Текст книги "ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 89 страниц)

  – Вы одна? Так опрометчиво?

  – Вот запрашиваемый план действий, как и обещано в трёх экземплярах, а также возвращаю инструменты наказания.

  Он пристально изучил предметы, положенные на стол, затем подошёл к двери, закрыл её, заблокировав выход.

  – Рыжик, что случилось? Тебе не понравился подарок?

  – Я не люблю дорогие вещи.

  Он подошёл ближе, притянул к себе, тревожно вглядываясь в лицо.

  – Это не ответ. Что случилось, Кейтелин?

  – Можно я уйду?

  – Нет, – его ответ прозвучал резче, чем следовало. Попыталась высвободить, однако он не дал.

  – Сегодня приходил Хиппи, спрашивал твоё настоящее имя. Что случилось? – Модератор сверлил меня взглядом.

   Поняв, что он не отстанет,  ответила:

  – Господин Хиппи рассказывал про какую-то девочку, которую вы искали, но не нашли. Сказал, что я напоминаю её. Попытался узнать имя, я не ответила. Все. Теперь  могу уйти?

  – Значит, про девочку рассказал, – Модератор тщательно игнорировал мои попытки уйти, – знаешь, поразительная девочка, в неполные пятнадцать лет победитель городских и  лауреат российских олимпиад. Она только только окончила девятый класс, а её уже ждали в Бауманке на информационную безопасность. А девочка поступила в десятый класс, и вдруг исчезла. Однажды не пришла в школу и все. Единственное, что мы смогли найти, что у неё несчастье случилось с родителями. А поскольку родственников не было, то её в детдом отправили. Но куда и в какой, нам не сказали. Мы всем факультетом прочесывали интернаты в крупных городах, когда поняли, что в Москве её нет. Но не нашли.

  Я молчала и прятала глаза, попытавшись возмутиться:

  – А я то тут причём?

  – Может ты мне сама ответишь?

  Упрямо молчала.

  – Хорошо, – вдруг легко и беззаботно сказал он, – захочешь – расскажешь. Позволь задать ещё вопрос.

  Удивлённо подняла взгляд, он улыбался:

  – Ты останешься со мной на  ночь?

  Я хлопала ртом как рыба на воздухе, не успевая за его сменой настроения:

  – Но там...

  – Ага, знаю, твоя свита, но для них пройдёт совсем мало времени, они даже не успеют по лестнице подняться. Соглашайся.

  – Но я...

  – Рыжик, я торт Полёт купил, настоящий настоящий, как в советское время. Безе, орешки, вкусный крем. Ты же любишь такой, я знаю.

  Против воли улыбнулась, не заметив, как скатилась слеза, так старательно прятавшаяся в уголке глаза. Зато её заметил Модератор:

  – Соглашайся, не пожалеешь. Больше никаких неприятных вопросов. Ну же, Рыжик!

  – Ты зараза зеленоглазая, – сдалась я.

  – Вообще-то это линзы, но ради тебя готов на все, – он набирал что-то на смартфона. Я по привычке вцепилась в него и зажмурилась. И по привычке мы приземлились на мягкую кровать. Для разнообразия я оказалась снизу. Модератор не спешил меня выпускать. Он с хитрой улыбкой скользил взглядом по лицу, шее, задерживался на губах.

  – Алина, что предпочитаешь – торт и поцелуи?

  Взбрыкнула, но меня сильнее вжали в постель:

  – Ты меня звал на тортик, про поцелуи речи не было!

  – Теперь есть, так что предпочтешь?

  – Тортик!

  – То есть это высококалорийное блюдо гораздо привлекательнее меня? – он явно забавлялся.

  – Оно по крайней мере не заставляет писать меня от руки.

  – Вот оно, женское коварство! Я ищу благовидные предлоги, чтобы побыть с тобой наедине, подарки делаю, а ты обижаешься. Где логика?

  Он, наконец, отпустил меня и теперь просто стоял, протянув руку, чтобы помочь встать.

  Я же, почувствовав свободу, быстро носком о пятку стянула кроссовки, свернулась клубочком и даже нагло натянула часть покрывала на себя:

  – Чай сделаешь, зови. И вообще ждать от женщины логику – гиблое дело.

