Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава 31.

Юрген фил Ллоуд

Мои отросшие волосы уложили в прическу, перевив пряди сверкающими голубыми и желтыми нитями, одели в элегантный вечерний костюм, без всяких рюшей и бантов, и проводили в примыкавшую к моей спальне небольшую гостиную, где уже был накрыт ужин на шесть персон.

Вскоре в гостиную вошли Асторрий с незнакомым мне альфой, мой папа Свон, Демметрий и Перриян.

– Ты стал еще прелестнее, мой милый Юрген, – улыбнулся незнакомец, – мы будем счастливы принять тебя в свою семью, как изначально это и предполагалось. Забудь все неприятности, словно кошмарный сон, теперь все будет просто замечательно!

Так, ясно, этот респектабельный мужик – отец Асторрия, догадаться несложно, а повод для собрания, конечно же, помолвка. Все предсказуемо, папа Демметрий дождался цикла и решил форсировать события, не заморачиваясь моим несогласием на свадьбу, в точь точь как мой папаша на Земле, который все решал единолично. И как мне лучше поступить? Прикинуться, что я согласен, или восстать против такого произвола? И сможет ли что изменить протест?

Как поступил бы настоящий Юрген? Наверняка, смолчал и подчинился родительской воле, видимо, на этом и строится весь расчет, несмотря на мои последние выходки. Но Перри смотрит как-то очень уж многозначительно, вот, даже подмигнул. В чем дело, не могу его понять. Как не хватает знаний Юргена о детстве! Наверняка, у братьев были свои маленькие тайны от родителей, и в том числе какие-нибудь знаки или жесты...

– Сегодня я официально попросил у Свона и Демметрия твоей руки для моего Асторрия, милый Юрген, – отвлек меня от непростых размышлений голос старшего Люффлокса, – и они дали мне свое согласие. Давайте же отпразднуем радостный для всех нас день вашей помолвки! – Он жестом подозвал к себе сына, Асторрий подошел и встал передо мной на одно колено. Вынул из кармана маленькую коробочку и раскрыл ее, показав, что внутри. – Прими это кольцо, дорогой зять, в знак вашей будущей счастливой жизни!

Взглянув на жениха, я все-таки не удержался от усмешки, испытав в этот момент отчетливое ощущение дежавю, хотя там, на земле, и не успел принять участие в помолвке. Там под надзором папочки я надевал бы чертово кольцо на пальчик Верочки, здесь под надзором папочки должен подставить пальчик сам. Может, сыграть придурка и взбрыкнуть, пускай не думают, что получают принца? Хотя, насколько мне понятно, этому мерзавцу все равно, нормален я или не очень, тут явно дело не в большой любви, а в деловом рассчете, или, может быть, в деньгах?..

Демметрий цепко ухватил мой локоть, потянув вперед – оказывается, я до сих пор не дал Асторрию руки, и за столом возникла неловкая пауза. Оба Люффлокса, Свон и Перриян – все дружно на меня глазели.

– Простите моего сына, он слишком взволнован тем, что скоро станет частью вашей уважаемой семьи, дорогие родственники, – слащаво объявил мой «любящий» родитель, с удовлетворением наблюдая, как жених натягивает на мой палец сверкающий золотой ободок. – Он много пережил за этот год, надеюсь, вы поймете и не будете к нему суровы...

– Конечно, дорогой Демметрий, – любезно заклохтал старший фил Люффлокс, – наши дети выросли вместе, теперь они помолвлены, так что давайте же без всяких церемоний. Сынок, ну что же ты стоишь, скрепите поцелуем ваш союз!

Вот поцелуя только мне и не хватало! Уж этого я вынести никак не мог и отшатнулся от Асторрия, как от заразного больного, нечаянно смахнув рукой какую-то хрустальную посуду. Страшно хотелось плюнуть в эту рожу, а потом стащить с пальца проклятое кольцо, швырнуть куда попало и сбежать, чтобы не видеть этих наглых лицемеров. Наверное, я так бы и поступил, если б не выразительный взгляд брата, в который раз уже смотревший на меня с каким-то скрытым значением.

