Текст книги "Счастье подобно бабочке...(СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Вот и сейчас омегу охватило именно такое чувство, и он боялся шевельнуться, чтоб не спугнуть его. Хотя бы ненадолго, но забыть все свои беды и невзгоды, и насладиться иллюзорным счастьем, здесь, в этой неизвестной тишине, где так призывно пахнет тем далеким беззаботным летом…

Он шевельнулся и открыл глаза. Хм, вроде бы сарай. Бревенчатые стены, сплошь увешанные пучками растений, с одной стороны наполовину сухих, с другой совсем зеленых. Где это он? Похоже на жилище знахаря. Как он сюда попал?

Оливьер попытался сесть, но застонал и тут же лег назад. Он чувствовал себя невероятно слабым, как будто его выжали до дна. Кружилась голова, сильно мутило, во рту противный горький привкус, но при этом (вот странно!) желудок настоятельно просил еды.

– Что происходит, черт возьми? – ему хотелось как-то разогнать давящую глухую тишину, но вышло только хуже. Свой голос прозвучал неузнаваемо и хрипло, и Оли запаниковал всерьез. Может, попробовать позвать на помощь? Но он не знал, друг или враг ему хозяин этого сарая. Скорее, враг, если довел его до обморока и болезни…

Сквозь замутненный разум мысли пробивались туго и представление о времени он утерял. Сколько он здесь лежит? Судя по ощущению голода – давно… Обрывки разных образов крутились перед ним, но не желали складываться в общую картину… он вспомнил темноту повозки, нападение разбойников, огромные чаны на дымной кухне, вонючего самца, грубо сдиравшего с него одежду… О, небеса, так это был не сон?.. Бордель, цепь на ноге, боль в вывернутых за спиной руках, повязка на глазах и кляп во рту, какой-то Ригель, а потом опять повозка…

Но кто он, этот Ригель, почему увез его? Отец узнал, что он попал в бордель и приказал проверить красные дома, сославшись на поимку беглого преступника? Поэтому хозяин “Рая” и струхнул, ведь он считал, что Оливьер убийца или вор, договорился с кем-то, заплатил и попросил забрать подозрительного новичка к себе, пока все не утихнет. Значит, Оливьер здесь пробудет день, от силы два, потом знахарь вернет его обратно в заведение Омана.

Но он не может стать игрушкой для самцов, это не жизнь, а настоящий ад! Домой обратно тоже нет пути, отец его убьет и спишет на несчастный случай. Надо попробовать сбежать, пока он здесь! Добраться до монастыря и попросить защиты у игумена и братьев. Это единственная возможность остаться в живых и сохранить рассудок! Но как же это сделать, если он настолько слаб?

Послышались шаги и Оли повернулся к двери. Хотелось притвориться спящим, но он лишь сдержанно вздохнул и приготовился увидеть человека по имени Ригель, которому было позволено делать с ним все, что он захочет. Вот он и сделал, чем-то опоил, наверно для того, чтоб не сбежал…

– Проснулся, парень? – на Оливьера в упор взглянули серые глаза очень красивого парня лет тридцати. Оливьер этого не ожидал и в изумлении моргнул, не в силах отвести от знахаря завороженный взгляд. Да полно, может, он и никакой не знахарь, с таким лицом только в салонах красоваться, а не лечить увечных и больных. – Погано чувствуешь себя? Син, принеси еду! Сначала ешь, потом поговорим…

– Я не хочу вашей еды! – упрямо отказался Оли. Голос окреп, и он почувствовал себя уверенней. – Кто вы такой и что вы сделали со мной?

– Кто я такой? – хмыкнул красивый парень. – Я знахарь, твой спаситель, граф Оливьер. Если б не я, твой папочка давно тебя нашел и наказал, а может даже и убил. Не притворяйся простаком, я знаю, кто ты и почему оказался в таком положении. Тебя везли ко мне для процедуры очищения, разве не так? Но по дороге на повозку напали разбойники, тебя схватили и продали в бордель. Какой сюрприз для знатного отца! Он опасается, что правда выплывет наружу, тогда вашей влиятельной семье не избежать позора, поэтому велел тебя найти. Однако он не знает точно, был ты в борделе или нет, так что не все потеряно, приятель! Хочешь забыть все эти дни, словно кошмарный сон? Хочешь спокойно выйти замуж и порадовать супруга непорочностью, сомнения в которой после проведенных процедур не будет никаких?

