Текст книги "Разбитый мир (СИ)"

Автор книги: Kutner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Х…орошо, – Элли кивнула и спешно бросилась к кустарниками. Обламывая тонкие сучья, Элли злилась; конечно, глупо было ждать от некроманта хоть какой-нибудь благодарности, но подобное презрение… подобная уверенность, что поступок Элли не только не заслуживает похвалы, но и достоин лишь порицания… А, между прочим, девушка рисковала жизнью. Своей жизнью. Она не уехала, не сбежала…

Неровные отблески костра отбрасывали на некроманта причудливые тени, искажая черты лица. Завернувшись в свой плащ, Корвин грелся у костра, поглаживая одной рукой морду Месса, который замер каменным изваянием рядом со своим господином, положив голову ему на плечо.

Элли украдкой разглядывала своего спутника – что-то, какое-то неуловимое изменение произошло в его лице, но девушка не могла понять какое именно.

– Ложись спать, – коротко приказал некромант, заметив нездоровый интерес с ее стороны. – Я разбужу тебя, когда потребуется твоя помощь.

– Хорошо, – девушка на секунду замешкалась, но все же добавила, – хозяин.

Так и не дождавшись никакой реакции (обычно Корвин поощрял подобное обращение), Элли устроилась возле огня и, вопреки своей твердой уверенности, что не сможет и глаза сомкнуть, тут же забылась тревожным беспокойным сном.

– Спокойной ночи, Элеонора, – тихо, одними губами проговорил некромант, сильнее кутаясь в плащ и устало прикрывая глаза.

========== Глава седьмая ==========

Утро началось с того, что девушку бесцеремонно разбудили, пошевелив ногой. Постанывая и морщась, Элли выпуталась из плащей – второй был некромантовский. Корвин сосредоточил все свое внимание на маленьком походном котелке, в котором булькало что-то съестное. Девушка придвинулась к огню, украдкой разглядывая мужчину. Тот выглядел значительно лучше; мешки под глазами исчезли, нездоровая бледность ушла, а синяки стремительно заживали. Движения его снова стали плавными и уверенными, а взгляд – ясным и сосредоточенным. Словом, мужчина почти полностью пришел в форму, и Элли почувствовала прилив гордости – если бы не она, то этот человек был бы сейчас на виселице. Корвин заметил ее взгляд и чуть нахмурился, продолжая помешивать варево.

– Что? – наконец нарушил тишину он.

– Ничего, – Элли покачала головой, аккуратно складывая черный плащ. – Спасибо…

– Не надо, – Корвин предупреждающе поднял руку, – иди ешь. Сегодня нам предстоит долгий и сложный путь.

– Мы снова пойдем?.. – Элли заглянула в котелок и убедилась, что там гречневая каша.

– Нет, не совсем. В двадцати милях отсюда есть еще один мост; местные называют его Мостом Проклятых. Я рассматривал его только как запасной вариант и, по правде сказать, надеялся, что нам не придется им воспользоваться.

– Почему? – Элли торопливо зачерпнула кашу, почувствовав подступающий голод.

Некоторое время они ели молча, но потом Корвин заговорил.

– Я был там, пару лет назад. В этом месте Провал особенно широк, а переход… очень опасен. И к нему нельзя подступить, миновав аванпост.

– В этот раз нас всего двое, – Элли искоса взглянула на задумавшегося мужчину. – Под покровом ночи, в темных одеждах…

– Мы можем скрыться от стражи Ордена, но Мост охраняет кое-что пострашнее, – сурово отрезал Корвин, ясно давая понять, что что бы это ни было, Элли с ним не справиться.

Сохраняя молчание, они уничтожили следы стоянки, погрузили свои скромные пожитки и отправились на восток. Элли шла рядом с конем, на котором полудремал некромант, и с любопытством оглядывала окружающий их лес. Высокие, узловатые стволы деревьев были покрыты мхом, огромные раскидистые кроны почти полностью закрывали небо, и в лесу было сумрачно; тропинка была узкой, то и дело приходилось перебираться через скрюченные корни деревьев, которые напоминали огромных дождевых червей, вылезших из земли. И тишина: не пели птицы, не стрекотали насекомые, ни разу на их пути им не встретилось животного – ни большого, ни маленького. Последнее заставляло Элли волноваться – их запасы пищи были весьма скромны и истощились уже более чем наполовину. Некромант словно догадался о ее мыслях:

– В этом лесу нет зверей, мясо которых мы бы могли есть, – тихо прошелестел он.