  – Рыжик, не наглей, – его рука юркнула под одеяло и, схватив за ногу, попытался вытащить меня, я отбрыкивалась, отчаянно вцепившись в кровать.  Когда же пятка пролетела в опасной близости от носа Модератора, он  выпустил мою вторую ногу.

  Отвоевав место на постели, блаженно прикрыла глаза. Нервотрепка и призраки прошлого измотали, и наперекор планам, я стала проваливаться в сон.  Сквозь дрему лишь почувствовала лёгкий поцелуй в лоб и шёпот:

  – Спи, янтарь в молоке.

  День десятый (5:4 счёт отображается на начало дня).

  Вчера день закончился до зевоты скучно. Модератор трижды приходил будить меня. Однако ни когда был готов чай, ни через час, ни через два поднять  меня не удалось. Я лишь нахально зарывалась глубже в покрывало.

  Наконец через четыре часа сна меня банально поставили в вертикальное положение, вернули в институт и, удостоверившись, что я осознаю, где нахожусь, мягко, но настойчиво выпроводили из кабинета, соблюдая строжайшую конспирацию. Я спустилась по лестнице, не обнаружила свою свиту и включила автопилот до общаги. Зато выспалась настолько, что к приходу Пикси не только собралась, но честно заглянула в расписание, чтобы узнать название первой лекции. Лучше бы не узнавала, поскольку предстояло изучение олбанского. Все эту суету я развела, чтобы забить мысль, что вчера спутала одному зеленоглазому проректору планы на ночь, и теперь даже боялась представить, чем для меня обернётся обломательная диверсия. Да и призраки прошлого активизировались. Почувствовав свободу, они рвались наружу из темницы, где благополучно их держали десять лет. Но вскользь оброненная фраза, что меня искали, рождала противоречивые чувства. Становилось теплее, когда понимаешь, что была кому-то нужна, что на самом деле осталась не одна, мир не отвернулся. И было обидно, что не нашли, хотя не могла не отрицать, что так и задумывалось. И сейчас осталось просто решить – признаваться или нет. Простой выбор, но дать ответ так сложно.

  Пикси с виноватым видом скользнула в комнату. Увидев, что я уже не сплю, в нерешительности замерла.

  – Не спишь?

  – Нет, тебя жду. Должно же быть разнообразие в жизни.

  – Ты прости, что мы вчера не дождались. Нас Админ работой загрузил, пришлось за ним идти.

  Я покачала головой, где-то на задворках совести свербило, что ребята переживают, думая, что злой Модератор меня мучает, а на самом-то деле... Но рассказывать нельзя.

  – Пикси, не переживай. Мы с Модератором слегка обменялись любезностями и разошлись. Я же говорила, ничего страшного не будет.

  –  А что ты ему написала на бумажках?

  – Стихи Льюиса Кэрролла. Оригинал и два перевода. Вполне характеризуют нашу подрывную деятельность.

  – Это какие?

  Я вздохнула и кивнула на дверь. В коридоре обнаружилась вся компания. Вот и пришлось по дороге в столовую декламировать стихи. Не наизусть, а по планшету. Поэтическая прогулка вызвала общественный резонанс. "Воркалось", " аяякают", "юрзкие" слышались в коридоре со всех сторон. В столовой же наоборот воцарилась тишина. Гаджетное поколение уперлось носом в смартфоны и планшеты, читая сказку "Алиса в стране чудес". Мои спутники не стали исключением, так что я тихо наслаждалась завтраком. Настроение было миролюбивое. И даже ехидная смс от Модератора его не испортила

  "Ты изменила нам с тортиком и предпочла постель. Мы в трауре. В общем тортика больше нет"

  Хмыкнув, отправила ответ:

   "Не забудьте принять мезим и смекту. Судя по всему, мы от вас сегодня отдыхаем"

  Реакция не заставила себя ждать:

  "Рыжик, надеюсь, ты выспалась. Сегодня шансов не будет."

  Преподаватель олбанского оказалась миловидной старушкой с разноцветной причёской, кратко характеризующейся фразой "взрыв на макаронной фабрике". Стиль бохо-шик лишь подчеркивал её кругленькую фигурку, производя когнитивный диссонанс в моём разуме. Проще говоря, её вид убивал наповал. Но когда Тётушка Чарли заговорила на чистейшей падонковском языке, она произвела контрольный выстрел в моё мировоззрение. Пять раз. Разрывными пулями. Заметив ступор, дама перешла на более привычный язык.

