Текст книги "Разбитый мир (СИ)"

Автор книги: Kutner

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Сдам в цирк, – угрюмо буркнул тот.

Надо сказать, что Корвин, хоть и был отличным бойцом, не был мастером ни холодного, ни стрелкового оружия; меч, выписывая плавные восьмерки в обороне, двигался слишком медленно, и два раза некромант был повержен, вновь наглотавшись дорожной пыли. Стрелял Корвин и в лучшие времена не слишком метко, а сейчас, по понятным причинам, и вовсе прошел мимо стрельбищ, даже не повернув головы. В отличие от Элли, которую потчевала добродушная толпа веселых крестьян и работяг, зрителями некроманта были воины, девиз которых заключался во фразе «все, или ничего». Так что к моменту, когда путники добрались до арены, Корвин был мрачнее тучи и злее самого злого пса.

Пробравшись к самой ограде, некромант оперся на деревянный бортик, внимательно следя за разворачивающимся поединком. Элли, которая не привыкла к насилию, не смогла сдержать болезненного стона: битва, хоть и без ножей и дубин, была вовсе не притворной и велась до полусмерти одного из соперников. Правила были просты: войдя в круг, человек должен был сразиться с победителем и занять его место. Выигравший четыре боя подряд получал двадцать золотых монет, которые сейчас покоились в небольшом мешочке на поясе распорядителя-дородного мускулистого детины. Толпа с ликованием встречала добровольцев, делала ставки и восторженно кричала, когда объявлялся победитель. Двадцать золотых – внушительная сумма, и добровольцы выстраивались в очередь. В основном это были либо такие же бродяги, как и Элли, либо бедно одетые крестьяне.

Корвин не торопился; с видом величайшего равнодушия он наблюдал за становлением очередного фаворита. Добровольцы сникли, трезво оценивая возможности победить рослого, крепкого мужика, который под восторженные крики толпы сорвал с себя остатки порванной рубашки и красовался, подманивая слабодушных.

– Может, нам стоит прийти позже? – начала было Элли, дотрагиваясь до локтя некроманта, но Корвин смерил ее холодным взглядом и перелез через ограждение.

Толпа, успевшая за десять минут изголодаться по зрелищам, встретила нового бойца оглушительным ревом, улюлюканьем и насмешками: рядом с крепким бойцом Корвин выглядел особенно неуверенно и жалко – плечи ссутулены, ступни неловко подвернуты, грязные волосы хоть и скрывали лицо, не могли скрыть от толпы отсутствие правого глаза. По единодушному мнению бродяга, который вдобавок ко всему был ниже ростом на полголовы, не продержится и двух минут.

– Эй, смельчак, назовись, – через смех крикнул противник некроманта. – Пусть гробовщик подойдет ближе – ты воспользуешься его услугами после первого же удара. Эй, а может мне дать тебе время составить завещание? Хотя у тебя даже сапог-то нормальных нет. Придется прикопать тебя в канаве – за это возьму твой меч. Потянет на три медяка.

Толпа взорвалась хохотом, но Корвин словно не слышал ни единого слова. Запоздало спохватившись, некромант снял пояс с ножнами и протянул его Элли. Крепко прижимая его к себе, Элли попыталась поймать взгляд мужчины. В ее понимании некромант шел на верную смерть.

– Корвин, – сухо бросил некромант, вновь становясь лицом к лицу со своим противником.

– А меня зовут Тар Непобедимый. Сегодня твой несчастливый день, калека, – человек, пригнувшись, бросился вперед, намереваясь поймать Корвина в захват, но некромант ловко увернулся. Тар растянулся на земле под свист толпы и зарычал. Еще от двух атак Корвин смог уклониться, но на третий раз ему не повезло: секунда промедления – и огромный кулак противника врезался ему в живот, заставляя согнуться пополам и судорожно хватать ртом воздух.

