Текст книги "Счастье подобно бабочке...(СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Идти омега сам не смог, и человек его отнес. Оли отметил это равнодушно, запомнив только комнату в синих тонах, ибо оцепенение по-прежнему не проходило. Глаза закрылись сами по себе, неудержимо потянуло в сон. Он так же равнодушно ощутил, что альфа стаскивает с него мокрую одежду и даже вяло помогал, попеременно поднимая руки. Что будет делать незнакомец дальше, когда совсем его разденет – об этом думать он уже не захотел, проваливаясь в зыбкую обманчивую безмятежность сна. Не чувствовать. Не знать. Не помнить ничего. Он так устал от этой бесконечной пытки…

– Проснулся? Открывай глаза, я знаю, что не спишь. Теперь все будет хорошо, кризис прошел, – альфа прекратил втирать в запястье Оли мазь. – Что сжался весь? Наверно, неприятно чувствовать мои прикосновения. Это не удивительно, после того, как этот Маклир поступил с тобой. Но, парень, что бы ни случилось, а нужно жить – назло всем негодяям!

– Кризис? – Оли открыл глаза и увидал перед собой приятное лицо аристократа, седые пряди на висках и грустный взгляд красивых серых глаз. Моргнул и посмотрел внимательней, словно не верил в то, что видел – альфа никак не подходил под облик похотливого самца, а выглядел как человек, знающий цену невзгодам. – О чем вы говорите, лекарь?

– Все путается в голове, не так ли? Ты весь промок в тот день, кроме того, был сильно не в себе, вот потому и заболел, три дня провел в бреду, пришлось поить тебя сильным отваром, зато подействовало хорошо. А память? Знаю по себе, что лучше бы не помнить ничего… Постой, я подниму тебя повыше. Да не шарахайся ты от меня. Я хоть и альфа и не так уж стар, но не бросаюсь на детей. Как голова, кружится?

– Н-немного… – теперь, когда Оливьер сел, все снова плыло у него перед глазами. – Зря вы спасли меня. Мне нет причины жить. И некуда идти. Но даже если бы и было, теперь мне все равно. Я не хочу носить ребенка от ублюдка. Если хотите мне добра, то вытравите плод.

– Парень, прошло всего три дня. Никто не знает, забеременел ты или нет. Кроме того, я никакой не лекарь. Просто давно живу среди природы и изучил кое-какие свойства трав.

– Жаль, – горько прошептал Оливьер. – Если ублюдок сделал мне ребенка, я утоплюсь, неважно, завтра это будет или через месяц. Так что не тратьте свое время на меня. Да, и еще, я должен вам сказать. Вам будет лучше, если я уйду. Нельзя, чтоб меня нашли у вас, вы можете безвинно пострадать…

– Порез на пальце – от ножа? – понимающе кивнул альфа. – Ты отомстил Маклиру за насилие, не так ли? Убил?

– Нет, не убил, только отрезал лишнее, – зло усмехнулся Оли. – Так что меня наверно уже ищут, чтобы отвести в тюрьму. Отдайте мне мою одежду, и я пойду.

– Куда? Опять на мост? А встать сумеешь?

Неловко придерживая на голом теле одеяло, Оли попробовал спустить с постели ноги, но тут же повалился навзничь. Он тяжело дышал, словно бежал на гору, на лбу и на висках блестели капли пота.

– Вот видишь, парень, рано тебе думать о побеге к речке, – без капли насмешки или иронии констатировал странный хозяин. – Так что лежи и набирайся сил, а я пойду и принесу тебе поесть. Ну, что так смотришь? Вот, держи-ка склянку, я смазал тебе только руки, уж остальное сам, а то шарахаешься от меня, словно от черта. Одежда вот, правда великовата, твою я выбросил, она пришла в полнейшую негодность. И не смотри глазами горной лани, ты в моем доме в безопасности, тебя никто здесь не найдет.

– Постойте. Кто вы, господин? Зачем вам помогать мне? Вам что-то нужно от меня?

– Ты задавал уже такой вопрос, – ответил человек и улыбнулся. – Что я могу хотеть от мальчика, который собирался утопиться? А имя? Разве имя что-то значит здесь, вдали от мира и его грехов?

– Но как мне обращаться к вам?

