Текст книги "ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Кьяза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 89 страниц)
– Держи, мамочка, – парень сорвал плод и протянул мне, – до ушей-то дотянешься?
– Допрыгну. Чего случилось?
Мы расположились на скамейке. Я жевала яблоко, парень просто обрывал листочки с соседнего куста.
– Скучно стало. Юлька в диплом с головой ушла, будто в институте не будет времени. Этот флеймист вокруг нее постоянно оттирается, меня позабыли, позабросили.
– У них все пристойно, мог бы тоже рядом посидеть, уму-разуму понабираться.
– Это они при тебе и Модераторе как отмороженные. Я тут вчера после ужина случайно к ней в комнату зашел. Там ого-го какая страсть, пришлось срочно ретироваться, до сих пор уши горят.
Я рассмеялась, смотря на парня.
– Денис, чего не постучался?
– Так это ж Юлька, мы ж всегда вместе! – он недоуменно посмотрел на меня, потом вздохнул, – да понимаю я все. Кейтелин, знаешь, я сейчас скажу и все. Больше не будем возвращаться к этой теме, ладно?
– Ты о чем? – насторожилась я, – может не надо?
– Надо. Модератор учил всегда идти до конца. Знаешь, если бы он тогда не сказал, что вы женаты, я бы постарался бы все равно отвоевать тебя. Можешь сколько угодно говорить, что я младше, что все еще будет, однако, как там говорят? Сердцу не прикажешь? Наверно правда нельзя приказать, потому что саднит и все тут. А семья это святое, любой в детдоме мечтает о семье. Ладно, выживу. Ты не обижайся, если иногда меня будет заносить, я не со зла, просто больно.
Я грустно улыбнулась и сказала:
– Прости, но сердцу действительно не прикажешь. Я свое уже отдала.
Он нахохлился и буркнул:
– Ничего, прорвемся. Будет и на моей улице праздник.
– Конечно будет. А семью ты уже нашел, пройдет время и ты сделаешь Модератора дедушкой.
– Зашибись семейка, – расхохотался парень, – папа тролль, мама флудер, шурин флеймист.
– Это ты ему шурин, а он тебе зять, – поправила я парня, потом засомневалась, – или все-таки деверь?
Вдали раздался клаксон автомобиля.
– Пошли, мамочка, уезжаем.
Вслед за парнем, поплутав немного среди кустов и деревьев осеннего сада, мы вышли к машине. Модератор подозрительно покосился на нас, но промолчал. Поскольку Мастер НЛП прибыл из института напрямую, то всех моложе двадцати шести загнали на заднее сидение, а деканы устроились спереди. На этот раз я уснула быстрее ребят, едва машина тронулась, лишь услышала тихий смех Модератора:
– Спи, Рыжик.
Проснулась я от того, что машина стояла. Моя голова лежала на плече Морфеуса, придавленная сверху его черепной коробкой, а с другой стороны на мне с удобством устроилась Стерлядь. Мужчины спереди тихо переговаривались
– Мы в пробке? – тихо спросила я, стараясь не разбудить ребят.
Деканы разом повернулись ко мне с одинаковыми ехидными улыбочками:
– Семейная идиллия, мама с детками, – умилился Мастер НЛП
– Уже полчаса как приехали, – ответил Модератор.
– Так, тролли, подъем, – уже в полный голос заявила я, распихивая двойняшек, – я вам не подушка.
Под смех мужчин эти двое, зевая и потягиваясь, выползли из машины. Мастер НЛП обнял сонных ребят за плечи и повел в сторону входа.
Меня Модератор задержал возле машины. Обняв и притянув к себе, тихо шепнул:
– Ты больше не сердишься?
– Немного, из-за того, что не выспалась. Почему ты такой бодрый? Аж завидки берут.
– Мне немного меньше надо для отдыха, – усмехнулся он и добавил, – помнишь, я просил вечером не выходить из общежития? Ты же послушаешься?
– Дим, да что будет-то?!
– Ничего страшного, но немного обидного для моего чувства собственника. Старшекурсники бесчинствовать будут в пределах разумного. Дождись моего возвращения.
– Не расскажешь? – подняла к нему умоляющий взгляд, но получила лишь дождь легких быстрых поцелуев.
