Текст книги "Разбитый мир (СИ)"

Автор книги: Kutner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Погорячился. Давненько с ним такого не бывало. С той самой ночи, как пришлось поработить душу своей сестры.

Почти с сожалением Корвин пошевелил тело носком ботинка и отвернулся к камину. Девчонка виновата сама. Видят духи – он бы оставил ее в живых, если бы она не сопротивлялась так яростно. Другой мир? Тут, на этой стороне Провала? Возможно, но слишком фантастично. Как и почему, если по ее словам в ее мире магии нет? А, впрочем, неинтересно.

Корвин уселся в глубокое кресло, притянул к себе старый том, перевернул несколько страниц и отложил обратно. Неприятное, сжигающее изнутри чувство не позволяло ему как ни в чем не бывало продолжить заниматься своими делами. Горечь, сожаление и даже капелька раскаяния – он давненько не испытывал целый букет подобных переживаний; впрочем, он давно и не убивал.

А девчонка, пожалуй, была симпатичной. Не красивой, но миловидной; и тело было неплохим, правда излишне худым, но ведь это поправимо – отъелась бы у знахарки. Там глядишь и замуж бы могла выйти, детей нарожать… Если бы у кого-нибудь хватило духу жениться на ренегате. Но нет, на пути ее появился некромант. Выкрал, пытал, а потом и вовсе убил. Не повезло, бывает… но почему же на душе так тягостно?

Видения, «воспоминания» этой девчонки были слишком реалистичны. Какая-то часть его «Я» верила им, и оттого некроманта раздирали противоречивые чувства. В конце концов жалость победила, и некромант, скрипя зубами, склонился над телом.

Какой из ударов стал последней каплей? Вот этот достаточно глубокий порез на левом боку, или вот этот – на бедре? А может быть удар по виску? Корвин глубоко вздохнул; нет, он не гордился своей работой. Перестал гордиться уже много-много лет назад. Сейчас же он испытывал скорее разочарование – девчонка скончалась, а ведь он даже не вошел во вкус… Оно сломалось раньше, чем ее душа; какая досада.

Но что это? Тело под его чуткими пальцами едва уловимо дернулось; некромант нахмурился – он был уверен, что еще минуту назад девушка была окончательно и бесповоротно мертва. Но едва бьющееся сердце говорило об обратном. Корвин отошел к столу, открыл книгу в черной обложке, нашел нужную страницу и принялся сверяться с переводом. Все верно, лишь одно заклятие могло возвращать душу с той стороны…

– А ты вовсе не та, за кого ты себя выдаешь, – с облегчением прошептал мужчина, снимая с себя рубашку и торопливо закрывая вновь кровоточащие раны; затем, кликнув слуг, перенес тело наверх, в одну из комнат, где уже тщательно перебинтовал изуродованное тело, нашептывая тихие заклинания и смачивая тряпки в разных растворах.

Когда тело девушки стало похоже на мумию, Корвин изнеможденно опустился на стул рядом, вытирая струящийся по лицу пот. По правде говоря, девчонку проще было добить, нежели помочь ей воскреснуть. Зато совесть успокоилась, и теперь некромант мог в полной внутренней тишине подумать обо всем случившемся.

Самым главным и пока не поддающимся объяснению оставался факт того, что эта девушка, Элли Новак, все-таки ему не врала.

____________________________________________________________________________

Эйндвинд – ветер счастья, женское имя.

========== Глава девятая (часть третья) ==========

– Ешь, – некромант подвинул небольшой поднос с едой и, на всякий случай, пощупал холодный лоб девушки. Жар давно спал, да и следы пыток зажили почти мгновенно. Но Элли все равно чувствовала себя по меньшей мере паршиво. Все ее тело ныло, ломило, кости и мышцы при каждом движении отдавались сверхъестественной болью, а перед глазами настойчиво стояла легкая, словно молочная, дымка. Словом, Элли было нехорошо, и есть ей не хотелось совершенно. Уже второй день.

