Текст книги "ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Кьяза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 89 страниц)
Часть третья. Жзл из Ифтф и Игх. Как Крыс стал Джокером
Третья книга про ИФТФ и ИГХ. Как все начиналось. Джокер оказался слишком яркой личностью, чтобы не посвятить ему отдельную книгу, тем более многие вопросы из первых книг остались без ответа Слегка мрачновато, в общем все в духе автора. Сразу расставлю точки над Ё. Юмора будет мало, хотя лица те же. Я предупредила, а дальше выбор за вами.
Хотя на самом деле это книга от необычной любви. Мужчины и женщины, Ученицы и Учителя. Девочки и взрослого мужчины. Любви, прошедшей через десятилетия, испытавшей на себе все, но оставшейся такой же искренней, чистой и возвышенной, какой может быть любовь крестного отца и крестной дочери.
И хоть это предыстория, начинать все же советую в следующем порядке.
Начало трилогии – «Институт Флудистики, Флеймологии и Троллинговедения»
Вторая часть истории – «Институт Глобального хакерства»
Предисловие.
Высокий молодой человек худощавого телосложения уже час сидел в кафе с огромной кружкой кофе, неотрывно следя за дверью. Наконец его ожидания увенчались успехом. Дверь распахнулась, и в помещение стремительно вошел крупный мужчина с хрупкой спутницей. Они заняли место неподалеку от тощего парня. Красивая женщина с тонкими чертами лица и удивительными ярко-голубыми глазами зябко передернула плечиками, и роскошные волосы колыхнулись темным пламенем. Ее спутник, рыжеволосый и зеленоглазый великан обеспокоено посмотрел на нее:
– Милая, ты замерзла?
– Немножко, – виновато улыбнулась она.
– Потерпи, солнышко, сейчас согреешься.
Он взял тонкие пальцы в свои руки, нежно растирая, чтобы разогнать кровь. Официант материализовался, неся постоянным клиентам их обычный заказ – чай и торт птичье молоко для дамы.
Начало девяностых, кафе в Москве только для избранных. Худой мужчина продолжал следить за парой. За своим личным врагом. Это сейчас говорят, что интернет в России появился после первых кризисов. Ерунда, в закрытых структурах локальные сети были. И выход в зачатки всемирной паутины тоже. Они были недоступны обычным обывателям и считались вполне защищенными, но... Хакерство уже процветало. И один из первых русских хакеров, Крыс, сидел в кофейне и наблюдал за тем, кто совершенно не разбирался в компьютерах и железе, но умудрился подобраться к нему слишком близко. Соловьев мешался у Крыса под ногами, и его надо было обезвредить. Тем более слабое место у врага было – его беременная жена Марина, дочь профессора Кейтеринского. Крыс хмыкнул и залпом допил чашку. Одно неверное движение, просто роковое стечение обстоятельств, и Соловьев будет выведен из игры.
Знак рукой, и официант принес новую чашку с кофе. Крыс плеснул в нее немного коньяка из фляжки. Вполне достаточно, чтобы сымитировать опьянение. Теперь осталось лишь ждать.
А пара напротив нежно ворковала, муж грел замерзшие пальцы супруги и отдыхал душой. Завтра, он подумает обо всем завтра. И о том придурке, что сливает на сторону информацию, используя закрытые каналы связи. И о проблемах с тестем, которому не ко двору пришелся зять из КГБ. Сейчас важна только Мариша и их будущий ребенок. После стольких неудачных лет бесплодия, наконец, у них будет ребенок.
– Володь, поедем домой, я устала.
– Конечно, солнышко.
Владимир Соловьев слегка замешкался, Марина вышла на улицу. Немного свежего воздуха, стало легче дышать. Она прикрыла глаза.
Крыс не поверил глазам. Наседка Соловьев расплачивался у кассы, а жена осталась без попечения. Крыс подсунул купюру под недопитую чашку и выскользнул ужом на улицу. Женщина неосмотрительно стояла на краю тротуара, а вдалеке появилась машина. Просто удача. А Крыс в замешательстве смотрел на округлившийся животик женщины, который не прятал даже плащ и понял. Не сможет. Ребенок же не виноват во взрослых играх. Где-то в глубине шевельнулось сожаление, что у него с его способом зарабатывания денег семьи и не будет.