– Еды хватит еще на день и, может быть, на два.

– У нас есть проблемы серьезней, чем кусок хлеба, – отрезал некромант, морщась от боли. – Что ты знаешь о Договоре?

– Ровным счетом ничего, – Элли поджала губы и отвернулась, старательно глядя себе под ноги. – Никто не рассказывал мне про него.

– Значит, сейчас пришло это время, – Корвин словно собирался с силами, поглаживая Месса по шее. – Я начну с самого начала. Что ты знаешь о Войне?

– На ней убивают людей, – девушка пожала плечами и сорвала с куста мохнатую травинку.

– Великолепно, – прошипел мужчина, – пожалуй, я оставлю тебя в неведении и дальше.

– Я просто плохо пошутила, – тут же извинилась Элли, с опаской поглядывая на Корвина. – В нашем мире уже давно не было войн, и простые люди далеки от нее. Так что все, что я знаю о войне – жестокость и убийство.

– В этом наши миры похожи. Около четырех столетий назад шла Война. Ее полное название ничего тебе не даст, так что… Война между людьми и другими расами. Сколько рас ты знаешь?

– Тролли, болло, гномы, люди, кварги. Больше я не видела.

– И вряд ли увидишь. Большую часть истребили, а те, что остались в живых, забрались в самые отдаленные уголки мира. Их было больше двадцати: огромные горные циклопы, разумные волкодлаки, спиридуши, племя вынтоасе, кэпкэуны, морои и майастры… Ты не встретишь их в наших городах и даже не услышишь их имен. Они проиграли войну и были изгнаны или изничтожены. Вместе с ними могло уйти их наследие, их знание и сила, – Корвин глубоко, горестно вздохнул. – Бесполезно ругать Войну, говорить, что у нас не было выбора. Тогда, столетия назад, это был единственный шанс спасти нас от надвигающейся смерти.

– Ты как будто жалеешь о случившемся, – осторожно сказала девушка, покусывая тонкий стебелек.

– Сейчас – да; у меня было много времени, чтобы размышлять. Не перебивай больше. Тогда все было совсем по-другому: у городов не было высоких стен – они не были нужны; не было рабов и ренегатов… Мы жили бок о бок с духами, делили одни поля и леса, смотрели на одно и то же ночное небо, и звезды освещали наш путь, который казался нам верным. Но… те, кто занимался наукой, те, кто копался в самых недрах мироздания, давно знали, что наш мир не единственный. Существует множество миров, сотни, а может быть и тысячи. Одни, наверное, похожи на наш, а другие – на твой. Пять столетий назад группа ученых магов открыла проход в другой мир. Они сделали это из любопытства, даже не надеясь на успех, который уж точно превзошел все их ожидания. Подумай только – мы могли путешествовать, учиться и вбирать себя все то лучшее, что существует в других мирах. Но и это была утопия. Вместе со знаниями, которые, кстати, были весьма скудны, в наш мир пришли ваши духи. Мертвые восставали из могил, злобные твари похищали детей, убаюкивая их дивным пением в полнолуние, в лесах и горах поселилось нечто, что похищало путников, оставляя после себя лишь иссушенные скальпы; на нас, одним за другим, сыпались ураганы, наводнения, засуха, мор; ткань мироздания рушилась, проход расширялся, смешивал разные миры. В довершение всему с другой стороны стали приходить люди. Некоторые были вполне мирными крестьянами и их потомки заполонили нынешние города. Но некоторые были настроены воинственно, и нам приходилось сражаться за свои собственные земли. Апогей наступил спустя еще полвека: в первый месяц осени армия восставших мертвецов под предводительством злого духа, уничтожила один из городов. Погибло много мирных жителей. Нас призвали к ответу. Нам нужно было что-то делать, спасать то, что осталось от нашего старого мира. И мы приняли решение; да, возможно, оно было поспешным и чересчур жестким… К тому времени наш мир почти полностью растворился, превратился в своеобразный перекресток. Никто уже и не знал, что было его частью, что чужой… И мы были вынуждены пойти на крайние меры. Мы начали войну. Беспощадную и кровавую. Мы не хотели истреблять, мы лишь хотели выжить, сохранить себя. На нашей стороне были люди, тролли, гномы и болло. Последних мы заставили присоединиться силой. Некогда это был могущественный народ, который поклонялся драконам и обладал их свирепостью. Они были сильными воинами… Тролли, как ты уже заметила, любят хорошую драку и им, в общем-то, все равно за кого воевать. Гномы, обеспокоенные неизвестной нечистью, которая поселилась в горах, с огромным воодушевлением поддержали нашу идею. А люди… они устали и хотели мирной жизни. Другие расы не поддержали нас: одни стали злыми под воздействием перемен, другие же исповедовали дрянную философию, что все, что не делается – к лучшему. Так или иначе, мы воевали против всех, и нам было наплевать на последствия.

