Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 21

Клеменс фил Освалльд

– Ты почему дома, Клеменс? Разве твое лечение уже закончено?

– Чем ты можешь объяснить свой противоестественный поступок, отец? – вопросом на вопрос ответил я, кивая на лежавшую на столе газету с интервью о пожаре. – Эрхард – преступник, сам хотел сознаться, но почему ты приказал ему молчать?

– Сядь, Клеменс, сядь и успокойся. Ты огорчен всем этим, понимаю, однако если копнуть глубже...

– Юрген уехал из дома из-за этой статьи! – перебил я, слишком взвинченный, чтобы слушать его пустые слова ни о чем. – А теперь он пропал, и где его искать, я не имею понятия! Ответь, зачем ты выдал поджог за несчастный случай?

– Сядь, Клеменс! – не повышая голоса, повторил отец. – Имей терпение выслушать ответ, раз уж задаешь вопрос. Так вот, я начал говорить: если копнуть поглубже, то виноват во всем вовсе не Эрхард, а мы с его отцом и наши давние разногласия в бизнесе. Пойми, я просто не мог допустить, чтобы скандальная история с пожаром вылилась на страницы городских газет, а сын Валлериана оказался за решеткой...

– Опять Валлериан, – садясь на стул, недовольно буркнул я, – да кто же он такой в конце концов, что даже спустя столько лет наша компания, да и личная жизнь тоже, трещат по его вине по всем швам? А мне теперь что делать? Как найти и вернуть Юргена, ты можешь объяснить? Он где-то мается сейчас в неудобных условиях, а у него уже семь месяцев беременности!

– Будь честен, Клеменс, в ваших отношениях в большей степени виноват ты сам, – в голосе отца послышались металлические нотки, – я думаю, статья всего лишь повод, а уйти от тебя Юрген собирался уже давно. Да и никто его не гнал из дома, он взрослый человек и сам так поступил!

– Вернуться в дом, где его пытались сжечь и каждый день встречаться со своим убийцей? Это нормально, как по-твоему?

– Чего ты хочешь от меня услышать?

– Нормальную причину твоего поступка. Валлериана с Эрхардом ты пожалел, а что же с остальными? Я, Юрген, наша жизнь, она не в счет?

– Тесть уверяет, что отыщет сына.

– Что теперь будет с компанией? С Алльварами? Мы ведь не можем и дальше работать сообща, делая вид, что ничего не случилось?

– Конечно, нет, – кивнул отец, – мы уже обсудили это с Герралем и пришли к соглашению. Все активы будут разделены в соотношении три к двум, и мы мирно разойдемся всяк в свою сторону. Это нужно было сделать уже давно, но я тешил себя глупой иллюзией, что все в порядке, тем более, что ваша свадьба с Эрхардом породнила наши семьи.

– Как у тебя все просто, отец! Захотел – захватил компанию, захотел – вернул обратно! А то, что твои действия сломали столько судеб? Как ты исправишь то, что произошло с нами? И как мне после этого к тебе относиться?

– Я знаю, что сделал в жизни много ошибок, – отец встал и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной. – В судьбе Валлериана виноваты мы с твоим дедом, эта вина мучает меня всю жизнь, и я просто не мог причинить ему еще большие страдания, бросив за решетку любимого сына! Он – моя истинная пара и единственная в жизни настоящая любовь, я мечтал взять его в младшие супруги, но вмешался отец и жестоко растоптал наше будущее. Он отослал меня на два месяца в дальний филиал, и в мое отсутствие ловко подсунул моего омегу в постель к Герралю...

– Подсунул? – иронично хмыкнул я. – А что же сам Валлериан? Безвольная марионетка, которой было все равно с кем спать?

– Есть много способов заставить человека сделать то, что он не хочет, – горько усмехнулся отец, – а мой старик не отличался особой щепетильностью в выборе средств для достижения цели. Мне он представил ситуацию совсем иначе, и выходило так, что Герраль сам увел у меня из-под носа любимого человека. Не разобравшись, я бросился в ревность и буквально слетел с катушек, исполняя все, что мне приказывал отец, лишь бы сокрушить в пух и прах счастливого соперника. Мне стыдно об этом говорить, но любовь ослепляет наш разум, делая безумцами, способными на любой, даже самый страшный поступок...

