Текст книги "Разбитый мир (СИ)"

Автор книги: Kutner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Ночь выдалась тихой, пасмурной, и воздух был тяжелым, словно вот-вот разразится гроза. Кони неспокойно переступали с ноги на ногу в своих стойлах, в свинарнике сонно копошилась разбуженная домашняя скотина. Ожидание оказалось невыносимым.

Свист, удар по земле – человек только входил во вкус, подбирая силу и широту взмаха, а Элли уже орала во весь голос; кляп заглушал отчаянный, почти животный крик, и наружу доносились только сдавленные хрипы и стоны. Никаких мыслей, никакой надежды на спасение – только крик, полный ужаса.

Первый же удар выбил из легких воздух, заставив тело выгнуться, словно желая убежать от жгучей, разъедающей боли. Но чтобы там ни говорили о возможностях человека на грани отчаяния – веревки оказались сильнее. Элли билась в путах, кричала, слез уже не было – время жалеть себя прошло.

Второй удар, третий, четвертый – сознание услужливо покинуло ее, и девушка погрузилась в непроглядную тьму, надеясь, что проснется, когда весь этот кошмар закончится. Но ей не позволили – пытка была остановлена, ее привели в чувства, даже дали немного воды. А затем продолжили.

Храбрые герои терпят оставшиеся удары, лишь крепче сжимая зубы; Элли же проваливалась в глубокий обморок. С холодной, садистской педантичностью ее приводили в себя, ударяли плетью, и повторяли все с начала. Ей не оставляли ни единого шанса спастись от боли, которая заполоняла все ее тело. Боль была всегда: удар приносил новую волну, сознание растворялось, те короткие видения, которые проносились перед глазами прежде, чем ее приводили в себя – везде боль, всепоглощающая, жгучая, смертельная.

С десятым ударом девушка вновь потеряла сознание и очнулась лишь поздним утром. Ее донесли до комнаты, но оставили лежать на холодном полу. Каждое движение отдавалось глухой болью, и Элли понадобилось немало времени, чтобы ползком добраться до кровати. Растянувшись на жестком матрасе, она пыталась вспомнить хоть что-то светлое, хоть что-то, что могло придать ей сил. Ничего. Вся ее нынешняя жизнь – одно сплошное серое ничто. Ее прошлая жизнь… а была ли она когда-нибудь? Существовал ли варшавский медицинский университет? Существовал ли вообще такой город? А страна? Настоящими ли были ее воспоминания о беззаботном детстве, об обществе, где за проступки людей не избивали плетью и не продавали в рабство? Мир, где признавалось главенство человеческой жизни, царили гуманистические идеалы и люди были равны…

Нет, такого мира не было. Никогда не было. Элли его точно выдумала. Девушка не помнила вследствие чего она потеряла память и водрузила на место настоящих воспоминаний какие-то утопические картинки. Теперь она была уверена, что так и было. Просто не могло быть иначе.

Ей не позволили долго отдыхать – вечером ее призвали выполнять свои обязанности. Развешивая выстиранные платья, Элли украдкой осмотрела искалеченную спину – к ее удивлению, раны оказались не такими уж и глубокими и уже затянулись тонкой пленкой кожи. Видя ее интерес, одна из служанок объяснила, что плеть смазывают специальным раствором, который ускоряет заживание ран. В публичном доме никому не нужны женщины, изувеченные отвратительными шрамами.

Всю неделю Элли провела в почти бессознательном состоянии: на автомате выполняла порученную ей работу, словно призрачная тень скользила по безлюдным коридорам борделя, стараясь не попадаться на глаза хозяевам. Ночью ее вновь мучали кошмары – на этот раз видения якобы прошлой жизни обладали особой красочностью. Словно чувствуя, что их время на исходе, они старались убедить девушку в своей правдивости. Она просыпалась со слезами на глазах, которые, впрочем, высыхали задолго до того, как она выходила в коридор.

Ничего не менялось. В этом сером, пыльном и злом мире все застыло. День сменялся другим и в точности повторял его. Менялись лица людей, но не менялось их отношение; менялись слова, но не менялся смысл.

