Текст книги "ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Кьяза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 89 страниц)

   – Алина пропала.

  Крак. Телефон в руке Крыса разлетелся на мелкие осколки. Осознание слов приходило медленно, словно рассудок отказывался верить. Ребенок, рыжие косички. Смеющаяся, огненная молния. Он вспомнил, как они дрались на подушках, как ходили в кино. Ее язвительные реплики после коньяка и глинтвейна. Маленькая головка на его плече. И тихое, доверчивое: "Учитель!" Шум в голове постепенно стихал. Крыс поднял голову:

   – Как могла исчезнуть девчонка, которой Соловьев выбил охрану?

   – Охрану сняли после похорон, – пояснил Димка, – чей был приказ, не известно. Вчера девушка отправилась в школу. Там ее и видели последний раз. С ней говорила директриса, потом после уроков Алина пошла домой. Больше никто ее не видел. Перетрясли все отделения и патрули, ничего подозрительного не случалось.

   – С кем она оставалась в квартире? Она же несовершеннолетняя, родственников нет.

   – Одна, – вмешался в разговор Генка, – сразу после того, как Соловьевых сбила машина, ее пытались отправить в больницу или в интернат. Девочка сопротивлялась, твердила, что должен приехать какой-то ее дядя. Решив не усугублять ей стресс, оставили жить дома. Все произошло... Она в окно видела, как их сбили.

   – Кто? – бесцветно спросил Крыс.

   – Информация отсутствует. Алину допрашивали в присутствии представителя соцорганов. Она не помнит. Девочка замкнулась в себе, лишь постоянно набирала чей-то номер на телефоне.

   – Чей? – со стороны казалось, что Крыс находился в оцепенении, но его мозг анализировал скупую информацию, параллельно продумывая все комбинации, которые могла выкинуть девчонка. В нем теплилась маленькая надежда, что Ребенок сбежала сама.

   – Она набирала с клавиатуры, номер не определился сотовым оператором.

   Ему, она звонила ему. Пока он из себя изображал труп, прохлаждаясь на больничной койке, Ребенок металась и искала его. Стоп, но ведь в телефоне не было пропущенных вызовов. Ни одного. Иначе бы он заметил, когда ранее пытался дозвониться. Крыс поднял глаза и посмотрел на Сашку. Тот догадался и выскочил без слов за дверь. Вернулся через десять минут с распечатками. Крыс с трудом фокусировался на мелком шрифте, буквы словно ускользали в туман.  И все же вскоре он смог получить ответ на догадку. Ему она не звонила. Пропущенных вызовов не было. Отложив листы, Крыс поднялся.

   – Где моя одежда?

  – Куда? – возмутился Чегодаев, – ты еще два часа назад труп из себя изображал.

   – Девочку ищут, – ответил Димка, – сейчас допрашивают всех знакомых, обыскивают школу, улицы прочесывают с собаками. Везде введен план Перехват.

   – Когда обнаружили, что она пропала?

   – Сегодня утром.

   Значит, шанс есть.

  – Модер, Админ, едем к ней на квартиру. Будем искать сами, – Крыс выковырял из обломков симку, затем покосился на парня в капюшоне, – ты в состоянии?

   – На самом деле живой, если не торопиться. Быстро ходить разучился, – пошутил неуклюже Димка.

   – Потом догонишь все. Да дайте мне одежду!

   – Серег, тебе бы отлежаться, – попытался образумить его Голицын-старший.

   Зря он вмешался. Несмотря на адскую боль в теле, Крыс молнией метнулся к нему, вжав полковника в стену, тряся за грудки.

   – Отлежаться? Сука, ты хоть понимаешь, что сейчас твориться с девчонкой? Это промахи твоих сослуживцев, что девчонка, враз осиротевшая, попала в беду. Отлеживайся, Голицын, наращивай жирок. Скотина, она дочь твоего друга! Мелкая сопливая девчонка! Которая сейчас одна! Благодаря таким скотам как ты – ОДНА!

   Он не выдержал и ударил Сашку в челюсть. Рыжая. Ребенок. Только не сдавайся, девочка, продержись. Ты сильная, ты можешь. Потерпи немного, я скоро тебя найду.

   Диня с Лешкой тут же повисли на дяде, оттаскивая от сплевывавшего кровь Голицына-старшего. Тим держал полковника.