– Хм, ты опять про имена? Ладно, ты прав, нам надо как-то называть друг друга. Ты будешь Азат, это та река, где я тебя нашел. А ты меня зови… ну, скажем, Ясень.

– Ясень? Но почему?

– Хотя бы потому, что к Ясеню нельзя добавить “дядя” или “господин”, – улыбнулся альфа. – Мне будет проще и приятней слышать от тебя одно лишь это слово – Ясень. Ну, все, смажь поврежденные места и одевайся. Я выйду, чтобы не смущать тебя. Скоро вернусь.

– Еще один вопрос… Ясень. На мне или в моей одежде не было цепочки с золотой подвеской? Она не слишком дорогая, но я носил ее как память о семье. Простите, что спросил. Наверно, потерялась.

– Я посмотрю, твоя одежда еще в мусорном ведре. Быть может, не заметил.

***

Оли едва успел одеться, когда таинственный Ясень вернулся. Лицо его было взволнованно, хотя он всеми силами старался выглядеть невозмутимым. Прежде чем подойти к постели, он остановился и несколько секунд стоял, как будто собирался с духом.

– Твою цепочку я нашел, она упала за воротник туники, – сказал он наконец. – Азат, откуда у тебя эта вещица?

– Кулон принадлежал родителю омеге, – ответил Оли. – Мы не были с ним как-то по особому близки, но все же он меня родил, поэтому я кое-что взял на память о нем, когда покидал дом в столице.

– Ты сын Филлипа Рю и Гордона Олейлы? – волнение все же прорвалось в голос альфы. – О, небеса, как изворотлива судьба! Встретить ребенка Гордона, и где? В провинции, куда я навсегда сбежал от мира!

– Вы знаете моих родителей? Вернее, знали?

– Когда-то я был самым близким другом Филлипа, его вассалом, пока не появился Гордон и они не поженились… Малыш, когда-нибудь я расскажу тебе о том, что же случилось с нами, хоть вспоминать об этом очень тяжело… Оделся? Можешь встать? Позволь, я помогу. Пойдем в столовую, тебе полезно двигаться.

– Но Ясень…

– Не сейчас. Тебе надо поправиться, прийти в себя, не время слушать грустные истории. Когда ты наберешься сил, тоже расскажешь о себе, о том, как оказался здесь. Я слышал о Филлипе Рю. Хоть мы и стали с ним врагами, но все же жаль, что он закончил жизнь на плахе. Пойдем, Азат, пока не спрашиваю, как тебя зовут на самом деле. И не волнуйся о ребенке, если он, конечно, будет. Мы что-нибудь придумаем, увидишь. В конце концов, он плоть и кровь не только негодяя Маклира, но и твоя… Не надо, ничего сейчас не говори. Возможно, все еще и обойдется.

========== Глава 43 ==========

– Он угасает, граф. Чудо, что ваш отец вообще так долго продержался. С такой болезнью пациенты обычно сгорают за полгода. Должно быть, он отчаянно желал увидеть возрождение семьи и вашу свадьбу с господином Хьюго. Простите, что я вам об этом говорю, Вы ведь и сами лекарь… Кстати, ваша настойка – это нечто, я никогда не слышал о таком составе.

– Я научился составлению лекарств на островах. Там медицина развита гораздо лучше здешней. Как мой отец сейчас? Не спит? Могу я навестить его?

Старик лежал на двух подушках и смотрел в окно. Ригель взглянул туда же. Облака и птицы. Вверху был сильный ветер, облака бежали быстро. Птицы чирикали, так весело, так беззаботно…

– Ривьер, зачем ты снова здесь? Тебе не нужно тратить свое время на больного старика. Иди и занимайся тем, чем должен. Слышал, ты снова взялся за лечение простолюдинов. Зачем тебе возиться с ними? Ты господин, главный владелец графства, тебе по рангу не положено касаться хилых и увечных.

– Отец, я только захожу в лечебницу и иногда даю советы. Там, кстати, служит Хьюго, который не считает помощь пациентам недостойным делом, а он аристократ происхождением повыше нас.

– Твой юный муж заходит и ко мне, – улыбка растянула желтые морщинистые щеки. – Он милый мальчик, но не позволяй ему со мной возиться, да и в лечебницу часто не отпускай. Разве за тем он замуж выходил, чтоб нюхать вонь и кровь? Его предназначение совсем другое. Эх, жалко внуков не увижу, Ривьер! Ты не тяни с этим, сынок, вдруг первенец будет омега?