Машина приближалась. А у Марины очевидно закружилась голова. Крыс видел, как она соскальзывает с тротуара прямо под колеса. Просто все удачно складывается само по себе, без него. Удачно. Удачно?
Крик Соловьева донесся словно через вату, когда худая тень метнулась вслед за падающей женщиной, выдергивая ее из-под машины. Засвистели тормоза. Раздался визг прохожих и улицы разом опустели. Марина висела на муже, испуганно смотря на молодого человека, лежащего на асфальте. Из машины выглянул несчастный водитель, издали покосившийся на распластанную фигуру. Владимир оторвал от себя жену и медленно приблизился к мужчине, спасшего его жену и ребенка.
Крыс пошевелился. Черт, головой приложился слишком хорошо, теперь болеть будет. Остальное вроде цело, увлечение в юношестве боевыми искусствами спасло от переломов. Он приоткрыл глаза, ища глазами ту, которую спас.
В поле зрения появился враг:
– Парень, ты жив? Не двигайся.
– Женщина, она цела? – даже сейчас приходилось играть роль.
– Да, ты спас ее.
Крыс поморщился от курьезности ситуации.
– Ребенок?
– Нет, никто не пострадал. Лежи, надо исключить сотрясение мозга. У меня есть возможности.
Крыс послушно лег на свернутую куртку. Плевать, что май холодный. Почему-то радовало, что малыш жив.
– Это будет девчонка. Глаз даю.
– Себе оставь, я сына жду. Володя.
– Сергей, – и отключился.
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Крыс сидел в углу комнаты, следя за хозяевами. С того момента, как они познакомились, неожиданного для него самого Володька и Мариша стали его друзьями. Тот, кого он считал врагом, оказался мудрым человеком. Весьма принципиальным, но без снобизма. Нет, Соловьев не прекратил попытки найти того самого предателя, сливавшего информацию, хотя сейчас поток уменьшился. Но ему бы в голову не пришло, что Крыс сидит в его квартиры, из-за угла наблюдая за остальными. Володьке нравился молодой парень, молчаливый с пронзительным взглядом серых глаз, хоть и не так он прост и незаметен, как пытается казаться. Соловьев понимал, что парень чувствовал себя неуютно в компании людей, старше его на десять лет. Особенно не доверял Сергей Сашке Голицыну.
А Сашка сам изучал худую тень, нахохлившуюся в кресле:
– Слышь, Володь, мутный парень какой-то.
– Не обращай внимания аспирант Бауманки, на кибернетике учится.
– А чего он вокруг жены твоей вьется?
– Знаешь, – задумчиво протянул Соловьев, наблюдая как худой парень метнулся к Марише, которая несла тарелки. Посуда была отобрана, расставлена на столе, и парень поплелся за Мариной на кухню, помогая накрывать на стол, – мне кажется, он не над супругой моей дрожит, а над ребенком. Парень вбил в голову, что дочь будет. Так что, извиняй, если правда девочка, то твои архаровцы уже в пролете. И к лучшему – как бы она их различала.
– Ты же сына хотел.
– Хотел, но кто ж меня спросит.
На кухне послышался грохот, и тут же выскочил бледный парень:
– У Марины воды отошли!
За окном тихо кружились желтые листья клена.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
– Сереж, я сама погуляю с Алинкой!
– Не спорь, я справлюсь. Володька сказал, что ты ночь не спала. У меня лекции только у вечерников, я погуляю. Иди.
Худущий парень катил коляску по аллеям старого сквера. Вчера был очередной слив информации, и его чуть не засекли. Это конечно был последний заказ, но все равно. Зато деньги позволили раздобыть дефицитный крем для Ребенка. И подобие подгузников. И хоть кто-нибудь объяснит ему, почему он привязался к рыжему младенцу женского пола? А дальше что, в куклы начнет играть? Хотя, судя по характеру, дитя будет слишком зловредным и пакостным. Одни лишь ночные концерты чего стоят. Маришка уже вся прозрачная.
