Текст книги "Лунный охотник (СИ)"

Автор книги: LittleShooter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

Тир замер, обсчитывая все возможные ходы.

– Рано. Она не готова ещё.

– Ты хочешь, чтобы она пошла за ним сама? – совершенно спокойно поинтересовался Змей.

– Она должна научиться защищать себя и своего ребёнка от людей. Инквизиция вполне подойдет для тренинга. К тому же, я буду рядом с ней, – уже вполне спокойно ответил Тёмный Властелин, – я надеюсь, ты будешь держать язык за зубами.

– Пф... – в темноте громко звякнула сабля.

В мастерской было светло и шумно. Лана сидела на высоком табурете и пила кофе из огромной чашки. Од громогласно смеялся и размахивал в воздухе паяльником, рассказывая какую-то похабную историю. Хэлен крутила в руках пластинку модулятора на прозрачной силиконовой ленте. Змей остановился у двери, осматривая эту картину.

– Мартышка и очки... – проворчал Тир и отобрал модулятор.

Ловкими пальцами оплёл шею дочери лентой, на подобие старомодной бархотки. Хэлен покрутила головой, привыкая к ощущениям. Ничего особенного, в принципе. Лента почти сразу стала незаметной.

– Давай, попробуй что-нибудь сказать.

Даже Од подошёл, чтобы посмотреть на творение рук своих.

Хэлен неуверенно откашлялась.

– А что сказать-то? – голос был почти родной, уже забытый.

Хэлен от неожиданности закрыла рот ладонью и восхищённо посмотрела на отца. Слёзы навернулись сами собой.

Тир улыбнулся радостно и открыто.

– Вот и хорошо. А теперь пора и за дела приниматься. Хватит бездельничать. Од, открывай Полигон.

Дэро устало открыл глаза. Слепящий, невыносимый свет бил в лицо. Даже под веками от него не было спасения. Зверски хотелось пить, ещё больше хотелось спать. Но кто ему позволит?..

Священник монотонно читал свои заклинания на латыни. Кто бы мог подумать, что мёртвый язык может доставлять столько неудобств живым?

– Эй, ты... святоша. А нового ничего придумать не можешь, кроме своего “Credo in Deum”? – слова огнём прокатились по языку.

– С тебя и этого пока довольно. Считай, что сейчас передышка. Скоро придёт Его Преосвященство – вот тогда запоёшь, – смиренно пробормотал экзекутор.

– Что-то зачастил старикан сюда, не находишь? Может, он в меня влюбился? Среди вашей братии частенько такое случается. От женщин отрекаетесь, но похоть перебороть не можете, вот и результат, – язвил надменно Дэро, поглядывая заплывшими глазами на хилого спекулатора.

– Похоть перебороть ВЫ, твари, не можете. Вот и кидаетесь на женщин в подворотнях, – встал со скамеечки священник. Глаза его так и пылали гневом.

– Да брось. Мы же не всех насилуем. Некоторых просто убиваем, – раскатистый хриплый смех пробрал священника до костей.

– Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу, – шипел, брызгая слюной, мужчина в рясе. Серый цвет одежды делал его похожим на огромную тощую мышь.

– Мне это даже льстит, – снова скрипнул смехом Дэро.

Смех тоже причинял боль, но зато когда святоша ругался, он прекращал читать свой огромный старый талмуд.

Дверь крикливо заскрипела.

– А вот и главный паук явился, – уныло вздохнул Волк. – Вечер перестаёт быть томным.

Отец Гавриил втиснул своё громоздкое тело в крохотную камеру, зыркнул недовольно на прелата, погасил прожектор, что уже сутки выжигал глаза Волку и заботливо переложил на новое место, вгоревший в тело крест. Дэро скривился и с вызовом уставился в глаза епископу.

– Ваше Преосвященство, Вы сегодня как-то молчаливы... Что-то печалит Вас? – притворно заботливым тоном осведомился, стараясь не обращать внимания на шипящее кожей распятие.

– О, нет. Не беспокойся Волк. Всё хорошо. Я лишь хотел дать тебе время проникнуться моментом, – спокойно и буднично ответил священник.

– Чтож, спасибо за заботу, – иронично пробормотал оборотень.

– Послушай, Волк. Что ты больше любишь – яйца, или яблоки? – внимательный и холодный взгляд обследовал распятое тело.