– Прости, нет. У нас пакт подписан о неразглашении. Постарайся догадаться с намеков. Рыжик, осталась лишь ночь пряток, завтра после второй пары всем скажу. На весь институт раструблю, а пока будут приходить в себя, украду жену в реальность.
– Может, не надо? – сделала попытку сдать назад.
– Нет, милая, я хочу возвращаться с работы к тебе, не таясь. Иметь возможность на переменах обнять открыто, а не украдкой подглядывать. Поверь, посплетничают и отстанут. Вон Мастер НЛП и Стерлядь не боятся, а мы чем хуже? Нет, только из-за экзамена я согласен терпеть еще двадцать четыре часа. Алина, я люблю тебя, ты моя жена. Просто верь мне.
– Хорошо, – решилась я, – при одном условии, после экзамена ты выслушаешь меня, а потом уже объявишь, ладно?
– Выслушаю что?
– Ты же ждал, когда я расскажу о прошлом?
Он отстранился и, взяв мое лицо в ладони, внимательно посмотрел в глаза:
– Ты уверена?
– Да.
– Хорошо, у меня тоже есть, что сказать. Пустяк, но завтра расставим точки над маленькими секретами и начнем новую жизнь вместе. Устраивает?
Я кивнула в знак согласия и потянулась к нему в надежде простой ласки
– Ты вместе со мной в институт вернешься?
– Нет, Рыжик, я еду к хакерам, – перемежая слова и поцелуи, ответил он, – как только вы попадете на территорию, порталы заблокируют. Беги, Рыжик.
Последнее прикосновение губ, и я быстро ухожу от него в вестибюль здания, где меня ждут остальные.
День двадцать девятый (с полудня и до конца, счет 17:16 отображен на начало дня).
Нас встречал серьезный Хиппи. Удостоверившись в том, что прибыли все, он отдал команду Админу дезактивировать порталы. Завораживающее зрелище, когда обычная дверь, ведущая к границе реальностей, закрывается стеклянной капсулой, которую постепенно наполняет тьма с электрическими разрядами. Мы были не единственными зеваками, наверно, все студенты сбежались посмотреть на ожившую матрицу. Хиппи и Мастер НЛП с удовольствием полюбовались на наши удивленные лица и сделали попытку уйти, предварительно громко напомнив, что стекло вообще-то непробиваемое, однако технику безопасности подписывали все, так что ... Именно на этом месте они споткнулись и перевели недоверчивый взгляд на меня. Я поежилась.
– Кейтелин, а ты подписывала технику безопасности? – решил все же уточнить Хиппи.
– Нет, – тихо ответила я, делая на всякий случай шаг назад, в толпу.
– Тааак, – протянул декан флеймистов.
– Да вообще, зашибись, – согласился будущий декан универсалов и оба рявкнули:
– Кейтелин, марш в ректорат!
– Так вроде Ректор уехал, – неуверенно напомнила им.
– Там бумаги, все, пошли – ознакомитесь и подпишете, – устало вздохнул Мастер НЛП, первым отправляясь по коридору. Я поплелась за ним.
В ректорате никого не было. Главный флеймист по-хозяйски порылся в шкафах Татьяны Васильевны и протянул мне напечатанный с двух сторон лист. Ничего нового я не обнаружила. От меня требовалось лишь не дергать непонятные проводки, не лезть в серверную и прочие технические сооружения. Я заострила свое внимание на границах реальности, но больше для оценки площади территорий. Через десять минут мне протянули ручку.
– А подписываться ником? – уточнила я.
– Нет, настоящими инициалами, – хмыкнул Мастер НЛП и ехидненько добавил, – новой фамилией, госпожа Голицына.
Пожав плечами, поставила роспись и протянула лист сидящему напротив мужчине. Он удовлетворенно кивнул:
– Теперь все в порядке. Кейтелин, вас предупредили насчет вечера?
– Какие все заботливые, с ума сойти, – не удержалась я, – вы тоже сошлетесь на пакт о неразглашении?
– Это одна из традиций института. Кстати, придумали ее первые тролли.