– Этим рассказом ты пытаешься оправдать Эрхарда?

– Ну если хочешь, да. Я в свое время, правда, не пытался никого убить, но тоже делал очень нехорошие вещи, которые мучают меня до сих пор. Наверно, мальчику сейчас не легче.

– А Юрген? Ты вот все о Эрхарде, но ничего о Юргене, а как ему пришлось среди огня, хоть раз подумал? Винишь меня, что он уехал, но кто бы после этого остался, когда преступника во всеуслышание объявили героем?

– Я ведь пытался объяснить ему.

– Да, репутация семьи. Наслышан, – горько усмехнулся я. – Мне нужен перерыв от вашей лжи, отец. Я заказал билет на завтра, буду работать в нашем южном филиале. И к тестю заверну, мне надо выяснить подробно все о Юргене.

– Но ты еще не долечился, Клеменс! Вдруг снова разойдутся швы?

– В Вольгасте тоже есть клиники, – резонно возразил я, – равно как и реабилитационный центр. Если с моим супругом что-нибудь случилось, я никогда вам не прощу!

– Мальчик отыщется, не беспокойся. Свон уверяет, что не сегодня, завтра он снимет деньги с кредитки, тем самым обнаружив свое местонахождение.

– Я улетаю первым рейсом. Мы утром не увидимся, отец.

Юрген фил Ллоуд (Наззарий Селливан)

(Десять дней после отъезда с театром)

– Наззарий, я могу спросить? – глаза у моего верного Лау были круглее обычного, и весь его вид являл собой отчаянную панику. – Пожалуйста, скажите правду! Вы ведь не Юрген, вы совсем другой человек!

– Ты наконец-то понял это, Лау? – грустно улыбнулся я. – Но что же навело тебя на эту мысль?

– Я вспомнил ваше странное имя: Наззарий, – свистящим шепотом пролепетал слуга, отступая от меня на два шага назад. – Вы именно так и назвались мне в то утро, после падения с лестницы, когда начали странно вести себя. Я должен был бы сразу догадаться, но это выглядело бы такой нелепой фантазией, что я поверил в то, во что поверить было легче. Скажите, почему, зачем вы отобрали тело у моего маленького мальчика?

– Я этого не делал, Лау. И до сих пор не понимаю, почему так получилось.

– Но кто же вы, Наззарий? Зачем вы здесь, и что случилось с Юргеном? Он... он исчез совсем, его нет больше в нашем мире?

– Я – разум человека, жившего на другой планете... Да сядь же ты, не надо так испуганно на меня смотреть! Поверь мне, я не монстр, а жертва обстоятельств, которые от меня совсем не зависели. Так вот, послушай: там, в своем мире, я умер, попал в аварию, и вдруг очнулся в незнакомой спальне и первым делом увидел тебя. Подумал, что попал в загробный мир. Потом был шок от осознания того, что тело не мое, что я замужний омега и жду ребенка. Вот так и началась моя вторая жизнь.

– Но почему вы не сказали правду?

– А ты бы мне поверил? Сам только что признал, что это выглядело бы нелепой сказкой, или скорее бредом сумасшедшего. Пытался выжить как-то, все начать сначала, но примириться с тем, что получил, не смог, вот и кромсал все, что не нравилось, с плеча.

– Я мог бы догадаться, – повторил омега, – мой милый мальчик, если даже потерял бы память или вообще сошел с ума, он все равно бы так не изменился. Он даже волосы бы не подстриг без спроса, не говоря уж обо всем остальном!

– И что теперь ты будешь делать, Лау? – с немалой долей опасения спросил я. – Уедешь от меня, расскажешь господину Свону?

– Нет, не уеду! – Лау не понадобилось время для раздумий. – Пусть вы не Юрген, но это все равно его тело, хотя меня и пробирает дрожь, лишь стоит посмотреть на вас, и скоро вы родите малыша, а сына моего маленького хозяина я точно никогда не смог бы бросить! – он замолчал, и в воздухе повисла неловкая пауза, словно он не договорил что-то очень для него важное, но сделать этого никак не решался.

