Текст книги "Счастье подобно бабочке...(СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Спасибо, что доверились и рассказали, – Оли чуть дотронулся до руки Эстевана и тут же, словно бы обжегшись, отстранился. – Спасибо вам за все, маркиз Эстеван. За то, что дали испытать родителю минуты счастья. За то, что помогли мне и любили как родного. Возможно, так оно и есть, мне просто сложно сразу вас принять. Я видел в жизни мало ласки, поэтому запомню вас и вашу доброту. Спокойной ночи, мой заботливый спаситель.

Эту последнюю ночь в поместье Эстевана Оли почти не спал, забывшись лишь под утро. А разбудили голоса внизу в гостиной. Прислушавшись, Оливьер смог разобрать, о чем докладывал Эстевану донельзя возбужденный Крис – садовник и сторож. Возле решетки целая толпа стражей порядка из поселка, с ними судья и староста, а также управляющие из поместья Земов. У них донос, что здесь скрывается сбежавший из столицы раб Оливьер Рю, поэтому они немедля требуют впустить их внутрь, в противном случае ворвутся сами.

Сердце захолонула паника, и Оли страшно испугался. И за себя, и за Эстевана, и за хозяина Грегора – им всем сейчас грозила страшная беда.

– Ригель придет. Ригель спасет меня. Не бросит, – как заклинание твердил он, сжимая до синяков тонкие пальцы. – Нужно немного подождать. Ригель придет, я в это верю! ОН ПРИДЕТ!

========== Глава 56 ==========

– Что вам угодно в моем доме, господа? – гневно спросил Эстеван, останавливаясь у решетки. – По какому праву вы угрожаете мне самовольным вторжением?

– Вот ордер, господин Юлай, – с любопытством заглядывая за спину хозяина, сказал судья. – У нас донос, что вы скрываете сбежавшего раба. Извольте добровольно пропустить нас для осмотра дома, иначе нам придется выломать решетку, и в этом случае, если найдем раба, вас тоже ждет тюрьма, учтите это. Если не пустите, значит, вы знаете, кто тот омега, которого вы увезли с моста! Значит, сознательно скрываете преступника…

– Я не желаю слушать этот вздор! – резко прервал Эстеван. – Уходите!

– Так я и знал! – к решетке протиснулся Маклир. – Отродье свергнутого графа здесь, поэтому этот урод нас не пускает! Ломайте чертово железо, стражи, что встали истуканами? И побыстрей!

– Потише, господин Маклир, – откуда-то сзади раздался голос старосты, – я что-то не вполне вас понимаю. В поселке говорили, что пропавший парень – ваш жених, и что вы жизнью рисковали, чтобы его спасти. Откуда же такая ненависть сейчас?

– Я что, должен отчитываться перед вами? – взревел Маклир, но отец дернул его за сзади за рукав, и альфа тут же сбавил тон. – Омега обманул меня, я и не знал, кто он такой, – нехотя буркнул он. – Из-за него я получил увечье. Он должен заплатить мне, став моим рабом! Я требую его найти!

– Да, по закону вы имеете на это право, – важно кивнул судья. – Вы первый донесли на беглеца, значит, он ваш. Ну что же, господин Юлай, откроете ворота для осмотра вашего поместья? Для вашего же блага нас пустить.

Со стороны поместья подошел Корет, немного молча постоял, потом взял брата за рукав и отвел от решетки.

– Ты им не сможешь помешать, – чуть слышно прошептал он, сочувственно глядя на огорченное лицо Эстевана. – Они так просто не уйдут, ты знаешь сам, так что пусти их, пусть обыскивают дом. Так больше шансов уберечь омегу. Возможно, что они его и не будут слишком тщательно…

– Я идиот, – Эстеван не дослушал брата, – я полный идиот и эгоист. Граф Со был прав, мне надо было отпустить с ним Оли. А что теперь? Нам даже спрятать негде бедного мальчишку, они его найдут и заберут с собой. Этот урод, ты слышал, требует его себе в рабы? Что он с ним сделает, мне даже думать страшно.

– Нам надо как-то время протянуть. Граф Ривьер обещал здесь быть к обеду. Если его дождаться, все будет в порядке.

– И как мы этом сделаем? Единственный наш шанс – их не пускать, пускай ломают дверь, это довольно трудно сделать.