   – Мы найдем ее, – пообещал Голицын-старший.

   – Да пошел ты.

   Таня молча протянул пакет хакеру, там нашлась одежда и ботинки.

   Через час они уже оглядывались в квартире. На первый взгляд все было чисто, только пол в комнате девочки усыпали мелкие осколки дисков. Рядом валялся разбитый процессор. Они переглянулись и натянули перчатки, протянутые экспертами. Увы, злоумышленник бил точно и прицельно, с особым садизмом расщепляя вдребезги начинку компьютера, даже провода были изрезаны в клочья.

   – Восстановлению не подлежит, – глухо произнес Генка.

    Крыс молчал, едва сдерживая себя. В углу валялся телефонный аппаратик крестницы, он сам дарил ей розовый смартфончик. Точнее, его осколки. Так вот почему она не отвечала. Сзади раздался глухой стон. Крыс резко дернул головой. Кто не сдержался – непонятно. Генка копается в разбитом компьютере, Димка, отбросив костыли, просматривает стол Ребенка. Он заметил внимание наставника и протянул ладонь. Симка из телефона была насквозь прожжена.

   – Вон паяльник, – кивнул он в угол.

   Крыс чертыхнулся.

   – Данные теперь не вытащить, – глухо подтвердил хромой близнец и со всей силы впечатал кулаком по стене.

   – Кто-то целенаправленно уничтожал всю информацию.

   Они как по команде повернулись к Александру Петровичу.

   – Никто не знает, над чем работал Соловьев последнее время, кроме проекта. После его смерти рабочий сейф вскрыли, но там было пусто. Компьютер вычищен и трижды отформатирован, если верить нашему сисадмину. Все бумаги, кроме проектных, исчезли.

    Крыс опустился на пол и прислонился головой к стене. Он прикрыл глаза.

   – Сенсей, плохо? Скорую вызвать?

   – Не мешай, – огрызнулся он. Хакер лихорадочно просчитывал варианты, куда она могла исчезнуть. Первичный отчет экспертов показал, что следов насилия и борьбы не обнаружено. В квартире все тихо, в кофейнике  оставался кофе, на столешнице нашли следы от успокоительного и витамин.

   – Телефоны родителей в нерабочем состоянии. Исчезла только симка отца, симка Марины тоже проплавлена.

   В кофейнике кофе, Ребенок обожал кофе, следы успокоительного и витамин, значит, она принимала лекарства. Успокоительное и кофе. Кофе. Кофе с коньяком. Ребенок, где ты?

   – Крупы перетряхивали?

   – Нет, – ответил старший эксперт.

   – Ищите.

   Он встал и добрел до кухни. Мирный легкий беспорядок лишь подчеркивал глубину катастрофы. Там уже суетились следователи, прочесывая столы и просеивая через сито крупы. Он заметил банку кофе. Без особой надежды на успех высыпал его на стол. Пусто. Проведя рукой, вздрогнул. Обрезанная симка, у которой весь микропроцессор остался цел. Крыс незаметно спрятал ее в карман. Жива!

   Он развернулся и похромал в комнату к близнецам. По дороге попалось зеркало. Хакер вздрогнул. Ему повезло чуть больше, однако лицо рассекал отвратительный шрам. Удивительно, что глаза остались целыми. Мотнув головой, все же дошел до комнаты.

   Близнецы старательно перебирали обломки, надеясь найти хоть малейшую зацепку.

   – Компьютер отца тоже разбит в клочья, – просветил его Генка, – мы нашли еще на балконе разбитый ноутбук. Исчезли паспорт девочки и кредитная карта отца. Все остальные документы на месте, за исключением тех, что передали в органы опеки.

   – Опеки?

   – Да, мать ее партнера по танцам как раз работает в районных органах опеки. Она уже готовила документы для оформления девочки в интернат.

   – Мы можем с ней поговорить? – надежда теплилась в нем.

   – Она живет этажом ниже. Их тоже допрашивают.

   Они спустились вниз. Крыс обратил внимание, что Димка был бледен.

   – Модер, может, посидишь? На тебе лица нет, – заволновался Крыс.

   – Нет, – глухой незнакомый голос. Восковая маска на лице.

