Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Простите, господин, что мне приходится рассказывать вам пикантные подробности вашей личной жизни, – несколько смущенно произнес слуга. – Вам было не с кем поделиться сердечными тайнами и вы отводили душу в беседах со мной.

– Не извиняйся, раз доверился тебе, значит ты этого достоин, – улыбнулся я. – Так продолжай, что там такое с безответным чувством?

– На одном из приемов в доме отца вы увидели среди гостей красивого альфу. Был этот парень лет на семь старше вас, господин, и рядом с ним счастливо улыбался юный супруг, сопровождавший красавца на этом празднике...

...Юрген не отводил глаз от влюбленной парочки, не понимая, почему так ноет и болит его сердце. Он не смел спрашивать имени этого человека, но отец сам подвел его к нему и представил, как и всех остальных гостей, присутствующих в зале.

Клеменс фил Освалльд, старший сын и наследник крупнейшей в стране промышленной корпорации, производившей едва ли не треть всех необходимых населению товаров, недавно женился на любимом омеге и был несказанно счастлив, не замечая вокруг никого иного. Я мысленно назвал фирму Освалльдов по аналогии с Землей многопрофильной, и это определение подходило ей как нельзя лучше. Однако даже промышленные гиганты подвержены взлетам и падениям, что и случилось с предприятиями семьи Клеменса, а выручить в затруднительном финансовом положении мог лишь денежный мешок Свон фил Ллоуд...

С этого места пространного рассказа меня начало колбасить особенно сильно, ибо ситуация слишком уж сильно напоминала нашу семейную, а последний перед аварией разговор с отцом точь-в-точь отображал то щекотливое положение, в какое попала семья Освалльдов. Но в этом мире роль моя сменилась, и я оказался на месте Верочки, в угоду благополучия бизнеса двух богатых семейств став разменной монетой в сделке века...

К началу кризиса семейной фирмы Клеменс фил Освалльд, как уже сказано, был женат, но в этом мире разрешалось заключать сколько угодно браков, и отвертеться от новой свадьбы ему не удалось, тем более что его первый (и любимый!) супруг оказался бесплодным. Отец же настаивал на рождении наследника, и бедолаге ничего не оставалось, как снова жениться и даже провести с новым мужем несколько ночей, пока врачи не подтвердили благополучное зачатие. После этого молодожен счел свои супружеские обязанности исполненными и облегченно вздохнул, начисто забыв о несчастном влюбленном в него Юргене. Полностью предоставив младшего мужа попечению слуг, он больше не навещал его, появляясь в обществе обоих супругов лишь в тех редких случаях, когда было необходимо присутствие всей семьи без исключения.

– Да, жалок ты, приятель, ничего не скажешь, – отвернувшись в сторону, буркнул я, обращаясь к буйно цветущей зелени, – влюбленный, брошенный и с пузом! Вот любопытно поглядеть на этого Клеменса, отлично устроился малый! Одного обрюхатил и забыл о нем, с другим спит, да еще наверно и кучу любовников имеет!

«А сам бы ты как поступал, женись на Вере? – тут же влез в мысли язвительный внутренний голос. – Наверно точно так же, как и он, так что засунь свои возмущения куда подальше. Да и потом, тебе же лучше, что супруг к тебе не лезет, ведь это Юрген был влюблен в засранца, а не ты, приятель! Зато теперь ты можешь жить спокойно, не опасаясь покушений со стороны этого самца на свою задницу!»

– И точно, это же такое облегчение, как я об этом сразу не подумал! – громко воскликнул я, начисто забыв о своем собеседнике, который уставился на меня все тем же мрачным непонимающим взором. – Скажи-ка, Лау, с тех пор, как я ...хм, залетел, мой муж со мной не видится больше?

– С тех пор, как вы... чего? – не понял сленга Лау.

– Ну, забеременел, так тебе понятней? Он больше не общается со мной?

– Нет, даже не заходит, и это вас расстраивает постоянно. Вы плачете и тоскуете, и ваши слезы заливают изящные узоры, которые вы вышиваете на одежде господина с неизменной и трогательной любовью.