Похоже, Син уже сболтнул отцу, что спальню молодого мужа он не посещает. Вот же зараза, ну получит он сегодня на орехи! Совсем ума лишился, если говорит об этом с тяжело больным! Ригель пощупал лоб отцу, посчитал пульс. Частит, почти в два раза выше нормы. Взглянул на ногти. Да, от силы месяц, может, полтора.

– Да-да, конечно, не волнуйтесь. В первый же цикл Хьюго зачнет ребенка. Поспите и не вздумайте вставать.

– Куда уж мне? Вот в небо посмотрю, и то полегче.

***

– Немедленно в мой кабинет! – не оборачиваясь, прошипел Ригель. – Дверь за собой закрой! Син, у тебя совсем мозги отсохли? Зачем ты мелешь все подряд больному человеку?

– Я не хотел вредить графу Сувону, – Син не смутился, даже глаз не опустил. – Надеялся, что он сумеет образумить вас, и вы начнете жить с супругом как положено, семейной жизнью.

– Ты больше не пойдешь к отцу! – отрезал Ригель. – Я отдал лекарю приказ, чтобы не допускал тебя в его покои.

– Но он же спросит про меня! – взвинтился Син. – Вы этим больше навредите графу! Если вы не отмените приказ и не начнете посещать спальню супруга, то вашего мальчишку скоро отдадут судебным приставам, и он пойдет в рабы! Я не хотел напоминать об этом, но вы сами вынудили, господин…

– Когда ты стал моим врагом? – гневно перебил Ригель. – КОГДА ТЫ СТАЛ МОИМ ВРАГОМ, МЕРЗАВЕЦ, ОТВЕЧАЙ!

– Я никогда им не был, Ригель, – слуга назвал его прежним именем и дерзко перешел на фамильярный тон, – ты сам себе вредишь, но я не допущу, чтоб ты скатился в пропасть. Граф Сувон ослабел, он не способен удержать тебя, а я смогу, хотя бы с помощью сына Филлипа Рю, к которому ты так присох, что губишь из-за этого никчемного омеги собственную жизнь! Забудь Оливьера, Ригель! Хьюго прекрасный муж, у вас есть все, и состояние, и имя! Ты почему не спишь с ним, идиот?!

– Проваливай! Кто ты такой, чтоб шантажировать меня и отдавать приказы как мне жить? Кем возомнил себя?

– Я тот, кто был рядом с тобой все эти двадцать лет. Я тот, кто охранял тебя и помогал во всем, не осуждая за неправедную жизнь. Ты мне как сын, Ри, разве ты не понимаешь? Больше всего на свете я хочу тебе добра! Скажи, как на духу, чем зацепил тебя Оливьер Рю? Что в нем особого такого? Да знал бы ты, что он… – Син вдруг осекся, не договорив, словно сболтнул в запале то, о чем предпочитал молчать.

– Что он? – насторожился граф. – О чем ты хочешь мне сказать? Ну договаривай, раз начал.

– Парень уже про вас забыл, – нехотя буркнул Син. – Завел себе дружка в деревне. Он скоро замуж выйдет, так что и вам пора забыть.

– Откуда в тебе столько злобы, Син? Зачем ты продолжаешь свои грязные уловки? Я выполнил все, что вы с отцом потребовали от меня. Стал графом и женился, чего еще вам надо? Оставь в покое Оливьера, наконец!

– Я ошибался, думая, что ваша свадьба все изменит. Но вы не изменились, господин Ривьер. На мужа не глядите, занялись опять не подобающим вам ремеслом и ходите в лечебницу, вас окружают подозрительные люди, с которыми вы запираетесь по вечерам, вместо того, чтоб проводить время с супругом. Приблизили к себе Онисия – это исчадье ада, променявшего семью на деньги. Бог наказал его, а вы опять решили наступить на те же грабли, что и ваш отец. Опомнитесь, возьмитесь, наконец, за ум! Чего вам не хватает с жизни? У вас прекрасный муж, аристократ, воспитанный, красивый. А сын Филлипа Рю? Как можно даже думать о таком? Я повторяю: он вам изменил, сразу же, как приехал в… – Син снова прикусил язык.

