Текст книги "Найти себя (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Хотели меня видеть, господин Президент?

– Присядь, сынок, мы здесь одни, не надо церемоний. Не встретил Клеменса по пути сюда? Он только что беседовал со мной, и мы пришли с ним к полному согласию, осталось получить твое.

Я молча слушал, не перебивая, хоть и не понимал пока, о чем он хочет мне сказать.

– Ты показал себя отличным специалистом, – продолжил свекор, – за сравнительно короткое время распутав сложный клубок производственного мошенничества. Нам очень это помогло, раскрыв глаза на многие вопросы. Сейчас у нас ответственный этап разработки новых проектов, в команду нужен надежный человек, разбирающийся в финансах. Кого попало взять мы не хотим, сам понимаешь, что работа засекречена, до тех пор, пока мы не получим официальные патенты, а ты, как член семьи, подходишь идеально.

– Но у меня немного опыта...

– Не скромничай, это тебе не идет. Уверен, что ты быстро разберешься, что к чему. Так как, что скажешь? Ты согласен?

– Что нужно делать?

– Ты просто должен там присутствовать и проверять все финансовые документы. С твоим уменьем видеть сквозь строчки, от тебя не скроется любая неточность или попытка мошенничества.

– Чего вы боитесь, господин Лаггман? Вы сами только что сказали, что команда подобрана из надежных людей.

– Ты знаешь, что у нас уже был случай утечки секретной информации, и того, кто это делал, мы, к сожалению, так и не нашли. Так что прецедент есть, и лучше перестраховаться. Если согласен с моим предложением, сегодня же оформим тебе особый допуск, и с завтрашнего дня ты поступаешь под начало Клеменса. Ну, как, Юрген, что скажешь? Ты не против? Очень хорошо. Сейчас свяжусь с отделом кадров.

– Я так и знал, что ты здесь не задержишься, – тихо шепнул Соррель, когда я собирал в отделе свои немногочисленные вещи. – Зять Президента, супруг его старшего сына, чего тебе здесь делать, скучным аудитором?!

– Я не забуду тебя, и всего, что ты для меня сделал, – так же тихо ответил я. – Номер твой у меня есть, будем созваниваться.

***

Вечером в мой дом снова пришел Клеменс. Заметно нервничая, я резво, как мог, сбежал вниз, припасая умные слова насчет того, чтоб он не думал ничего такого радужного о вчерашнем вечере, но муж лишь поздоровался и вручил мне допуск на экспериментальный завод, попросив не опаздывать.

– Я рад, что ты согласился работать со мной, – добавил он, уже поворачиваясь уходить, – если не против, можем ездить вместе в моей машине. Правда, я буду уезжать с работы позже, но это не проблема. Водитель отвезет тебя домой в любое время.

Я отказался, объяснив, что должен нарабатывать практику вождения, так как сел за руль совсем недавно, и меня все еще страховал мой прежний водитель.

– Будь осторожен в дороге, – ну вот, еще одна заботливая нянька! – И извини, в ближайшие две недели я буду очень занят, так что навещать тебя вряд ли смогу, зато потом мы обязательно наверстаем упущенное. Как наш малыш, не сильно тебя беспокоит?

– Не беспокоит, – не желая вспоминать вчерашнее, недовольно буркнул я, – наверно, показалось...

– Да нет, я тоже почувствовал толчок, – улыбнулся он, – до сих пор не могу забыть это волнующее и странное чувство. Если быть честным, я бы предпочел, чтобы ты сейчас не работал, но ты упрям, тебя не переспорить. Ты будешь занят в день три-четыре часа, не больше. Спокойной ночи, Юрген.

– Спокойной ночи, Клеменс.