Оли молчал, сверля красивого самца недобрым взглядом. Продажный, как и все, раз занимается подпольными делами ради денег. С таким договориться невозможно, он ничего не станет слушать. Но все же есть одна малюсенькая странность – зачем он вообще с ним говорит? Оливьер для пройдохи только выгодный клиент – сделал работу, отвези отцу и получи вознаграждение, все ясно и понятно.

– Вам что-то нужно от отца, помимо денег? – не спуская глаз с лица альфы, осторожно спросил Оливьер. – Иначе вы не тратили бы время на пустые разговоры…

– Ты умный мальчик, – хмыкнул Ригель, – поэтому попробую с тобой договориться. Твоя судьба сейчас в моих руках. Могу сегодня же вернуть тебя Оману. Или отцу, в зависимости от того, что ты ответишь.

– Вы говорите непонятно, знахарь. О чем желаете договориться?

– Узнай, где твой отец хранит бумаги на поместье Со и в идеале укради их для меня.

Услышав это, Оли сильно удивился. Зачем простому знахарю, желавшему подзаработать на опасных, но дорогостоящих подпольных процедурах, бумаги на какое-то поместье? Он помолчал, обдумывая, что ответить.

– Что тебе нужно от моей семьи? – Оли отбросил политес и начал говорить невежливо. – Ты подозрителен, и очень, знахарь.

– А ты мне нравишься, не робкого десятка! – восхитился альфа. – И дьявольски красив, жалко такого оставлять в дешевом заведении Омана. Там слишком много грубых и невежливых самцов, не способных оценить утонченную прелесть аристократа. Ты разве не желаешь избежать такой судьбы? По-моему, это весомый повод, чтоб сделать то, что я велю, иначе глазом не моргнешь, как снова будешь ублажать самцов в “Цветущем рае!”

Оливьер никак не отреагировал на угрозу, хотя внутри у него все задрожало от ужаса, но он был с детства приучен скрывать свои эмоции, поэтому ничем себя не выдал. Юноша сморщился, пережидая новый приступ дурноты, и жестом показал, чтоб альфа приподнял его повыше.

Знахарь нагнулся, взял его за плечи и усадил, подсунув под спину еще одну подушку. Все это заняло одно мгновение, но этого вполне хватило, чтобы Оливьер заволновался. Он этого не ожидал и в изумлении застыл, не понимая, почему прикосновение чужого человека подействовало на него так странно… Что ему делать? Отказаться? Но в этом случае мошенник точно отвезет его назад в бордель.

Но сможет ли Оливьер раздобыть ему бумагу? И если не удастся, что тогда? Особых вариантов нет, надо рискнуть. Главное – вырваться из лап авантюриста…

– Ну, что молчишь? – поторопил Ригель, врываясь в размышления о пользе правды и обмана. – Разве не хочешь получить назад свою богатую жизнь, выйти замуж за богатого человека и стать хозяином в богатом доме? Для этого тебе надо лишь малость потрудиться.

Оливьер усмехнулся, взгляда не отвел. Этот красавчик чем-то привлекал его, и дело было вовсе не во внешности, верней не только в ней. В парне была какая-то загадка. Он знахарь, то есть из простых людей, но эти тонкие черты и грациозность – все обличало в нем аристократа. Может, он сам потомок рода Со, поэтому ему нужна бумага на поместье?

Высокий голос альфы был ему знаком, он волновал и будоражил кровь, чем-то напоминая черного вора, хотя тот говорил в ту ночь преимущественно шепотом. Чем пахнет Ригель? От вора шел приятный тонкий аромат, хоть и довольно слабый, видно, чем-то приглушенный, а здесь не разберешь, вся комната насквозь пропахла травами… Нет, и о чем он только думает, совсем мозги скатились набекрень! Это безумие – отождествлять его с вором, он знахарь, а не Черный демон! Но знахарь не спросил бы о поместье… Проклятье, он совсем запутался с этим чумным самцом!