Что он так зырит на меня? Ладно, немного подождем, может удастся с ним поговорить. Он вроде обещал помочь, но мог ли я поверить в это?

Парадный ужин шел своим чередом, жених ухаживал за мной, словно за принцем крови, хозяева и гости рассыпались в любезностях, а я сидел как на иголках, раздумывая, что же ждет меня после оного? Ел мало, чувствовал себя немного странно, кружилась голова, но чертов цикл совсем не мучил, наверно, все же действовали желтые пилюли. Несколько раз ловил на себе пытливые взгляды Демметрия – ну разумеется, зараза, проверяет степень моего жгучего желания поскорее завалиться под женишка! Вот сволочь, неужели после ужина запрет меня наедине с этим бугаем, словно приговоренного на казнь? И это называется семья? Здесь так положено устраивать «счастливые» союзы? Домашние тираны, развели тут рабство! А папа Свон чего молчит? Или ему совсем плевать на собственного сына? Ну да, конечно, я ж омега, а это все равно что мелкая разменная монета, не стоит париться по пустякам...

– Мой мальчик, ты почти ничего не ешь, – вернул меня в реальность голос папы Демметрия. В его заботливом голосе мне слышалась фальшь. – Неважно чувствуешь себя?

– Что вы, отец, отлично! – иронично отозвался я. – Как может плохо чувствовать себя омега на своей помолвке?

– У нас билеты на вечерний спектакль в театр любовной драмы, – не обращая ни малейшего внимания на мою иронию, все так же лучезарно улыбаясь, объявил Демметрий, – так что мы скоро уезжаем, мой хороший. Тебе не стоит с нами ехать, лучше отдохни. Не беспокойся, ты не останешься один, Асторрий о тебе позаботится.

Так вот каков его коварный план! Этот подлец, которого я все меньше хотел называть отцом, заранее все подготовил. Он продал меня в новое замужество, не оставив ни шанса на спасение. Сейчас из дома все уедут, и мы останемся одни...

– Отец, пожалуйста... – мне основательно надавили на носок правой ноги, и я замолчал, вскинув глаза на напряженное лицо Перри. Наши взгляды встретились, и он едва заметно качнул головой в сторону двери. – ...мне надо выйти в туалет...

– Конечно, милый, почему ты спрашиваешь разрешения? – расплылся в улыбке Демметрий. – Асторрий, проводи нашего мальчика.

– Нет, лучше Перри, – заявил я, быстрым шагом направляясь к двери, – мы ненадолго, извините нас.

– Ты обещал что-то придумать! – зашипел я на брата, лишь только мы оказались вне поля зрения гостей и родителей. – Но просто так сидишь и наблюдаешь, как надо мной свершается очередное насилие, – я сердито помахал перед его носом обручальным кольцом. – Или доволен тем, что мне надели это вот...

– Тише, Наззарий, просто выслушай меня, – я изумленно разинул рот, услышав от него свое настоящее имя, – у нас не так уж много времени. Днем я хотел к тебе зайти и все сказать, но не пустил отец. Ты хочешь выбраться отсюда? Клеменс единственный кто сможет вытащить тебя и защитить от нашего отца и нежелательной свадьбы, поэтому хочу услышать от тебя, согласен ты к нему вернуться?

– О чем ты Перри? Клеменс? Разве же он здесь, в этом приморском городке? Но даже если это так, нас развели, и по закону он теперь чужой...

– Твой муж тебя нашел, он в городе уже давно, и я случайно увидал его недавно возле виллы. Я рассказал ему про фикцию с разводом, что ты не подавал прошения и не подписывал бумаг. Наверняка, Освалльд уже задействовал все связи, чтоб это доказать, но сразу получить все нужные документы невозможно, а спасать от Асторрия тебя надо сейчас. Отец чего-то опасается, быть может, раскрытия правды, поэтому спешит засунуть тебя в новый брак. Я этого не ожидал и не хочу тебе такой судьбы, поэтому хочу помочь. Ты примешь план побега, который мы составили с твоим супругом?

– Я все приму, лишь бы избавиться от этой свадьбы. Но разве ты не можешь просто вывезти меня отсюда сам?