Непобедимый Тар победно вскинул руки, картинно раскланялся и протянул руку за выигрышем. Однако распорядитель лишь указал на некроманта, который все еще стоял на ногах. Тар взревел и ринулся в бой, намереваясь нанести последний удар. Элли испуганно вскрикнула, но тут Корвин чуть повернулся, и девушка увидела выражение его побелевшего, без того бледного, лица; хорошо знакомое выражение презрения, смешанного с ненавистью – именно с таким лицом он убивал.

Увернувшись, Корвин не стал отступать, как делал это ранее; короткий удар ребром ладони чуть повыше уха заставил противника растянуться в пыли, ошалело мотая головой. Еще один удар в грудь – и Тар, оглядывая зрителей осоловевшим взглядом, рухнул на землю, взметнув облачко пыли. Толпа взорвалась недовольными криками и место Непобедимого тут же занял другой человек, судя по очень широким скулам – брат поверженного.

С замиранием сердца Элли смотрела, как некромант уворачивается, наносит и получает ответные удары. Корвин был сильным мужчиной; его одежда не пузырилась от стальных мускул, но в его движениях чувствовалась та скупая уверенность, которую могут позволить себе люди, знающие цену смерти. Он не убивал, но Элли видела, с каким трудом некромант сдерживается. Пятому добровольцу он сломал руку; с отвратительным треском кость треснула, и ее обломки, пробив кожу в нескольких местах, показались снаружи. На какое-то время это отрезвило и толпу, и добровольцев, и распорядителей, и минут пять Корвин стоял в круге в одиночестве, чуть ссутулив плечи, не обращая внимания на гомон толпы. Сами зрители разделились; одни радостно приветствовали нового фаворита, а другие – проигравшиеся и друзья поверженных – требовали исключить бойца из игры. Последних было значительно меньше, и распорядитель был вынужден торжественно провозгласить Корвина победителем, хотя по выражению его лица было видно, что он непрочь наплевать на свои собственные правила. Корвин равнодушно выслушал торжественную хвалебную речь, сдержанно поклонился толпе и протянул руку за деньгами.

– Одну минуту, – начал было распорядитель, удерживая мешок с позвякивающими монетами над ладонью некроманта. Резким движением тот вырвал награду и, небрежно засунув ее в карман штанов, перелез через ограду. Элли молча протянула ему пояс с ножнами, спиной ощущая на себе чей-то пронзительный, полный холодной ярости взгляд.

– Уходим, – сухо прошелестел Корвин, и Элли поспешила за ним сквозь толпу зевак, которая уже потеряла к ним интерес – на ринг вышел новый доброволец.

Они покинули ярмарку и торговые ряды, заплатили несколько медяков привратнику и вступили в поселение. Новый Схрон представлял из себя промежуточную степень между деревней и городом: каменные ворота, но деревянные невысокие стены; крепкие добротные дома чередовались с деревянными постройками; центральная улица была выложена каменной кладкой, но стоило свернуть в переулок – и под ногами вновь оказывалась пыльная земля. Корвин уверенно направился к ближайшему двухэтажному зданию с цветастой вывеской над дверью. Приглядевшись, Элли смогла опознать в рисунке виноградную гроздь и свиное рыло.

Внутри таверна ничем не отличалась от подобных ей заведений: общий зал с массивными столами и скамьями, очаг, до отказа забитый обглоданными костями, круглая люстра, утыканная свечными огарками, гул посетителей и терпкий запах алкоголя вперемешку с потом. Трактирщик вначале скривился, увидев на пороге двух оборванцев, но сверкающая золотая монета сделала свое дело, и на лице вертлявого плешивого кварга расплылась заискивающая улыбка.

Их провели в маленькую комнату на втором этаже, и, едва за хозяином закрылась дверь, как Корвин, сдавленно выдохнув, повалился на кровать.

– Дай воды, – прохрипел он, сжимая кулаки и болезненно морщась.

– Мне казалось, что тебя почти не задели, – Элли торопливо подала глиняный кувшин с отбитой ручкой, и некромант жадно прильнул к горлышку.

– О… ты ошиблась, – выдохнул он, ставя кувшин на пол. – Мне понадобится твоя помощь. Подойди.

