Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Глава 26

– Уль? Вот не ожидал тебя увидеть... – опешил Эрхард, увидев на пороге брата. – Что привело тебя так неожиданно?

– Где твой отец? Он дома? – вместо приветствия спросил Уллиян.

– Нет, он ушел к соседу, они часто проводят время вместе. Но для чего тебе отец?..

– Он мне не нужен! Не хотелось бы иметь лишние уши при нашем разговоре, – бесцеремонно входя в прихожую, перебил альфа. – Ты слышал, что твой Клеменс отыскал свое сокровище, на которое так легко променял тебя, мой глупый братик?

– О чем ты, Уль? – нахмурился Эрхард. – Зачем ты вообще сюда приехал?

– Только не строй из себя всепрощающего дурака и не говори, что тебя это не задевает, – ехидно ухмыльнулся Уллиян. – Не ты ли уверял, что будешь землю рогом рыть, но все равно избавишься от младшего супруга?

– Все это в прошлом, – спокойно отозвался Эрхард. – Мы развелись, я больше не имею к семье Освалльдов никакого отношения. Я ничего не знаю о Клеменсе и не читаю светских новостей. Не понимаю для чего ты снова заговорил со мной об этом.

– Сейчас поймешь, болван! – рявкнул альфа. – Я нанял опытного сыщика и все эти месяцы он следил за твоим бывшим, докладывая мне о каждом его шаге. Клеменс мотался по стране, как идиот, в поисках своего пропавшего беременного супруга, но не мог его нигде найти. И вдруг, какой-то странный интерес к таинственной фигуре, – восходящей звезде шоу-бизнеса. Мне это показалось очень странным. Мой человек все разузнал, и что же оказалось? Юрген и эта новая звезда – один и тот же человек! Ну, как тебе мое расследование, братик?

– Юрген ушел от Клеменса и стал певцом? – искренне изумился Эрхард. – Но почему? И как он этого добился, будучи беременным? Да, этот странный парень удивляет меня все больше. Ни разу не встречал таких решительных омег.

– Ты правда ничего не знал? Ну и дурак! – злорадно усмехнулся Уллиян. – Тебя не трогает тот факт, что твой любезный будет счастлив с другим? Завтра концерт в Миёси, там точно будут обе семейки, и муженек твой первый бросится на сцену к своему звездному красавчику с большим букетом белых лиллиулий! Эй, ты чего так побледнел, как эти самые цветы? Ревнуешь, угадал? Этот концерт, где будет кучища народу, отличный случай отомстить, как ты считаешь?

– К чему все это, Уль? Зачем ты мне об этом говоришь? Какая месть, кому, за что?

– Как ты забавно строишь из себя невинного домашнего омежку! – расхохотался Уллиян. – Зря, не идет тебе, мой милый. Я знаю правду о пожаре, у меня свои каналы и свои осведомители. И вот что они там нашли, среди головешек, хочешь посмотреть? – он вынул из кармана небольшой пакетик. – Ну, как, узнал? Это ведь твой браслет? Ты так спешил, что потерял его, когда поджигал домишко, мой красивый нежный братик...

– Я ведь сказал уже, что все оставил в прошлом. Что? Ты приехал шантажировать меня дешевой побрякушкой? Я не боюсь, иди и заяви в полицию, но только вряд ли ты сумеешь что-то доказать этим браслетом. Опомнись, Уль. Чем плохо ты живешь? Отец совсем отошел от дел, все передал тебе. Может, не хватает серого вещества управлять компанией?

– Заткнись, ублюдок! Я приехал не за тем, чтобы выслушивать твои остроты! Думал порадовать тебя возможностью отомстить за свои унижения, но ты оказался жалким слабаком. Подумай, Эрхи, еще раз! Ты можешь все решить за раз, – и расквитаться с бывшим и его омегой, и отработать долг нашей семье! Забыл, что стоил нам огромной кучи денег?

– Уль, я тебя не понимаю! Что ты от меня хочешь? Чтоб я поджег театр? Или взорвал машину Клеменса? Каким еще ты хочешь выставить меня злодеем? Ваша семья и эти выдуманные тобой долги и так уже сделали из меня негодяя. Я больше не хочу участвовать в твоих делах.