Работая в команде Клеменса, я увидел супруга совершенно с другой стороны, нежели дома. Он был по-настоящему одержим своими проектами, и все его подчиненные подобрались под стать начальнику. Забывая о времени и усталости, они работали не покладая рук, с радостью наблюдая результаты своего труда. Нередко спорили до хрипоты, доказывая свою точку зрения, заразительно смеялись, пили ящиками легкий безалкогольный напиток, вместе ели тут же в подсобке и снова спорили, – короче вели себя совершенно так же, как и земные мужики, зараженные общим интересным делом.

Меня приняли как равного, не делая скидок на мое положение, и это нравилось мне больше всего. Я с радостью осознавал, что полезен на новом месте, ко мне обращались с вопросами, на которые я отвечал вполне компетентно, чем заслужил скупое одобрение коллег, а завод продолжал жить как единый слаженный механизм, воплощая в железо и сталь то, что до этого существовало только на чертежах и в документах.

Сначала я немного опасался, что мне придется постоянно находиться рядом с Клеменсом, но вскоре эти опасения развеялись – на заводе он не только не позволял себе никаких вольностей, но даже не смотрел в мою сторону, общаясь со мной только по рабочим вопросам.

– Вот же повезло нашему директору! – как-то воскликнул за общим обедом один из инженеров, – такое сокровище ему досталось! Красавец, умница, ну просто редкая находка. Да не смущайся, парень, это ж правда! Давай договоримся, как родишь, пусть Клеменс нянек нанимает, а ты всенепременно сразу к нам, грешно разменивать такой талант на мокрые пеленки!

– Спасибо вам, ребята! – уплетая нехитрую снедь из ближайшей кафешки, довольно улыбнулся я. – Тем более, что нянька из меня плохая.

– Ха-ха, вот это точно, ты по натуре настоящий альфа! Природа ошибается временами, но что ж поделать, с ней не поспоришь. Увидел бы тебя без живота, ну ни за что бы не подумал, что омега! Ты молодец, Юрген, железный крепкий парень!

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я поднял голову и встретился глазами с мужем, смотревшем на меня как-то по-новому. Я никогда еще не видел у него такой довольной улыбки, он словно в первый раз меня увидел. И оценил не просто как смазливого омегу, но нужного специалиста и равноправного члена своей команды.

Домой Клеменс возвращался поздно, я это видел, наблюдая за окнами его кабинета, которые были хорошо видны из моей библиотеки. Ко мне он, как и говорил, совсем не заходил, зато почему-то зачастил Эрхард. Я возвращался около семи, и вскоре после этого являлся в мой флигель и старший муж. Не дожидаясь меня, садился в гостиной и пил принесенный Лау фруктовый напиток.

Сегодня я вернулся позже, и когда вошел в дом, Эрхард уже сидел на диване с высоким бокалом в руках, задумчиво листая какую-то книгу.

– Вы ведь не любите мой сок, так почему не спросите чая или лимонада, – сев напротив его в кресло, спросил я. – Зачем вы снова навестили меня, господин старший супруг?

– Не ты ли уверял, что хочешь подружиться? – насмешливо поднял брови мой «братишка». – Если был искренним, давай общаться проще. Зови по имени, не надо так официально.

– Ну, что ж, отлично, Эрхард, будем братьями! – стараясь понять, что ему надо, отозвался я. – Ты извини, я ненадолго, мне надо душ принять и переодеться. Поможешь, Лау?.. Он тут давно торчит?

– Да где-то с полчаса, – нервно оглядываясь на гостя, отозвался слуга, когда мы поднимались с ним наверх. – У меня от этого парня мурашки по коже, господин. Вы уж поаккуратней с ним, вдруг с лестницы столкнет?

– Врага лучше держать поближе, – глубокомысленно заметил я, совсем неуверенный в правильности этого афоризма, – тогда опасность можно свести к минимуму. Да не смотри ты на меня так испуганно, я вовсе не собираюсь подставлять ему спину.

– Мне кажется, он что-то замышляет, – продолжал Лау, – глазенки так и бегают, не замечали разве? А как он зыркает на ваш живот!