Негнущимися пальцами мужчина попытался расстегнуть рубашку. Элли потянулась было помочь, но с тихим рыком некромант разорвал одежду; это отняло у него последние силы, и он обмяк на кровати.

– В лучшие времена я бы этого не сказал, но сейчас выбирать не из кого… мне кажется, что у меня сломаны ребра, но я… к черту, я просто не в том состоянии…

Элли вздохнула и, не дав мужчине договорить, положила руку на его торс; Корвин слабо охнул.

– Не ври, не больно, – отозвалась девушка, мягко проводя кончиками пальцев по пестрящей синяками коже. – Ты можешь глубоко вздохнуть? Больно? А если я надавлю?..

Некромант успел отвести ее руки прежде, чем девушка бы воплотила слова в жизнь.

– Больно, – процедил он.

– Не обязательно было меня хватать, – холодно ответила Элли, пытаясь разогнуть чужие пальцы на своем запястье. – Вроде бы не сломаны, но может быть трещина. В моем мире делается специальный снимок, но…

– А в моем врачи умеют определять на ощупь, – проворчал Корвин.

– Могу сходить за местным лекарем, – чуть обиженно пожала плечами Элли. – Не думаю, что его диагноз будет точнее.

– Нет… – некромант вздохнул и скрипнул зубами от пронзительной боли. – Возьми деньги… найди знахаря и купи у него, – Корвин зашелся в болезненном кашле. – Он сам тебе скажет. Только не говори…

– Конечно-конечно, никто не узнает, что на самом деле под маской непобедимого мага скрывается вполне смертный человек, – покивала головой Элли, вытряхивая из мешка несколько золотых монет. – А что… Корвин?

То ли некромант уснул, то ли потерял сознание, но так или иначе ответа не последовало, и Элли, укрыв мужчину одеялом, торопливо вышла из комнаты.

========== Глава восемнадцатая ==========

Элли понадобилось совсем немного времени, чтобы отыскать лавку лекаря – возле красивого деревянного дома с остроконечным флигелем c кованым солнцем наверху собралась большая очередь. Пристроившись в самом конце, девушка разглядывала разношерстный народ. В основной массе это были люди, одетые не богато, но опрятно: некоторые простуженно шмыгали носом, другие держались за щеки и страдальчески закатывали глаза, иные же, с виду ничем не больные, имели нездоровый цвет кожи.

Были в очереди и другие расы: массивный тролль, левая рука которого безвольно висела словно мертвая плеть; кварг, не оставляющий попыток самостоятельно вылечить сломанный нос; имен некоторых Элли не знала.

Очередь хоть и двигалась быстро, но прошло не меньше часа прежде чем девушка очутилась на крыльце. Вместе с ней шел дородный, низенький старичок; при одном взгляде на его красную шею и сильной отдышке после трех ступенек было понятно, что сердце человека работает на последнем заводе. Это удручало девушку: сначала в борделе, а потом, работая у Фолы в помощницах, она часто сталкивалась с симптомами серьезных болезней, но ничем не могла помочь страждущим – одни отказывались от ее советов, другие уверяли, что таких болезней не существует. Но больше всего Элли поражало само состояние медицины. Девушка никогда не была фанатом своей профессии. Поступить в Варшавскую Медицинскую Академию ее надоумил случай, когда ей пришлось выложить большую сумму за лечение больного зуба. Вся операция занимала не больше часа, а кошелек Элли опустел так, словно она весь день проходила по магазинам. К большому разочарованию девушки, чтобы стать стоматологом, нужно было закончить полный курс, и пришлось, скрепя сердце, вдыхать отвратительный запах формалина, изучать анатомические образцы, корпеть над всевозможной химией, резать мышей и лягушек. Несколько раз она перечитывала тексты клятвы, но, какую бы редакцию она не читала, никакого энтузиазма и вдохновения Элли не испытывала. Ее будущая профессия представлялась для нее лишь способом заработать.