– Смелее, спрашивай все, что тебя интересует, – подбодрил я его, снова кивая головой на кресло рядом, – и брось эту нелепую привычку стоять столбом в моем присутствии.

Он неловко сел на краешек кресла и весь подобрался, став вдруг еще меньше в размерах.

– Вы не ответили, что стало с нашим Юргеном? Где его разум, он угас?

– Нет, не совсем, – замялся я, не зная, как бы объяснить словами. – Я сам не очень понимаю это, но мы общаемся, правда не слишком часто, по большей части, когда я сплю. Я слышу его мысли, он иной раз помогает мне с воспоминаниями и кое-какими знаниями о прошлом, но сознательно вызвать его на контакт я не умею. Пытался, и не раз, но никакого толка...

– Я верю вам, – помолчав немного, уже спокойнее сказал Лау, – хотя все это так необъяснимо. Как бы там ни было, но эти месяцы вы нравились мне больше, чем прежний робкий и послушный Юрги. И господин Клеменс... он никогда не обратил бы на него внимания, он полюбил не Юргена, а вас, Наззарий! Но вот ирония судьбы, теперь его любовь осталась без ответа... Вы точно думаете развестись? И как вы собираетесь жить дальше? Вот так и будете работать здесь, в театре?

– Сказать по правде, я не знаю. Мне просто очень повезло с этим театром, но как долго я смогу скрываться от семьи? Здесь, в этом мире, я омега, мной могут все распоряжаться, и отец, и муж, а я хотел бы стать хозяином своей жизни.

– Вы никогда не думали, Наззарий, что раз уж вы попали в этот мир, в тело другого человека, то разве не должны как-то привыкнуть к своему новому положению и чем-то поступиться из своих привычек, хотя бы из уважения к прежней личности господина Юргена? Ваш муж к вам очень изменился, так не должны ли вы попробовать наладить с ним нормальные супружеские отношения?

– Мне сложно даже представить себе эти отношения. Мне чужда роль омеги, и не только в постели.

– Вы в вашем мире были альфой?

– Ну, да, можно и так сказать...

– Теперь понятно, почему вы так относитесь к ребенку. Ведь это противоестественно для альфы – быть беременным. Но не волнуйтесь, я позабочусь о малыше, даже если вы не сможете по-настоящему любить его.

– Здесь ты не прав. Я уже чувствую себя его отцом, иначе подождал бы родов и оставил ребенка Освалльдам, но я хочу, чтобы он рос со мной. Там, где я жил, тоже встречаются мужчины, которые растят детей одни, без матерей.

– Так почему бы не попробовать и роль омеги в паре с Клеменсом? Ведь он вам не противен, правда?

– Не знаю, Лау. Не уверен. Посмотрим, как он поведет себя. Возможно, он уже забыл меня и согласится на развод.

– Но я беспокоюсь за ваше здоровье. Уже идет восьмой месяц беременности, вам надо отдыхать и проходить еженедельные осмотры, а вы ходите на репетиции и поете в спектаклях. И эти предстоящие разъезды...

– Мне нравится такая жизнь, – беспечно рассмеялся я. – Актеры – необыкновенные люди, с ними весело и просто, они так трогательно обо мне заботятся.

– Да, это верно. Недавно слышал разговор начальства. Пришли первые отзывы зрителей на ваше пение, – все поголовно, а особенно омеги, в большом восторге! Наш Юрген никогда бы не решился петь на публику, хотя он как-то вскользь признался мне, что очень бы хотел попробовать. Но разве разрешила бы ему семья, да ни за что на свете. Так что вы исполнили еще одну его мечту, он должен быть за это благодарен.

***

– Уже прошло пятнадцать дней! Отец, нам надо что-то делать! – Перриян нервно бегал по отцовскому кабинету, где проходило общее семейное совещание. – Чего вы ждете, почему не обращаетесь в полицию? Вдруг с Юргеном что-то случилось?