В пятницу Элли приказали подняться наверх; перед этим ее зачем-то вымыли, растерли кожу, одели в чистое платье и даже расчесали волосы. Мельком глянув на себя в зеркало, девушка не узнала своего отражения. Впрочем, для нее это уже не значило ровным счетом ничего.

Ормак довел ее до комнаты. Все это время мужчина настойчиво что-то втолковывал, чего-то от нее требовал, увещевал. Элли не могла понять его. Может быть, опять произошла поножовщина, и ее готовят к виду забрызганных кровью стен? Но Элли никогда не боялась крови, и толстяк это знает. Как же этот суетливый, вертлявый человек ее раздражал…

Элли буквально втолкнули в комнату, и замок сухо щелкнул, отрезая возможный путь к бегству. Без всякого интереса девушка огляделась и, заметив человека у окна, низко опустила голову. На самом краю затуманенного сознания промелькнула догадка, но она не придала ей значения.

– Мы продолжим с того момента, на котором остановились, – сухо приказал мужчина, садясь на кровать. – Как твое имя?

– Гента, – Элли пожала плечами – раз уж они будут продолжать тот бессмысленный разговор, то и ответы останутся прежними.

Мужчина криво усмехнулся и жестом приказал ей сесть рядом.

– Как давно ты здесь живешь?

– Месяц… или два, я не помню… три…не знаю, – девушка покорно опустилась на мягкое покрывало, без всякой опаски глядя на человека.

– Как ты попала сюда?

– Меня купили.

– Кто продавал тебя?

– Один старый болло. Ему пришлось выставить меня на аукцион.

– Даже так, – мужчина чуть склонил голову на бок. – А где этот старый болло тебя достал?

Элли растерялась; в этом мире она помнила себя начиная с невольнической клетки и рынка.

– Не знаю… не помню. Наверное, нашел.

– «Нашел», – мужчина презрительно фыркнул. – Твой хозяин сурово наказал тебя за неподобающее поведение?

Элли, холодея, кивнула. Конечно, этот человек хочет еще и собственноручно отыграться на ней.

– Покажи, – приказал он, и не дожидаясь согласия, потянул платье вниз. Элли боялась пошевелиться, но не удержалась и вздрогнула, когда почувствовала прикосновение к своей спине. Человек аккуратно, едва касаясь, провел вдоль свежих рубцов; горячее дыхание обожгло кожу, и Элли тоненько заскулила от страха – ей на какую-то долю секунды пришла в голову мысль, что сейчас до нее будут домогаться.

– Твой хозяин очень заботлив, – мужчина переключил свое внимание на зажившую левую руку девушки. – Я бы не стал тратить на ренегата вересковую настойку…

– Кого? Как вы меня назвали? – Девушка дернулась, и мужчина, едва не потеряв равновесие, схватился за ее обнаженное плечо.

– Не устраивай сцен, – он поморщился, брезгливо отстраняясь. – Каким образом ты смогла избавиться от клейма?

– У меня никогда не было никакого клейма, – неожиданно твердо ответила Элли, с вызовом глядя на незнакомца. Впервые за долгое время сознание прояснилось, и к девушке вернулась прежняя уверенность. – Меня зовут Элеонора Новак.

– Мне нет до этого дела, – мужчина устало прикрыл глаза, потирая переносицу. – Единственная причина почему ты здесь – мне важно знать, как ты избавилась от клейма. Я вижу, что тебе помогли – своих знаний и умений тебе бы не хватило – и мне нужно знать кто.

– У меня никогда не было никакого клейма, – Элли начала распаляться. Может быть в этом и была причина всеобщего презрения и отвращения? Загадочное клеймо, которое никто не мог поставить Элли, потому что она родилась не в этом мире? – Меня зовут Элли, мне двадцать три года, я будущий стоматолог. Я попала в автокатастрофу, и в себя пришла уже в клетке на рынке рабов. Я не знаю, почему у меня нет какого-то клейма, и не обязана знать, почему его нет.