– Тарантино и компания? – удивилась я
– О, вы даже с ними знакомы. Совершенно верно, Тарантино и Зиг, когда были на втором курсе. В первый год мы постарались вмешаться, но ребята похитили Рондо и принялись шантажировать близнецов. В итоге жену Админу вернули целую и невредимую, даже напоили ее чаем с конфетами, а с Модератором подписали пакт о неразглашении и невмешательстве. Долго тогда переговоры продолжались, однако компромисс достигнут. Преподаватели вмешиваются лишь в чрезвычайной ситуации. Традицию соблюдают, хулиганят накануне испытательного, но все чинно и мирно было. А вот в этот год умудрился Модератор жениться на абитуриентке да еще до экзамена. Да не на простой абитуриентке, а той, что довела до белого каления пол института. Ладно, надеюсь, все обойдется. Просто не покидайте общежитие вечером.
Поняв, что и здесь мне не приоткроют тайну угрозы собственническим инстинктам Модератора, я сбежала в общежитие. Лишь забросив сумку в комнату, рванула к Че. Он уже ждал меня:
– Я честно промучился все выходные, но что там за программа и в чем ее ценность не понимаю. А у тебя?
– Я четко знаю, что это. Помог случай. У нас с тобой первая версия искривления пространственно-временного континуума. Именно за ним охотится Лачинский.
– Твоя ж... Откуда?
Я кратко рассказала все, что знаю, параллельно подключаясь к облаку с архивами. Че присвистнул и спросил:
– Помирились?
– Да.
– Отдай ему все это. Зачем тебе лишние проблемы? Лачинского выпустили, а если он опять придет, когда никого не будет?
– Завтра, Че, завтра. Если сегодня твои бывшие сокурсники не вскроют.
Че хмыкнул и пристроился рядом:
– Не, вряд ли. Ты же все законы логики понарушала.
– Это я мужскую логику нарушила, а она не истина в последней инстанции. Мои программки подчиняются законам женской логики.
– Заметно. Кофе сделать?
– Какой ты заботливый. Давай, не выспалась до жути. Кстати, а где все?
Че Гевара расхохотался:
– Кейтелин, по ночам спать надо. А Модеру респект. Ща притащу твою кофеварку и расскажу.
Он действительно смотался ко мне и принес кофейный агрегат. Пока варился кофе, я узнала, что остальные заболели любопытством и пошли вызнавать, что ожидается. Причем девчонки взяли ребят в качестве охраны, на всякий пожарный. Однако до сих пор никто не вернулся.
Я через удаленку наблюдала за архивом, а Че внимательно отслеживал камеры. Но никакой таинственной угрозы не обнаружилось. Лишь старшекурсники подозрительно кучковались, тихо что-то обсуждая, да перед главным входом часть большой лужайки засыпали песком и на нем сложили небольшую поленницу.
– Знаешь, похоже на масштабный заговор. И ведь знают, что у нас есть доступ к системе видеонаблюдения, поэтому шифруются по полной. Напрягает.
Я собиралась ему ответить, как вдруг пришел сигнал, что на облако влезли.
– Че, началось.
Он тут же бросил планшет и подсел поближе. А я внимательно, с каким-то скрытым мазохизмом смотрела на то, как незнакомец осматривал обманки, просто перещелкивая с одной на другую, не вскрывая, а лишь изучая.
Откуда во мне это? Я ведь знала, чем закончится, но упорно сидела и смотрела на то, что скоро их вскроют, и мой позор, все, что тщательно прятала, даже от самой себя, станет известно как минимум четверым мужчинам. А дальше что? Он же тоже все увидит
– Кейтелин, ты вся белая, ты что? Да на тебе лица нет! Руки ледяные, твою ж мать, Кейтелин!!! – Че Гевара попытался оттащить меня от экрана, но не смог. А незнакомец продолжал играть архивом и обманками, жонглируя, но не трогая.
– Че, он же меня видеть потом не захочет, когда узнает, – тихо прошептала я, понимая, что своим молчанием вырыла могилу.
– Да чтоб тебя! Что там?!!! Кейтелин, да...
Он не договорил, неверяще глядя на экран. Меня трясло, но я в оцепенении смотрела, как незнакомец, так и не тронув ничего, отключился.
– Че, что это было? – тихо спросила я.
– Не знаю, очевидно, Джокер не договорился с Ректором. Кейтелин, что там?
– Не расспрашивай, я не готова даже тебе ответить на этот вопрос. Кто такой Джокер?
– Это ректор хакерского института, где я учился. Жуткий тип.