Некроманту это не нравилось. Два чертовых дня он провел буквально прикованным к постели девчонки и не испытывал от этого никаких положительных эмоций. Конечно, вначале ему было интересно наблюдать за действием заклятия. Сильная магия, древняя; неподвластная ни чисторожденным, ни ренегатам. Корвин прекрасно понимал, что девчонке не под силу такое, да она и не ведает того, что на нее… А, впрочем, некромант не был уверен.

– Если ты ничего не будешь есть, то твое тело не сможет восстановиться, – сухо говорил мужчина, беря глубокую тарелку с супом в руки.

Элли чуть скосила глаза на ненавистного человека. Она бы отдала все, лишь бы его никогда не было в ее жизни. Лучше бы ее продали на рудники – чисторожденный бы никогда не сунул туда носа. Интересно, насколько ему противно возиться с ней? А главное – зачем?

– Я не хочу, – она слабо покачала головой.

– Тогда мне придется сделать это силой, – мужчина задумчиво повертел в руках ложку и чуть усмехнулся. – Ты этому не обрадуешься.

– Будешь кормить меня с ложечки? – слабо хмыкнула девушка и, закашлявшись, добавила, – хозяин.

– Нет, это слишком долго и хлопотно, – он приблизился к кровати, мерно размешивая бульон и изредка зачерпывая его столовым прибором. – Я просто вылью его тебе в глотку.

Элли непроизвольно сжала губы, всем своим видом показывая, что некромант может попытаться. Корвин не удержался и засмеялся. Забинтованная, вся в ссадинах и порезах девчонка пыталась поставить себя равной ему. Мужчина буквально впихнул тарелку ей в руки и, нагнувшись над кроватью, широко улыбнулся, отчего Элли окатило холодом.

– А если ты будешь сопротивляться, – он щелкнул ее по носу, и она дернулась так, что расплескала половину супа на одеяло, – мне придется выбить тебе зубы. Ты ведь этого не хочешь?

Элли, вцепившись в фарфоровую миску, судорожно покачала головой и с готовностью зачерпнула наваристую похлебку. Мужчина одобрительно хмыкнул и сел на край кровати, наблюдая, как девушка боязливо подносит ложку ко рту. Вопреки всякому предубеждению, суп оказался самым обыкновенным: куриным, с крупными кусками картошки и веточками зелени. Первую пару ложек Элли проглатывала с усилием, но затем, почувствовав, наконец, голод, практически залпом опустошила емкость.

– Вот и молодец, – сухо бросил некромант, забирая тарелку и требовательно протягивая руку за ложкой, которую девушка попыталась спрятать под подушкой. – Ты же не думаешь, что сможешь убить меня… ложкой?

Элли в полной мере оценила свои шансы напасть на своего хозяина и послушно вернула столовый прибор. Некоторое время они оба молчали: некромант всматривался в ее бледное лицо, а Элли, кривясь от боли, пыталась устроиться удобней на чересчур мягком матрасе.

– Расскажи мне еще раз о том народе, – потребовал Корвин, когда Элли в очередной раз неловко поерзав, издала приглушенный стон.

– Каком? – сквозь зубы выдохнула она, чувствуя, как при каждом вдохе куда-то под ребра впиваются сотни игл.

– О цыганах, так ты их называешь.

– Это бродяги, – без всякого энтузиазма начала Элли. – Эти люди, в массе своей, невежественны и суеверны; они верят в магию, за плату обещают наколдовать какую-нибудь гадость, предсказывают будущее и продают всякие оккультные безделушки. Обереги, талисманы… ничего, конечно, сверхъестественного в этом нет, и зачастую цыгане вызывают лишь раздражение. А еще они продают наркотики и крадут всякое. Наши власти борются с ними, но для этих людей словно нет никаких законов, кроме своих собственных… – Элли закашлялась и подняла взгляд на некроманта. – Я, в общем-то, больше ничего не знаю об этом племени.

– Хорошо, оставим этот вопрос, – Корвин легко переменил тему, потянувшись к девушке и освобождая крепко перевязанную руку от намокших бинтов. – Раны быстро заживают, и через пару-тройку дней ты поправишься.