  – Это вы Кейтелин, милочка? Наслышана о ваших приключениях. Судя по отразившемуся на вашем лице недоумению, с моим предметом не знакомы. Мило, что есть ещё воспитанные юные леди, однако придётся выучить олбанский, потому что без него в Интернете делать нечего. Говорить на нём не должны, но понимать обязаны. Иначе вся ваша работа теряет смысл.

  Я лишь кивнула головой, не находя слов. Тётушка Чарли заулыбалась:

  – Давайте поступим следующим образом. Я вышлю все лекции, а в грядущую субботу мы с утречка в индивидуальном порядке позанимаемся. Согласны?

  Я опять кивнула, ощущая себя китайским болванчиком. Тётушка смилостивилась над ошарашенной студенткой и жестом отпустила. Я пристроилась к ребятам, которые похихикивали над моим растерянным видом. В такой прострации мимо меня прошла лекция. Я вообще не понимала, о чем идёт речь,  путаясь среди "Опрично" "РМА", "ТруЪ" "Хухль" и прочих. Среди них встречались и более менее понятные, но приличные девочки таких слов не говорят, уверяла я себя, забыв, как вчера послала Стерлядь. Сюрреализм происходящего лишь добавлял смятение в душу. Так что по  окончании лекции, я продолжала сидеть соляным столбом. Тетушка гнусно хихикнула, очевидно, такая реакция студенток для неё не редкость. Растолкала меня Пикси:

  – Кейтелин!

  – А?

  – Пошли, говорю, сейчас физкультура!

  Я заторможенно кивнула и пошла в сторону общаги, находясь в состоянии испацтула. Сзади раздались голоса

  – Пикси, что с Кейтелин?

  – У неё сегодня была первая лекция олбанского, госпожа Рондо.

  – ААА, ясно, ну так когда в себя вернётся, скажи, что после занятий её ждет господин Ректор.

  – Из-за вчерашнего?

  – Просто передай мои слова. Поторопитесь, иначе на физкультуру опоздаете.

  Я резво оглянулась, но декана уже простыл след.

  Сегодня у меня день дебютов, потому что прошлую среду провалялась с больными ногами, по этой же причине не занималась и в пятницу. Однако забег от Модератора Лара Крофт видела.

  Вот и сейчас худенькая девушка, ненамного старше меня с голубыми глазами и тёмными волосами пристально изучала мою персону. А я смотрела на неё и мучалась от противного дежа вю. Внешность преподавателя была и знакома и не знакома одновременно, она кого-то напоминала.  Но кого?

  Наконец ей надоело изучать меня и она просто переключилась на остальных, правда не надолго:

  – Так, студенты, для разминки два круга. Кейтелин, постарайтесь никого не ронять.

  Я споткнулась. Вот что значит слава впереди бежит. Пикси лишь тихо подтолкнула меня, и мы побежали. Если мне разминочные круги давались относительно легко, то кругленькая эмо пыхтела как паровоз. Впрочем, как не было её жалко, я не удержалась и спросила:

  – Мне наш тренер кого-то напоминает, причём вот именно с институтом связано.

  – Братьев напоминает,  Лара Крофт – младшая сестра Модератора и Админа.

  Я вновь споткнулась, услышав новость. Если сестренка обладает хоть толикой своеобразного юмора братьев, то пора сматывать удочки. А Лара обладала юмором, потому что заметив мою неустойчивость, едко прокомментировала:

  – И себя тоже. На жалость можете не давить, я уже заметила, как вы бегаете с больными ногами.

  – Тогда был форс-мажор! – возмутились я.

  – Мне пригласить форс-мажор на тренировку?

  Решив, что пока не готова встречаться с продинамленным Модератором, промолчала и прибавила темпа.

  А на горизонте показалась команда синеволосых. Мальчики-аватарчики шли к нам. Лара Крофт двинулась навстречу:

  – Четвёртый курс, вы забыли распоряжение проректора?

  – А мы пришли вызвать Кейтелин на честный бой.

  Я встала как вкопанная, хлопая глазами, однокурсники тоже сгрудились вокруг меня. Лара хмыкнула:

  – Компанией против девушки? И вообще то у нас занятие.