– Если официально объявим, что наш сын пропал, нам репортеры не дадут покоя, ты понимаешь это не хуже меня, – резонно возразил господин Свон. – Я нанял много частных детективов, они прочесывают предполагаемую зону высадки Юрги из поезда. Пока нет никаких следов, но я уверен, скоро мы получим результаты.

– Какие результаты, вы о чем, отец? – почти простонал Перри. – Вы сами верите в свои слова? Но почему он убежал из дома? Всегда такой послушный тихий парень?

– Не знаю, сын. Что-то у мальчика случилось с мужем, хотя газеты и писали, что именно Клеменс спас его из огня. Я до сих пор не знаю никаких деталей. Сам Клеменс все еще в клинике, а Лаггман ничего не говорит, твердит одно, что это был несчастный случай.

– Проклятье, я сойду с ума от беспокойства! Я был так сильно занят, что почти не видел братика, да он и побыл у нас так недолго. Отец, вы не заметили в нем ничего необычного? Возможно, Юрги был расстроен или озабочен?

– Нет, только раз сказал довольно странные слова, что хочет развестись.

– И ты его не поддержал, – встрял в разговор до той поры молчавший Демметрий, – но почему? Ты что, не видел, что наш мальчик не в себе от этой варварской замужней жизни? Он позабыл, как вышивать, ни разу не сыграл нам на чаранго и наотрез отказался посещать семейный храм! Вот что ваш бизнес сделал с нашим сыном! Отдали замуж не пойми куда!

– Освалльды вполне приличные люди, хотя и не родовитые, – возразил Свон, – и мальчик сам хотел этого брака, он ведь влюбился в будущего мужа.

– Он молод и незрел, а мы его родители, должны были вмешаться и отговорить! – отрезал Демметрий. – Теперь вот сами видите, к чему приводят подобные союзы. Немедленно примите меры, я требую, чтобы его вернули! И пусть нас донимают журналисты, это неважно, главное найти Юргена.

– Простите, что перебиваю, папа, – опять вступил в разговор Перриян, – но нам сейчас всего важней понять мотивы поступка Юрги, тогда мы скорее догадаемся, где он сейчас может быть. Скажи мне, милый, если бы ты захотел со мной расстаться, то как бы поступил?

– Вернулся бы домой, – с улыбкой ответил омега.

– Вот! – поднял палец Перриян. – Уверен, что и Юрген приехал к нам с такой же целью. Он собирался развестись с Освалльдом и жить дома, однако что-то изменило его решение, и он сбежал не только от супруга, но и от нас. Что скажете, папа, вы больше всех общались с малышом?

– И что же я могу сказать? Я все уже сказал! – ответил Демметрий. – Он совершенно изменился, я не узнал родного сына! Такое впечатление, что мы вдруг сделались ему чужими, и он упорно не желал вести ту жизнь, которая ему была привычна.

– Вот! – повторил Перриян. – То, что и требовалось доказать! Вы слишком на него давили, и он устал от вашей тирании. Юрги сознательно сбежал, и если я правильно понял его намерения, то возвращаться он не хочет. Напрасно бегать по клиникам и отелям, скорей всего он где-то снял самый дешевый домик, возможно, комнату, и там...

– Ну что за ерунда! – перебил Свон. – И как ты говоришь с отцом, Перри? Какая тирания? Но, даже если допустить, что Юрген в самом деле снял где-то дешевую комнату, то за нее тоже нужно платить! А ведь еще и многие другие расходы, – питание, услуги, да всего не перечислить. Но у него нет денег, и за это время он ничего не взял с кредитки!

– С ним Лау. Этот омега очень предан Юргену. Возможно, он пошел работать. Конечно, дворнику или уборщику платят немного, однако на скромную жизнь вполне хватит.

– Довольно фантазировать! – разозлился Свон. – Тебя послушать, так нам придется перешарить в стране каждую съемную конуру, но это как искать иголку в стоге сена.

– Вот потому нам ничего не остается, как объявить Юргена в розыск. Тогда все полицейские участки проверят свои территории, и можно будет на что-то рассчитывать...

– Простите, хозяин, что прерываю вас! – в кабинет без стука ворвался возбужденный дворецкий, размахивая тонким белым конвертом. – Только что, разбирая почту, я обнаружил это. Письмо от господина Юргена, правда почерк на конверте не его, но имя подписано...