Через два часа плутаний по холодным аллеям, Крыс принес ребенка домой. Марина только проснулась и выглядела бодрее.
– Сереж, мы Алину крестить хотим.
– А Володьке ничего не будет за это? Вроде же член партии.
– Ну понимаешь...
Он понимал, что все катится в тартарары, что великая держава развалилась, и что там дальше неизвестно. Что Сашка и Володька всегда на волоске. И в это время родилась Алинка, которую он чуть ли сам своими руками... Вот такое подвешенное состояние и бесило Крыса. И не брать заказы он не мог, и отказаться от девчонки тоже не мог. Совесть? Вряд ли, Крыс не чувствовал себя виноватым. А Соловьев кружил близко, лишь перестройка и творившийся вокруг бедлам давали Крысу возможность избегать поимки. Надолго ли его хватит?
– Сереж, а ты крещен? – Марина теребила край фартука.
– Крещен, – тихо буркнул он.
– Станешь крестным?
Крыс замер. Вопрос веры был нов, но... Алинка станет его дочерью? Пусть и крестной? Хоть какое-то подобие семьи?
Он приподнял младенца на вытянутых руках:
– Ну чего, Ребенок? Будем креститься?
Алинка ответила на доступном ей языке. Пришедший домой глава семейства обнаружил парня в своих трениках, подвязанных веревкой. Брюки будущего крестного сушили после застирывания.
::::::::::::::::::::::::::::::
Первого ноября Алину крестили в подмосковной церквушке. Стать крестной Крыс уговорил свою сестру Настю. Мать четверых пацанов, черноглазая смуглянка, с радостью согласилась. Муж лишь обреченно вздохнул, настраиваясь держать оборону шалопаев-сыновей. Парень держал маленький сверток, мысленно обещая сделать все, чтобы девчонка была счастлива. И начать надо с самого сложного. С откровенного разговора с ее отцом.
Легко сказать, но сложно сделать.
К серьезному разговору Крыс созрел, когда Алинке исполнилось полгода. Они договорились встретиться в парке, Крыс собирался передать чудом раздобытые игрушки для крестницы.
– Володь, поговорить надо.
– Слушай, пошли к нам. Маришка рада будет. Малышка садиться пытается. Чего на морозе сидеть?
– Не для них разговор. Держи, я тут раздобыл игрушки. Новые и яркие. Алинке понравится.
– Серег, ты чего?
Крыс вздохнул и устроился на скамейке.
– Помнишь сливы информации с закрытых материалов?
Он рассказал все, объяснил на пальцах и даже передал имена заказчиков. Володька не перебивал. Лишь мрачнел.
– Крыса ты, продажная сука ты распоследняя, – чеканя каждое слово, сказал Соловьев, – гнида, я же тебя в семью пустил, а ты, сволочь, воспользовался мной! Ребенком прикрылся, игрушками откупиться хочешь?
Сверток полетел на землю.
– Ребенка не трожь, – отрезал Крыс, мгновенно замораживаясь, – я никогда не причиню ей вреда.
Соловьев не вытерпел и ударил его по лицу. Крыс сдержался, лишь сплюнул кровь.
– Убирайся, щенок. Скажи спасибо, что ты крестный Алины, только поэтому отпускаю. Не хочу, чтобы у нее была хоть какая-то связь с подонком. Но дорогу к нам забудь. Попробуй только вылезти, тварь, я посажу тебя.
– Соловьев, очнись. Время СССР закончено. Кому ты служишь сейчас? Останешься ли ты на коне, или упадешь? Я сдал тебе пароли и явки.
– Уходи! Кто предал один раз, предаст еще. Исчезни, чтобы тебя не было.
– Я уйду, кэгэбешная служка, но помяни мое слово, еще приползешь сам.
Крыс вскочил. Под ноги попался сверток с злосчастными игрушками. Парень со всей силы пнул их, отправляя в кусты мощным ударом.
– Знаешь, Соловьев, я жалею, что в тот день поддался жалости, и прыгнул под машину. Может тогда бы ты был умнее?
Удар достиг цели. Крыс сдержался, не дал сдачи, лишь зло сплюнул под ноги Соловьеву. Два друга расставались врагами. Володька испугался, видя перемены в скрытном тихом пареньке, который когда-то спас жену и дочку...