– Но этим ты покажешь, что омега у тебя. Тогда и сам будешь в опасности. Нет, все-таки придется их пустить. Если Ривьеру нужен этот парень, он вытащит его и у Маклира. Не забывай, что он владелец графства, а значит у него побольше полномочий, чем у судьи Оклуши, и уж тем более у управляющих какого-то поместья.

– Я притворюсь, что мне нехорошо, и спрячу Оли у себя в постели, а ты скажи судье, что принесешь ключи. Как можно дольше протяни с ключом, а там уж на удачу, Корет…

– Что вы там шепчетесь? Сговариваетесь нас обмануть? – возвысил голос Маклир. – Судья, велите выломать решетку! Преступник там, я чувствую нутром!

Эстеван охнул и схватился за живот. Корет мгновенно среагировал и удержал его за плечи, потом сердито глянул на пришельцев.

– Все из-за вас! Вчера у господина обострилась старая кишечная болезнь, я даже вызывал ему приезжего лекаря, а тут опять больному человеку покоя нет! Пойдемте, господин, я уложу вас отдыхать. Вам надо выпить снадобье, что дал вчерашний лекарь…

– Постойте, вы куда! – взревел взбешенный промедлением Маклир. – Откройте эту чертову решетку!!!

– Немного обождите, господа, – поддерживая Эстевана, обернулся Корет. – Я вас впущу, только сначала уложу больного и возьму ключи.

– Ты врешь, мерзавец! Разве у него нет при себе ключей?!

– Потише, господин Маклир, – одернул альфу судья, – вы так несдержанно себя ведете. Придется обождать, если омега здесь, он никуда не денется и будет вашим!

В бессильном гневе Маклир двинул по железу кулаком и зашипел от боли и досады.

***

Его не обыскали, только пользы в том Ригель сейчас не видел – до спрятанной в подошве маленькой отмычки добраться он никак не мог. И чертов Юл, конечно же, не хватится его, лучше продрыхнет на свободе, хотя он говорил верзиле, что идет во флигель к Зинту и там с ним может всякое случиться.

Сплошная тьма словно давила на него со всех сторон, сжимая сердце в безнадежной и глухой тоске. Что он наделал, идиот, когда был близок к цели? Зачем не настоял на срочном и немедленном отъезде, зачем поддался жалости к отцовским чувствам Эстевана Ди, которые тот сам себе, скорей всего, придумал?

И что теперь? Маклир уже пошел (или вот-вот пойдет) с судьей к туннелю, и Эстеван не сможет помешать ему заполучить Оливьера и увезти с собой. И где потом его искать, что этот негодяй с ним сделает? Немного успокаивало то, что Оли ждет его ребенка, значит до родов парень будет жив здоров. Зинт не допустит, чтоб единственному будущему внуку был причинен какой-то вред, но вот потом Оли ждала жизнь пострашнее рабства… Нет, невозможно, он не может допустить, чтобы Оливьер угодил в такую передрягу, а значит, должен вырваться из западни любой ценой!

Подергал ноги – связаны на совесть. Подрыгал пальцами – узлы довольно далеко. Не дотянуться, даже если вывернуть суставы наизнанку. О, здесь зазубрина внизу на подлокотнике, если попробовать тереть веревку об нее…

Он дергался, словно паяц, вертел рукой, сдирая кожу на запястье, шипел от злости и досады на себя, от страха за судьбу любимого, от ненависти к Маклиру, от гнева на весь этот чертов мир. “Спокойно, Ригель, так нельзя. Если поддашься панике, то проиграешь”. Рука саднила все сильней, веревка натирала кожу (Ригель услышал запах крови), но вроде бы немного стала послабее. Остановившись, он проверил. Да, вроде удалось перетереть частично. Напрягся, потянул сначала влево, потом в другую сторону, вверх, превозмогая боль, опять налево и направо. И, наконец, звук рвущейся пеньки, прозвучавший в тиши подвала победной музыкой.