Элли кивнула, вздрагивая каждый раз, когда его пальцы прикасались к ней. Что с ней произошло? Они, кажется, боролись, а потом Элли провалилась в какой-то бесконечный кошмар, порожденный его прикосновением.

– Меня зовут Корвин, – наконец он нарушил тишину, видя, что Элли почти успокоилась. – Но тебе все равно нужно обращаться ко мне как к хозяину. Ты изучала этот язык? – он протянул ей черную книгу, и Элли согласно кивнула. – Насколько хорошо ты знаешь его?

– Я не все понимаю, и некоторые слова я не могу перевести на ваш язык, – она бережно перелистала несколько страниц. – Откуда она у вас? В моем мире это очень древний язык, на котором уже никто не говорит.

Корвин чуть склонил голову; опять этот «мой мир». Конечно, он видел ее воспоминания, с садисткой педантичностью просматривая наиболее важные для него моменты. Но где гарантия, что они настоящие? Тот, кто заклял эту девчонку, мог вложить в ее голову чужие и лживые образы. Со временем он разберется.

***

Не разобрался. Корвин, плотно сжав губы и надвинув капюшон на лицо, исподтишка смотрел на шагающую девушку, которая уверенно вела коня под уздцы. Она шла легко, непринужденно, можно было даже сказать, что с изяществом. Вообще некромант никогда не смотрел на нее как на женщину в полном смысле этого слова. Но в это утро его взгляд слишком часто обращался к ее фигуре, к ее лицу, подмечая каждую особенность, каждую плавную черту или изгиб.

Нет, это не было внезапно вспыхнувшим чувством – для подобного просто не было причин. Скорее… уважение, а может быть и благодарность – девчонка вытащила его из тюрьмы, позаботилась о нем, хотя у нее была возможность удрать на все четыре стороны. Конечно, нельзя было исключать того факта, что все это хитроумный план, но почему-то Корвин предпочитал игнорировать эту версию.

Элли почувствовала на себе взгляд и обернулась на некроманта.

– Может быть сделаем привал? – она оглядела его сгорбленную фигуру. – Ты устал, тебе тяжело держаться в седле.

Корвин коротко качнул головой, жестом приказывая идти вперед. Проявление заботы? Черт подери, когда о нем последний раз заботились? Некромант усмехнулся себе под нос – эта девушка начинает вести себя как мамочка; и это несмотря на то, что он, буквально два часа назад, едва не придушил ее под кустом. Впрочем, ее поведение всегда было странным.

Первые несколько недель в его доме она вела себя тихо, стараясь слиться с темными коридорами, раствориться в царящей там тишине. Раны быстро затянулись, от большинства не осталось даже легких шрамов, а сама девушка почти ничего не помнила. В глубине души Корвин этому радовался – он испытывал легкий укол стыда за то, что дал волю гневу не разобравшись.

Элли оказалась неприхотливой слугой: ела мало, выполняла абсолютно любую работу, на которую была способна подобная ей девушка, не дерзила и была покорна. К своему хозяину она, по всей видимости, особых добрых чувств не питала, но говорить о презрении или ненависти не приходилось. Девчонка воспринимала все происходящее в ее жизни как должное и вовсе не собиралась противиться судьбе.

Первую половину дня Корвин позволял ей заниматься чем угодно, и свободное время она проводила, бродя по заросшему дряхлому саду. Несколько раз некромант наблюдал, как она сидит под старым, покореженным временем дубом и плетет из травинок что-то отдаленно напоминающее венок. Только без цветов – простых одуванчиков в саду не было, а к декоративным цветам ее не подпускал садовник, хотя некроманту было абсолютно наплевать на эти клумбы. В обед за девушку бралась экономка: она нагружала Элли бельем, отправляла протирать пыль и чистить каминные решетки. А вечером, когда некромант возвращался домой, Элли призывали в библиотеку, где она, все еще дрожа от страха в обществе своего хозяина, строчкой за строчкой переводила старые фолианты.

