Текст книги "Лунный охотник (СИ)"

Автор книги: LittleShooter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)

*Да. Только зачем тебе это? Я и сама себе не нужна...

– Хватит. Хэлен... Просто замолчи и пошли спать.

Девушка замешкалась, подбирая слова, беспокойно оглядывая тёмную комнату.

– Не бойся. Я не прикоснусь к тебе.

Никогда кровать не казалась такой огромной и холодной. Девушка зарылась в одеяло с головой и там замерла. Дышит ли она?

Дэро лежал в темноте и смотрел в потолок. Два желания терзали его. Убить и обнять. Ни то, ни другое было невозможно.

Несколько часов он носился по городу пытаясь унять бешенство, чтобы не обрушить его на Хэлен.

Умом он понимал, раз Черноглазый сказал, что её именно изнасиловали, то так оно и есть. Он понимал... Но как только представлял, как чужие руки прикасаются к ней, снимают с неё одежду, дотрагиваются до кожи... Уже на этом ему хотелось прийти и вырвать ей сердце. Слепящая, непреодолимая ревность гнала его подальше от дома. В конце концов он решил просто узнать всё от неё. Увидеть, удостовериться хоть в чём-то.

А она кричала во сне. Отбивалась... “Он убьёт тебя! Убьёт!..”

И эти обреченные на одиночество глаза уже были готовы принять всё, что угодно.

Беззащитного его Волчонка поймали, изломали, исковеркали. А ты где был, Волк? Пришёл допрос устраивать? Наказывать пришёл? Посмотри, что от неё осталось за эти два дня!

Бессилие и ярость вытолкнули его из постели. Хэлен тут же обернулась.

*Куда ты, Дэро? – встревоженно спросила, приподнимаясь на локтях.

Впервые она назвала его по имени с тех пор, как он вернулся.

– Спи, Хвостик. Я должен позвонить. Можно возьму твой телефон? – он присел рядом на кровать, стараясь не касаться её.

*Кому ты хочешь позвонить? – настороженно спросила, а сама уже понимала, кому.

– Твоему черноглазому другу. Он велел. Я просто забыл... Он беспокоится о тебе, знаешь? Странный малый. Сказал, что убьёт меня, если я тебя расстрою. – улыбнулся натянуто.

*Нет в нём ничего странного. Телефон в кармане куртки.

– Спасибо. Спи. Я скоро вернусь.

*Включи свет, ладно? – она с опаской глянула в сторону двери.

– Ладно.

Три гудка.

– Да, сестрёнка. Ты по мне соскучилась? Не думал, что так быстро.

– Это не сестрёнка. Это я.

– Волк?

– Узнал? Я тебе хотел кое-что сказать. Ты сейчас, верно, спрятался поглубже, но только это ничего не решает. Я тебя найду. В любой норе. Только убью не сразу. Знаешь... Я специально для тебя найду, насобираю по притонам любителей молоденьких и непорочных задниц. Ты будешь долго и упорно пользоваться у них успехом. Пока не надоешь им. А потом я придумаю для тебя какое-нибудь другое развлечение. Не менее интересное. Так что ты разрабатывай рабочее место пока. И прячься. Я иду искать.

Отбой.

Гудок.

– Да, Хэлен, – голос совершенно бессонный, как будто и не полчетвертого утра уже.

– Это Дэро. Отмени свой приказ.

– Нет. Она запретила.

– Тир. Ты же знаешь, что я имею на это право! Она – моя Волчица! И он должен заплатить за то, что с ней сделал! Отмени приказ! – гневно шипел он в трубку.

Долгое молчание.

– Я должен поговорить с ней сперва.

– И давно Тёмному Властелину нужно разрешение сопливой девчонки?! – рявкнул, не стесняясь, Дэро.

– Не пытайся развести меня на слабо, Волк, – холодно бросил юноша, и у Дэро по спине побежали колючие муравьи, – Не ты один имеешь право на месть. Так что встань в очередь.

Отбой.

Дэро с ненавистью грохнул телефон об пол.

Да что же это такое? Какого лешего этому-то от неё надо?! В очередь... Сам его собрался найти?

Дэро прошёл на кухню, налил себе лошадиную порцию коньяка и выпил залпом. Надо вернуться в спальню. Она же не спит сейчас.