– Ни то, ни другое. Предпочитаю мясо с кровью, – плотоядно осклабился Волк.

Кривая его ухмылка сделала лицо ещё более похожим на оскаленную Волчью морду.

– То есть, если тебя заставят выбирать между твоими яйцами и глазными яблоками, ты бы и думать не стал? – тяжёлые веки с любопытством приподнялись, не скрывая легкого веселья, что завладело священником.

– О, да вы, никак, решили меня испугать, Ваше Преосвященство? – сплюнул кровью на пол Дэро.

– Нет. Просто перспектива у тебя вполне определённая. Ты станешь или евнухом, или слепцом. Что предпочитаешь? – Гавриил достал из складок рясы бритву и скальпель.

– Да вы подготовились, я смотрю... – хмыкнул мужчина, заворожённо всматриваясь в хищную сталь.

– Ты же знаешь, Волк, что всё может быть совсем по-другому. Просто расскажи, что знаешь, – мягкий и уверенный тон священника пугал ещё сильнее, чем вид бритвы.

– А я вот уже прикинул, что с яйцами, или без, в могиле мне лежать одинаково ровно, – спокойно и как-то равнодушно сверкнул красными бликами в глазах Дэро.

– Значит, избавим тебя сперва от... – Гавриил оценивающе окинул взглядом распростёртое на стене тело, – даже не знаю... Не хочу тебя за гениталии трогать. Кто знает, где они побывали уже? Я тебе глаза сперва вырву. А гениталиями твоими пусть прелат занимается. Ему не впервой, в конце концов.

– Я так и знал, – торжествующе хохотнул Волк и нагло уставился в глаза старику. Тошнота подступала к горлу удушливо и стремительно.

– Страшно, Волк? – священник поднялся во весь свой немалый рост, в руке мягко посверкивала сталь, – Конечно, страшно. А будет ещё и больно. К тому же, больше не видать тебе своей сучки. Во всех смыслах, – громогласный хохот наполнил камеру.

Сухие суставчатые пальцы впились в лицо, разворачивая к свету, подставляя беззащитно под нож.

Волк стиснул зубы. Безумие полыхнуло в чёрной глубине зрачков.

– Она придёт и убьёт тебя, старик. Богини не прощают, – успел выплюнуть в лицо епископа, прежде чем закричать уже нечеловеческим голосом.

Где-то далеко в лесу, меж голых спящих тополей завыли, заплакали волки, вторя своему старшему брату.

Хэлен, как подкошенная, упала на пол, испуганно охнув. Тир незаметной тенью метнулся к окну, выглянул наружу. Ветер бросался на северную стену дома, вгрызался в камни, безумно рвался внутрь.

– Что происходит? – еле слышно спросила Лана, поднимая с пола Хэлен.

Все лица, как подсолнухи, повернулись в сторону окна. Там сплетались в тоскливом крике ветер и вой волков.

Тир и Змей молча переглянулись.

– Время кончилось, сын.

Только теперь Лана заметила, что в чёрных глазах отца и сына одинаковые вертикальные зрачки.

Тёмный Властелин думал лишь мгновение.

– Где он? – бросил в отца вопросом, как камнем.

– Под Кафедральным, в катакомбах.

– Уходим сейчас. Лана, ты можешь остаться здесь. Если что – Од поможет тебе убраться с Земли, – Тир говорил всё это на ходу, распихивая по карманам ножи.

Охотница задумчиво смотрела в чёрную синь за окном. – Од, портал открой. Не люблю я эту вашу магическую хрень, но время не терпит, – насмешливо улыбнулся в сторону Змея.

– Долго будет этот портал открываться? – уже немного пришла в себя Хэлен.

Паника в ней улеглась с первыми же словами отца. Лишь пальцы сжались в кулаки с такой силой, что можно было все косточки пересчитать.

– Вас двое, значит примерно полчаса, – прогудел Од, сидя за компом и что-то набирая в нём с невероятной скоростью.

– Я с ними пойду, – спокойно напомнил о своем присутствии Змей.

– Сорок пять минут, – отчеканил Од.

– Пап, ты сейчас свободен? Не будешь Оду помогать? – подошла и тихонько спросила Хэлен.

– Говори, – Тир резко остановился на месте и пытливо взглянул на дочь. Сомнение лишь на долю секунды возникло и пропало.