  – Нет, один на один, – вперёд шагнул синебровый, – и все в рамках физической подготовки. Я против Кейтелин, кто дальше уйдёт по полосе препятствий.

  Согруппники начали возмущаться, очевидно, предложили что-то не совсем приличное, только я не поняла, что именно. Синдерелла подергала за рукав и показала на дальний конец спортивной площадки. Там действительно наблюдалось что-то вроде полигона. Лара Крофт нахмурилась

  – Даже с учётом подготовки абитуриентки,  не совсем честное предложение. Она ни разу по ней не проходила, даже не знакома.

  – Новичкам везёт!

  – То-то ты, Морфеус, валялся под кольцами в первый раз.

  – Ну у неё же есть выбор, – все повернулись в мою сторону.

  Я переступила с ноги на ногу, ежась под пристальным вниманием окружающих.

  – А что там не так с полосой? – решила уточнить.

  – Просто набор спортивных снарядов разной степени тяжести. Условие одно – не наступать на землю, – пояснила Лара Крофт. В её глазах блеснул азартный огонёк. Все ясно, сразу видно – семейка.

  – Давайте хоть посмотрю на неё, прежде чем соглашаться.

  Мы направились в сторону полигона. Полоса препятствий была построена кольцевым образом и занимала по размерам половину стадиона. Между собой снаряды, лестницы, система канатов, стенки были соединены тонкими брусьями, шириной сантиметров десять, по которым и предстояло передвигаться. В дальнем левом углу по диагонали от входа, было видно нечто, напоминающее ров или яму, наполненную водой. На одной её стороне был брус и на противоположной. Мостика или обхода не было, и ширина была такова, что с места не перепрыгнешь.

  – А это что? – указала на него.

  – Один из снарядов – бассейн, летом его просто надо переплыть. Сейчас вполне достаточно оказаться на брусе возле него и удержать равновесие.

  – Дистанцию идем на скорость? – покосилась на синебрового, слишком он был в себе самоуверен.

  – Нет, просто активно, – великодушно согласился он.

  – Окей, начинай! – отошла в сторону и сделала приглашающий жест.

  – Дамы вперёд!

  – Будешь прятаться за мою спину? – подколола, и парень купился. Он подошёл ко входу, запрыгнул на брус и побежал вперёд. Синеголовые его поддерживали криками, мои одногруппники устраивали психологическую атаку, освистывая и посылая проклятия. Я же внимательно следила. Вот он прошёл первую наклонную плоскость, оказывается она неустойчива, качается влево вправо, не сильно, но все же. Далее стандартная лестница на руках, которую Морфеус преодолевает играючи. По тонкому брусу бежит к столбикам и, перепрыгивая с одного на другой, передвигается до следующего бруса. Я запоминаю внимательно, куда он наступает. Далее отвесная с канатом, окном, спуск по наклонному канату. Подвешенные кольца, больше напоминающие покрышки. И высокая стена вверх, которая с противоположной стороны выполнена ступенями вниз. А дальше надо спрыгнуть на брус у бассейна. Все это Морфеус проделывает играючи. Прыжок и он не удерживается на последнем брусе, и, чтобы не упасть в воду, отклоняется назад и неэстетично приземляется на пятую точку.  По сути прошёл дистанцию без сучка и задоринки.

  Из-за туч выглянуло солнце. Я посмотрела на светило, на предстоящее испытание. Морфеус уже вернулся:

  – Прошу, – отвесил он поклон, жалкую карикатуру на ироничный жест собственного декана.

  Я застегнула толстовку на молнию до упора, заткнула шнурки за край ботинка. Сделала шаг и вспрыгнула на первый брус. Теперь пути назад нет.