– Вы хотели спастись, – осторожно заметила Элли, когда некромант сделал небольшую паузу.

– Да, хотели. Но это ни в коем случае не оправдывает того, что мы сделали. Мы устроили геноцид, иначе это было сложно назвать. Мы руководили толпой фанатиков: под нашим руководством воины убивали новорожденных полукровок, вырезали целые поселения и сжигали леса; мы изгоняли духов или же обращали в свое подчинение, – Корвин на секунду перевел взгляд на свои руки и продолжил. – И, разумеется, все это было сдобрено политикой. Видишь ли, только люди, рожденные в этом мире могут обладать тем, что ты называешь магией. Полукровки лишены этого дара так же, как и другие расы. До открытия портала людей было не так уж и много, и мы держались вместе. Однако, когда пришли другие люди… словом, мы не стали равными. Полукровки завидовали нам, простые проклинали и считали нас изгоями, но тем не менее они шли под нашим началом на верную смерть. Мы, чисторожденные, руководили этой войной. Мы начали ее и мы пытались ее завершить.

– Ясно, – пробормотала Элли, нервно оглядываясь по сторонам; от тихой, шелестящей интонации некроманта ощутимо веяло холодом.

– Я опущу детали – они не столь важны. В конечном итоге мы победили. В самом сердце Некрополя чисторожденные провели ритуал, который смог закрыть все порталы. Нам оставалось лишь очистить нашу землю от всего того, что пришло с другой стороны. И вот тут-то пришло время ренегатам выйти из тени. Эти ублюдки заявили, что с них хватит; все, что мы делали, было ошибкой и нам нужно было отдать наш мир на растерзание. Теперь, раз мы закрыли порталы, нам необходимо научиться жить в новом мире, приспособиться к чужакам и делиться с ними знаниями, всячески поощрять и вступать в браки. Словом, продолжить разрушать все то малое, что у нас осталось. Мы отказались. И тогда, в катакомбах Некрополя, произошло еще одно, последнее сражение. Ренегаты убили старейшин, пытаясь захватить власть, сами понесли потери и в конечном итоге были вынуждены отступить. Эта война оказалась куда более разрушительной… Мы заключили Договор – последнее, что удерживает этот мир от полного уничтожения. Тогда же был создан Провал, а Некрополь стал священным и запретным местом. Согласно Договору, ренегаты, точнее то, что от них осталось, живут на одной стороне, а чисторожденные – на другой. Нам, ровно как и им, запрещено переходить провал. Как ты понимаешь, ренегаты вовсе не оставили попыток окончательно уничтожить привычный нам мир, и периодически с их стороны приходит неведомая нечисть. Чисторожденных осталось слишком мало, чтобы мы могли ее сдерживать. Поэтому был создан Орден, который претерпел столь значительные изменения, что больше не подчиняется нам. Разумеется, солдаты Ордена с удовольствием всадят стрелу и в ренегата, и в чисторожденного – они думают, что вершат правосудие и следят за исполнением Договора. Прошло много лет, и никто из людей уже не помнит этих событий. Так что тебе повезло вообще услышать эту историю, – Корвин перевел дух; на протяжении всего рассказа некромант плохо сдерживал то ярость, то печаль.

