Текст книги "ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Кьяза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 89 страниц)
– О как ты о крестнице. Чем докажешь?
Крыс достал свидетельство о крещении и свой паспорт. Впервые не он управлял разговорами, да и не в состоянии был. Сердце заходилось в бешеном темпе, рассудок пытался отрезвить. Крыс сходил с ума и запретил себе верить в удачный исход. Пока не увидит, не уверится, что жива.
– Мда. Ну пошли.
Приют находился позади поселка. Небольшое двухэтажное здание, покосившийся забор. Намек на спортивную площадку, где в основном самодельные снаряды. Все чисто, ухожено и бедно. Захолустье. Вон разбит огород, наверно только так дети могли получать свежие овощи. Яблоневый сад, ряд рябин, чьи кисти уже алели. А под рябиной....
Она сидела на скамейке, к нему спиной. От прежнего Ребенка остались лишь тонкие огненные косички, сбегавшие по спине. Зябко обхватила исхудавшие плечи, косточки торчали даже сквозь толстую кофту с чужого плеча. Крыс замер. Жива!
– Значит, она, – вздохнул рядом Тимофей Ильич.
Крыс лишь кивнул, горло пересохло. Из дверей появилась женщина, она подошла к Ребенку и помогла подняться. Крыс задохнулся. Девочка еле шла, сгорбившись как старушка, поддерживаемая воспитательницей.
– Что с ней? – а вообще слова вылетели в эфир? Крыс словно оглох, следя как тонкая фигурка скрылась в дверях.
– Последствия стресса. Сейчас уже начала понемногу есть. Оклемается, – все-таки услышал его директор, – пойдем, поговорим.
К удивлению Крыса, Тимофей Ильич привел его не в кабинет, а в подвал, где хранилась картошка.
– Молодой ты и горячий, а здесь нас никто не услышит.
– Тут и прикопаешь? – невесело усмехнулся Крыс, перед глазами все стояла страшная картина – сломленная жестокой судьбой девочка.
– У меня тридцать ребят от мала до велика. У кого родителей на глазах по пьяни убили, кто подкидыш, кто перекати-поле. Зачем им лишние травмы? Они все мечтают о нормальной семье. Твое появление может подарить им боль, напрасные надежды. Не надо им такого. Давай так. Непростая это девочка, совсем не простая. Упертая. И плохо ей, очень плохо. Поэтому мой тебе совет, рассказывай правду. От этого зависит, отдам я ее тебе или вызову ментов.
– Долго рассказывать придется.
– Я не спешу. Тем более у ребят сейчас ужин, а потом девочка ляжет спать. Да не дергайся ты. Я поселил ее отдельно от ребят, у нее своя комнатка, рядом с моим кабинетом, воспитатели у нас толковые, и дежурный будет рядом с ней.
Крыс вздохнул и начал. Он исповедовался, рассказывая все об Алинке, пытаясь донести до директора свое отношение к ней, свои мысли. Он доказывал постороннему человеку, что способен защитить ее. Имея достаточно взрывной характер, иногда срывался на угрозы, но непреклонный вид Тимофея Ильича спускал с небес на землю. Крыс переводил дух и продолжал рассказ. Что это было? Попытка оправдать себя? Или он не выдержал напряжения последних дней? Да кто теперь знает. Важно другое, по мере разговора Крыс осознавал, что все только начинается. Девочка стала ценным призом в гонке взрослых, а сам Крыс сейчас находится под колпаком. "Далеко ты забрался" – слова Лачинского пульсировали в голове. Твою мать, он же засек его местоположение. И сейчас, когда сигнал не поступает, возможно, направил своих ищеек сюда. К Ребенку.
Когда он смолк, ему стало плохо. Тимофей Ильич заметил, что мужчина побледнел:
– Ответь мне, Сергей, почему она тебе не позвонила, когда все произошло?
– Не знаю. Говорю же, сам валялся без сознания в больнице.
– Мда. Как же тебя угораздило?
– Не могу, подписку давал.
Они сидели на пыльном мешке, на земляном полу валялись окурки, Крыс, пока рассказывал, выкурил целую пачку.
– Ну и? – директор выжидающе уставился на него.
– Отдай мне Ребенка. У меня есть возможность отправить ее за границу.
– Документы готовы?
– Это ерунда.
