Текст книги "Счастье подобно бабочке...(СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Сумели улизнуть? За что я вам плачу такие деньги?

– Когда отряд прибыл на место, лазутчик сообщил, что из дому никто не выходил. Дом окружили, начали стучать в ворота, но все без толку, и в итоге их пришлось ломать. Однако в доме было пусто, а тайную калитку позади двора стражи нашли не сразу…

Начальник виновато крякнул и посмотрел на господина, словно бы ждал каких-то слов, но не дождался и продолжил свой доклад.

– Командовал отрядом мой помощник Карпий, он опытный и умный человек. От дома шли в три стороны лесные тропы, поэтому он разделил отряд и направил в погоню, надеясь, что по лесу беглецы передвигались медленно и их удастся взять наперехват. Однако оказалось, что дорога справа шла к сараю, а левая кончалась у заброшенного старого свинарника, тогда эти две группы вернулись назад к дому и помчались по третьей тропе, но не нашли ни Карпия, ни бывших с ним людей. Они словно пропали без следа, мой господин.

– Какого черта? – граф рассвирепел. – Что значит без следа? Чудес на свете не бывает! Куда вела третья тропа? Возможно, Карпий обнаружил беглецов и до сих пор преследует по лесу, а остальные вместо помощи сбежали, как последние мерзавцы?

– Тропа вела к реке. Там есть большой рыбацкий остров. Возможно, беглецы хотели скрыться там и переждать, пока все не утихнет. Я выслал к рыбакам людей, чтоб обыскали остров. Но о судьбе помощника и девяти стражей я ничего не знаю, господин. Они были из новобранцев и неопытны, может, увидели чего-нибудь страшное в лесу и разбежались?

– Проклятье, ты спокойно мне об этом говоришь? Послал на важную поимку необученных крестьян, теперь смеешь оправдываться тем, что не успел их обучить?

– Нам не хватало опытных людей, поэтому взяли, кто был… Люди сейчас прочесывают лес, возможно, и найдут исчезнувший отряд…

– Отличная работа, ничего не скажешь, – буркнул Филлип. – Вместо того, чтобы искать Оливьера, твои солдаты рыщут по лесу, ища друг друга. Когда отыщут всех валяющихся за кустами негодяев, пускай немедля явятся ко мне отведать батогов на собственных трусливых спинах! Что с домом, чей он и кому принадлежит?

– Давным давно там жили смерды графа Со, которые смотрели за свинарником, но много лет дом брошен…

– А забор? – прервал граф. – Был бы он брошен, для чего забор?

– Я не закончил, господин. Лазутчик все узнал, там видели, нечасто правда, знахаря, который собирал в окрестностях лекарственные травы. Он и построил тот забор. Зовут его Ригель, возможно, слышали от нем?

– Не слышал. Почему я должен слышать о каком-то шарлатане из народа. Немедленно узнай, где он живет и допроси, но без пристрастия. Нам надо припугнуть его и проследить, что будет делать. Возможно, он ни в чем и не замешан, просто использует для нужд своей профессии пустующий в лесу домишко, но чует мое сердце, что он что-то знает. У этой публики связи обширные, кто только к ним не ходит за отварами и травками, так что не так все просто в этом деле. И то, что дом принадлежал семейству Со, уже многозначительно, что думаешь, Уаби?

– Я лично съезжу до мошенника, отец. А вдруг под маской знахаря скрывается Ривьер?

Филлип скептически поморщился, но ничего не возразил. Велел немедленно докладывать о новостях и вышел собираться к неприятному визиту в дом несостоявшегося свата.

***

– Ты знахарь Ригель? – на пороге стоял граф Уаби и с ним шесть стражников, вооруженных до зубов.

– Что вам здесь нужно? – щуря глаза, спросил невозмутимый Син. – Кто-то из ваших стражей заболел?

– Ты мне тут не дерзи, простолюдин, а отвечай на заданный вопрос. Ты знахарь?

– Чем я могу служить такому важному вельможе? Желаете отвар для приворота или же зелье для мужских способностей? А может, вашему омеге нужен особый крем для смазывания внутри…

– Мы знаем про твою двойную жизнь, мерзавец! – с угрозой подступил к нему Уаби. – Лучше сознайся сразу, а иначе угодишь в застенок к палачу. Зачем обнес забором дом, который не принадлежит тебе? Что ты там прячешь и какие темные дела вершишь?