Но вот теперь, попав в мир, где от всего лечились с помощью сомнительных настоек, кореньев и заговоров, девушка чувствовала себя кладезем бесполезной информации. Фермерам не было дела до того, что инкубационный период сибирской язвы всего лишь три дня, а вылечить ее можно обычным пенициллином. Скот продолжал дохнуть от «проклятья», Элли злилась, выбивалась из сил, пытаясь объяснить, как спасти обреченных буренок и не заразиться самим владельцам. Языковой барьер лишь усложнял задачу: и если название болезни на латыни действительно никому ничего не говорило, то узнав, что пенициллин так же неизвестен, Элли схватилась за голову. Фола, лишь однажды выслушав ее, пригрозила выпороть на заднем дворе, если девчонка не перестанет нести дьявольскую тарабарщину. Однако больные пневмонией, под чутким руководством лекаря, все-таки поднимались на ноги, от гангрены лечились листками растения, похожего на чертополох, а ожоги смазывали мазью из одуванчиков. В этом мире не было ни антибиотиков, ни современных томографов, ни рентгеновских снимков, но тем не менее болезни и здесь отступали и нередко бывали разбиты.

А ведь если наладить отношения с ее миром, медицина вместе с примесью этой диковатой магии достигнет небывалых высот. Невольно Элли вспомнила свой сон в подземной пещере и поежилась. А может быть все и к лучшему – пусть каждый из миров живет самостоятельно. Только троллей, которые то и дело норовят устроить драку, не хватало на улицах центральных городов. Но если все-таки наладит, то ее, Элли Новак, ждет такая слава, которая и не снилась ни одному политику.

Губы Элли тронула улыбка, когда она представила, как за круглым столом переговоров сидят всевозможные существа, которых считают сказочными, а напротив – представители всех стран пытаются выторговать новые ресурсы. Девушка ни на секунду даже в своих мыслях не верила, что альтруизм в ее мире может существовать как явление реальное.

Впрочем, ничего подобного Элли делать не собиралась. Их путешествие близилось к концу, и совсем скоро она вернется домой. Оставалось лишь объяснить, где она провела так много месяцев. А этот мир… существовал сотни тысяч лет без нее, и будет существовать еще столько же.

Из размышлений Элли вывел увесистый тычок в бок – лекарь оказался коротышкой-кваргом и уже несколько минут старался привлечь ее внимание.

– Последняя, – лекарь с опаской выглянул на крыльцо и захлопнул дверь, – все утро верчусь на ногах. Еще чуть-чуть и меня самого надо будет нести.

Элли с опаской поглядела на коротенькие кривые ножки кварга.

– С виду здорова, ну-ка, дотронься до носа, – коротышка взобрался на высокий табурет.

– Со мной все в порядке, – Элли послушно проделала необходимое движение. – Моему другу крепко досталось в кулачном бою. Кажется, у него ребро треснуло.

– А посмотреть не пробовала? – скривился кварг. – Развелось вас в последнее время горе-знахарей.

– А что это даст? – уязвленно огрызнулась Элли. – Трещину так просто не вылечить…

– А ты еще скажи, что ты лекарь, – прищурился кварг. У всех представителей этой расы надбровные дуги были чуть под углом, из-за чего всегда казалось, что кварги злятся. Лекарь перед ней, хоть и хмурился, говорил достаточно благодушно.

– Да, – девушка вскинулась, гордо скрестив руки на груди.

– Так сломано или цело? – уже откровенно веселился коротышка. – Ну-ка, дай руку.

Элли протянула руку, и кварг, задрав рубашку, приложил ее ладонь к своему пухленькому торсу.

– Ну, чувствуешь?

– Ребро, – недоуменно произнесла Элли.

– Верно, а вот тут? – Кварг повернулся другим боком.

– Никакой разницы, – спустя минуту откликнулась Элли.

– А ты не стесняйся, присмотрись, надави, если надо.

Элли послушно нагнулась и принялась изучать сухую кожу. Она решительно не понимала, чего от нее добивается кварг, ведь на ощупь микротрещину не определишь… Перед глазами тут же всплыла университетская анатомическая модель скелета, только с неестественным красным пятном на правой стороне.