– Восхитительно, – прошипел сквозь зубы мужчина, возводя глаза к потолку. – Ты действительно рассчитываешь на то, что я поверю тебе?

– Я говорю правду, – голос Элли предательски сорвался на крик. – Я родилась в Варшаве, поступила в медицинскую академию, на летней сессии я не закрыла философию… да перестань ухмыляться!

Мужчина откровенно веселился. Облокотившись на подушку, он с улыбкой наблюдал за распалявшейся девушкой и даже издевательски ей кивал.

– Надо же – другой мир, а у тебя неплохая фантазия, – он лениво похлопал в ладоши, и Элли осеклась, уловив в его интонации угрозу. – Так мы ни к чему не придем.

– Я говорю правду, – Элли сердито скрестила руки на груди.

– А я собираюсь это проверить, раз уж ты так пожелала, – стремительным движением мужчина прижал руку к ее лбу, и Элли в ужасе вскрикнула – все ее тело пронзила острая вспышка боли; ребра, казалось, стали раскаленными железными прутьями, грудную клетку сдавило так, что при каждом вдохе в сердце вонзались сотни маленьких острых иголок; какие-то существа склонялись к ней, проводили когтями по ее телу, оставляя на нем неглубокие порезы, из которых сочилась черная, зловонная жижа; кости начали медленно плавиться, и все это под аккомпанемент скрипа и скрежета, который пробирал до самого сердца. Элли кричала, умоляла прекратить эту пытку, пыталась вырваться и отбиться от мерзких существ, но стоило ей дотронуться до них, как они тут же растворялись в облаке черного густого дыма.

…Слова перекрывали шум, заглушали боль и даровали блаженное спокойствие; слова приказывали подчиниться чужой воле. И Элли очень хотелось подчиниться, сделать все, чтобы кошмар прекратился, но едва она прохрипела слова согласия, как сознание покинуло ее.

***

Некромант на ее руках со стоном пошевелился, и девушка вынырнула из воспоминаний. Ирония – он сражен своим же собственным оружием. Элли никогда не была злорадной, но сейчас она испытала укол именно этого чувства.

Машинально, ласково перебирая спутанные волосы, девушка приговаривала ничего не значащие ободряющие слова. Не то чтобы ей было очень жалко мага, просто она привыкла, что страдающих людей надо утешать.

Он не слышит ее – царство порожденных кошмаров всецело поглотило его, и только сам Корвин мог найти из него выход. Ей оставалось терпеливо ждать.

========== Глава шестая ==========

Элли никогда не умела ориентироваться по звездам; все ее познания о навигации и небе заканчивались осознанием того, что мерцающие точки над головой – это далекие планеты, существующие в бескрайнем холодном и мрачном космосе. Еще она знала, что нужно загадывать желание при виде падающей звезды, а полная луна над Вислой придает свиданию особую атмосферу. Впрочем, даже отличный балл по астрономии не помог бы ей ориентироваться по чужим звездам.

Обглоданный серп луны давно зашел, освещая небольшую полянку холодным светом. Костер почти потух – последние ветки сиротливо догорали в редких язычках пламени; девушка так и не смогла заставить себя покинуть тусклый круг света и набрать новых. Мужчина на ее коленях крепко спал, изредка постанывая и шевелясь во сне. Жар спал, и Элли искренне надеялась, что ее мнимое одиночество в лесу продлится совсем недолго.

Одиночество… В этом мире Элли никогда не была одна – всегда рядом были либо ее тюремщики, либо хозяева. Сначала толстячок Ормак, хозяин борделя, где девушка прожила почти три месяца. Пожалуй, это место оставило у нее самые светлые воспоминания. Ей было тепло, ее кормили, одевали, давали несложную черную работу, не требовали взамен каких-то сверхъестественных результатов; стирай, убирай, не попадайся на глаза, а взамен – вполне комфортное существование. Существование…

***

Всему приходит конец; Элли купили. Она очнулась в пустой гостевой комнате – мужчина, пытавший ее, ушел, забрав вместе с собой реалистичные кошмарные видения. Девушка чувствовала себя разбитой, подавленной, но совершенно не расстроенной – желание больше никогда не испытывать подобного перевесило ее природное любопытство. Едва она спустилась на кухню, как Ормак тут же схватил ее за ухо и поволок прочь, бурча под нос какие-то ругательства.