– Ты же дружишь с электроникой. Их нужно ослепить и оглушить. С камерами делай, что хочешь, но... Я хочу, чтобы они слышали. Чтобы он слышал. И чтоб осознали. Понимаешь? – она сбивчиво пыталась объяснить, чего же хочет.

– Ты и сама это можешь сделать. Когда будем на месте – объясню, как. А сейчас... Хэл, ты точно хочешь пойти? От Охотников и их братии перышком не отмахнёшься, – он говорил и видел, как заострились черты её лица, стали неподвижными. Впервые он заметил в ней следы жестокости и предвкушения.

– Они напали первыми. Я лишь защищаю свою семью, – сказала, как отрезала.

– Тебе нужно какое-то оружие? Хотя бы для видимости, – он смотрел на дочь в упор и всё ждал, что дрогнет в ней что-то, проснётся жалость или страх. Но нет – серые глаза застыли отлитым только что свинцом, поблескивали нетерпением и азартом.

– Ненужно. Я и так обойдусь. Кстати, пап, ты ничего не хочешь мне сказать? – и вот уже загорелся в свинцовой тяжести прозрачного взгляда злой огонёк догадки.

– Нет, я не знал, где он. Змей только что рассказал мне об этом. Хэлен, я не хочу смерти твоему мужчине. Я просто хочу, чтобы ты наконец-то проснулась, – Тир и сам не знал, отчего же ему так стыдно.

– Забавно. Брай говорил точно так же, – горько скривился рот, а веки опустились, спрятав горечь и досаду.

Тёмный Властелин сконфузился и отошёл, закидывая в сумку какие-то хитрые приборы.

Суматоха наполнила тесную мастерскую. Змей что-то тихо и живо обсуждал с Тиром, Од напряжённо барабанил по клавиатуре, изредка матюкаясь, и только Лана всё так же стояла у окна.

– Хэй, ты в порядке? – подошла Хэлен.

– Да. Ты знаешь... Я как-то задумалась. Тебе здорово повезло с семьей, Хэлен, – грустно улыбнулась Беглянка.

– Может, ты с нами хочешь пойти? – Хэлен было жутко думать, что по её вине человеку придётся уходить в другой мир. К тому же, разговором она пыталась отогнать от себя паническое нетерпение.

– Ох, Хэлен. Неужели ты не понимаешь? Я по стечению обстоятельств попала к вам! Я не на вашей стороне. Я не стану убивать Охотников! Ты же сама прожила среди людей свою жизнь. Забыла чем занимаются Охотники? Охраняют людей от тварей, вроде твоего Волка.

– Или отца, – хмыкнула девушка.

– Нет. Пожалуй, с твоим отцом им не справиться при любом раскладе. Уровень не тот, знаешь ли. Я не могу пойти с тобой. Будет самым правильным, если я уйду. Потому, что когда всё закончится... У меня нет ничего и никого, чтобы просто жить. Охота стала смыслом. Когда свою жизнь спасти уже не получается, остаётся спасать других. И потом, я стану убивать слуг твоего отца. Рано или поздно ему это надоест и он прикончит меня каким-нибудь особенно изуверским способом. А от меня больше пользы живой, чем от мёртвой. Это не малодушие. Это простой расчёт. Так, что удачи тебе и твоем Волку. Прощай.

Тир, закинув на плечо ремень от какой-то громоздкой штуковины, подошёл к ним.

– Порталу нужно будет время, чтобы зарядиться после нашего перехода. Ты вольна уйти, или остаться. Од поможет в любом случае, – он сумрачно смотрел на девушку. Губы угрюмо сомкнулись, выражая полное пренебрежение.

Змей тактично кашлянул и напомнил, что времени осталось десять минут.

– Мне нужно стянуть народ к Собору, – тут же отошел Тир и стал отдавать кому-то приказания по телефону, кто-то же должен оттянуть на себя братьев во Христе. Так что всякой мрази вокруг Собора будет просто море...

– Дед, а ты почему не телепортируешься к Собору сам? Ты же умеешь, вроде, – нервно сцепила руки Хэлен.

– Я не могу шагнуть туда – там земля намоленная. Мы используем разные роды энергии и способы переноса – так, что придётся с вами.

Хэлен даже не верилось, что они с Дедом одной крови. Высокий, черноволосый, статный Змей выглядел знатным вельможей века 17-го. Изысканно одетый, с руками, унизанными перстнями, что горели в мертвенном свете люминесцентных ламп горячим живым огнем. Длинные смоляные волосы свободно падали на спину и плечи. На поясе висела изогнутая сабля. Только острые чёрные когти напоминали о том, что перед ними стоит вовсе не человек.