– Значит, отказываешься выполнить свой долг перед семьей? – зловеще прорычал Уллиян. – Неблагодарная сволочь, ты пожалеешь об этом!

– Долг перед семьей? Да никогда я в это не поверю! Этот безумный план мести родился только в твоей голове, одуревшей от зависти! Но почему именно сейчас? Все эти месяцы ты только следил за Клеменсом, ничего не предпринимая.

– Пока твой бывший был несчастен, я не мешал ему наслаждаться своей потерей, – с безумным смехом воскликнул альфа, – но вот счастливым стать ему я не позволю. Ну, как, не передумал, маленький убийца? Да ладно, обойдусь и без тебя! А это вот тебе подарок, за то, что понапрасну ехал в ваше захолустье! – он сильно ударил брата по лицу, потом еще и еще, и тот свалился на пол, потеряв сознание.

***

– Мой мальчик, что такое? – над Эрхардом хлопотал Валлериан, прикладывая лед к большому синяку на скуле. – Кто это сделал?

– Не беспокойтесь, папа, – слегка морщась от боли, отозвался омега. – Я просто упал и ударился головой, наверно от переутомления, много занимался. Мне надо ненадолго уехать. Позвольте взять вашу машину.

– Конечно, милый. Но куда ты едешь?

– Мне позвонили из университета. На факультете начинаются обзорные лекции, это очень поможет на предстоящих экзаменах. Они продлятся несколько дней, я поживу у друга, его квартира там недалеко.

– Мой милый, это обязательно? Тебе бы лучше отдохнуть, хотя бы до завтра. Вид у тебя уставший.

– Я в норме. Просто закружилась голова. Приеду к Вику, отдохну. Ну все, переоденусь и поеду.

***

– Вы все-таки приехали? – Перриян встретил родителей в холле концертного центра. – Не ожидал, признаться...

– Хочу сам убедиться, что ты ошибся, и этот бездарный певец вовсе не мой Юрген, – с каменным лицом проходя мимо сына, бросил Демметрий. – Свон, где наши места? Надо побыстрее пройти в зал, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания публики.

– Я провожу, – подавая отцу руку, отозвался Перриян, – мы не ошиблись, папа, это действительно наш Юрген. Он очень талантлив, и вы не можете этого отрицать. И хотя я тоже не одобряю желания брата выступать со сцены, его супруг решил иначе...

– Так вы с Клеменсом знали об этом? – гневно оборвал Перри Демметрий. – Вы знали все и не вмешались? Пойдем сейчас же к руководству этого заведения, и я немедленно все отменю!

– Спокойно, милый, – вмешался в разговор господин Свон, – ты слишком эмоционально все воспринимаешь. Мы опоздали отменять концерт, до начала остались считанные минуты. Или ты хочешь устроить публичный скандал?

– Нет, – тяжело вздохнув, поник омега. Свон знал его слабые места и надавил куда надо. – Однако неприятностей нам все равно не избежать, я думаю, придется созывать пресс-конференцию и что-то выдумывать для прессы. Юрген совсем потерял рассудок, ладно хоть хватило ума взять псевдоним, я бы с ума сошел, увидев на афишах его настоящее имя. И как я мог такое допустить, что делал неправильно, воспитывая сына?

– Он унаследовал мои черты, – с улыбкой заметил Свон, – и смело встретил жизненные проблемы. Я тоже не одобряю его решения петь на публику, однако надо отдать ему должное, – он нашел способ заработать на жизнь, даже будучи беременным. Пойдем, скоро начало, и мы увидим, наконец, нашего младшего. Разве же ты не рад этому?

– Меня совсем не радует такая встреча. О чем ты думал, Перри, не сказав нам правды? А Клеменс, – где он? Они виделись с Юрги?

– Насколько я знаю, нет, – ответил Перри, – он не хотел волновать его накануне дебюта...

– Он что же, согласен, чтобы его муж и дальше развлекал публику, выступая со сцены? – гневным шепотом выплюнул слова Демметрий. – А впрочем, каких манер ждать от простолюдина? Но Юрген еще и отец, имеющий на руках младенца?

– Мы поговорим обо всем этом позже, – увлекая мужа в зал, сказал господин Свон. – Пойдем же, Демметрий, если не хочешь стать пикантной добычей для репортеров.