– И что ты предлагаешь, гнать его взашей? – усмехнулся я, собираясь идти в душ. – Уж раз так вышло, что у нас один супруг на двоих, придется как-то с ним пока мириться, хотя все это тоже мне совсем не по душе. Однако после родов я надеюсь развестись и благополучно позабыть о них обоих.

– Вы все-таки не оставили мысль о разводе, господин, – печально поник Лау. – И чем же думаете заниматься потом?

– Вернусь домой и буду работать.

– А как же ваш малыш? Вы не покаетесь потом, что бросили его?

– Отстань, зануда! Ты уже пытал меня об этом. Он нужен семье Освалльдов, они о нем и позаботятся, моя же миссия закончится в день родов. И все, я слышать ничего об этом не хочу!

***

– А ты заметно прибыл спереди, братишка! Не тяжело ходить?

– Пока нормально, – улыбнулся я, располагаясь в кресле. – Ну, чем займемся, Эрхард? Может быть, споем дуэтом?

– Я не умею петь, – отозвался он, откладывая книгу. – Скажи, как продвигается работа над проектом?

– Все хорошо, но почему ты спрашиваешь у меня? Клеменс всегда с тобой, вы вместе спите, у любящих супругов не бывает тайн друг от друга.

– Он мне рассказывает все, но иногда полезно выслушать и мнение другого человека, – мило улыбнувшись, сказал он. – По срокам успеваете, нет никаких проблем? Не поменяется ли что-нибудь в последние дни перед презентацией? Я иногда завидую тебе, Юрген, вы вместе целый день, а я сейчас почти не вижу мужа. Может, стоило и мне закончить университет?

– Учиться никогда не поздно, – глубокомысленно пожал плечами я. – Тебя интересует какая-то определенная сфера знаний?

– Я бы хотел, как Клеменс, разрабатывать новые модели машин, – мечтательно проговорил Эрхард, и я впервые уловил в его словах искренность. – Только омегам путь на этот факультет закрыт, никто даже смотреть не будет на меня серьезно. Да и семья моя... – он спохватился и замолчал, словно поймал себя на том, что сказал лишнее. – Ты не ответил на мои вопросы.

– И не отвечу, потому что ничего не знаю об этом. А кроме того, я подписал документ о неразглашении секретной информации, так что прости, Эрхард, но рот мой на замке. Довольствуйся рассказами супруга.

– Все так серьезно, даже документ подписал? – удивленно протянул он. – Но почему такая секретность?

– Ты задаешь наивные вопросы, когда отлично знаешь, что год назад семейный бизнес был на грани краха, и крысу, слившую важную информацию конкурентам, так и не вычислили. Никто не знает, кто эта мерзкая сволочь и как далеко она проникла в недра предприятия, вот и приходится опасаться даже самых надежных и проверенных людей... О, вот и ужин. Ты поешь со мной, или оставишь место в желудке для изысканной еды за большим семейным столом?

– Семья пока уменьшилась почти наполовину, – сказал Эрхард, принимаясь за еду, – Клеменс уже давно не приезжает вовремя, а Отоми с Фатьяном путешествуют за границей. Ты мне покажешь после ужина свой дом?

– Тут нечего смотреть, всего пять жилых комнат, остальные подсобные. Но если интересно, что ж, изволь, я покажу.

Мы обошли оба этажа и под конец зашли на кухню.

-А где же повара? – заглянув во все отделения и даже в подсобку и моечную посуды, спросил старший муж. – Хотел сказать спасибо за отличный ужин.

– Уже ушли. Рабочий день у них окончен.

– А там что? Дверь на улицу?

– Конечно. Для подвозки продуктов и уборки, как и на любой кухне.

– Ты хорошо обосновался здесь. Не попросить ли мне супруга о таком же доме? Скажи-ка, Юрген, сколько у тебя всего прислуги?

– Включая Лау, восемь человек.

-Вроде и немного, однако где же все они здесь спят? Я что-то не заметил личных помещений.