  Наклонная доска качалась вполне ощутимей, чем казалось со стороны. Я замерла в самом начале, боясь упасть. Пришлось опуститься на четвереньках, что вызвало смешок у зрителей. Конечно, я ж к ним спиной сижу. Однако так было устойчивей, и я быстрее нашла ось, относительно которой качалась доска. Уже по оси быстро перебежала вверх до перекладин. Далее не столь красиво и энергично, как соперник, но без особых усилий, перебралась на руках на ту сторону. Вновь короткая перебежка по брусу и столбики. Вспомнив сложную траекторию движения Морфеуса, решила проверить подозрение. Осторожно, не перенося вес, дотронулась ногой до первого столбика, если идти по прямой. Он зашатался. Я замерла. Гордость и азарт подхлестывали побыстрее пройти дистанцию, не сбавлять скорость. Разум советовал не торопиться. Вняв последнему, пошла по пути синебрового, не забывая проверять каждый следующий столбик. Пару раз будущая опора накренялась, пару раз уходила вниз, один пенек просто свалился. Однако я прошла этот этап, чем вызвала одобрительные гул однокурсников и разочарованный из команды соперников. Вновь перебежка по брусу и передо мной отвесная стенка с канатом. Надо добраться до окна, откуда придётся спуститься по наклонной верёвке. Попыталась подниматься, упираясь ногами в стенку, но ноги соскользнули, и едва не рухнула вниз. Спасло лишь то, что крепко вцепилась руками в канат и теперь висела буквально в сантиметре от земли.

  Собравшись с мыслями, подтянулась и вновь встала на брус. Оглянулась на ребят. Синеголовые улыбались в предвкушении падения. Пикси и Синдерелла замерли, Че, Кемистри и Инферно подбадривали криками. Лара Крофт просто наблюдала.

  Вновь обернулась к преграде. Задумчиво подергала канат и посмотрела вверх. Затем слегка подпрыгнула и, уцепившись ногами и руками, полезла вверх. Может со стороны не так впечатляюще и красиво, как парень, зато так точно доберусь. Вот так и вскарабкалась до окна, после чего осторожно перебралась в проём и осмотрела спуск вниз. А вот это нечестно. Парень спускался на тарзанке, которая так и осталась внизу. Вновь обернулась на зрителей. Лара Крофт, тоже заметила подставу. Она выговаривал синебровому, тот оправдывался. Я не стала ждать. Технически после столь грубой провокации парень уже проиграл. Обхватив ногами трос, осторожно стала спускаться на руках. Шум со стороны зрителей затих. Я спокойно спустилась. На руке образовалось пара мозолей, которые грозили к вечеру разболеться. Вновь транзит по брусу и передо мной подвешенные кольца. Приходиться призвать на помощь всю ловкость и перебираться по ним, шагая словно макака по лианам. На удивление этап дался достаточно легко. И вновь отвесная стена с выбоинами. Имитация скалодрома. Для меня это финиш. Тем более ноги заныли, растянутое ахилессово сухожилие дало о себе знать. Прошла вдоль стены, чтобы спрыгнуть на землю, как вдруг увидела шикарный рояль в кустах. Просто огроменный такой, сияюще белоснежный. А как иначе можно было назвать то, что на торце стены выщерблины были сквозные?  Жаль, только кроссовки в них не влезут. Но если идти именно по торцу, как по канатной лестнице, то я спокойно заберусь. Если бы была в тапочках или.... Я осторожно устроилась на брусе. Развязала шнурки и сняла кроссовки, подумав, стянула и носки. Солнце пригревало достаточно, чтобы дерево было теплым, значит, не замерзну.

  Кроссовки остались ждать на брусе, а я стала карабкаться ввысь. Сложно и тяжело, но высота почему то пугала больше, поэтому упорно лезла вверх. Под конец пришлось попыхтеть, чтобы выбраться на крышу. И вот я на вершине. Осталось лишь сбежать по ступеням и перепрыгнуть на брус у бассейна и, самое главное, удержаться на нём. Тогда я выиграла. Бросила победный взгляд на зрителей. Однокурсники прыгают, скандируя "Кейтелин! Кейтелин!" Тролли стоят и переговариваются. Удивило, что Морфеус стоит поодаль дружков и просто наблюдает, не отрывая взгляд. И напрягло то, что Лара говорит с кем-то по телефону. Только бы не Модератору звонила!

  Развернулась и сбежала по ступенькам вниз. Остался последний прыжок.

