Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 6

Из-за неплотно прикрытой двери отцовского кабинета вырывался свет, и я пошел туда, с твердым намерением поговорить о последних сумасшедших выходках Юргена. Щека все еще горела от его пощечины и в ушах звенели равнодушно сказанные слова о разводе. С чего все это началось, и почему спокойный робкий парень вдруг превратился в зубастого зверя, в глазах которого не осталось ни капли былой покорности и любви?

– Любовь моя, когда ты вернулся? – прежде я расплылся бы в счастливой улыбке, услышав нежный голосок Эрхарда, но сейчас лишь досадливо поморщился, потому что он отвлекал меня от непростых размышлений. – И где ты был так поздно?

– Ложись в постель, мой милый, – бегло чмокнув супруга в щеку, сказал я. – Мне надо поговорить с отцом.

– Но свекор не приветствует дома разговоров о работе, – лучезарно улыбнулся Эрхард. – Оставь дела до завтра, Клеми, и пойдем со мной. Я так скучал по тебе, и надеюсь, что ты тоже?

– Конечно, солнце, жди меня, я скоро, – нетерпеливо отстранив любимого рукой, я постучал в массивную дверь и, услышав ответ, решительно переступил порог отцовского кабинета.

– Отец, простите, что так поздно, но...

– Закрой плотнее дверь и проходи, – прервал отец. – Знаю, о чем ты хочешь у меня спросить, о Юргене, не так ли? С отчетом о поездке ты бы подождал до завтра, я ведь прав? Итак, что тебя интересует прежде всего? Что с ним случилось и почему я дал согласие принять его на работу в офис?

– Отец, что происходит? Вы были у него в доме? Я не узнал ни обстановки, ни своего супруга! Он выбросил свой гардероб и всю библиотеку, купил компьютер, ходит на всякие курсы! Его постоянно нет дома! Он полностью ко мне переменился, сейчас практически прогнал меня! Он вел себя со мной как с посторонним!!!

– Так ты поэтому такой взбешенный? – мне показалось, или отец действительно сказал это с иронией. – И что ты хочешь от меня узнать? Сам обращался с ним не слишком нежно, довел до кризиса, и ищешь виноватых.

– Отец, он ведь беременный, и он омега, который никогда в жизни не ходил на службу. Что он знает о работе вообще, и об отделе аудиторских проверок, в частности?

– Представь себе, немало! Юрген успешно прошел устное собеседование и сдал письменные тесты с очень высоким баллом. Такое впечатление, что он серьезно занимался финансовыми вопросами и имеет довольно обширные знания и опыт работы.

– Но почему вы так спокойны? Неужели вам не кажется странным, что он столь резко изменился? Как мог никчемный глупый тихоня вдруг превратиться в финансового специалиста и претендовать на должность в нашей компании?

– У тебя с самого начала было к Юргену предвзятое мнение, Клеменс, – с нажимом в голосе сказал отец. – Я понимаю, что женитьба на нем была вынужденной мерой, но все же не думал, что ты будешь столь упрям, и извини, недальновиден. Ты правильно заметил, твой супруг ждет ребенка, а ты ни разу не удосужился зайти к нему и хотя бы спросить о самочувствии. Считаешь его глупым и никчемным? Но ты забыл, что этот парень из семьи фил Ллоудов! Его отец гениальный финансист и двое старших братьев тоже! Так почему бы и младшему не унаследовать семейные гены?

– Но до недавних пор Юрген не проявлял ни малейшего недовольства своей жизнью! Не интересовался ни работой, ни финансами, так почему сейчас его потянуло в большой мир и так внезапно?

– А ты уверен, Клеменс, что внезапно? Он ведь омега, у него иные ценности и приоритеты в жизни. Выходя за тебя замуж, он, безусловно, мечтал о тихой и спокойной семейной жизни, заботливом муже и ребенке, а получив вместо этого полное забвение и равнодушие с твоей стороны, куда мог обратить свои желания? Без цели в жизни человек деградирует как личность, вот Юрген и направил свои взоры на другое, раз супруг его отверг, это же так очевидно! Я тоже виноват, доверил все тебе, не проконтролировав ситуацию, а ведь именно семья Юргена спасла нас от финансового краха, и ссориться с его отцом нам сейчас не резон!