– Вот тут, на шестом, – наконец выдохнула она, и кварг кивнул. – Мне просто…показалось…

– Плох тот лекарь, что не доверяет себе, – подняв палец вверх поучительно изрек кварг, заправляя рубаху в зеленые штаны. – Ну, а теперь я повторю: трещина или ушиб?

– Ушиб, – нехотя ответила девушка. – Я все равно не доверяю подобным методам.

– Так возьми нож и разрежь своего друга, чтобы своими глазами увидеть то, о чем тебе сказали руки, – кварг нагнулся и исчез под столом, гремя стеклянной посудой. – А тебе с твоим даром вообще глаза не нужны.

– Каким еще даром?

Кварг вывалил на стол гору банок и недоверчиво посмотрел на девушку.

– С благословением духов, каким же еще. Вот этим смажешь ушибы, а вот это дашь выпить. Разведешь в вине или пиве. Откуда, говоришь, приехали? Я здесь тебя раньше не видел, – кварг прищурился, складывая несколько коробочек и склянок в корзину.

– Издалека, – Элли забеспокоилась и поспешила вынуть из кармана деньги. – Сколько?

– Пять золотых. А где это «издалека»?

– С моря, – слова вырвались раньше, чем девушка успела их обдумать; на самом краю памяти всколыхнулось воспоминания о большом торговом порте и фрегате, который носил название «Королева Солнца».

– Далеко, – кварг покачал головой и оглядел девушку. – И с деньгами я смотрю у тебя туго. Не будь ты чисторожденной – ни в жизнь бы не принял. Сбежала от кого? Куда направляешься?

– Можно и так сказать, – Элли отсчитала пять монет и высыпала их на маленькую ладошку лекаря. – Направляюсь… в Ларкет, – выпалила она. – К чему все эти вопросы, почтенный?

– Бродяг на дорогах развелось много, – пожал плечами тот, пряча монеты в карман, – преступников, да всякого сброда тоже прибавилось.

– Учту, – холодно откликнулась девушка, вешая на руку корзину и разворачиваясь к выходу.

– Пусть духи освещают твой путь, – попрощался кварг, и Элли спиной чувствовала на себе его пристальный взгляд. Уже на пороге она не выдержала и, обернувшись, спросила:

– А что значит «благословение духов»?

– А ты спроси своего спутника, – кварг оскалился особенно широко, отчего его маленькое личико сморщилось и стало напоминать печеное яблоко. – Сдается мне, он должен тебе кое-что рассказать.

– Да чтоб вас всех… в этом мире отвечать на вопросы прямо, видимо, является признаком дурного тона, – ворчала она себе под нос, пока шла по пыльной дороге. На половине пути девушка вспомнила слова лекаря о расплодившихся разбойниках; откровенно говоря, Корвин и она больше всего сейчас смахивали на лихих, не слишком удачливых бродяг – побитых, бедных и грязных. Девушка решительно спросила у первого прохожего, где можно разжиться новой одеждой. Нужная лавка оказалась всего лишь в паре домов от таверны, где они остановились.

Элли понадобилось совсем немного времени – выбирать было не из чего, да и не на что. Простые рубашки, новые штаны и пара плащей – маленький мешочек опустел еще на несколько монет.

В самой таверне царила обычная для подобных мест суматоха. На этот раз никто не дрался, но активно пил за здоровье соседа по столу. Судя по огромному количеству народа, который скандировал имя (Элли так и не смогла его разобрать), этот джентльмен угощал всех посетителей, и после каждого нового подноса с пивными кружками таверна содрогалась от громоподобного возгласа одобрения. С трудом поймав за локоть трактирщика, девушка попросила принести обед в комнату, а также собрать мешок продовольствия для небольшого путешествия. Заметив промелькнувшую плутовскую улыбку, Элли мрачно пообещала, что, прежде чем платить, лично проверит, что хозяин туда положил. Поднявшись на второй этаж, она на секунду замерла перед дверью и прислушалась. Но оттуда не донеслось ни звука, и Элли аккуратно отворила ее.