Знания в голове девчонки оказались бесценными. Триста монет? Эта девушка стоила несколько десятков тысяч, и Корвин с некоторым торжеством поглядывал на ее кропотливую работу, мысленно поздравляя себя с удачной находкой. Кто бы мог подумать, что один поход в бордель может принести столько пользы.

Некромант одним глотком допил остатки вина в бокале, с громким стуком водрузил его на столик и прошелся по комнате, разминая ноги. Девочка вздрогнула, когда он нагнулся над ее плечом, смотря на аккуратные строчки ее почерка. Даже мурашки на шее пробежали – так сильно она боялась его.

– Как продвигается? – весьма миролюбиво спросил мужчина, когда Элли затравленно обернулась, выронив карандаш из пальцев.

– Почти готова третья глава, хозяин, – с почтительностью проговорила она, старательно отводя глаза, не желая встретиться с цепким взглядом некроманта.

– Молодец. Ты очень быстро работаешь, – Корвин уже было одобрительно похлопал ее по плечу, но передумал. – Заканчивай и иди спать. Мы продолжим с тобой завтра.

Элли послушно склонила голову, и некромант, еще немного постояв у нее за спиной, вышел из библиотеки. Сегодняшний вечер и, может быть, ночь сулили массу развлечений и удовольствий, которые в последнее время почти полностью исчезли из жизни мужчины. Накинув плащ и прицепив к поясу меч, он вышел во двор, вдыхая вечерний воздух полной грудью. Он часто уезжал из дома, иногда пропадал на несколько дней, но всегда возвращался.

Черный жеребец приветственно ткнулся мордой в плечо, и некромант погладил его по шелковистой шерсти. Садовник почтительно поспешил распахнуть ворота, и мужчина медленно выехал на круглую площадь.

Акат был одним их старейших городов и единственным в этой части мира пережил Войну. Пережил стойко, мужественно, но претерпев множество изменений, превратившись в двухъярусную крепость. Нижний город, куда некромант сейчас направлялся, представлял собой отголоски былого великолепия. Вот на этой площади раньше находился прекрасный зал Совета, а вот здесь, на месте этого вульгарного питейного заведения…нет, Корвин не помнил. Прошло столько лет, а Война началась, когда он был совсем юношей. Может быть здесь стоял храм или театр – в те годы его это не особо интересовало. Чем дальше он удалялся от верхнего города, тем новее и некрасивей становились постройки. И тем сильнее улицы были заполнены разномастным народцем.

Задумавшись, Корвин и не заметил, как оказался рядом с тем самым борделем. Мысленно пожав плечами, мужчина спешился, передал поводья подскочившему мальчишке и вошел внутрь. В холле к нему мгновенно подскочил лысенький толстячок, раскланиваясь на каждом шагу и высказывая свое почтение всякий раз, когда у него появлялась такая возможность.

– Нет, сегодня мне нужен ты, – с легким смешком прервал его мужчина, наслаждаясь бледнеющим и вытягивающимся лицо Ормака. – Поговорить.

– Как прикажет господин, – толстячок проводил его в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. – Прошлый ваш визит был… давно.

– Вот о нем я и хочу поговорить, – Корвин уселся за стол, в кресло хозяина и с обманчиво благодушной улыбкой смотрел на своего собеседника. – Та девушка, Элли, или как ты ее называл, где ты ее взял?

– Ваша милость, ни в коем случае мы не хотели оскорбить вас… уверяю, это была досадная случайность, – Ормак всплеснул руками, затравленно смотря на мужчину. – Гента, эта невоспитанная грубиянка, была наказана, а когда мы поняли, что никак не сможем перевоспитать эту дикарку – избавились от нее…

– Я спросил, где именно ты нашел эту девчонку, – Корвин поморщился, жестом останавливая излияния толстячка.

– Я купил ее на рынке, – Ормак низко поклонился. – У старого болло.

– Имя?

– Господин должен простить меня – я его не знаю. Но он работает с человеком; вы же понимаете насколько сильно болло презирают людей.

– Как выглядит этот человек?