Однако до победы было далеко, и Ригель это понимал. От кресла он освободился, но по-прежнему заперт в подвале. Замок снаружи, до него не доберешься никакой отмычкой, к тому же наверху наверняка оставлена охрана. Он встал, бесшумно отодвинул кресло, нащупал лестницу, поднялся по ступеням. Глаза давно привыкли к темноте, и он увидел узенькую щель, идущую вдоль крышки, закрывающей подвал. Так, это шанс. Можно попробовать узнать, что там снаружи. Если крючок или засов, то это было бы большой удачей…

Просунув в щель отмычку, безнадежно прикусил губу. Замок. Он ничего не сможет сделать. Попробовать орать, что задыхается? Навряд ли купятся те, кто оставлен сторожить его, но вдруг? Хуже не будет все равно. Но как узнать, есть кто снаружи или нет? Вроде бы тихо, ни шагов, ни голосов. Возможно, Зинт и не оставил никакой охраны. На самом деле из подвала не сбежать, а Юла запросто мог заманить куда-то и связать, на всякий случай.

Чуть надавил на крышку, расширяя щель, набрал побольше воздуха и… тут снаружи что-то изменилось. Стукнула дверь, кто-то вскочил, вроде бы стул упал… Что там такое, черт возьми?

– Хозяин, где ты? Отзовись! – Это же голос Юла! – Эй, костоправ, ты здесь?

– Юл, я в подвале, заперт на замок! – во всю мощь легких заорал Ригель. – Юл, делай что угодно, только вытащи меня отсюда!

– Не беспокойтесь, я их сделаю, хозяин!

Удары, ругань, звук борьбы, треск стульев, сотрясенье пола. Ригель старался разобрать, что происходит наверху. Хоть бы чего-то говорил, поганец! Сколько их там против него, ему наверно не до разговоров. Кто побеждает, можно ли надеяться на то, что Юл ему поможет? Драка длилась недолго, несколько минут, но пленнику она казалась вечной. Вот, наконец, удары стихли, сменившись стонами проклятья, шаги, гортанный смех разбойника и два удара, прекратившие и стоны.

– Юл? – хрипло выдохнул Ригель. – Ты цел?

– А то! – новый смешок. – Сейчас, только свяжу этих придурков да поищу, нет ли ключей от вашего застенка. А не найду, собью замок. Немного посиди там, костоправ. Вот черти, надо же, засунули тебя в подвал! Да ты избит! Кто это сделал, эти вот уроды! – Юл пнул поверженных врагов и повернулся к Ригелю. – Тебе сейчас и самому бы не мешало к лекарю…

– Давно уехал Маклир?

– Нет, недавно. Я выждал малость и пошел проверить, уж слишком подозрительная рожа у него, да ты и сам сказал, что может быть все, что угодно. Зачем он запер вас, хозяин?

– Оли в опасности, нам надо торопиться. Сходи на кухню за горячей водой и свистни мою лошадь, достань из торбы городской костюм. Я сбрею бороду и приведу себя в порядок.

– Хозяин, что-то я не понимаю, – едва успевая за графом, почти бегом направлявшемся к главному дому, пробурчал Юл. – Если твой парень угодил в беду, то разве время наряжаться? Разве не нужно прыгать на коня и мчаться выручать…

– Делай, что я сказал! – отрезал Ригель. – У нас нет времени на разговоры!

Спустя полчаса одетый в роскошные одежды Ригель уже скакал по направлению к туннелю, и на груди его сверкала бляха главного владельца графства, которая до сей поры была еще при нем.

***

– Проклятье, неужели опоздал? – безумным взором глядя на распахнутую дверь в туннеле, воскликнул Ригель. – Неужто Оли угодил уже в лапы Маклира?

Он вдарил шпорой по боку коня, быстро преодолел оставшуюся часть туннеля, выехал на свет и остановился, зорким взглядом окидывая открывшуюся его взору картину. Да, здесь, похоже, весь состав судебного ведомства Оклуши. Дом Эстевана окружен со всех сторон, но слава Богу, кажется, он вовремя приехал! Раз вся эта компания толчется здесь, значит, Оливьера еще не отыскали. Вот староста стоит, и с ним его помощник, а управляющих не видно, должно быть рыщут по дому в первых рядах.

– Что происходит, черт возьми? – приняв надменный вид, Ригель подъехал ближе. – Как смеете тревожить господина Эстевана Ди?

– Кто вы такой, милорд? – увидев знатного вельможу, оробел староста. Без бороды и без усов, в роскошном дорогом костюме, он не узнал в Ригеле лекаря. – В-вы… вы знакомы с господином Стефаном Илаем? Как вы его назвали? Эс-стеван?..