Он объяснил, что в отличие от нашего учебного заведения в Глобальном Институте Хакерства военные порядки и дисциплина. Он тоже расположен в измененном пространственно-временном континууме и, что немаловажно, подчиняется нам. Только благодаря этому, Че Геваре в свое время удалось улизнуть. В хакерском институте тоже используют ники и ректора зовут Джокер. Абсолютно беспринципный, жесткий, самодовольный тип, однако гений программирования. Основная его отличительная черта – махровый женоненавистник, и даже тем немногочисленным девушкам, что попали туда на учебу, скидок по гендерному признаку не делают.
– Почему ты думаешь, что лазил Джокер?
– Потому что он лучший, если не он, то я даже не знаю, кто. Мне интересно, почему не стал вскрывать. Словно что-то учуял.
Я пожала плечами и бросила взгляд на часы.
– Че, время ближе к вечеру, а наших все нет. Меня это напрягает.
Словно в подтверждении моих слов, в комнату ворвались Морфеус и Стерлядь:
– Слава Богу, ты здесь!
Мы с Че переглянулись.
– Что случилось?
– Да посвящение в полном разгаре! Куда, стой!!! – ребята в четыре руки оттащили меня от окна, куда мы рванули с Че смотреть. Меня им удалось оттащить, а вот хакер выглянул в окно и присвистнул:
– Офигеть! Там же Пикси!!!
Двойняшки крепко держали меня на полу:
– Расслабься, твоя эмо уже перепрыгнула костер. А вот тебе еще предстоит все пройти. И не вздумай сопротивляться, лучше быстрее беги.
– А мне пояснят, что происходит? – я пыхтела и пыталась вырваться из крепких уз, но ребята цыкнули.
А снаружи в окно донеслось:
– Девочки, еще один абитуриентик. Красавчик, иди сюда, приласкаем.
Че Гевара побледнел и прошептал:
– Меня ж Пикси потом прикопает...
– Так ее уже все из парней, кто успел поймать, расцеловал, теперь твоя очередь, – злорадно пояснил Морфеус.
– Его тоже парни целовать будут? – кажется, я начинала понимать суть посвящения и переживания отдельных проректоров.
– Не, все прилично, – пояснила Стерлядь, – считается, что выдержав такое количество поцелуев, абитуриент теряет остатки стыда, и может заниматься флудом, флеймом и троллингом без угрызений совести. Причем чем больше поцелуют, тем лучше специалист получится. Но есть ограничения. Целовать можно лишь под открытым небом и до того момента, как абитуриент перепрыгнет костер.
– Ясно, гормоны играют в крови, а детство – в другом месте, – резюмировала я и поинтересовалась, – ну а мне теперь что делать?
А под окном надрывался девичий хор, выманивая Че Гевару. Ему даже про петушка спели, которому горошка дадут. Я доползла до планшета и врубила его. Зрелище было впечатляющим. Каких только разновидностей поцелуевя не увидела. Как только девчонки и парни не прыгали через костер. Меня заинтересовала одна деталь.
– Стерлядь, а почему перепрыгнувших не отпускают?
– Ну считается, что тот, кто последним поцеловал, становится наставником. Очень часто потом такие парочки начинают встречаться. А на самом деле, позже, когда всех поймают, будут посиделки у костра.
– Всех??? Юль, ты представляешь, что с нами Модер сделает, если узнает, что меня кто-то целовал! А с тем несчастным? Да я сама прибью, если кто прикоснется!!! Про наставника молчу – он дважды труп.
– Не кипеши, авось обойдется, – Морфеус осторожно выглянул в окно, – Че, друг, извини, но если не выйдешь, то наживешь себе врага в лице Модера. Кейтелин искать будут в ее комнате, а ты спалить можешь.
– Искать? – мне непреодолимо захотелось спрятаться под кровать.
– Угу, на тебя слишком много желающих, особенно среди троллей, – подтвердил синебровый, выталкивая сопротивляющегося Че Гевару в коридор и захлопывая дверь. Мы прильнули к экрану.
Че украдкой выглянул за дверь, и даже сделал шаг на улицу. Вокруг было на удивление немноголюдно. Он отпустил дверь и спустился с крыльца, как вдруг из-за кустов на него выпрыгнули пять девиц, повисли на шее и стали лобызать. Парень подпрыгнул, вьюном вывернулся из цепких женских ручек и стремглав бросился в сторону костра. Глядя на его сверкающие пятки, звучащий везде смех и подколки, я схватилась за голову:
– Это же бред, чистой воды!