Ормак с готовностью описал работорговца, и Корвин покинул заведение. Изначально в его планы не входило посещение невольнического рынка, но ради удовлетворения своего любопытства некромант был готов потратить лишнее время. К этому часу торги закончились, а большинство торговцев уже занавешивали клетки грязными тряпками, отправляя рабов спать. Рабы, при виде мужчины либо гордо выпячивали грудь, либо забивались в самые дальние углы; их хозяева же наперебой начинали зазывать к себе.

– Знаешь ли ты торговца болло? – Корвин поравнялся рядом с просторной пустой клеткой, хозяин которой от неожиданности выронил тряпку, которой протирал толстые прутья. – Который бы работал с человеком.

Блеснула серебряная монета, и торговец тут же указал нужное направление и ряд.

– Духи охраняют твой путь, – Корвин спешился перед сидящим на небольшой деревянной лавке существом.

Существо подняло голову: из-под капюшона грязного балахона на некроманта взглянули светлые, водянисто-серые глаза. Торговец был древним старцем: грубая серая кожа, как и у всех представителей его племени, потрескалась, покрылась морщинами и шрамами; тонкие, бескровные губы были едва различимы, а некогда острые ряды клыков стерлись, превратившись в ровные ряды тупых зубов. Некоторое время он оценивающе смотрел на Корвина: взгляд его достаточно равнодушно скользнул по одежде незнакомца, по его лицу и задержался на черном жеребце, который нервно рыл копытом землю.

– Приветствую, подчиняющий духов, – наконец промолвил болло, низко, но не без гордости и достоинства, кланяясь. – Что понадобилось тебе от моего народа?

Корвин уселся на скамейку, жестом приглашая старика сделать то же – разговор обещал быть долгим. Болло, древний, почти вымерший народ, свято чтили традиции и ритуалы; одна из них – отвечать за весь свой род и за все свое племя. Именно из-за этого их и осталось так мало, и любовью к кровожадным людям они не пылали. Но чисторожденные были редким исключением.

– Несколько месяцев назад ты продал девчонку – безродную и неказистую.

Болло кивнул, и Корвин продолжил.

– Слабую, тощую, с большой раной на руке. Духи отвернулись от нее, и она попала в рабство; духи отвернулись от тебя – ты не мог продать ее даже на рудники…

– Ты не прав, – хрипло прервал ее старик. – Духи вовсе не отвернулись от этого человека.

– Вот как? Но разве может попасть оберегаемый духами человек в твою клетку?

– Замыслы духов нам неведомы, – назидательно проговорил болло, по привычке слюнявя кончики пальцев, где кожа была особенно сухой и морщинистой. – То были свободные духи, не такие, что следуют за тобой, человек.

– Свободные… – хмурясь, проговорил Корвин. – Где же ты нашел эту девушку?

– Я нашел ее к югу отсюда посреди выгоревшего поля, – с готовностью ответил тот. – Она пролежала там много времени, прежде чем мы с помощником наткнулись на нее. Она умирала, и мы собирались вверить ее духам, но тут они явились передо мной.

– Как они выглядели? – уже с большим интересом спросил некромант.

– Неясно. Это был другой дух, не из нашего мира, – совсем тихо ответил болло, прикрывая глаза и мерно раскачиваясь. – Он приказал мне спасти эту девчонку; я подобрал ее и выхаживал много дней, прежде чем она смогла прийти в себя.

– А потом ты посадил ее в клетку и продал, – сухо закончил Корвин, чуть высокомерно посматривая на собеседника. Этим ему никогда и не нравились болло. Вся их вера в духов и почтение к ним заканчивались, когда те пропадали из виду, и наказы их (особенно, если они касались материальной стороны жизни) забывались излишне быстро.

– Не сразу, – болло качнул головой. – У этой девочки не было клейма, и я долго не мог решить, что с ней делать. Но мой юный помощник настаивал – ведь она ела наш хлеб, пила нашу воду. Возможно, я бы и оставил ее у себя в подмастерьях, приглядывая как и обещал духам, но двое помощников мне не нужны. А вот, кстати, и он… Фэрфакс!