– За что? – сумела спросить она, когда толстячок отпустил ее, втолкнув в свой кабинет.

Ормак горестно махнул рукой куда-то за спину, и Элли, холодея, медленно обернулась. Иногда женщин покупали – на час, день, неделю, на все время. Одни расценивали сие действие как подарок свыше, другие – как наказание. Элли и в голову не могло прийти, что кто-то может ее купить – настолько не привлекательной она была в глазах других людей и рас. На секунду она испугалась до потери пульса – а вдруг тот незнакомец выкупит ее и будет пытать всю ее оставшуюся жизнь?

Покупателем оказалась женщина. Высокая, уже седеющая, в чистой, но скромной одежде. Она улыбнулась Элли, и это была первая искренняя улыбка, которая была адресована именно ей. Женщину звали Фола, и она оказалась местной целительницей. Наслушавшись о необыкновенно талантливой девушке, которая живет в притоне, женщина, как раз искавшая себе помощницу, решила лично проверить слухи. Сначала Элли отвечала робко, не глядя на свою будущую хозяйку. Кости, связки, мышцы – вся информация услужливо всплывала из глубин памяти, и девушка даже в какой-то момент почувствовала себя так, словно она была на обычном коллоквиуме. Только вместо аудитории мрачная комната, а экзаменатор – местная ведьма-знахарка.

Триста монет. Ее оценили в три сотни монет. Даже не «ее», а знания, которые лежали в ее голове. Элли была уверена – если бы была возможность купить их без «девушки», Фола сделала бы это и даже, пожалуй, доплатила еще половину вышеназванной суммы. Своих вещей у Элли не было, и они тут же покинули бордель.

Впервые Элли очутилась в самом городе. Он назывался Акат, и никто не помнил, что означает это слово. Город стоял на большом холме и представлял собой несколько ярусов с высокой башней в центре. Прислуга в борделе изредка говорила об этом сооружении, но Элли смогла уловить лишь то, что место это не для простых «смертных». Фола крепко держала девушку за руку, когда они спускались по грязным улицам к воротам.

– Ты редко будешь бывать в городе, – говорила женщина, искоса поглядывая на девушку. – Я обучу тебя искусству сбора, и большую часть времени ты будешь проводить в лесу Форк. У тебя будет сытная пища и кров над головой, и никто больше не обидит тебя.

– Спасибо, – Элли шла низко опустив голову, боясь встретиться взглядом с прохожими. – Меня почти никто не обижал… Прошлый хозяин был добр со мной.

– Настолько, что позволил чисторожденному забавляться с тобой, – Фола презрительно сплюнула под ноги. – Будь уверена – я не пущу этого человека к себе на порог, и больше никто не будет мучать тебя кошмарами.

– Спасибо…а почему вы назвали этого человека чисторожденным? Кто он? – осмелев, девушка принялась задавать вопросы.

– Он? Такой же человек, как и ты, но защищенный Договором. Разве тебе этого неизвестно? – Фола с удивлением оглядела девушку.

– Нет, я этого не знала, – Элли покачала головой и закусила губу. – Я совершенно ничего не знаю о здешних правилах и обычаях.

– Откуда ты родом? – они миновали городские вороты и подходили к груженной всяким скарбом телеге, когда Фола испытывающе заглянула в глаза девушки.

– Я… из далекой – далекой страны…даже не на этом континенте, – с горькой усмешкой ответила Элли. – Она называлась Польша.

– Я никогда не слышала о таком месте. Расскажи мне о нем, – Фола подсадила девушку в телегу, а сама с легкостью взобралась на козлы и хлестнула усталых лошадей.

– Это красивая страна… Есть горы, реки, леса… море, – Элли запнулась, чувствуя, как к горлу подбирается колючий комок. – Много городов… больших, красивых, не таких, как Акат. И люди там совсем другие – добрые и отзывчивые. У нас нет рабов и все люди равны.