– Ладно, я попытаюсь раздобыть тебе бумагу, – пожав плечами, наконец сказал Оливьер. – Но при одном условии, хотя я не уверен, что могу рассчитывать на честность и порядочность подобного тебе.

– О чем ты говоришь? – подался альфа. – Что за условие, скажи мне.

– Я не хочу ни замуж, ни в бордель. Если получишь нужную тебе бумагу, то обещай, что вытащишь меня из дома и поможешь спрятаться в монастыре.

– Что? Хочешь в монастырь? – альфа смотрел на Оли словно на безумца. – Парень, ты сумасшедший, или просто нагло врешь? Омежки все до одного распущены и похотливы, их хлебом не корми, дай развалиться под самца! А ты, такой чувствительный милашка, какой же из тебя получится монах?

– Самоуверенный болван, откуда тебе знать, чувствительный я или нет? – буркнул юноша, отворачиваясь к стене. – Нам больше не о чем с тобой болтать. Делай, что хочешь, мне без разницы. И там тюрьма, и там…

– Так ты на самом деле не желаешь замуж? Хм, это неожиданно, я был уверен, что богатые омеги… Впрочем, неважно, парень, – он повернул его лицом к себе и посмотрел в глаза, словно пытаясь выведать, о чем он думает сейчас. – Послушай, если ты серьезно про монашество, считай, что мы с тобой договорились. Найди мне купчую, и я спасу тебя от нежеланной свадьбы.

========== Глава 9. ==========

– Я вытащу тебя отсюда, даже если ты не сможешь разыскать купчей, – усаживая Оливьера в наемный экипаж, напутствовал Ригель своего сообщника. – Когда узнаешь дату свадьбы, скажи лакею своего отца по имени Филат, тогда я тоже буду знать.

– У вас даже шпионы в нашем доме есть, – невесело хмыкнул Оливьер, – тогда зачем понадобился я?

– Лакей не сын, возможностей узнать хозяйские секреты у него немного, а ты повсюду вхож, тебя не заподозрят, даже если застанут в кабинете графа, – ответил Ригель. – Ну, что так смотришь на меня? По-прежнему не доверяешь?

Оливьер промолчал. К чему напрасно отвечать, когда ответ и так понятен. Сейчас Оли не был уверен даже в том, что доверяет самому себе. Зачем он согласился помогать авантюристу, если не знал, с чего начать? Если само возвращение в родной дом грозило ему серьезной опасностью, а возможно, и строгим заточением в своих комнатах до самой свадьбы? Отец сейчас наверняка взбешен, может и на цепь посадить, словно дворнягу…

– Чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь, – приставал Ригель, – чтобы я знал, о чем ты думаешь сейчас? Надеюсь, по дороге не сбежишь?

– Мне некуда бежать. А про бумаги? Что могу сказать? Я постараюсь не сердить отца, тогда он не запрет меня на ключ, – нехотя отозвался Оли, сдерживая слабые позывы тошноты после мерзких на вкус снадобий, которыми его пичкал лекарь. – Особо не надейся, да и времени у нас немного. Он постарается как можно быстрей спровадить меня в дом маркизов.

***

Перед воротами родного дома повозку остановила стража. Альфа бесцеремонно распахнул дверцу и сощурился, пытаясь разглядеть пассажира. Узнав младшего хозяйского сына, переменился в лице и махнул рукой, чтобы открыли тяжелые створки.

– Приехал господин Оливьер, живо доложи! – приказал он подбежавшему к нему подчиненному. – Дворецкому доложи, не лакею!

Повозка въехала во двор, колеса застучали по булыжникам, потом все стихло. Грум подскочил и услужливо распахнул дверцу, но Оли выходить не торопился, вовсе не рассчитывая на теплую встречу. Немного посидел, собираясь с духом, и осторожно выглянул наружу. Ну, так и есть, уже бегут – дворецкий, два лакея, старый наставник Харт и горничный. Отца не видно, ну конечно, не станет же он тоже выходить, словно слуга, если и ждет пропавшего сына, то в доме…

– Мой господин, наконец-то вы нашлись! – осторожно озираясь на остальных, шепнул наставник, помогая юноше выйти из повозки. – Я так переживал все эти дни…

– Отец дома? – так же тихо спросил Оли. – Или куда-нибудь уехал?