Молодой светловолосый мужчина как раз подходил к ним, грызя на ходу спелое яблоко, небольшой мешок которых он нес в руке. Рука Корвина непроизвольно дернулась к поясу, плавным движением нащупывая рукоять меча – он знал это имя!

Мужчина замер – на его чуть надменном лице читалось замешательство. Болло, не заметив секундного напряжения, жестом приказал человеку подойти, и тот, сверля некроманта недобрым взглядом, подошел к старику.

– Чего ты хотел? – не слишком вежливо спросил он, косясь на некроманта, который в свою очередь отпустил рукоять меча и расслабился.

Корвину показалось. Всего лишь на одно мгновение глаза этого работорговца блеснули зеленым пламенем; таким же, как и у другого человека, который когда-то давно носил такое имя. Но это было невозможно – Корвин сам, лично, отправил его к праотцам. Сейчас же, когда парень подошел ближе, Корвин убедился, что зрение изменило ему.

– Вот мой помощник – ему я поручил заботиться о девочке.

– Твой помощник выполнял работу из рук вон плохо, – процедил некромант, припоминая воспоминания Элли.

Мужчина пожал плечами, достаточно непочтительно и брезгливо смерил некроманта взглядом.

– Господин должен понимать, что нельзя привязываться к рабам, – Фэрфакс протянул мешок болло и, засунув руки в карманы грязных от дорожной пыли брюк, раскачивался на носках. – Тем более к неприбыльным рабам, от которых больше убытков, нежели доходов. Эту девчонку и на рудники-то не взяли – кожа до кости, да еще и пара недель – рука сгниет.

– Ступай отсюда, – требовательно махнул рукой болло, опережая Корвина и жестом отправляя ученика прочь. Мужчине не пришлось повторять дважды.

– Я не хотел его отпускать, – недовольно проворчал некромант, вставая со скамейки.

– Оставь его. Он обычный невежда, которого духи обделили разумом, – болло тоже поднялся, сверля взглядом лошадь своего гостя. – Скажи мне, человек, что подчиняет духов… оно – это то, о чем я думаю?

Корвин уже взобрался в седло и ласково потрепал коня по шее.

– Да.

– Ты далеко прошел по той стороне… – болло горестно покачал головой, и в его глазах мелькнуло сожаление.

– Оставь это, – коротко приказал Корвин, беря в руки поводья. – Как далеко находится то место, где ты нашел эту девушку?

– Двадцать миль к югу. Ты легко найдешь дорогу – духи указывают путь, – старик отвернулся, подобрал тряпку и принялся протирать прутья.

Пришпорив коня, Корвин покинул рынок. Город остался далеко позади, начинало темнеть, когда он добрался до мертвого, словно выжженного и в одночасье сгнившего поля. Бесцельно побродив по кругу, Корвин отправился обратно; на этот раз он был полон решимости выяснить кто же такая его новая слуга.

========== Глава девятая (часть четвертая) ==========

Аккуратно прочертив последнюю черточку магической пиктограммы, Корвин выпрямился и облегченно вздохнул. Подготовка к ритуалам в последнее время занимала у него много времени: знаки и символы, расположение которых требовало геометрической точности, стали сложнее – нельзя было более просто намалевать ровный круг, на глаз расписав пол необходимыми формулами. Изменился и состав «краски» – больше это не был ни мел, ни животная, ни человеческая кровь; особое вещество, готовить которое приходилось несколько недель, а хранилось оно всего пару суток. И уж конечно состав этого зелья был запредельно сложен. Такова была плата за большие знания, за возможность проходить на другую сторону.

Мужчина поднялся с колен, отряхнул штаны и отошел, оценивая результат. На первый взгляд он все сделал правильно, но узнать наверняка сможет лишь начав ритуал. До сих пор Корвин проводил его двадцать лет назад; обстоятельная прогулка на ту сторону вылилась в весьма непредсказуемые последствия, и Корвин долго не решался повторить опыт, ограничиваясь лишь теми силами и ресурсами, что имелись у него под рукой.