***

Эрхард приехал в Миёси поздно вечером накануне дебюта новой звезды и снял номер недалеко от Главного концертного центра. Судя по афише, там шел какой-то мюзикл, красивое здание сверкало огнями, как впрочем, и весь этот город, призванный служить развлечением для своих многочисленных гостей.

Он был здесь пару лет назад вместе с Клеменсом, но так вот, как сейчас, один – ни разу. Омеге нечего делать в Миёси без своего альфы, и на такого одиночку смотрели однозначно, как на искателя бесплатной выпивки и секса, поэтому Эрхард и не рискнул надолго выходить, ограничившись небольшой разведкой. Как же он был глуп, что не выказал брату притворного согласия, тогда бы знал сейчас, что тот задумал.

– И все-таки мы братья, – чуть слышно пробормотал он себе под нос, внимательно оглядываясь вокруг, – у нас дурная кровь и склонности к преступным действиям. Как же мне угадать ход мыслей в его свихнувшейся голове?

На завтрашней афише у театра – молодой омега. Эрхард всмотрелся, да, пожалуй, это мог быть Юрген, но наверняка не скажешь. Прическа, макияж, костюм, улыбка, – все чужое, в нем блеск артиста, но не знакомого человека.

Вернувшись в номер, попробовал набрать Клеменса. Телефон не отвечал, и тогда он послал сообщение. Долго подбирал слова, не зная, как отнесется к подобной новости бывший супруг. Может, за розыгрыш сочтет?

Наутро он обследовал окрестные здания, с крыши которых был виден подъезд в концертный центр. Если уж Уллиян и решится на крайние меры, сам он ничего предпринимать не станет, труслив и нерешителен, привык все исполнять чужими руками. Скорее всего, наймет снайпера или испортит Клеменсу машину. Других вариантов ему не придумать...

После обеда позвонил Клеменс.

– Эрхард, ты где? Что означает странное сообщение, которое ты мне послал вчера?

– Я ничего не знаю точно, но брат что-то задумал. Будь осторожен и смотри по сторонам. На всякий случай.

– Ты здесь, в Миёси? Будешь на концерте?

– Нет, я сейчас дома, – нет смысла говорить ему правду. – Предупредил тебя, потому что волнуюсь. Он приезжал ко мне вчера и говорил странные вещи. Остерегайся его, Клеменс, прошу тебя.

– Спасибо, Эрхард, хотя и не пойму, о чем ты говоришь.

Ну вот и ладно, он хотя бы знает. Но что же делать, как предотвратить возможное несчастье? Эрхард облазил с десяток крыш, пока не обнаружил идеальное место. И парапет, и обзор, и пути отступления, – все то, что надо. Прибор ночного видения, оптическая винтовка с глушителем, удачно выбранный момент... Он знал изнанку жизни, не зря его так ненавидел Уллиян. В детстве, протестуя против насильственного переселения от отца, он часто убегал из дома, на время становясь беспризорником, пока его не находили и не возвращали в постылый дом, где не было ни одного родного человека.

Эрхард присмотрел и себе хорошее место, откуда можно было наблюдать за крышей. К шести часам в театр стала съезжаться публика. Машину Клеменса он чуть не пропустил. Так, хорошо, по поводу электромобиля можно не беспокоиться, она стоит на охраняемой стоянке за забором, куда и мышь не проберется. Сосредоточимся на крыше, если что-то и случится, то отсюда.

Концерт был рассчитан на полтора часа, вот к этому времени и надо ожидать здесь снайпера, если, конечно, он придет. Главное, не засветиться раньше времени, если этот наемник ничего не заметит, он сможет помешать ему в решающий момент.

Наззарий Селливан (Юрген фил Ллоуд)

– Готовность пять минут, – заглядывая в гримерку, объявил менеджер. – Ты как, в порядке?

– Все нормально, – бросая в зеркало последний взгляд, поднялся я, в который раз удивляясь той разительной перемене, которую сделали со мной манипуляции гримера. Плюс этот роскошный костюм, который призван отвлекать на себя половину зрительского внимания. А он ведь только на начало, после чего мне предстоит переодеваться еще восемь раз! Законы шоу, – блеск и мишура, рассчитанные на зрелищность...