– Еще вопрос, кто ее туда толкнул, – бесясь от бессильной злобы бросил он вслед уходящей тощей фигуре.
– У меня была такая мысль, но я пожалел тебя, придурок, – ветер донес ответ.
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Крыс ждал. С того памятного разговора в душе словно перемкнуло. Он потерял веру в лучшее, закрылся. А лихие девяностые способствовали его превращению в циника и аморального типа. Девочки менялись как перчатки, использовались и выкидывались на помойку. Умение доставать закрытую информацию приносило нереальный доход, но крышу не сносило. Он трезво и расчетливо просчитывал многоходовые комбинации. Оставалось только два табу. Вернее одно, из которого вытекало небольшое ограничение. Его Ребенок. Он отслеживал все события с ней связанные. Когда села, когда пошла. Болячки и первые зубы. Хитроумными путями подкидывал деньги или иное, что Алинке было нужно. А ограничение... Крыс старался держаться подальше от дел, которые вел Соловьев.
Наконец он встрепенулся. Соловьевы вместе с дочерью отправились гулять. Худой мужчина прошмыгнул в подъезд и поднялся на нужный этаж. Привычно открыл дверь ключом и вошел в квартиру. У него пятнадцать минут. Он натянул дефицитные полиэтиленовые пакеты на ботинки и латексные перчатки. Быстро осмотрел вещи Ребенка, подсунул в заначку Маришки несколько мятых купюр. Этого должно хватить на новую одежду на осень и зиму. Тем более завтра Маришке сказочно "повезет" – ей толкнут теплый импортный комбинезончик с рук. Все уже обговорено и оплачено.
Крыс огляделся. Лишь сегодня его осенило, что надо найти один документ. Это не кража. Он забирает свое.
Свидетельство о крещении лежало на самом дне коробки, слегка мятое и надорванное в одном месте. Очевидно, Соловьев пытался выместить на нем злобу. Крыс ухмыльнулся. Это всего лишь бумажка. Но в умелых руках она принесет дивиденды.
Парень бережно спрятал документ за пазуху и достал из кармана пару зеленых яблок. Мелочь, Алинке покупали фрукты, однако мысль, что он их сам принес для Ребенка, грели остатки души.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Пару путчей спустя (1995).
– Сереж, ты когда за ум возьмешься?
– Насть, у тебя пять мужиков, широкий выбор жертвы для полоскания мозгов. Начиная со старшего Ивашинина, благо мужик крепкий и закаленный жизнью с тобой, и заканчивая самым младшим Дениской. А меня избавь от сестринской заботы.
– Да и тогда зачем ты приперся ко мне?
– Пожрать, Насть, домашней пищи. Полезной для моего здоровья, – Крыс хмыкнул и увернулся от полотенца, пущенного сестрой.
– Не в коня корм.
Настя была старше брата на девять лет. Не чета худущему светловолосому с легкой рыжинкой бледнокожему парню. Черные густые волосы, карие жгучие глаза, смуглая и ладная. Рождение четверых детей практически не сказались на ее фигуре, заставляя встречных мужчин оборачиваться. Впрочем, полнеть было не с чего, дети получились все как на подбор белобрысые крепыши с буйным характером. Лишь младший Дениска пошел в мать, грозясь со временем превратиться в рокового черноглазого брюнета.
– Женился бы, вот жена и кормила бы домашней едой.
– Насть, осктись, ты этих куриц перестроечных видела? Это ты, да мать, из топора кашу сварите и пирожков накрутите. А у этих танцульки в голове, да как бы за иностранца замуж выйти. Я на лекциях насмотрелся.
– Много ты понимаешь.
– Много, Насть, много.
– Как она? – вопрос прозвучал тихо. Настя тоже переживала разрыв с маленькой крестницей, о дочке она мечтала.
– Растет, рыжая-бесстыжая. На площадке глазками хлоп-хлоп и мальчишки уже дерутся. А она совочек тихонечко стащит и играет в сторонке. Оторва та еще будет. Избаловали они ее. Плохо.
– А кого им еще баловать? Дочка же.