– Юрген не задал бы такой вопрос, он знает, что омегой-сыном полностью распоряжается омега-отец. В редких случаях, когда это выгодно для семьи с точки зрения бизнеса, как было у нас с Освалльдами, отец-альфа говорит свое решающее слово, но сейчас явно не тот случай, и Свон полностью согласен со своим супругом. Я не имею права вмешиваться, меня никто не понял бы и не стал слушать.

– Я понял, – с тяжким вздохом кивнул я, внимательно наблюдая за его виноватым лицом. – Так что у вас за план?

– Клеменс сейчас сидит в моей машине. Пока родители будут готовиться к поездке, я выведу его в подсобное помещение на первом этаже, где он останется, пока мы не покинем дом. Чтобы добраться до тебя, ему понадобятся время и удача – внизу охрана и у спальни тоже. Я нанял ему в помощь крепкого альфу, вдвоем они должны справиться. Не знаю, как активно будет действовать Асторрий, так что твоя задача продержаться это время и не допустить физической близости с ним. Я кое-что подлил ему в вино, это ослабит его силу, дав тебе дополнительный шанс.

– Спасибо, брат, я непременно продержусь!

– Но как твой цикл? Ты выглядишь неважно. Таблетки принимал? Как я сказал, не больше трех? Забыл, что ты чужак, и не предупредил о самом главном. Любой омега знает, что пилюли, угнетающие гормональный всплеск, относятся к запрещенным средствам, потому что не доработаны и имеют много побочных действий. Их принимают только в крайних случаях, каким я счел сегодняшнюю ночь.

– Я выпил пять...

– Пять? Это совсем нехорошо. В инструкции написано, что может подниматься жар, вкупе со слабостью в ногах и мышцах, а иногда даже случается потеря сознания. Прости меня за все, малыш. Не думал, что наш папа так с тобой поступит. Я очень испугался за тебя после аварии, думал, что Клеменс для тебя опасен. Сначала в вашем доме был пожар, теперь еще и это...

– Но как ты обо мне узнал? Что я... ну, не совсем твой брат?

– Я должен был бы догадаться раньше, еще тогда, у вас на севере, когда мы прибыли на тот прием. Мой брат себя бы ни за что так не повел. Он очень тихий и послушный парень. А ты бунтарь, и это хорошо. Твой муж ради тебя на все готов. Я не такой решительный, как он, даже сейчас пытаюсь выйти из воды сухим. Если отец узнает, что я помогал, лишит наследства. Мне стыдно за себя, братишка Юрги, – он тяжело вздохнул и отвернулся, заскрипев зубами.

– Не парься, я могу тебя понять, – усмехнулся я. – Мы выберемся, непременно, вот увидишь.

***

Родители и Перри уехали, и мой жених немедленно повел на меня атаку, видимо, предупрежденный Демметрием о цикле. Схватил в охапку, вознамерился поцеловать. Я ловко увернулся, и его губы прошлись по касательной по подбородку и щеке, оставив неприятный мокрый след.

– Что это значит, – возмутился я, отпрыгивая от него в сторону, – зачем ты так ведешь себя со мной?

– Мы же помолвлены, любимый, – неожиданно властно ответил он, снова схватив меня в железные объятия. – На твоем пальчике мое кольцо, теперь ты мой, зачем же нам отказываться друг от друга? Родители одобрили помолвку, больше того, они прозрачно намекнули, что мы можем переспать, оставив нас одних, и ты так одуренно пахнешь, что я давно уже готов тебя любить! Малыш, зачем ты строишь из себя такого недотрогу, ты ведь уже не девственник, и у тебя сегодня цикл, а в эти дни омеге очень нужен альфа. Я буду нежным, не переживай.

Его нетерпеливые настойчивые губы жадно накрыли мои, и я ощутил сладковатый привкус вина. От поцелуя по моему телу пробежала дрожь неприятия, которую он расценил иначе, мгновенно попытавшись углубить проникновение, но я сжал рот и не впустил его. Таблетки свели на нет буйство гормонов, и я не чувствовал сейчас никакого желания, отчаянно пытаясь высвободиться из его рук, что при таком тесном контакте было не так-то просто сделать. Тогда я укусил его за нижнюю губу, Асторрий вскрикнул от неожиданности и разжал объятия, не понимая, почему омега, у которого начался цикл, так странно реагирует на альфу.