– Ну, больше не зальют, да и вышивок ему не обещаю, равно как и любви! – злорадно ухмыльнулся я, пробормотав это так тихо, что слуга не услышал. – Ты настоящий псих и слюнтяй, Юрген, неудивительно, что муж тебя не любит. Наверно тот, другой, поинтереснее будет, вот и пользуется вниманием и уважением супруга, а ты не стоишь ничего, так что тебе отведена одна задача – таскать живот и нянькаться с младенцами.

– Вы что-то говорите, господин?

– А кто-нибудь другой ко мне заходит? Родители супруга, братья, сестры? Или возможно, старший муж, в каких мы отношениях с этим человеком?

– Нет, к вам никто не ходит, – растерялся Лау, – только прислуга и еще врачеватель, он вас осматривает раз в неделю.

– Так часто? Но зачем? Я разве болен?

– Это приказ Старшего господина. Он очень хочет внука и поэтому велел следить за вашим здоровьем.

– Вот старый дуралей, – я снова перешел на невнятное бормотание, – какое может быть здоровье у беременного человека, когда он постоянно плачет? Даже я знаю, как важны в это время положительные эмоции! Лучше бы сына своего научил уму разуму, чтоб был повежливее с мужем, хотя бы пока тот в положении, не переломился бы, если б зашел пару раз в неделю и поинтересовался самочувствием. – Я повернулся к Лау и прибавил голос. – Когда же следующий осмотр?

– Через три дня, мой господин.

– Отлично, значит я пока свободен! Пошли обратно в дом, нальешь мне ванну. Пока я моюсь, принеси мне самую простую одежду, какую найдешь, не может быть, чтоб весь мой гардероб состоял из таких ужасных сверкающих костюмов! И банты оторви, и эти вот жабо у ворота. И никаких слащавых благовоний, я ненавижу такой парфюм, понял?

– Но, господин, это изысканные ароматы из восточных стран, подарок вам на свадьбу!

– Да мне без разницы, откуда, хоть и с Марса. Ну, ты не знаешь, где это, прости... Потом подумаем о новом распорядке дня, и ты расскажешь мне о здешней жизни.

– А вы так ничего и не вспомнили? – с надеждой заглядывая мне в лицо, спросил Лау. – Хотя бы что-нибудь?

Глава 3

Выгнав из ванной растерянного Лау, я стащил с себя позолоченный костюм и плюхнулся в ванну. Вода всегда успокаивала меня и помогала думать, но сейчас был явно не тот случай, и я просто сидел, пристально рассматривал свое обнаженное тело и старался сдержать рвущуюся наружу панику.

Кому из высших сил я умудрился настолько сильно насолить в прежней жизни, что этот извращенный тип с небес так злорадно отыгрался на мне, запихнув мой разум не просто в инопланетянина, но и в здешний аналог женщины? Ладно, если моему мужу и его семейке будет достаточно получить от меня одного ребенка, а что если он, несмотря на полное ко мне равнодушие, возжелает еще, и я так и буду таскать его ублюдков, коротая дни за шитьем и вязанием? Да чем такая жизнь, лучше исчезнуть, вернув на законное место покорного недоумка Юргена, который будет рад любому вниманию супруга к своей персоне!

Хотя... что же я так-то уж невежливо о несчастном парне, которого вытеснил из его же телесной оболочки, хоть и неумышленно? Прости, малыш, это во мне досада кипит, а на самом деле я вовсе не считаю тебя глупым. Тебя сделала таким здешняя система воспитания, и ты совсем не виноват, что подчинялся ей, еще и умудрившись втюриться в какого-то совершенно равнодушного к тебе идиота!

– Эй, Лау! – слуга явился в тот же миг, ну точно за дверью торчал. – А здесь женщины вообще имеются?

– Кто имеется, господин? – в голосе уже меньше удивления, видимо, он начал привыкать к моим постоянным чумовым вопросам. – Вы пожалели, что выгнали меня из ванной? Я ведь всегда вам помогаю с мытьем головы и тела.

– Значит, женщин здесь нет, – логично резюмировал я, позволив Лау распустить мои длинные лохмы и заняться делом. – А кто воспитывает детей? Есть какие-нибудь няни, кормилицы, гувернеры? Ну, кто-нибудь в таком духе?