– У каждого есть комната в большом доме. Здесь ночью только Прет – привратник, и мы с Лау. Но почему ты спрашиваешь у меня об этом?

– Привычка, – усмехнулся он, но почему-то я ему не поверил. – Я с ранней юности отвечал за работу прислуги, вот и привык вникать во все мелочи: велик ли штат, где спят, ну и так далее. Да, кстати, я заметил в твоей спальне на окнах жалюзи, они не мешают тебе?

– Нет, я все равно никогда не открываю окон. Оптимальную температуру и обмен воздуха поддерживают кондиционеры

– Что ж, очень рад, что дом тебя устраивает, – промурлыкал он себе под нос, внимательно оглядываясь по сторонам. – Ну, я пойду, пожалуй, братик. Ты ведь беременный и должен отдыхать. Спасибо за приятный вечер.

– Чего он тут вынюхивал, хозяин? – недоверчиво спросил Лау, глядя с крыльца вслед старшему мужу, когда мы вышли проводить гостя. – В его глазах горит какой-то дьявольский огонь, не доверяйте этому коварному омеге.

– Да и не думаю ни о каком доверии, – согласно кивнул я, чувствуя в душе неясную тревогу. – Мне тоже показались странными его вопросы, хотя на первый взгляд они обычны.

– Быть может, лучше рассказать об этом господину Клеменсу?

– И что же я ему скажу? Что Эрхард спрашивал меня о прислуге? Это вообще-то входит в его обязанности, он как супруг старшего сына должен следить за домом и работой слуг. Меня в очередной раз посчитают чудаком, которому мерещатся вследствие беременности всякие тараканы в шкафу, и будут правы. Не думаю, чтобы он вкладывал в свои вопросы какой-то скрытый смысл, действительно, просто привычка, от которой так просто не отойдешь, даже в обычном разговоре.

Я уже поднялся наверх, а Лау все стоял в гостиной, задумчиво глядя на недопитый Эрхардом стакан фруктового сока.

Глава 15

– Ты ведь альфа, Назарий?

– Альфа? Ну, да, типа того...

– Я это сразу понял. Поэтому тебе трудно примириться с тем, что приходится жить в теле омеги.

– Ты ненавидишь меня, Юрген? Я потеснил твой разум и занял доминирующее положение, заставив делать несвойственные тебе вещи.

– Ты не виноват в этом. Я слышу твои мысли, хотя и не всегда понимаю, о чем именно ты думаешь. Не скрою, что сначала я был угнетен и очень испуган, но потом привык, а теперь даже благодарен. Ты сильный и самостоятельный человек, ты изменил мою жизнь и сделал меня лучше. Ко мне стали относиться с уважением, и даже Клеменс обратил на меня внимание.

– Но у меня нет к твоему супругу никаких чувств. И то, что я ношу в себе ребенка, мне до сих пор кажется каким-то диким сном.

– Конечно, альфе невозможно такое принять. Прости, что иногда вмешиваюсь, как тогда, в случае с бальзамом. Я так отчаянно скучаю по нему, что иногда не сдерживаюсь. Меня волнует его нынешнее поведение, ведь прежде он никогда не желал со мной близости.

– Юрген, я не понимаю твоих чувств. Ты умный парень, богат, неплох на внешность. Зачем позволил унижать себя, отлично зная, что он женат, а свадьба с тобой только брак по расчету? На что ты рассчитывал, соглашаясь на жалкую роль младшего мужа?

– Хотел видеть его, хотя бы изредка. Надеялся, что со временем он примет меня. Мечтал о ребенке...

– И как нам быть, если наши чувства и желания совсем не совпадают?

– Я подчинюсь и не буду пытаться влиять на тебя. Но, даже если ты был альфой, теперь ты в теле омеги, так почему бы не попробовать поладить с Клеменсом? Если позволишь ему провести с тобой хотя бы ночь, возможно, все изменится.