– Тогда надо немедленно позвонить господину Свону. Как он отнесется к тому, что Юрген собирается работать, будучи беременным? Уверен, что он этого не одобрит!

– Уже позвонил. Сват несколько удивлен, но кажется, доволен. Сказал, что младший сын изучал делопроизводство и менеджмент, но что касается знаний Юргена в области финансов, то эта новость и для него несколько неожиданна. «Наверно, он в меня», – его слова, которые он произнес с улыбкой. Он попросил меня позаботиться о Юргене и по возможности не нагружать его слишком сильно. Так что мне ничего не оставалось, кроме как дать добро и принять твоего супруга на работу. Он будет занят неполный день, как и положено по закону для беременных омег. Если тебе это не по душе, – смирись, ибо я не изменю своего решения. А кроме того, что нам делать вот с этим? – он порылся в кучах бумаг у себя на столе и бросил передо мной несколько свежих газет.

Почти все они пестрели фотографиями Юргена на первой полосе! «Омега года» – младший супруг известного предпринимателя Клеменса фил Освалльда", "Юрген фил Ллоуд – новый прорыв в омежьей революции, «Законодатель новой моды», «Беременный омега тоже может вести активный образ жизни», – броские заголовки крупными буквами, и под ними прелестное молодое лицо моего внезапно свихнувшегося бунтаря. Негодник светился довольной улыбкой и был ослепительно красив даже на этих далеко не качественных газетных снимках.

– Но что это, отец? Когда успело все так далеко зайти?

– Наша семья всегда на виду, семья фил Ллоудов тоже. Стоило Юргену выйти за порог дома, как он тут же попал в поле зрения репортеров, и теперь за его успехами пристально следят все столичные газеты. Он очень популярен среди знатных омег, многие по его примеру уже постригли волосы и сменили имидж. Так что в таких условиях препятствовать ему в приеме на работу, сам понимаешь, просто невозможно. Дотошные журналисты раздуют скандал и обвинят тебя в домашней тирании.

– Не верю собственным ушам!

– Но это все плоды твоей беспечности, Клеменс! – жестко заметил отец. – Скоро праздник Осеннего равноденствия, приедет семья Юргена, так что постарайся до этого дня наладить отношения с младшим супругом.

– Но как же я смогу сделать это, если он полностью меня игнорирует!

– Твои проблемы! – отрезал отец. – Но если Свон что-то узнает о твоем полном безразличии к своему сыну, это может дорого обойтись компании! Нам ни к чему портить отношения с главным кредитором, особенно сейчас, когда все новые проекты еще только в стадии разработки!

– Но почему отдел аудиторских проверок? Зачем ты назначил Юргена именно туда?

– Подумай и поймешь, все очень просто. Отдел занимается проверкой финансовой отчетности наших предприятий, но по сути его работа – чистой воды бутафория. Они находят и исправляют мелкие ошибки и недочеты, но на этом их функция и заканчивается! Мы создавали отдел для того, чтобы соблюсти законность и выглядеть достойно в глазах налоговых служб, но ты прекрасно понимаешь, что наши аудиторы никогда не пойдут против кормящей их руки и закроют глаза на любые выявленные несоответствия. Твой муж решил работать? Прекрасно, мы предоставим ему такую возможность. Пусть посидит четыре месяца под руководством опытных инспекторов и покопается в цифрах отчетов, пока его положение естественным образом не вынудит его уйти. Ты все понял, Клеменс? Что-то еще тебя беспокоит?

– Я бы все-таки хотел тщательно обследовать Юргена в условиях стационара. У меня сложилось впечатление, что у него раздвоение личности.