– Он дома, милый, – вздохнул Харт, – не сердите его, смиритесь, а то побьет да под замок посадит.

Не успел Оливьер вступить под своды родного дома, его немедленно повели наверх, в кабинет отца. Граф Филлип, серый от бессонной ночи, встретил сына хмурым тяжелым взглядом и пышущим гневом лицом. Жестом велел приблизиться и некоторое время молчал, потом, не выдержав, выскочил из-за стола и сильным ударом сбил Оли с ног.

– За что, отец? – юноше даже не пришлось притворяться, изображая невинную жертву, настолько сильна была боль от родительского кулака. – Вы сами же послали меня к лекарю, а теперь бьете…

– Ты был у лекаря все эти дни? – перебил граф Филлип. – Больше нигде? Не ври отцу, Оливьер, говори правду!

– О чем вы говорите, где мне быть еще, отец? – для пущего эффекта Оли подпустил слезу. – От этих страшных процедур не сразу и опомнишься. Я потерял представление о времени, даже не помню, сколько пролежал, пока смог собраться с силами и вернуться домой. Знахарь нанял повозку, на которой я и приехал.

– Значит, ты был у знахаря? – вкрадчиво повторил отец. – Ну что же, очень хорошо. Подробно расскажи мне все, Оливьер, не пропуская ни одной мелочи. Доставили тебя до знахаря благополучно?

– Вы мне не верите, отец, – обиженно надулся Оли. – А я вам никогда не лгал…

– Рассказывай, я слушаю, а верить или нет, я сам решу!

– Во время поездки стражники обращались со мной очень грубо, – потупив глаза, начал Оливьер, – они меня связали, всунули тряпицу в рот и натянули на голову мешок. Сказали, что по вашему приказу. Я задыхался, ничего не видел, потом почувствовал, как лошадь понесла. Еще подумал, может зверь какой-то вышел на дорогу и напугал ее. Держаться я не мог, меня бросало по сиденью как щепку. И вдруг коляска начала крениться набок, я упал на пол и ударился виском, вот здесь, – он поднял прядь волос со лба и показал синяк. – Меня зажало в неудобной позе. Кругом темно, я связан и беспомощен, на голове мешок… Отец, я потерял сознание от нехватки воздуха, а может, и от страха, успев подумать, что должно быть, умираю и не увижу больше белый свет…

– Что дальше? – нетерпеливо напомнил граф Филлип, потому что омега замолчал.

– Когда очнулся, первым делом ощутил запах травы, – на глазах Оливьера снова заблестели слезинки, – подумал, что в раю на небесах, а оказалось, что лежал в сарае травника. Спросил, как я к нему попал, и он ответил, что ждал меня до середины ночи, потом послал слугу навстречу в лес, и тот нашел меня лежащим в опрокинутой повозке.

– Все так и было, Оли, ты не врешь? – несколько смягчившись, проговорил граф. – Что ж, если так, это меняет дело. Я тоже виноват, надо было послать с тобой побольше стражи. Той ночью на вас напали разбойники, так что тебе очень повезло, что они, видимо, сочли тебя мертвым, и не захватили в плен. Но лекарь все равно тебя осмотрит, не сильно-то я верю всяким шарлатанам-знахарям. Иди пока к себе и вымойся получше, пусть слуги немедленно нальют тебе ванну. И что это за барахло надето на тебе?

– Моя одежда порвалась и пришла в негодность, поэтому знахарь велел слуге купить мне в лавке штаны и рубашку.

– Ладно, иди, лекарь скоро придет.

Оливьер с облегчением вздохнул и быстро покинул отцовский кабинет, радуясь окончанию допроса. В своих покоях он первым делом скинул пропахшую травами чужую одежду и облачился в широкий халат, с удовольствием ощущая кожей привычный комфорт от прикосновения тонкого шелка. Нет, все же он привык к роскошной жизни и дорогой одежде, не лучше ли смириться со своей судьбой и стать супругом маркиза Бузеля? Альфы распутны и непостоянны, возможно, и его жених быстро насытится телесной близостью с молодым мужем и продолжит привычный образ жизни, посещая наложников и бордели? Оливьер бы ничуть не огорчился этим. Вот если бы еще не неизбежная беременность и роды…

– Наставник, ты что-нибудь слышал о семье Со? – спросил он у своего воспитателя, нежась в душистой горячей воде. – Поместье, где живет сейчас мой старший брат…

– Откуда вы услышали эту фамилию, молодой господин? – испуганно озираясь, шепотом выдохнул пожилой бета, и Оли показалось, что слуга с трудом сдерживается, чтобы не закрыть ему ладонью рот. – Никогда не произносите ее вслух, не дай бог, кто-нибудь услышит. Зачем вам знать об этих негодяях?

