий сладко-горький запах крови.

– И что же это был за дар? – он критически осматривал привычным взглядом хирурга тонкий и довольно глубокий порез на запястье.

– То, что ты отнимаешь у своих жертв в первую очередь – возможность творить. То, что отличает нас от животных, – Лана смотрела на незваного гостя, который вертел её руку в своих, цепких и осторожных.

– Как видно, не только это... Почему-то же не заживает твоя рана, – задумчиво промурлыкал Тир, слегка улыбаясь самому себе.

– Не надо этого делать, – устало ответила девушка.

– Чего – этого? – уже откровенно посмеивался Тир.

– Делать акцент на слове “рана”, – раздражение тонко кольнуло где-то внутри.

– Но я прав. Хочешь, я тебя вылечу? – вот уже озера чёрной лавы нагло и жестоко насмехаются в ответ на злой взгляд девушки.

– И как же?

– Чтобы залечить старую рану, надо нанести новую. Как же ещё? – он улыбался, обнажив ряд крупных, слегка клыкастых зубов.

– Не надо мне такого счастья. Благодарю покорно, – рассмеялась Лана. – А ты мог бы? – замерла вдруг.

– Не знаю, – честно ответил юноша, – но я бы попробовал.

– А я бы нет.

Оба они были искалечены, но уже не хотели перемен. Боль была привычной, как воздух. Его ждало его Небо, Лану ждала её кровавая и жуткая работа. Каждый находил то, чем заполнить свою пустоту. Только Вселенная не терпит предопределенности.

====== Глава 4.Jede Reise hat ein Ende. ======

Halt mich fest, meine Zeit wird

Bitte halt mich, halt mich jetzt noch auf!

Утро выдалось пасмурным и сонным. Все, кроме бодрой и любопытной Нуары, сидели за завтраком хмурые. Хэлен с отвращением ковыряла вилкой омлет, Дэро молча пил кофе. Змея в столовой не было.

– Пап, а вы почему такие злые сегодня? – бесцеремонно поинтересовалась дочь.

– Мы не злые, волчонок. Мы просто не выспались, – он попытался улыбнуться, но получилось лишь оскалиться.

– А чем же вы занимались всю ночь? Ругались, что ли? – нахмурила та каштановые тонкие брови.

– Нет. Мы не ругались, – и мельком взглянул на жену, которая настороженно смотрела на него. – Итак, чем сегодня будем заниматься?

Нуара помолчала мгновение, пытливо всматриваясь в родителей. Ясно же, что ничего не объяснят. Вот Зверь никогда ничего от неё скрывает, и не обращается с ней, как с маленькой, а они думают, что она не поймёт.

Девочка терпеливо вздохнула, переборов раздражение и любопытство.

– Дедуля сказал, что будет нас учить чему-то. Так что пока не знаю. Мам, а почему Змей может летать, а мы нет?

Хэлен вздрогнула, в мыслях она ушла далеко отсюда.

– Не знаю, милая. Вот у него и спросим. Тир же тоже не летает, – рассеянно ответила Хэлен.

– Тир ещё как летает, – уверенно кивнула Нуара.

– Так то – в Блуднице, – поправила дочь девушка.

– Нет, мамочка. Он летает не «В Блуднице», а «С Блудницей», – терпеливо попыталась объяснить девочка, для неё разница была огромной. – И ещё они танцуют в небе. Блуднице нравится музыка.

Нуара мечтательно блуждала взглядом по потолку, совершено его не замечая, и о болиде говорила словно о живом существе, которое хорошо ей знакомо.

Волк бросил попытки поесть хоть что-нибудь и отодвинул от себя остывшую чашку с недопитым кофе.

– Ладно, семейство, идём на воздух. Хватит тут киснуть, – ему стало уже совершенно невыносимо это тоскливое ничегонеделание.

Влажный воздух утра пах близким дождём и дымом. Дэро с облегчением глубоко вдохнул и задержал дыхание – ночная горечь сдавливала грудь, наваливалась тяжестью бессильного знания. Пустынный двор матово поблескивал кое-где непросохшей ещё росой. Камни выпукло горбили отполированные столетиями бока.

– Хорошо тут у Змея, тихо, – обронил вполголоса мужчина.

– Это пока, – вкрадчиво раздалось из-за спины.

Змей клыкасто улыбался, показывая совершенно нечеловеческие зубищи. Дэро оценил – не у каждого оборотня такой арсенал в пасти имеется. Нуара же издала совершенно восторженный вопль и понеслась к распахнутым воротам – оттуда к ним шагали Кочерыжка и Лана. Оба радостно махали рукам.

– А эти зачем пожаловали? – насторожился Волк.

– Ну не на саблях же вас учить сражаться. Новые времена – новое оружие. Да и помощь мне понадобится, – пожал плечами в нарядном багровом камзоле Змей.

– Только не говори, что они световые мечи притащили, – раскатисто рассмеялся Дэро.

– Э-э-э, вроде, где-то у них был лазерный резак, – озадаченно протянул хозяин замка. – На счёт световых мечей я не в курсе. Есть и такие?

– Змей, скажи Нуаре потом, что ты Звездные Войны не смотрел, ладно? – злорадно осклабился Волк. Он уже предвкушал тот момент, когда дочь будет заставлять Змея смотреть по ненавистному ящику все длиннющие и тягомотные, но такие любимые девочкой, фильмы.

– Ты думал, я поведусь, да? – хмыкнул Змей и приподнял изогнутую бровь.