   Бледная женщина сидела, пытаясь спрятать трясущиеся руки. Рядом суетились врачи скорой. Парень, знакомый Крысу по первому сентября, стоял, вжимаясь в стенку. Кажется, он был на грани истерики. Слабак.

   – Что у нас тут? – спросил Голицын-старший.

   – Хреново все, товарищ полковник. Сегодня ночью в местных органах соцзащиты произошло возгорание. Горела комната, где сидит отдел по опеке. Многие дела пострадали сильно и восстановлению не подлежат. Среди  них дело Соловьевой-Кейтеринской. Но самое любопытно,  что на сервер отдела была совершена хакерская атака, и все сканы документов по пропавшей девушке исчезли, никаких данных не осталось.

   Вот как можно выжить и не сойти с ума, когда ежесекундно ты, то взлетаешь от надежды, что она жива, то летишь в бездну, понимая, что шансов нет. Если до этого Крыс был уверен, что погром дома устроила рыжая бестия, то сейчас он понимал, что кто-то заметал следы, а значит... Не думать, не верить. Да, он материалист и прагматик, но сейчас готов молиться каким угодно идолам, лишь бы она была жива. Жива, цела и невредима. А он ее найдет. Плевать на запреты и ее реакцию. Он защитит, отправит ее к Иске, даст лучшее образование, постарается отогреть, чтобы... Да нельзя столько вываливать на одну девчонку!! За что ей? Что она сделала, чтобы так  наказывать?!

    От размышлений, больше похожих на истерику,  отвлек шум в двери. Все словно по команде оглянулись на молоденького лейтенанта. Круглолицый парень, весь бледный держал в руках пакет. Внутри были окровавленные бинты и вата. Грохот. Одноклассник Алины не выдержал и упал в обморок. Женщине тоже подурнело.

   – На экспертизу отправили? – взревел Александр Петрович.

   – Там подъехали Чегодаев, Воропаев и Ивашинин. Они уже проводят анализ. Девушка недавно сдавала кровь, образцы уже изъяли из поликлиники. Пакет нашел в мусорном баке.

   Крыс прислонился к стене, чувствуя,  как холодеют ноги. Стоп, оставить истерику. Думай, старый пройдоха, думай. Бинты и вата. Кровь. Но в квартире чисто. Значит, убирались. Словно  услышав его мысли,  в дверях появился еще один следователь с аналогичным пакетом.

   – Что там?! – гаркнул Димка.

   – Следы крови на половой тряпке, мочалке,  бутылка из-под моющего средства. На бутылке уже сняли отпечатки. Они идентичны отпечаткам в квартире и совпадают с отпечатками пропавшей.

   Значит, сама замывала. Крыс перевел дух. Порезалась? Избили? Но все же отпустили, раз сама смывала следы. А вдруг не ее кровь? Он не выдержал и попросил Димку:

   – Телефон дай.

   Но тот уже набирал номер, включая громкую связь:

   – Айболит, мне нужны результаты!

   – Прости, Модер, это ее кровь.

   Короткие гудки словно пулеметная очередь в висок. Противный ледяной пот струится по вискам. Модератор выглядел ожившим трупом. Думай, хакер, думай. Ты обещал другу. Телефонный звонок был подобен взрыву.

   – Модер, – рапортовал телефон голосом Айболита. – В крови обнаружены следы обезболивающих и еще каких-то лекарств, позже скажу точнее. Так же на оставшихся у меня бинтах есть следы перекиси. Возможно, она поранилась, когда разбила что-нибудь, и пыталась остановить кровь. Вот, Ньерд говорит, что тут есть и кровоостанавливающие препараты, а также алкоголь.

   – Я понял тебя, – мрачно сказал Модератор.

   – Весь дом обыскивают, ее следы оборвались на автобусной остановке, – посмотрел рапорт Голицын-старший, – в квартире посторонних тоже не было.

   – Неужели этот погром учинила она? – поразился Генка, – но кто тогда уничтожал органы соцзащиты?

   – Что с планом Перехват? – просипел Крыс.

   – Результатов не дал, – доложил один из следователей, – останавливают всех рыжих девушек, хоть отдаленно напоминающих пропавшую. Еще и лысых, либо коротко стриженных. Вокзалы прочесывают каждые полчаса. Автобусные станции трясут ежеминутно. В аэропортах увеличены патрули. Про транспортный коллапс на выездах из города уже не говорю. Таких мер я не видел давно.