– Малыш, ты что? – спросил он, снова приближаясь ко мне, – не хочешь альфу в истекающую смазкой дырку?

– Да лучше я морковину в себя воткну, чем твой поганый член! – не повышая голоса, прошипел я, помня, что у дверей торчит охрана. – Не подходи ко мне, урод! Я не давал согласия на свадьбу и никогда твоим не буду! Я не люблю тебя, ты мне противен! Оставь меня и поищи другого жениха, которому ты будешь интересен.

– Да ты и в самом деле повредился головой, – слизывая кровь с прокушенной губы, нехорошо усмехнулся Асторрий, – если считаешь, что твое мнение имеет хоть какое-то значение. Мне все равно, что ты уже рожал, и все равно, как ты ко мне относишься, я тоже не пылаю чувствами к тебе. Единственно, что важно – твоя семья и папа-губернатор. С его поддержкой я сделаю неплохую политическую карьеру, а ты, мой милый, будешь посещать вместе со мной все рауты и светские приемы, играя роль счастливого супруга и отца наших детей. Так что оставь свою глупую болтовню и ложись в постель. Чем раньше забеременеешь, тем лучше, понял?

– Куда уж не понять? – ехидно ухмыльнулся я, с ненавистью глядя в его лощеную рожу. – Нашел сосуд для семени и красивую оболочку для престижа? А вот на-ко выкуси, мерзавец! Попробуй еще получи меня! – я ловко увернулся от его руки, но он успел перехватить мое запястье, больно сдавил своей железной лапищей и швырнул на постель.

– Ну что напрасно рыпался, вот ты и мой! – издевался он, прижав меня к подушкам жестким торсом. – Сейчас раздену и возьму, любимый мой супруГГ, ты будешь умницей и через десять месяцев родишь мне сына-альфу. Если не хочешь боли, то смирись и слушайся меня, все понял, мой хороший?

– Как бы не так, – я улучил момент, когда он на секунду отстранился, и пнул его коленом между ног. Асторрий вскрикнул и мешком свалился на пол. Не теряя ни секунды даром, я выхватил из тумбочки обернутый в тряпку молоток и примерился, куда ударить, чтобы не сильно покалечить.

– Не надо, Юрги, – остановил меня до боли знакомый голос, которого я ждал. – Нам ни к чему статья о покушении на убийство. Я справлюсь сам.

– Клеменс, ты здесь! – я был так рад, что говорить не мог. – Ты все-таки... нашел меня...

– Конечно, глупый, как я мог тебя оставить одного? – он аккуратно ударил стонущего Асторрия ладонью по шее, прикрутил его запястья к спинке кровати, потом засунул в рот кляп и накрыл альфу одеялом. – Вот и отлично, отдохни один на мягком ложе, а мы пока покинем это место... Юрген, ты как, в порядке? У тебя лицо горит. Должно быть, переневничал, любимый?

– Со мной все хорошо, – я через силу улыбнулся, всем телом ощущая, как сдавило что-то глубоко внутри. Неужели так быстро проявилось побочное действие запрещенного омежьего лекарства? Зато я не поддался собственной природе, отлично справившись с опасным искушением! Палка всегда о двух концах, а нам еще и выбраться отсюда надо. – Пойдем быстрей, мне жутко надоело здесь торчать!

Мои охранники у двери тоже связаны и с кляпами во рту, такая же картина и в гостиной. Одетый в черное чужой мужик заканчивал вязать последнего, и обернулся, услыхав наши шаги. А, это видимо наемник Перри...

Теперь я чувствовал, что обливаюсь ледяным потом, ноги дрожали все сильней. Проклятье, как невовремя эта внезапная болезнь, какой же брат дурак, всучил опасные таблетки и не сказал, как принимать, а я нажрался их от пуза, не зная про вторую сторону медали. Как хорошо, что Клеменс вовремя вмешался, а то жених уже сейчас мог бы творить со мной все, что хотел.