– О чем вы говорите, господин? – Син сделал круглые невинные глаза. – Заброшенный домишко, где уже давно никто не проживает? Какое преступление я совершил, использовав его для сушки трав? А что забор поставил – от лихих людей. Растащат все, что я собрал, просто из озорства, а мне обидно – все труды напрасны…

– Где Оливьер, придурок, отвечай! – Уаби потерял последнее терпение. – Сознаешься и скажешь, где мальчишка, останешься в живых, иначе за компанию с Онисием и Черным демоном пойдешь на плаху! Так где мой брат, я жду ответа!

– Оливьер? Тот юный сынок графа Филлипа Рю, которого какой-то ненормальный умыкнул со свадьбы? Помилуйте, зачем мне прятать вашего братишку? Я маленький и скромный человек, живу уединенно и законы чту. Вы меня с кем-то спутали, мой господин. Могу ли я узнать, по какой причине вы задаете мне подобные вопросы?

– Давно ты не был в том лесном домишке? Не лги, я все равно узнаю правду!

– Да с месяц не был, господин, сейчас для сушки не сезон. Да что случилось-то, вы можете сказать?

Уаби сделал знак рукой и из группы стражников выступил серый невзрачный человечек, прикрывающий лицо широкополой соломенной шляпой, немного постоял, разглядывая Сина сквозь прорехи в головном уборе и отрицательно покачал головой.

– Не он? Не этого ты видел возле дома? Ладно, тогда поехали отсюда. А ты, – он снова повернулся к Сину, – должен как следует следить за домом, раз уж занял. Там шастают кому не лень, а ты даже не знаешь ни о чем. Лихим ворам заборы нынче не помеха.

Слуга почтительно склонился перед графом, который влез на лошадь и поехал прочь, сердито бормоча что-то себе под нос, потом, когда пыль от копыт исчезла, пошел в жилые помещения большого дома.

– Так я и знал, что этот чертов парень принесет хозяину заботы. Где он сейчас, когда давно должен вернуться? И что теперь мне делать, как предупредить, если за мной наверняка оставлен кто-нибудь следить? Только б Ригель не вздумал приволочь домой графенка. Хотя с чего, он ведь увез мальчишку к рыбакам, но почему же до сих пор его нет дома? – чуть слышно бормотал себе под нос, попутно надевая верхнюю одежду. – Придется ехать в город и просить помочь, черт знает что могло случиться за ночь?

Он вышел на крыльцо, вроде бы мельком оглянулся. Ну так и есть, вон за забором два соглядатая. Син хмыкнул, не спеша запряг коня в повозку и поехал в ту часть города, где были лавки. Зашел по очереди в каждую, купил баранины и рисовый пирог, мешок овса для лошади, пару рубах и кое-что по мелочи, потом в трактире выпил стопку водки и закусил отлично пропеченной рыбой. Все это время оба мужика за ним следили, один издалека, второй, почти не таясь, ходил по пятам. Син вроде бы не обращал внимания, прикидываясь дурачком, но про себя злорадно ухмылялся.

“Следи, следи, зараза, только ничего не уследишь”, – он передал уже записку мяснику, который был его доверенным лицом, где написал условным языком предупреждение Ригелю. Теперь, когда он сделал все, что мог, сидел с беспечным видом за столом трактира, но на сердце лежала тяжесть, ибо слуга не знал, сумеет ли брат мясника найти упрямого хозяина и передать послание о том, что за лечебницей следят люди Филлипа Рю.

Черт побери, что за поганый мир вокруг, если даже такой невозмутимый альфа, как Ригель, не избежал зависимости от омеги? И почему его разборчивый холодной взор пал именно на сына графа Рю? Коварная судьба, достала-таки молодого господина и шлепнула в дерьмо, отмыться от которого совсем непросто!

========== Глава 17 ==========

Время тянулось в бочке бесконечно. Если вначале Оли ощущал лишь дискомфорт от запаха и тесноты – теперь ему казалось, что он замурован здесь навеки и больше не увидит солнечного света. На ухо тихо и размеренно дышал Ригель, в другое время Оли вряд ли счел это приятным, но в странной и опасной ситуации, на грани паники, он сам невольно крепче прижимался к единственному человеку, кто разделял с ним муки неожиданного плена.