– Угу, только родители не вечны, а Соловьев со своей работой... Ты знаешь, а он дочь Сашкиным охламонам не показывает. Сам у них появляется, но дочь с женой не возит. Параноик.
– Не лезь. Ты совсем одержим девочкой. Они родители.
– Да я как бы тоже. Ладно, пусть что хотят делают. Главное, чтобы один из этих близнецов-вундеркиндов сердце не разбил ей потом. Собственноручно прикопаю.
– А если любовь?
– Кака така любовь? – передразнил Крыс сестру, – Настьк, они абсолютно одинаковые. Даже по характеру. Как она их различать будет?
– Ну ладно, Алина, ты к ней неровно дышишь, но парни тебе чем насолили?
– Эти гении приезжали на день открытых дверей. Милые мальчики чуть ли не разнесли лабораторию, обрушили систему на стареньком БК. Собираются к нам поступать. Они же в этом году школу экстерном заканчивают.
Настя рассмеялась.
– Слушай, не верю, что они тебя не испугались. Ты ж своих студентов в страхе держишь, а тут два подростка.
– Представляешь, паразиты мелкие, не испугались. Да и не пугал я их. Парни слишком умные, возможно возьму учениками. Только решу, как с отцом их быть... Он меня помнит. Ладно, хватит о них. Мужики-то твои где?
– Ивашинин на работе. Мальчишки в школе. Знаешь, парни-то тебя уважают. Поговори с Андреем. Он в медицинский собрался поступать.
– Нормальная работа. А ты хотела менеджера? По мне бессмысленная профессия.
– К тебе я хотела, в Бауманку.
– Нормалек, а я тут причем?
– Ты сам говорил, что за компьютерами будущее.
В коридоре хлопнула дверь.
– Мам, – раздался басок, – тебя в школу вызывают.
На кухню бочком вошел Андрей. Парень за последний год слишком раздался в плечах и вытянулся.
– Здрасьте, дядь Сереж. Мам, сегодня ждут.
– Ну и что ты натворил? – Настя, макушкой даже не достающая до плеча сына, подбоченилась, – вот надеру я тебе уши!
– Не дотянешься, а на табуретку залезать непедагогично, – рассудительно ответил сынок под громкий ржач Крыса.
Тот попытался успокоиться под строгим взглядом сестры и даже принять участие в воспитательной беседе:
– Дрон, я то дотянусь и без табуретки. Так что колись, чего отмочил?
– Да не я. Я вообще не виноват, этот скелет сам упал.
Крыс подавился пирожком, пытаясь за кашлем скрыть смех. Настя насупилась.
– Ну задел я его, нечаянно. На спор проходил между ним и стеной. Да там нормальное расстояние было, если бы Тим не окликнул, он бы и не упал.
Тимофей был вторым сыном Насти. Если Андрей был слегка неуклюжий и не научился еще управлять своими телом, то Тим быстро приспосабливался к перестройке организма. Еще бы спортсмен же.
– А из-за Тима вызывают? – уточнила тем временем мать.
– Да нет, Тим только из окна второго этажа спрыгнул, на спор. Но никто из учителей не видел.
Настя угрожающе, насколько позволял рост встала. Крыс хмыкнул:
– Хреновый из тебя шпиен, Дрон. Всех сдал. Так что там Дениска с Лешкой натворили?
– Лешка лишь на стреме стоял. Дениска с Танькой, одноклассницей поспорили на блок жвачки, что он ее поцелует.
Настя осела на табуретку, спрятав лицо в руках, и издала странный звук полувсхлип. То ли ревела, то ли смеялась.
– Довели мать, – констатировал Крыс и уточнил, – и как?
– Что как? – не понял Андрей.
– Ну так поцеловал он или нет?
– Сереж!!! Чему ты детей учишь?!!! – возмутилась Настя, кусая губы чтобы не рассмеяться.
– Конечно, – с гордостью за младшего брата ответил парень, – целых три раза! На третий она уже не сопротивлялась. А четвертый сама поцеловала. В общем, теперь они встречаются.
– Ай молодца, – восхитился Крыс, но тут же поправился, – в смысле, если так дальше пойдет, внуки слишком рано появятся. Не хорошо.