– Глупости. Мальчик просто устал от одиночества, ну и беременность повлияла. Обследовать? Как ты себе все это представляешь? Пригласить психиатра, но на каком основании? Сменил прическу и изъявил желание работать? Да нас поднимут на смех с такими симптомами безумия! Твой муж регулярно проходит обязательный медосмотр в своей клинике, и все показатели у него в норме. Мы на виду, любые нежелательные слухи могут серьезно повредить нашей репутации. Да и семье фил Ллоуд не понравится, если мы поставим под сомнение душевное состояние их младшего сына. Ты идиот, вместо того, чтобы болтать тут всякую чушь, лучше постарайся уделять Юргену больше внимания, он ведь не нищий с улицы, а сын самого Свона, а кроме того, довольно умный и серьезный парень, а вовсе не наивный тихоня, как мы ошибочно о нем думали.

Резко выйдя из кабинета, я успел заметить метнувшуюся за дверь расположенной рядом библиотеки быструю тень.

– Ты что, подслушивал? – у стеллажей стоял какой-то встрепанный и недовольный Эрхард. – Но почему? Что ты хотел узнать? С каких пор докатился до такого недостойного поведения?

– Прости, – он опустил голову и не смотрел мне в глаза, – я беспокоюсь. Ты ведь ходил сегодня к Юргену, не так ли? Только приехал и сразу же пошел к нему! К нему, а не ко мне! Но почему, скажи мне, милый? Этот безумный уже неделю на слуху у всего города, за ним толпами ходят репортеры, из дома невозможно выйти, чтобы не наткнуться на этих вездесущих проныр! И все омеги как свихнулись, прически делают, как у него, в одежде подражают... Вот и хотел узнать, что скажет свекор, вы ведь о младшем муже с ним сейчас говорили... Ты будешь навещать его теперь, и по ночам тоже, не так ли, Клеми?..

– Ты глупый... Я люблю тебя всем сердцем! Иди ко мне! – я облегченно вздохнул и притянул к себе понурую фигурку старшего супруга, нежно целуя соблазнительные пухлые губки. Он охотно вернул поцелуй, тесно прильнув ко мне всем телом, и я немедленно почувствовал желание. – Пойдем в постель, мой милый, я так сильно скучал по тебе! Неделя без тебя показалась мне вечностью! Хочу тебя, безумно!..

– Ты пил фруктовый сок? – неожиданно отстранился от меня Эрхард, и в голосе его зазвенели неприятные нотки подозрительности. – В доме у Юргена? Мы не заказываем такой сорт... Мой Клеми, не ходи к нему больше, прошу тебя, не надо! Я так люблю тебя, зачем нам кто-то третий?

– Тсс... Тише, перестань ревновать. Я только твой, запомни, мой хороший.

Уже раздев Эрхи и уложив на шелковые простыни знакомое до последнего изгиба и мельчайшей родинки желанное тело, я незаметно облизнул свои губы и действительно ощутил слабый фруктовый привкус недавнего поцелуя с Юргеном, не понимая до сих пор, с чего вдруг полез к нему сегодня целоваться, если за полгода нашей семейной жизни ни разу такого не делал, и наш единственный холодный поцелуй был на свадебной церемонии?

Я никогда не любил навязанного мне семьей и обстоятельствами второго мужа, так почему же, потеряв его совсем ненужную мне назойливую любовь, я так разочарован?

Юрген фил Ллоуд

– Вы больше не любите вашего мужа, господин? – испуганно таращился на меня Лау. – Вы поругались с ним? Он выскочил отсюда как ошпаренный!

– Да? Как ошпаренный? – я ударил Клеменса скорей интуитивно, чем осмысленно, шокированный тем, что меня поцеловал мужчина, в тот миг совсем забыв, что сам здесь вроде женщины, и поцелуй самца, тем более супруга, должен бы восприниматься мной как-то совсем иначе. Я ошалел от неожиданности и плохо соображал, что делаю, он тоже выглядел не лучше и пялился на меня, как на безумца, с обидой и непониманием, но я был зол и не собирался просить прощения, тем более, что кроме шока, почувствовал от прикосновения его губ и нечто неожиданно волнующее, это озадачило меня и совсем не понравилось. – А вот и мало ему, нечего с разными глупостями ко мне лезть!

– Что вы имеете в виду, хозяин? – заинтересовался слуга.