– Давай сюда! О, это же каракули Лау, я знаю его руку, он пишет еще хуже малыша! Перри, читай, что он там пишет? И откуда, посмотри на штемпель!

– Саона Сао-Хил, это центральный город соседней провинции, – в голосе Перри недоумение. – Что ты там делаешь, братишка?

– Читай, читай скорее!

– «Со мной все хорошо, простите, что заставил волноваться».

– А дальше? Почему остановился? Не понимаешь почерк Лау?

– Нет, просто это все.

– Как это все? Не может быть, – листок пошел по кругу, его крутили и вертели, радуясь, что мальчик вспомнил о них и велел слуге отправить домой хотя бы такое короткое послание. – Но как же так? Зачем он убежал? Ему сейчас необходима помощь и забота!

Спустя три часа личный самолет господина Свона вылетел с частного аэродрома, направляясь на запад. Летевшие на нем детективы во главе с Перри обшарили весь город Саона Сао-Хил, везде расспрашивая о беременном светловолосом парне, однако никаких следов Юргена обнаружить не удалось. Ни в отелях, ни в спальных районах, там, где сдавалось в наем жилье, омегу никто не видел, а в клиники за помощью он не обращался.

Перри обошел даже самые дешевые забегаловки, типа ночлежных домов, но по-прежнему безрезультатно. Зашел наудачу в то почтовое отделение, откуда было отправлено письмо и показал чиновнику в окошечке фотографии Юргена и Лау.

– Не помните этих парней? Этот беременный, второй довольно низкого роста. Они недавно могли покупать здесь конверт.

– Беременного у нас в зале не было, это точно, – внимательно вглядевшись в фотографии, ответил чиновник, – а вот этого я, кажется, видел. Сейчас, в век сотовой связи, немногие пользуются услугами почты, поэтому тех, кто отсылает письма, невольно запоминаешь. Да, верно, это он, вот и родинка на щеке... Простите, но зачем вам? Вы не похожи на детектива...

– Благодарю, – рассеянно пробормотал Перри, покидая зал. Вышел на улицу, постоял, внимательно глядя по сторонам, будто надеясь увидеть в толпе знакомое лицо Лау. Коротышка был здесь позавчера, купил на почте конверт, написал адрес и маленькую записку, отправил и куда-то пошел. Куда-то, где ждал его Юрген. Но почему братик даже не захотел сам написать им, поручив это слуге? А может, добрый Лау сделал это на свой страх и риск, из сочувствия к семье, страдающей от неизвестности?

Ответов на эти вопросы не было, как не было и никаких шансов найти брата, который, судя по всему, вовсе не желал быть найденным.

Перриян шел к ожидающему его таксомотору, мимо величественного здания Театра драмы. Служитель клеил новую афишу, первоначально оторвав и сбросил на асфальт старую. «Сейханский театр любовной драмы», гастроли с пятого по пятнадцатое... Дальше было не видно, но и так ясно. Уехали позавчера... Актеры, кочевые люди, сегодня здесь, завтра там. А ведь кому-то нравится такая жизнь...

– Я из Сейхана, – зачем-то подняв плакат, Перри подал его служителю, – а это любимый театр моего отца-омеги. Куда они отправились дальше?

– На запад дальше, – Клим, Моккаччо, потом заграница, – охотно ответил рабочий. – Отличные спектакли, весь город был на ушах. Особенно от голоса певца, что пел за сценой. Такой талантище, красавец, оптимист, и это несмотря на то, что одинокий да еще и ждет...

– Быстрее, господин Перриян! – из подъехавшего к кромке тротуара таксомотора высунулся детектив. – Только что позвонил пилот. Вылет назначен на два часа, мы еле успеваем!

– Да-да, конечно, – отозвался Перри, поспешно забираясь в машину. – Всего хорошего, служитель музы!

Глава 22

Клеменс фил Освалльд

Я был в доме у тестя уже не в первый раз, но так неловко чувствовал себя впервые. Оба родителя Юргена, а особенно омега, смотрели на меня, как на последнего злодея.