Лампа у кровати горела слишком ярко, и Хэлен закрыла глаза. Она сидела в кровати и ждала, когда же он вернётся. Слишком хорошо она знала, что у него внутри сейчас, чтобы спокойно уснуть. Но минуты шли, было тихо, светло и запах, который хранила постель, был так уютен, так дорог, что она не заметила, как провалилась в спокойный и золотой сон. Не чёрная пропасть, которую наколдовал Тир, не призрачное и беспокойное жуткое ожидание на диване, а просто тёплое и уютное беспамятство.

Дэро тихо вошёл в спальню, остановился у кровати, присел рядом. Что же делать с тобой теперь, Волчонок?

Тёмные круги залегли под сомкнутыми веками, побледневшие губы слабо вздрагивали во сне. Девушка вздохнула и откинула голову на подушку. На тонкой шее голубой жилкой тихонько бился пульс. Дэро склонился над ней. На расстоянии тепла. Ещё чуть-чуть и можно прижаться губами к этому беспокойному чертёнку, который так зовёт: “Ну же! Поцелуй сейчас! Она всё равно спит. Она не почувствует!”

Горячим ртом прижался, замер, тронул языком. Солоноватая, прохладная гладь кожи. Осторожное и напуганное биение крови внутри. Всё повторяется, Волк... Вот только хватит ли у тебя сил на этот раз остановиться, когда ты знаешь, помнишь какова она на вкус. Сможешь отказать себе в ней снова?

Хэлен, не заметив осторожной ласки, перевернулась на бок и свернулась калачиком, обняв его подушку рукой. Волк поднялся с кровати и вышел прочь. Ночи теперь будут очень длинными для него.

====== Heal me ======

Утро не принесло ни облегчения, ни солнца. Небо, словно подсмотрев страшный сон их жизни, спряталось за сплошную тяжёлую стену облаков.

Хэлен не сразу смогла проснуться. Дурман забытья не хотел отпускать, разум отказывался возвращаться к тому, на чём закончил.

Она открыла один глаз. Светло... Дэро полулежит с книгой на кровати уже одетый и бодрый, хмурит брови и беспокойно перебирает пальцами край футболки.

*Привет. Давно встал? – она так и лежала, выглядывая одним серо-зелёным глазом из-под одеяла.

– Да. Выспалась? – улыбнулся и захлопнул книгу.

*Интересно, а который час? – голос из-под одеяла шёл глухо и совершенно безрадостно.

– Почти полдень. На репетицию ещё успеешь, если без завтрака и без... Ну, просто без завтрака, – он перекатился на бок и теперь лежал рядом, но поверх одеяла. В каштановой глубине глаз плавали весёлые искры.

*Я не пойду. Я тут останусь. А ты? – и непонятно было, то ли с надеждой спрашивает, то ли с затаенной досадой.

– Не знаю пока, – Дэро неопределённо скривил губы в полуулыбке и отвел глаза, – Пойдём перекусим, Хвостик. Война войной, а обед должен быть по расписанию.

*Ага... Я только в душ смотаюсь сперва.

На кухне пахло мёдом и тостами. Кофе синевато дымился в чашках.

– Раз ты решила забить сегодня на репетицию, то я тебя с собой возьму, – опустил он глаза, отхлёбывая кофе.

*Если ты беспокоишься, то зря. Со мной всё в порядке. Не нужно меня пасти, как наркомана, – девушка неприязненно уставилась ему на переносицу. Заглядывать в глаза совершенно не хотелось.

– Хэлен, то, что я беспокоюсь – дело нормальное. И не спорь со мной. Просто одевайся и поедем, – голос был мягок, но в самой глубине этой бархатистой тьмы таился непререкаемый приказ.

*Как хочешь, – равнодушно мотнула она головой и вышла.

Дэро закрыл глаза ладонью. Он не знал эту, новую Хэлен, которая не спорила, не пыталась защитить свою независимость, которая равнодушно посматривала из зеленоватых прудов холодных глаз.

В гостиной валялись осколки телефона и Дэро, позабыв о них, наступил ногой, злобно матюкнулся сквозь зубы, и пнул пластиковые остатки.

*Это что, мой телефон? – Хэлен ошарашено смотрела, как Волк выковыривает из ступни острый кусок экрана.

– ДА! – рявкнул он, гневно сверкнув глазами.

*Дай я попробую, – она присела рядом и внимательно разглядела место “кровавой раны”. – *Не ругайся. И не дёргайся, – тонкие пальцы ухватили занозу. – *Мне кажется, что если в тебе оставить стекло, оно уже к обеду растворится само, – насмешливо пробормотала себе под нос.