– Генеральная репетиция прошла на отлично, так что тебе не о чем волноваться, – продолжал напутствовать менеджер. – Двигаться тебе по сцене много не надо, подтанцовка все сделает сама, ну и световые эффекты тоже сыграют свою роль в зрительском восприятии. Ты просто пой и ни о чем не думай.

– Не беспокойтесь, я в порядке, – бесстрастно повторил я, направляясь к сцене. Я думал только об одном, – узнала ли моя семья о том, что я и есть Назарий? Нет, вряд ли, если бы узнали, то обязательно вмешались, и я сейчас не шел бы здесь, чтобы попробовать на деле амплуа певца.

Постеры вышли вчера, и с тех пор в сети, не прекращая, бушевал настоящий шторм. Мир словно бы сошел с ума, – тысячи, нет, миллионы, отзывов, восторгов, разных глупостей, но от родных ни слова... Возможно, никто из них даже не подумал ассоциировать пропавшего Юргена с каким-то начинающим певцом, а потому они и не придали никакого значения новостям музыкального мира?

Я вышел на сцену и замер у рампы, давая возможность залу рассмотреть себя. Волнения особого не ощущал, менеджер прав, чем больше зрителей, тем лучше, хотя мне вроде бы и не с чем сравнивать, я первый раз пою на публику. Зал затемнен, я на свету, да мне и нет нужды туда смотреть, я должен быть предельно собран и внимателен, чтобы правильно следовать указаниям концертмейстера, слушая его тихий спокойный голос в изящном наушнике, плотно прижатом к моему уху.

– Давай, Наззарий, ни о чем не думай, и удачи! – шутливо напутствовал он, и концерт начался.

***

Клеменс фил Освалльд

Он был чужим прекрасным принцем, на этой огромной сцене в концертном зале города Миёси. Его чудесный чистый голос взлетал и замирал, унося слушателей в заоблачные выси, а мое сердце разрывалось на части от безумной боли, ибо завоевать такого Юргена я почти не надеялся.

"Отважусь ли сказать, что я скучаю по тебе,

Признаюсь ли , что солнце без тебя погасло,

Иль вновь уйду, наперекор своей судьбе,

И обреку себя страдать напрасно..."

Репертуар, составленный по большей части из лирических баллад о любви, не оставлял равнодушными даже альф, не говоря уж об омегах, которые встречали восторженными криками или романтическими размахиваниями цветными фонариками каждый новый номер. Зал плакал, восхищался и стонал, в едином порыве поднимая вверх сотни рук, и выдыхал одним протяжным звуком, сопереживая магии песни, в которую певец вкладывал собственное сердце и душу.

Накануне я поменял билет, вернее, главный администратор выдал мне особый пропуск в служебную ложу, потому что сидеть вместе с Ллоудами мне совсем не хотелось. Здесь они или нет, я не знал. Перри, без сомнения, должен был приехать на дебют любимого брата, но вот родители под большим вопросом. Впрочем, мне было все равно, и если их не будет, тем лучше.

Концерт подходил к концу, а я все больше волновался. Ладони вспотели, и сердце стучало как сумасшедшее. Как Юрген воспримет мое внезапное появление? Посмотрит с ненавистью или страхом, сочтет, что я приехал увезти его домой, воспользовавшись правом супруга? Думал ли он обо мне хотя бы иногда, и если да, то что именно? Быть может, проклинал и ненавидел?

***

– Пойдемте, господин Клеменс, – тихо позвал меня главный менеджер, – я проведу вас в гримерку Наззария, как и обещал. Но, есть одна проблемка: здесь его семья, от имени которой старший брат обратился к нам с аналогичной просьбой. Вы как, не против?

– Нет, конечно, – ответил я. Так, значит, встреча с родственниками неизбежна. – Но я хотел бы быть там раньше их, это возможно?

– Конечно, я вас понимаю, – любезно отозвался он, – прошу за мной.

Я никогда прежде не бывал в сердце театра и с понятным любопытством осматривался, идя вслед за менеджером куда-то вглубь длинного коридора.

– Вот, заходите, это здесь. Он обитает тут уже четыре дня. Цветы можно поставить в вазу.