   Крыс повернулся удивленно к Голицыну-старшему.

   – Приказ сверху.

   Крыс вздохнул и, кряхтя, поднялся. Модератор сидел за компьютером парня, пролистывал сервера сотовых операторов, выуживая телефонные переговоры Соловьевых. Мрачный, со стиснутыми в тонкую нитку губами. Крыс качнул головой и похромал к выходу. Симка в кармане жгла руку.

    Александр Петрович догнал его внизу, когда хакер пытался поймать машину, спеша домой:

   – Тебя ждут.

   – Иди к черту.

   – Серег, надо.

   Крыс послушно сел в машину.

   :::::::::::::::::

   Визави встретил его, стоя.

   – Сергей Павлович, мне жаль.

   Крыс молчал.

   – Я готов оказать любое содействие в поисках пропавшей девочки.

   – По чьему приказу у нее убрали охрану?

   Визави замолчал, затем глухо ответил:

   – Соловьев вел свое расследование в отношении нескольких дел. Его сослуживцы не знали, да я и сам не в курсе, что именно он искал, он отчитывался лично мне, обещая по окончании расследования дать все данные.  Возможно, засветился, поэтому я склоняюсь, что его убрали вместе с женой. До дочери не успели добраться.

    – Не успели?

   – С охраной так и не выяснили, кто отдал приказ. Там вообще две смены были введены в заблуждение, каждая считала, что напарник уже на дежурстве. Я готов вам дать неограниченные полномочия, если это поможет найти девочку.

   Крыс мрачно посмотрел на него:

   – Мне не нужно это. Я не сыскарь. Вы угрожали расправой над ней, если я предам интересы государства.  Так почему государство не сохранило свой инструмент шантажа? За что эдельвейс загубили?

   – Сергей Павлович, вы забываетесь.

   – Нет, это вы забыли, что такое совесть. Она еще совсем Ребенок. Идите к черту.

   – Что вы хотите?

   – Если она жива, вы отдадите ее мне. Без волокиты и судов я получу все бумаги. И исчезнете из ее жизни. Если только она жива.

   – А если нет?

   – В ваших интересах, чтобы она была жива. Это вы нуждаетесь в моих услугах, мне на вас насрать. Только верните мне ее.

   Крыс развернулся и вышел. Он знал, что его не рискнут остановить.

  ::::::::::::::::::::::::::

  Голицын довез его до дома. Выглядел он как побитая собака. Висел на телефоне, однако ничего хорошего не узнал. Любая информация о семье Соловьевых уничтожалась, опережая их.  Ребята уже досматривали поезда, рейсовые автобусы, офисы любых организаций, хоть каким-то образом продававших билеты на общественный транспорт, обыскивали. Девочка исчезла, растворилась в многомиллионном городе. Простые обыватели не понимали,  что творится, заговорили о возможных терактах. В органы посыпались звонки с сигналами о подозрительных личностях. Любой звонок, любую зацепку в Москве отрабатывали силовые ведомства. И только потому, что пропавшая девочка была слабым местом покалеченного собственным изобретением хакера. Которого боялись.

  Крыс курил прямо в комнате. Еще вечером  они с Голицыным заехали и купили ему новый телефонный аппарат, заскочили в салон оптики и заказали ему очки. Заказ выполнили быстро, помогла корочка Сашки. Непривычно, но возможность четко видеть, ему необходима. Он сопоставлял информацию о звонках с симки  с распечаткой от сотового оператора. Нашел!

  Звонок был сделан в справочную РЖД, сегодня в четыре часа. Соловьев звонить не мог, уже был в могиле. Ребенок? Крыс вспомнил, что к кредитке Володька брал семейные карты, у Алины тоже была пластиковая карточка. Полез в банк. Еще час убил, чтобы увидеть, что счет Ребенка не тронут. У Соловьева тоже не было списаний, как и у Мариши. Их счета уже блокированы с утра. Тупик. Дальше. Разговоры в РЖД записывают. Надо рыть.

  Потратив ночь, Крыс с досадой встал. Куча разговорных записей, подходящих по времени тридцать восемь штук. И ни один не звучал знакомым девичьим голоском. Из них двадцать пять с просьбой брони, а остальные чисто узнать, есть ли билеты, или вопросы по расписанию.