– Может и растворится, но ведь больно же! – ворчал Дэро, натягивая носок.

*А вот не будешь мой телефон об пол крошить. Так куда мы поедем? – кажется, осторожное её недоверие слегка уступило место любопытству.

– Увидишь, – Дэро помог ей надеть куртку привычным движением, только рука осторожно скользнула под воротничком, высвобождая серебристые пряди.

Хэлен тряхнула головой.

Байк, запертый в гараже на зиму, уныло скосил руль набок и поглядывал в сторону хозяина оранжевым тоскливым глазом. Тот, проходя мимо, похлопал его любовно по фаре.

– Итак, Юная Госпожа, готова ли ты обозреть святая святых твоего Господина и Повелителя? – насмешливо и пафосно спросил мужчина, улыбаясь криво и напряжённо.

*Мне даже как-то жутко стало от невероятного количества всяких господ в твоем вопросе, – наигранно поёжилась она, – Так и не скажешь, что всего два человека в машине сидят.

Тихий рокот смеха наполнил салон.

– Проснулась, наконец-то... Я только попрошу тебя об одолжении. Если там, куда я тебя отвезу, кто-то будет, не вгоняй в краску своим убийственным чувством юмора моих друзей. Их тонкая душевная организация не перенесёт насмешек от такой пигалицы. Они и послать могут. Исключительно потому, что душевная организация тонкая... – он вырулил в густой поток машин, чада, габаритных огней и рабочего полдня.

*Они же всё равно не услышат. Так что можешь им передавать лишь то, что считаешь безопасным.

Суетливое мелькание за окном наполнило тоской Хэлен до самых краев, она меланхолично смотрела наружу и думала, что день будет очень длинным. Дэро, не перенеся тягостного молчания, включил музыку. Со всех сторон грянул бодрый и сексуальный Коккеровский гимн всех стриптизёров.

Мужчина рядом пихнул её в бок локтем и подмигнул. Оставив одну руку на руле, он, улыбаясь, стал подпевать. Не спуская глаз с неё, медленно и нарочито эротично скинул кепку ей на колени. Одно резкое движение – и молния куртки разошлась в разные стороны. Ему было явно мало места в салоне.

Хэлен втянулась в эту невинную игру. Музыка была настолько откровенна, что не давала никакой возможности ей сопротивляться. Неожиданно для себя, она тоже стала пританцовывать, хлопать в такт и подпевать.

Baby, take off your shoes. I’ll take off your shoes.

Светофор, и машина остановилась на красном. Дэро тут же скинул куртку на заднее сиденье и стал сидя изображать, как бы он танцевал на стуле. Движения были такими преувеличенно женственными, что Хэлен давилась смехом и восторгом. Нашла в кармане пару смятых купюр и протянула, зажав между двумя пальцами, подманивая эту небритую с утра стриптизёршу поближе. Мужчина иронично посмотрел на мелочь, что завалялась в её куртке, и, почти обиженно, немного оттянул ремень джинсов, снова подмигнув ей и высунув кончик языка.

– Не стесняйся, детка! Только заплати и можешь потрогать, – совершенно развратным голосом пропел он.

Девушка аккуратно просунула купюры за ремень, стараясь не прикасаться.

Красный обуглился окончательно, уступив беспокойному жёлтому.

Волк положил руку на руль, как на спинку стула и запрокинул голову, встряхнув воображаемыми волосами, сверкнул карими глазами из-под ресниц с совершенно кокетливым выражением лица. Хэлен залилась смехом ещё сильней.

Вторая, свободная рука нарочито медленно потянула футболку вверх, обнажая живот. Женщина в соседней машине стала заинтересованно поглядывать в сторону расшалившейся пары. Хэлен сделала звук погромче, чтобы и той было слышно. И вот уже из-под серого края футболки показались лепестки татуировки. И Хэлен, и женщина не отрывались от происходящего в машине зрелища.

Жёлтый сменился зелёным.

“Ну и как же ты будешь теперь выкручиваться?” – злорадно подумала Хэлен.

Дэро беззаботно и ловко стягивал футболку через голову одной рукой, второй правя машиной так, словно он и не водитель, а пассажир.