– О негодяях, воспитатель? – перешел на шепот и Оливьер. – Но что они такого совершили против нас, что угодили в негодяи?

– Мой господин, вы скоро станете маркизом Бузелем, – с дрожью в голосе продолжил наставник, – к тому же вы омега, вам не нужно беспокоиться о таких вещах. Прошу, не спрашивайте, да к тому же я почти и ничего не знаю…

– Наставник, я не спрашивал бы просто так, – настойчиво повторил юноша. – Мне это важно, расскажи!

– Ваш батюшка и господин граф Суван Со не поделили власть, – поминутно озираясь, начал бета. – Эта тайная война длилась не один год, хотя внешне все выглядело вполне благопристойно, они даже ездили в гости друг к другу. Кто одержал бы верх и стал хозяином наших краев, сказать трудно, но в семье Со нашелся предатель, перешедший на сторону Его Сиятельства графа Рю. Суван поздно узнал об этом. К тому времени паутина лжи и коварства опутала его так крепко, что ему ничего не оставалось, как отступить, иначе он попал бы на галеры, а его сын в рабы. Поместье и все богатства перешли к семье Рю, а самого господина Со и его единственного сына с тех пор никто не видел, да собственно, и дела до них никому не было.

– Ты служишь в доме много лет. Где у отца хранятся важные бумаги?

– Что ты задумал, Оли? – бета был так потрясен, что перешел на ты, как делал очень редко. – Не надо так меня пугать. Отец и так сердит на тебя, зачем же подвергать себя еще большему риску?

– Так где они хранятся, ты ведь знаешь?

– В спальне покойного супруга графа Филлипа имеется тайник, но что он там хранит, я точно не могу сказать, – ответил старый воспитатель. – Оли, не надо, не ходи туда, я сам пойду и принесу. Если они там есть, бумаги на поместье Со. Тебе ведь надо их найти?

– Если тебя застанут там, ты не сумеешь объяснить, что делал в этой комнате. Меня ни в чем не заподозрят, я легко отговорюсь тем, что прощался с домом. Иди-ка посмотри, пришел ли лекарь. После осмотра, думаю, отец потеряет ко мне интерес и оставит в покое. Тогда я и пойду осматривать тайник. Где он находится, наставник?

– Возле камина, за большой картиной на стене… С тобой что-то случилось, Оли? Ты в самом деле все три дня провел у знахаря?

***

Тайник в спальне родителя омеги оказался пуст. Вернее, не совсем. В нише за розовой дверкой лежали редкостные драгоценности покойного отца и несколько золотых слитков, но никаких бумаг. Оли разочарованно вздохнул и, повесив на место картину, изображавшую сцену охоты кентавра на лесного фея, повернулся уходить.

Родитель Оли – выходец из герцогской семьи, в замужестве вел жизнь, привычную ему с рождения. Он посещал балы и светские приемы, даже в периоды беременностей, ничуть не смущаясь своего внешнего вида, был популярен и любим в любой компании, но на детей, тем более на младшего сына омегу, почти не обращал внимания. Собственно, дети с пеленок были отданы на воспитание няням и наставникам, когда как сам родитель занимался лишь своей персоной. Он даже с мужем вел себя высокомерно, справедливо считая графа Рю ниже себя по статусу.

Погиб родитель на охоте, пытаясь добыть кабана, что также было для омег занятием неподходящим. Его кончина почти не отразилась на жизни семьи Рю, и после пышной церемонии погребения, на которой присутствовал сам король, о красивом экс-герцоге было забыто. Его покои опустели, хотя прислуга дважды в месяц убирала здесь, поддерживая порядок. Зачем отец приказывал здесь мыть, Оливьер не знал, но иногда ходил в комнаты родителя, где никогда не бывал при его жизни, рассматривал роскошную обстановку и дорогие портьеры, иноземные напольные вазы и огромные зеркала, которые особенно любил светский модник.