  Хорошо, пойдем с другой стороны. Сейчас идет автоматизация всех бюджетных и государственных учреждений. Данные с мест поступают... Крыс подскочил к компьютеру. Центральная база данных по опеки и попечительству! Данные нашлись. Алину определяли в столичный интернат в центре Москвы. В принципе недалеко от Бауманки. Крыс выписал адрес, чтобы проверить завтра. Затем задумался. Слишком просто. Ведь та женщина не смогла ответить, куда определили девочку. И вот на поверхности все данные – протяни руку и бери.   Если это так, то... Через четверть час никаких данных о Ребенке в базе данных не осталось. Был человек, и нет.

  Зачем тогда звонок в РЖД? Зачем прятала обрезанную симку в кофе. Кофе. Ювелирно вырезанный микропроцессор. Уничтоженная информация. Хакерская атака на органы опеки. Это мог сделать человек, слишком хорошо разбирающийся в информационных технологиях и мыслящий как хакер. Ребенок?

  Крыс посмотрел на рассвет за окном и набрал Модера:

  – Слушаю, – вновь глухой голос, совершенно без эмоций.

  – Что есть, Модер?

  – Ничего. Сегодня общее собрание на факультете в Бауманке. Вадимыч ждет.

  – К черту.

  – Это касается ее. Сенсей, вы не ложились?

  – Нет.

  – Я тоже. Айболит нас четвертует.

  Крыс не знал – делитьсяинформацией или нет. Димка вздохнул в трубку:

  – Я уже не верю в счастливый исход. В Москве вычистили каждый уголочек, перевернули каждый камешек. Ее нет. Невозможно, чтобы одинокая девушка могла всех обвести вокруг пальца.

  – Бывает.

  – Де не бывает! – взорвался Модератор, – мы как слепые кутята тыркаемся во все стороны. Я как подумаю, что с ней...

  – Нет! – слишком резко ответил Крыс.

  – Я лично расспросил всех ее одноклассников. Мне кажется, мы говорили о разных людях, однако они навели меня на мысль, что она сбежала куда-нибудь в провинцию. Ребята называли ее гордой и заносчивой, она сторонилась тусовок. Учителя говорят, что девочка слегка замкнутая и честолюбивая. Может, перемкнуло на нервяке? Тогда разгром устроила она.

  Крыс задумался. Звонок в РЖД. Тринадцать информационных звонков.

  – Дим, я перезвоню.

  Он раз за разом прокручивал записи. Одна скандалистка, четыре узнавали про прибытия поезда в Москву, двое интересовались наличием мест на поезда дальнего следования, еще пятеро спрашивали о транзитных поездах и один мужчина не туда попал. Если взять за рабочую гипотезу, то семь звонков. Где же ты?

  Если Модер прав, если только он прав, то она исчезла из Москвы на рассвете, до начала розыскных мероприятий. Значит, нужны поезда с отправкой не позже десяти утра. Таких пять. Билеты именные. Прости, РЖД, тебе просто не повезло.

  Полученная информация принесла разочарования. Купленные билеты на поезда в Москве не могли быть для нее, другие имена, другие паспортные данные. Тупик.

  Он посмотрел на часы, переоделся и похромал в сторону выхода. Надежды мало, однако вдруг в институте что-то нашли? Кафедра у них сильная, преподаватели не промах.

  Увы, на общем собрании тоже пустота. Профессора стыдливо отводили взгляд от искалеченных коллег, в чьих глазах застыл лед. Декан не находил себе места и слов. И сил подойти к бывшему подчиненному и высказать банальные соболезнования. Какие к черту слова? Никто даже не понимал, насколько все плохо для рыжеволосого вундеркинда. Не понимал и отказывался верить в произошедшее. Модер высказал свои предположения, что она могла сама отправиться в  интернат из чувства ложной гордости, под действием стресса. Все ухватились за идею, оставив людям в погонах разрабатывать более реалистичные и мрачные сценарии. Быстро разделив между собой адреса столичных и подмосковных интернатов, которые выбрали из интернета, все разошлись. Крыс самолично сунул Димке выписанный вчера адрес. Сам не смог. Он боялся, что если ее там не окажется, он сдастся.

  Вечером Крыс не выдержал и налил себе водки. Близнецы вернулись ни с чем.