– Прошло уже столько лет… – Элли покачала головой, – неужели вы не могли объединиться?

– Неужели ты не понимаешь? – презрительно фыркнул некромант. – Ренегаты не хотят этого. Их цель – уничтожить оставшееся. Впрочем, за последние двести лет их дела скатились на самое дно – многие переходили провал и были казнены.

– Но ведь и у вас, чисторожденных, дела идут вовсе не прекрасно? – саркастично бросила девушка, намекая на недавний плен некроманта.

– Это исключительно наше дело, – сухо ответил мужчина, с неприязнью глядя на Элли.

– Расскажи про клеймо, – девушка решила не испытывать судьбу и переменила тему.

– Мы не всегда казним ренегатов, – Корвин достаточно охотно поддержал ее инициативу. – Иногда их просто лишают силы, если она была, и продают. Человека с таким клеймом каждый может убить или продать в рабство. У него больше нет прав. Даже на собственную жизнь. Иногда клеймо может быть поставлено чисторожденному за особые проступки. В этом случае ставится клеймо беглого.

– Именно за него ты принял меня?

– Не совсем, – Корвин слабо улыбнулся. – Вначале я подумал, что ты ренегат, но никто бы в своем уме не купил в качестве шлюхи ренегата. Тогда я подумал, что ты – беглая, но опять же твое «существование» в борделе было бы бессмысленным. Значит, должен быть третий вариант, но на этой стороне провала его никак быть не могло.

– Но почему все видели во мне этого ренегата или беглую? – Элли наконец осмелилась задать давно мучавший ее вопрос.

– Глаза, тебя выдают глаза, – некромант разом посуровел. – Люди, которые пришли с той стороны и чьи потомки сейчас населяют города, имели темные глаза; если бы ты была более внимательной, то заметила бы это.

– Но ведь и у чисторожденных могут быть темные глаза, – удивилась Элли. – Разве только цвет глаз…

– Не только. Еще чисторожденные отличаются от других людей, и те это чувствуют. Интуитивно, подсознательно понимают, что перед ними – чужак. Ну а остальное дело клейма.

– Все равно это какой-то очень ненадежный метод идентификации… Ведь от любого клейма можно избавиться…

– Это же не обычное клеймо, – некромант едва заметно усмехнулся. – Оно ставится не на тело. А тебе повезло – твои предыдущие хозяева думали, что ты не очень умная беглая, которая, стыдясь своего позора, изрезала себе руку. Тебя пожалели.

Элли ничего не ответила. Повезло? Некроманту легко рассуждать – это не он сидел в клетке, это не его избивали плетью, это не его разум медленно сходил с ума, не понимая что вымысел, а что правда. Неприятные воспоминания отразились на ее лице, и Элли предпочла отвернуться, чтобы закончить этот разговор.

– Тебе повезло даже больше – я вытащил тебя…

– Вытащил? – девушка не удержалась, и громко фыркнула. – А кто тебя просил? Кто вообще просил тебя вмешиваться в мои дела?

Вся горечь и все обиды, которые копились в ее душе, наконец-то вырвались на свободу. Девушка решительно перегородила дорогу жеребцу и с вызовом глянула на некроманта.

– Кто тебя просил? С чего ты взял, что мне плохо жилось у Фолы? Я училась, почти свыклась с мыслью, что у меня было временное помрачение рассудка и эти воспоминания – всего лишь порождения горячки. У меня был дом, меня кормили и обо мне заботились. Никто не пытал меня, никто не требовал от меня чего-то сверхъестественного и со мной хорошо обращались!

– Я плохо обращался с тобой? – некромант достаточно легко спрыгнул на землю, и теперь они стояли рядом, напротив друг друга.