– Надо же… И всех там учат так же, как и тебя?

– Не всех, – Элли бросила прощальный взгляд на каменные стены города. – Каждый сам решает, кем он хочет стать.

– А ты захотела стать лекарем? – Фола подгоняла лошадей, и телега то и дело подскакивала на неровной дороге.

– Врачом.

– Однако ты бесполезный медик, раз не знаешь ни названия трав, ни их свойств.

– У нас в стране… производством лекарств занимаются другие люди. И делают они это несколько по-другому, – девушка покачала головой, поправляя свалившееся на дно телеги мешки.

– Но сейчас ты здесь, а значит тебе придется многому научиться, – женщина неприятно, алчно улыбнулась, и разговор оборвался.

Они ехали несколько часов, прежде чем добрались до небольшого дома на самой опушке леса. Деревянного, с покатой крышей и почерневшей печной трубой. Фола отпустила лошадей и жестом приказала Элли войти. Внутри было холодно и темно, немного тесно и мрачно. Заметив испуг на лице девушки, Фола распахнула занавески на окнах, пустив в комнату яркий солнечный свет.

– Многие настои нужно хранить в холоде, – пояснила она, жестом показывая на ряды длинных полок, заставленных всевозможными склянками. – Я научу тебя готовить их, но позже. Ты умеешь писать?

– Немного, этот язык для меня неродной.

– Нехорошо, – Фола покачала головой, – ты должна научиться – мне понадобятся твои знания.

Элли послушно склонила голову, и Фола ободряюще хлопнула ее по плечу.

Так начался новый период в жизни Элли Новак. Нельзя сказать, что он был намного лучше ее прежней жизни. Пища оставалась такой же невкусной, кров – таким же условным, а работа стала значительно трудней и ее нельзя было более выполнять на «автомате»; Элли училась распознавать и собирать различные травы, училась замачивать, варить настойки и эликсиры, запоминала, какой снимает боль, а какой – избавляет от простуды. Фола оказалась требовательной хозяйкой: она нещадно гоняла Элли, взыскивала с нее за каждую провинность, невзирая на усталость, заставляла девушку подробно рассказывать анатомию, но при всем этом была вполне милой женщиной. От нее Элли узнала об особенностях других рас, о городе и лесе за окном. Но ни разу, ни единым словом женщина не обмолвилась о чисторожденных и всякий раз, когда Элли пыталась спросить – сердилась и отсылала девушку прочь.

***

…Костер потух. Последний язычок оранжевого пламени лизнул головешку, и круг света пропал. Месс недовольно всхрапнул, переступил с ноги на ногу и нервно повел головой. Большие ноздри животного раздулись, глаза в лунном свете отсвечивали дьявольским фиолетовым огнем.

– Тише, друг, тише… – Элли потянулась погладить животное, но оно словно взбесилось и пританцовывало на месте, норовя порвать повод. – Не бойся темноты… я же не боюсь. А ты мертвый – ты кого угодно съешь.

Элли аккуратно уложила Корвина возле кострища и прошлась по поляне, разминая затекшие ноги. Сколько она просидела вот так? Два часа, три? По небу ползли рваные облака, изредка закрывая луну и погружая мир в непроглядную темень. Без особого энтузиазма Элли отломила от ближайших кустов пару веток и замерла – к опушке подбирался сизый, густой туман. Туман нередкое явление для долин, но этот был… словно живой. Он извивался змееподобными клубами, менял направление и тщательно ощупывал каждый куст на своем пути. Элли уже ничему не удивлялась: волкодлаки, маги, гномы – она привыкла. Этот мир умудрялся преподносить новые гадости едва ли не каждый день.

На нее надвигалось что-то необычное, что-то враждебное, и самым простым решением было спешно погрузить некроманта на седло и ускакать прочь.