– Не беспокойтесь, это подождет. Лиллиулии стойкие растения, – цветы добавили свой аромат к воздуху в комнатке, но и без того здесь отчетливо ощущался тонкий запах Юргена, упрямо пробивавшийся сквозь адскую смесь, тянувшуюся из многочисленных баночек, тюбиков и флаконов с артистическим гримом. – Я тоже... подожду... Не говорите Ллоудам, что я здесь, мы сами разберемся с ними.

Сердце стучало так, словно готовилось взорваться, руки дрожали. Как я давно его не видел, и как же сильно я волнуюсь! Четыре месяца, а он по сути мне совсем чужой. Красивый и чужой, мой муж, которого я сам же оттолкнул когда-то... Какие мне найти слова, как убедить его, что у нас еще не все потеряно?

В коридоре послышались голоса, и я, повинуясь какому-то спонтанному порыву, встал за небольшую ширмочку. Это не слишком серьезная преграда, но несколько секунд у меня будет, за которые вполне можно уловить настроение Ллоудов, оставшись незамеченным.

– Папа, пожалуйста, не будьте столь категоричным! – крепко прикрывая за собой дверь, сказал знакомый голос Перрияна. – Братик был так хорош сегодня!

– Сын уважаемой семьи стал лицедеем, а ты мне говоришь быть снисходительным! – раздраженно ответил омега. – Когда об этом узнают наши друзья и высокородные родственники, я со стыда сгорю! Как мог я воспитать такого сына? Ведь до проклятого замужества с ним было все в порядке!

– Папа, я вас прошу, – умолял Перриян, – если не можете сдержаться, не лучше ли было не приходить сюда? Сегодня у него дебют, его положено поздравлять, а не стыдить. Сначала надо выяснить, почему он поступил так, должна же быть какая-то причина?

– Какая может быть причина? – змеей прошипел Демметрий. – Он безответственный мальчишка, вот и вся причина! На счастье, ты почти не видел, Перри, как отвратительно он вел себя, когда приехал, мне было стыдно за него! И все это влияние той семьи, которая нам совершенно не подходит!..

– О, папа, тише, он идет!

Глава 27

Наззарий Селливан (Юрген фил Ллоуд)

Меня долго не отпускали со сцены. Я безумно устал с непривычки, ноги и все тело мелко подрагивали, а зрители все не расходились, шумно приветствуя меня восторженными возгласами. Гора цветов на подиуме сбоку от главной сцены росла на глазах, а букеты все несли и несли. Я растерянно поглядывал на вышедшего главного менеджера, не понимая что мне делать с этим разноцветным завалом, а он довольно улыбался и жестом показывал мне поклониться.

– Пойдем, моя звезда, – с лучезарной улыбкой шепнул он, увлекая меня за кулисы. – К тебе пришло сегодня много гостей. Надеюсь, что они не украдут у зрителей такой талант.

– О чем вы говорите? – растерянно ответил я, послушно следуя за ним в свою гримерку.

– Сейчас узнаешь, Юрген, – он так назвал меня впервые. – Тебя нашла твоя семья. Ты не сказал, кто ты на самом деле, но супруг все же позволил провести сегодняшний концерт. Мне он показался довольно прогрессивным альфой, я буду верить, что он позволит тебе выступать и дальше.

Моя семья... И Клеменс... Я и так весь взмок на сцене, но при этих словах меня просто прошибло с ног до головы. Ну вот и все, конец моей свободе! Сейчас меня куда-нибудь потащат, или домой в Сейхан, или в столицу. Учитывая местные законы, скорей всего в столицу, и мне придется снова воевать с семейкой Освалльдов...

– Ну, что же ты, иди, – подбодрил менеджер. – Ты смелый парень, выстоишь, я верю. И помни, несмотря на то, что будет дальше, сегодня ты – звезда!

Я постоял секунду, собираясь с духом и решительно толкнул дверь своей временной гримерки.

***

Они смотрели на меня, по-разному. Демметрий весь кипел от гнева, Свон улыбался, брат Перриян светился счастьем. А где же Клеменс? Менеджер сказал, он тоже здесь. Быть может не пришел еще в гримерку?

– О-ткуда вы все здесь? – я должен был чего-то им сказать. – Как вы меня нашли?