– Вы не желаете заниматься своим будущим сыном, господин? – слуга даже перестал намыливать мне голову, изумленно застыв без движения. – Но вы так сильно мечтали об этом малыше, и были абсолютно счастливы, узнав, что забеременели!

– Да кто бы сомневался!? О чем еще мог мечтать наш малый, как не о ребенке от своего кумира! – лениво расслабившись в теплой воде, пробормотал я. Лау возобновил массирующие движения пальцев по моей голове, и я закрыл глаза, отдаваясь приятному ощущению. Черт, а это оказывается здорово, иметь слугу с навыками профессионального банщика! Мне никогда никто не мыл голову в прошлой жизни, вот так умело перебирая пряди и поглаживая кожу под волосами, впредь даже не подумаю отказываться от его услуг! – Но у меня нет ни малейшего желания менять пеленки и кормить из соски орущего младенца!

– Но господин, я вас не узнаю, как вы могли так резко измениться?! – завел знакомую песню Лау, – ведь дети – это же такое счастье для омеги!

– Да-да, наслышан, цветы жизни, – равнодушно пробормотал я, – только пускай они цветут на чужой клумбе! – В глазах отчетливо нарисовалась картинка с малышом, и меня опять передернуло, даже половина кайфа от массажа Лау куда-то улетучилась, стоило мне лишь представить свое собственное недалекое будущее. Мой живот вырастет до громадных размеров и я буду еле таскать ноги, дожидаясь того кошмарного дня, когда настанет время родов!

О, нет, об этом лучше пока не думать, иначе я точно свихнусь, и никакие врачеватели мне не помогут! Но как же тут проходят роды у бедных «псевдомужиков»? Неужели через то же самое место, через которое они и залетают? Но это же такой дикий изврат, который даже в кошмарном сне невозможно представить?! С другой стороны, логично предположить, что этот процесс должен протекать каким-то естественным путем... Не может же быть так, чтоб всем поголовно делали кесарево?! Надо будет почитать какие-нибудь здешние медицинские справочники, чтобы получить ясную картину того, что меня ожидает и не теряться в догадках и жутковатых предположениях...

– Спокойно, Маша, я Дубровский, – громко выкрикнул я, отгоняя назойливый кошмар, – как говорила героиня «Унесенных ветром», я подумаю об этом завтра! Да не шарахайся ты так, любезный Лау, это мы так, немного помечтали о своем, о девичьем... Ты разобрал мой гардероб? Нашел там что-нибудь человеческое?

– Вас не устраивает ваша одежда, господин? – споласкивая мои волосы чистой водой, уже спокойнее отозвался слуга, – но прежде вам она нравилась.

– Что было прежде, то ушло, забудь об этом... Да, кстати, остальные слуги, они не разболтают хозяевам о некоторых... хм, странностях моего поведения? – мысли прыгали, и я никак не мог сообразить, о чем мне следует побеспокоиться прежде всего.

– Хозяевам? Не думаю, хотя вам надо быть поосторожней. Ну, вот, осталось только смыть мыльную пену с вашего тела, поднимитесь, я помогу вам это сделать.

– Дай полотенце, самое большое. Принес одежду? Ну, что опять такое? Я сам пойду и что-нибудь выберу. Где шкаф с одеждой, в спальне или где-то отдельно? Ты не показывал мне гардеробную во время осмотра дома.

– Но господин, куда вы? – в испуге бросился за мной Лау. – Вам нельзя расхаживать по комнатам в таком виде! Только мне, как личному слуге, позволено видеть ваше тело!

– Так прикажи всем отвернуться! – без тени смущения ответил я, выходя в гостиную. – Да и чего они не видели, если все мы здесь устроены одинаково? И я не голый, в полотенце...

Горничные, натиравшие полы в гостиной, едва взглянув, поспешно отвели взгляд, низко наклонив головы. Оцепеневшие позы говорили о крайнем смущении этих бедолаг, и я немедленно пожалел о совершенной глупости. Впредь буду осторожней, не стоит выглядеть в глазах прислуги этаким эксцентричным идиотом, особенно сейчас, когда я ничего еще не выяснил о здешней жизни.