Некромант спал. Одеяло, как и простынь, сползли с матраса, вытирая не слишком чистый пол. Осторожно приблизившись, Элли увидела, что последняя продрана в нескольких местах, а наволочка, кажется прокушена. Сам мужчина спал с тем выражением на лице, которое еще иногда называют ангельским. Опухоль на правом веке почти спала, и теперь только едва заметная красная полоса, проходящая через веко, напоминала, что у некроманта глаз только один.

Девушка потянулась потормошить Корвина за плечо, но не успела – на ее руке стальной хваткой сомкнулись его пальцы, рванув запястье на себя. Охнув, девушка споткнулась и почти упала на кровать, больно ударившись коленями об ее край.

– Никогда не подкрадывайся к спящему, – Корвин лениво приоткрыл глаз, наблюдая как Элли, тихо ругаясь под нос, усаживается на кровати и потирает ногу. – Обычно падают не на сомнительной мягкости матрас, а на холодное лезвие. Что это?

– Учту. Это быстро поставит тебя на ноги, – Элли вытряхнула на кровать из плетеной корзины несколько склянок и коробочек. – Пришлось, правда, дорого заплатить.

Корвин приподнялся на локте, с интересом рассматривая принесенное добро.

– А это еще что? – мужчина прикоснулся к объемистым сверткам, которые Элли оставила в коробе.

– Одежда, – лаконично ответила девушка и, прежде чем некромант успел что-то возразить, добавила, – ты ведь не будешь спорить, что она нам понадобится?

– Если ты все спустила на тряпки, – начал было Корвин, но тут приступ боли заставил его зашипеть и повалиться на кровать. – Самое время тебе приступить к лечению.

– Да-да, несомненно, – девушка зачерпнула теплой воды из принесенного слугой таза и смочила чистую ветошь. – Но для начала тебя бы хорошо вымыть. Или хотя бы протереть….

– Этого будет мало, – со слабой усмешкой сказал мужчина, стягивая с себя остатки разорванной рубашки и, повинуясь короткому приказанию Элли, садясь на край кровати. Несколько рассеяно девушка принялась аккуратно обтирать некроманта. Когда Элли прикасалась к темным, бордовым синякам некромант шипел, словно рассерженный кот, несколько раз даже грязно ругнулся, отчего у Элли порозовели уши, а губы растянулись в непроизвольной улыбке. Каким бы некромант не был сильным, он все равно оставался человеком; и это успокаивало.

– Ложись, – коротко приказала она, расправляя тряпку на спинке кровати. Мужчина с видимым облегчением растянулся на матрасе. – Будет немного неприятно, – предупредила Элли, зачерпывая пальцами зеленоватую кашицу из жестяной банки; Корвин мужественно сжал губы.

Плавным движением девушка прикоснулась к его телу, аккуратно втирая лекарство в кожу. До этого момента Элли и не замечала, что все тело некроманта покрыто шрамами: большая часть давно зажила, и различить их было почти невозможно, но были и заметные – белая, шириной с палец, полоса чуть ниже ребер, два параллельных шрама на груди (словно кто-то воткнул пару кинжалов) и еще один, под ключицей, напоминал уродливую выпуклую кляксу. Элли знала: такие шрамы получаются, когда удар проходит под углом. Ее воображение тут же нарисовало сцену, где Корвин лишь в самый последний момент успевает отвести клинок и вместо сердца он впивается чуть выше. Задумавшись, Элли дотронулась до шрама и почувствовала, как некромант дернулся.

– Не ври, не больно, – тут же откликнулась она.

– Что ты делаешь?

– Просто осматриваю тебя, в моем мире врачи так делают, – девушка поспешно вернулась к синякам, – вдруг еще что-нибудь сломал…

– Любопытно откуда они? – Корвин закинул руки за голову и с интересом посмотрел на нее.

– Не особо, – покривила душой Элли, видя усмешку на лице некроманта.