– Да! – девушка от злости сжала кулаки. – Ты меня пытал! Ты презираешь меня, и даже ни разу не поблагодарил меня за все то, что я сделала…

– А потом? Я держал тебя в клетке? Я морил тебя голодом? Может быть, я хлестал тебя плетью или заставлял тебя делать что-то непристойное? – некромант медленно двигался к ней; лицо побелело от ярости, крылья носа гневно раздулись, а губы сомкнулись в плотную «нитку».

– Нет, но… – Элли невольно отступила на шаг назад, сохраняя дистанцию.

– Что «но»? – Корвин одним широким шагом преодолел разделяющее их расстояние и схватил Элли за руку повыше локтя. От неожиданности девушка вскрикнула, попыталась вырваться, но мужчина крепко держал ее, а через несколько мгновений, видимо устав, всем своим весом придавил к шершавому стволу дерева, до боли сжав горло. Девушка судорожно вцепилась в его руку, пытаясь, словно рыба, выброшенная на сушу, поймать хоть каплю воздуха. Корвину потребовалось совсем немного времени, чтобы побороть секундную вспышку гнева, и он разжал пальцы, позволив девушке безвольно осесть на землю. Элли содрогалась от беззвучных рыданий, тщетно пытаясь взять себя в руки.

– То, что я взял тебя с собой, – некромант опустился перед ней на колени и ухватил за подбородок, заставив ее поднять заплаканное лицо, – вовсе не означает, что я должен относиться к тебе как-то по-особенному. Не думай, что я перехожу Провал, чтобы вернуть тебя обратно. Не думай, что я буду испытывать какие-то чувства к ренегату или беглой, или к еще к кому похуже – я все еще не решил кто ты; ты знаешь – мне ничего не стоит свернуть тебе шею и продолжить путь одному. Так будет даже проще, – Корвин неожиданно ласково провел по ее щеке большим пальцем, стирая мокрую дорожку слез, – намного проще. Одним духам известно насколько… Не забывай, кто ты.

Элли послушно кивнула, судорожно вдохнула и попыталась встать. Некромант поддержал ее, ободряюще хлопнул по плечу, словно ничего не было, и вновь забрался в седло.

– До моста еще много миль и нам бы лучше поторопиться, – достаточно миролюбиво бросил мужчина, кутаясь в плащ, и Элли тут же пошла вперед, боясь вновь навлечь на себя гнев хозяина.

========== Глава восьмая ==========

***

– Адоксу надо собирать на рассвете, – Фола несколько раздраженно смыла высохшие листки и, поджав губы, посмотрела на Элли. – Тебе нужно уходить дальше, чтобы приносить траву лучше.

– Я боялась заблудиться, – соврала девушка; она просто устала пробираться через дикие чащи, сгибаясь в три погибели, чтобы видеть неприметные, блекло-желтые цветы.

Фола недоверчиво фыркнула, но прекратила отчитывать помощницу и, бурча под нос, принялась скидывать в небольшой котелок траву из берестяного короба. Элли, переведя дух, подхватила принесенные пучки и спрятала, чтобы лишний раз не гневать свою хозяйку. Фола, в общем-то, была женщиной не злой, но строгой; первое время она нещадно гоняла Элли, заставляя с утра до ночи бродить в лесу в поисках необходимых трав; а потом были долгие часы занятий – Элли старательно рассказывала все то, что она помнила, а Фола заставляла заучивать сложные рецепты. Иногда они выбирались в город, и каждый раз эти поездки были тягостны. Фола закутывала ее в плащ, запрещала смотреть по сторонам и ни в коем случае не вступать в разговоры.

Вот и сегодня они проехали через ворота города, приветственно махнув стражникам и заплатив несколько монет пошлины. На этот раз они изменили привычный маршрут – вместо извилистых и грязных улиц Нижнего города, они направилась прямиком к башне. Фола, придерживая небольшой темный мешочек у пояса, объяснила, что раз в месяц она продает особые настойки чисторожденным. Со злорадной усмешкой она добавила, что если бы эти ублюдки не были бы столь высокомерны, она бы лишилась значительного дохода – чисторожденные никогда не затрудняли себя сбором необходимых им трав.