– Здесь я вопросы задаю! – возвысил голос Ригель. – Зачем тут стражники и люди из судебного ведомства? Вы староста? Извольте отвечать!

– Я… только лишь как представитель местной власти, – старый чинуша тут же почуял нечто неладное, слишком уж властен был лик явившего перед ним вельможи. – Нам донесли, что в этом доме прячут беглого раба… вот мы и проверяем, так ли это…

Ригель изящно спешился, кинул поводья подбежавшему Юлу, однако в дом войти не успел. Дверь распахнулась, показались стражники, за ними сам судья, потом Эстеван и Оливьер, оба со связанными за спиной руками, сзади весь раскрасневшийся и торжествующий Маклир, чуть поотстали Зинт и огорченный Корет. Ригель взглянул на Оли и зажегся гневом. Вид у омеги обреченный, глаза потухшие, губа разбита, а рукав оторван – подлец Маклир успел уже его побить. Эстевану досталось тоже, под глазом у него кровоподтек, должно быть, он пытался защитить Оливьера, но силы были слишком неравны.

Граф властным жестом преградил дорогу. Сузив глаза, он несколько секунд молчал, стараясь обуздать порыв вцепиться альфе в глотку. Все встали и смотрели на него. Судья с недоумением, Маклир с досадой, а Эстеван как на явившегося с неба Бога. Из глаз Оливьера плеснула боль и только что испытанная безнадежность, и Ригель вздрогнул, в этот миг страдая больше, чем омега. Он виноват перед Оливьером, так страшно виноват. Если бы можно было все исправить, он ни за что не отпустил его сюда, и ничего бы не случилось!

– Извольте объясниться, господин судья, – ледяным тоном обратился он к представителю закона. – Кто дал вам право бить и арестовывать моих людей?

– Кто вы такой, чтоб я отчитывался перед вами? – дерзко спросил судья, несколько оправившись от нежданного явления неизвестного человека в богатых одеждах. – Мы исполняем здесь свою работу, извольте отойти и не мешать.

– Кто я? Вы узнаете эту бляху? – Ри показал на знак главного владельца графства. – Я Ривьер Со, ваш повелитель. Приказываю вам оставить пленников и удалиться!

– Владелец графства? Быть не может, – растерянно пробормотал судья, разглядывая бляху. – Но… почему… откуда вы, милорд? Здесь, в нашем захолустье?..

– Вы верите ему, судья? – дернув Оливьера за связанные руки, взревел Маклир, в мгновенье осознав, что долгожданная добыча ускользает. – Вы приглядитесь – это же заморский лекарь, а врет, что он владелец графства. Знак он украл или подделал. Да это просто шарлатан, тем более с побитой рожей! Прочь, плут, омега мой, я никому не уступлю раба. С дороги, чертов лжец, не выйдет у тебя нас обмануть!

– А ты, пожалуй, прав, – сощурился судья, – я тоже узнаю в этом “вельможе” знахаря с восточных островов. Эй, господин, не знаю, для чего тебе весь этот маскарад, но лучше бы освободить дорогу, иначе тоже отведем в тюрьму. Стража, вперед! Расчистите нам путь!

– Стойте! – граф поднял руку вверх. – Знак можно и украсть, согласен. Но вот фамильную татуировку не подделать. Я покажу вам, идиоты, но вы мне дорого заплатите за это! За недоверие, за унижение и непочтительность к верховной власти! Вы знаете законы графства!

Рванув одежды, Ригель обнажил правую руку от плеча до локтя, и все увидели двух двухголовых змей, которые переплелись в смертельной схватке, разинув пасти с острыми, как шилья, языками. Глаза графа сверкали гневом, и вид его был грозен и суров.

– Что скажете теперь? – изящным жестом приведя себя в порядок, спросил он у застывшего, как статуя, судьи. – Я самозванец или нет?

– Прошу пощады, ваша милость! – судья смертельно побледнел и рухнул на колени, за ним и староста, и Зинт. Маклир остался на ногах, глядя на всех безумными глазами. – Все ваши повеления для нас – закон! Помилуйте наше неведение, вельможный граф! Если вам что-то нужно, только прикажите!

– Мне ничего не надо, уходите, – царственным жестом показал Ригель. – Прочь с глаз, два раза повторять не буду!