– Так, ничего. Послушай, Лау. Ты говорил, что я делился с тобой всякими деликатными секретами. Я ни черта не помню про свою... хм, семейную жизнь с этим человеком. Ты что-то знаешь о наших интимных отношениях? Мне было хорошо с ним или не очень? Он часто... спал со мной? И как у нас с ним получалось заниматься любовью?

– Вы не были со мной настолько откровенны, – смутился Лау. – Кроме свадебного путешествия, о котором я ничего не знаю, у вас было еще три ночи с супругом, и вы никогда не рассказывали о том, как они прошли.

– Всего три ночи? Не густо! Значит, не особо ласков был со мной этот парень, так с чего вдруг сегодня полез целоваться? Вот псих безумный, может думал, я растаю? Как жаль, что прежде я был скромен и не поверял тебе никаких пикантных подробностей наших свиданий, сейчас бы это очень пригодилось...

– Простите, господин. А вы действительно пойдете на работу?

– Ну да, пойду. Мне до чертиков тошно сидеть в четырех стенах и растить живот, просто белугой выть охота. На людях хоть развеюсь, отвлекусь, друзей заведу. Ты все купил по сегодняшнему списку?

– Ну да, купил, только не распаковывал еще покупки. Да, вот еще, я вам принес вашу тетрадь, вы в нее раньше кое-что писали. Быть может, пригодится?

– А ну-ка дай сюда. Похоже на дневник. И что же я в него писал? О, господи, какой ужасный почерк! – вырвался у меня разочарованный возглас. – Оставим разбор каракулей на потом. Что мог писать забытый супругом омега в личном дневнике? Какие-нибудь слезные признания в любви. Если честно, то меня гораздо сильнее беспокоит этот осенний праздник, на который должен явиться мой отец. Я не хочу его волновать, и должен вести себя естественно, чтобы он не узнал о том, что со мной случилось. Каким я был в отцовском доме, Лау? Как вел себя, что говорил?

– Но почему бы вам не рассказать господину Свону правду? Он хороший человек и очень любит вас. Наверно, есть какие-то способы, помогающие восстановить память?

– Надеюсь, моя память скоро вернется и без вмешательства врачей, вот почему я очень рассчитываю на твою помощь. Ты должен рассказать мне все подробно.

– Вы младший сын в семье, кроме того, единственный омега. По традиции вашим воспитанием занимался господин Демметрий, ваш отец-омега. Господин Свон уделял вам не так много времени, хотя всегда был внимателен и заботлив. Чаще всего вы виделись за общим ужином по вечерам, и он расспрашивал вас о прошедшем дне и ваших занятиях. О, господин Юрген, у нас же есть здесь несколько записей из семейного архива, вы пожелали взять их с собой, когда уезжали из родного дома к мужу, но так ни разу и не смотрели, и диски до сих пор лежат в подвале в кладовой.

– Ух, это хорошо! Ты помнишь, где они?

– Да, господин, сейчас схожу за ними.

Остаток вечера я внимательно изучал семейную хронику. Да, этот Юрген фил Ллоуд настоящая светская омега! До тошноты воспитан, не к чему придраться, и даже в узком семейном кругу не позволяет себе ни малейших вольностей, одет с иголочки, с родителями вежлив и послушен. Кстати, похож лицом на папочку-омегу, они словно близнецы-братья, с разницей в тридцать лет, оба строгие и чопорные, как на великосветском приеме. Сидят за пяльцами, спины прямые, прически идеальные, даже дрожь берет!

– Господин Демметрий – аристократ, дальний родственник Короля, – объяснял Лау, – да и отец ваш тоже из высшей знати. Два ваших старших брата оба альфы, вот это господин Перриян, он в вас души не чает, и очень возражал против свадьбы с господином Клеменсом, а это средний, он живет отдельно от семьи...

– Так, хорошо, оставь все это здесь, и можешь отдыхать, – спохватился я, вдруг обнаружив, что уже очень поздно, и Лау едва держится на ногах. – Завтра разбудишь в шесть, ну ладно, полседьмого. У нас снова будет насыщенный день.

– Позвольте мне помочь вам лечь, – засуетился Лау. – Вам нужно соблюдать режим дня, вы совершенно забываете о вашем положении...