Я изо всех сил не показывал, насколько ослабел, но все дальнейшее запомнил очень смутно. Мы сели в машину Асторрия, но поехали к воротам не сразу, и я даже сообразил, почему. Ведь этого подонка папочки оставили со мной наедине играть в любовь, и если бы он от меня слинял так быстро, то это вызвало бы подозрение охраны.

Мои спасители о чем-то говорили. Вроде распределяли роли, если заподозрят на воротах, но все прошло на удивление спокойно. Сработала привычка пропускать знакомую машину и убежденность в том, что никого чужого в доме нет. Наемник пригнулся и за тонированными стеклами его никто не разглядел, а я вообще лежал на заднем сидении, чувствуя, что вряд ли смогу подняться без посторонней помощи.

Клеменс фил Освалльд

Я высадил наемника в темном переулке и поехал на маленькую неохраняемую парковку, где стоял мой электромобиль. Заглушил двигатель чужой машины и обернулся к Юргену, несколько обеспокоенный тем, что он до сих пор лежал на заднем сидении и не поднимался.

– Юрги, ты можешь встать. Сейчас мы пересядям в мою машину и поедем... – ответом был его негромкий стон. Я выскочил с водительского места и рывком распахнул заднюю дверку. – О, небеса,ты весь горишь! Ты заболел?

– Не об-бращай в-внимания, – еле ворочая языком, ответил он, – это пройд-дет... Я выпил лишку таблет-ток, это поб-бочное действ-вие... Быстрее ув-вези меня отсю-юда...

– Каких таблеток? Расскажи мне!

– От цикла... запрещ-щенных... Пер-ри мне дал, но... не сказ-зал, как мног-го мож-жно приним-мать... Я выпил пять. Клеменс, сейчас я вс-стану, подож-жди чуток...

– Нет, так нельзя. Я должен отвезти тебя в клинику и показать врачевателю.

– Но нас тогда найд-дут!

– Не бойся. Даже твоему отцу понадобится время, и вряд ли он отдаст приоритет больницам. Мой адвокат не опоздает, предъявим Демметрию неопровержимые доказательства фикции нашего развода, и он никогда больше не сможет покуситься на твою свободу.

Подняв Юргена на руки, я перенес его в свою машину, попутно размышляя, в какую клинику мне следует поехать. В этом небольшом городке, наверняка, всего одна, и риск, что кто-нибудь из персонала известит Демметрия, велик, но рисковать здоровьем своего омеги я не мог. Пускай я лучше посижу в полиции, это не будет долго, мой адвокат приедет и освободит меня, зато Юрги вовремя получит квалифицированную медицинскую помощь.

Глава 32.

Юрген фил Ллоуд

... – анализ показал наличие в крови запрещенного гормонального препарата, который некоторые омеги рискуют принимать во время цикла, – словно издалека донесся до меня незнакомый голос. – Пусть это не наркотики и не ИИМЗа, но все же препарат не разрешен, и я обязан сообщить в полицию для выяснения источников изготовления и приобретения...

– Насколько он опасен для здоровья, этот препарат? – нетерпеливо перебил Клеменс. – С моим супругом все будет в порядке?

– Не беспокойтесь, в случае однократного приема побочные действия проявляются на короткое время и не оставляют последствий. У молодого человека, вашего... супруга, все осложнилось нервным истощением, он пережил серьезный стресс, да плюс еще и цикл. Известно, что омеги в эти дни особенно ранимы и остро реагируют на негативные явления и грубость. Возможно, что вы чем-то огорчили вашего омегу, не проявили должного внимания или отказали в близости, иначе он не стал бы принимать сомнительное средство. О, извините, я не должен этого вам говорить, однако альфе нужно помнить об особенностях организма своего супруга и помогать ему преодолеть критические дни.

– Он очень бледный и испарина на лбу... – меня коснулась теплая рука, и я почувствовал себя спокойней. – С ним точно все в порядке, врачеватель?

– Пациент в сознании и слышит вас, – посветив ярким лучиком мне в глаза, объявил врач, – жар спал, а после капельницы силы возвратятся. Вы можете поговорить с ним. Я вас пока оставлю, но скоро снова загляну, проверю состояние больного.