Тир же рядом с отцом выглядел худым, низкорослым подростком, которого по ошибке взяли в армию. Только раскосые чёрные глаза жгли холодным огоньком.

– Ты не можешь заходить на святую землю? – переспросила запутавшаяся Хэлен.

– Я не могу туда шагнуть. Меня выкидывает обратно всякий раз. Но вот ваша хитрая машина вполне способна перенести нас туда, я полагаю. И, если я окажусь внутри контура, то, надеюсь, меня не разорвёт от противоречий, – улыбнулся только ему понятной шутке Змей.

– Что ж, будем надеяться, – Хэлен становилось всё больше не по себе. Внутри всё дрожало от страха и желания, чтобы всё уже началось, в конце концов.

– Ворота почти готовы. Можете спускаться, – откинулся на спинку кресла взмокший Од. – Я настроил выброс на склеп. Там похоронен у них кто-то очень святой и древний. Так что готовьтесь, может быть темно и полно пауков, – заржал в голос Кочерыжка.

– Ладно, – буркнул Тир и отпиннул в угол большую, и судя по всему, пустую коробку.

Крышка небольшого люка открылась без скрипа. Крутая узкая лестница спускалась глубоко вниз в кромешной темноте. Только спустя двадцать ступенек Хэлен заметила внизу голубоватое свечение. Тир слегка сбавил темп и обернулся к дочери:

– Хэл, старайся не терять меня из виду. Нам оттуда ещё и выбираться надо будет как-то. Вот, это рация. Чтобы связаться со мной, достаточно просто нажать кнопку. Поняла? – он остановился совсем и ждал ответа.

– Я всё поняла.

– Тогда держись рядом и ничего не бойся.

====== erstmals ======

Арка сизого огня полыхала в темноте, освещая неверным тусклым светом бетонные голые стены. Никаких приборов Хэлен так и не усмотрела. Ярко-синие сполохи словно бы вырастали из серого неровного пола. Она зачарованно шагнула с лестницы и замерла. Огонь не вызывал у девушки никакого беспокойства или страха – просто было невероятно красиво. Тир легко спрыгнул за ней.

– Подожди секунду, – тихонько прошептал Змей.

– Что ещё? – нахмурил Тир темные брови.

– Послушай, сын. Разумно ли бросать её, совершенно неподготовленную, в такое пекло? Она не убивала людей раньше, а там будут именно ЛЮДИ! Охотников там не так уж и много. Это же не тренировочная база, а Собор, – быстро зашептал Дед.

– Она не такое уж и дитя, как ты думаешь. И один человек уже отдал ей свою жизнь. К тому же, она ещё ни разу не перекинулась. А поводов было более, чем достаточно! Так что – да. Я хочу, чтобы она хлебнула крови. Хочу, чтоб отпустила уже себя на волю. А ты давно ли стал таким добреньким? – ядовито скривился и отошёл к дочери Тир.

– Чего ждем? – Хэлен была на взводе и не понимала, сколько можно уже время тянуть.

– Ничего. Запомни, Хэл: держись рядом.

Змей долговязой тенью встал рядом и взял девушку за руку. Так они и шагнули в синий слепящий огонь, что окатил холодом и колючим лёгким электричеством. Хэлен судорожно вздохнула – тело потеряло вес, словно растворилось в пустоте, и только мысль гулко билась в сознании: «а если это и есть смерть?..»

Невесомость отпустила совершенно неожиданно, и каменный пол ударил по ногам настолько безжалостно, что девушка вскрикнула. Она бы и упала, если бы не две руки, которые держали её мёртвой хваткой. Змей зашипел и поёжился.

– Никаких пауков у них тут нет, гробы только, – хмыкнул равнодушно Тир.

Сводчатый просторный зал был заполнен мягким светом, белые стены уютно выгибали кошачьи спины арок. Тонкий запах мастики приятно напомнил о студии.

– Зачем им эти старые кости? – прошептала девушка.

Гробы стояли ровненькими рядами, как на построении. Какие-то были украшены цветами, другие – грубо вытесаны из камня.