– Негодник, как ты мог так поступить? – гневно закричал омега, и прежде чем я смог придумать, что ему ответить, он размахнулся и ударил меня по щеке. Ого, а резкая рука у моего родного папочки! – Ты опозорил всю семью, пропал на целых четыре месяца, вел неподобающую положению жизнь, родил в какой-то грязной клоаке! Кошмар, – мой внук родился сыном лицедея!

– Демметрий, что ты делаешь? – возмущенно воскликнул Свон.

– Сдержитесь, папа, ну зачем вы так? – это Перри, одновременно с отцом.

– Я не сделал ничего плохого, – счел нужным вставить и я слово в свою защиту, – и виноват лишь в том, что заставил вас волноваться обо мне.

– Молчи, мерзавец! – прошипел Демметрий. – Ты должен немедленно прекратить это позорное занятие, даю тебе последний и единственный шанс, пока это не стало достоянием широкой общественности. Вернись к супругу, а лучше домой, я первым поддержу ваш развод, иначе же...

– Простите, папа, но домой я не вернусь, – не дослушав, твердо ответил я. – Что же касается моей личной жизни и работы в шоу-бизнесе, я бы хотел решать эти вопросы сам, без вашего вмешательства.

– Да как ты смеешь! – Демметрий размахнулся снова, и я приготовился к новой оглушающей затрещине, но его ладонь не достигла цели, перехваченная на полпути рукой... Клеменса.

– Остановитесь, тесть!

Немая сцена... Значит, мой супруг все время здесь стоял?...

– И как давно ты прячешься за этой ширмой, господин Клеменс? – едва сдерживаясь от бешенства, озвучил мой незаданный вопрос Демметрий. – У вас манеры низкородного плебея. Неудивительно, что пожив в такой мерзкой семейке, как ваша, мой мальчик совершенно изменился! Ты чуть не сжег его, прогнал из дома, вот и пришлось ему идти в актеры. Но я верну все на круги своя, и первым делом избавлю от тебя своего сына!

– Демметрий, подожди, – повысил голос Свон, – не узнаю тебя, всегда безупречно владеющего собой. Клеменс пока еще супруг Юргена, и мы обязаны считаться с его мнением.

– Спасибо, господин Свон, – не сводя глаз с ошеломленного лица Юргена, поклонился Клеменс. – Прошу вас всех, давайте успокоимся. Позвольте мне поговорить с моим супругом. Мы так давно не виделись, нам есть что обсудить.

– Он прав, пойдемте, – потянул родителей Перриян. Похоже, он единственный из Ллоудов, кто полностью сохранял самообладание. – Оставим их одних...

***

Все вышли, и я остро ощутил, что мы остались с Клеменсом наедине. Весь воздух им пропах, я задыхался. Белый букет на столике притягивал внимание, и от него волнами истекал тонкий нежный аромат, такой знакомый и такой волнующий, но сейчас я плохо соображал и не сумел его ни с чем ассоциировать.

– Ты знал, – сказал я в никуда, разбив своим голосом повисшее в комнате стекло молчания. – Но почему позволил?

– Ты славно выступил, – он говорил глухо, и даже сквозь вал волнения, волнами бившего меня по нервам, я остро чувствовал его неуверенность. – Я восхищен тобой.

– Клеменс, ты знал. Мог отменить концерт, но почему позволил? – отважившись поднять на него взгляд, повторил я. – Как ты нашел меня?

– Юрген, я знаю правду о тебе. Давно. Ты ведь совсем не Юрген, вернее, не совсем, и потому так сильно изменился.

– Считаешь, я свихнулся? Что я псих, урод? Страдаю раздвоением личности? И что ты будешь делать? Запрешь меня в психушку?

– Нет, ты не понял. Я... мне очень нравится твоя вторая личность. Знаю, что перед Юргеном я виноват, и даже не прошу прощения, потому что... ну, не прощают за такое. Однако, я прошу тебя дать мне еще один шанс. Я не хочу тебя терять, и нашего ребенка тоже...

– Харрит омега, и тебе неинтересен. Вам ведь нужны только наследники-альфы, разве нет? Дай мне развод и женись снова. Тогда у тебя появится долгожданный ребенок.

– Нет. Мне не нужен никакой другой супруг. А сына я хочу любого, мне все равно, кто он, омега или альфа. Ты мне покажешь нашего малыша, Юрген? А альфу ты еще родишь... когда сам будешь к этому готов, я подожду и не коснусь тебя, пока не разрешишь, я как-то говорил уже тебе об этом.