– Да ладно, прикольно, обычно мальчишки не сопротивляются, – хихикнула Стерлядь.
– Потому что у современной молодежи все так просто. Все взаимозаменяемы, – огрызнулась я, – еще любить не умеют. А теперь представь, что ощущал Роман, глядя как тебя лапают и целуют. То, что ты не знала о его чувствах, совершенно не значило, что он не любил.
Стерлядь сверлила взглядом пол. Поняв, что перегнула палку, тихонечко потянула ее за рукав к себе:
– Юль, не расстраивайся. Зато теперь у вас все хорошо, ведь так? Он умный мужчина, он все понимает. Улыбнись, глупая. Ну прости, виновата, сорвалась. Но мне, правда, страшно. Я недавно ведь пережила похожее, и никому больше такое не пожелаю. Успокаивайся давай. Мир?
Она кивнула и спросила:
– Чего делать-то будем? Нам тоже не улыбается смотреть, как нашу маму слюнявят посторонние личности.
– Чтоб про маму больше не слышала, – пригрозила я и уточнила, – то есть искать будут?
– Тебя? Обязательно! И как повод отомстить и просто из спортивного интереса. Да и вообще, в прошлом году девчонок даже на руках на улицу из комнат вытаскивали. Свои же, – пояснил Морфеус.
– Помогал что ли? Ладно, не красней. В комнате не отсидеться. Не найдя в моей, пойдут по всем.
Вдруг меня посетила идея.
– Как думаете, удастся их обмануть? Например, сымитировав, будто я тут прячусь и слышен только мой голос? Ведь мне важно до костра добраться.
– Может, все-таки Модератора подождем? Рискуешь, – попробовала отговорить меня Стерлядь. Но я уже зарылась в железки Че Гевары в поисках всего необходимого. Вариант казался абсолютно не правдоподобным, однако был шанс минимизировать урон. Наконец рация, колонки, микрофон нашлись.
Немного помучавшись, мне удалось создать систему, где микрофон от моей рации передавал звук на колонки, причем очистив от посторонних шумов, а на окне и у Морфеуса закрепили два приемника, которые транслировали звук в мой наушник. Стерлядь, наблюдавшая за всем происходящим через видеокамеры сообщила, что всех уже выловили и толпа парней идет в сторону нашего общежития. Коридоры были пусты и мне повезло. Че Гевара располагался на втором этаже, его окна выходили в противоположную сторону от института. А комната напротив принадлежала Фурии, и она была среди пойманных. Захватив свой планшет, я быстро выглянула в окно, имитируя крайнюю степень испуга, и метнулась в сторону комнаты однокурсницы. Уловка сработала. Видеокамеры показали, что практически все перетекли толпой под окна Че Гевары, скандируя: "Кейтелин, выходи!" Стерлядь распахнула окно и радиоспектакль начался! Я принимала звуки толпы в наушник и отвечала, а колонки транслировали мой голос. Брат с сестрой помогали инсценировать ситуацию, что я прячусь под столом.
– Кейтелин, выходи! Приласкаем!
– Нет уж спасибо, обойдусь, – буркнула я, – очень жить хочется, знаете ли.
С моей стороны под окнами было пусто. Выглянув наружу, убедилась, что при желании мне удастся вылезти незамеченной.
– Кейтелин, тебе не избежать, – кажется Дюк Нюкин, – это старая традиция и преподы не вмешаются.
– Я постараюсь! – ответила я, раскрывая створку окна.
– Ведь вытащим. А так есть шанс отделаться малой кровью!
– Меня разорвут на кусочки? – выбора не было, или прыгать, или меня засекут. Начинающиеся сумерки, конечно, скроют пока мои движения, но на улице достаточно светло, чтобы медленно спускаться.
– Что ты! Лишь поцелуи. Выходи, рыжая, желающих много.
– Да мне и Морфеуса хватило, – понимаю, что подставляю парня, но выбора нет. Иначе мой прыжок засекут.
Сработало! Началась небольшая перепалка, в течение которой я выпрыгнула из окна, зажимая спикерфон рукой, чтобы треска и вздоха не услышали. Не давая себе возможности отдышаться, юркнула в кусты. Теперь приходилось ориентироваться лишь на зрение – планшет остался наверху.