Серая тёплая ткань полетела в Хэлен, попав как раз в лицо. Девушка обернулась к женщине, что вела свою машину в соседнем ряду, улыбнулась заговорщицки и помахала ей, словно флагом. Та показала вздернутый большой палец руки.

Песня утихала и Хэлен обеспокоенно стала искать на панели кнопку повтора. Дэро шлёпнул её по руке, когда та нашла нужную. Красноречивый жест показывал, что за продолжение удовольствия нужно платить. Девушка порылась в карманах, но нашла только носовой платок и ключи. Мужчина закатил глаза: “Нищета... Ну, как с такими работать?..”

Женщина из соседней машины посигналила и показала пару розовых купюр. Хэлен засмеялась и приоткрыла окно. Одно движение – и деньги перекочевали в салон.

– Сговорились, – одними губами прошелестел довольно.

Хэлен протянула деньги. Ремень пополз из петель. Уперевшись в спинку сиденья, он приподнялся над ним и расстегнул пуговицу, однако, к молнии брюк даже не прикоснулся. Хэлен беспокойно посматривала на дорогу – не вписаться бы в кого. Хоть состояние движения и было пробочным, но всё же...

Приподнятые над сиденьем бёдра замерли, рука бесстыдно протиснулась внутрь и стала делать там совершенно понятные движения. Дэро наигранно закатил глаза и приоткрыл рот. Дамочка в соседнем авто выпучила глаза и стала обмахиваться платком. По лицу её пошли красные пятна.

Мужчина издал протяжный и сладострастный стон, поглядывая из-под опущенных век на свою шокированную и возбужденную аудиторию.

Хэлен потеряла дар речи. На этот раз совершенно в прямом смысле.

Неужели он?.. Прямо в машине?! На глазах у посторонних? Это сделает?!..

Движение машин остановилось. Они вросли в пробку.

Песня давно сменилась и теперь из динамиков ревел хриплый мужской голос со странным акцентом. Он пел что-то про оператора и то, как хочет услышать чей-то голос. Неудержимая и немного дикая мелодия, как нельзя кстати подходила к тому, что происходило в машине. Движения руки Дэро становились всё резче, а стоны всё громче.

Хэлен уже не проверяла, как там её незнакомая соседка. Ей было не до того.

Последний томный вздох, и Дэро опустился в кресло с довольной улыбкой садиста, который только что замучил пару-тройку котят. Хэлен обескураженно уставилась на него. Он деловито и совершенно спокойно застегивал ремень и натягивал футболку. Честно заработанные купюры исчезли в кармане джинсов.

*Ну, ты даёшь! – восхищённо протянула она.

– И соседке нашей понравилось... – даже не поднимая на них взгляда, обронил мужчина, сосредоточенно выруливая в переулок.

Девушка приложила ладони к пытающим щекам.

*Дэро?..

– М-м-м? – он не обращал внимания на волнение своей спутницы и просто вёл машину.

*А ты правда?.. – она любопытно уставилась на его брюки.

– Что “правда”? – он глянул на неё непонимающе.

*Ну... Ты правда... Это... Сделал?.. – она опять покраснела.

– Говори прямо, Хвостик. Что за междометия? – он весело скалился, припарковываясь.

*Чёрт. Ты притворялся? Или правда?.. – Хэлен перебирала нервными пальцами ключи.

– Да скажи уже! Это не так сложно. Давай! – он выскользнул из машины и, быстро обойдя её, распахнул дверцу со стороны Хэлен, отстегнул ремень безопасности, специально нагнувшись к ней поближе.

*Хватит меня дразнить! – притворно зло выпалила она.

Смущение сразу отступило, как только она поняла, что Дэро намеренно вгоняет её в краску, просто потому, что ему это нравится.

*Ты кончил?! – злорадно сказала она.

– А ты проверь! – подошёл он поближе, нагло ухмыляясь из-под козырька бейсболки.

Хэлен скривила губы и пробубнила пару подходящих слов.

– Нет, вы посмотрите только! Она ещё и ругаться научилась! Пойдёшь сейчас рот с мылом мыть! Я не шучу, Хвост! Ещё пара таких выражений в мою сторону – и собственноручно тебя... Эээ... Да придумаю что-нибудь, как бы тебя проучить!

*Это что, студия? – Хэлен любопытно оглядывала помещение.

Просторное, оно было под завязку набито инструментами, какими-то непонятными пультами, проводами и прочей музыкальной атрибутикой. Девушка, как кошка, осторожно пробиралась сквозь этот, новый для неё, хаос, осматривала, дотрагивалась кончиками пальцев.