– Но я... я не люблю тебя...

– Но уже и не ненавидишь! Пока мне этого достаточно. Ну, что, покажешь сына? Я так сильно хочу его увидеть! – он подошел ко мне ближе, заставив замереть, словно кролика перед удавом. – Ты что это, меня боишься?

«Боюсь. Но не тебя. Себя», – я отвернулся. – Мне надо стереть грим и переодеться. Я эти дни жил в гостевом доме концертного центра, потому что было очень много работы, а Лау с малышом остались в пригороде, в частном коттедже. Своей машины у меня пока нет, только служебный микроавтобус.

– Поедем на моей. Она припаркована рядом. Я подожду тебя. Пойду пока скажу твоим, что мы собираемся поехать к сыну. Если хотят, пусть тоже едут с нами.

***

Быстрая гибкая фигура, бесшумно появившаяся на крыше, явно не принадлежала альфе.

«Омега? – понял Эрхард, наблюдая за наемником. – Но почему бы нет? Я тоже неплохой стрелок. Быть может, именно поэтому Уль и пришел ко мне... Нет, вот же сволочь! Он что, хотел мне предложить своими руками убить моего бывшего? Или Юргена? Хрен разберет, кого он заказал? Зная его поганую натуру, могу скорей предположить второе. Наверняка сейчас пасется где-то рядом, чтобы сполна насладиться горем и отчаянием Клеменса, когда супруг погибнет у него на глазах».

Наемник собирал оружие, а Эрхард размышлял, как лучше поступить. Кто знает степень подготовки этого омеги, быть может, он всему обучен, в том числе и боевым искусствам, тогда против него немного шансов. Он может проиграть ему и преждевременно выйти из строя, тогда этот убийца хладнокровно выполнит заказ и улизнет, оставив на крыше просто лишнюю беспомощную жертву. Надо дожидаться нужного момента и сбить прицел, воспользовавшись неожиданностью, а уж потом... как выйдет! Зато он будет знать, что Клеменс и его супруг не пострадают.

Эрхард размеренно дышал, настраивая тело на решающий прыжок. Главное – не упустить момент и не сорваться в штопор. Драчливое детство многому научило его, он знал несколько приемов нападения, в том числе и запрещенных, но кто же будет соблюдать правила в такой ситуации?

«Ну, братик, погоди! – мстительно думал он, не сводя глаз с омеги. – Я сделаю все, чтобы нарушить твои планы. Ты, а не Клеменс, будешь страдать до конца дней своих, завистливый мерзавец!»

Наемник закончил собирать оружие и прильнул к прицелу. Решающий момент приближался, и Эрхард подобрался, как большой и ловкий кот, выслеживающий добычу...

***

Юрген фил Ллоуд

Я вышел через парадный подъезд, и толпа журналистов и зрителей потоком хлынула навстречу. Охрана тут же преградила доступ к моей персоне, и я застыл на верхней ступеньке лестницы, глядя на колыхающееся внизу море голов и рук.

Сбоку мелькнули лица членов семьи Ллоудов, однако же никто из них не подошел ко мне. Ну что ж, наверно надо привыкать, что у меня отныне нет родителей, но эта мысль мелькнула и погасла, когда ко мне пробился Клеменс и на глазах у всех взял за руку. Я инстинктивно дернулся отнять ладонь, однако он мне не позволил.

– Ты должен улыбаться, дорогой, – чуть слышно прошептал он мне на ухо. – Что значит восходящая звезда. Ты не привык еще играть на публику...

– Я рад успешному дебюту моего супруга, – прибавив голоса, во всеуслышание заявил он, – попозже мы дадим пресс-конференцию, ну а сейчас прошу нас извинить, мы так давно не виделись с любимым.

– Всего один вопрос! Так вы не возражаете против его карьеры?

– Конечно, нет, – лучезарно улыбаясь, ответил Клеменс, – и всячески поддержу любое его желание!

Не знаю, что со мной случилось в следующий момент. Сверкали вспышки камер и мелькали лица, толпа восторженно гудела, выкрикивая мое сценическое имя, а я каким-то шестым чувством почти материально почувствовал сгущавшуюся в воздухе опасность...

– Клеменс, пригнись!