Часы пробили десять и некромант покинул библиотеку, поднявшись в верхние комнаты. Там он облачился в темный балахон, распустил собранные в низкий короткий хвост темные волосы, повесил на шею ритуальные обереги. Затем, просидев еще с полчаса над своими записями, отправился в комнату своей юной рабыни.

Элли спала, с ногами устроившись в небольшом старом кресле. Единственная свеча давно догорела, и ее восковой обрубок сиротливо стоял на пустом столе. Корвин замер, разглядывая девушку перед собой. Нахождение в его доме определенно пошло ей на пользу: болезненная бледность почти пропала, к ней вернулось прежнее здоровье и, если бы Корвин не знал, что перед ним сидит Элли, он бы ни за что не подумал, что эта девчонка отличается от обычной крестьянки. Но Элли отличалась, и некромант разбудил ее, потормошив за плечо.

– Одевайся, – сухо приказал он, когда девушка открыла глаза и сонно на него посмотрела. – Сними это рубище.

Элли, все еще не проснувшись, повиновалась, сбрасывая с себя чистое, опрятное, но простое платье. Корвин жестом указал на кровать, куда несколько минутами ранее положил пару свертков. Девушка послушно развернула один из них, подняла на руках пышную юбку и чуть удивленно взглянула на своего хозяина.

– Не знаешь как это надевать? – вкрадчиво спросил мужчина, разворачивая остальную одежду. Элли покачала головой и принялась одеваться.

Еще пятнадцать минут понадобилось на расправление складок, одергивание и поправление оборок. Корвин подвел ее к зеркалу, и Элли не смогла удержать удивленного возгласа: на нее смотрела красивая девушка, одетая в великолепное темное платье, с пышной юбкой и украшенным вышивкой и драгоценными камнями корсетом; мужчина сам расчесал ей волосы, соорудив на голове незамысловатую прическу, надел на шею и пальцы драгоценности.

– Это необходимо для ритуала, – опережая ее вопрос, ответил он, хотя не скрывал жадного взгляда, которым оглядывал преобразившуюся девушку. Она была чертовски хороша. – Возможно, мне понадобится твоя помощь, а духи не переносят уродства и простоты.

– Что от меня потребуется? – спросила она, когда они спускались в окутанную мраком библиотеку.

– Стоять смирно, не кричать и не бояться, – некромант нахмурился, видя, что огонь в камине почти потух. – Если со мной что-то случится – потеряю сознание или вдруг обезумлю – прочитать вот это, – он протянул ей исписанный мелким почерком лист. – Если с тобой решат заговорить духи – ты должна отвечать им правду; они не терпят неискусной лжи и сурово карают провинившихся.

– А как… как они выглядят? – девушка бережно приняла страницы.

– Духи? – мужчина позволил себе улыбнуться. – Для тебя это будут лишь голоса, если только ты не последуешь за мной.

– Не последую, – Элли энергично мотнула головой, и прядь темных волос упала ей на лицо.

– Вот и славно.

Корвин разжег пламя в камине и встал в центр круга, жестом приказав Элли не пересекать нарисованную черту. Затем закрыл глаза, расслабился, погружаясь в созданную им тьму. Он проделывал это тысячи раз, но каждый новый таил в себе опасность никогда не выбраться обратно. Когда тьма перед его глазами стала почти осязаемой, некромант привычным жестом развел руки и властным негромким голосом заговорил.

***

Элли до конца не понимала смысл происходящего: ни зачем некромант взял ее с собой, обрядив в дорогие тряпки, ни для чего он делает это. Она пробежалась глазами по тексту и совершенно ничего не поняла – какая-то оккультная чушь: дорога, духи, магия.

Но тут некромант начал говорить, и волосы на голове Элли зашевелились от ужаса: в центре круга бушевал ураган. Бешеные порывы ветра трепали темную одежду заклинателя, силясь сбить того с ног; поднялся отвратительный шум, в котором Элли чудились леденящие душу завывания. Испугавшись, Элли отступила на шаг, но тут резкий порыв ветра задул свечи, а огонь в камине, ослепительно ярко полыхнув, потух, погружая все вокруг в непроглядный мрак.