  Крепкий алкоголь на пустой желудок выключили его на ночь. Организм, еще не восстановившийся после травм, отказывался работать при повышенных нагрузках. Очнулся Крыс утром. Звонок, в очередной раз убитая надежда. Крыс понимал, что он что-то упускает из виду. Посмотрел на компьютер и быстро выскочил на улицу. День прошел в мотаниях по вокзалам. Он снимал на телефон банкоматы, установленные близ вокзалов, метро и в залах ожиданиях. Ему нужно было знать банки, которые их обслуживали.

  Вечерний созвон с близнецами. Все без изменений. В Москве снимали кордоны. За последние сорок восемь часов даже пустыри вычистили в поисках следов. Там наверху прекрасно понимали, на что способен известный хакер, если его довести до ручки. Но даже сильнейшие мира не могли найти девочку. Она исчезла. Крыс упорно гнал мысль о том, что ее нет в живых. При таких зачистках, даже если ее держали в заложниках, то предпочли избавиться, да так чтобы и зацепки не осталось.

  Он уже возвращался домой, когда перед ним появился Лачинский. Крыс чертыхнулся. Не сейчас, он не в настроении. Хотя... А вдруг?

  – Хреново выглядишь, – заметил Лачинский. Он явно нервничал.

  – Не дождешься, – буркнул Крыс, – ты вновь решил заняться благотворительностью?

  – Нет. Но обычными путями ты не выходил на связь. Пришлось пойти на крайние меры.

  – Говори и катись уже.

  – Суть – мне нужен аналог того, что вы там создали, и ты мне его напишешь.

  – Не интересно. Я в завязке. Так что катись. Компенсацию сам заберу.

  – Ты решил закончить с бизнесом?

  – Слава яйцам, наконец, понял, Валерьич. Да все. Только пушку не доставай, отстрелишь себе чего-нибудь. То, что я здесь, ничего не меняет. Маячки и жучки никто не отменял. Чем дольше я с тобой стою, тем больше шансов, что переговоры услышат посторонние.

  – Сука.

  – Предпочитаю гада. Остынь, Валерьич. Я даже близко не хочу видеть тебя с проектом. Как ты заметил уже, мне пластика требуется. У спецов это вещь дорогостоящая. У тебя денег не хватит. Бывай.

  Крыс блефовал, но ему было по барабану. Мир потускнел без нее.

  А вечером он позвонил Иске. В сумасшествии последних дней ему нужна была ее поддержка. Когда в динамике прозвучал ее голос, он задохнулся от переполнявших  чувств.

  – Серхи? Ты когда обещал позвонить?

  – Иска, солнце мое.

  – Серхи, ты что? Что произошло? Серхи, не молчи!

  А Крысу пришло осознание, что он может сейчас увидеть ее.

  – Иса, я.. Я сейчас перезвоню.

  Сбросив вызов,  он прыгнул к компьютеру. Удаленно запустил программу на прыжок на расстояние, ввел координаты и автовозврат. Сигнал поступил на телефон, автоматически установил будильник. Крыс нажал старт. Темнота поглотила его.

  Он неверяще открыл глаза. Знакомый сад, знакомое крыльцо. Крыс влетел в спящий дом, промчался, прихрамывая, вверх по лестнице. Иска сидела на кровати, пытаясь дозвониться до него. Мелодия его телефона напугала жену. Она взлетела на ноги и застыла, смотря на него:

  – Серхи? О Боже! Что с тобой?

  – Иска, Алинка пропала. Ее родители погибли, а сама девочка пропала, – только и смог сказать он. Колени подогнулись, и он бы рухнул на пол, если бы Иска не подхватила мужа, сжимая в объятьях.

  Мужчины не плачут? Не верьте. И никому не говорите, если вдруг увидите.

  Крыс уложился до сигнала будильника, вкратце описав ситуацию жене. Зачем? Он не знал. Иска выслушала его ни в чем не упрекнув. Когда он замолк, она погладила по плечу мужа.

  – Серхи, если ты найдешь, нет, когда ты найдешь девочку, вези ее сюда. Мы с радостью примем крестницу в семью.

  – Спасибо, Иса. Ты святая. Господи, какой де я был дурак. Прости меня, Иска, прости своего непутевого мужа. Мне надо возвращаться.