– Что, неудобно? Потерпи, – почти неслышно прошептал Ригель, мягко погладив Оли по щеке. – Стража обыщет остров и уедет. Ты поживешь здесь до тех пор, пока… Что морщишься? Нога болит? Сейчас, я посмотрю, что можно сделать.

На что альфа собрался посмотреть в кромешной темноте и как ему помочь, Оли не понял, однако в следующий миг почувствовал, как руки знахаря скользнули вниз, ощупав бедра, а потом колени. Он молча вытерпел бесцеремонные прикосновения и был вознагражден за это, когда Ригель нашел больную ногу и поправил, уложив удобнее.

– Так лучше? – Оливьер кивнул, но не сказал ни слова, ибо обратный путь руки обманщика проделали совсем иначе, почти лаская и дразня, и сам вопрос представился весьма двусмысленным. – Тсс, слышишь голоса? Сюда идут. Замри и не дыши…

Обыск занял гораздо больше времени, чем ожидал Оливьер. Судя по голосам, стражей было четверо, и они дотошно выспрашивали рыбака о назначении сарая. Что-то сдвигалось с места, стукалось и падало, и юноша ежеминутно вздрагивал, страшась того, что их вот-вот найдут и вытащат наверх. Над головой действительно раздался грохот и чьи-то руки дернули за крышку, однако вместо окрика с приказом вылезать солдат отменно выругался, разразившись такими сочными проклятиями, какие Оли слышал только от недавно похитивших его разбойников.

– Ну, вот и все, они ушли, – губы Ригеля прикоснулись к уху юноши, – скоро мы сможем выбраться отсюда… – Его рука по-прежнему лежала на груди у Оли, и хоть он вроде ничего порочного не делал, но это дерзкое прикосновение было таким интимным, что юный граф опять заволновался. И это несмотря на боль в ноге, на тесноту и спертый воздух. Близость альфы выводила Оливьера из себя, заставляя нервничать и злиться, но тело реагировало иначе. Сосок твердел и напрягался, а невозможность отстраниться и убрать со своего тела чужую руку лишь странным образом усиливала волнение. Проклятье, как неловко, этот дьявол, несомненно, чувствует под пальцами торчащий бугорок и презирает похотливого, как все самцы считают, слабого омегу.

– А нам нельзя уже сейчас наверх? – чтобы хоть что-нибудь сказать, промямлил Оли. – Навряд ли стражи сунутся в этот сарай вторично.

– Давай попробуем, – Ригель спихнул Оли с колен и попытался встать. – Зараза, ноги затекли. И бочка вроде бы большая, но для двоих здесь места все же маловато. Сейчас, сейчас, ужмись немного в стенку… О, фу, теперь я понимаю, чего этот мужик так смачно матерился, рыбак тут набросал сухих опарышей, ладно еще не свежих, иначе мы бы точно задохнулись.

Он подтянулся на руках и ловко выбрался наверх.

– Чего затих? Руки давай! Да не одну же, обе! – Оливьер поднял руки вверх и в тот же миг уже сидел на крае бочки, во все глаза глядя на Ригеля. Знахарь обладал недюжинной силой и вытащил его легко, словно он ничего не весил. – Чего так смотришь на меня? Красивый я, не так ли? Нравлюсь? Когда все это кончится, могу и переспать с тобой. Хотя… можно и здесь, вот эти сетки чем не мягкая постель? Только придется потерпеть и громко не орать, а то людишки твоего отца еще, возможно, не ушли…

– Придурок, – перебил Оливьер, загораясь жаркой краской стыда. Теперь, когда знахарь больше не прикасался к нему и не дышал на ухо, волнение в крови должно было исчезнуть без следа, однако не исчезло, и юноша не понимал причины, почему он чувствовал себя по-прежнему неловко рядом с этим человеком. Сильный самец, к тому же редкостный красавец – любой омега не остался бы к такому равнодушным, но этот снисходительно-насмешливый взгляд и более чем гнусное предложение переспать обижали до глубины души, напрочь искореняя из сердца малейшие проблески симпатии. – И долго мне еще тебя терпеть?