Спальня имела вид, словно хозяин вышел на минуту. Подушки, покрывало, балдахин – искуснейшей ручной работы, возле постели инкрустированный золотом и драгоценными камнями туалетный столик, сияющие тонкими узорами тяжелые портьеры – больше нигде в графском особняке не было такого утонченного убранства, достойного королевского дворца. Оли невольно залюбовался игрой красок на обитой гобеленами стене и пропустил момент, когда из коридора послышались голоса, в одном из которых он узнал своего старшего брата.

Куда они идут? В этом крыле располагались только комнаты родителя, зачем же брату понадобилось сюда идти? Голоса приближались, скрипнула дверь спальни и Оли юркнул под кровать прежде, чем сообразил, что же он делает. Лег на пол и застыл, сквозь бахрому покрывала увидев две пары ног – графа Филлипа и его наследника, Уаби Рю…

========== Глава 10 ==========

– В чем дело, почему ты здесь, Уаби? – сердито начал говорить Филлип, глядя на сына. Он не любил визитов без предупреждения, и вся семья об этом знала, но тем не менее наследник все-таки приехал. – Что-то случилось, если ты явился среди бела дня?

– Случилось, – тем же тоном отвечал Уаби. – Не вы ли уверяли, что с семейством Со не будет никаких проблем? Сказали, что Онисия отдали в рудники, откуда нет пути назад, а что теперь?

– А что теперь? – не понял Филлип. – О чем ты говоришь?

– Как? – в свою очередь непонимающе воззрился на отца наследный граф. – Я слышал, вы велели обыскать все городские бардаки и был уверен, что причиной послужил Онисий Со.

– Н-нет, мы искали не его… – замялся старший Рю, – были дела другие… Так что, ты хочешь мне сказать, что Онисий вернулся в графство?

– Вы слишком заигрались с министерским креслом, дорогой отец, совсем забросили семейные дела, – с недовольством бросил граф Уаби, – даже не знаете, что происходит перед самым вашим носом. А между прочим, это ваши недоделки, если мерзавец смог сюда вернуться! Сначала слуги видели его рядом с поместьем, потом пропал мой самый лучший сокол, а вот сегодня… Смотрите сами, что я получил! Отрезанная лапа Смитти и мерзкое письмо с угрозами от этого ублюдка! Он требует свое вознаграждение за сделку, иначе в следующий раз похитит сына и отрежет ему пальцы!

Граф Филлип шумно задышал, рассматривая жуткие послания, и грузно опустился на постель покойного супруга. Оли внизу невольно вздрогнул и напрягся, хотя отличная кровать ни капли не прогнулась.

– Продажный мелкий негодяй, сын гниды и шакала, – грязно выругался Филлип, брызгая слюной. – Я должен был убить его тогда, но посчитал, что смерти он не стоит, поэтому и продал в рабство. Как он сумел сбежать, пронырливая мразь, и как набрался наглости вернуться? Послушай, сын, мы не должны бояться вора и убийцы, и не должны давать ему козырный туз в рукав, пускай не думает, что может запугать нас. Я подниму на ноги всех, и мы его поймаем и казним, как беглого раба. Проклятье, как не вовремя, за день до свадьбы Оли!

– Отец, сейчас не время для таких торжеств. Во время церемонии может случиться что угодно, вы сами знаете, там музыканты, ряженые в масках и всякий сброд, глазеющий на молодых. Поговорите с Бузелем и отложите, хотя бы до того, как все не утрясется.

– Нет, это невозможно. Оливьера надо немедленно отдать в семью маркиза! Все будет хорошо, мы не допустим беспорядков. На церемонии усилим стражу, проверим музыкантов и актеров, под тем же веским поводом поимки беглого раба…

– Но что за спешка, объясните мне? Вам так невыносимо хочется в министры?

– Закрой свой рот! – озлился Филлип. – Я много от тебя терплю, но это уже слишком! Лучше найми еще людей в охрану и следи за домом и детьми. Ты все сказал? Тогда можешь идти!