***

Корвин почти нежно приложил руку к кованой решетке огромных ворот. Для них не было названия, но каждый, кто хоть раз ступал на ту сторону, знал о них. И для каждого они были свои. Мужчина обернулся, окидывая взглядом ровные ряды призраков в легкой зеленоватой дымке. Его войско, доказательство его могущества и его верная опора. Любимые, родные, друзья, союзники – все они могут предать. Но духи, единожды подчиненные его воле, скованные его разумом и силой – никогда. Никогда и нигде в обычном, смертном мире.

Здесь же, на пороге, его власть ослабевала, и требовалось немало искусства, чтобы удержать всю эту армию под своим контролем. В этом-то то и была проблема новичков – необдуманно юнцы приходили сюда, к этим воротам, открывали их и пропадали. Поначалу перейти на ту сторону совсем не сложно – непросто выбраться; когда за плечами войско мертвых – сложно и войти, и выйти.

Изменились ли надписи на каменных стенах перед ним? Нет, все такие же ледяные, с выцарапанными предостережениями и мольбами; вот эту, «evoca alcoolice» оставил один его старый друг, который так и не смог выбраться из мира сотворенных кошмаров.

Рядом с воротами была древняя, резная и вся в паутине лебедка; в прошлый раз его духи вышли из повиновения, когда он приказал им крутить ее. Но сегодня все обойдется без происшествий – мятежный дух давно наказан и сломлен.

Призраки, повинуясь приказу Корвина, обступили механизм, и тот, с протяжным скрипом, пришел в движение. Духи стонали, корчились от боли, падали на колени, но не выпускали рукояти, скованные волей некроманта. Корвин же не обращал на них никакого внимания. В первый раз проходить на ту сторону тяжело – лебедку нужно крутить самому, а она – обжигающе холодная, и каждый ее поворот отдается во всем теле так, словно это не толстая цепь намотана на барабан, а твое собственное тело. Ворота открываются, и ты можешь пройти; но беда в том, что нужный тебе ответ не там, и ты вынужден убираться обратно, поджав хвост и зализывая раны. И так до бесконечности, пока не соберешь свою армию рабов, которые будут открывать ворота за тебя. И нельзя ограничиться двумя-тремя или десятком – потребуются сотни.

Ворота скрипнули, и духи со стоном отползи во тьму; Корвин вновь приложил руку к холодным створкам и закрыл глаза, вслушиваясь в неясные образы.

Одной силы никогда недостаточно.

– Cuvântul lui a poruncit din drum, – тихо выдохнул он, – Sunt Corwin, fiul lui Etara si Marie, moştenitorul generate de către comandantul de coşmaruri şi fantome. Deschideţi!

Огромные петли заскрипели, и створки медленно приоткрылись ровно настолько, чтобы мог пройти человек. Из проема плеснуло холодным светом, а ветер принес сухой, горячий воздух. Корвин, чуть нахмурился, вскидывая руку, защищая глаза от мелких песчинок. Привратник недоволен – его громоподобный голос отдается в его голове, требуя, чтобы путники представились.

– Я – Корвин, сын Этара и Мари, наследник порожденных кошмаров и повелитель духов, – раздраженно крикнул мужчина, перекрывая шум ветра. – С каких пор у меня должно быть другое имя?

И прежде чем ему успели ответить, за спиной мужчины раздался шум – словно кто-то споткнулся и растянулся во весь рост на каменной дороге, сдобрив свое падение возгласом на неизвестном языке. Некромант даже не шелохнулся – только лишь прикрыл глаза, выжидая продолжения.

– Меня зовут Элли Новак, – девушка наконец-то поднялась и оттряхнула платье, – и у меня нет никаких титулов, потому что в моем мире это не принято.

Она встала рядом с Корвином, гордо вскинув голову и расправив плечи. В глубине души некромант изнывал от желания узнать, что же такое сказали этой девчонке духи, что она настолько возмужала; а еще ему было интересно, каким именно образом девчонка оказалась перед Вратами, ведь он запретил ей переходить черту.