– Куда приехал Оливьер? Что замолчал? Боишься, что раскрою твою ложь. Где он сейчас живет? Скажи, и я пошлю туда проверить, верно ли то, что ты пытаешься сказать.

– Забудьте про него, он недостоин вас, – упрямо повторил слуга и повернул к дверям. – Зачем мне лгать? Омега он и есть омега, не стоит верить в его преданность и чувства. Кстати, сегодня день у вас расписан по часам, Альберт наверное уже спешит с докладом.

***

Последней каплей стало назначение на пост пажа Его Величества. Теперь Ригель должен был каждый месяц отправляться на неделю в королевскую столицу и исполнять возложенные на него обязанности при дворе. Вернувшись с высочайшего приема, он весь кипел, больше не сомневаясь в принятом решении покончить с этой подневольной жизнью.

Зашел к отцу. Старик едва дышал, в глазах ни тени здравой мысли. Что же, сыновний долг он перед ним исполнил, теперь будет устраивать свою судьбу.

Син, разумеется, сидел возле постели старого хозяина. При виде Ригеля вскочил и бросился навстречу.

– Как хорошо, что вы приехали, мой господин. Его Сиятельство…

– Я вижу, – не дослушав, буркнул Ригель и повернулся уходить.

– Куда вы, господин? – в голосе Сина осуждение и гнев. – Ваш уважаемый отец…

– Здесь хватит и тебя, – снова перебил Ригель. – Не вижу смысла тратить время на того, кто даже не узнал меня. Что смотришь, как на негодяя? Я не был дома целую неделю, есть поважней дела. Если тебе нужен доклад: еду к Онисию, ты как, не против, повелитель?

– Вы зря иронизируете, граф, – все с тем же осуждением сказал слуга, – и зря считаете меня врагом. Я говорил уже не раз, и повторю снова: я жизнь за вас отдам без колебаний! А вот Онисию не доверяйте, кто хоть однажды предал – тот предаст опять, лишь был бы повод и возможность. Он спит и видит, как бы стать главным владельцем графства!

– Смотри за Сувоном. Докладывай мне ежедневно, как он чувствует себя.

– Ри стал совсем другим, и не узнать, – осуждающе покачал головой Син в сторону закрывшейся за графом двери. – Даже отца родного называет непотребно.

***

Онисий обнаружился внизу на кухне. Сидел на пару с поваром и ужинал. Когда Ригель вошел, оба о чем-то оживленно говорили и смеялись, но резко замолчали, увидев неожиданного гостя. Слуга вскочил и поклонился, но граф остановил его движением руки.

– Сиди, любезный, ты не помешаешь. Только поставь еще один прибор.

– Может вина, племянник?

– Не откажусь, – кивнул Ригель. – Ну, что ж вы замолчали? Давайте, продолжайте, я не прочь развеяться после поездки к королю.

Онисий с поваром переглянулись, и тот разлил в бокалы красное вино. Неожиданно крепкое, оно ударило собутыльникам в головы и развязало языки. Ригель узнал все городские сплетни, в том числе и о себе, которые, кстати, оказались совсем недалеки от истины.

– Что? – похохатывая, в который уже раз переспрашивал он. – Так про меня и говорят? Что я и есть тот самый Черный демон, который с помощью нечистой силы проникал в дома? Что я заколдовал Филлипа Рю и вынудил признаться? И кто-то верит в эту чушь?

– Племянник, не бери так близко к сердцу, – тоже со смехом отвечал Онисий. – Какой ты Черный вор? Возился вечно с пузырьками да с больными. Тот парень из другого теста, я видел его близко, как тебя. Он вытащил меня из лап Филлипа так легко, как будто я пушинка или призрак. До сих пор у меня мурашки бегают по коже, как вспомню тот кошмарный вечер. Но все же думаю, – тут он понизил голос, – что ты знаком с ним, может быть не лично, но знаком. И он работал на тебя, не отрицай. С тех пор, как ты взошел на здешний трон, парень исчез. Наверно хорошо подзаработал на тебе, вот и решил свалить куда-нибудь подальше. Что ты на это скажешь, граф Ривьер? Признайся, дело прошлое – ты нанимал его?

– Дядя, давай оставим прошлое в покое, я не затем сюда пришел, чтоб каяться в грехах и вспоминать. Есть разговор о будущем, и это очень важный разговор для нас обоих.