– И все же Кейтелин, тебе придется выйти, но можешь попробовать добежать до костра и перепрыгнуть.
– И вы отстанете?
– Ага, как только перепрыгнешь. Выходи, рыжая.
Я уже добралась до конца кустов. На расстоянии двести метров горел костер. Я чертыхнулась про себя. Несколько старшекурсников гуляли рядом. Сейчас меня мог спасти лишь фактор неожиданности и быстрый бег. Собравшись духом, тихо сказала:
– Извини, дорогой Дюк Нюкин, не хочу я с тобой целоваться.
Сдернув шнур с себя, уже не заботясь, что нашу аферу вскроют, выскочила из кустов и со всей мочи припустила к костру. Из-за общежития раздался вопль:
– Держи рыжую!!!
Находившиеся возле костра замерли, а затем бросились наперерез. Понимая, что маневр не удался, взяла резко вправо, стараясь попасть между двумя потоками погони и уходя в сторону леса. Противников это не остановило. Они тоже бросились за мной. А голоса разделились. Одни кричали, подбадривая и пытаясь подсказывать, вторые вопили, что поймают и тогда пощады не будет. Последнее я прекрасно осознавала, но стремилась продать свои поцелуи подороже. Обегая костер, который плотным кругом окружили парни, я отвлеклась на преследователей и на всем ходу влетела в человека. Мужские руки схватили в стальной капкан, который не удавалось разорвать. Я барахталась, вырывалась, но меня лишь сильнее сжимали. Краем глаза заметила, что преследователи остановились в нерешительности. Подняла взгляд и утонула в зеленых омутах. Модератор со снисходительной улыбкой наблюдал на мои яростные потуги освободиться. Он уже успел переодеться в извечный костюм тройку темно-серого цвета и повязать шейный платок, скрывая следы бурной ночи.
– Поймал, я же говорил, от меня не убежишь, – шепнул он и обратился уже к приближающимся студентам, – так что там надо делать с абитуриентками?
– Господин Модератор, но вы ведь не студент, вроде бы есть договоренность, что преподаватели не вмешиваются.
– Думаете, не справлюсь? А, Дюк Нюкин? В пакте нет ни слова, что преподавателям нельзя участвовать. А все, что не запрещено, то разрешено. Мне рыжая бестия тоже крови попортила много.
Я возмущенно трепыхнулась, но меня еще сильнее прижали к себе.
– Тише, Кейтелин, научитесь, наконец, проигрывать. Дайте нам договориться. Потерпите немного.
Жутко хотелось потереться щекой о ткань костюма, вдыхая терпкий запах его парфюма, обхватить за шею, спрятаться еще сильнее в объятьях, а приходилось стоять и изображать обиженную.
– А может, отдадите нам? Вроде как пункт у нас есть аморальный, да и женаты вы.
– Эх, Дюк Нюкин, отстали от жизни. Пункт изменили, так что по обоюдному согласию поцелуй можно. Но только с совершеннолетними. А насчет женат, – он оценивающе окинул меня взглядом. – Обещаю вести себя пристойно. Извините, господа, добычей делиться не намерен. Кейтелин, не трепыхайтесь, сейчас целоваться будем.
– Тогда мы подождем, – хмыкнул Дюк Нюкин.
Его слова остановили Модератора:
– Хмм, в чем подвох? Я что-то упустил?
– Ну как же, господин Модератор, не поверю во внезапную амнезию, – хищно усмехнулся парень, – после поцелуя вам придется отпустить Кейтелин. Желающих много. Таковы правила. Так что не тяните время.
– А также правила предписывают остальным претендентам держаться на дистанции в три шага, я прав? – ответно оскалился муж, подавляя злобный рык.
Все кивнули. Я осторожно повернула голову. Дистанцию соблюдали, но даже если меня отпустят, до костра не добраться, до него не менее десяти шагов. А парни стояли почти стеной.
– Кейтелин, не вертите головой, отвлекаете от размышлений, – одернули меня.
– Да чего думать то, целуйтесь уже, – раздалось из толпы.
В этот момент одна рука мужа скользнула на талию, еще сильнее прижимая к себе, а вторая поднялась вверх, погладила плечо и двинулась дальше по руке, под конец сжав ладонь. Мы замерли в классической позе европейских бальных танцах.