Скрипнув, телега остановилась перед большим двухэтажным домом с остроконечной крышей. Фола передала Элли поводья, спрыгнула на землю и уверенно постучала в массивную дверь. Та приоткрылась, и женщина, чуть воровато оглянувшись, юркнула внутрь. Элли осталась одна; сначала она с некоторым любопытством рассматривала новый для нее город: дома здесь были значительно богаче, некоторые даже могли похвастаться садами; Верхний город представлял из себя большой круг, в центре которого находилась площадь с высокой башней. Домов поблизости было немного – Элли насчитала около пятнадцати, но дома эти были огромными. Улица, вымощенная темными плитами, была абсолютно пуста, за исключением нескольких слуг, которые возвращались из Нижнего города. Они не обращали внимания ни на телегу, которая стояла на их пути, ни на Элли, которая старательно пыталась разглядывать людей, не привлекая к себе внимания. Наконец Фола вышла из дома, на ходу поправляя тугой мешочек у пояса. Приняв поводья, она достаточно благодушно сообщила, что высокорожденные ублюдки никогда не скупятся на травы, и им нужно заехать к еще одному господину; это не займет много времени, но Элли придется помочь женщине дотащить тяжелые мешки до входа.

Они проехали полкруга, когда Фола резко натянула поводья и телега остановилась возле небольшого поместья. Элли с любопытством огляделась: здание выглядело мрачным – несколько обветшалые стены из темного камня, высокие окна, забранные некогда цветными витражами, высокий каменный забор отгораживал сад и дом от улицы. Фола, что-то бормоча себе под нос, отправилась к дому, а Элли, тщательно надвинув капюшон на глаза, принялась сгружать с телеги не слишком тяжелые, но объемные мешки. Понадобилось совсем немного времени, чтобы справиться с этой работой. Появилась Фола, жестом приказала заносить вещи внутрь, и девушка покорно взвалила ношу на плечи. Слуга, одетый в темную ливрею, проводил их к черному входу через заросший сад. Элли благополучно относила последний мешок, когда из-за поворота навстречу, по заросшей тропинке, вышел высокий человек. Одного взгляда на гордую осанку, высоко поднятую голову и уверенную походку хватило, чтобы понять, что перед ней владелец дома. Элли почтительно склонилась, отступая в тень. Мужчина равнодушно скользнул по сгорбленной, худощавой фигурке взглядом и прошел мимо. Девушка сжалась еще сильнее, узнав пронзительно голубые глаза – это был тот самый мужчина, который пытал ее в борделе. Другая одежда, заросшее лицо, спутанные, грязные волосы до плеч – даже в таком виде девушка узнала своего мучителя. Всей душой она молилась, чтобы владелец дома прошел мимо и не обратил на нее внимания.

И тут появилась Фола.

– Элли, – окликнула она девушку, едва чисторожденный прошел мимо, – пошевеливайся, противная девчонка.

Девушка тут же разогнулась и бросилась со всех ног к телеге, моля всех известных ей богов, чтобы они быстрее покинули Верхний город. Фола неодобрительно прикрикнула и пошла следом. Забравшись в телегу, Элли повалилась на дощатый пол так, чтобы ее не было видно, но можно было подглядывать через щели в бортиках. Чисторожденый провожал ее долгим, задумчивым взглядом. Когда Фола поравнялась с ним, он заговорил; Элли не могла расслышать слов, но, судя по яростной жестикуляции женщины, разговор был неприятным.

Наконец Фола освободилась, забралась на козлы, яростно хлестнула лошадей, и телега загромыхала вниз по улице. Приподнявшись из своего убежища, Элли увидела, что мужчина вышел за ворота и провожает их недобрым взглядом.

– Что случилось? – робко спросила девушка, когда они миновали почти половину пути и выехали из города.

– Будь прокляты эти сволочи, – раздраженно сказала Фола, – живодеры, каннибалы…убийцы и мучители. Этот подонок хотел тебя выкупить.