– Да. Нравится? – Дэро стоял в дверях и наблюдал за её перемещениями, покачиваясь с носка на пятку, запихнув руки в карманы.

*Нравится. Очень... Хм... Очень уютно. А это что такое? – она взяла в руки палочки, вроде барабанных, но с круглыми набалдашниками на концах.

– Это ксилофон. Звучание у него очень интересное. Попробуй, – Дэро подошёл и, сбросив куртку на ближайшее кресло, отобрал у неё одну палочку. Тут же быстро и ловко наиграл какой-то знакомый мотив.

Хэлен восторженно ахнула.

*А на чём ты ещё умеешь играть? – удивление и восхищение светились в глазах.

Так этот медведь умеет лихо с музыкальными инструментами обращаться, названий которых Хэлен даже и не знала!

– Нууу, почти на всем, на самом деле, – он довольно и слегка самовлюблённо улыбнулся.

*И на фортепьяно?

– На нём – в первую очередь, – он потянул воротничок её куртки, – Сними. Тут тепло.

Хэлен сняла куртку и села к фортепьяно. Инструмент был не новый, это было заметно и неискушенному человеку. Широкая скамеечка была явно на двоих. Дэро тут же сел рядом. Длинные пальцы побежали по клавишам. Мелодия была знакомая, но Хэлен никак не могла ухватить её за хвост и вспомнить.

Легко, едва касаясь, руки летали, извлекая из инструмента меланхоличную блюзовую историю чьей-то жизни. Он играл и хмурился, сосредоточенно и безошибочно. Хэлен прислонилась к нему плечом. Безумное, холодное напряжение прошедших дней медленно расправляло пальцы, оставляя на ладони смятую, уставшую человеческую душу. Пока льётся эта неузнанная песня без слов, можно не думать ни о чём, ни о чём не помнить, притвориться, что ничего не было. Так, может быть, ничего и не было?

Девушка чувствовала, что это не просто музыка, что он сейчас делает что-то такое, чего она не умеет и, возможно, никогда не научится. Воздух вибрировал мягкими, нежными звуками, обещая покой и защиту.

Хэлен ткнулась носом в жёсткое напряженное плечо. Волк остановился, неуверенно и осторожно обернулся к ней. Позволит ли? Обнял, слегка прижал к себе.

– Волчонок... – дохнул в затылок, – Не бойся. Это же я... Мне можешь верить.

Хэлен отчаянно всхлипнула:

*Ему я тоже верила! Верила! Я же его любила! – она всё сильнее вжималась в плечо, судорожно пряча глаза и правду в них.

Что же тут скажешь?.. Он только и нашёлся, как просто притянуть её поближе, посадить на колени, обнять.

*И я не лучше... Не лучше него! Я такая же! Ведь тоже... Только ради себя, ради своего удобства забыла о совести! Обо всём забыла, лишь бы ничего не мешало! – она бессвязно рассказывала, обвиняя себя, ненавидя и раскаиваясь.

– Да о чём ты, Хвостик? При чём здесь совесть? – он настороженно попытался отстранить её немного, посмотреть в глаза. Она лишь мотала головой и пряталась на груди.

*Я об убийстве! Разве можно было так? А я совсем голову потеряла... Совсем себя забыла! Нельзя было так. Нельзя!

И чёрная когтистая лапа сжала сердце.

Об убийстве?.. Значит маленькая девочка вспомнила об оборотной стороне луны, вспомнила, что угрелась в руках Волка. И если она простила ему то, что он сделал с ней, то не простила того, что он делал ДО неё. Вспомнила и подумала, что Волк-убийца не лучше, чем брат-насильник.

– Хэл, послушай, – и ведь надо как-то объяснить.

Только что тут объяснишь? Разве отмоешься от этого? Скажешь, что раскаиваешься, Волк? Но не раскаиваешься ты. Ни в одном своём поступке. И сейчас, если придётся лгать, чтобы заставить её поверить, заставить забыть о том, кто он есть, то так он и сделает. Потому, что не собирается отдавать то, что по праву теперь его.