– Забудешь тут о положении, как бы не так, – я весело подмигнул ему, не слишком ловко поднимаясь с кресла. – Тебе не кажется, что я как-то очень уж много потолстел за эти дни? Пока штаны еще нормально застегиваются, но боюсь, придется скоро посетить специализированный магазин, то есть по-здешнему торговый дом, и прикупить чего-нибудь пошире.

– Вам так идет беременность, мой господин! У вас даже цвет кожи изменился, став нежнее!

– Ты издеваешься, негодник! – устало потянувшись, проворчал я, укладываясь в постель. Чего-то странное я чувствовал на уровне подсознания, но что – мне самому было непонятно. Возможно, поцелуй этого самовлюбленного домашнего тирана пробудил в теле Юргена придавленные разумом землянина омежьи инстинкты, и меня потянуло на грешные мыслишки и желания? – Эй, Лау, а тут бывает так, чтобы один омега захотел другого, ну и... имел с ним всякие дела в постели?

– О, нет!!! Что вы такое говорите, господин? – он вытаращил на меня свои большие глаза и поспешно ретировался, аккуратно прикрыв за собой дверь в спальню.

Я нервно хихикнул, откидываясь на подушки, но моя глупая шутка ничуть не помогла мне избавиться от странного беспокойства и дискомфорта, тело чего-то просило, и сон улетел, не желая возвращаться. Я встал с постели, подошел к окну и выглянул в ночь. Здесь тоже была луна, только оранжевая и поменьше, но света от нее получалось достаточно, и в этом зловещем ночном сиянии чужой мир вновь показался мне невыносимо жутким...

Как же так все-таки вышло, что я угодил сюда? Кто выбрал мой разум для столь чудовищной причудливой трансформации? Уже девять дней прошло, а я все еще не верю порой в то, что существую и мыслю, хоть и не в своем настоящем облике. Наверно, поэтому я и развил такую бурную деятельность, резко ломая уклад жизни и привычки бедолаги Юргена, чтобы утвердиться здесь и заявить о себе этому миру, привнесть в омежий быт что-то свое из прежней жизни. Стараясь не думать о последствиях, я смело бросился вперед, борясь и протестуя против кошмарной реальности, в которую попал по чьей-то капризной воле, но что меня ждало впереди, я совершенно не имел понятия...

По сути, созданная мной ситуация получилась довольно-таки опасной. Я был зависим от своей семьи и равнодушного ко мне супруга, а прежний Юрген вел совсем другую жизнь, довольствуясь ролью домашнего затворника. Я резко вышел из тени, только сейчас отчетливо осознав, что действовал весьма опрометчиво. Меня спасло опять же положение, – семья Освалльдов была на виду в обществе, и это давало его членам, даже младшему мужу, некоторые преимущества. Кроме того, сыграла свою роль и беременность, мои чудачества и резкие перемены в поведении и привычках списали на нее.

Но что же дальше? Скоро состоится праздник, на котором я впервые увижу родителей и братьев, а я по-прежнему ничего не знаю ни о себе, вернее, об омеге по имени Юрген, ни о его семье и прошлой жизни. Мне повезло, что рядом оказался Лау, иначе бы меня наверно увезли уже в психушку. Но этот маленький омежка был предан мне, как верный пес, он верил мне и слушался, да и любил, как брата!

Все, хватит ныть, Назарий Селиванов, ты никогда не был плаксивой бабой! Выбора у тебя нет, вариантов никаких, вернуться назад ты не можешь, да и на Земле твое бренное тело уже давно похоронили, так что забудь о прошлом и живи реальным, а проблемы будем решать по мере их поступления. В любом случае я все делаю правильно! Мне важно утвердиться в этой жизни и получить независимость, только тогда я смогу чувствовать себя уверенно!

– Эй, Юрген, – я несильно стуканул себя в живот, – ты ведь тут где-то есть, я чувствую тебя. Это ведь ты отреагировал на поцелуй этого ублюдка! Это твои эмоции вырвались из глубины все еще непонятного мне омежьего тела и овладели на секунду моим разумом, бросив его в бездну сомнений. Ты не должен так делать, потому что такое твое поведение делает меня слабым, а нам с тобой это вовсе не на руку, понимаешь? Мы должны быть сильными и доказать всему миру и прежде всего твоему Клеменсу, что тоже люди и достойны уважения, и я для этого в лепешку расшибусь!