– С ума сошел? О чем ты говоришь? Я не могу. И не хочу. Добровольно подставить свою задницу на растерзание этому самодовольному самцу?! Да ни за что на свете! Это позорно, отвратительно! И больно, наконец!

– В последнюю ночь все было не так уж и плохо. Правда, он представлял на моем месте своего Эрхарда, но это неважно. Мне было в первый раз приятно с ним, я даже достиг оргазма. Может, потому и забеременел, не знаю. Я поделюсь с тобой воспоминаниями, и может быть, тогда ты отнесешься к этому иначе?

– Не смей! Я не хочу ничего чувствовать к этому альфе! Не хочу жить в «шведской» семье, делить супруга с ревнивым идиотом, ежедневно ожидая от него какой-нибудь пакости, лучше забыть о них и никогда не видеть! Послушай, Юрген, и о чем мы говорим с тобой, выйдя впервые на прямой контакт? Неужели нет более интересной темы, чем обсуждать Клеменса фил Освалльда? Ведь не вращается же мир вокруг него, согласен?

– А ты любил кого-нибудь по-настоящему, чужеземец?

– Я был уверен, что любил, но оказалось так, как ты, ни разу... О, прекрати, я не хочу испытывать твоих эмоций!

... По телу Юргена пробежала легкая дрожь, дыхание участилось, пальцы судорожно сжались в кулаки...

– Ты идиот, омега, прекрати!.. Я не давал согласия! Мне не нужны твои эротические ощущения... О, черт, ну как же хорошо! – проваливаясь в бездонную пропасть блаженства близости с любимым альфой, прошептал он. – Мой Клеменс, я люблю тебя!..

Клеменс фил Освалльд

Работа над проектом была завершена. Моя дружная команда облегченно вздохнула, позволив себе полную расслабленность тела и духа. Кого-то из младших погнали за напитками и едой, а все остальные лениво ждали, болтая о пустяках.

– А где малыш Юрген? – спросил кто-то. – Неужели уже уехал?

– Я видел, как он шел к лестнице, – отозвался другой, – но куда направился, не знаю. Может, вниз, а может, вверх на крышу, давно заметил, что он любит там сидеть. Сегодня тепло и солнечно. Конструктор, что же вы сидите? Пошли бы, поискали супруга! Он полноправный член нашей команды, и без него наш праздник не состоится!

Я не преминул тут же воспользоваться добрым советом и помчался на крышу. Мне и самому хотелось увидеть сейчас Юргена и разделить с ним радость завершения нового проекта. В последние дни работы у него было много, и я всерьез опасался за его здоровье, тем более что срок беременности перевалил уже за половину, и хотя он никогда не жаловался, но ходить ему стало заметно тяжелее.

Мы почти не виделись с ним, не считая завода. Я возвращался домой поздно и всякий раз порывался зайти к нему, если видел в гостиной или библиотеке свет, но непонятная робость, никогда прежде мне не свойственная, не позволяла сделать в направлении домика ни одного шага. С того самого дня, как мы пили с ним бальзам «Юлланий», он сторонился меня, взглядом предупреждая не приближаться, и это очень мучило меня, не давая надежды преодолеть эту новую ступень возникшей между нами отчужденности.

Я действительно нашел Юргена на крыше. Он сидел в шезлонге и преспокойно спал. Во сне его лицо изменилось, став мягким и нежным, как и прежде, когда он смотрел на меня с любовью и преданностью. И почему это меня тогда так раздражало? Сейчас я многое бы отдал за тот давний его восхищенный взгляд, но судя по всему, былая любовь была для меня навсегда потеряна.

Пользуясь тем, что он спит, я остановился неподалеку, любуясь им. По всей видимости, ему снилось что-то очень приятное, он чуть улыбался и шевелил губами. Наклонившись поближе, я пытался разобрать, что именно он говорил, но не мог уловить ни слова, как ни старался.