– Хэлен, посмотри на меня, – твёрдо и одновременно мягко приказал он, и слегка встряхнул. Девушка подняла покрасневшие глаза. Отвращение было в них... И горечь. – Мы – такие, какие есть. И природу не изменить. Ты понимаешь? Мы не оправдываем своих поступков потому, что нам не нужно это оправдание. Оправдываются лишь люди, чтобы подкупить свою же совесть. А у нас её нет! И ты должна знать, что весь смысл Волчиц в том, чтобы остановить нас! Пусть ты не Волк по крови... Но к тебе тоже человеческая мораль не применима!

*Да как же?! Разве ты не понимаешь?! Это разные вещи! Убить взрослого человека – одно... А это совсем другое, – и она запнулась, замолчала, почувствовав в тепле карих глазах острую холодную бритву подозрения.

– Объясни, Хэлен.

*Даже Тир не убивает детей. Даже для него – это перебор. А я убила! Убила! Сама об этом попросила! Слышишь? Понимаешь ты?! – слёзы всё текли, прокладывая себе блестящие дорожки.

Дэро судорожно, беспамятно впился пальцами в её плечи.

– Ты?.. Ты убила нашего ребёнка?.. – голос осел. Глаза в белом овале лица стали совсем безумными.

*Нет. Не нашего. Но он же всё равно ребёнок. Живой... И сердце у него могло бы биться. Он же не виноват...

– Ох, Хэлли... Вот этого я бы тебе не простил. Вот за это убил бы, – словно страшная тяжесть свалилась с его плеч. Он прижался лбом к её плечу.

Какое-то время в комнате было слышно только её дыхание, возмущённое плачем.

Дэро, наконец-то, распрямился и снова прижал её к себе.

– Малыш... Ты знаешь, что тем женщинам, что подверглись насилию, разрешают прервать беременность, вплоть до пятого месяца. Это уже большой срок. Ты понимаешь, почему?

*Потому, что они всё равно бросят их в итоге? – она искала в кармане платок.

– Потому, что ребёнок, пока находится в чреве матери, всё время чувствует её ненависть. К мужчине, что сделал с ней это, к малышу, который является невольным напоминанием. Знаешь, что дети, рождённые изнасилованными женщинами, чувствуют эту ненависть всю свою жизнь?.. Я понимаю, что ты раскаиваешься, считаешь свой поступок малодушием. Но, милая... Зачатые в ненависти, рождённые во лжи не станут счастливы никогда! Это может показаться отговоркой, но сколько раз ты думала, что лучше бы на парковке тебя убили, а не изувечили? Это твоё тело! В тебя силой запихнули зачаток чужой ненависти, чужой похоти и неуемной жадности. Так неужели ты не в праве распоряжаться своим телом по своему усмотрению? Тем более, что сердце ещё не забилось... Не могло ещё забиться. Нет души, нет смерти. Ты понимаешь? – он говорил и укачивал её, как маленькую.

*И ты не считаешь, что я?..

– Нет, не считаю.

*А если бы он был от тебя?

– Я же сказал. Убил бы. На месте.

*Так дело в отцовстве?

– У нас не так много щенков бывает, Хэлен. Так что... Ты предупреждена.

Девушка бурно вздохнула. Слёзы, выплаканные, омыли сердце облегчением.

*Я думала, что ты... Не знаю... Что ты разочаруешься во мне, – прошептала в тепло объятий.

– Хвостик... Ты не знаешь, но для таких, как ты, решиться гораздо сложней, чем оставить всё, как есть, а потом долго и упорно страдать. На такой поступок тоже нужно мужество. Очень многие рожают ребёнка потому, что не осмелились сразу признаться себе в том, что не смогут его воспитывать, а потом бросают. Это ничуть не лучше. Это тоже жестокость, но только к разумному, уже умеющему страдать, существу, а не к сгустку крови, который ещё не дышит, не чувствует ничего. Так что я не разочарован. Будь спокойна. Я – не тот, кто имеет право обвинять, – горько усмехнулся Дэро.

Он вдыхал запах волос и слёз, запах простого человеческого стыда и боли. И всё безудержней хотелось прижать её сильнее, чтобы почувствовала, поняла его желание, еле сдерживаемое, острое, болезненное.

От двери послышался грохот ключей в замке.

– Чёрт! – сквозь зубы выругался мужчина. Не без облегчения он выпустил девушку из рук. Кто знает, чем бы закончились эти объятья? Он не хотел испытывать себя на прочность лишний раз.

В дверь пролезла крупная лысая голова.