«Продолжайте работать, ребята, ничего страшного, это всего лишь я!» – в той прежней, земной жизни, я бы так и ляпнул прислуге, скептически ухмыльнувшись, но здесь смог сдержать столь нелепый порыв и ужом проскользнул на лестницу, которая вела в мои личные комнаты на втором этаже.

– Но, господин, зачем вам самому рыться в костюмах? – открывая дверь рядом со спальней, пытался воспротивиться Лау. – Вы прежде никогда не изъявляли желания осмотреть вашу одежду, полностью полагаясь на мой выбор. Я опытный слуга и знаю все тонкости в этикете, и вы ни разу не усомнились в моем вкусе и умениях...

– Зато я усомнился в своем собственном вкусе! – отрезал я, входя в довольно большую комнату, полностью заполненную одеждой и аксессуарами. – Скажи, здесь все так одеваются, как я? Нормальной одежды никто не носит?

– Что вы имеете ввиду, господин?

– Разве такое вот барахло может назваться повседневной одеждой? – выхватив с вешалки первый попавшийся костюм, спросил я. – Кто автор этого нелепого бренда, и почему я должен соблюдать в своем собственном доме невесть кем придуманный дурацкий дресс-код, одеваясь в такие клоунские тряпки? Хочу нормальные штаны без бантов и самую обычную рубашку с пуговицами, чтобы можно было свободно дышать! И на фига мне по кольцу на каждом пальце? Я что, модель для рекламы украшений?

– Но, господин, здесь нет другой одежды! – растерялся Лау. – Вы так всегда ходили, и дома, до замужества, и здесь! Это обычные наряды знатного омеги, – он бегал за мной по пятам, не пытаясь остановить, пока я методично просматривал ряды костюмов, выбирая что-нибудь поскромнее. С мокрых волос стекала вода и капала на пол, и это напомнило мне еще об одной раздражающей меня проблеме.

– Вот это я одену на сегодня, а ты немедленно заставь слуг оторвать от штанов все банты, а от рубашек эти пышные жабо. Туфли мне тоже не нравятся, но их никак не переделать, так что соглашусь пока на то, что есть. Но вот прическа мне такая не нужна. Позови парикмахера, пусть сделает мне нормальную человеческую стрижку!

– Но, господин, это костюм для пыльных работ в саду, его надевают только в определенное время года, когда надо подрезать кустарники или прополоть цветники, сейчас же не сезон, и вы не можете быть так некрасиво одетым! – отчаянно запротестовал Лау, пытаясь отобрать у меня удобную рубашку темно-зеленого цвета и такие же свободного покроя брюки, немного напоминающие нашу спортивную форму, только пошитые из гораздо более качественного материала. – Если кто-то увидит вас в таком наряде, то это вызовет ненужные вопросы!

– Спокойно, Лау, ты ведь сам сказал, что здешняя семья аристократов меня совсем не навещает, – с радостью влезая в нормальную одежду, отозвался я. – Тогда какого черта им всем до того, в чем я хожу, скажи на милость? Моя избушка – мой простор, а беременный человек имеет полное право на маленькие капризы, так что если какой-нибудь урод будет вмешиваться в мою одинокую личную жизнь, я все ему культурно объясню!

Я обозрел себя в имевшееся здесь зеркало и остался доволен, а после того, как поснимал с пальцев с десяток перстней, настроение и совсем улучшилось. Теперь была очередь за прической, которой я и собирался заняться незамедлительно.

– Оставьте хотя бы обручальное кольцо! – встал в позу Лау. – Его снимать нельзя, у вас будут большие неприятности!

– Нельзя? Кто так сказал? – меня начали злить бесконечные здешние ограничения. Похоже, эта семейка забыла, кому обязана нынешним финансовым благополучием. – А бросать члена семьи в жалкий флигель и оставлять на положении инкубатора для своих потомков можно? Я буду ходить вот так и никак иначе. Где парикмахер, почему ты до сих пор за ним не посылаешь?

– Мой господин, хотя бы ваши волосы не трогайте, я умоляю вас! – почти рыдал Лау. – Вы ни разу не стригли их с раннего детства, не считая двух обязательных возрастных подравниваний. Что я скажу господину Клеменсу, когда он придет сюда за вами в день праздника Осеннего равноденствия? Как объясню ему произошедшую с вами перемену?