– Так. Перейдем тогда в мой кабинет, – посерьезнел Онисий. – Ну-с, излагай, о чем на этот раз ты хочешь говорить? Что-то произошло с тобой в столице короля?

– Могу довериться только тебе, Онисий, – Ригель прошел к окну и посмотрел наружу. Да, не узнать запущенных окрестностей бывшего загородного поместья Рю, дядя рачительный хозяин. – Надеюсь, что здесь наши интересы совпадают, поэтому ты сделаешь все так, как надо, продолжишь род и не уронишь честь семьи.

– Племянник, не пугай! – из головы Онисия мигом исчез весь хмель. – Ты правда хочешь, чтобы я…

– Дядя, ты помнишь меня в юности, я и тогда совсем не подходил наследовать такой семье, как Со. Отец пытался приобщить меня к хозяйству, потом махнул рукой, решив дать время повзрослеть и осознать свое предназначение. Вот только повзрослел я далеко от дома, познав все тяготы борьбы за выживание, лишения и даже голод.

– Я виноват перед тобой! Мое сознание тогда затмила жажда мести!

– Не извиняйся, дядя, я не для того сейчас об этом говорю. Жизнь научила меня многому и сделала сильнее, не оставив и следа от беспечного баловня судьбы, увлеченного наукой. Я научился выживать, больше того – нашел свой путь и стал неплохо зарабатывать, купил хороший дом на островах, большой участок. Зачем вернулся? Я и сам не знаю. Возможно, потянула родина, сыновний долг… Если б я знал, что все так обернется! Короче, дядя, я открою карты. Такая жизнь, какая у меня сейчас – я больше не хочу ее терпеть, ты должен мне помочь избавиться от бремени наследника и главного владельца графства. За мной следят десятки глаз, я постоянно на виду, мне одному никак не справиться с такой задачей.

– Ривьер, подумай хорошенько…

– Меня зовут Ригель и я хочу жить так, как сам хочу. С любимым человеком, будучи свободным. Лечить людей, варить отвары, смотреть на солнечный восход. Растить детей, играть с ними, учить всему, что знаю сам. Мне надоело лицемерить и кривляться. Мне надоело быть зависимым от тех, кого я даже уважать не в силах.

– Но твой супруг? Обязанности перед родом? Ты должен дать наследника семье.

– Наследника ты дашь и сам. Тебе еще не так уж много лет. Я много думал, дядя, и уверен – именно ты, не я, должен стать во главе нашей семьи! Ты через многое прошел, но не ослаб ни телом, ни душой, и не утратил навыков ведения хозяйства. А с Хьюго я поговорю. Он умный парень и к тому ж не белоручка. Если захочет, я возьму его с собой. Кто знает, может и судьба его найдется на чужбине.

– Но что я должен делать… Ригель? Чем я могу тебе помочь?

– Ты много ездишь по делам, как главный управляющий, и у тебя, уверен, есть везде доверенные лица. В портовом городе купишь корабль, наймешь хорошую команду. Нужно, чтобы капитан или твой человек, которого ты временно оставишь на корабле, были надежны. Учитывая состояние отца, корабль потребуется мне месяца через полтора. За это время надо сделать рейс на острова и посетить мое поместье, а чтобы было чем платить матросам, плыть надо не с пустыми трюмами, в оба конца. Список того, что выгодно продать, я дам. Да, и еще: будь бдителен, Син как собака гончая, и у него везде натыканы шпионы.

– Ривьер… Ригель, так у тебя остался дом на островах? Ты что же, думал возвращаться, раз его не продал?

– Да сам не знаю, почему оставил. Привык за много лет, там плодородная земля, погода теплая, три урожая в год. Короче, я не продал дом и землю, там живет сейчас мой друг, которому я дал свободу всем распоряжаться, и в том числе и прибылью, как он считает сам. Он человек проверенный, надежный.

– Но как же провернуть твое исчезновение? – вздохнул Онисий, наконец поверив, что Ригель не шутит. – Ты сам сказал, что за тобой следят десятки глаз.

– Я в целом все уже продумал, дядя. Чуть позже мы обговорим в деталях.

– Не пожалеешь о своем решении?

– Не пожалею. Не свойственный мне образ жизни просто убивает. Если оставлю все, как есть – просто сойду с ума.