– Леди танцует? – галантно спросил Модератор и, не дожидаясь ответа, сделал первый шаг, – эх, молодежь, какое удовольствие в сворованном поцелуе на бегу? Где эмоции? Где чувственность, что заставляет меняться мир?
Шаг, поворот. Толпа тоже делает шаг, сохраняя дистанцию. Парни мрачнеют, но отступают.
– Другое дело – танец, – продолжает лекцию Модератор, одновременно делая широкие выпады как в танго, – когда лишь прикосновение рук может вызвать у партнера взрыв ощущений, когда чуть ближе объятия, а кровь уже бурлит. А музыка добавляет огня, задавая ритм движению, дыханию, сердцебиению.
Еще два резких выпада, и я вишу на его руках у земли, а зеленые глаза так близко, что затмевают все вокруг, гипнотизируя и обещая наслаждение. Над лужайкой пролетает всеобщий вздох. Народ замирает в предвкушении. А меня уже не волнует столпотворение, я тянусь к нему, изнывая в желании.
– Не спеши, – выдыхает он, сам еле сдерживаясь, и возвращает нас в вертикальное положение.
Стон разочарования зрителей отрезвляет, но лишь на мгновение. А Модератор продолжает вести меня в сторону костра, невозмутимо говоря:
– И самое странное, истинный танец зажигает страсть не только в паре, но и зрители поддаются его очарованию, магии любви и страсти.
Еще два пируэта и между нами и пылающим огнем остается ровно три шага.
– Все понятно, Дюк Нюкин? – насмешливо спрашивает Модератор, неотрывно глядя мне в глаза.
– Лекция усвоена, – мрачно подтверждает он, весь готовый к рывку.
– Не, вижу не усвоил. Вы делаете ставку на количество, а я – на качество.
– Так мы пока ни того, ни другого не видели, – поддел тролль, – неужто забыли, как это делается? Хотите покажу?
– Только не на мне показывать, – ввернула я, – может, я пойду, а вы тут сами между собой разберетесь? – и сделала попытку высвободиться. Ну правда, сейчас осталось лишь перепрыгнуть, а меня не отпускали.
– Стоять! – крикнули оба. Послушно замерла, инстинктивно прижавшись к мужу. Так безопасней, он, конечно, непредсказуемый, но все же свой. Да и вырваться из капкана рук не удалось. Меня тут же успокаивающе погладили по талии, оценив порыв.
– Дюк Нюкин, Дюк Нюкин, вброс не засчитан. Кейтелин, не дергайтесь, целоваться все равно будем. Традиции нарушать негоже.
Словно в подтверждении слов, он зафиксировал мои руки за спиной одной рукой, а второй приподнял лицо за подбородок. Его губы прикоснулись к уголку рта, вызывая фейерверк эмоций у меня и вопль экстаза у толпы. Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны хотелось сбежать, на худой конец спрятать лицо на груди от осознания количества свидетелей. А с другой стороны, душа требовала продолжение поцелуя. И плевать, что оргазм от нашего поцелуя имеют посторонние люди. Модератор слегка усмехнулся, и вновь слегка тронул губами другой уголок рта, вызывая во мне стон.
– Черт, а что же будет, если он ее по-настоящему поцелует? – не выдержали у кого-то нервы.
– Да не тяните вы!!!! – поддержали возмущение с другой стороны.
– Я ж сейчас помру! – пригрозил третий голос.
У меня в голове мелькнула мысль, что я не против, и тут же разбилась от нарастающего желания, а муж перешел к решительным действиям. Резко опрокинул на руку, развернув лицом к огню, и властно впился в губы, обдавая жаром и лишая сил. Толпа торжествующе взревела. А поцелуй оборвался внезапно, истерзанные губы обдало огнем прерывистого шепота:
– Прыгай, Рыжик!