– Ох… – Элли в ужасе прижала руки ко рту. – Спасибо… что не согласились…

– Черта-с-два я продам тебя меньше чем за тысячу монет, – хохотнула Фола, и потрепала Элли по плечу. – Не бойся, малышка, в руки этим ты не попадешь.

– Зачем… зачем я ему понадобилась?

– А духи этих некромантов знают… – Фола подхлестнула уставших лошадей. – Может быть, хотел ставить на тебе опыты, может быть, выпустить на ринг… иногда эти ублюдки так делают. Может быть, просто хотел надругаться. Тебя не должно это волновать.

Элли попыталась выбросить произошедшее из головы, но как она ни старалась, как бы Фола не загружала ее работой, мысли неизменно возвращались к случившемуся. Она больше не чувствовала себя в безопасности, если вообще в этом мире можно было это почувствовать. Бежать? Да, иного выхода нет. В этом мире есть и другие города, и может быть, в них Элли сможет найти людей, которые помогут ей вернуться домой.

– Сегодня ночью будешь собирать вахту, – Фола протянула ей корзину и длинный плащ. – Осторожней на болоте – вахту надо собирать в сумерках. Не заходи слишком далеко, достаточно будет нарвать у берега. Листья будешь складывать вот сюда, а цветы – сюда, – Фола кивнула на небольшой мешочек в корзине. – Следи за тем, чтобы они не перемешались. Все поняла?

Элли кивнула, накинула на плечи плащ и взяла в руку корзинку. Возле двери девушка, немного раздумав, взяла узловатый посох, на который обычно опиралась Фола, когда они вместе отправлялись в лес; женщина одобрительно кивнула и отвернулась к кипящему котелку.

В сгущающихся сумерках Элли добралась до болота, освещая дорогу скудным пламенем небольшого фонаря. Фола учила ее привыкать к темноте, но девушка все еще плохо различала травы без света.

Болото было большим, глубоким, заросшим камышом и тиной. Извилистые дорожки то и дело предательски обрывались и уходили в воду. Несколько раз Элли поскользнулась, испачкала руки, плащ и поставила себе несколько ссадин. Прошло больше двух часов, а корзина наполнилась лишь на треть. Вахты было много – редкие кочки не были покрыты кустиками этой травы с бледно-голубой метелкой мелких цветов. Но добраться до них, не утонув в болоте, было практически невозможно.

Вдобавок ко всему, Элли постоянно чудилось, что на болоте есть кто-то еще. И хотя Фола множество раз говорила, что в этом лесу животные не нападают на людей, Элли испытывала легкий укол страха и на всякий случай крепче сжимала шероховатый посох.

Наконец корзина наполнилась на половину, и девушка, облегченно вздохнув, отправилась в обратный путь. Стемнело окончательно, и Элли приходилось выбираться из самого сердца болота, освещая путь только неровным, слабым пятнышком света. Фонарь был тяжелым, локоть оттягивала корзина, и Элли совсем выбилась из сил, когда в очередной раз земля у самой кромки воды поползала вниз, увлекая ее за собой.

Вскрикнув, Элли взмахнула руками, попыталась вонзить острие посоха в податливую почву, но промахнулась, уронив фонарь; почувствовав, как вода забирается в ботинки, с удвоенной силой рванулась наверх. Тут чьи-то сильные руки ловко подхватили ее, встряхнули и поставили на землю.

– Спасибо, Фола, – отдышавшись, поблагодарила девушка, наклоняясь за фонарем. – Еще чуть-чуть… я зачем-то тебе понадобилась?

Девушка подняла фонарь, повернулась, поднимая его выше, чтобы слабого света хватило им обоим. Желтоватое пятно огня выхватило из тьмы высокую фигуру, закутанную с ног до головы в черный плащ; такого плаща у Фолы не было – тяжелого, с вязью тусклых рун по самому краю и выцветшим гербом на правой стороне. Элли, еще не успев испугаться, отступила на шаг, но тут незнакомец шагнул вперед, протянул руку и отобрал фонарь, поднимая его выше. Из-под капюшона блеснули пронзительные голубые глаза.