– Знаешь, далек я от высших кругов, мы люди простые, деревенские. Но вот жизненный опыт подсказывает, что ты сам по углам прячешься. Вон как телефон резво сломал, видать знал, что тебя вычислить могут.
– Вычислили, – подтвердил Крыс. Он должен был принять решение. Трезво и правильно. Вот только ой как не хотелось его принимать.
– А значит, девочку тоже втянешь в свои шпионские игры. Ей мало?
– Ей более чем достаточно, да и это она не заслужила. Я хочу защитить ее.
– А ты можешь сейчас обеспечить ей безопасность? Вот как выйдешь с ней за калитку, и пока она не улетит за границу? Да и там...
Крыс не ответил. Он проиграл. Но ведь главное, что она жива? И детдом сейчас не худшее, что могло произойти.
– Как она тут очутилась?
– Не знаю. Она просто появилась в моем кабинете. Сказала, что родители умерли, и грохнулась в обморок. Жена осмотрела ее, сказала, нервное истощение. Из документов только паспорт. Мы хотели вызвать милицию, но она услышала, и у нее началась истерика. Пришлось пойти на должностное преступление.
Смелая девочка, сильная малышка. Боясь расправы со стороны тех, кто убил Соловьевых, она сама бежала из Москвы, сама нашла Богом забытый уголок, где спрятаться.
– Она... На ней не было следов насилия?
– Нет.
– Угрожали?
– Нет. Говорила, что не хочет с одноклассниками встречаться. Ты решил?
– Может ей в приемную семью?
– Так быстрее засекут появление нового человека, мы ж в деревне, все как на ладони. Да и кто у нас возьмет? Ну раз решение принято, то пойдем, провожу.
– Нет, надо замести следы.
Чувствуя себя последней сволочью, Крыс уже начал просчитывать дальнейшие варианты. Сюда на авто езды часов шесть, значит у него есть еще пара часов.
– Пойдем, – согласился Тимофей Ильич.
Уже в кабинете Крыс раскрыл ноутбук. Тимофей Ильич отдал ему телефон, который Алинка на вокзале купила и куда вставила вокзальную симку, без оформления контракта. Привыкшая к дорогим гаджетам, Ребенок выбрала хорошую модель, которая позволила использовать аппарат как модем. Крыс за час заменил все данные по Ребенку в центральной базе по опеке, оформив ее по фамилии бабушки – Ковалевской Аленой Валерьевной. Дату вписали летнюю, чтобы не вызвать подозрений. Отключившись, Крыс погладил крышку ноута.
– Отдадите ей? Она хороший программист, ее ждут в Бауманке.
– Не могу, вызовет подозрение. Нам бы простенький комп, тогда смогу сказать, что отдали списанный.
– Я буду приезжать.
– Я не разрешу вам видеться. Могу присылать отчеты.
– Хорошо, – покорно согласился Крыс. Все правильно. Одна встреча, и он не сможет уехать без нее. А рядом с ним сейчас опасно.
– Когда она закончит одиннадцатый класс, я направлю ее поступать в институт в Москву.
– Хорошо.
– Сергей, ты же понимаешь, что так будет лучше?
– Понимаю, твою мать, понимаю. Но все равно ощущаю себя куском дерьма.
Тимофей Ильич вышел и тут же вернулся:
– Ей на ночь вкололи снотворное, чтобы спала. Ты можешь ее увидеть.
В маленькой каморке под застиранным одеялом спала крестница. Даже под лекарством она не расслабилась. Круги под глазами, обескровленное лицо, заострившиеся скулы, стиснутые зубы. Крыс опустился перед ней на колени.
– Прости, Ребенок, я не могу иначе. Живи, просто живи, мне больше и не надо. Надеюсь, потом ты сумеешь меня простить или хотя бы понять.
Тимофей Ильич сам отвез его в Орел. В ночи изваянием в зале ожидания сидел мужчина с изуродованным лицом. О чем он думал, никто не знал, но редкие отъезжающие пытались держаться подальше от казалось дремавшего незнакомца. И не зря. Прикрыв уставшие глаза, так и не привыкшие к очкам, Крыс усиленно строил свою дальнейшую стратегию жизни. Крыс? Нет, часть его умерла пять дней назад, когда он потерял крестницу. Сегодня он умер окончательно, предав ее. И пусть разум вопил, что иначе нельзя, потому что если о ней узнает Лачинский, то Ребенку будет подписан смертный приговор, а она должна жить, черт возьми. Однако совесть тихо нашептывала ему, какой же он моральный урод. Где-то далеко под действием лекарств спала рыжая девчонка. А на ночном вокзале начинал новую игру Джокер.