– Не все. Вы даже не спросили, почему я захотел поговорить именно здесь, в пустующих покоях. Отдайте мне бумаги на поместье, они ведь где-то в тайнике родителя омеги, пока этот пройдоха не залез и к вам или не нанял Черного демона, тогда все козыри окажутся в его руках и министерского поста вам не видать.

– Бумаг здесь нет, Уаби, убедись, – Оливьер услыхал шаги отца, потом стук снятой со стены картины, – я не советую тебе их брать, они сейчас в надежном месте, их не достанет там никто – ни Онисий, ни даже Черный демон. Тут только купчая, которая без гербовых фамильных документов всего лишь жалкий лист бумаги. Смотри сюда, возле окна под гобеленом есть скрытая пружина. Как думаешь, додумается вор искать в таком неподходящем месте? Да ни за что! Для этого придется ободрать все стены.

– И все-таки, отец, отдайте мне бумаги. Я собираюсь все оформить по закону и навсегда обезопасить себя от наглых посягательств со стороны семьи Со.

– Да некого там опасаться, – рассмеялся Филлип. – Старик одной ногой уже в могиле, годы лишений подорвали его некогда железное здоровье, а его глупый сын был полностью уверен, что папаша проиграл поместье в карты и уплыл за моря, откуда больше не вернулся. Единственный из всей семьи – Онисий, вот же дерьмо, откуда выплыл вдруг, зараза? Ну ничего, найдется для него петля, до этого недолго ждать… Уаби, нечего так на меня глядеть, как только все закончится, я сразу заберу из тайника все документы и отдам тебе. Пойдем, дел у меня полно, скоро заявится семейный лекарь Бузелей, чтоб осмотреть Оливьера и убедиться в чистоте и здравии тела…

– Вы выглядите неспокойным, – заметил Уаби. – С братом все в порядке? Он долго жил один, не заболел?

– Что с ним могло случиться в тихом захолустном месте? Шатался у пруда, стрелял из лука, фехтовал. Оли здоров как слон и вЫносит с десяток сыновей, семья Бузелей будет им довольна. Я распустил его, но после свадьбы все изменится для неслуха. Порядки у министра строгие, станет как шелковый, а забеременеет, с пузом не побегаешь, так что куда он денется, голубчик. А взбрыкнет, так сынок у Бузеля несдержан на руку, научит покоряться воле мужа враз!

– Вы говорите так, словно хотите побыстрей избавиться от брата…

– Омега для отца всегда обуза, – хмыкнул Филлип, – отдать с рук на руки супругу и забыть… Ладно, пойдем, нашел о чем поговорить – омега он и есть омега, его предназначение – рожать детей и угождать супругу.

Они ушли и Оли вылез, растирая затекшие от неудобной позы ноги. “Омега он и есть омега… станет как шелковый”, – горько звучали у него в ушах слова отца. Нет, ни за что, он не желает становиться бессловесной куклой, рожающей из года в год десятерых детей. Любой ценой он должен вырваться на волю, и хоть в монастыре тоже не очень разгуляешься, но все же там не нужно ублажать самца и подчиняться свекрам.

Оливьер подошел к окну и отыскал пружину. Тугая, черт… Тайник не сразу, но открылся, и юноша достал из глубины бумагу. Да, это купчая, та самая, которую желает получить Ригель. И что теперь он должен делать? Взять документ и передать слуге по имени Филат? Но где гарантия, что Ригель не обманет и, получив бумагу, не забудет про него?

Оли вздохнул. Он Ригелю совсем не доверял, поэтому решил не отдавать слуге единственный свой козырь в обретении свободы. Лучше он просто скажет, где искать, и проследит, кто явится за купчей. Конечно, и тогда нет никакой уверенности, что его спасут от свадьбы, но все-таки ему казался этот ход надежней. По крайней мере он увидит Ригеля, если тот влезет сам, или… вора с татуировкой на руке, если знахарь наймет его? Чем это может кончиться, омега думать не хотел. Возможно, Черный демон согласится и его забрать из дома деспота отца, тогда Оли станет свободным от нерадостного будущего брака и сможет спрятаться в монастыре.