– Сереж!!!!
– Настя, что ты хочешь? Генетика – наука точная. Ты вот этого охламона сама родила, как только семнадцать исполнилось. А значит, эммм, гхм, ну сама поняла. То есть в шестнадцать. И это в суровом СССР, где как известно секса не было. А теперь у нас демократия. С такими родителями чего от парня требовать скромности?
Из кухни они вылетали на скорость, уворачиваясь от грозного оружия домохозяек – мокрого полотенца.
В комнате Крыс плюхнулся в кресло, вытянул ноги и внимательно посмотрел на племянника:
– Ну рассказывай, как докатился до жизни такой?
– Какой? – насторожился Андрей.
– Ну я так понял в мед собираешься поступать? Трупы резать будешь, в кишках ковыряться.
– Дядя, хирург – очень хорошая профессия.
– Так ты еще и на хирурга?! Ай, молодца. Нет, профессия конечно, хорошая и важная, жаль, не денежная сейчас. Может потом и будет хорошо оплачиваемая, но, главное, чтоб не к твоей старости.
– Ты это к чему?
– К тому, что хочется мясником в районной больничке работать – работай. Но по вечерам чтобы, как штык, был у меня с выполненными заданиями. Хирургом левак на дом не возьмешь, больных таскать неудобно. А в будущем семью кормить надо и жену подарками баловать. Все, кончай баклуши бить, открывай домашку. Чего там у тебя было?
– На фортране задачка и это... Паскаль основные компоненты выучить.
– Вот с фортрана и начнем. Показывай.
Через час Настя позвала всех обедать, включая Дениску, который получил подзатыльник от матери и похвалу от дяди, и теперь сидел и думал, чье внимание важнее. Проще говоря, решал дилемму – он прав или не прав. Перевесили дядя и Таня.
За столом Лешка решил отличиться:
– Дядь Сереж, а вы с мамой все про Алинку какую-то говорите, а кто это?
– Подслушиваешь? Правильно, кто владеет информацией, владеет миром, – похвалил Крыс, но поймав грозный взгляд сестры, продолжил фразу, – так что я добавлю тебе задачек на дом. Чтобы времени подслушивать не было.
– За что?!
– Информацией надо не только владеть, но и уметь правильно распоряжаться. И дорого продавать.
– Сереж!!! – возмутилась Настя.
– Дядь Сереж, а она красивая? – поинтересовался Дениска.
– Кто? – поперхнулся Крыс.
– Алинка эта.
– А зачем тебе?
– Целоваться.
Крыс закашлялся, и только это спасло Дениску от еще одного подзатыльника. Настя хихикала.
Когда к Крысу вернулась возможность говорить, он пригрозил:
– Значит так, говорю один раз и больше повторять не буду. Чтобы завтра у каждого было по томику Уголовного Кодекса. Будем учить законы. И статьи. И к Алинке, если не дай Бог пересечетесь, не приближались ближе, чем на два метра. А ты, Диня, на три.
– Но мы же ее не знаем!
– А теперь не узнаете! Это еще Ребенок!!! В песке возится, а вы целоваться. За совращение несовершеннолетних за решетку сажают.
– А что такое совращение? – не унимался Денис.
– Что, в практике сильны, а теорию не знаем? Впрочем, это у вас семейное.
– Так ты тоже в семье, – съехидничала Настя, – и судя потому, что я слышала....
– Ну, а что делать, если с наследственностью не повезло. Нет, я понимаю, генетика вещь тоже вероятностная, но против природы не попрешь. И догадываюсь, почему Володька дочь от Сашкиных близнецов прячет. Если они хоть в половину борзые как племяши....Один Тим моя отрада, только из окон сигает.
– Дядь Сереж, а нам же никому еще восемнадцати нет. А что бывает несовершеннолетним за совращение несовершеннолетних? – спросил Тимофей.
Настя закашлялась, пытаясь скрыть смех. Брат задумчиво посмотрел на нее:
– Скажи мне, систер, а Ивашинин вообще им уши дерет? Чисто профилактики ради?
– А ты нам на фига? Продукты только переводить?