Судья поднялся. Поминутно кланяясь, пошел назад к туннелю, стражники потянулись следом, но тут случилось то, чего никто не ждал, и ожидать не мог. Взбешенный Маклир с ревом: “Нет!” нагнулся, вытащил из сапога кинжал и замахнулся, целя Оли в сердце. Никто не успевал вмешаться, только Эстеван. Мгновенно вклинившись меж ними, он как мог прикрылся и принял на себя удар. Кинжал вошел немного ниже правого плеча, и Маклир ошалело заморгал, однако не остановился. Он словно бы утратил разум, превратившись в бешеного зверя. Отбросил раненого, замахнулся вновь…

Ригель рванул вперед, кого-то оттолкнул, в бессильной ярости осознавая, что не успеет помешать. Он сделал невозможное, достав руку с ножом, но все же опоздал, совсем чуть-чуть, на мизерный, неуловимый миг. Увидел искаженное ужасной болью милое лицо и набухающую кровью светлую тунику Оли. Из горла графа вырвался животный рык, и он утратил над собой контроль. Как демон мести налетел на Маклира, рвал и метал, вложив в удары ненависть к подонку, безумный страх за своего омегу и раздирающую душу боль. Мелькнуло белое неузнаваемое лицо Зинта, его разинутый в безмолвном крике рот.

– Схватить урода и связать! – страшным свистящим шепотом отдал приказ Ригель и повернулся к Оли, страшась увидеть худшее.

Весь левый бок в крови, но роковой удар Ригель отвел. Надо немедленно узнать, как глубока и как опасна рана. Еще и Эстеван, он тоже ранен…

– Не беспокойтесь за меня, – тот словно услыхал его, – и позаботьтесь об Оливьере, прошу вас, Ривьер. Мальчик не может умереть вот так, от подлого удара мерзкого ублюдка.

========== Глава 57 ==========

Оли воспринимал жизнь только через боль. Она рвала его на части, не давая передышки, и разум подсознательно старался избежать ее, снова и снова погружая раненого в глубину беспамятства. Потом омега снова приходил в себя и даже слышал чьи-то голоса, но чьи они, не мог понять, сосредоточив все свои слабые силы на борьбу с телесными страданиями. Иной раз пробовал открыть глаза, свет проникал через ресницы и давил, тогда он оставлял попытку и лежал, пережидая острое мучительное жжение в боку, только оно не проходило и терзало тело, – зло, бесконечно и жестоко.

– Не двигайся, тебе пока нельзя, – в какой-то миг он разобрал слова. – Я знаю, очень больно, но придется потерпеть. Сейчас я дам отвар, попробуй выпить.

Чья-то рука коснулась головы, скользнула на затылок и приподняла. Рот приоткрыли, звякнула о зубы ложка, остро пахнуло лугом и травой. Оли пить не хотел, но почему-то подчинился. Вяло глотал, не понимая вкуса, иной раз и глотнуть не получалось, и жидкость вытекала изо рта на подбородок и на шею.

– Все хорошо, Оли, не беспокойся… – чей это голос, он такой знакомый? – Сейчас я оботру твое лицо. Вот так, теперь лежи и постарайся ни о чем не думать. Тебе надо поспать, во сне все заживает в два раза быстрей. Когда снова проснешься, будет лучше…

Оли пришел в себя под вечер. Открыл глаза, увидел знакомый потолок своей спальни, на нем луч солнца угасающего дня. Боль мучила его уже не так, тогда он рискнул повернуть голову и посмотреть вокруг.

Приятно пахло смесью трав и… альфой. К тому ж не просто альфой, а Ригелем. Этот особенный неповторимый запах Оли не спутает ни с чем и никогда. А вот и он, откинув голову на спинку кресла, спит. Щетина на щеках, а под глазами синие круги. Даже в вечернем свете солнца ясно различимы…

Ригель… Оли напрягся и припомнил все. Свое отчаяние, страх и безнадежность, когда их с Эстеваном повели со связанными за спиной руками, злорадного Маклира и его кулак, разбивший в кровь лицо. Потом откуда-то вдруг появился Ригель, красивый и нарядный, словно Бог. В сердце лавиной хлынула отчаянная радость, но тут их взгляды встретились, и Оливьер оцепенел, увидев в серых глазах графа так хорошо знакомый ему азарт охотника, наконец-то поймавшего в силки свою добычу. На место радости пришла опустошенность, Оли попятился, словно надеясь убежать, плечо Эстевана его остановило.