– Как вы могли такое допустить? – с осуждением в голосе допытывался господин Демметрий. – Мы вам доверили любимого сына, а он чуть не погиб в вашем доме. Да, я читал газеты, вы его спасли, и я за это очень благодарен, однако то, что мальчик перенес, останется неизгладимым шрамом в его психике на всю жизнь! И этого никогда не исправить! Неудивительно, что он сбежал от вас и не дает о себе знать!

– Демметрий, подожди, – господин Свон положил руку на ладонь супруга, – я бы хотел поговорить с зятем. Он ведь пришел сюда не для того, чтобы слушать твои упреки в свой адрес. Скажите, Клеменс, то, что написано в газетах о пожаре, это правда? Или вы что-то от нас скрываете? Я был серьезно озадачен, когда мальчик вдруг заговорил со мной о том, что хочет развестись. Он нам всегда писал, что очень счастлив, и вдруг такое заявил! Какая этому причина, объясните?

– Прежде я бы хотел узнать, нет ли каких-то новостей о Юргене? Сейчас всего важнее отыскать его.

– Вчера мы получили письмо, написанное рукой Лау. По штемпелю – из соседней провинции. Всего несколько слов, что с ними все в порядке, это немного сняло напряжение последних дней, однако почему Юрген не написал нам сам? Мой старший сын сразу же вылетел туда, но пока никаких обнадеживающих новостей. Сегодня он продолжил поиски, с ним очень опытные детективы.... О, извините, я отвечу на звонок.

Тесть отошел к окну и нажал на зеленую кнопку. Демметрий затаил дыхание и чуть прикрыл глаза, безмолвно умоляя о чуде. Я, кстати, тоже... умолял...

– Перри, ну наконец-то! Чем нас порадуешь? Безрезультатно? Но как же так, ведь штемпель... А, что ты говоришь? Похожего на Лау человека видели на почте, когда он покупал конверт? Но может быть, его заставили так сделать? Хотя ты прав, если бы Юргена похитили, то негодяи уже давно потребовали бы выкуп, а не заботились о нашем душевном здоровье, отправляя послание... Да, понял, ждем тебя. Здесь, кстати, господин Клеменс...

– Откуда, вы сказали, было письмо?

– Из Саоны Сао-Хил.

– Довольно крупный город. Господин Перриян улетел туда вчера и уже возвращается? Но разве за такое небольшое время реально отыскать человека?

– Нет, разумеется, однако возможности частного лица довольно ограничены. Перри сделал заявление в местную полицию, без их помощи обойтись невозможно. Только официальные власти имеют право проверить частные домовладения. Но, честно говоря, я очень озадачен. Мой сын так никогда себя не вел, всегда был тихим и послушным, и убежать из дома на последних месяцах беременности совершенно не в его характере. Вот и супруг твердит, что не узнал мальчика, он вел себя совсем иначе, чем до замужества. Скажите, зять, в чем же причина столь резких перемен?

– Он пережил очень серьезное потрясение, – тяжело вздохнув, признал я. – А кроме того, я был к нему недостаточно внимателен, и занятость на работе не может служить мне оправданием. Однако есть и у меня один вопрос, на который я не нахожу ответа. Не понимаю, почему Юрген ушел не только от меня, но и от вас, своих родителей?

– Вы в чем-то смеете нас обвинять? – опять встрял в разговор высокомерный омега. – Когда малыш найдется, я буду первый настаивать на разводе. Вы оказались абсолютно не тем супругом, ради которого мы пестовали и лелеяли нашего мальчика. Он достоин лучшей судьбы, но по вашей вине найти ему достойную партию будет теперь куда сложнее!

– Демметрий! – снова попытался утихомирить мужа господин Свон. – Пожалуйста, следи за тем, что говоришь, от этих упреков нам нет сейчас никакой пользы. Давайте подождем несколько дней, уверен, что полиция скоро найдет его в Саоне. Останетесь у нас до завтра? Демметрий отдаст распоряжение насчет комнаты.