– Разве ты не знаешь, дитя, что больше всех о чистоте мечтают самые отъявленные грешники? За немалый вклад тех, кто мечтал о рае и полагал, что священники смогут отмолить земные прегрешения, здесь можно было похоронить, – вкрадчиво и с удовольствием объяснил Змей.

Он выглядел сейчас, как лис, забравшийся в курятник, который охранял от него злобный пёс.

– Приступим, дети мои? – блеснул хищными зубами Дед, потирая руки.

– Хэл? Ты что-то хотела? – Тир неопределённо мотнул головой.

– Ах , да. Понимаешь, я хочу, чтобы даже камни вздрогнули. И все здесь оглохли, все поняли, что лучше спрятаться. За то, что они сделали с нами... С ним.

– Прижми ладони к стене, – в чёрных глазах отца плавали безумные отблески древних факелов, когда-то горевших на этих стенах, – и представь себе то, что хочешь сделать.

Девушка прижалась к камням лбом и ладонями. Побелка была холодной и влажной. Где-то в самой глубине груди родился смех, и по стене пошла легкая, почти неуловимая дрожь.

Тишина оборвалась со стоном. Камень запульсировал под ладонями, загрохотал, отпуская в гулкие коридоры презрительный сумасшедший голос.

Eckstein, eckstein – alles muss versteckt sein.

По углам, по углам – все должны спрятаться.

В этом грохоте Хэлен беззвучно повторяла слова, что запомнила, кажется, навечно.

Und ich höre deinen atem

Und ich rieche deine angst.

И я слышу твоё дыхание

И я чувствую твой страх.

– Вот теперь все проснулись и ждут нас в гости, – пробормотал Змей, и с мягким шелестом обнажил саблю.

– Ты их оглушила, но не глохни сама, Хэл. Слушай камень, он выдаст шаги, – не спеша направился к двери Тир, приспустив с плеча ремень прихваченной у Ода непонятной фиговины.

Девушка отделилась от стены, но музыка так и не утихла. Она сотрясала все каменное нутро изъеденной коридорами земли.

Eckstein, eckstein – alles muss versteckt sein

Augen auf – ich komme…

По углам, по углам – все должны спрятаться

Открой глаза – я иду…!

– Вот видишь, Волк, боль начинается только сейчас. Сегодня ты лишился одного глаза. Второй оставим на завтра. Растянем немного удовольствие. Ведь ожидание всегда лучше самого подарка, правда? А вообще, рассматривай всё это как искупление всего, что успел натворить. Каждый миг страдания – расплата за причинённое людям зло, – Преподобный довольно бросил на стол окровавленный скальпель. Тот жалобно звякнул и шлёпнулся на открытую книгу, замарав страницу. Кровавый ком уже мертвой плоти лежал прямо на полу.

– Не будем его убирать. Пусть служит тебе напоминанием о том, что будет дальше, – Гавриил вытащил из кармана чистый носовой платок и попытался вытереть с лица Дэро часть крови, но она набегала заново с такой скоростью, что толку не было.

Волк поднял голову. Почерневшее от крови лицо судорожно подёргивалось. От боли он не сразу заметил странную вибрацию, что пробежала по позвоночнику, впилась в кожу, связки, кости. По спицам в него толкнулось что-то знакомое.

– Это что ещё такое? – озадаченно нахмурился Гавриил.

– Я предупреждал тебя, старик…– оскалил окровавленные зубы Волк.

Его же голос грянул со всех сторон, оглушая, врываясь в голову, заполняя собой всё пространство.

– Что это?! – взревел епископ, подскакивая к оборотню.

– Твоя смерть, – раскатистый смех хрипло растворился в хаосе звуков.

– Ты сказал, богини не прощают. Кто твоя Волчица? – орал Преподобный, стараясь перекричать страшный лязг музыки.

– Ты начинаешь задавать правильные вопросы, старик. А ты думал, что я так называю её только потому, что она хороша в постели?.. – осклабился Дэро.

Боль разрывала его голову, билась в черепе, гнала кровь толчками. И только пульсация стен, пола, воздуха давала силу, чтобы не завыть. Злость вскипела в нём удушливо – говорил же ей, не появляться здесь! Но если бы Тир пришёл один, стены бы не сотрясались от гнева, злобы и обещания. Где-то коридорами уже шла его серебряная девочка, стряхивала с руки презрительно кровь и слушала: “а вдруг он где-то совсем рядом?»