– Мой Клеменс... Я люблю тебя, – вдруг отчетливо произнес он, по-прежнему не открывая глаз. Он видит меня в своем сне? Он признается мне в любви?! Но это значит, что его независимое поведение лишь упрямая игра, которой он хочет доказать самому себе, что я ему больше не нужен, а на самом деле его чувства ко мне не изменились!

– Юрген, как же я счастлив! – слова вырвались у меня раньше, чем я сообразил, что говорю и делаю. Я прежний тут же подбежал бы к нему и бросился целовать, но теперь руки остановились на полпути, не посмев прикоснуться. – Юрген, мне кажется, что я в тебя влюбился...

– Клеменс? – Он приоткрыл глаза и посмотрел на меня каким-то отрешенным взглядом, словно еще не до конца проснулся, потом пошевелился, пытаясь встать. – Я вроде задремал, в рабочее время...

– Тебе снилось что-то приятное, малыш?

– Так, ерунда, что может мне присниться? – он поморщился, старательно избегая моего взгляда. – А ты давно тут стоишь?

– Нет, только что пришел. Мы все закончили! Ребята ждут тебя, чтобы отпраздновать.

– Сейчас, сейчас, – Шезлонг снова качнулся, но у него никак не получалось найти точку опоры и встать на ноги. – Черт, какой я стал неловкий...

– Я помогу, – не дожидаясь разрешения, я взял его за обе руки и осторожно поднял. Он попытался вырваться, но я не отпустил, и он влетел в мои объятия. – Мне кажется, что я в тебя влюбился, – жарко дыша ему на ушко, повторил я.

– Ты псих! – немедленно отреагировал он. – Перетрудился, явно! Немного отдохнешь, и все пройдет, увидишь!

– Юрген, прости меня за прошлые обиды, – не отпуская его, прошептал я. – Давай попробуем начать сначала...

– Сначала, альфа? – ядовито прошипел он, упираясь кулачками мне в грудь. Ну, вот, похоже, старина «язвительная личность» окончательно проснулся. Хотелось бы мне знать, что именно он видел в своем сне, когда выглядел таким влюбленным и счастливым? – Зачем? Тебе мало Эрхарда, разнообразия не хватает, на беременных потянуло? Он, кстати, в последнее время частенько захаживает ко мне на огонек, вот только не пойму, чего ему от меня надо? Есть мнения на этот счет? Да отпусти, чего ты так в меня вцепился?

Но я прижал его к себе еще теснее, и вдруг почувствовал довольно ощутимый пинок, пришедшийся мне в самый низ живота. О, ничего себе, вот это да, и как омеги это терпят?

– Давно он так... жестко пинается? – спросил я, замирая от странного чувства неразрывного родства с этим чужим парнем, который с некоторых пор упрямо не позволял мне даже прикасаться к себе. – И почему не говорил мне ничего?

– Зачем? Чтобы ты снова начал хватать меня за всякие места? – хмыкнул он, упрямо отстраняясь. – Ну, что ты на меня уставился таким горящим взором? Я все такой же, как и раньше, когда ты обзывал меня придурком, от которого тебя тошнит, ну разве потолстел немного. Что же вдруг поменялось в твоих чувствах ко мне? Меня пугают эти перемены, так же, как и мнимая лояльность твоего ненаглядного муженька. Оставили бы вы меня в покое, оба!

Он стукнул кулачком мне в грудь и вырвался, вернее, попытался. Я сам разжал руки и отпустил его, хотя и не хотел, сразу же почувствовав вокруг себя щемящую пустоту.

– Юрген, постой немного! – я в два прыжка догнал его и снова схватил в объятия. – Когда я пришел сюда на крышу, ты спал. Тебе снился я, потому что ты сказал, что любишь меня. Скажи мне правду, где ты настоящий? В своем сне или сейчас, когда гонишь меня?