– Если позволите, я бы хотел вернуться в Вольгаст, я там сейчас работаю, – вежливо отказался я, чувствуя себя не в силах вынести еще и неприязнь старшего брата. – Вы правы, надо подождать, пока полиция проверит спальные районы. Но что материальная сторона? Прошло уже немало времени, на какие средства Юрген живет?

– Мы так предполагаем, что Лау где-то работает. Возможно, в том же доме, где они снимают квартиру. Должности уборщика или дворника часто вакантны по причине небольших зарплат.

– Нет, это настоящее безумие! – живо представив себе какую-то серую убогую комнатку без элементарных удобств, простонал я. – Не понимаю! Зачем ему скрываться от своей семьи? Назовите хотя бы одну-единственную разумную причину! Почему он убежал от вас, своих самых близких родственников, чтобы жить в каких-то совершенно неподходящих ему условиях? Что с ним случилось за то короткое время, что он провел в вашем доме?

В глазах родителей Юргена блеснула целая гамма чувств, главным из которых была растерянность. Похоже, что они не знали ответов на заданные мной простые вопросы. Они не понимали причин поступка младшего сына, не понимали, почему он убежал и что намерен делать дальше.

Они не понимали ничего. Как, впрочем, и я тоже...

Выйдя из роскошного особняка фил Ллоудов, я сел в машину и поехал... в Сиону. Зачем, что я там буду делать – и сам не знал. Но мне невыносимо было возвращаться на завод, смотреть за ходом запущенного на полную мощь процесса, делая вид, что ничего не случилось. Там Маккрей, опытный ведущий инженер, мы провели с ним всю основную подготовку производства к выпуску новой продукции и по большому счету мое личное присутствие в цехах не требовалось.

Но Юрген... Эта заноза в сердце постоянно кровоточила, не давала покоя, сводила с ума. Машина шла на приборах, а я глядел на дорогу, мучительно размышляя все о том же: что вынудило моего супруга так поступить? Пытался представить себя на его месте, понять ход его мыслей, но мне не удавалось это, и я с большим стыдом был вынужден признать, что ничего о нем не знаю. Он был моим супругом целый год, но до сих пор остался незнакомцем.

Где он сейчас? Что делает, о чем волнуется? Нет денег, нет нормального жилья, нет ничего, к чему он привык с детства. Как долго он намерен прятаться, ведь скоро у него подходит срок рожать? О, демоны, а как же наш малыш? Что будет с ним, ведь новорожденному нужно питание и медицинский уход, не говоря уж о домашнем уюте и хорошей детской!

Приехав в Сиону, я первым делом нашел главное полицейское управление, назвав секретарю свое имя и дело, которое привело меня к ним. На удивление, меня приняли почти сразу, пригласив в огромный, но неожиданно стильный кабинет начальника.

– Юрген фил Ллоуд – ваш супруг, господин Клеменс? – привстав из-за стола, спросил меня хозяин кабинета. – У нас впервые такое деликатное дело. Согласно заявлению его старшего брата, мы обходим все съемные дома и даже отдельные квартиры, работа пока в процессе, но результаты до сих пор нулевые. Или ваш муж уже уехал из Сионы, или живет где-то в таком месте, куда мы никогда войти не сможем.

– Скажите, где сейчас ваши сотрудники? Я бы хотел принять участие в поисках мужа.

– Не вижу причин вам отказать, – он вызвал по селектору секретаря, и тот жестом пригласил меня следовать за ним. Через полчаса за мной приехала машина, и я поехал куда-то по чужому городу с одной из оперативных групп, занятых поисками Юргена.

Мы обходили дом за домом, но всюду слышали одно и то же: ни Юргена, ни Лау никто не видел, и через два дня, сопоставив результаты всех поисковых групп, начальник отдал приказ прекратить работу.

– В Сионе нет вашего мужа, – снова пригласив меня к себе, вынес он неутешительный вердикт, – простите, господин Клеменс, мы сделали все, что могли.

Обратный путь я даже не запомнил. Полностью отдав управление машины приборам, бездумно пялился в окно, раздумывая, что же делать дальше. Юрген сообщил семье, что с ним все хорошо. Значит, он жив, здоров и не похищен. Просто не хочет жить ни с ними, ни со мной. Мне оставалось только ждать. Он должен объявиться, хотя бы для того, чтобы потребовать развода.