– Юрги, ты как? Не надо так меня пугать. Мне очень жаль, что все у нас с тобой так получилось, и по моей вине ты пережил немало трудностей и огорчений. Это занудный врачеватель прав – я был тебе плохим супругом, если позволил увезти за тридевять земель и довел до нервного истощения...

– Клеменс, да прекрати ты, в самом деле, около меня нудеть, я не привык такое слышать от тебя, – я разлепил глаза и посмотрел ему в лицо. Язык не заплетался, видимо, действительно, температура спала. – Лучше скажи, куда ты меня притащил? Неуж в больницу этого тупого городишки? Тогда мой папочка найдет нас через несколько часов!

– Не беспокойся о Демметрии, лежи и поправляйся, тебе еще надо закончить процедуры, – мне нравилась его рука, поглаживающая щеку, она чудесно пахла чем-то удивительно уютным и родным, хотелось ткнуться в нее носом, расслабиться и верить, что никогда никто не сможет оторвать меня от этого надежного тепла, – и что бы ни случилось, знай, я вытащу тебя из лап Асторрия, ты просто потерпи и ни на что не соглашайся. Бежать не надо, убегают те, кто чувствует себя неправым. Дождемся адвоката здесь.

– Но мой отец, он может обвинить тебя во всех грехах...

– Возможно, обвинит, но получив все доказательства своей аферы, он не захочет выносить на публику семейный сор и снимет обвинения, вот увидишь. Для знатных фамилий репутация всегда стоит на первом месте. Асторрию я ничего не сделал, только оглушил, но даже если этот тип захочет заявить, то не добьется ничего. Мотив оправдан – покушение на честь чужого мужа. Самое худшее, что может быть – я проведу в полиции один-два дня. Но думаю, что этого не будет, надо только встретиться с моим доверенным лицом.

– Твой адвокат сумеет доказать подделку подписи на документе о разводе?

– Это совсем несложно сделать опытному специалисту. Мой адвокат уже в пути, тогда мы сможем не бояться ничего. Я ненадолго выйду, видел в коридоре автомат, хочу купить стаканчик тонизующего напитка.

– Ага, – он встал, и ощущение тепла исчезло, и я опять почувствовал себя ранимым и зависимым омегой, которым в этом мире вертят, как тряпичной куклой, – не торопись, я никуда не денусь из палаты...

Вместо Клеменса появились два субъекта в белом, и я прикрыл ресницы, не особо всматриваясь в них. Мне в рот засунули термометр, сняли показание, потом измерили давление.

– Все в норме у красавчика, – удовлетворенно констатировал один из медиков, – сейчас закончит капать и на этом процедуры будут исчерпаны. Можно к нему не заходить, пускай спокойно отдыхает до утра.

– Тебе не кажется его лицо знакомым? – так же тихо спросил второй. – Да, точно, вспомнил, где я видел эти тонкие черты! Это ж Наззарий Селливан, певец, мне брат привез большой плакат из города Миёси...

– Наззарий Селливан? Я слышал про него. Но говорили, что это сценическое имя, а он на самом деле младший сын нашего губернатора господина фил Ллоуда.

– Сын губернатора? Но как же он попал к нам клинику? У них же есть семейный врачеватель.

– Тише, он может слышать нас. Возможно, я ошибся, пациент записан под другим именем, и с ним нет никого из родственников, а только этот альфа с властным взглядом. Как бы то ни было, мы утром все узнаем...

Меня оставили в покое и я немного приоткрыл глаза. Увидел стоящего в раздумье пожилого омегу, который словно бы решал для себя какую-то непростую задачу, и понял, что найдет нас папочка гораздо раньше, чем можно было ожидать.

***

Утром проснулся от неясного шума в коридоре и топота ног. Голос врача заискивающе просил не создавать проблем, другой, в котором я узнал повелительные нотки Демметрия, отвечал, что все прекрасно понимает и постарается не беспокоить пациентов.

– Клеменс...

– Я слышу, – отозвался он, вскакивая с кресла, в котором провел ночь, – спокойно, Юрги...

Дверь распахнулась, в комнату вошли пять человек – трое полицейских, мой врач и Демметрий. Даже при беглом взгляде на родителя я увидал, насколько он взбешен, его породистые ноздри раздувались, из глаз едва ли искры не летели. Взгляд, брошенный на Клеменса, способен был испепелить на месте.