– Но почему с моим супругом должен объясняться ты? Он что же, даже разговаривать со мной не хочет?

– Если вам вдруг стали в тягость ваши роскошные волосы, я буду заплетать вам косу, – не отвечая на вопрос, продолжал ныть Лау, – но только не стригите, господин, пожалуйста...

– Мне, косу? Я что тебе, Марья Моревна? – нехотя сдаваясь, пробормотал я. – Ладно, пока похожу так, но не уверен, что долго выдержу! Так, сколько здесь костюмов для работы в огороде? О, только три, мне надо больше! Кто тут работает моим портным? Пускай пошьет еще, и желательно другого цвета. Рубашки я люблю серые и в мелкую полоску, а брюки лучше черные, ты все запомнил? Ну, на первое время эти белые манишки тоже пойдут, только без жабо, но вот все остальное выбрось!

– Все сделаю, мой господин, – обрадованный тем, что я смирился на время со свой прической, затараторил слуга. – Я все перенесу в другое помещение. Вы что-то еще желаете сказать?

– Да. Вместо этого сверкающего барахла мне нужно несколько классических костюмов. Строгий покрой, прямые брюки, светлые рубашки и галстуки в тон. Я, правда, скоро не смогу их надевать, ну да неважно, месяц-полтора в запасе есть. Теперь пошли, показывай библиотеку! Мне нужно посмотреть, что там за книги. Только вначале забежим на кухню, я кое-что скажу повару насчет обеда.

Узнав первопричину своего появления в этой семье, я почувствовал себя несколько смелее. Ну что мне сделает Старший господин или его сынок, узнав о маленьких изменениях в моей тихой одинокой жизни? Моя семья спасла их от финансового краха, так что вряд ли они захотят портить отношения с моим отцом, доводя меня до крайности какими-нибудь жуткими репрессиями. Внука им надо? Надо! Тогда потерпят и чудачества беременного зятя, тем более что становиться капризным деспотом я не собираюсь! Всего лишь чуточку больше личной свободы и предпочтений в быту, разве же человек не имеет на это права?

Слуги снова вытаращились при виде меня и поспешно поклонились, но я успел заметить скептический взгляд одного из горничных, и он мне совсем не понравился. Здесь точно есть соглядатаи из Большого дома, которые следят за каждым моим шагом, обо всем докладывая своему хозяину, о чем не знает даже мой наивный Лау. Ну что ж, чем раньше сообщат, тем лучше, ибо я сам жажду как можно скорей поговорить по душам со своим свекром и расширить свои права в этом доме. Хочу выбраться из четырех стен, повидать мир, ну и так далее, по обстоятельствам.

– Прислуга должна быть незаметна, это первое и основное правило хорошего дома! – сделав недовольную гримасу, сказал я. – Почему же эти люди с самого утра так назойливо лезут мне под ноги?

– Простите, господин, – поклонился Лау, – но они привыкли к тому, что вы совсем не ходите по комнатам, проводя время в храме или в мастерской.

– Так пусть отвыкают! – отрезал я. – Ибо ни молиться, ни вышивать я больше не собираюсь. Где кухня, вроде бы налево, если я правильно запомнил?

Впрочем, пройти мимо кухни было бы невозможно, – оттуда доносились упоительные запахи чего-то невероятно вкусного. Войдя внутрь, я увидел двух парней, которые уплетали прямо со сковороды что-то аппетитно шкворчащее, чего на завтрак мне совсем не подавали! У меня потекли слюнки, и я рванулся на соблазнительный аромат, позабыв о субординации.

– Что вы такое тут едите, парни? – они одновременно вскинули на меня глаза и застыли с набитыми ртами, словно увидели привидение, потом, давясь и кашляя, запоздало вскочили из-за стола и принялись кланяться.

– П-простите, господин... кхе-кхе... чем обязаны вашим посещением? Еда вам не понравилась сегодня? М-мы заметили... кхе-кхе... что вы за завтраком почти ничего не съели... Но мы так торопились утром, быть может что-то позабыли положить?