– Всю жизнь, мой зайчик, вот увидишь. Я на тебе женюсь, назло папаше Филлипу, – ехидно хохотнул Ригель, – и настрогаю ребятишек, вот только графами они не будут! – дурачась, он протянул к Оли руки, и тот отпрянул от него, словно от прокаженного.

***

– Плохие новости, Ригель, – было уже темно, когда в сарай пришел взволнованный рыбак омега. – Стражи оставили тут двух своих, видно надеются что-то разнюхать. Я уж не знал, что делать, но потом припомнил о твоих отварах, ну и плеснул им в чай, чтобы уснули. Пока есть время, надо вам отсюда уходить. Сам понимаешь, что оставить парня у себя теперь я не смогу, тебе придется поискать другое место. Лодка у берега, давайте поспешим.

– Что у тебя с рукой? – Ригель кивнул на белую повязку, пропитавшуюся кровью. – Утром ведь все было в порядке. Они ударили тебя?

– Нет, – нехотя ответил тот, – я сделал это сам, чтоб избежать вопросов. Поздно заметил тряпки в мусорном ведре, которые ты бросил после перевязки твоего омеги…

– Я идиот! – буркнул Ригель. – Из-за меня ты пострадал. Дай посмотрю на рану, Брик.

– Да там царапина, не беспокойся. Я рад был бы помочь тебе и больше, Ригель, но эти дьяволы не оставили нам выбора. Я даже ужином не смог вас накормить. Вот хлеб и рис, переплывем, тогда и сможете поесть.

– Вот же засада, – выругался Ригель, – как же настойчив оказался твой папаша, парень! И что теперь с тобой прикажешь делать?

– Вы сами заварили эту кашу, – угрюмо ответил омега, – вам для чего-то надо было утащить меня во время свадьбы.

– Уже жалеешь, что не стал маркизом? – ехидно ухмыльнулся Ригель. – Пойдем, пока псы твоего отца спокойно спят. Ой да, совсем забыл, тебя же надо на руках нести!

– Не утруждайся, я и сам доковыляю, – сердито прошипел Оливьер, попытавшись отскочить назад. Ногу пронзила боль, и он невольно пискнул.

– К утру до берега доковыляешь, в это я могу поверить, – с усмешкой отозвался Ригель, – но прежде перебудишь сторожей своими стонами. Стой, где стоишь, не вздумай шевелиться, рана откроется, а помощь оказать тебе сейчас я не смогу. Повязки и отвары в главном доме, туда сейчас идти опасно, дуралей!

– Вы так забавно спорите друг с другом, точь-в-точь, как мы с моим Пименом, – подал голос Брик. – Ригель, я рад, что ты нашел себе хорошего омегу.

– Это совсем не так, – с досадой отозвался Ригель, легко подхватывая Оли на руки. – Пошли, время не ждет. Брик, сможешь с раненой рукой пригнать лодку назад?

– Ты прежде не был столь заботлив с нашим братом, господин, – Оли не видел со своей позиции лица омеги, но понял, что рыбак сказал эти слова с улыбкой. – Не беспокойся, я смогу. За двадцать лет семейной жизни нам с мужем приходилось испытать и не такое.

Оливьер снова плыл над миром в сильных и надежных руках, прижавшись головой к плечу альфы. Было приятно и тепло, как и ту ночь, когда его нес Черный демон. Вор точно так же вот держал его и быстро шел, а Оли слушал его частое дыхание и глупо улыбался, воображая, что сейчас он на руках не просто у какого-то случайного самца, а у родного и любимого навеки своего мужчины. Фантазия уносит ввысь, волнение охватывает тело, и хочется, чтоб это не кончалось никогда…

***

Ригель довольно грубо плюхнул Оли на сиденье лодки, чем сразу оборвал безумные видения. В полном молчании они пересекли реку, знахарь помог юноше выбраться на берег и посадил на траву.

– Ты посиди пока, мне надо попрощаться с Бриком, потом найти свою лошадь, она пасется где-то рядом.

– Куда же мы поедем, господин?

– Ко мне домой, куда еще? – буркнул Ригель. – Не задавай глупых вопросов, я и так сейчас не в лучшем настроении.