Глава 7

Накануне того дня, когда я должен был приступить к работе в офисе компании, случилось еще одно событие, которого я никак не ожидал. Вечером в мой флигель явился слуга из Большого дома и пригласил меня по поручению свекра на общий семейный ужин. Это удивило, но больше насторожило.

– Хм, надо же, стоило показать зубки, как сразу же все разом обо мне вспомнили, – бормотал я, не с самым большим желанием собираясь на семейное рандеву. Вырядился как на светский раут, вспомнив кадры из домашней хроники, раз я прежде всегда так одевался в узком кругу родственников, то надо держать марку и здесь. – Только бы не перепутать, кто там в каких «чинах», а то будет мне небо в алмазах.

– Вы хорошо запомнили имена членов семьи? – Лау как всегда был рядом и знал, о чем я думаю. – Не сочтите меня занудой, но лучше повторить еще раз, чтобы за ужином вы чувствовали себя увереннее. Итак, главу семьи господина Лаггмана фил Освалльда вы уже хорошо знаете. Его супруг?

– Граф Фаддей.

– Младшие братья господина Клеменса?

– Отоми и Кристен, супруг Отоми – Фатьян. Дворецкого зовут Сильвестр, главного эконома – Лаурий...

– Отлично, господин Юрген, у вас хорошая зрительная память.

– Спасибо, Лау, – усмехнулся я, внимательно разглядывая не раз уже изученную вдоль и поперек семейную фотографию Освалльдов. – Хорошо, что их всего семеро, а не двадцать... Скажи, а я часто бывал в Большом доме? Знаю расположения комнат?

– Об этом можете не беспокоиться. Сразу же после свадебного путешествия вас поселили в этот домик, и вы жили здесь постоянно, посещая главный дворец только во время больших приемов, когда по протоколу было необходимо присутствие всех членов семьи, а это случалось не так уж и часто. Я вам напомню расположение тех помещений, где вам доводилось бывать. Вот они здесь, на плане первого этажа: зал, рядом гостиная и большая банкетная.

– А на втором этаже? Меня даже поверхностно не познакомили с домом супруга?

– Нет, вы ни разу не поднимались наверх, однако с устройством дома легко познакомиться по этому же плану. Смотрите внимательно. Особенность дома Освалльдов в том, что он очень большой и имеет три крыла. В главном (центральном) – личные апартаменты старших, боковые – для сыновей. Ваш супруг занимает с господином Эрхардом правую часть дома, у них несколько смежных комнат, там же домашний кабинет Клеменса; Отоми с мужем и пока неженатый Кристен живут слева. В средней части дома расположена рабочая зона господина Лаггмана, библиотека, гостиная графа Фаддея и несколько гостевых спален.

– Как же я сильно унижен в этой семейке! Даже супруг младшего брата Отоми живет в Большом доме, а меня, словно бедную приживалу, сослали с глаз долой в дальний флигель и напрочь забыли о моем существовании! А мой родитель знает о такой дискриминации?

– Вы никогда не жаловались ему в письмах, неизменно сообщая, что счастливы в браке.

– Я писал домой письма? Обычной ручкой? А телефона у меня нет?

– Вы всегда жили дома, вам некому было звонить. Поэтому и нет привычки к такому виду связи.

– Ну, темнота! Надо немедленно купить сотовый и прекратить эту непродуктивную глупую переписку! Что ты на меня так смотришь? У меня что-то с лицом? Или оделся не по здешнему дресс-коду?

– Я беспокоюсь за вас, господин. Если бы мог, то непременно пошел бы с вами. И почему ваша память никак не возвращается? Позвольте проводить вас до подъезда. Пожалуйста, следите за собой и будьте осторожны!