– Все будет хорошо, малыш, не бойся. Теперь все будет хорошо, – услышал на ухо чуть слышный шепот, но утешения Эстевана вызвали в душе лишь досаду. В тот миг Оли совсем забыл, что накануне верил в Ригеля и ждал, что он придет за ним, не бросит в трудную минуту. Сейчас он думал лишь о том, что альфы все как близнецы, все на одно лицо, они кроят мир по своим удобным меркам, не думая о том, что их резак кому-то причиняет боль.

Оливьер не хотел смотреть, но все равно смотрел, словно глаза не подчинялись мозгу. Видел двух альф, их ненависть и противостояние друг другу, с недоумением и мукой понимая, что победителю в награду он – беспомощный и жалкий раб, отвергнутый и Богом, и людьми. Стоя на перекрестке судеб, он сам не понимал, как относился к Ригелю, все чувства в нем застыли и сдались на милость разуму, жестко сказавшему, что граф – виновник всех ужасных бед, что Оли довелось испить.

Итак, или Маклир, или Ригель – другого не дано. С первым его ждала жестокая расплата, а со вторым… возможно будет очень хорошо, но все же следовать за ним или остаться, решит не Оли. Он будет вынужден достаться победителю, тому, кто отобьет его, как долгожданный приз, и уведет с собой, а этого омега не желал, ни разумом, ни сердцем.

В ушах стучала кровь, поэтому он плохо слушал, и пропустил решающий момент, когда белый от бешенства Маклир вдруг бросился к нему с ножом в руках. Молча стоял, смотрел в лицо своей погибели и даже не боялся. Опомнился, когда мелькнула тень, брызнула кровь – это Эстеван принял на себя удар. Тогда он закричал, от страха за того, кто пострадал невинно, ради того, чтобы его спасти.

Не спас. Маклир ударил снова. Боль была столь сильна, что Оли потерял сознание и больше ничего не видел, в последний миг успев подумать, что его мучениям настал-таки финал, и больше никаким самцам не удастся рвать его на части и навязывать свою волю…

Словно почувствовав на себе взгляд раненого, Ригель вскочил и бросился к постели. Он улыбался и глаза его блестели.

– Ты наконец пришел в себя. Я рад. Как чувствуешь себя, что-то болит?

– Граф Ри… – Оли не фамильярничал, просто на то, чтобы выговорить имя, не хватило сил. – Ясень… Эс-стеван, что с ним?

– С ним все в порядке, милый, не переживай. Плечо ему перевязали, рана заживает. А ты? Как ты? Что беспокоит? Говори…

– Как мой… – Оли запнулся и умолк, не зная, как назвать свой ненавистный плод, но этого и не требовалось, ибо Ригель понял его без всяких слов.

– Я сделал все, чтобы спасти ребенка, но удар ножа не оставил ему шансов, – тихо сказал он, дотрагиваясь пальцами до тонкой руки, лежавшей поверх одеяла. – Знаю, ты не хотел рожать, но все же это был живой здоровый плод, который мог бы вырасти достойным человеком. Эстеван очень огорчен, но также чрезвычайно рад, что смог тебе помочь в такую трудную минуту.

– Помочь? – не поворачивая головы, пробормотал Оливьер. Пальцы Ригеля были теплыми, прикосновение их странно действовало на него и отвлекало. – Да, он закрыл меня собой.

– Не только это, Оли. Твоя рана оказалась очень глубокой, к тому ж пришлось еще и извлекать ребенка. При операции ты потерял так много крови, что твоя жизнь оказалась под угрозой. Понадобилось переливание от другого человека, на островах я научился это делать, вот только кровь бывает разная, не каждая годится. Взял образцы у всех, но ни один из нас не подошел, потому что у тебя оказалась редкая группа крови. Она совпала только с Эстеваном, хотя сначала я не хотел включать его в число возможных доноров, он тоже ранен, но маркиз настоял, и его кровь подошла. Положение было серьезное, поэтому, учитывая, что других вариантов нет, я перелил тебе немного от него, а он твердил, чтобы я брал как можно больше….