Наззарий Селливан ( Юрген фил Ллоуд)

Мы отъезжали от Сионы все дальше на запад, но я по-прежнему не чувствовал себя свободным. Умом я понимал, что поступил неправильно, сбежав из дома, однако заставить себя вернуться не мог. Мне нужен был какой-то перерыв, отчаянная попытка обрести независимость, пусть шаткая, возможно, глупая, но все-таки попытка.

В последний день гастролей в Сионе Лау стал уговаривать меня послать семье письмо. Я колебался, понимая, что он снова прав, – здесь, в этом мире, Юрген был не одинок, имел родных, которые сейчас, конечно же, переживали за него.

– Наверно да, я должен их уведомить о том, что со мной все хорошо, – нерешительно начал я, не зная, как сказать ему о затруднении с почерком. Не раз пробовал, но не смог повторить дикие крючки и загогулины Юргена даже приблизительно, – но не хочу, чтобы меня нашли так быстро.

– Ваши родители и братья отлично знают мою руку, – как всегда понимая меня без слов, ответил Лау, – я напишу короткую записку и брошу конверт в ящик перед самым отъездом. Вы только разрешите.

– Однако как они поступят, получив письмо?

– Во-первых, будут рады. Они вас очень любят, несмотря на то, что вы, возможно, думаете иначе, но это точка зрения Наззария, не сумевшего принять образ жизни дома Ллоудов. Вам показалось, что господин Демметрий домашний тиран, и вы не захотели это терпеть? Да, он суров и требователен к своим детям, но Юрген жил так с самого детства, и с его позиций отец не спрашивал с него ничего лишнего.

– Все это мне понятно. Но что же дальше, кроме радости?

– Наверняка, мнения членов семьи не совпадут. Господин Свон будет настаивать на том, что нужно подождать, когда вы сами одумаетесь и вернетесь, хоть в отчий дом, хоть к мужу, но Перриян сидеть на месте не захочет. Он тут же кинется в Сиону и попытается вас отыскать.

– А вдруг найдет какие-то следы? Меня здесь видели, и очень многие.

– Да вы перестраховщик, господин Наззарий! Наша труппа живет здесь даже не в отеле, а в гостевом доме театра, и мы почти не выходим на улицу. Где будет вас искать ваш брат? В отелях и клиниках, возможно, в спальных районах, где снимают жилье. Ему не придет в голову, что вы в театре, потому что Юрген не поступил бы так никогда и ни при каких обстоятельствах!

– Мне жаль, что я втянул тебя в такую авантюру, Лау, – покаянно вздохнув, признался я. – Мой дух бунтарства, все эти странные обстоятельства, беременность, пожар, старший супруг, от которого я жду только пакостей, Клеменс и его внезапные чувства ко мне... Все это так смешалось, наложившись на более чем непривычную мне жизнь в семье Ллоудов, что я просто не выдержал. Мне надо отдохнуть от них от всех, привести мысли в порядок и трезво осознать свои возможности здесь, в этом мире, где вся власть принадлежит альфам.

– Как долго вы намерены скрываться? – обеспокоенно заглядывая мне в лицо, спросил мой (бывший уже) слуга. – Не так много времени остается до рождения ребенка, вам все равно придется прервать выступления, хотя бы на пару недель. Театр поедет дальше, а нам придется где-то задержаться. И это будет уже за границей. Это устроит режиссера?

– Мы говорили с ним недавно. В следующем городе, Клине, кажется, в театре есть отличная студия звукозаписи. Мы сделаем несколько студийных дисков на время моего отсутствия, но я намерен вернуться к работе как можно быстрее.

– Прошу, не зарекайтесь, господин. Роды бывают очень тяжелыми, и восстанавливаться приходится до месяца и больше. Если случится так, я буду вынужден вмешаться и сообщить семье о вашем местонахождении. Понадобятся хорошие условия и питание для вас и малыша, я не могу допустить, чтобы вы были лишены квалифицированной медицинской помощи и грамотного ухода.