========== Глава 44 ==========

Месячный траур по отцу показался Ригелю веком. Он ежедневно посещал семейный храм, участвуя в обязательных поминальных службах, шел во главе ритуальной процессии к месту захоронения, отбивал поклоны, лил на холмик красное вино и зажигал ароматические свечи. Все это представлялось ему лишним и совсем ненужным, но нарушать обычаи, невесть кем выдуманные в давно ушедшие былинные времена, было не в его власти.

Скрипя зубами, каждое утро он вставал и одевался в холщовый балахон, под неусыпным оком Сина, скрупулезно следившего за тем, чтобы ни в одежде, ни в поведении Ригель не допускал ни малейшей неряшливости или вольности.

– Вы на виду у целого графства, мой господин, поэтому должны быть безупречны, – нудил он, поправляя на своем хозяине нелепый головной убор из той же мешковины. – Ваша обязанность – отдать отцу долг уважения, это зачтется вам сторицей. И знать, и горожане узнают вас с хорошей стороны.

Единственным полезным пунктом этой тягомотной ерунды были встречи с Онисием, которые ни у кого не вызывали подозрений. По тем же странным обычаям дядюшка, хоть и был родным братом усопшего, освобождался от доброй половины месячных ритуалов, и приезжал на службу в храм раз в два или три дня.

– Все сделано, Ригель, корабль уже уплыл на острова. Надежный капитан, хорошая команда. Трюмы загружены пшеницей, льном и миткалем, согласно списку, что ты дал. Если погода не вмешается, в сроки уложимся с лихвой.

– Ничего подозрительного не приметил? – незаметно кивнув в сторону Сина, спросил Ригель. – Мне не хотелось бы, чтоб этот чертов моралист испортил мне весь план побега.

– Я тоже не одобряю твоих действий, Ри, хоть и могу понять твое стремление к свободе, – вздохнул Онисий. – По молодости лет я был амбициозен и несдержан, поэтому и наломал немало дров. Но вот теперь, пройдя все круги ада и предательства, смотрю на вещи по-другому. Еще есть время передумать, но если тверд в своем решении уехать, я отговаривать не стану. Ты вырос сиротой, без родительской ласки. Сувон слишком любил супруга, поэтому он мало уделял тебе внимания, так не сумев простить, что ты невольно стал виновником его преждевременной смерти. Ты с детства был один, а после моей… глупости, когда мы потеряли имя и поместье, и вовсе стал изгоем, вынужденным зарабатывать на жизнь своим трудом…

– Дядя, не нужно этих самобичеваний, – прервал Ригель, – я все давно простил, хотя мне собственно и не за что тебя прощать. Отец не уделял внимания не только мне, может, поэтому ты так и поступил тогда. Все это в прошлом и забыто. Я никогда не рвался властвовать над кем-то, поэтому и не хочу так жить. Ты заслужил быть главным в графстве Со и справишься с этим гораздо лучше.

– Ладно, Ригель, оставим это, – снова вздохнул Онисий. – К концу дней траура, я думаю, корабль вернется, и мы узнаем, как там обстоят дела на островах.

– На следующий рейс загрузишь из моей лечебницы то, что скажу, а также короба из тайника. Каждый десятый короб – твой, это оплата за молчание и за труды.

– Нет, мне не нужно никакой оплаты, достаточно с лихвой и состояния нашей семьи, которое ты оставляешь мне. Но ты, племянник, далеко не промах, раз накопил столько деньжищ. Знаешь, чем больше узнаю тебя, тем чаще думаю о том, что может ты действительно тот Черный демон, который грабил нашу знать, – усмехнулся Онисий. – Нет-нет, не надо, ничего не говори, я не хочу ни отрицаний, ни признаний. Парнишка демон просто молодец, если бы я был так ловок, как и он, наверно, поступал бы точно так же.

Они сидели на скамейке возле храма, во время перерыва в службе. Син вышел вслед за ними и намеревался подойти, но Ригель властным жестом приказал ему остановится, и тот послушался, оставшись возле двери. Топтался на одном месте и вертел головой, едва не выпрыгивая из собственной кожи от нетерпения и досады.