“Кровь Ясеня мне подошла. И что же это может значить? Что он на самом деле мой родной отец?”

– Как он сейчас? – сказал Оливьер вслух. – С ним все в порядке?

– Пока он слаб, ему надо побольше спать, но кровь имеет свойство восстанавливаться, и довольно быстро… Оли, ты знаешь, кто такой Эстеван Ди?

– Да, господин мне рассказал, – с усилием сказал омега, – спасибо и ему, и вам, я этого не стою. Могу ли я задать вопрос? Что будет с нами после всех этих событий? Господина маркиза по-прежнему будут винить в том, что укрыл сбежавшего раба?

– Нет, – честно ответил Ригель, – никому из вас ничто не будет угрожать, я написал уже об этом дядюшке в столицу. Ты сможешь жить или по-прежнему здесь, с Эстеваном, или вернуться к Земам. Кстати, твой старый воспитатель поправляется, и хоть не сможет быть таким подвижным, как до получения увечья, но на своих ногах передвигаться будет. Ну все, поспи, тебе надо набраться сил, такие длинные беседы преждевременны…

– Постойте, у меня еще вопрос, – Оли взглянул ему в глаза и на мгновение застыл, забыв, о чем хотел спросить, так много было в них печали. Хлопнул ресницами, нахмурился, потом продолжил, несмотря на поселившееся в глубине души сомнение, а стоит ли об этом говорить? – Если нам с господином ничего не угрожает, должен ли я ехать за вами, граф Ривьер? Вы говорили, что приехали сюда и из-за меня, что бросили свой пост и положение в столице. Но здесь предстали перед всеми в вашем истинной обличье. Что это означает, ваша милость? Может, Вы передумали и возвращаетесь назад, к супругу?

– Нет, я не передумал, Оли, и предложение мое осталось в силе. Но ты мне ничего не должен. Все будет так, как сам решишь, я примирюсь с любым твоим решением, но буду счастлив, если ты со мной поедешь… Нет-нет, не надо отвечать сейчас, поговорим об этом позже, хорошо? Не думай ни о чем и отдыхай.

Он наклонился, бережно поправил одеяло и вышел за дверь. В гостиной натолкнулся на Эстевана, который медленно шел к лестнице, намереваясь подняться на второй этаж.

– Маркиз, зачем вы встали? – строгим лекарским тоном сказал Ригель. – Рана и дополнительная трата крови – отнюдь не шутки, вам еще нельзя вставать.

– Хочу взглянуть, как Оли, сердце ноет, – признался Эстеван. – А вы оттуда, граф? Вам тоже не мешает отдохнуть, на призрака похожи. Но почему такое выражение лица? Что-то не так, мальчику плохо?

– Рана в порядке. Заживает. Прошу вас позаботиться о нем. Теперь, когда совпала ваша группа крови, я думаю, что он действительно ваш сын. Если желаете, я помогу оформить нужные бумаги и дать ему вашу фамилию и титул.

– Я был бы только рад, если, конечно, Оливьер не возражает. Но почему вы говорите так печально, граф? Зачем вы просите меня заботиться об Оли? Вы справитесь с этой задачей лучше всех.

– Маркиз, я уезжаю из Оклуши, сразу же, как получу известие о том, в порту ли мой корабль. Но даже если не в порту, я все равно уеду из поселка, немедленно, как только соберусь. – Он горько усмехнулся, уловив в глазах маркиза удивление, потом продолжил. – Я опоздал, и это опоздание ничем нельзя исправить. Оливьер изменился, пережив насилие и боль, он даже смотрит на меня теперь иначе, и это изменение я прочитал в его глазах. Он не простит меня, не примет, и конечно же, он никуда со мной не поедет. Об этом даже и мечтать не стоит, и я не буду спрашивать его лишь для того, чтобы услышать слово “нет”.

– Но для чего вам уезжать? Вы можете жить и в поселке, лечить людей, и может быть со временем, Оли вернется к прежней жизни.

– В пределах графства я остаться не могу, тем более, что староста и мировой судья знают теперь, кто я такой, – с грустью ответил граф. – Я сам себе отрезал все возможные пути, и вариантов не осталось. Прощайте, Эстеван, я дам все нужные рекомендации Уману, да вы и сам, как я слышал, тоже знаете немало в знахарском искусстве.