– Вы обещали, господин фил Харрис, – пролепетал врач, подобострастно кланяясь Демметрию, – здесь клиника, все пациенты спят. Да и ваш сын...

– Взять этого мерзавца, офицер! – с ненавистью тыча пальчиком в сторону Клеменса, прорычал омега, не обращая на врача никакого внимания. – Ты по-хорошему не понял, негодяй, больше того, скатился до того, что стал преступником! Проник на виллу и зверски избил Асторрия фил Люффлокса, потом похитил психически нездорового мальчика и снова довел его до опасного для жизни состояния. Мой Юрген так разительно переменился по твоей вине, и я предупреждал, чтобы ты раз и навсегда оставил его в покое! Ну что же вы стоите, офицер, немедленно арестуйте этого человека! Я обвиняю его...

– Одну минуту, господа, – Клеменс спокойно выступил вперед, – прошу вас подождать немного в коридоре. Я не сбегу, не сомневайтесь, и пойду в участок добровольно, если мой тесть будет продолжать настаивать на этом. Но прежде я считаю нужным с ним поговорить, это семейная проблема, прошу вас, дайте нам возможность все уладить без вмешательства властей.

– О чем мне говорить с тобой, подонок? – злобной коброй прошипел Демметрий, как только врач и полицейские вышли. – О чем мне говорить с тобой, я повторяю? Боишься, что лет пять придется провести в тюрьме? Надеешься договориться, чтобы отпустил тебя? Я никогда на это не пойду! Сынок, этот мерзавец ничего с тобой не сделал?

– Тесть, думаю, вы перепутали меня с вашим драгоценным Асторрием, – невесело хмыкнул Клеменс. – Как вы могли поступить так цинично и отдать единственного сына омегу нелюбимому человеку, воспользовавшись его уязвимостью в критические дни? Такое может сотворить не каждый! Как бы там ни было, я заявляю вам, мы с Юргеном женаты, и вы не можете толкать замужнего омегу в новый брак. Желаете скандального суда? Что ж, вы его получите. Сегодня же в участке я подам на вас встречный иск. Вы незаконно увезли в Сейхан моего супруга в то время, когда я был болен и не мог этому помешать, вы не давали мне его увидеть, фальсифицировали документы на развод.

– Что? Как ты смеешь так бессовестно и подло лгать? – от великосветского омеги не осталось и следа. Он весь кипел от бешенства и брызгал слюной. – Я забираю своего ребенка от монстра и плебея, не знающего границ своей наглости! Сыночек мой, поехали домой! Не бойся больше этого урода. Он будет гнить в тюрьме, а ты станешь счастливым членом уважаемой семьи и все забудешь, как кошмарный сон...

– Но я согласен со своим супругом, папа, – отталкивая от себя тонкую руку родителя, сказал я. – Вы посадили меня под домашний арест и аннулировали наш брак без моего согласия, а потом поступили со мной, как с разменной монетой, отдав непорядочному человеку, чуть не изнасиловавшему меня в вашем доме. Прошу, остановитесь, вы не можете не понимать, что глубоко не правы. Если сейчас вы арестуете Клеменса, в суде мне тоже будет что сказать.

– Юрген, о чем ты говоришь? Совсем с ума сошел?

– Нет, я в порядке, ПАПА, – сделав упор на последнем слове, усмехнулся я, – и больше не желаю быть покорной куклой в ваших играх с моей собственной судьбой, довольно я терпел ваш произвол, я замужем и не обязан подчиняться. Так что немедленно отзовите ваши абсурдные обвинения в адрес моего мужа, верните нам ребенка и сделайте для прессы счастливую мину. Иначе вашей репутации придет конец. Я созову пресс-конференцию и расскажу, как вы фальсифицировали наш развод и пытались принудить меня к новому незаконному браку.

– Что за абсурд ты тут несешь? – испуганно пискнул аристократ. – Где научился так грубить отцу? Ты точно мой родной сын, тебя на севере не подменили? Юрген бы никогда такого не сказал!