– Привет. Не ожидал здесь кого-то встретить в понедельник утром. Кто-то сказал, что не появится, как минимум, три дня. Вроде как, постель заменит ему и сон, и кров, и работу, – ясные голубые глаза весело улыбались на длинном лице.

– Привет, Роб.

Хэлен слезла с колен мужчины и, отвернувшись, незаметно постаралась вытереть заплаканное лицо.

– Я, кажется, невовремя? – обеспокоенно нахмурился незнакомец.

Такой же высокий, как Дэро, он был немного угловат, хоть и не отличался худобой.

– Нет, всё нормально. Знакомься, Хэл, это Роберт – мой старинный друг.

Девушка улыбнулась и протянула ему руку.

– Роб, понимаешь... Хэл – немая. Я её понимаю, а тебе просто буду пересказывать, что она говорит.

– Отличное качество для женщины! Просто незаменимое, как я считаю. – весело и беззаботно рассмеялся Роберт, оглядывая девушку. – А она точно не твоя прижитая дочурка? Уж очень молода... – насмешливо подмигнул другу, пытаясь скрыть недоумение и легкое недоверие.

– Точно. Слушай, мы пойдём, наверно. Хотим прогуляться ещё немного перед обедом. Да, Хэл?

Девушке только и оставалось, что кивнуть. Куртка волшебным образом оказалось уже на её плечах.

====== Augen auf! ich komme… ======

Солнце выглянуло мутно-жёлтым глазом заспанного ребёнка. День не стал от этого светлее. Кажется, только тени в углах стали гуще.

– Хэлли... Я сегодня созванивался с твоим другом, – они неторопливо шли по заполненной ветром улице, – Я хочу, чтоб ты переночевала у него завтра.

В его тоне не было вопроса, значит для себя он уже всё решил.

*С какой стати я должна у него ночевать? – остановилась девушка в замешательстве.

Она отлично знала, что Дэро не понимает и не принимает этой их внезапной дружбы. Что он с большим удовольствием открутил бы Тиру голову просто за то, что тот разговаривает с ним в довольно пренебрежительном тоне. И уж тем более за то, что он совершенно беспардонно вмешивается в их жизнь.

– Ну, или не у него, можешь остаться у нас, но только он будет с тобой завтра, – ему было неприятно всё это говорить, как неприятно было и думать, что завтра придётся оставить своего Волчонка с другим мужчиной на всю ночь.

*Ты не ответил, – не поддалась Хэлен.

– Завтра ночь Полной Луны, Хэлен.

Ах, вот в чём дело.

*И что? Поедем за город. Останемся там. Даже если ты перекинешься, какая разница? – девушка всё никак не могла взять в толк, почему её хотят оставить дома, как наказанную.

– Хвост, это для твоего блага, не возражай, – голос терял мягкость, проскальзывая жёсткими нотками приказа.

*Я не останусь! Объясни толком, почему ты не хочешь взять меня с собой! – мнимое её спокойствие треснуло, и готово уже было прорваться новым потоком слёз. Её что, теперь будут, как собаку оставлять у соседей, когда неудобно брать с собой? Он тоже теперь так будет делать?

– Хэлен, успокойся. Ты не понимаешь. Волком я могу не сдержаться и... Причинить тебе вред! – он остановил её посреди тротуара. Люди поспешно отворачивались от пары, что вела однобокий диалог.

Дэро мучительно придумывал отговорку, почему не может взять её с собой. Но она сейчас так доверчиво сунула ему замёрзшую ладонь в руку... И разве можно было сказать: “Хвост, я боюсь, что не сдержусь в Волчьей шкуре и сделаю то, о чём стараюсь не думать со своего отъезда”?! Она сразу вскинет глаза и отнимет руку, поймёт, что и с ним не в безопасности.

– Хвост... Я хочу побыть один. Просто обдумать всё, что произошло. Уж ты-то можешь меня понять, наверно! – возмущённо плеснул он голосом и отвел глаза.

Хэлен глянула на сурово сжатые губы, складку меж бровей, и вздохнула.

*Я хочу тоже остаться одна. Мне не нужны няньки! И я останусь дома! Всё! – зло и безапелляционно отрезала она.

Дэро удивлённо обернулся на этот забастовочный выкрик.

– Ладно. Дома, так дома. Не кипятись, мелкая. Там дверь тоже, что надо стоит. Только не открывай никому. И мне тоже, ладно? – по лицу блуждало и восхищение, и раздражение одновременно.