  И вот тут я заметила, почему Морфеус упал. Брус, хоть и шире остальных, но слегка наклонен в сторону бассейна. Собравшись с мыслями, прыгнула. Приземлилась точно на брус, однако сила инерции сыграла со мной злую шутку, заваливая тело вперёд в бассейн. Попыталась выравнять равновесие, но не получалось. Значит, придётся делать хорошую мину при плохой игре. Согнув ноги, оттолкнулась от перекладины и рыбкой вошла в бассейн. Вода отрезвляла, одежда облепила тело, мешая плыть, адреналин опьянял. В схватке разума и азарта победил последний. С удовольствием вынырнула с выпендрежным прыжком, вобрала в лёгкие побольше воздуха и вновь ушла под воду. Где проплыла до противоположной стены, вынырнула и уперлась взглядом в мужские туфли, стоящие прямо на кромке бассейна. Адреналин ретировался. Подняла взгляд, чтобы увидеть темноту капюшона. В этот же миг сильная мужская рука за шкирку буквально выдернула меня на поверхность, словно морковку с грядки.

  – За мной, быстро! – и Ректор стремительно пошёл в сторону института.

  Если честно, хотелось нырнуть обратно в бассейн, но ослушаться не посмела. Так и пошла, босая, мокрая, лишь утерев рукавом лицо. Осенний воздух стал пробирать до костей, вдруг на плечи легла первая толстовка. Это был Инферно. Затем и Че Гевара набросил сверху свою. Мне сочувственно смотрели вслед, а я пыталась не отставать от быстрого Ректора. Уже прозвучал сигнал о перерыве, народ высыпал из аудиторий и с любопытством смотрел на мокрую и босую меня, семенящую за разгневанным Ректором. Так дошли до приемной. Татьяна Васильевна вскочила при виде начальника.

  – Вызовите мне Рондо, немедленно, – бросил он, направляясь в кабинет. Я шла следом. Он подождал, пока войду, затем с силой захлопнул дверь. Я сжалась. Ректор же ушёл в комнату отдыха, чтобы вернуться с полотенцем, который он швырнул мне.

  – Приведи себя в порядок.

  Раздался сигнал коммуникатора:

  – Господин Ректор, декан факультета флудистики подошла.

  Мужчина вышел из кабинета, закрыв дверь. Быстро вытерла лицо, промокнула волосы. Прислушалась. В приёмной шла война декана и ректора, но слов было не разобрать. Мокрая одежда неприятно липла к телу и я решилась на лёгкое самоуправство. Спрятавшись за шкафом, потому что не рискнула уйти из кабинета, сбросила мокрый спортивный костюм и натянула толстовку Че Гевары. Парень был выше меня, и его худи смотрелось оригинальным мини платьем. Немного экстравагантно, но намного теплее и комфортней. Мокрые вещи сложила в стопочку и завернула в полотенце.  За этим занятием меня и застали разгневанный Ректор и бледная Рондо.

  – Можешь полюбоваться на свою студентку! – Ректор говорил тихо, чуть ли не шёпотом, но сейчас казалось, что он орёт.

  – Кейтелин, что это было? – спросила Рондо.

  Я молчала. Причина банальна, сейчас я боялась Ректора. До дрожи в коленях, до спазмов в животе. Он понял моё состояние. Обернувшись в открытую дверь, попросил секретаря:

  – Вызовите Айболита и приготовьте горячий чай для безмозглой студентки. И пошлите кого-нибудь в общежитие, чтобы принесли одежду и обувь.

  – Я сама схожу, – сказала Рондо и вышла.

  Татьяна Васильевна тихонечко принесла чашку чая и поставила на стол. В кабинете поплыл сладкий запах мёда и липы. Я стояла, не поднимая глаз.

  – Айболит пришёл, пригласить?

  – Пусть подождет, – резко ответил Ректор.

  Дверь тихо закрылась.

  – Кейтелин, я закрыл глаза на глупые выходки в лесу, не вмешался в твоё противостояние с проректором, стараюсь не замечать твои проказы, поскольку сам дал добро. Но тупо рисковать своим здоровьем ради глупого спора? Это поступок человека, абсолютно лишённого инстинкта самосохранения. Тебе мало травмированных ног, разодранной спины, лихорадки, подмешанного в спиртное успокоительное? Зачем ты испытываешь судьбу? Мы несем ответственность за студентов круглосуточно. Ты рекрутер, знаешь что такое производственная травма и несчастный случай. Так вот, в нашем институте нет ограничения по времени, поскольку студенты проживают на территории в другой реальности и даже вне учёбы за травму или гибель студента отвечать будут педагоги. Если себя не жалко, то нам тем более не хочется сидеть в тюрьме.