***

– Равиль… о, извините, господин Ривьер! – возле лечебницы навстречу бросился Уман. – Я восхищен вашими навыками, просто очарован. Не мог бы даже и подумать, чтобы рожденный благородным стал заниматься лекарской наукой! Прошу вас, научите меня технике операций и переливания крови! И неужели же на островах уменье исцелять достигло столь значительных высот?!

– Я скоро уезжаю из Оклуши, Уман, но кое-что успею показать. Кроме того, оставлю пару книг и небольшую часть своих приспособлений. Пока же должен съездить к Земам, там у меня, вы знаете, тоже есть пациент. Прошу вас позаботиться о раненых в поместье Ди, сейчас их жизни ничего не угрожает, вы справитесь и без меня. Я утром загляну, узнать, как происходит заживление.

– Но у меня к вам тысяча вопросов! – воскликнул было Уман, но тотчас же сник. – Простите, постоянно забываюсь, что вы вельможный граф, и мне положено смиренно преклонять колена. Не беспокойтесь, с господином Эстеваном и омегой все будет в порядке, я приложу все силы, чтобы они поправились без осложнений.

В поместье Земов при его появлении на двор высыпали почти все слуги. Впрочем, они не подошли, остановившись в глубине, с почтеньем пропустили старика Грегора. Он молча ждал, пока Ригель слезет с коня, и тут же низко поклонился.

– Милорд, простите старика. Вы сразу показались мне знакомым, но я подумал, что ошибся. К тому же ваша скромная одежда и борода…

– Не извиняйтесь, господин Грегор, – мягко прервал Ригель. – Да, понимаю, вы хотите расспросить меня о многом. Я все вам расскажу, пойдемте к Харту. Он верно рад, что Оливьер нашелся.

– Да! Он сегодня даже встал, правда далось ему это непросто, и если бы не слуги, то ушибся. Словно помолодел на десять лет, но я, признаюсь, не сказал ему, что Маклир ранил Оливьера. Как рана, расскажите мне скорей, если что-то плохое с парнем, буду век жалеть, что понапрасну обнадежил друга.

– Оливьер поправляется, все будет хорошо, – скрывая грусть, чуть улыбнулся Ригель. – Пока идем, давайте разрешим еще одну заботу – об управляющем. Зинта вы больше здесь не можете держать, он замышлял отнять у вас поместье.

– Да, знаю, – горестно кивнул старик, – я доверял ему, приняв как завещание, слова брата о том, что он порядочный и верный человек, но Зинт нас предал, укусив ту руку, что его кормила. Что будет с ним, вельможный граф? Маклир сидит в тюрьме, ждет приговора по обвинению в покушении на двух человек, но Зинт вроде ни в чем не виноват, только формально. Он мстительный, и я немного опасаюсь.

– Не беспокойтесь, я велел судье арестовать и Зинта. Он явный и безоговорочный сообщник сына, его преступных замыслов вполне довольно для сурового наказания, и Зинт его не избежит. Оба отправятся отсюда на галеры.

– Жаль, что Зинт оказался подлым человеком, – снова вздохнул старик. – Он был отличным знатоком всех здешних дел, кем заменю его, просто не знаю…

– Есть человек, и я об этом тоже собирался с вами говорить. Его согласие уже получено, слово за вами. Это Корет Ливон, порядочный и энергичный альфа, он через многое прошел и будет вам незаменим в поместье. Если согласны, то он завтра же приступит к должности, хозяин!

– Торговец мясом? – с небольшим сомнением спросил Грегор. – Вы в нем уверены, милорд?

– Уверен, можете поверить. Он деловой и очень умный человек. Вы лучше просто не найдете… В чем дело, господин Грегор? Если вам предложение не по нутру, я не настаиваю, ваше право выбрать управляющим кого-нибудь другого.

– Нет, я хочу у вас еще спросить, пока мы тут одни, и Харт не слышит. Чтоб лишний раз не волновать его. Скажите, граф Ривьер, раз вы так говорите про управляющего, про галеры, значит, никто не будет нас преследовать за укрывательство… хм, господина Оливьера Рю, так ли я понял? Зинт угрожал мне, требовал, чтоб подписал бумаги на него. И с парнем что, с Оливьером, я про него? Вы заберете малого с собой?