Элли отступила к костру, нагнулась было над телом мужчины, как тут Месс громко заржал. Это не было похоже на обычное конское ржание – скорее пронзительный, леденящий душу визг. Элли подскочила как ошпаренная, испуганно заозиралась, пытаясь понять, что могло напугать нежить .

Туман окружил их; он клубился возле самой кромки небольшой полянки, словно раздумывая над своими дальнейшими действиями. Он все прибывал и достиг высоты с полметра. По спине Элли сотнями лапок забегали мелкие мурашки, а волосы на голове зашевелились от ужаса, когда из сероватой мглы стали прорисовываться сумрачные силуэты с горящими алыми точками-глазами.

Совершенно непроизвольно рука метнулась к поясу, и девушка выставила перед собой узкую полоску стали. Меч мало что мог сделать против духов и в руках более искусного воина, но Элли не собиралась сдаваться так просто. Да, шансов у нее мало, но они все же есть. Чего боятся тени из подземного царства? Огня и света.

Не сводя взгляда с проявляющихся фигур, девушка нагнулась к потухшему костру. Если ей не помешают, она сможет раздуть угли и зажечь факел. У нее мало дров, точнее сказать – всего три тонких сука, но это лучше, чем ничего. К тому же, она что-нибудь придумает… должна придумать.

Корвин под ее ногами сонно застонал и пошевелился; первый призрак вступил на поляну, и Элли, очертя голову, бросилась что есть силы раздувать золу. Страх цепкими пальцами сковывал ее сердце, лишал дыхания и заставлял плакать от досады. Месс, обезумев, молотил копытами в воздухе, а туман наступал. Вместе с ним, подобно липкому и тягучему страху, в душу девушки заползало отчаяние и смирение. Ей и так фантастически везло… Рано или поздно смерть должна была ее настигнуть.

Разозлившись, Элли коротко, не глядя, рубанула мечом по длинному щупальцу; тут же обрушила удар на другое, заставляя туман отступить на полшага. Ну уж нет, так просто ее не съедят… или убьют? Что духи делают с живой человеческой плотью?

Девушка неловко взмахивала мечом, делала выпады, крутилась на месте, отгоняя жадные языки тумана прочь. На долю секунды ей показалось, что у нее есть шанс спастись, но тут алые глаза духов сверкнули: поднявшийся вой тысячи голосов заставил ее выронить меч и прижать руки к ушам; ноги подкосились, и она упала на колени, крепко зажмурившись и беззвучно вопя.

Спину обдало жаром, и Элли еще сильнее вжалась в землю. В голове, вопреки убеждениям, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, судорожно билась только одна мысль – мысль о том, что сейчас она почувствует боль, а после – умрет. На этот раз окончательно и бесповоротно.

– Te-am scopul de a se supune voinţei mele, – Элли не поняла ни слова, но голос, сквозь непрекращающийся потусторонний вой, показался смутно знакомым.

– Timp a trecut. Noi vă va duce în tărâmul de coşmaruri şi voi fi alături de noi în rătăcirile noastre sub luna plina, – девушка взвыла, ибо леденящий шепот пробирал до самых костей.

– Autoritatea de dat la mine…

– Nu se poate ascunde pentru totdeauna!

– Vă ordon să se supună.

– Am refuza.

– Apoi, va muri, – все вокруг на секунду окрасилось в кроваво-красный, а затем мир вокруг заполнили черные, живые, песчинки. Ветер и вой вжимали девушку в землю, не позволяли вдохнуть полной грудью, и Элли задыхалась, беззвучно крича.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Элли осознала это далеко не сразу, а лишь когда услышала свой собственный истеричный крик; она вскочила, ничего не различая перед собой, сделала несколько неуверенных шагов и столкнулась с человеком. От чужого, легкого прикосновения Элли забилась с утроенной силой и заголосила с большим энтузиазмом, чем прежде.

– Успокойся, – человек крепко держал ее, обнимая за плечи. – Пожалуйста, успокойся.

Элли понадобилось несколько долгих, томительных секунд, чтобы вспомнить кто это и обмякнуть в его руках. Это оказалось ошибкой – они оба без сил осели на землю. Корвин, бледнее прежнего, цепко держал ее, неразборчиво шепча на ухо.