– Вот эти два – следы от двух парных стилетов, национального оружия вынтоасе (ты видела их представительницу на ярмарке); это случилось в первые годы Войны и под более чем благородным предлогом, меня попытались убрать с дороги ренегатов. Тот, что на правом боку, след от меча Верховного Магистра. Ты его помнишь: дряхлая развалина, которая верещала из-за своей тумбы на суде. Надо сказать, что раньше он был достойным соперником, и я еле унес от него ноги. Вот этим, возле пупка, меня наградил один пьяный тролль. Обычная драка в таверне, и я подвернулся ему под руку. До сих пор помню этот день – вышло знатное пепелище, – некромант хохотнул, но взгляд его оставался холодным.

– А этот? – Элли вновь прикоснулась к «выпуклой кляксе» и легонько обвела ее контур.

– А этот… ничем не примечательная история. Подпустил близко человека, которого подпускать не следовало. Все эти расспросы тоже входят в практику ваших целителей?

– Ага, – соврала Элли и продолжила втирать мазь.

Некоторое время они молчали: некромант пристально смотрел на Элли, а девушка вспоминала все то, что знала о давней вражде между расами. Она никогда не была пацифисткой, но сейчас испытывала глубокое отвращение к войне, которая медленно, но верно разрушала мир.

– Одевайся, – Элли вытерла руки и нагнулась к корзине.

– Не хочется, – протянул Корвин. – Сама посуди: ничего не болит, уютно, под боком сидит симпатичная девчушка, которая без ума от моего голого торса, покрытого боевыми шрамами славных побед…

Элли громко фыркнула и швырнула через плечо, не глядя, плотный сверток перевязанный бечевкой. Сама Элли уже успела снять изодранную рубашку и накинуть на худые плечи новую. Не обращая внимания на ворчания Корвина, она сгребла его старую одежду и выбросила за дверь. Некромант долго, придирчиво рассматривал тряпки, объявил их «сносными» и переоделся, все еще морщась от некоторых движений. Постучавшийся в дверь слуга принес большой поднос с горячей едой. Лицо Корвина смягчилось, а когда он пригубил пива из большого кувшина, расплылось в почти счастливой улыбке.

– Как мало человеку нужно для счастья, – заметила Элли, перемешивая сметану с вареным картофелем.

– Удивительно, – согласился мужчина, насаживая на кривозубую вилку котлету и откусывая за раз почти половину.

– Я распорядилась, чтобы нам собрали провизии в дорогу, – сухо добавила Элли.

– Молодец, – с набитым ртом проговорил некромант.

– У нас осталось не больше десяти золотых. А нам еще нужны лошади. Я догадываюсь, что до Некрополя путь совсем не близкий.

– Не близкий, – откликнулся некромант, – ты не будешь?

Элли скривилась и пододвинула свою тарелку некроманту. Мужчина в мгновение ока смахнул нетронутый кусок и почти залпом опустошил кувшин.

– Да что на тебя нашло? – не выдержала Элли, с ужасом поглядывая на довольное выражение лица некроманта.

– Я просто хочу есть, – пожал плечами тот, демонстративно ковыряясь вилкой в зубах. – Кстати, распорядись насчет ванны. Не знаю как тебе, но мне осточертела эта вонь.

Элли хотела было возмутиться, но, махнув рукой, вышла в коридор. По счастливой случайности в таверне знали, что такое ванна, а потому не прошло и получаса как двое мальчишек сначала прикатили в комнату огромную бадью, а затем принесли горячую воду. Едва комнату заволокло паром, настроение некроманта достигло небывалых высот. Высыпав на испещренные мозолями ладошки юных носильщиков горсть медяков и серебра, мужчина буквально вытолкнул их за дверь. В два присеста сбросив с себя одежду (Элли поспешно отвернулась) некромант стремительно забрался в воду и блаженно выдохнул.

– Иди сюда, – спустя несколько минут опомнился он и позвал девушку.

– Что? – Элли опешила; она не страдала излишней стыдливостью, но такое бесцеремонное приглашение вогнало ее в жаркую краску. – Зачем?

– Мыться. От тебя несет, как от помойного ведра, – добродушно улыбнулся некромант. – От меня, впрочем, разит как от целой выгребной ямы.