– Хочешь услышать правду, альфа? – полыхнув на меня синими глазищами, усмехнулся он. – Я очень сильно любил тебя, но ты убил во мне эту любовь, и вот за это я тебе безмерно благодарен. Я больше не завишу от своей глупой любви, я стал свободен, так что не жди от меня никакого «сначала». Ну, все, закончились ненужные вопросы? Пойдем вниз, нас ребята ждут. Да, кстати, вот еще скажу: ты на работе выглядишь нормально, но в личной жизни полный идиот! Еще и двух мужей завел, придурок! С одним бы справился сначала, твой милый врет тебе через дугу, а ты прощаешь. Не думай, что ревную, просто это факт.

***

Эрхард встретил меня внизу в холле, что само по себе было довольно необычным, и выглядел очень взвинченным. Хотя чему я удивляюсь, шпион нервничает, опасаясь разоблачения, вот и бегает тут кругами, успокаивая себя таким образом.

– Ты что здесь делаешь, мой милый? – ласково улыбнулся я, чмокнув супруга в розовую надушенную щечку. – Решил дождаться меня у выхода, с чего бы это? Что случилось?

– Я приготовил тебе небольшой сюрприз, – шепнул он, отвечая на поцелуй. – Сегодня ведь последний день работы над проектом, да?

– Я рад, что ты принимаешь в моих делах такое деятельное участие, – ответил я, увлекая его наверх, – однако ты впервые так точно запомнил дату окончательного завершения работ, это похвально. Пойдем скорей, хочу узнать, что за сюрприз!

В его роскошном будуаре, вплотную примыкавшему к моей спальне, был накрыт изысканный ужин на двоих, а сама комната тонула в мягком свете приглушенных светильников. Приятный аромат цветущей лиллиулии плыл в воздухе, бросая тело в смутную дрожь эротических фантазий, я жадно пил его, представляя в мечтах гибкое тело и соблазнительный тугой животик Юргена, не вдруг сообразив, о ком же я сейчас мечтаю...

Взглянул на Эрхарда, тот хитро улыбался, конечно же, приняв мой чувственный восторг на свой счет.

– Где ты сумел купить цветы? Теперь же не сезон для лиллиулии...

– Неважно, – хрипло засмеялся искуситель, игриво прижимаясь ко мне грудью, и я отчетливо почувствовал под тонкой тканью рубашки его напряженные твердые сосочки, – главное, что мои усилия не пропали даром, не так ли, дорогой? Давай устроим сегодня второй медовый вечер, и будем страстно любить друг друга целую ночь, до самого утра!

– Но я немного...

– Я знаю, ты устал, – прерывистым шепотом выдохнул он, чуть касаясь губами моего уха, – но это нестрашно. Сейчас мы немного выпьем и примем ванну. Я налил ее сам, добавив твоей любимой мыльной пенки, с тем самым запахом, как и тогда, ты помнишь?

Я помнил. Запах желанного тела моего истинного и мыльной пенки, летящий по роскошной ванной отеля, где мы проводили свой первый медовый месяц. Шальные от счастья глаза Эрхи и его гибкое изящное тело в моих ладонях. Шелк простыней и стон боли, напополам с наслаждением. Жар поцелуев и сбивающий наповал страстный шепот, произносящий мое имя и сладкие слова признания в вечной любви и преданности...

А что сейчас? Любимый предал меня, обманул, он тайно принимал противозачаточные таблетки и крал мои новые разработки. Зачем он устроил сегодня этот фарс? Прощальная ночь перед тем, как вскроется его ложь? Надежда на то, что все снова сойдет ему с рук? Впрочем, плевать. Настроение было паршивое, а тело томилось желанием с тех пор, как я обнимал на крыше Юргена, так что сегодня Эрхард кстати. Зачем отталкивать его? Пусть думает, что ничего не знаю.

– Эрхи, ты сделаешь мне массаж?