– Да не волнуйтесь вы, ребята, так, – весело рассмеялся я, голодным взглядом глядя на сковородку. – Можно попробовать вот это ваше блюдо?

– К-конечно, господ-дин, – ошалело глядя на меня, кивнул старший из поваров, – но это же мы для себя готовим, простая пища из простых продуктов. В ваших краях, откуда вы родом, тем более в богатых семьях, господа такое не кушают.

– О, то, что надо! – блаженно жмурясь, я с наслаждением проглотил первый кусочек и подцепил на вилку второй. Не знаю, что это был за местный овощ, но на вкус блюдо здорово напоминало земную картошечку, жареную со шкварками. – Ребята, вы настоящие колдуны, так вкусно я давно уже не ел! Могу я заказать на обед такую же еду? И супа какого-нибудь в придачу. И знаете еще, я ем немного, не надо мне готовить столько перемен! И перца не кладите столько, раза в три убавьте.

– Перца? – удивленно протянул старший. – Что вы имеете ввиду, господин Юрген?

-Острые приправы, я же не грузин, харчо не уважаю... ой, я опять не то сказал, простите, – спохватился я, глядя на непонимающие вытянутые физиономии своих поваров. – Мне что-нибудь попроще и не слишком остро, а то с утра во рту горит, ничем не унять. И чаю, если можно, или сока, но только не зеленую бурду из миксера, пожалуйста. Один раз я ее еще осилил, но больше, извините, не могу. И вообще, тебя как звать, приятель? Сиу? Так вот, Сиу, зайди ко мне под вечер, и мы обсудим новое меню. Простите, что лишил вас половины вашего обеда!

– На доброе здоровье, господин...

– Лау, разгони там горничных с нашей дороги, я не хочу, чтобы они все пялились на меня!

***

В библиотеке я схватил с полки первую попавшуюся книгу и с опаской раскрыл, не уверенный, что смогу читать на местном языке. Буквенные знаки оказались довольно изящными, этакая вязь цветочков и листиков, но самое главное – текст был абсолютно понятен, словно родной русский!

– Ура, – довольным голосом вскричал я, – хоть будет чем заняться!

Однако радовался я рано, потому что тематика библиотеки оказалась по большей части совсем не пригодной для ликвидации моего полного незнания здешней жизни. Толстые и тонкие книжки были посвящены домоводству и рукоделиям, религиозным и философским темам, воспитанию детей и проч. Томики стихов и молитв, томных любовных романов, – я в сердцах свалил всю эту бесполезную макулатуру на пол, учинив в комнате жуткий разгром, и велел выбросить хлам на помойку.

Лау не смел возражать и молча таскал куда-то книги стопку за стопкой, но где их складировал, мне было неинтересно, главное – чтобы их не было здесь, и они не мозолили мне глаза, вызывая досаду. Семья мужа, они что, действительно все надо мной издеваются, или держат за полного идиота? Какой нормальный человек будет все это читать, кому это может доставить удовольствие?

Хотя... что я знаю об этом Юргене, кроме того, что он вырос в семье богачей и втюрился в Клеменса? Возможно, он и есть такой дебил (вернее, был), мечтал о куче детей и листал до одурения сборники глупых молитв, никуда не рыпаясь? Но кто его воспитывал таким придурком?

– Эй, Лау, ты говорил, что служишь мне с самого детства? И чем я был занят в доме отца? Я что же, нигде не учился, не посещал школу? Что я любил делать, кроме шитья и вязания? В нашей домашней библиотеке тоже были только такие книги?

– Вы получили отличное домашнее образование, вас обучали лучшие учителя! – испуганно пялясь на меня, начал свою песню слуга. – Отец был доволен вашими успехами, и вами неизменно восхищались все друзья и знакомые, настолько вы вели себя изящно и воспитанно на всех приемах...

– Я не о том тебя спрашиваю! – теряя терпение, повысил голос я. – Чему меня учили конкретно, какие предметы входили в «домашнее образование», кроме умения плести кружева и охмурять мужиков? Читать-писать, меня, понятно, научили, но что еще я знаю и умею? История, география, химия, математика? Эти науки мне преподавали?