:::::::::::::::::::::::
Лачинский прислал своих молодчиков через пару дней, когда Джокер уже колесил по детдомам Тульской области. До этого был марш-бросок по орловским интернатам. Формальные вопросы, демонстрация удостоверения, просмотр списков. Ничего. Следующий и по накатанной.
И вот он сидел на заднем сидении в дорогом внедорожнике, летящем по Симферопольскому шоссе в Москву.
– Парни, вы б в пятнашки не играли бы, – небрежно бросил Джокер молодчикам, – я как-то на тот свет еще не собираюсь.
Те переглянулись, но ничего не ответили. Джокер огорченно вздохнул. Мда, тут проблемы с интеллектом, намеков не понимают. Беда с этим бритоголовыми.
И вот то самое кафе, где они встречались в последний раз. Лачинский хмуро смотрел на хакера, который с наглой улыбочкой приближался к нему.
– Мы договаривались о встрече.
– Правда? Не помню, бухой был. Да ладно тебе, Валерьич, ну не успел.
– Ваш институт ищет девчонку, как мне доложили.
– И ничего-то от тебя не скроешь, – огорчился Джокер и посерьезнел, – пропала одна, как сквозь землю провалилась. Раз в курсе, может, по своим каналам пробьешь? А? Умная девочка, если бы у нас поучилась, стала бы хорошим программистом.
– А сейчас она не программист?
– Я тебя умоляю, Валерьич, какой программист, ветер в голове танцы и мальчики. Да и потом чему их в школе то учат. Просто способности хорошие.
– Прости, не могу помочь. У наших ее нет.
– Жаль, я б... Чего звал?
– Все тоже. Мне нужна программа.
– Ну еперный театр, Валерьич, мыло мочало, начинаем сначала. Я же все сказал.
И все же.
– Нет.
– А если хорошо подумать? Ты же знаешь, что я щедро плачу.
Джокер перегнулся через стол:
– Валерьич, это не продается. Держи свои руки подальше от проекта, ты же знаешь, что я могу устроить веселую жизнь.
– Смотрю и удивляюсь. Вроде здоровый мужик, умный ты, Крыс, однако... Если не деньги, то что? Девочек? Мальчиков? Порошок?
– Тьфу ты, мерзость какая. Спасибо, обойдусь своими силами, – передернул плечами Джокер, беря чашку с кофе, чтобы немного прочистить мозги, – Валерьич, отвянь, я старый, покалеченный человек, мне уже покоя захотелось. Серьезными делами больше не занимаюсь.
– Тогда посоветуй вместе себя кого-нибудь.
– Я незаменим. Молодежь тупа и учиться не хочет. Для мелких дел всегда найдешь шушеру. Да больше тебе и не надо.
– Тогда расскажи, что за институты вы запланировали? Я слышал, что ты в доле.
Джокер спокойно отхлебнул кофе и поставил чашку на стол.
– Валерьич, деградируешь. Я же сказал, чтобы ты не лез в мои дела. Давай расстанемся полюбовно. У тебя появились осведомители? Пусть они и рассказывают.
Лачинский повертел свою чашку в руках и встал.
– Решил поиграть в доброго дядюшку, молодым дарованиям сопли подтирать? Действительно, постарел. Ладно, я буду ждать твоего звонка.
– За фига? – удивился Джокер.
– Вдруг передумаешь.
Олигарх ушел не прощаясь. Джокер посмотрел ему вслед и пробормотал проклятья. Все же он прав, что не привез Алинку в Москву. Последней фразой ему ясно дали понять, что он под колпаком. Теперь Лачинский будет искать его слабые места. А это значит, надо усилить защиту собственности.
Джокер потер лоб и направился в сторону Бауманки. Он не ошибся, все уже были там.
– Сенсей? – Генка внимательно осмотрел его помятый вид, – вы где были?
– Орловская и Тульская область – нет следов, – мрачно бросил Джокер и прошел к своему старому рабочему месту.
Димка в капюшоне на лице, сделал отметку на своем компьютере:
– Это с самого начала была бредовая идея. Если бы она появилась хоть в одном детдоме, то,+ во-первых, вызвали полицию, затем стали оформлять документы, отправили бы запросы. Мне присылают ежедневные отчеты – новых записей не появлялось.