Преподобный прижал бритву к горлу:

– Кто она? Говори! Или до счастливой встречи не доживешь! – слюной брызгал священник, уже спиной чувствуя, что близко, совсем близко подошла смерть.

– Она? Дочь своего отца и своей матери. Отец – Тёмный Властелин Подлунного Мира, а мать – богиня Луны, богиня Волков. Она и шавок твоих богиня. Только они хвосты поджали и упали на колени перед Белым Богом. Все ещё хочешь лично встретиться с нею? – Волк чувствовал, как стремительно опухает щека, лоб, стараясь задержать убегающую кровь.

В камеру ворвался трясущийся прелат:

– Ва-ва-ваше Преосвященство! На нас напали!

– Я знаю, идиот! Девчонка, которую вы упустили, бестолочи! – гаркнул священник, но прелат его не услышал, хоть и жался испуганно к епископу.

– Там столько... Столько… За периметром просто бойня! Охотников не хватает, мы не можем связаться с тренировочной базой, – заикался экзекутор и судорожно хватался за рукав Гавриила. Тот раздражённо ударил по руке прелата.

– Убирайся и сражайся с остальными, трус! – взревел епископ и вытолкнул из камеры священника, который испуганно упирался ногами.

– Ничего, ничего… Справлюсь с обоими, со мной сила Господня, – бормотал он, задумчиво расхаживая из конца в конец крохотной камеры. – Они – всего лишь тёмные твари, им слово Божье страшнее всякого оружия. Это даже хорошо. Какая удача, Волк, что ты мне попался... – довольно расхохотался Преподобный.

Дэро лишь криво ухмыльнулся.

– Слышишь что-нибудь? – Тир настороженно всматривался в серую кишку узкого каменного хода.

Редкие тусклые лампы не разгоняли мрак, а только сильнее нагнетали тьму. Подразумевалось, что чужим здесь делать нечего, а свои и так ходы знают на зубок – им яркий свет и не нужен. Змей шёл слегка согнув спину – потолок был ему низок. Он брезгливо поджимал плечи, чтобы ненароком не прикоснуться шёлком плеча к заплесневелой стене.

– Люди бегут, но не к нам. Они бегут наверх. А здесь, дальше по коридору стоят трое, ждут. Там дверь, потому их почти не слышно, – камень под ногами услужливо подрагивал, донося сквозь свою неподъёмную толщу редкие движения замерших людей.

– И мы пойдём к ним? – Тёмный Властелин искоса полоснул глазами.

– Да. Дэро внизу.

Все чувства в ней обострились, дыхание чужаков за дверью грохотало в ушах не тише беснующейся музыки. На мостовую Кафедрального Собора лилась кровь. Камень губкой впитывал её, напиваясь, стосковавшись за века. Хэлен кожей чувствовала чёрную, смертельную волну зла, что билась в стены Храма, вгрызалась, рвалась внутрь. Кого позвал сюда Тир? Она словно видела корявые, жуткие тени, хлынувшие на пустынную площадь; серебряных неуловимых призраков – высших фэйри, что с презрением и наслаждением убивали ненавистных людей.

– Что происходит наверху? – она приостановилась, чтобы немного успокоиться – сердце забыло, сколько ударов в минуту должно отсчитывать, и грозило разорваться от страха.

– Мои слуги. Все, кто был в пределах досягаемости, атакуют Собор со всех сторон, оттягивая на себя основную массу Охотников и священников. Они не очень-то любят Святую Инквизицию… Белый Бог здорово потеснил их позиции за последние несколько веков. Вот они и оттягиваются сегодня, – весело улыбнулся Тир.

– Ладно. Как мы откроем дверь? – девушка выдохнула, стараясь отогнать тошноту, которая взметнулась при мысли о том, что по её милости сейчас убивают.

Небольшая, плотно сбитая из толстенного дубового бруса, дверь казалась непоколебимой.

– Пф… Не бывает непробиваемых дверей, – юноша щёлкнул переключателем своей странной винтовки, на толстой рукояти загорелось три жёлтых огонька.

Он вскинул ствол и надавил на триггер. Что-то мягко ухнуло и в сторону двери покатился небольшой ком серебристо-белого колючего света.

– Моя разработка. Стабилизированный заряд, – начал было он расхваливать свое изобретение, но увидев абсолютное непонимание в глазах отца и дочери, сбился, – короче сгусток холода в чистом виде.