Парадное крыльцо сияло огнями, будто в большой праздник, только фейерверка не хватает. Я весь сосредоточился, готовясь играть роль светского льва, – немногословного, вежливого, воспитанного. Сам говорить много не буду; пользуясь случаем, присмотрюсь к этим людям. Кто как себя ведет, какой имеет вес в семье, как примет мое появление, ну и так далее, по обстоятельствам.

– Добрый вечер, господин Юрген, – учтиво поклонился дворецкий. – Прошу сюда, в большую столовую. Все уже в сборе, ожидают только вас.

– Я опоздал?

– Не беспокойтесь, все в порядке. Семья нередко собирается на ужин раньше.

Войдя, я быстрым взглядом оценил собрание, тщетно пытаясь уловить хоть каплю искреннего интереса или симпатии в холодных глазах, – все эти люди были чужими, и не только мне, Назарию Селиванову, но и бедняге Юргену фил Ллоуду. В лучшем случае, они видели его несколько раз, когда светский протокол вынуждал пригласить позабытого всеми младшего супруга на рауты и приемы. Должно быть, он скромно стоял тогда где-нибудь рядом с Клеменсом и приветливо улыбался гостям, старательно изображая счастливого молодого хозяина. «Бедняга, как же несладко тебе приходилось, – подумал я, останавливаясь взглядом на своем супруге, – несколько минут мнимого триумфа и снова привычная бездна холодного равнодушия...»

При моем появлении разговоры стихли, и я почувствовал себя в центре внимания. Неловко поклонился, как плохой актер при первом появлении на сцене, попутно отмечая весьма любопытную реакцию зрителей. Почти все они старались соблюсти светские приличия и не смотреть на меня столь откровенно, но не могли сдерживаться, и в глазах их читалось ничем не прикрытое изумление вкупе с изрядной долей скептицизма, настолько неожиданным оказался для них мой преображенный облик.

– О, дорогой Юрген, не зря пресса назвала вас новым законодателем моды! – выразил общее мнение граф Фаддей. – Вы очаровательны и экстравагантны настолько, что хочется немедленно последовать вашему примеру и завтра же полностью поменять имидж!

– Благодарю вас, уважаемый свекр, – я поклонился с поистине светской учтивостью, – но, если честно, я вовсе не собирался быть начинателем новых тенденций среди омег, а всего лишь желал облегчить свою жизнь, подровняв волосы.

– Вы, как всегда, чрезвычайно скромны, дорогой Юрген, – ответил граф, многозначительно посмотрев на своего старшего сына, – но, Клеменс, чего же ты ждешь? Давай же, поухаживай за своим юным беременным мужем, и мы начнем наш семейный ужин.

Все принялись рассаживаться, а я позволил старине Клему отодвинуть для меня стул и помочь устроиться за семейным столом. Старший супруг не сводил с нас потемневших от ревности глаз, и я искренне удивился, чем так пугаю его, любимого и желанного, что за угрозу он видит во мне, если прекрасно знает, что я не представляю для него никакой опасности? Меня позабавила эта мысль, и я разрешил себе чуть-чуть поиграть на его нервах: придержал руку Клеменса на своем локте и учтиво сказал ему на ухо слова благодарности.

О, дьяволы обоих миров, если бы только я знал, чем для меня обернется эта на первый взгляд совершенно невинная шалость!

На неуловимо краткий миг я почувствовал щекой горячую гладкую кожу подбородка альфы и ощутил исходящий от него тонкий соблазнительный запах, на который я прежний никогда не обратил бы никакого внимания. Но сейчас органы чувств работали иначе, и этот колдовской аромат чужого самца немедленно сбил меня с ясности мыслей, повергнув в хаос безумных эмоций, и в первый раз, будучи в этом странном мире мужчин, я получил представление об ощущениях и желаниях влюбленного омеги, поняв, почему Юрген фил Ллоуд так сильно боготворил Клеменса, несмотря на его полное равнодушие и грубость.

"Фу, вот ерунда! – я отчаянно пытался отмахнуться от этого нового для меня состояния, вернув так нужное мне сейчас самообладание, но у меня ничего не получалось, несмотря на то, что Клеменс давно отодвинулся на безопасное расстояние и сел на соседний стул. Запах остался, он окутывал меня, витал в воздухе, очаровывал и притягивал, и бороться с этим стойким наваждением оказалось непросто...