– П…прос…ти, – судорожно выдохнула девушка, чувствуя, как бешено колотятся их сердца и дрожат руки. – Я… я растерялась…

– Все хорошо, – Корвин поморщился, опираясь на ее плечо и устало прижимаясь к ее лбу своим, – ты бы ничего не смогла сделать.

– Я… я знаю, – с трудом смогла ответить девушка, не в силах пошевелиться.

Время замедлило ход и остановилось; бесконечно долго они просидели вот так, прижавшись друг к другу лбами. Некромант дернулся, соскользнул вниз, и Элли, удержав падающего человека, прижала его к груди. Совершенно неосознанно мужчина слабо обнял ее, сжав в кулаке ткань плаща. Ни за что на свете Элли бы не променяла это мгновение. То самое мгновение жизни, после, казалось бы, неминуемой гибели. И совершенно неважно, что в очередной раз жизнь девушке спасал этот несносный, гадкий и отвратительный некромант, который всего лишь несколько недель назад сам собирался прикончить Элли, терзая ее кошмарами…

***

– В отличие от традиционных методов статистического анализа, основанных на случайной выборке фиксированного объема, в последовательном анализе допускается формирование массива наблюдений по одному, – мужчина в сером пиджаке не отвлекался от своих конспектов.– Ввиду этого, теория последовательного статистического анализа тесно связана с теорией оптимальной остановки.

Элли устало отбросила ручку и повалилась на парту. Это была всего лишь вводная лекция, и эту тему они будут разбирать весь февраль – какой смысл сейчас пытаться что-то запомнить? Ее подружки продолжали старательно записывать, а Элли опустила голову на руки и блаженно прикрыла глаза. Вечер и ночь они с Джо провели достаточно бурно – сначала ругались, обещая вырвать друг другу волосы, а потом совершенно неожиданно этот паренек пригласил ее на второе свидание. Просто взял и выпалил на одном дыхании, как будто они продолжали ругаться. Конечно, это не обязывало ее… Элли зевнула, повернула голову на другой бок, и в этот момент «профессор» громко окликнул ее.

– Новак, второй открытый антибиотик? – седая, благообразная бабушка сурово уперла руки в бока, нависая над сонной девушкой.

– Стрептомицин, – откликнулась Элли, продолжая смотреть в окно. Ей приснился страшный, болезненный сон – кто-то пытал ее, копаясь в ее воспоминаниях; какой-то человек в странной одежде, с очень суровым, впрочем не лишенным миловидности, лицом. Меньше всего он был похож на ее знакомого, но от этого фигура во сне вовсе не утратила почти мистической привлекательности. И совсем не страшно подвергаться пыткам зная, что все это сон, и, как только лекция закончится, Элли, абсолютно здоровая и живая, отправится перекусить на свое любимое место под раскидистым кленом возле старого корпуса. Весенний семестр оказался значительно проще: анатомия и гистология наконец-то остались позади, и девушке больше не пришлось разглядывать сухожилия, кости и трупы в целом; в этом полугодии они занимались в основном историей и непрофильными предметами.

– А дальше? – преподавательница не отходила от девушки, раздраженно постукивая ногой. – Кто открыл?

– Ваксман, наверное. Группа аминогликозидов, активен против туберкулёза и, кажется, чумы. Делается из грибов, – девушка попыталась изобразить энтузиазм, но вышло настолько не убедительно, что соседки сдавленно захихикали.

– И какое же это химическое соединение?

– Не знаю, – честно призналась Элли и тут же пошла в атаку. – Мне казалось, что у нас урок истории, а не химии…

– Юная леди, вы собираетесь быть врачом – в вашей практике не должно быть разделения на предметы; вам всегда будут нужны все знания, которые вы получаете в стенах этого университета.

Элли хотела огрызнуться, что она станет стоматологом и уж там-то точно ей не понадобится строение стрептомицина, но промолчала, виновато склонив голову.