– Юрген, что-то не так!

Мы выкрикнули эти слова одновременно, и так же одновременно рванулись навстречу друг другу. Я попытался оттолкнуть его в сторону, а он схватил меня в объятия, закрывая своим телом от невидимой опасности. И тут, словно в замедленной съемке я с ужасом увидел, как взорвалась фонтанчиком красной жидкости светлая рубашка на его плече, забрызгав мне лицо, и он тихо вскрикнул от боли, но все же не выпустил меня из своих рук...

Вокруг начался хаос, народ бежал куда-то, сталкивался и падал, кто-то вызывал неотложку, кто-то полицию, а мы сидели на каменных плитах парадного входа, по-прежнему не разжимая объятий, словно пытаясь защитить друг друга от всех бед этого мира.

– Ты ранен, Клеменс!

– Пустяки, царапина... Как ты узнал, что нас хотят убить?

– Не знаю. Как-то так, подсознательно. А ты? Ты тоже крикнул, что опасность рядом?

– Аналогично. Вдруг почему-то испугался за тебя.

– Что это было? На кого из нас организовано покушение?

– Скорее на меня. Хотя... ваш шоу-бизнес тоже довольно жесток. Быть может, конкуренты,

недовольные твоим успехом? Ты цел, малыш? Я рад!

– Тебе надо в больницу, Клеменс. Плечо в крови, рана может быть опасна. Чему ты улыбаешься в такой момент?

– Я просто счастлив, Юрген. Ты бросился отталкивать меня, чтобы спасти. Теперь переживаешь за мою рану...

– Как вы, ребята? – к нам пробился Перриян. – Скорее, неотложка здесь! А вот и медики!

Спустя секунду нас с Клеменсом уложили на носилки и понесли в машину, хотя я вовсе не видел никакой необходимости в своей госпитализации.

***

– Что за...? – выругался наемник, оглядываясь на неожиданного противника. – Ты кто такой?

Эрхард опоздал на долю секунды, однако сбить прицел успел, и пуля полетела в белый свет, как в копеечку. Отчаянно молясь в душе всем высшим силам, чтобы никто не пострадал, он налетел на наемника и нанес сильный удар по затянутому черной маской бледному лицу. Тот охнул и упал, однако быстро вскочил на ноги и ринулся в наступление.

– Ты кто такой, мать твою! Что тебе надо? – прошипел он, ошеломляя Эрхарда целой серией ударов, на которые тот отвечать просто не успевал. – Подохнуть захотел, засранец?

– Кто тебя нанял, гад? – отплевываясь кровью, прохрипел Эрхард. Вот сволочь, точно профессионал, умеет драться.

– Да почему я должен говорить? – насмешливо пропел убийца, уже чувствуя себя хозяином положения. – А ты чего полез? Жить надоело? Вот сволочь, помешал, теперь придется начинать все заново. Ты уж прости, тебя в живых оставить не могу. Какую смерть предпочитаешь? Хотя, чего мне тут сюсюкаться с тобой?! Сейчас отправлю тебя, милый мой, в свободный полет!

Омега сцапал Эрхарда за ногу и потащил к парапету. Ну нет же, гад, так просто не возьмешь! Прикинувшись побежденным, Эрхард хладнокровно выжидал момент. У края крыши изловчился и, резко выпрямившись, ткнул пальцами противнику в глаза, и пока тот матерился, схватившись за лицо, применил еще один запрещенный прием и лягнул его между ног, заставив согнуться в три погибели от боли.

– Вот сволочь, ты из уличной шпаны? – с ненавистью выдохнул наемник, однако Эрхард не дал ему шанса оправиться и снова напасть и рубанул ладонью по шее. Омега дернулся и затих, скрючившись на черном покрытии крыши.

– Вот так-то лучше, мерзкий тип, – прохрипел Эрхард, заматывая руки противника его же головной повязкой. – Полиция? Преступник здесь, на крыше здания напротив. Да, приезжайте побыстрей.

Со страхом выглянув с крыши вниз, он увидел неотложку. Ох, знать бы, что там происходит. О, вон же их несут, все вроде обошлось, во всяком случае живые. Теперь дождаться полицейских. А брат? Он трус и вряд ли осмелится сюда подняться, тем более увидев, что дело сорвалось.