В кухню бочком протиснулся мужчина великанской наружности, что сразу стало понятно, в кого размерами пошли старшие сыновья. Светловолосый, голубоглазый и широкоплечий богатырь осторожно пробрался к своему месту у окна. Настя подскочила, наливая суп главе семейства.
– А я сам по себе. Я и так мучаюсь, пытаясь хоть чему-то их научить, – фыркнул Крыс, – здорово, Ивашинин.
– Здаров, Серый, руку жать не буду, гипс тебя не украсит. И потом, ты слишком ленив, чтобы заниматься тупыми учениками, а значит, прок в пацанах есть. Вот и сей в них доброе, разумное, вечное. Отрабатывай пирожки и плюшки Настасьины.
Крыс хмыкнул, пожав плечами, но спорить не стал.
– Ну, а уши за что им драть? Эй, банда, чего опять натворили?
– Да младшенький отличился, – сдал парня Крыс.
– Денис!
– Пап, да я ничего не сделал, – завертелся тот ужом под строгим взглядом отца, – так, с Танькой пару раз поцеловались.
– Три, – поправила мать.
– Четыре, – напомнил Крыс.
– А в четвертый раз она сама полезла! – возмутился мальчишка.
Глава семейства отвесил ему подзатыльник:
– Мал еще девок портить.
Крыс заржал:
– А когда поздно будет?
– Серый, вылетишь из-за стола сейчас, – пригрозил Ивашинин, – Тим, какой вопрос ты задавал, я из прихожей не расслышал.
– Что бывает несовершеннолетним за совращение несовершеннолетних? – послушно повторил пятнадцатилетний мальчишка.
Отец закашлялся, грозно зыркнул на Крыса, который безмятежно смотрел на него в ожидании ответа.
– Узнаю о таком, высеку и жениться заставлю. Чтоб неповадно было.
Настя тихо выскользнула из кухни. Крыс покачал головой:
– Ну ты и придурок, Ивашинин. Иди, прощения вымаливай. Да иди ты!
Он чуть ли не за шиворот вытолкал растерявшегося мужчину вслед за женой.
– Дядь Сереж, а что случилось?
Крыс посмотрел на мальчишек.
– Запомните, пацаны, в отношениях с женщинами вы несете ответственность за происшедшее. Даже если она виновата, просите прощения. А уж тем более, если виноваты вы. Сто раз подумайте, прежде чем что-то сделать.
– А почему?
– Потому что сломать женщину может только мужчина. И не факт, что потом она сможет жить нормально и будет кому-то доверять.
– А мужчину? – спросил Тим.
– А мужчина сам себя ломает. По собственной глупости и гордыне. Ладно, пошел я, работы непочатый край. К родителям не лезьте, идите лучше погуляйте.
Крыс сгреб несколько пирожков в пакет и вышел в коридор. За закрытой дверью спальни бубнил Ивашинин, каясь и успокаивая жену. Парень удовлетворенно кивнул головой и выскочил на улицу.
Несмотря на прохладную погоду, Крыс решил пройтись. Давно он вот так без цели и причины не гулял. Вокруг все спешили, подняв воротники и прячась от совершенно не весеннего ветра. Парень шел, раздумывая над одним из новых заказов. Интернет через телефонную линию не быстрый и в России весьма ограниченные возможности. А ему нужно пробиться за границу. Надо придумать что-то, позволяющее ускорить поток. Погрузившись в размышления, он налетел на хрупкую смуглую девушку маленького роста в ярко-красном пальто. Она настолько выделялась из общей серой массы, что Крыс решил, что она иностранка. Он оказался прав, девушка ангельским голосом вывалила на парня поток непонятных слов, похожих на испанские. Крыс смутно понимал, что его костерят и матерят, но лишь смотрел в черные глаза, полыхавшие гневом, и молчал. Хотя нет, он выдал одну лишь фразу на английском, которым неплохо владел:
– Мисс говорит по-английски?
– Я сеньорита, и неплохо говорю на русском, – все тем же чарующим голосом выдала насупленная смуглянка.
Крыс улыбнулся:
– Простите, сеньорита, я не хотел. Что так расстроило вас?
– Мое мороженое.