  – Серхи, это... Это то, что позволит нам чаще видеться?

  – Да, – он улыбнулся через силу, – если ты захочешь видеть рядом такого уродца.

  – Дурак, какой же ты дурак. Мы ждем вас всегда.

  Он едва успел выскочить во двор, когда его перекинуло в Москву. Занималась заря нового дня. Подойдя к столу, Крыс крутанул лист с записями. Зная, как легко вскрыть любой компьютер, он предпочитал размышления и схемы рисовать на бумаге. Сейчас его занимал вопрос со звонком. А почему он решил, что это Алинка? Вдруг как раз звонил устроитель погрома. Но тогда зачем ему оставлять целую симку, пряча ее в кофе. Именно зерна кофе рушили все стройные теории. Крыс еще раз пробежался по списку звонков с результатами и замер. Идиот, какой же он идиот! Это же Алинка! Въедливая и с богатой фантазией. Теперь он точно уверен. Она жива!

  Крыс подавил излишнюю радость осторожно, не веря в удачу, еще раз присмотрелся.  Из четырех поездов, о прибытии которых осведомлялись по телефону, один был транзитный. Шел из Питера до Белгорода. Прибывал в шесть утра на Курский вокзал. Крыс лихорадочно искал фотографии банкоматов с нужного вокзала. Выписал список и... К обеду на руках была распечатка,  в которой он подчеркнул снятие с банкомата маленького банка небольшой суммы в пять часов утра. Совершенная новая карточка. Он не знал, что у Мариши была еще одна пластиковая карта,  к которой была привязана так называемая детская карта с лимитом снятия в пять тысяч. У него была распечатка, а вот в банке данные зачищены, исправлена дата. После встречи с Лачинским, Крыс предпочитал перестраховаться.  И вновь многострадальный сервер РЖД. А в руках долгожданная распечатка о бесценной пассажирке, которую увез транзит Питер-Белгород до Орла более трех дней назад.  И вновь вычищенная информация. Не надо никому знать, где его эдельвейс.

  А дальше... Куда дальше? Вот сошла она в Орле. А потом? Неважно, на месте разберется.

  Билет на Орел удалось купить лишь на ночной поезд. На машине он не рискнул ехать, сил еще было мало, да и банально боялся хвоста. Ноутбук, наличка, документы. Найти, забрать, вернуть и отправить в Испанию. Сам справится. В последний момент Крыс вернулся и выписал все детские дома и приюты Орловской области. А вдруг Модератор прав?

  Ночной вокзал. Сидячие места в душном поезде. Провинциальный вокзал. Расспросы персонала результата не дали. Рыжую девочку никто не запомнил. Он уже отчаялся, когда бабушка, продающая билетики в туалет вдруг вспомнила, что была тут одна такая, как раз приехала на том самом поезде. Заплаканная, сказала, что дедушка у нее умер, вот и едет к нему. Бабулька тогда пожалела ее, поделилась пирожком и чаем. Девочка уехала на электричке до Ливен. Крыс чертыхнулся.

  Однако сверившись со списком, решился ехать туда же. И вновь четыре часа по бескрайним просторам Черноземья. Такси отвезло его до первого детского дома. Облом. Ее там не было. Директор лишь пожал плечами,  показав ему бумаги. Новых детей не поступало.

  Картина повторялась от детдома к детдому.  Сначала отказ от сотрудничества, затем показ удостоверения ФСБ, которое Крысу выдали несколько лет назад, и только сейчас оно пригодилось. Менялись в лице заведующие, начинали лебезить. Списки, где нет имени. Показ детей, которые или гуляли или ели. Рыжих всполохов было много, нужная макушка отсутствовала. Крыс даже побывал в коррекционных учреждениях. Ноль. Полный. Абсолютный.

  Список закончился. А ее не было. Солнце катилось к горизонту. Подходили к концу пятые сутки поисков. Чего он сюда рванул? Мало ли рыжих девчонок? Надо возвращаться в Орел. Он вызвал такси, сразу дал деньги. Старая девятка тряслась по разбитой дороге через поселки, водитель обещал, что сейчас выйдут на хорошую дорогу. Не доехали. Сломались посреди одного села, хотя больше похоже на поселок. Водитель суетился, извинялся. Крыс кивнул и закурил. Спешить некуда. Он идиот.