Внутри его все вздрогнуло при мысли о воре, но он не сразу осознал, что этому причиной, а осознав, залился краской жаркого стыда. Неважно, если Демон не захочет взять его с собой, но он его увидит еще целый раз наедине, побудет рядом, может, почувствует прикосновение руки, услышит в тишине отцовской спальни завораживающий шепот. Эти воспоминания он унесет с собой, в монашескую жизнь или в постылую постель супруга…

Все, решено! Оли не колебался больше, вернул бумагу в нишу и прикрыл, как было. Потом нашел лакея Филата, сказал ему условные слова, услышанные от Ригеля, и объяснил, где отыскать бумагу на поместье.

Ночью, когда весь дом уснул, он тихо встал, пробрался в комнату родителя омеги, залез в проверенный тайник под кроватью и стал ждать появления вора.

***

– Тебе не кажется все это подозрительным, Ригель? – ворчал Син, наблюдая за сборами хозяина “на дело”. – Ты доверяешь этому омеге? Он сообщил о том, где взять бумагу, но почему тогда не вытащил ее и не отдал Филату? Залезешь в дом, а там ловушка.

– Омеге я не доверяю, а купчую парень мог не суметь добыть, а только вызнал, где она лежит, – пожал плечами Ригель. – Не бойся, я не попадусь, пусть даже там и ждет засада, никто из стражей мне в подметки не годится. Уйду по крышам, от любой погони оторвусь.

– А стрелы? А мечи? Ты ж не железный, а из плоти и из крови, – нудил слуга. – Не надо, не ходи сегодня, что-то мне неспокойно на душе…

– Не каркай, Син, а то прибью. Я чувствую людей, омежка мне не врал, что не желает замуж, да и с отцом у них нет ладу, так что ему нет смысла выдавать меня. Добыть бумагу мне несложно, куда труднее будет следующая работа.

– Что ты задумал, Ригель?

– Увидишь. Филат точно слышал, что в поместье Рю не знают про меня?

– Не знают. Граф Филлип уверен, что ты сгинул за морями. Он опасается только Онисия. Велел его найти и отрубить башку, как беглому рабу.

– Отлично. Было бы намного хуже, если б знал. Ну, я пошел, и не смотри такими страшными глазами.

– С Богом, хозяин. Пусть тебе сопутствует удача.

***

Проникнув в дом Филлипа Рю, Ригель легко нашел покои герцога-омеги. Скользнул с карниза внутрь, нащупал скрытую пружину и вытащил на свет бумагу. Зажег малюсенький фигасик, посветил. Она! Ну, молодец омежка. Довольно хмыкнув, положил ее во внутренний мешок, висевший на плече, и повернулся уходить, как вдруг услышал под кроватью слабый шорох.

Проклятье, неужели все-таки ловушка? Оливьер обхитрил его, все рассказал отцу и тот расставил сети? Но почему же неизвестный под кроватью до сих пор молчал? Его хотят поймать с поличным? Нет, не похоже, интуиция подсказывала, что тут кроется иное. Наметанным глазом он быстро оценил расстояние до дверей и в два прыжка достиг кровати. Нагнулся и рывком достал омегу. Тот слабо дернулся, но промолчал.

– Только попробуй пикнуть, маленький гаденыш! – приставив к тонкой шейке маленький кинжал, зловещим шепотом сказал Ригель. Он уже понял, что ему ничто не угрожает, иначе вместо Оли здесь сидел какой-нибудь слуга, однако собирался отыграть всю сцену до конца. – Где стражники Филлипа Рю, за этой дверью? – другой рукой он крепко сжал оба запястья парня и заломил за спину, причиняя боль. – Его сынок такой же, как и все омеги – лживый и продажный. А ты, хозяйский пес, тебе велели здесь сидеть и ждать? Лакейская душонка, я убью тебя!

– Нет, подождите, вы не так все поняли, – чуть слышно прохрипел Оливьер, – я не лакей, я младший сын хозяина, и ждал вас не за тем, чтобы поймать в ловушку. Скажите, Черный демон, кто вас нанял? Знахарь по имени Ригель? Вы знаете его, он честный человек? Молчите? Я наверно не то спросил.