– Что за нелепый вопрос, папа? Я Юрген, кто посмеет это отрицать? Я просто стал немножечко другим, смелее и упрямее, чем раньше, и никому на свете, в том числе и вам, не дам распоряжаться мной и делать из меня марионетку...

– Мелкий наглец, напрасно думаешь, что можешь так вести себя со мной! – он размахнулся и хотел отвесить мне пощечину, но Клеменс успел перехватить занесенный надо мной родительский кулак, чем окончательно вывел Демметрия из себя. – Ваши слова насчет фальсификации развода – полный бред! Попробуйте сначала это доказать! А обвинения против тебя, Освалльд, я не сниму. Ты незаконно влез в мой дом, избил уважаемого человека, за это будешь наказан по закону! Войдите, офицер, и арестуйте преступника!

– Юрген мой муж, – напомнил Клеменс, направляясь к двери, – если вы что-нибудь посмеете с ним сделать, пожалеете об этом!

Демметрий не удостоил его ответа и повернулся ко мне. Я отшатнулся – папочка аристократ был страшен, таким его я никогда не видел. Вот интересно, вдруг возникла мысль, а что ему так прикобенилось отдать меня за этого Асторрия? Какую выгоду он извлекал из этого договорного брака? Снимал с себя ответственность за непокорного сына, или здесь крылась какая-то более веская причина?

– Юрген, откуда у тебя гормональные таблетки? – сердито глядя мне в глаза, спросил он. – Твой врачеватель задавал мне такой вопрос. Где ты их взял, негодник, отвечай? Купил на черном рынке во время кочевой жизни с артистами? И для чего их пил? Настолько не желаешь замуж за приличного и всеми уважаемого человека?

– Вот с этого и начал бы любой любящий родитель, а не валил свои грехи с больной головы на здоровую, – пробормотал я, с беспокойством раздумывая о том, что же нас ждет дальше. – Отец, зачем вам заходить так далеко? Давайте все забудем, мы же не чужие люди. Мы сами с Клеменсом решим, жить вместе или разойтись, но за фил Люффлокса я не выйду никогда!

– И что ты будешь делать? – издевательски скривил омега тонкие губы. – Как зарабатывать на жизнь? Твой муж сядет в тюрьму, семья откажется, а у тебя ребенок, или ты успел забыть об этом? Снова подашься петь? Но кто тебя наймет, после такого громкого скандала?

– Можно подумать, что я ваш заклятый враг, – изумленно прошептал я, глядя на искаженное злостью лицо Демметрия. – Вы мне желаете такой судьбы?

– Нет, не желаю, потому так терпелив с тобой. Прошу, вернись ко мне и позволь о тебе позаботиться. Мы вместе все преодолеем, Юрги, ты снова станешь прежним милым мальчиком и забудешь бунтарские глупости. Я лучше знаю, что необходимо для твоего счастья. Люффлоксы – уважаемая знатная семья, ты будешь жить достойно и богато, той жизнью, для которой и рожден. Тебя все будут уважать – примерного супруга и отца. Юрги, подумай, что же здесь плохого? Разве же я толкал тебя на недостойный брак?

В дверь постучали и вошел мой врач, за ним Асторрий. Парень замотан так, словно попал под жернова – шея в фиксирующей повязке, на лбу два пластыря, рука забинтована. Я изумленно на него воззрился – ни в лоб, ни по руке его никто не бил. Неужто жажда стать политиком настолько в нем сильна, что он решился покалечить сам себя?

– Мой дорогой, ты вовремя! Тебе получше? – фальшиво захлопотал возле альфы Демметрий. – Наш Юрген тоже покидает клинику, ведь так, господин врачеватель? Асторрий, умоляю, будь предельно осторожен, тебе нельзя перенапрягаться после таких жестоких побоев. Вам с Юргеном полезно после этого кошмара оставаться вместе, поэтому ты можешь отвезти его к себе домой... Ну, где же ваши санитары, господин врачеватель, что здесь у вас за странные порядки? Немедленно оденьте моего сына, мы покидаем ваше заведение!

– Я не поеду в чужой дом, папа, ни за что! – отшатнувшись от рук родителя, закричал я. – Вы что, не слышали, что я сказал вам относительно этого брака?