  – Никто вам претензий не предъявит. Родственников нет.

  – У нас совесть есть, Кейтелин, в отличии от тебя.

  – Я  уже падала. Просто выбрала воду, чем землю, – попыталась оправдаться.

  – Иногда надо уметь проигрывать. Зачем вообще туда поперлась?

  Молчание было ему ответом. Сегодня я действительно перегнула палку.

  Ректор вздохнул.

  – Залезла на диван с ногами и пей чай.

  Послушно, все так же не поднимая глаз, выполнила приказ. Ректор стоял у окна и барабанил по подоконнике  пальцами равный ритм.

  – Ты осознаешь, что изначально тебя брали на слабо? На удивление, ты справилась с дистанцией, хотя редко кому удавалось пройти её с первого раза. Тебя поймали на твоей слабости – любви к пари. В будущей работе, даже если будешь только преподавать, любая слабость будет использоваться против тебя. Это сделает тебя уязвимой и однажды погубит. Лекции в институте это хорошо, полезно, но основная подготовка вне аудиторий. Даже противостояние между факультетами – это учёба. Мы учим реалиям жизни, чтобы вы могли ей управлять.

  Он повернулся, увидел, что чай так и стоит на столе, сам подошёл и передал чашку.

  – Пей, я сказал.

  Послушно сделала глоток. Ректор сел рядом и откинулся на спинку дивана, запрокинув голову. Ткань капюшона легла на  лицо, все так же пряча.

  – Господи, я и не подозревал, что с тобой будет столько проблем. Откуда ты только взялась на мою голову?

  – Вы сами меня пригласили, – осторожно напомнила я.

  – Я же не знал что под маской разумной и красивой женщины скрывается мина замедленного действия с большим радиусом поражения многократного использования, – хмыкнул он.

  Он выпрямился.

  – Посидишь перерыв здесь. Целее будешь. Я сейчас Айболита приглашу.

  Ректор вышел в приёмную и вернулся с доктором.

  Айболит быстро осмотрел меня. По его словам, выброс адреналина, а также вмешательство Ректора, который насильно вытащил из бассейна,  не дал организму переохладиться, так что последствий не будет. Он ушёл, бормоча о весёлых денечках и абонементах на лечение.

  Меня оставили в кабинете, а Ректор вышел, потому что пришли мои однокурсники, с которыми он разговаривал в приёмной, специально оставив дверь открытой.

  – Господин Ректор, мы насчёт Кейтелин.. – бодро начал Че, но Ректор перебил.

  – Короче, молодые люди, избавьте от вступления, переходите ближе к делу.

  – Не исключайте её! – хором заканючили ребята.

  – А вы в курсе, что она сама не хочет учиться?

  Я напряглась, чуя, что судьба висит на волоске. Ведь Ректор не в курсе, что мои планы поменялись. Хотя сейчас это уже не имело значение.

  Ребята загомонили сильнее:

  – Это она раньше хотела! Вернее не хотела. А сейчас наоборот! Она не виновата, это синеголовые подбили.

  – Не кричите, я не глухой, – усмехнулся Ректор,  – со студентами четвертого курса факультета троллинговедения разбираться будет господин Модератор. Пока он не в курсе, но скоро я поставлю его в известность. А с Кейтелин сам решу, что делать.

  – А может госпожа Рондо? Она ведь наш декан, – жалобно проблеяла Синдерелла.

  – Кейтелин до окончания испытательных экзаменов на особых условиях под моим присмотром. Так что решать буду я. Свободны.

  Ребята повиновались, в приемной воцарилась тишина, которую нарушил смешок Татьяны Васильевны.

  – Что? – спокойно уточнил Ректор.

  – Ничего, вам сделать чай?

  – Нет спасибо.

  Он хотел вернуться в кабинет, как вдруг раздался голос Морфеуса:

  -Господин Ректор, можно с вами поговорить?

  Я насторожилась. А что тут синие тролли забыли? Сам факт, что Модератор пока не в курсе, меня радовал, потому что его реакцию я боялась наверно больше, чем перенесенную головомойку от Ректора.

  – Так, молодые люди, а вы что здесь забыли?

  – Мы по поводу инцидента, что недавно произошел.

  – Совесть заговорила, Морфеус? Так поздно, я нашел виноватого.