– Кто посылает? – осведомился Джокер.
– Локки.
– Еще не наигрался?
– У него есть разрешение. Десперадо контролирует все неопознанные трупы, к нему стекаются все сводки. Кстати, сенсей, как вы умудрялись получать информацию? Вы уже исчезли, когда нам пришло официальное разрешение на осмотр на месте спецучреждений для детей, – поинтересовался Димка.
– Корочка, пару правильных слов.
– А почему такой выбор?
– Какая разница, с чего начинать. Важно, что результата нет. У тебя что?
– А я торчал в Москве, – глухо отозвался парень, – как бы ограниченно годный к передвижению. Меня не пустили. Шерстил данные о пассажирах.
Джокер покосился на костыли возле него.
– Извини. И?
– Ноль, абсолютный ноль.
Вокруг повисла тяжелая тишина, которую прервал появившийся Голицын-старший. Он заметил Джокера:
– Дим, ничего нового. Приказано сворачивать поиски. Прошла неделя.
– Нет! – Модератор со всей силы ударил кулаком по столу, – продолжаем!
– Дим, приказано активную стадию завершить. Ориентировки разосланы, мониторинг тоже оставляем. Патрулирования переводят в обычный режим. Вы можете продолжать поиски неофициально. Но ты сам понимаешь...
– Что с каждым часом вероятность найти ее живой стремится к нулю, – глухо закончил за отца близнец.
– Вообще найти.
– Господи, она совсем еще ребенок, – простонал Димка, – обычная школьница.
Джокер едва сдержался. Реакция парня его настораживала и вызывала злость. Правду он сказал Лачинскому, у молодежи кишка тонка. Подсказать? А вдруг они сумеют привезти ее в Москву? А потом? Хотя...
– Сашка, а она тебе не звонила? – спросил он Голицына-старшего.
– Меня это тоже удивило, что она не пыталась ни с кем выйти на контакт. Похороны организовывало ведомство, первый день с ней еще сидели два оперативника в квартире, но потом оставалась одна. Кому-то она пыталась дозвониться, но больше попыток выйти на контакт не было. На похоронах ее сопровождала Конявина. Именно ее она вечером выставила за дверь, сказав, что хочет побыть одна. Утром сын Конявиной зашел за ней, они отправились в школу, но из школы он ушел один, девочку задержала директриса. В общем, сплошной туман и пустота. А если приплюсовать то, что исчезли все бумаги Соловьева, то выводы напрашиваются неутешительные. Есть зацепка, что примерно полгода назад Володька искал программиста, чтобы он ему помог с компьютером. Когда мы нашли ему спеца, он сказал, что уже справился сам.
Все дружно повернулись к Джокеру.
– Нет, это не я, – покачал тот головой, – могу предположить, что он прятал бумаги. А если банки проверить? Банковские ячейки?
– Так или иначе, надо искать архивы Соловьева, возможно, тогда мы найдем кто же их убил, и кому могла потребоваться Алина.
Архивы. Алина. Убийство. Прекращение поисков. Архивы. Сбежавший Ребенок. Одиночество. Отсутствие звонков со стороны девочки коллегам отца. Кто-то из своих? А это значит, что ей нельзя в Москву. Пока не утихнут страсти, нельзя.
– В общем, вас троих сегодня после ученого совета ждут. Машина прибудет. Дим, сними капюшон, не майся дурью.
– Нет, – глухо ответил близнец.
– Как знаешь, но не думаю, что академики подпишут резолюции, если ты не покажешь лицо. В силу последних обстоятельств к каждому из вас приставлена охрана.
– Где надо написать отказ? – тут же возразил Джокер.
– Нигде, Кленовичев, это даже не обсуждается, – рыкнул Сашка.
– Ни хрена, Голицын, я не буду с няньками мотаться по Москве. Мой чип до сих пор активирован, так что...
Он замолчал, озаренный мыслью. Вот только...
– Админ, что с институтом?
– Стоит и функционирует с того момента, как вы запустили, – пожал плечами, – завозят всякую мелочевку, готовят к студентам.
– А что если... – Джокер пытался сформулировать мысль.
– Идеальная защита, – понял его без слов Димка. – Реакция на всплеск гормона. Айболит, рассчитайте и дайте данные. Только с учетом того, что адреналин выделяется и при других обстоятельствах, кроме стресса. Перемещает моментально.