  – Сенсей, вы где? – ожил телефон.

  – Далеко, Модер. Каковы результаты?

  – Отрицательные, как абсолютный нуль. Никаких следов, ни каких зацепок. А у вас?

  – Аналогично.

  – Держите меня в курсе, – парень отключился.

  В  курсе. А где он, этот курс? Вновь затрезвонил телефон. Крыс покосился на водителя. Тот менял пробитое колесо.

  – Да.

  – Далеко ты забрался, Крыс, – Лачинский собственной персоной.

  Крыс замер. Идиот, он не прокачал новый телефон, его засекли и прослушивали. Как? Мысли бешено скакали.

  – Валерьич, да ты в меценаты заделался. Спасибо конечно.

  – Что ты ищешь Крыс? Что ты потерял, раз забрался так далеко?

  – Да вот, домик на старость присматриваю. Пока ничего не нашел. Но твой звонок помог мне увеличить бюджет.

  – Правда? Черт, я сгораю с любопытства. Может помочь с поисками?

  – А, давай, – вдруг согласился Крыс, – завтра на старом месте. Поговорим, глядишь, договоримся.

  – Вот, видно делового человека. Жду.

  Крыс сбросил вызов и огляделся. Навстречу двигался трактор. Крыс решил отойти с дороги, да неудачно спотыкнулся. Телефон вылетел из рук и попал прямо под колеса тяжелой техники. Сам хакер рухнул на обочину.

  – Эй, мил человек, жив?

  К нему со всех сторон к нему бежали прохожие. Тракторист тоже выпрыгнул из кабины:

  – Ты чего, припадочный?

  – Нет, просто недавно выписался из больницы после травмы. Ноги еще не слушаются, – Крыс потирал ноющие ноги, – извини, брат.

  – Да ладно, все мы люди, – дал попятный тракторист, – вижу же, досталось тебе.

  – Угу, – Крыс попытался встать, – телефон выронил. Черт, нога.

  Остатки телефона принесли мальчишки. Тракторист растерялся:

  – Мужик, извини.

  – Забей, сам виноват, – отмахнулся Крыс. Его теория подтвердилась. На телефоне был маячок. К счастью жучка не установили.

  Он попытался сделать шаг, но боль пронзила ногу. Все же вывернул. Зеваки заметили его перекосившее лицо.

  – Надо Кузьминишну позвать. Она ж врач.

  – Чего звать, давайте мужика отведем, все равно мотор сломался.

  – Ты не переживай, Кузьминишна врач от Бога, – успокаивал его мужичонка, придерживая, пока они хромали до обычного дома с пышным цветником, – она дохтур у нас в приюте, где муж ейный директор. У нас все детки здоровы.

  У Крыса екнуло, но он подавил приступ надежды, слишком сказочно получалось.

  – Что за приют?

  – Да недавно открыли. Деток мало в нем. Да, история.

  Круглолицая женщина со спрятанными под платок волосами готовила ужин. Увидев мужчин, быстро сбросила передник и вымыла руки:

  – Показывайте ногу.

  Крыс послушно показал вывихнутую ногу. Она быстро осмотрела, надавила на несколько точек. Крыс лишь стиснул зубы.

  – Вот и все. Эх, как дети малые. Откуда вы у нас?

  – Ищу одного человека.

  Она насторожилась, переглянувшись с вошедшим в комнату седым как лунь невысоким мужчиной в годах. Лицо испещрено морщинами, кряжистый и степенный, с пронзительным взглядом

  – Человека, говоришь?

  Помощники тут же испарились, осторожно положив на скамью сумку с ноутбуком и разбитый телефон. Хозяин дома посмотрел на осколки:

  – Видел я, как ты упал. И как телефон бросил под трактор, тоже приметил. От кого прячешься?

  – Не прячусь. Ищу крестницу, – не стал врать Крыс, задним чутьем он догадался, что перед ним как раз директор приюта, о котором нет сведений в интернете.

  – Меня зовут Тимофей Ильич. А что же ищешь? Сбежала что ли? И родители где?

  – Нет у нее родителей. Теперь нет.

  – Так, история. А чего у нас забыл?

  – Она здесь, – Крыс не спрашивал, он утверждал, – рыжая девочка с синими глазами. Вздорная, нахальная. Она же здесь.