  – Кейтелин не причем!  – даже слишком горячо встал на мою защиту синебровый.

  – А кто при чем? Морфеус, ее никто под дулом пистолета на полосу не гнал. Так что...

  – Я виноват, взял на слабо. Она абитуриентка, повелась.

  – Морфеус, Кейтелин не так наивна, как пытаешься мне представить, она старше да и опыт жизненный побольше. Она сделала выбор и понесет наказание. С вами разбираться будет ваш декан. Свободны.

  Воцарилась тишина, которую прервал грозный рык Ректора:

  – Я не понял, вы бунтуете? Свободны, я сказал.

  Шорох возвестил, что тролли ушли.

  – Нет, вы видели?! Тролль за флудера просит. Мир катится в тартарары!

  – Валерьяночки? – съехидничала Татьяна Васильевна.

  – Коньяка, – отрезал мужчина

  – Нельзя, вы с Модератором в министерство должны ехать.

  – И не жаль вам министерства. Ларочка, что случилось?

  Я вновь подобралась, пришла преподавательница по физкультуре.

  – Кейтелин у вас?

  – Только не говори, что тоже решила за нее попросить.

  – Именно, ведь с моего попустительства неподготовленная студентка пошла по полосе. На лицо грубое нарушение этики преподавателя.

  – Горе ты луковое с завышенным чувством ответственности. Почему не прогнала троллей?

  – Самой интересно стало, я не думала, что она вообще до бассейна дойдет.

  – Хорошо, что у тебя хватило здравого смысла позвонить мне, когда она на вышку полезла. Все, Лар, иди, не съем я вашего кумира.

  – Правда? – слишком уж по-детски обрадовалась та.

  – Правда. Сейчас Ронда принесет одежду и отпущу, наверно.

  Шелест шагов, Лара Крофт ушла.

  – Татьяна Васильевна, вам не кажется,что у нас появился новый лидер?

  – Мне кажется, что вы опаздываете, господин Ректор.

  – Так Модератор пока не пришел.

  – Думаете, тоже будет за нее просить?

  – Я уже ничему не удивлюсь. Впрочем, можем спросить у его брата. Админ, что скажешь?

  Мне уже хотелось и плакать от умиления и смеяться. Однако Админа так просто голыми руками не возьмешь

  – Ты сейчас о чем? – спросил он.

  – Да я уже полчаса торчу в приемной, поток посетителей не иссякает. Все чего то хотят.

  – Чаще на рабочем месте бывать надо.

  – Учту твое пожелание. Ты чего пришел?

  – Вы в реальность? Там сервера привезли, захватите на обратном пути, и чего смешного я попросил?

  Татьяна Васильевна и Ректор смеялись.

  – Друг мой, ты выпал из тренда. Сейчас основная просьба помиловать Кейтелин.

  – Это не ко мне, это к Модератору. Это его любимая игрушка. Сервера привезите. Счастливо.

  Я надулась. Оказывается, я игрушка, а в приемной не стихал смех. Раздавшийся вдруг голос заставил похолодеть, вжаться в диван и натянуть толстовку на колени, прикрывая голые ноги так, что из куртки торчала лишь голова и кончики пальцев ног. Я пыталась мимикрировать под диван.

  – И по какому поводу у нас веселье?

  Модератор собственной персоной. Пока пребывающий в счастливом неведении.

  – А тебя не известили? – голос Ректора звучал приглушенно.

  – У нас форс-мажор?

  – Есть немного. С участием твоих студентов.

  – Даже удивительно.

  – А я наоборот не удивлен.

  – Кейтелин?

  -Да.

  – Что на этот раз?

  – Хватит разыгрывать спектакль, – это вернулась Рондо,  – подумаешь, детская шалость.

  – Заплыв в ледяной воде на свежем воздухе через неделю после лихорадки теперь называется детской шалостью? – хмыкнул Ректор.

  – ЧТООО? – от столь грозного крика я выронила чашку с чаем. Тонкая керамика не выжила после встречи с ламинатом и с жалобным звоном разлетелась на мелкие кусочки. В приемной стало тихо. Буквально на мгновение. Затем на пороге показался Модератор. Он был не просто  зол, он был разъярен. За его спиной стоял Ректор. Возможно именно это и удержало проректора от необдуманных действий. Мгновение, и он надел ледяную маску.