– А что с ним?
Вместо слов она показала на тротуар, где в луже белой кляксой расплывалось эскимо, перечеркнутое палочкой.
– Это были последние русские деньги. И я осталась без мороженого, – она обиженно топнула ножкой.
– О, сеньорита, тогда я просто обязан угостить вас. .
Он оглянулся вокруг и понял, что ближайшая точка, где можно найти нужное лакомство – это Детский мир на Лубянке.
– Только нам придется немного прогуляться. А если сеньорита очень голодна, я могу предложить исключительный деликатес, необычное русское лакомство.
Он выудил из рюкзака прихваченные пирожки и протянул их испанке. Та обрадовано схватила их.
– Я правда голодна, а денег хватило лишь на мороженое. Спасибо, спасибо!
Крыс усмехнулся. Такой шанс, попробовать экзотику. В том, что затащит испанку в постель, он не сомневался.
Тем более сеньорита Исабель оказалась не против милой интрижки, очевидно, и ее грызло любопытство попробовать секс с русским парнем. Она приехала в Россию в командировку с шефом, у которого работала переводчицей. Шеф решил начинать здесь бизнес и прилетел на переговоры, однако боялся, что русские обманут, поэтому привез с собой Исабель. Для юной красавицы представился хороший шанс не только увидеть воочию загадочную Россию, но и заработать на своем хобби – знании русского языка.
Крыс пустил все свое обаяние. Он терпеливо слушал щебетание спутницы, придерживал за локоток, угостил мороженым. И даже поработал экскурсоводом. На удивление, быстрая речь, перемешенная иногда испанскими словами, тоненькая ручка, лежавшая на сгибе его руки, макушка в белом берете, что мельтешила перед носом, не раздражали. Он и сам потерял счет времени.
Она осталась с ним, в его маленькой квартирке в Свиблово. И когда он привел ее, бойкая и смелая испанка исчезла, и осталась испуганная девочка с огромными черными глазами. Он напоил гостью чаем и все же соблазнил. Ночь запомнилась страстным огнем и бешеным темпераментом партнерши, словно и не дрожала она, как осиновый лист на ветру.
А утром... Утром он попытался цинично отправить девушку в гостинцу и не смог. Уже когда она, с потухшим взглядом, надевала яркое пальто, он не выдержал. Дернул к себе и целовал, целовал, целовал. До изнеможения и исступления. До слез в черных глазах и боли в своей груди. Ирония судьбы – Крыс влюбился в женщину, которая была недоступна. Он прекрасно понимал, что скоро она улетит. Сегодня. Вечером. Навсегда.
Помочь ничто не могло. Он позвонил на работу, сказался больным.
А вечером стоял в Шереметьево и смотрел на взлетающий самолет. Исабель не знала, что он провожал ее. Крыс не подошел, издали наблюдая за хрупкой фигуркой в красном пальто. Отиравшийся рядом грузный шеф раздражал парня, но он стерпел. В кармане хранился адрес, на который он обещал писать Исабель, хотя знал, что не отправит ни одного письма.
Листок с красивым почерком спрятался в далекий угол вместе с оставленным белым беретом, и Крыс забыл о нем.
:::::::::::::::::::::::::::
Пролетела весна, прошли вступительные экзамены. Мрачные прогнозы Крыса оправдались. Голицыны Дима и Гена с блеском поступили в Бауманку на факультет Крыса. И выбрали профилирующим направлением кафедру, где преподавал тот. Парней не смущало, что они были самые маленькие среди поступавших, не только по возрасту, но и по росту. Впрочем, за лето все могло измениться. Андрей же в первом потоке сдал экзамены во второй мед, как и обещал, выбрав специализацией хирургию.
Долгожданный отпуск, и Крыс решил подзаработать денег, чтобы обзавестись машиной и может даже новым жильем. Разбирая старые железки, он наткнулся на забытый испанкой белый берет с листком, на которым витиевато был написан адрес.
Крыс вспомнил огромные черные глаза и решился. Благодаря друзьям и весомой заначке он в рекордные сроки обзавелся загранпаспортом с визой Испании. Через неделю он уже летел в солнечную страну, немного нервничая.