– Поучите еще меня, – буркнул Чегодаев, – и я из вредности испорчу вам всю личную жизнь.
– Это как? – Генка уже строчил что-то на компьютере.
– Я тебе дома расскажу, – шепнула покрасневшая Таня.
– Не, Тань, мне сейчас надо знать. Я же якорь ставить буду на определенную точку. Можно фойе института или на улице.
– А зимой не замерзнешь? – фыркнул Джокер, против воли улыбаясь. Все старательно прятали улыбки, даже Димка хмыкнул.
– Зато все увидят сразу.
– Вот именно, что все, – прошипела Таня, вся красная от смущения.
– Танюш, не переживай, лично вашей паре проблемы в личной жизни не грозят, – успокоил ее Чегодаев, – вы всегда будете неразлучны.
Это стало последней каплей. От хохота вздрогнули стены. Начавшийся с истеричных нот смех постепенно сбросил напряжение.
А через час пятерка первооткрывателей и младшие племянники выходили с ученого совета прибалдевшими. Сейчас их всех официально утвердили в новых должностях. Без споров, дебатов, быстро и единогласно. Что сыграло решающую роль? Какая разница. Научная элита признала дерзких молодых ученых. Таня держала в руках бумаги, в которых Генка значился деканом факультета Флеймологии, она встала во главе факультета Флудистики, Димка официально совмещал две должности – ректора и декана факультета Троллинговедения. Документы по Институту глобального хакерства нес Денис, декан факультета коммерческого хакинга, Лешка вышел деканом факультета государственного хакинга, ректором же стал Джокер. Близнецы вне очереди получили профессорские звания, которого удостоили и Хиппи. Таня вежливо отказалась.
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Их снова ждали в Кремле. Димка и здесь не снял капюшон, предпочитая оставлять лицо в тени. Спокойно отчитался и попросил отсрочку на пару месяцев. Пока шрамы были свежие, все же хотел хоть частично восстановить лицо. Набор разрешили отложить до Нового года. С хакерским институтом Джокер настоял на отсрочке в пару реальных лет, тайно надеясь, что он найдет способ зачислить Ребенка к себе, тем самым обезопасив ее в будущем. Джокер стоически выдержал длительную беседу, заставив себя говорить спокойно, без эмоций. Их спрашивали и о Ребенке. Отчитывался опять же Димка. Хакер был удивлен, сколько они сделали, какие силы задействовали. Но огромная машина дала сбой, не успела за юркой рыжей молнией, которой на самом деле удалось уйти лишь благодаря тому, что она опережала их на шаг. И Джокеру тоже повезло с найденной симкой, потому что он успел удалить данные о Ребенке. Близнецы опоздали с проверкой серверов. На пару часов.
Уже в конце встречи его попросили задержаться. Близнецы переглянулись и замерли с самым решительным видом. Джокер поспешил погасить намечающийся конфликт:
– Модер, Админ, подождите снаружи. Все под контролем. Идите.
Они нехотя послушались.
– Парни переживают за вас, – заметил Визави.
– Что вы хотели узнать от меня?
– Вы нашли эдельвейс.
– Нет.
– Сергей Павлович, вы спокойны. Значит, видели девочку. Что требуется от меня?
Джокер задумался. Парни раньше открывают институт, Алину можно спрятать там. Через полгода он сумеет довезти ее до Москвы и спрятать от всего мира. Однако их отец вероятно служит рядом с предателем. И значит, может быть в курсе проекта. Если бы знать, чем занимался Соловьев, кого разрабатывал, было бы легче. Значит, два года. Через два года он привезет ее, а пока она должна быть для всех мертва. К сожалению слишком много переменных, что он даже племянникам не доверяет.
– Вы обещали документы.
– Какие?
– Первое – признание меня опекуном и полномочным лицом. На нее переписаны наследства родителей и бабки с дедом. Я должен иметь полномочия управлять им от ее имени. И второе – признание ее пропавшей без вести.
– Это казус юридический получается. Я должен быть уверен, что девочка действительно жива.
– У вас юридическое образование и вы Гарант Конституции. А значит, с казусом быстро справитесь. Мертва, для вас всех она мертва.
– Один из ваших учеников слишком ретиво ее ищет. Не боитесь, что найдет?
– Нет. Он всего лишь ученик.