«Я тоже, – про себя вздохнул омега, – кроме неясности, что станется со мной, мне непонятно, кто ты и зачем все это делаешь, обманщик. Возможно, я сглупил, когда с тобой связался, но быть маркизом Бузелем еще ужасней».

Вскоре Ригель вернулся, но один, без лошади. Шумно вздохнул и опустился рядом на траву. Он ничего не говорил, но Оли чувствовал, что альфа сильно озадачен.

– Что-то еще случилось, господин знахарь? – спустя минуту напряженного молчания, осмелился спросить Оливьер. – Вы лошадь не нашли?

– Лошадь моя в порядке, парень, – хмыкнул Ригель, – но вот все остальное – полное дерьмо. Домой к себе везти тебя нельзя, там тоже люди твоего отца. И кто меня подставил так, ума не приложу, однако с этим разобраться прямо вот сейчас никак. Сначала надо спрятать тебя, только вот где? Если на хвост мне сели псы Филлипа Рю, то неизвестно, где еще их можно ожидать и что этот гаденыш вызнал про меня. Проклятье, неужели Онисий опять к нему переметнулся, но как он мог второй раз наступить на те же грабли? Желает выслужиться перед Филлипом, после всего, что он с ним сделал? Придурок и позор семьи, зря я поставил на него…

Он говорил как будто сам с собой, забыв про Оли, потом опомнился и замолчал на полуслове.

– Послушай, парень, есть только один выход из создавшейся ситуации – я отвезу тебя обратно к толстяку Оману. Не бойся, это ненадолго, и ты не будешь там на положении шлюхи. Оман мой друг и многим мне обязан, кроме того, он очень любит деньги, я с ним договорюсь и оплачу расходы на твое житье. Там безопасно, твой отец уже облазил все подобные места, ему нет смысла снова устраивать облаву. Ну, что ты думаешь об этом? Чего молчишь? Не доверяешь мне?

– Не доверяю, – согласился Оли. – Ты обманул меня, разрушил мою жизнь, теперь еще и спрашиваешь мое мнение, прекрасно зная, что мне некуда пойти. Я пережил в борделе страшные минуты, и снова должен возвратиться в место, о котором предпочел бы навсегда забыть. Как же могу поверить, что ты искренен со мной, а не преследуешь опять какие-то свои цели? Может, продашь меня в бордель, чтобы избавиться, и навсегда оставишь там?

– Тебе придется мне поверить на слово, приятель, ибо гарантий дать тебе я не могу, – поморщился Ригель. – Могу только сказать, что у меня совсем другие планы на тебя, и если бы хотел избавиться, то и возиться бы с тобой все эти дни не стал.

Оливьер не ответил, да и что он мог сейчас сказать? С больной ногой, совсем один и в незнакомом месте – куда он мог пойти и где искать защиты? Сейчас ему было почти без разницы, бордель или отцовский дом. Толстяк Оман мог запросто отдать его какому-нибудь жуткому самцу, но мог и не отдать, смотря какие у него дела с Ригелем, а вот попасть в руки взбешенного родителя почти наверняка погибель… Куда ни кинь, все клин, тут доверяй, не доверяй, а путь один – плыть по течению и верить в чудо.

Лошадь, которую привел из лесу Ригель, вроде бы тоже Оли где-то уже видел, однако точно он сказать бы этого не мог. Они скакали тогда с Демоном по темноте да и коней похожих очень много. За всю дорогу Ригель больше не сказал ни слова, и юный граф тоже молчал, да было ему вовсе не до разговоров – раненая нога терлась о лошадиный круп, подпрыгивала в такт шагам коня и нестерпимо болела. Хотелось только одного – скорей приехать, все равно куда, и растянуться во весь рост на чем-нибудь прямом и ровном, хотя бы даже на полу, чтоб отдохнуть от череды событий трех последних дней и от мучительного долгого сидения в вонючей бочке.

========== Глава 18 ==========

– Я где-то видел рожу этого мошенника, – Уаби думал об этом всю дорогу от лечебницы до города, но так и не смог припомнить ничего конкретного. – Он не похож на лекаря, скорее на слугу.

Отец ходил по кабинету мрачнее тучи. Едва взглянул на сына и без слов все понял.

– Что, попусту? Я так и думал. Какой-то заговор против меня – Онисий убежал, Оливьер непонятно где, бумаги кто-то ловко выкрал. Да что такое происходит, черт возьми?