– ...Юрген, мы все очень рады, что ты принял наше приглашение и пришел на семейный ужин. Отныне это место за нашим столом принадлежит тебе...

Голос главы дома оказался как нельзя кстати, я повернулся к нему и сумел обрести себя, с радостным удовлетворением отмечая, что дьявольски притягательный запах альфы, сводивший меня с ума, значительно ослабел и больше не властен над моим разумом.

– Благодарю, господин Президент! – невнятно пробормотал я, сдерживая дурацкое желание ущипнуть себя побольнее, чтобы полностью избавиться от таинственных чар, так неожиданно овладевших моим слабым телом.

– Что? Ты сказал: «Президент?» – улыбнулся хозяин. – Так будешь обращаться ко мне на работе. Здесь же я для тебя отец, запомнил, Юрген?

– Да. Хорошо. Я запомнил... отец...

-Отлично. Фаддей, приказывай подавать на стол, – он отдал распоряжение графу и снова повернулся ко мне. – Мы также все ждем и надеемся, что ты изменишь свое первоначальное решение жить отдельно и займешь предназначенные тебе комнаты в крыле своего супруга. Пора вам стать ближе, тем более, что срок твоей беременности приближается к половине, и скоро тебе будет просто необходима помощь и забота Клеменса. Нам будет намного спокойнее, если ты будешь жить здесь, вы сможете подружиться с Эрхардом и стать друг другу настоящими родственниками.

Что он сказал? Я не верил собственным ушам. Покосился на мужа, – Клеменс тоже выглядел озадаченным. Ну, свекор и дипломат, так ловко все повернуть в нужное ему русло! Значит, это я изъявил желание жить отдельно и ни с кем не общаться? Я добровольно поселился в маленьком доме, оставшись наедине со слугами? Ну, молодец, господин Лаггман, достойный отец своего старшего сына, который с самого начала нашего брака воспринимал меня лишь в качестве неприятного, но обязательного придатка к инвестициям, ну и по совместительству, сосуда для своей драгоценной спермы.

Мне стало жутко, прямо мурашки по спине побежали! Откуда свалилась на меня эта внезапная забота? Логичнее предположить, что свекор подсуетился накануне осеннего праздника, желая выглядеть любящим родственником перед моим отцом, отвалившим ему кучу денег?

Я выдержал паузу, внимательно наблюдая за членами «дружной счастливой» семьи. На лицах дежурные улыбки и вежливое ожидание, физиономии Эрхарда не вижу, но думаю, мой старший «братишка» совсем не в восторге от перспективы моего близкого соседства с их супружеской спальней. Чего они все ждут от меня, вежливого отказа? И что бы решил на моем месте настоящий Юрген? Наверняка согласился, это ведь шанс для него если и не добиться любви и внимания мужа, то хотя бы почаще видеть своего идола, пусть и в объятиях счастливого соперника.

А сам я что мыслю насчет перемен? Нужно ли менять спокойное уединение на кишащее гадюками опасное болото, где я буду ежедневно ходить по лезвию бритвы? Да ни за что, уж лучше жить себе и дальше в маленьком уютном флигеле и ни о чем не думать! Но, если я останусь на отшибе, то никогда не разгадаю ни тайн этой семьи, ни настоящих целей Эрхарда, который слишком уж показушно ластится к влюбленному в него Клеменсу, я не пойму, в чем корни постигшего их финансового краха, не докопаюсь до причины неприязни ко мне супруга. Чем я ему так сильно насолил? Если бы просто был не в его вкусе, это понятно, такое случается и на Земле довольно часто, но тут, похоже, что-то посильнее будет...

– Благодарю, отец, я с радостью приму ваше предложение, – я встал и вежливо поклонился, потом, резко повернув голову, посмотрел на Эрхарда, и мой так называемый «братишка» не успел отвести от меня своих глаз, в которых сверкала почти неприкрытая ненависть. – С вашего позволения, я перееду завтра, но комнаты я бы желал посмотреть уже сегодня.