– Что будешь делать с ним, когда настанет час? – заметив гневный взгляд слуги, спросил Онисий. – И в самом деле гончая, он с молодости был такой. И почему ты его терпишь, Ригель? Только не говори, что этот скользкий тип имеет на тебя какой-то компромат, зная, где надавить, чтоб ты не рыпался и подчинялся? Но что это такое может быть? Вредить тебе и доносить властям он по любому бы не стал, будь ты хоть дьяволом с большой дороги!.. Черт побери, да неужели?! – он хлопнул себя по лбу и едва ли не подпрыгнул. – Омега? Угадал? То есть тебя, как и Сувона, угораздило влюбиться, а этот махинатор уволок твою любовь и угрожает, что убьет? Но если дело только в этом, зачем ты рвешь все связи со своей семьей? Не проще ли договориться с Сином и взять омегу в наложники?

– Сколько вопросов, дядя, – пробурчал Ригель. – Дело не в этом, ну, верней, не только в этом. Я говорил уже – хочу свободной жизни, к которой я привык. Меня тошнит на светских раутах, я задыхаюсь. Я скован, словно цепи на руках и на ногах висят… А с Сином ничего не надо делать, я же обязан ежемесячно являться к королю. Уеду, как обычно, он не заподозрит ничего. Но ты будь осторожен с ним, когда останешься хозяином поместья. Этот застранец здорово тебя не любит.

– Ну, я не ты, меня ему прищучить нечем. Но все же, Ри, хоть я и не особо любопытен, но было бы безумно интересно посмотреть, кто так тебя околдовал, что ты готов все бросить и сбежать. Да ладно, ладно, не бледней. Можешь не верить, но я тоже был когда-то в юности влюблен. Наверно, эта глупость свойственная всем графам Со, все наши беды от омег… Но Син, вот чертов проходимец, кто б мог подумать, что он способен на шантаж? По виду так тихоня из тихонь. Где Сувон откопал такого?.. О, служка вышел, надо возвращаться в храм и выстоять еще один заход заупокойной мессы. Знаешь, ты прав, чтоб это выдержать, надо иметь привычку с детства.

***

Конец траурных дней почти совпал со следующим донесением Онисия. Корабль пришел, доставив с западных островов выгодный груз и обнадеживающие новости. Поместье Ригеля было в порядке, друг чрезвычайно рад, что он надумал возвращаться.

План бегства был составлен, мелочи продуманы. До решающего дня оставалось чуть больше двух недель, а Ригель все никак не решался рассказать Хьюго о грядущих переменах в жизни. Бросить его, оставив все на волю рока, он считал подлым и малодушным поступком. Он номинально был его супругом, а значит, Ригель нес за него ответственность, кроме того этот высокородный аристократ нравился ему и вызывал уважение как сильный человек, который стойко и мужественно сносил все выпавшие на его долю невзгоды. Поэтому, выбрав один из вечеров, когда омега не был занят в лечебнице, граф постучал в его покои.

– Что-то случилось, господин Ривьер? Пожалуйста, входите. Что-нибудь выпьете? Я прикажу подать напитки…

– Сядь, Хьюго. Ничего не нужно, – остановил Ригель, чуть прикоснувшись к тонкой кисти мужа. – Есть важный разговор.

Если супруг и взволновался, выслушав Ригеля, то по нему нельзя было сказать об этом. Он как всегда безукоризненно собой владел, только немного дольше помолчал, прежде чем дать ответ.

– Я не останусь здесь, даже прекрасно понимая, что ваше исчезновение никак не отразится на моем будущем, ибо статус вашего супруга – это гарантия хорошей жизни и высокого положения для меня, – спокойно начал он. – Если не возражаете, я бы хотел поехать с вами. Лечебницы и монастыри есть всюду, так что работа для меня найдется. Я не стесню вашей свободы, господин Ривьер, и все, о чем осмеливаюсь попросить – пристанища на небольшое время, пока я не найду, где жить.

– Хьюго, я виноват перед тобой, – смутился Ригель. – Знаю, что я не должен был жениться на тебе, но выбора нам не дали, ни мне и ни тебе. Конечно, я возьму тебя с собой и постараюсь сделать все, что будет в моих силах, чтобы устроить тебя на новом месте как можно лучше. Ты можешь жить в моем доме сколько угодно, хоть всю жизнь, а если вдруг кого-то встретишь и захочешь выйти замуж, я буду только рад. Для всех я объявлю тебя своим кузеном, ты не возражаешь?