Учебный день подходил к концу, и Элли, перекинув сумку с учебниками через плечо, понуро брела к общежитию. Последние две пары нормальной физиологии и майская жара полностью истощили девушку, и она мечтала о холодном душе. А еще ей не давали покоя чуть ли не пароноидальные видения: стоило ей на секунду забыть, что она находится в университете, как перед глазами появлялась мрачная комната, освещенная пылающим камином, и незнакомый мужчина, который все время был перед ней и что-то приказывал ей тихим, властным голосом. И Элли было больно, чертовски больно; она кричала, плакала, умоляла перестать ее мучать – но тщетно. Когда с огромным трудом ей удавалось прогнать эти видения, она чувствовала себя совсем разбитой.

Возле студенческого кампуcа девушка повалилась на скамейку – ноги подкашивались, и она постоянно спотыкалась, то и дело норовя растянуться во весь рост на асфальтовой дорожке. Семестр выдался сложным; психология, статистический анализ, история, философия – все это оказалось для Элли сложнее, чем анатомия и химия. Да и личная жизнь шла совершенно не в том направлении: вчера Джо сообщил о предстоящей поездке, но в глубине души Элли очень хотелось отказаться.

За ее спиной что-то заскрипело, и девушка словно вынырнула из воды – она распласталась на ковре в темной комнате; по стенам, в такт огню, плясали причудливые тени. Девушка тяжело и шумно дышала, почти хрипела; холодный пот струился по лицу, руки мелко дрожали, а перед глазами – словно небольшая дымка. Чужая ладонь почти нежно откинула волосы с ее лица, и над девушкой склонился человек в черном.

– Не надо бояться, – он мерно поглаживал ее по голове, и от этого Элли еще сильнее била дрожь. – Не надо сопротивляться.

– Прекратите, пожалуйста, – выдохнула она, с мольбой глядя в холодные голубые глаза.

– Ты ведь отказалась говорить мне правду, – мужчина покачал головой, не убирая руки с ее лба.

– Пожалуйста, я все-все вам расскажу, – слезы градом катились по ее щекам. – Только … не надо…

Мужчина несколько минут пристально всматривался в заплаканное лицо, затем тяжело вздохнул и покачал головой.

Корвин умел убеждать. Грубый и злой, равнодушный и саркастичный – он умел сделать так, чтобы его желание было исполнено. Потребовалось немало времени, прежде чем он отказался от пыток и решил поговорить с девушкой…

– Как ты? – Элли помогла некроманту сесть и заботливо погладила по заросшей щеке. – Что здесь вообще было?

– Неупокоенные духи, – Корвин поморщился, словно испытывал боль от каждого движения или слова. – Это очень глупая идея ночевать в этом лесу без огня.

– Я подумала, что Месс отпугнет хищников…

– Здесь нет животных. Я говорил тебе это.

– Не говорил, – девушка почувствовала, как в груди разливается обида. Некромант, кажется, даже не замечал, что он на свободе и относительно цел.

– Ты не слушала, – Корвин попробовал встать, но ноги предательски подкосились, и он, скрипнув зубами, остался на земле. – Сколько…?

– Сутки.

– Что за дрянью ты меня напоила?

– Некоторые называют эту штуку «живой смертью».

– Если ты сделаешь так еще раз…

– Еще раз «что»? Спасу тебе жизнь? – Элли не на шутку разозлилась. – Если ты не помнишь, вчера ты сидел в камере и готовился сдохнуть на главной площади города!

– Кажется, я не просил тебя меня спасать, – глаза Корвина чуть сузились, но Элли стойко выдержала этот цепкий взгляд.

– Конечно не просил. Ну а что я буду делать без тебя? Я понятия не имею, как совершать этот ритуал, что за слова силы и как справляться … Да как можно было вообразить, что я смогу справиться с чем-то подобным? – Элли в сердцах махнула в сторону леса, где скрылся туман.

– Да, действительно сложно представить, – уголки губ Корвина дрогнули в подобии улыбки. – Прежде всего… собери дров побольше. Духи вернутся на рассвете, и самое лучшее не пускать их к нам. Они боятся тепла и света.