– А вы, отец? Быстро вернулись от маркиза Бузеля. Министр и вас не принял?

– Мы с ним почти договорились, – Филлип поморщился, как будто съел лимон, – он согласился если уж не примириться, но хоть пойти на компромисс, но вот его избалованный сын, которого он любит свыше всякой меры!.. Этот поганец все испортил, заявив, что ни за что не стерпит причиненного ему позора, пока я не найду Оливьера и не отдам его ему в рабы! Я попросил дать мне еще немного времени, ну и помочь людьми, но Бузель отказал.

– Как будем разгребать свалившееся нам на головы дерьмо?

– Надо начать с лесного дома Со, – мрачно изрек Филлип, – я уже вызвал тех лазутчиков, которые его нашли, чтоб доложили обо всем подробно. С чего-то ведь они туда поперлись?.. – Стук в дверь прервал его слова, вошел дворецкий. – Кто там ко мне? О, да, я жду их, пусть заходят. Садись, Уаби, сейчас мы все узнаем досконально.

– Мы пошли за подозрительным человеком, – начал доклад лазутчик. – Он шел вроде как все, ничем себя не выдавая, и на него никто не обращал внимания, но глаз у нас наметан на таких. Он озирался чаще, чем другие, петлял и останавливался в неожиданных местах, пытался слиться со стеной и пригибался.

– Как выглядел тот человек?

– Сгущались сумерки, поэтому лицо мы плохо рассмотрели. Высокий альфа, худощавый, пожилой. Судя по шагу, он довольно ловкий. Ни разу не споткнулся, ничего не сшиб и не задел.

– Что было дальше?

– Он привел нас к этому домишку, долго ходил вокруг, но так и не зашел. Мы поняли позднее, почему он этого не сделал – засов на воротах был заперт изнутри. Альфа должно быть полагал, что в доме никого не будет, когда же понял, что ошибся, то ушел. Он точно от кого-то прятался, господин…

– Вы идиоты! Почему не доложили сразу? Куда пошел от дома этот человек?

– Вроде бы влево… – неуверенно ответил лазутчик. – Мы потеряли к этому бродяге интерес, когда стали следить за тем, что происходит в доме…

– Это Онисий! Он искал убежища и вспомнил о семейном домике в лесу. Надо немедленно все обыскать, там где-то возле дома есть заброшенный свинарник. Возможно, он и по сию пору скрывается внутри, хотя навряд ли, этот малый не дурак, а место ненадежно. Проклятье, почему все мои люди такие тупицы? Наши противники наверно потешаются над нами! Не можем отыскать даже никчемного сына омегу!

В старом свинарнике на первый взгляд не было никаких следов пребывания человека, но граф не поверил этому и велел разворошить мусор на полу во всех хлевах. Так обнаружились остатки трапезы и тщательно прикрытое трухлявым навозом спальное место.

– Так я и знал, этот мерзавец был здесь. Оставить человека, тщательно следить, но если Онисий еще придет сюда, то не показывать себя. Мне надо знать, что этот вор затеял. Докладывать немедленно и все подробно! Куда ходил и с кем встречался – короче, все! Вплоть до того, чего он жрал и сколько раз опорожнял живот! Только попробуйте мне снова упустить его!

***

– Хозяин, ты зачем домой вернулся? – встретил Ригеля Син. – Разве не получил моего сообщения о том, что здесь оставлены соглядатаи графа Рю?

– Сначала не хотел, но поразмыслив обо всем, что мне сказал связной, я передумал. Мне нет нужды скрываться от людей Филлипа. Ни он, ни Онисий не знают, кто я, поэтому связать с каким-то знахарем свои проблемы у графа нет причин, – резонно возразил Ригель. – Скрываясь, вызову лишь больше подозрений. А так, что у него есть на меня? Ну да, использую для сушки трав заброшенный лесной домишко, но мало ли кто мог туда забраться под покровом ночи? Я там бываю редко и не сторожу. Так что пускай торчат тут псы Филлипа, мне эти идиоты не помеха. Меня больше волнует, как смогли они найти наше надежное убежище, причем так быстро?