– Я после тебя, – сухо ответила девушка.

– В грязной воде? – мужчина иронично изогнул бровь.

– Попрошу натаскать новой…

– С тебя сдерут тройную цену. Это обычная практичность. Разве в твоем мире так не делают?

– Нет, – с печальным вздохом Элли все же признала правоту некроманта и нехотя стянула штаны и рубашку; немного поразмыслив, отбросила в кучу старое белье. Некромант демонстративно прикрыл глаза рукой. Бадья была настолько большой, что туда влез бы еще один человек. Элли прижала колени к груди и сердито посмотрела на хохочущего в голос некроманта. – Ну что?

– Одно время у нас даже существовал ритуал совместного омовения. Он бы тебе не понравился, – некромант зачерпнул горсть воды и пропустил ее сквозь пальцы.

– В моем мире мужчины и женщины моются раздельно, только если не… – Элли запнулась, и ее, и без того красные щеки, приобрели оттенок спелого помидора, – не состоят в определенных отношениях и собираются… не мыться.

– Это же непрактично, – удивился некромант, – вода может расплескаться, остыть, да еще и сама емкость, если она сделана из дерева, наверняка развалится, и тогда затопит полдома.

– Ты это сейчас серьезно? – Элли уловила в его голосе веселые нотки, но лицо некроманта было бесстрастным.

– Меньше всего ты интересуешь меня как женщина, – откликнулся некромант. – Пока ты в моем мире, можешь не переживать – никто не будет тебя тут совращать.

– Ну спасибо, – девушка почувствовала себя уязвленной, но в тоже время с плеч словно свалился тяжелый груз, и она позволила себе расслабиться в горячей воде, расправить плечи и облокотиться на бортик.

– Пожалуйста, – пожал плечами некромант. – Это, правда, не дает тебе повода думать о себе слишком лестно.

– О, как раз наоборот.

– Я не переношу, когда с моими слугами кто-то обращается неподобающим образом. Предпочитаю делать это сам, – по тону Корвина было не понятно, шутит ли он или говорит серьезно.

Элли лишь пожала плечами, наслаждаясь теплой водой. В борделе никто не предоставлял служанкам возможности мокнуть в ванной – вечером или утром они поливали друг друга из ведер прохладной, едва теплой водой; знахарка отправляла Элли купаться в ближайший пруд, вода в котором была просто ледяной; в доме некроманта девушке выделяли два ведра теплой воды и тазик, в котором с трудом можно было стоять.

– Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я дома, – в полголоса пробормотала Элли, – правда, не хватает шума воды, которая бежит по трубам…в моем мире мы давно не таскаем воду ведрами. Вместо этого у нас есть целая система водоснабжения: повернул одну ручку – идет горячая вода, повернул другую – теплая.

– Если так не нравится – можешь вылезти.

– Ну уж нет. Буду сидеть, пока вода не станет льдом, – огрызнулась девушка. – Но ведь признай – это отличная технология.

– У нас была похожая, но она была слишком затратной, и на время войны мы от нее отказались.

– «На время войны», – передразнила Элли. – И как долга эта война будет продолжаться? Когда закончится? С последним вздохом твоего последнего врага, или когда умрешь ты? Глупо отрицать – ваша война губит мир, не дает ему развиваться, уродует вас…

– Каким же образом?

– А ты посмотри на себя. На тебе и живого места нет, – в последний момент Элли не стала говорить, что порой некромант напоминает машину убийств – вдруг Корвин, подверженный вспышкам гнева утопит ее?

– Да ты тоже не красавица, – мрачно откликнулся Корвин. – Глупо стыдиться своих шрамов.

– Глупо ими гордиться. Как только вернусь домой – сведу их. У нас для этого есть специальная процедура. У нас вообще много чего есть. Мы могли бы наладить обмен, – Элли прикусила язык, увидев, как по лицу некроманта пробежала тень. – Впрочем, ни вам, ни нам, это не нужно.

– Твои шрамы могут о многом рассказать, – мужчина пропустил вторую часть ее короткой, но эмоциональной речи.