– Что я получаю взамен за столь серьезный подлог?
– Мои мозги. Я поставляю государству высококлассных специалистов. Уровень подготовки после обучения у меня вы могли оценить.
– Согласен.
– Только еще одно условие. Когда я попрошу, вы тихо вернете все данные о ней, и воскресим именно Соловьеву-Кейтеринскую. Без громких слов, судебных процессов, суеты.
– Хорошо. Но вы не делаете никаких попыток увезти ее за границу. Там я не смогу гарантировать ее безопасность.
– Как вы печетесь об умершей... Я жду бумаги.
Он сделал шаг в сторону двери, но его остановили:
– Адрес.
– Какой?
– Адрес, где сейчас находится девочка. Слишком много стоит на кону, что я предпочту устроить личную охрану.
Джокер вернулся и без разрешения сел на стул, уронив голову на руки.
– Из кого? Из тех, от кого она бежала? Или кто ее не нашел? Или кто наоборот ее упорно ищет, чтобы шантажировать меня или ребят?
– Эти люди не участвуют в поисках. Я гарантирую неприкосновенность девочки. Подумайте, Сергей Павлович, мне же не составит труда проверить ваши передвижения и отыскать девочку. Не забывайте, с чего мы начинали.
– Что она единственный инструмент давления на меня, – вздохнул Джокер, достал из кармана блокнот, вырвал листок и написал адрес. Он не отдал его в руки, лишь продемонстрировал так, чтобы он не попал в камеры видеонаблюдения.
– Вообще-то это секретные данные о системах видеонаблюдения.
– Плохо спрятали, – буркнул Джокер, поджигая листок с адресом, он дождался, пока останется пепел, который растер между ладоней.
– Вы предусмотрительны.
– Я хакер, я знаю цену информации. Поиграем? Карты розданы. Сумейте их разыграть, чтобы взять флеш-рояль.
– А кто же вы, Сергей Павлович?
– А я Джокер. С вашего позволения.
::::::::::::::::::::::::::::
Модератор сцепил зубы и сделал шаг. Вновь ноги не слушались, он едва успел схватиться за стол. Нет ни переломов, ни трещин. Однако он привязан к костылям, передвигаясь калекой. В зеркало он уже научился смотреть без содрогания, но на людях все равно ходил в капюшоне, чтобы не ловить взгляды полные ужаса и жалости. Скоро операция, Айболит обещал , что будет как раньше. Он выпрямился, сжал губы и новая попытка самостоятельного шага. Его пошатнуло, но он устоял. С ума сойти, как сложно иногда просто пойти. Самостоятельно сделать шаг и не упасть.
Прошло полтора месяца реального времени. Поиски шли по детдомам Сибири и дальнего Востока, подключили филиалы. Суть новостей не менялась – рыжая девочка исчезла. А это из-за него. Он промедлил с документами, и в итоге обучение перенесли на месяц. Было бы иначе, она уже была бы в команде под пристальным вниманием. Бред, вся ситуация – полное фиаско спецслужб.
– Модер, ты занят? – от грустных мыслей отвлек голос жены брата.
– Что? Нет, Ронда, что у тебя?
– У меня бумаги и вопрос. Почему костыли у дивана, а ты у окна? Ты сам дошел?
Модератор удивленно хмыкнул. В раздумьях он не заметил, как прохромал весь кабинет.
– Ронда, сам. Круто, правда? – он попытался подпрыгнуть, но тут же схватился за подоконник, боясь позорно растянуться перед подчиненной.
– Мои поздравления. А теперь в кресло сядь. Нельзя сразу такую нагрузку давать.
– Как скажешь, дорогая. Что за документы?
– Так, здесь подрядчики по снабжению, они подписали все договоры, с условиями согласны. Здесь коммунальные услуги, связь. Вот тут отчеты наверх, формы в министерство образования. Здесь твой календарь встреч, обрати внимание, что у нас три первичных собеседования с будущими студентами. Джокер и Админ всю грязную работу за тебя сделали, однако последней должна быть встреча с ректором. Их поделили по факультетам. Тут личные карточки педсостава. Завтра вшивают последние чипы. Дим, найди себе секретаря. У меня на факультете полно дел, а я за тебя бумаги разгребаю.
– Ага, секретаршу, длинноногую блондинку. У меня открытие и первый прием на носу, тем более сама знаешь, что работа над проектом не завершена. Мне еще какую-то девицу обучать.