– Это ваш дядя, господин, – мрачно ответил Син. – Кто ж знал, что он туда пойдет, дурак? В бегах, а потащился в бывший дом вашей семьи!

– Стражи Филлипа не схватили дядю?

– Я больше чем уверен, что граф Рю велел его не трогать. Хочет узнать, что Онисий намерен делать. Теперь за ним следим и мы, и люди Филлипа, а это, сами понимаете, чревато риском.

– Придется мне заняться слежкой…

– Даже не думай, господин, – довольно непочтительно перебил слуга, – на Черного Демона объявлен специальный розыск, весь город на ушах. Ладно еще, первый министр не дал Филлипу личный полк, видно обидевшись за сына, иначе было бы и из дому не выйти. Ты молодец, отлично выдумал со свадьбой, рассорил наших недругов как нельзя кстати.

– Тогда о чем же ты волнуешься? – хохотнул Ригель. – От графских неумех я ускользну в любое время.

– Не будь самонадеян, Ригель, нельзя недооценивать противника, – не согласился Син. – Ты уже сделал множество ошибок, и главная из них – этот омега, сын Филлипа Рю. Хозяин, для чего тебе так рисковать? Если б не этот… Оливьер, мы не попали бы под подозрение и избежали…

– Ладно, ворчун, я знаю все, что ты мне скажешь. Оливьер мне не нужен, но я сломал бедняге жизнь, поэтому и не могу его так запросто оставить одного, без всякой помощи. Кроме того, он не слюнтяй, как прочие омеги, не трус и не предатель, что для меня довольно неожиданно, ибо я был уверен, что омега из семьи Филлипа Рю – избалованный и никчемный пустомеля.

– Где вы оставили его? У рыбаков?

– Н-нет… Ладно, неважно. Он ранен, и я должен завтра навестить его и сделать перевязку.

– Давайте лучше я схожу, хозяин. Скажите только, где он, этот ваш омега?

– Лучше играй роль знахаря и дальше, Син, – с усмешкой отозвался Ригель. – Сиди и принимай больных, вари снадобья и замешивай целебные мази. Они ведь думают, что знахарь – это ты?

– Все шутите, – ни капли не смутился Син. – Я не сказал об этом прямо, господин, просто не отрицал, а что они решили, я за то не отвечаю.

***

Оливьер слышал где-то голоса, но просыпаться не хотел. Опять чужое место, неизвестность и тревога. А где оно теперь – его родное место, такого больше на земле не существует…

– Омега, ведь не спишь? Давай вставай, а то остынет завтрак.

Оли открыл глаза и увидал слугу. Как же его, вроде Пимен? Бета сидел на корточках у самой двери и вид имел какой-то отрешенный.

– Завтрак? Я не хочу.

– Надо поесть. Хозяин разозлится.

– Оман мне не хозяин, – буркнул Оли. – Я ненадолго здесь.

– Сам-то уверен в этом? – хмыкнул Пимен. – Наделал ты, брат, шуму в нашем заведении, когда граф Филлип учинил облаву. А уж как бушевал Безумный Дровосек, про это страшно вспоминать! Сказал, что обязательно тебя найдет и отдерет во все, куда можно засунуть член! Еле угомонился, стребовав с хозяина обратно деньги. С огромными процентами, заметь! Но я как чувствовал, что ты еще сюда вернешься, знахарь натешился с тобой и сдал назад. Да ты не огорчайся, Мими, все альфы негодяи и распутники, такими создал их Господь. Быстро забудешь этого самца, привычка дело наживное. Лучше скажи, ты правда тот бандит, который порешил семь человек в провинции прошлой зимой? Про это шепчутся все наши парни.

– Бандит? – Оливьер поначалу думал возмутиться, но вовремя опомнился и промолчал. Пусть думают, что он бандит, может, тогда никто не будет лезть к нему, как в первый день в танцзале прихвостни Пиона. – Где это я? Роскошное убранство.

– Это особый номер, для изысканных персон, – охотно объяснил Пимен. – Я думаю, хозяин ставит на тебя свой главный козырь. Ты молод и хорош собой, кроме того, окутан тайной. Отбоя от самцов не будет, так что ты быстро скопишь на безбедное житье…

– О чем ты говоришь? – довольно невежливо перебил Оли. – Что значит “скопишь на житье”?