– Так бы и сказал, – проворчал Змей, и двинулся к двери, которая покрылась густым мехом инея. Он даже не ударил – просто прикоснулся длинным ногтем, и дверь рассыпалась в прах с неприятным визгливым скрипом. Три огромных рыси, взрыкивая громогласно и бархатно, метнулись пятнистыми клубками, сбили Змея с ног. Рёв наполнил узкий коридорчик до краев, грозя размазать непрошеных гостей по стенам. Тир отшатнулся, толкнув Хэлен назад. Она же видела лишь вздёрнутую тонкую руку с жутким маникюром, которую рвала здоровенная кошка, от удовольствия зажмурив жёлтые плошки глаз. Изогнутые клыки впились в плоть. Хэлен сжалась за спиной отца, готовая услышать хруст костей. Чёрная струйка побежала по закушенной руке, спустилась медленно к локтю. Хэлен видела это из-за плеча юноши, что целился в ближайшую к ним рысь, которая рвала и никак не могла справиться с кожаной, изукрашенной каким-то чёрно-сизым металлом, портупеей.

– Не стреляй! Убьёшь всех троих! – вскрикнула и пробилась под рукой.

Чёрная, сумеречная, лунная кровь вскипела внутри, рванулась к другой, которая бежала тягучей струйкой на пол.

Кошки замерли, обернувшись. В жёлтых глазах плавало удивление и радость: “ещё добыча! Ещё!”

И холодок скользнул по коже, кольнул кончики чутких пальцев.

Со стены упал целый пласт камня, обнажив чистую серую изнанку, рассыпался острыми пластинками, с уютным стуком лёг замызганный на пол. Кошки с утробным урчанием в горячих пастях мягко двинулись навстречу. Тир осторожно отошёл подальше назад, освобождая место, но не сводя прицела с пятнистых туш.

Хэлен слышала сквозь грохот музыки, как скрежещут по камню выпущенные когти. Позволь таким прикоснуться к себе – и увидишь собственные кости. Если успеешь.

Рыси не сводили алчных глаз с девушки. Тонкие листочки камня мелко подрагивали в такт, как по линейке размеченному ритму песни.

Damit ihr wisst, wie es ist

In der Hölle zu sein

Так теперь вы узнаете,

Каково это – находиться в аду...

Неровный грязный пол ощетинился острыми гранями каменных осколков. Крохотные – с ноготь на мизинце, и длинные – с мужскую ладонь, пластины взметнулись, каждая находя свою цель. Звери взвыли от внезапной боли, от нападения с неожиданной стороны.

Damit ihr wisst, wie es ist

Nach Erlösung zu schrein

Теперь и вы знаете, каково это –

Просить об избавлении.

Шарахнувшись, они повалились на пол, извиваясь сильными телами, стараясь ускользнуть от проникающей в плоть смерти.

Хэлен стояла окаменев, чувствуя, как по пальцам горячо потекло. И эта кровь была не чёрной, а обычной, алой, горячей и жидкой, как вода из-под крана на кухне. Разве отличишь, что проливаешь, когда глаза застилает такая ненависть?

Кошки уже не выли, они задыхались и сипели, выплескивая на пол розовую пену, размазывая по стенам и полу клоки шерсти, кровь и предсмертный страх.

Nur deshalb komm ich zurück

Mit flammendem Blick

Ich nehme das letzte Streichholz

Und verbrenne eure schöne heile Welt

Лишь потому я вернусь

С пылающим взглядом,

Возьму последнюю спичку

И сожгу ваш прекрасный Невредимый мир.

– А теперь возьми то, что отняла! – прошептал из-за плеча Тир.

Он видел, как напряжена была спина дочери, как сведены руки, что правили камнем, отнимали ЖИЗНЬ. Она не отвечала, только низко опустила голову пряча то ли улыбку, то ли слёзы.

– Хэлен, они – твоя законная добыча. Ты выиграла поединок и вправе теперь забрать свою награду! – твёрдо и спокойно объяснил он, пытаясь уловить настроение дочери, но волны злости и презрения, что она спустила с цепи гулять по подземелью Собора вместе с музыкой не позволяли заглянуть в её мысли.

– Мне не нужно, – прошипела сквозь зубы и мелко, пошатываясь, поковыляла к Змею.

Тот неловко садился, почесывая расцарапанную грудь прямо сквозь прореху в шёлковой белой рубашке.