– Конечно, господин, для общего развития, – кивнул Лау. – Вы также знаете два языка соседних стран и основы делопроизводства и маркетинга.

– Так почему же здесь нет ни одной нормальной книги? – взревел я, брезгливо тыча пальцем в сторону оставшихся на полках цветных томиков. – Кто подбирал для моего досуга всю эту так называемую «литературу», которой место только на свалке?

– Никто, мой господин, – совсем растерялся слуга, по-прежнему не сводя с меня полных паники больших глаз, – по большей части здесь ваша личная домашняя библиотека, которую перевезли сюда вместе с остальным вашим приданым...

– Черт, этот Юрген точно бесполезный идиот, – пробормотал я, запуская в валявшуюся на полу кучу очередным томиком с молитвами, – собрать такую груду макулатуры, это ж умудриться надо! Послушай, расскажи мне, как здесь в отношении технического прогресса? Судя по тому ассортименту товаров, какие выпускает фирма моего мужа, мир довольно продвинут, но почему же тогда меня воспитали эдаким средневековым болваном, которому ничего не надо, кроме блестящих шмоток, молений в храме и кучи детей? Зачем засунули за высокий забор и никуда не выпускают?

– Вы младший супруг, от вас не ждут иного. Вас тоже все устраивало до вчерашнего дня, ну кроме отношения к вам господина Клеменса, но тут вы знали, на что соглашались, и ваш отец не принуждал вас к браку!

– О, как все сложно! И... противно! – с тяжелым вздохом я раскрыл еще одну книгу и вдруг замер, обрадовано улыбнувшись. – Учебник! География материков! – как первоклассник, полистал страницы, рассматривая красочные иллюстрации. Вполне современные города, высотные здания, на улицах автомобили. Ни диких скифов, ни средневековых всадников, закованных в латы, ни вычурных жабо и пышных бантов! Одеты все прилично, в строгие костюмы и прически человеческие... правда не у всех. Омеги носят длинные волосы, и это, видимо, одна из отличительных черт здешних полов, да и роста они поменьше, но в остальном... Так странно, целая толпа мужчин – и ни одной девчонки!

– Эй, Лау, а омеги что, здесь не работают? Ну, те, кто не из богачей, а так, обычные?

– Работают, господин, – нагружая на руки новую стопку трактатов о домоводстве, отозвался слуга. – Я тоже, как изволите видеть, омега. И ваши горничные, и один из поваров... Но мы занимаем по большей части неквалифицированные должности и хорошего образования получить не можем. Очень редко какому-нибудь омеге удается закончить престижное учебное заведение и занять высокий пост.

– Так, с этим ясно, – откладывая полезную книгу в сторону, кивнул я. – Ты позови кого-нибудь таскать эту груду макулатуры, хоть того же Прета, а сам помоги мне разобраться с остальным барахлом. Все, что касается естественных наук, медицины, какой-то информации (ну ты, надеюсь, понимаешь мою мысль?), – такие оставляй, а все другое – на пол!

Разборка заняла не один час, передвинув обед, и к вечеру я настолько утомился, что почти свалился на постель, не преминув, правда, прихватить с собой пару книг.

– Уф, можешь идти отдыхать, я нагрузил тебя сегодня, – глянул на посеревшее от усталости лицо слуги, разрешил я. – А завтра я намерен посетить Большой дом, хватит мне сидеть здесь затворником. Неважно, что мой муж меня не любит, это не дает ему повода держать меня тут на положении отшельника. Не верю, чтобы младшие супруги совсем не имели никакого места в семье, и твердо намерен выяснить это как можно скорее!

Однако планам моим было не суждено осуществиться. Наутро после завтрака, составленного с учетом моих новых предпочтений в еде, раздался мелодичный звонок на входной двери, и Лау пошел смотреть, кто там ко мне явился.

– Ваш врачеватель, господин, – испуганно доложил он, входя в столовую. – Через минуту он зайдет, так что готовьтесь принять.

– Врач? Но почему сегодня, ведь до осмотра еще целых два дня, – я сказал это просто так, на самом деле совсем не удивившись неожиданному визиту. Соглядатай доложил в главный дом, – вот вам и результат! – Скажи мне поскорее, как я к нему обычно обращаюсь?..