– Оман по сути неплохой хозяин, не то, что многие другие. Он честен со своим товаром и не бросает тех, кто износился, отслужив свое, без всяких средств. Ну, что так смотришь на меня? Не понимаешь? Каждый омега старится, дурнеет, его все реже выбирают альфы, таких хозяин отстраняет от работы и отпускает на все четыре стороны, выдав скопившийся за годы службы в заведении процент. Больше работаешь – больше получишь денег, так что старайся, малый, не ленись, и будешь жить на склоне лет богато!

– Болтал бы ты поменьше всякой ерунды, – буркнул Оливьер, чувствуя, как внутри у него все похолодело. Значит, он все-таки был прав, когда не доверял Ригелю? Проклятый альфа продал его Оману и с облегчением вздохнул? И как только земля носит таких шакалов? – Давай сюда свою еду. Чего с такой опаской двигаешь поднос?

– Нет, ничего, мой господин, вам показалось. Приятно вам покушать, – Пимен как-то неловко отскочил назад и выкатился за дверь. – Какая рожа злобная у этого омеги! Он точно тот мясник-убийца, который резал альф словно арбузы. Зачем хозяин взял такого в дом? Аж дрожь взяла, как он взглянул в упор глазищами, а так на вид вполне нормальный симпатичный парень… – бубнил слуга себе под нос, поспешно семеня по коридору.

***

Долго тянулся скучный бесконечный день. Оливьер изучил свое жилище вдоль и поперек – в этом гнезде порока все дышало откровенной похотью. Но огорчала не интимность обстановки, а навязчивая мысль – что, если он и в самом деле навсегда останется в “Цветочном рае”?

– Слова слуги ничего не значат, – сказал он сам себе, пытаясь успокоить взвинченные до предела нервы, – надеюсь, Ригель сдержит слово. Хотя… его поступки очень странные, если об этом хорошо подумать. И этот Черный Демон, он ему или как брат, или до дури жаден до награды. Ведь вор не просто спас меня от слуг отца, он рисковал собой, сражаясь с восьмерыми, потом нес на руках и переправил к рыбакам на остров, потом… Откуда утром взялся Ригель? И что это за фокусы такие?

Он морщил лоб, мучительно пытаясь припомнить события той ночи как можно подробнее, но ясности не добавлялось. Момент ранения остался в памяти отчетливо, а дальше дело шло гораздо хуже. Он помнил, как вор нес его и смазывал горевшую огнем ногу какой-то прохладной мазью, а в следующий миг вместо него уже сидел Ригель и спрашивал, болит ли рана…

В конце концов Оли оставил бесполезные попытки, решив, что ищет сложности там, где их нет в помине. Вор просто выполнил свою работу и доложил об этом Ригелю, упомянув о ране, тот и приехал посмотреть. А дальше – дальше было то, что было, и нечего ломать себе мозги, пытаясь что-то разгадать. Ясно одно – он, Оливьер, зачем-то нужен знахарю, поэтому он вряд ли его бросит здесь, в борделе. Просто немного надо подождать, тогда все станет ясно и понятно.

Омега размотал повязку и нанес на рану мазь, которую Ригель сунул ему вчера перед уходом. Нога болела, но не сильно, поэтому Оли рискнул чуть-чуть пройтись. Терпимо, но с большим трудом. Глубоко лезвие вошло, ладно еще кость не задета, но знахарь прав – три дня, не меньше, прежде чем он сможет двигаться нормально.

Оли вздохнул и растянулся на постели. То ли на самом деле сон сморил его, то ли он просто задремал, однако долго отдыхать ему не дали.

– Вот он, засранец, где, в моем любимом месте! – насмешливо пропел рядом высокий голос. – Я не поверил, что какой-то выскочка, и здесь, спит на моей постели! Оман совсем не стал меня ценить, ну я ему напомню о себе! Давай, ребята, выкурим отсюда этого придурка! Не бойтесь, никакой он не герой, это все выдумки лентяев слуг.

– Да, господин Пион! – за миг до того, как на него разом навалилось шесть тел, Оливьер успел увидеть рядом с собой очень красивого парня, на лице которого играла злорадная торжествующая ухмылка. Потом кто-то нанес удар по раненой ноге, и Оли поглотила темнота.