– Нет, я не возражаю, – улыбнулся Хьюго. – Сколько осталось до отъезда, господин Ривьер?

– Немного, Хьюго, чуть больше недели. Мы выедем отсюда в направлении столицы, как бы на ежемесячный визит к Его Величеству, но на вторые сутки повернем на юг. Тебя проводят на корабль, а я… мне нужно завернуть за…

– Не нужно, господин Ривьер. Вы не обязаны мне объяснять свои поступки. Я выбрал путь и буду следовать ему без колебаний. После внезапной гибели моего жениха я был подавлен, но теперь думаю иначе. Судьба дала мне шанс быть независимым от положения и ранга, это гораздо лучший вариант, чем провести всю жизнь в роскошной пустоте дворца. Я снова благодарен вам, за то, что вы мне дали право выбрать самому. Отец и братья для меня не делали такого никогда.

– Хьюго, ты рассуждаешь, как седой старик, а ведь тебе всего лишь двадцать два. Ты молод и красив, не нужно думать о себе, как о монахе или санитаре. Смотри вокруг веселым взглядом, среди простых людей немало добрых и хороших. Не замыкайся в четырех стенах, живи свободно. На островах, кстати, иные нравы, там люди не зажаты, как у нас, и не подвержены сословным предрассудкам.

– Спасибо, – улыбнулся Хьюго. – Всегда хотел увидеть море и другие земли!

***

– Зайди ко мне, Юл, дело есть.

Бывший разбойник насторожился, но вида не подал. Черт, только бы Ригель не завел снова про своего омегу! Вчера прибыл связной, но новостей особых не привез. Тела Оливьера в реке не отыскали, а потерпевший альфа все еще лежит в постели, и вроде бы как не совсем в своем уме. Михель сумел однажды подобраться к дому управляющих и слышал крики, такие жуткие, что чуть не обмочился. Понять-то можно этого беднягу, он потерял мужское естество! И Юл бы выл и проклинал весь мир и всех омег, если б такое с ним случилось!

– Да, господин, я все исполню! – преувеличенно громко гаркнул великан, вытягиваясь в струнку на пороге.

– Потише, Юл, – поморщился Ригель, – какой-то ты излишне рьяный эти две недели. Послушай, это очень важно. Отправь кого-нибудь надежного в Оклуши, пускай присмотрят за Оливьером, так мне спокойней будет.

– В Оклуши, господин? Но там ведь наши есть. Зачем еще кого-то посылать?

– Грядут большие перемены, Юл. Пока я доберусь туда, может случиться всякое, я Сина знаю. Если он что-то сделает с Оливьером, я не прощу себя.

– ВЫ… ДОБЕРЕТЕСЬ? – Юл похолодел. – Я правильно вас понял, господин? Вы… собираетесь…

– Юл, сядь сюда, хочу с тобой быть честным до конца. Скоро поеду якобы в столицу короля на службу, но это только для отвода глаз таких, как Син и остальные. Сюда я больше не вернусь. Ты со своими можешь оставаться здесь служить, я говорил с Онисием, он сохранит вам должности и плату, но если ты решишь ехать со мной на острова, я буду очень рад. Работа вам найдется, и с деньгами не обижу. Конечно, там не тот размах, что графство здесь, зато земля родит три раза в год. Займусь опять своим любимым делом, буду лечить больных. Подумай и прими решение, я подожду.

– А ваш… супруг? – Юл поперхнулся. – Вы бросите его? Ради того омеги, что живет сейчас в Оклуши? А если ваш омега не поедет с вами? Вы так уверены, что он сидит и поджидает вас, когда наверняка до туда тоже докатились новости о вашей свадьбе?

– Я не уверен, Юл, поэтому меня это безумно беспокоит, – признался Ригель. – Он много пережил из-за меня, лишился положения, семьи и дома, я должен был ему помочь, куда-то спрятать и не отпускать в такую даль. Проклятье, если бы Оли не был сыном графа Рю! И если бы не Син и его глупое упрямство! Зараза, обложил меня со всех сторон, зажал в тиски и не оставил шансов! Я бы не смог спасти Оли от участи раба, а Син бы непременно на него донес, поэтому пришлось смириться. То, что задумано сейчас, весьма опасно, поэтому я и хочу, чтобы кто-то был рядом с Оливьером, на всякий случай.