– Нет, ну надо же... У меня вот кошка воспитанная живёт и на гостей с порога не бросается. Может, конечно, в ботинки нагадить, но не рубашку же рвать! – недовольно скривился и заглянул в горловину воротника Змей. Что он рассчитывал там увидеть, Хэлен не поняла, но с ходу отвесила дедуле хорошего тумака:

– Что за представление такое? Я за тебя испугалась, между прочим! – из аккуратно уложенной смоляной шевелюры на пол упала шпилька с алмазной головкой.

– Я не притворялся. Просто кто-то же должен был их немного приостановить, прежде чем убить. А вы такие оба мелкие, что тебя, например, слопали бы целиком и сразу, – Змей поднял аккуратно прислоненную к стене саблю.

– Бесите вы меня, – фыркнула девушка в сердцах, – оба.

Она хотела побыстрей убраться из этого узкого, давящего камнем, туннеля. Дальше шли ступеньки вниз. Обглоданные столетиями шаркающих по ним ног, они были округлыми и блестящими, как галька у моря.

Тир и Змей понимающе переглянулись – “строптивица”. Брезгливо перешагнув через ещё подёргивающуюся в последних конвульсиях тушу оборотня, Тир припустил вниз по ступенькам вслед за дочерью, придерживая приклад сконструированной им винтовки – чтоб не брякала о стены.

Во тьму уходила та лестница, как в жерло умершего вулкана. Холод и сырость поднимались навстречу с каждым шагом, принося запах плесени, мочи и протухшей крови. Хэлен все быстрее летела вниз, уже чувствуя кожей, что близко подобралась и осталось совсем чуть-чуть – и схлынет эта тоска, невыносимая потребность, пустившая в ней корни так прочно.

Ровный пол толкнулся в ступни, откликнувшись эхом нового коридора. В этом мраке, что не разгоняло ни одной завалящей лампочки, кто-то таился. Хэлен слышала его дыхание, биение сердца, тепло тела. Она остановилась.Тир бесшумно положил ладонь ей на плечо.

Кто был там? Новый оборотень, который ждёт удобный момент, чтобы впиться жадной пастью? Человек с острыми клыками стальных ножей? Или еще хуже – с шаром, полным святой воды со ртутью? Кого пригрела тьма в своём нутре? Хэлен не могла уловить ни движения, ни отблеска хоть какого-нибудь света.

– Чего встали, дети мои? – громко и не таясь выпалил Змей. Гром его голоса отскочил от стены и вернулся, многократно умноженный.

– Я хочу увидеть, – так же ответила девушка. Она знала, что люди не услышат их сквозь оглушающую волну звуков музыки и голоса.

– Да что там видеть-то? – поморщился Змей, но протянул руку с раскрытой ладонью к Хэлен. На ней тут же загорелся небольшой шарик мягкого света.

У самой двери скорчился на полу сутулый и худой мужчина. Он вжался лицом в колени и раскачивался монотонно из стороны в сторону. Поглощённый ужасом, он даже не заметил, что уже не один. Девушка не торопясь подошла ближе.

Одно лёгкое прикосновение к стене – и какофония звуков отступила, словно её и не было. Тишина обрушилась так внезапно, что показалась ещё страшнее.

Прелат поднял заплаканное лицо. Искаженное страхом лицо в красных пятнах.

– Я не убью тебя, если ты просто уйдёшь, – она спокойно и медленно подходила ближе, – мои спутники тоже не причинят тебе вреда, если ты скажешь, где вы держите того Волка, что до сих пор жив.

– Не подходи! Не подходи, Тварь! Ты убьёшь, даже если обещаешь помиловать! Мерзкие твари! – вместе со слезами с подбородка капала кровь из уха. Он судорожно схватился за распятие на длинном плетёном шнурке и упал на колени, крепко зажмурив глаза.

– Верую в Единого Бога, Отца, Вседержителя и Творца... – затараторил, не сбиваясь, не слушая больше ничего и никого.

Хэлен хмыкнула равнодушно и только спиной почувствовала, как рухнули на пол отец и дед, что шли позади.

– А с вами-то что? – удивлённо обернулась. Оба – и Тёмный Властелин, и Повелитель Времени – корчились на полу в судорогах. – Хватит уже! Не поверю, что простая молитва на вас так действует! – её уже начинало здорово нервировать это их притворное бессилие.