– Конечно, милый, – теплые пальцы нежно касались, постепенно усиливая контакт, и напряженные мышцы расслаблялись, приятно постанывая под его умелыми профессиональными движениями. – Так хорошо?

– Ты можешь сделать на этом состояние, – млея от удовольствия, прошептал я, – у тебя волшебные руки, я сразу почувствовал себя другим человеком.

– Нет, мой любимый, – засмеялся он, не прекращая своего занятия, – хочу снимать усталость только с твоего тела. Вот так касаться тебя, слушая твои негромкие стоны наслаждения. Всегда, всю жизнь.

– Но почему ты говоришь так, Эрхи? Ты сомневаешься во мне?

– Нет, никогда, – однако в его голосе не было уверенности, и я слишком хорошо понимал причину этого. – Ты мой единственный, хотя мы по природе и не истинная пара.

Мы перешли в ванную, где массаж плавно перетек в эротический. Я млел и таял под его руками, но мне не доставало главного, – тело Эрхарда пахло теперь совсем иначе, и не было того одуряющего желанного единства, какое владело мной прежде. Это остро напоминало мне о его лжи, сбивая тонкие настройки гормонов, и даже приятное ощущение гибкого изящного тела и ласковых рук не помогало избавиться от столь досадной помехи.

В спальне я также не взял инициативы в свои руки, позволив ему возбуждать и ласкать себя и дальше. Он гладил и ласкал мое тело, прикасаясь к самым эрогенным местечкам. Я не мешал ему. Лежал, закрыв глаза, чувствовал прикосновения его губ к своим, чуть-чуть посасывая их в неспешном поцелуе.

– Хочу ребенка от тебя, – он сел на меня сверху и принял внутрь, постанывая от наслаждения. Несколько секунд он просто сидел на мне, чуть-чуть сжимая мой член внутренними мышцами. Знал, бестия, что мне это всегда приятно. Я рвано и прерывисто дышал, поглаживая ладонями его мягкие податливые ягодицы, – ты слышишь, Клеменс? Но ты не отдаешься мне, как раньше, весь целиком, и убегаешь раньше, почему? Словно боишься кончить там, во мне?..

– Чего же мне бояться? Нежелательной беременности? – я не хотел сейчас ничего говорить, чувствуя, как он поерзал, выбирая правильное направление, и начал ритмично двигаться, бросая мое тело в дрожь экстаза. Вот же поганец, как умеет завести! – Но ты же... ты бес-сплодный... Эрхи... О, да, вот так, еще... еще...

– Ну, вот, ты снова убежал, – тяжело дыша, с огорчением прошептал он, стирая мягкой тканью с моего живота смешавшиеся в одно целое наши телесные жидкости.

– Это случайно, Юрген... Я выскользнул, ты слишком высоко поднялся...

Он замер, глядя на меня бешеными от жгучей ревности глазами.

– Ты занимался с ним любовью! Ты представлял его, пока сейчас любил меня? – с ненавистью прошипел он, бросая тряпку куда-то на пол.

– Да нет же, извини. Мы просто много времени проводим на работе, вот имя и навязло на зубах, – притягивая его к себе, пробормотал я. – Я не хочу его, и ты об этом знаешь. Он просто носит моего ребенка.

– Ты правду говоришь? – почти рыдая, пролепетал он, крепко обхватывая меня за плечи.

– Конечно, правду! – хотел бы я и сам поверить в это, однако не понимал сейчас даже того, зачем утешал и успокаивал гнусного предателя, так искренне и естественно прижимавшегося к моей груди. – Я только твой, малыш, и это навсегда, запомни!

Искаженное ненавистью лицо старшего мужа стояло у меня перед глазами, и тут до меня дошло, чего именно я так сильно испугался. Эрхард был слишком ревнив, он запросто мог навредить Юргену.

– Ты веришь мне? – ругая себя последними словами за глупый язык, допытывался я.

– Конечно, Клеменс, – уже спокойно отозвался он, но только уверенности в его словах у меня не было.