– Возьми не девицу. Ты мне за совмещение не платишь.
Димка крутанулся на кресле, отодвигая в сторону бумаги:
– А если добавлю еще полставки? По штатке вакансия делопроизводителя свободна, из бюджета не выбиваюсь.
– Нет.
– Таня, у тебя прекрасно получается. Как я без тебя-то справлюсь, у меня тоже кроме общих вопросов еще свой факультет?
– Нет.
– Я даже готов взять на себя половину твоих дежурств в серверной.
– Нет.
– Модер, хорош соблазнять мою жену, – прервал его агитацию брат, – я с этим сам справлюсь.
– Ты решил мне помочь? Какая самоотверженность.
– Нет, помогать тебе я не буду, и жене запрещаю. Модер, Танюша права, нужен специалист по делопроизводству.
– Да понимаю я. Мне предлагали кучу всяких кандидатур, оно все не то. Часть из служб, часть не умеет пользоваться компьютером. Остальные слишком, слишком медлительные.
– Это ты слишком шустрый, – усмехнулся Админ, – как с рождения разогнался, так и остановиться не можешь. А сейчас полет мыслей вообще перешел на сверхзвуковой.
– Какой есть, на базар не несть.
– А Димка сегодня до окна дошел, без костылей, – наябедничала мужу Рондо.
– Здорово, – искренне обрадовался за брата Админ, – скоро танцевать начнешь.
– Было бы с кем, – вздохнул Модератор. Память услужливо показывала задорный рок-н-ролл огненной молнии. Где же ты? Плевать на планы, на проекты, только бы ты была жива.
– Ты всегда найдешь.
– Чего грустим? – в дверях показалась рыжая голова Хиппи.
– Модер самостоятельно прошел через всю комнату, – опять-таки обрадовала товарища Рондо.
– Все как всегда, – вздохнул Хиппи, закатывая рукава свитера, – господин Ректор, ноги показывай. Да оставь брюки в покое, я и через них проверю. Админ, надавал бы ты ему по шеям, а то совсем стыд потерял.
– Его итак побило. Ну что?
– А то, что жалеет он себя, тонус практически вернулся, костыли можно уже отложить. Ему бы палочку.
– А также вставную челюсть. Лучше костыли, – возразил Модератор.
– Не вопи. Меня вообще-то Айболит прислал за тобой. Пошли.
– Куда?
– Увидишь. Админ, тебя тоже берем. Рондо, извини, тебе в операционной делать нечего.
– Какой операционной? – хором спросили Голицыны.
– Так на сегодня же операцию планировали, вы чего? – удивился Хиппи.
Модератор быстро пролистал расписание. Нету.
– Хиппи, нету!
– Заведи себе секретаря, уже путаешься в информации, – рыжий быстро нашел в личном расписание отметку, – вот смотри, сам поставил.
– Блин, – почесал затылок Модератор, – значит так, как выйду с операционной, найдите мне кандидатов на должность делопроизводителя ректората. И трость.
Айболит и Ньерд их поджидали возле стационарных порталов.
– А почему не на территории института? – удивился Модератор, – мы ведь специально оборудовали высококлассный медцентр с операционной и стационаром.
– Потому что по результатам наших исследований, если операцию сделать в одной реальности, а заживлять раны в другой, то процесс ускорится. Тем более, здесь можешь хоть год отсиживаться, снаружи пройдет меньше. В общем, забудь, что ты начальник, ты теперь пациент.
::::::::::::::::::::::::::::::
Джокер сидел напротив кровати в лазарете института, где еще не отошел от наркоза Модератор. Вчера он созванивался с Тимофеем Ильичом. Новости неутешительные. Солнечная рыжая девочка исчезла. Алинка сторонилась ровесников, предпочитая вне занятий отсиживаться в своей каморке. Джокер тогда нагло воспользовался повышенным интересом Визави к девочке, потребовав передать ей старенький компьютер, тот самый, который стоял на его кафедре в начале всего и который обрушили при поступлении близнецы. Десять лет прошло, сколько всего произошло. В том числе и непоправимого.
Хакер перевел взгляд на спящего молодого мужчину, чье лицо скрывали бинты. Он не мог не признать, что Модератор спас ему жизнь, подставившись. Как же все одновременно наложилось, завертелось в узел, который не разрубить.