– Вот дерьмо, – на родном польском выдохнула девушка, и, резко нагнувшись, подхватила упавший посох, выставив его на манере меча. – Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?

Незнакомец усмехнулся, делая шаг вперед; Элли потрясла посохом, словно делая выпад, желая отпугнуть незнакомца. Человек издал хриплый смешок, приветственно разводя руками, приглашая девушку атаковать.

– Что тебе от меня надо? – Элли повторила свой вопрос, на всякий случай не опуская посоха. – Отвечай, иначе я… я буду защищаться.

Мужчина замер, чуть склонив голову набок. На секунду у Элли мелькнула безумная мысль развернуться и побежать. Но она скорее сломает себе шею, чем выберется в потемках из этого болота. Мужчина тем временем пригнулся, опуская фонарь на землю. Элли не стала рассчитывать на то, что подобное везенье может повториться – она сделала стремительный выпад, метя палкой по темечку незнакомцу. Шелест развевающегося плаща, стремительный росчерк стали – только чудом Элли удалось отскочить, и меч, вместо ее головы, отсек навершие посоха.

«Фола меня убьет» – с тоской подумала девушка.

Мужчина шагнул навстречу, и Элли вновь выставила перед собой посох. Незнакомца это, казалось, весьма забавляло. Лениво, играючи, он, раз за разом, отбивал ее выпады. В конце концов ему надоело – быстрое движение, взмах мечом и подставленная деревяшка, разрубленная напополам, осыпалась к ногам девушки, которая неловко повалилась на землю. Поскуливая от страха, Элли на четвереньках рванулась прочь, по пути сбив фонарь в воду, рассчитывая, что в кромешной тьме ее шансы на спасение будут больше. Почему-то Элли и в голову не пришло, что напавший на нее человек может хорошо видеть; лучше, чем она – буквально через пару метров земля исчезла из-под ее ног, и Элли головой вперед кувыркнулась в холодную болотную воду.

Испугавшись и истратив добрую половину воздуха на беззвучный крик, который вырвался на поверхность большими пузырьками, девушка попыталась выплыть, но запуталась в чем-то вязком и волокнистом, выпустив последние остатки воздуха.

Вот и все, на этом новая жизнь Элли Новак закончится. Умрет она бесславно, утонув в болоте, куда ее загнал… Глаза Элли удивленно расширились – она узнала этого человека! Тот самый мужчина, что пытал ее в борделе и в дом которого они сегодня отвозили товар! Тот самый чисторожденный, которого Фола назвала некромантом! Что ж, в таком случае ее смерть на…

Ее схватили за шиворот, рывком приподняли из воды и с силой швырнули на землю. Отплевываясь и откашливаясь Элли перевернулась на спину, пытаясь перевести дыхание. Продолжать «бой» она была не в состоянии. Значит, нужно бежать.

Некромант склонился над ней и, прежде чем Элли попыталась закричать от ужаса, прижал палец к губам.

– Шшш, – его рот изогнулся в подобии улыбки, от которой веяло угрозой. – Если ты закричишь – мне придется тебя ударить. Ты понимаешь меня?

Элли судорожно кивнула, не сводя взгляда с меча, который мужчина приставил к ее горлу. Некромант помог ей встать, тяжело опустил руку на плечо и подтолкнул вперед. Элли послушно побрела по тропинке, пытаясь придумать выход из сложившейся ситуации. Кричать было глупо – Фола не услышит ее. Ее вообще никто не услышит, потому что этот страшный человек просто проткнет ее мечом, едва она раскроет рот.

Они добрались до края болота, когда из темноты выступил огромный черный жеребец. Некромант подтолкнул Элли, жестом приказывая забраться на спину животному. Девушка послушно взгромоздилась в седло и, не дожидаясь некроманта, схватила поводья, хлестнула ими по мускулистой черной шее и, что есть силы, крикнула «нно!». Конь даже не шелохнулся; когда Элли, еще не осознав, что ее план провалился, попыталась сжать бока жеребца, тот повернул к ней голову, уставившись на наездницу красным глазом и ехидно заржал. Некромант громко фыркнул, явно наслаждаясь представлением.