Меня подтолкнули, и я взмыла в воздух, перелетая костер. Запоздало рванул наперерез Дюк Нюкин, не готовый признавать поражения, но не успел. Едва успев сгруппироваться, я приземлилась на другой стороне. Зашкаливающий адреналин в крови и испытанные эмоции выбили почву из-под ног, и, не удержавшись, я брякнулась на колени. В диком победном жесте ударила кулаками о землю. Обернувшись, увидела, что муж стоит на том же месте, спрятав руки за спину. На его лице играла загадочная улыбка. Недовольные улетевшей добычей парни, переговаривались, однако попыток приблизиться не делали. Толпа эмоционировала, жестикулировала, восторгалась. Сделала попытку встать, но ноги меня не держали, и я растянулась возле огня, пытаясь унять сбившееся дыхание. Начнись землетрясение и извержение вулкана, мне было бы наплевать. На губах горели поцелуи, заставляя улыбаться и таять.
– Господин Модератор, если вы сейчас уйдете, то прыжок не будет засчитан, а, значит, Кейтелин придется заново прыгать, – слова Дюк Нюкина подействовали как ушат ледяной воды.
Я испуганно вскочила, запоздало заметив, что меня окружили.
– Умеете вы, парни, уговаривать, – насмешливый голос Модератора за спиной заставил выдохнуть, – впрочем, я не против такого окончания вечера, – тут я закашлялась, а у ребят отвисли челюсти. Медленно повернулась и отпрянула. Он стоял почти вплотную, все также держа руки за спиной.
– Спокойно, Кейтелин, я же обещал, что все будет пристойно, – он усмехнулся и отвесил изящный поклон и протянул руку – Леди, позвольте представиться, ваш наставник на сегодня. Моя задача – ввести вас в мир виртуального хулиганства. Однако надеюсь, с вашей помощью научить молодежь искусству легкого флирта и галантного обращения.
– Вы так любезны, господин Модератор, а еще безрассудно смелы, – вложила свою ладонь в его, а он поднес руку к губам, имитируя поцелуй.
– И что заставляет вас так считать?
– Ваша самонадеянность, впрочем, что еще ожидать от тролля. Я могу хотя бы переодеться?
Модератор оглянулся и махнул рукой. Словно дожидаясь его знака, из толпы вынырнули двойняшки и приблизились.
– Проводите до общежития и обратно. Мне надо закончить с работой, и я вернусь, дорогая Кейтелин, – вновь издевательский поклон и меня практически под конвоем уводят у всех на глазах.
В комнате я упала на кровать, а Морфеус со Стерлядью выжидающе уставились на меня.
– Что? – не выдержала я.
– Вы себя со стороны видели? Это ж только ночью с цензурой показывать!!!
– Все претензии к Модератору! Он мог просто запретить.
– Не мог, – Стерлядь села рядом, – иначе бы его обвинили в предвзятости, а тебя назвали фавориткой. Нервы бы помотали перед экзаменом. Но поцелуй, ууууух.
– Роман Эдуардович все законспектировал? – подколола я ее.
– Он стоял и комментировал, – вместо покрасневшей сестры ответил брат, – в общем, я в коридоре, на стреме, а вы поторопитесь. Ребята постараются взять реванш.
Парень шмыгнул за дверь.
– Давай, колись, чего надо теперь надевать? – обратилась я к блондинке
– Юбку, но не мини. Надень то платье, бирюзовое, помнишь?
– Холодновато на улице.
– Вот именно, все будут в брюках, а ты станешь королевой.
– Всю жизнь мечтала. Ладно, предлагаю нечто среднее.
Компромиссом стала длинная коричневая шерстяная юбка-солнце в крупную клетку, теплые ботильоны на скрытой невысокой платформе, свитер с высоким горлом цвета небеленого льна. Поверх него я закуталась в широкий бежевый палантин. Стерлядь после долго раздумья назвала мое одеяние "Контрольный выстрел".
– Почему?
– Понимаешь, вроде и цвета неброские, и одежда закрытая, но парни могут начинать заранее складываться в штабеля.
Я пожала плечами и залезла в шкаф на верхнюю полку. Достала подаренные Модератором сережки.
– Ого, папа постарался?
– Он. В комплект к кольцу. Идем.
В коридоре обнаружилась вся компания в удвоенном, или даже утроенном количестве. Причем наставники моих друзей в большинстве поступили благородно, не разбивая сложившиеся парочки, а просто захватив свои половинки. А вот Кемистри нас удивил. Алхимик, рядом с которым мы всегда наблюдали лишь мензурки, пробирки и горелки, гордо обнимал хрупкую маленькую девушку с каштановыми волосами и зелеными глазами, смущенно взиравшую на нас.