*Ладно, – буркнула, не веря в свою победу.

Дэро отвернулся, якобы для того, чтобы рассмотреть витрину, мимо которой они проходили, и улыбнулся. Наивная девчонка! Да разве он оставит её одну после того, что случилось? А Тир может и извне за ней присматривать...

– Я есть хочу. Пошли натрескаемся пончиков?! Я хочу с карамелью и шоколадом! – Дэро шутя толкнул её бедрами. Девушка пошатнулась, пихнула его острым кулаком в бок. Он возмущённо выпучил глаза, страдая от несуществующей боли.

Пончиками они набрались по самые края. У Хэлен было ещё полчашки кофе, а Дэро решил побить все рекорды и заказал себе дополнительную порцию в шоколадной глазури.

*И куда только влезает в тебя? У тебя, может, нога деревянная? – девушка заглянула под столик.

Дэро громко чмокнул, облизывая испачканный в шоколаде палец.

– Просто я смотрю на тебя – и машинально испытываю чувство голода, – он запихнул последний, самый шоколадный кусок в рот, и с видимым удовольствием разжевал его.

*В смысле?

– Да ты посмотри на себя! Одни кости... Острые такие кости, некормленые уже пару лет. И вот, когда я на тебя смотрю, то мне сначала хочется покормить тебя, а потом и самому поесть. На всякий случай.

Девушка перегнулась через стол и большим пальцем руки стала стирать глазурь над его вздернутой в ухмылке губой. Дэро замер, посмотрел тяжёлым и тёмным взглядом. Одно лёгкое, едва заметное движение головы, и палец случайно оказался на влажных приоткрытых губах. Хэлен помедлила всего мгновение и отняла руку.

Вот поэтому ты и будешь завтра одна, мелкая.

Он отхлебнул кофе, как ни в чём не бывало.

– Сыта? – спрятал за улыбкой разочарование и горечь.

*Да... Да. Спасибо, – она же скрыть своё смятение не смогла, и раздосадованно отвела глаза.

Они долго бродили по сумрачному зимне-серому городу, заходили иногда в престижные магазины, где было немного людей, а продавцы кидались услужливо выпотрошить посетителей; покупали совершенно ненужную мелочь, причём Дэро долго копался, выбирал, доводя консультанта практически до обморочного состояния своими зацепистыми и дотошными вопросами, а Хэлен стояла в сторонке и давилась смехом, наблюдая эту вивисекцию.

Когда, в очередной раз, Дэро НЕ купил сиреневый вантуз с ручкой из слоновой кости, Хэлен просто потянула его на улицу за рукав.

*Имей совесть! Зачем тебе вантуз? Да ещё с такой ручкой!? – она уже порядком устала и препирания с продавцами не доставляли прежнего удовольствия.

– Брось! Зато он сейчас думает, с каким бы удовольствием засунул мне эту ручку в задницу! – Дэро рассмеялся и, приобняв девушку за плечи, потащил к такси.

*Ты думаешь, он гей? – обернулась Хэлен на стеклянную стену магазина. Выражение лица консультанта было явно мечтательным...

– Нет, он не гей. Но в этом и соль, Хвостик! – машина мягко качнулась под его весом.

Вечерний Город, позабыв о тоскливом и сером дне, встрепенулся неоновыми огнями, прихорашиваясь перед первой ночью недели.

– Устала? – тепло выдохнул в макушку.

*Угу, – сонно отозвалась из глубины его куртки Хэлен.

– Завтра идёшь на репетицию?

*Не-а, – неохотно ответила.

И Дэро не знал, радоваться ли ему, или пугаться. Он ненавидел всей душой этот жеманный и притворный мирок, в котором мужчины были женщинами, а женщины вообще не подпадали ни под одну из категорий. Слишком много самопожертвования, слишком мало любви к себе. И всё бежит по кругу, меняются лишь костюмы... Что называется – “своя атмосфера”. И часть его радовалась, что Волчонок больше не вернётся к этому, не придётся ждать, пока она наиграется. Другая же его часть понимала, что этот разрыв произошёл не потому, что она охладела. Она позволила себя обнять, позволила взять за руку. Позволила потому, что безрассудно доверяет. Остальные таким доверием не одарены. В первую очередь потому, что подсознательно чувствует, что Дэро прав, и в Мэле всё ещё не отыграли прежние чувства. Какими бы они ни были.