Модератор пошевелился, пытаясь встать.
– Лежи, – он удержал мальчишку за плечи, – тебе нельзя говорить. Ты в институте, операция прошла удачно. К моменту начала первого учебного года лицо, конечно, окончательно не восстановится, но останутся едва заметные шрамы, которые потом исчезнут. Еще предстоит три операции, но сегодня была самая основная.
Парень зашевелил рукой, делая вид что пишет. Джокер подсунул под руку заготовленный планшет с бумагой и ручку.
'Сколько времени прошло? Реального?'
– Там наверно и день не закончился. Здесь пара суток. Айболит перестраховался и держал тебя на снотворных. У нас тут снег выпал. Знаешь, странная аномалия. Все настоящее, идет смена сезонов, но откуда это берется, я не понимаю. И меня волнует, что по сути природный баланс нарушен, однако патологий в окружающем мире не заметно, за исключением, что воздух почище стал. Как раз тебе это и нужно!
'Издеваетесь?'
– Возможно, Модер, возможно. Я начал проводить отбор преподавателей к хакерам. Первоначально обойдусь пятеркой, пока первый курс будет. Потом по мере необходимости буду дозаключать контракты. В самом институте отделка осталась, можно вызывать все контролирующие органы для сдачи объекта. Тор и Ньерд будут системными администраторами, Ньерд также займет должность врача, а Тор совместит все с обязанностями физинструктора. На оба института подписали программы, аттестацию, однако в связи с особой секретностью объектов просят продумать возможности маскировки. Ну в общем то и все, отчитался. Ах да, мой совет, найди физинструктора сам. Без этого никак. Без поддержания физической активности и нормальной спортивной формы студенты быстро скиснут и работать на результат не смогут.
'Дрыны?'
Джокер усмехнулся:
– Выздоравливай, мальчишка, и я с удовольствием побью тебя еще раз.
'Не дождетесь, эдельвейс мне поможет'.
Джокер посмурнел, сдерживая эмоции. Модератор словно почувствовал неладное, быстро накарябал:
'Не хотел. Она всегда звонит в разгар'
– Мы расстались, так что больше не позвонит.
Парень отложил ручку и отвернулся к стенке. Джокер встал.
– Выздоравливай, мальчишка. И спасибо, что вытянул из задницы.
Джокер добрался до квартиры и застыл в ожидании. Осталось пара часов и...
Увы, Лачинский просто отдавливал пятки, практически не скрываясь. Он следил за каждым передвижением хакера, ища возможность его прижать. За ребят он не брался, тем более это было бесполезно. За последний месяц Айболит с Ньердом и Хиппи вшили большое количество чипов, причем большая часть ушла на защиту семей будущих сотрудников института. Без возможности управления, они были запрограммированы на перенос в институт в случае серьезной угрозы носителю. Крыс разрывался между двух огней. Ведь это идеальная защита крестницы, он смог бы забрать ее, если бы не одно маленькое но... Лачинский отдавливал пятки, а между операцией и активацией чипа должно пройти не менее суток. Вероятность того, что их найдут, мала, но она есть, а рисковать девочкой Крыс не собирался, даже не смотря на то, что приют тайно находится на усиленном режиме охраны. Но ведь шанс наткнуться на предателя есть всегда, хоть убейся. Он провел долгие споры, повышая голос и давя на оппонента, но добился, чтобы охрана не знала кого охраняет, лишь была предупреждена отсекать любого постороннего даже просто посмотревшего в сторону приюта. Джокер много выслушал от Тимофея Ильича о происходящем в поселке, но в попытках забрать девочку потерпел фиаско. Он злился и сдавался, когда получал обратно подарки для Ребека с маленькой припиской 'Не положено'. Джокер один раз прыгал в приют, вернее в поселок, используя мобильное перемещение. Из-за угла смотрел на Ребенка, которая устроилась на ветках дерева, потому что ее насильно выгнали гулять, ворча, что она компьютеру уделяет слишком много времени. Нахохлившийся рыжий воробей. Она поправилась, пугавшая Джокера худоба и затравленный взгляд исчезли, но... Она больше не смеялась. Да и улыбалась лишь директору приюта. Изредка. Он пытался пробиться в компьютер крестницы, чтобы узнать что происходит, однако то ли техника слишком допотопной была, то ли она не выходила в интернет, неизвестно, но попытки хакера окончились крахом.
