Текст книги "Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)"
Автор книги: Кимера Эрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
– Нет! – я никогда в жизни так не визжала, да я даже не знала, что мое горло может выдавать такой звук. – Не трогай Эмму! Не надо! Ей же больно!
Зия покачал головой.
– Кью, знаешь, у меня ведь тоже было детство, – сказал он вкрадчивым голосом. – И я знаю, как много оно может значить… Я не хочу вредить Эмме. Все, что тебе нужно, чтобы спасти ее, это согласиться отдать мне артефакт. И все! И она будет в порядке! Очень просто, верно?
Я молчала и угрюмо смотрела на него. Зия вздохнул и снова зажег огонек, и я видела, как ножка Эммы медленно обугливается. В воздухе стоял удушливый запах жженной ткани, в ушах звенел мой отчаянный крик. Я снова начала биться в своей клетке, не щадя своей кожи, но я не могла выбраться. Странная магия Легендарного была сильней меня.
– Достаточно, Скиталица! – крикнул Зия. – Просто отдай артефакт, и ни одна плюшевая жизнь не прервется!
– Откуда ты вообще о ней узнал?! – взревела я, пытаясь руками разорвать невидимую стену.
– У меня очень хорошие шпионы, – ответил Зия. – Они узнали все о Непревзойденной Скиталице. Они узнали о твоей семье, о том, что отец бросил вас еще до твоего рождения, о твоем детстве, о «Сутулой Собаке»… Я знаю о тебе все, Кью. И знаю, что для тебя самое важное в этом мире. Малышка Эмма.
Захлебываясь в слезах, я смотрела на то, как он сжигал на Эмме фартук.
– Не заставляй меня уничтожать ее всю, – почти с мольбой попросил он. – Отдай мне артефакт. Это всего лишь одно из твоих заданий! Ничего не случится, если ты его провалишь. А если не сдашься, бедняжка Эмма сгорит.
Задыхаясь от рыданий, я сказала:
– Тебе пора сменить информаторов, Зия. Если бы они были так хороши, как ты говоришь, они бы сказали, что ничто не заставит меня предать заказчика. Ничто!
– И даже милашка Эмма?
Мой голос дрогнул.
– И… И даже милашка Эмма.
На моих глазах Зия предал огню мою Эмму, мою единственную подругу, прошедшую со мной всю жизнь, самое дорогое, что у меня было. Я видела, как он сперва сжег почти дотла ее ножки, затем платьице с фартуком, который я собственноручно для нее сшила, исколов все пальцы иглой, затем ее тельце, в котором от времени совсем свалялась набивка, затем ручки, посеревшие от грязи, ведь я много лет почти не выпускала ее из рук, а затем и ее головку, всегда печально склоненную влево, с любовно заплетенными в косички оранжевыми волосами. Я орала и билась в своем заключении, не чувствуя боли от электрических ударов, совсем не замечая, как обуглились мои уши; закончив свое дело, Зия бросил остатки Эммы мне, и я прижала их к лицу, слыша, как кто-то отчаянно рыдает, и не понимая, что это была я. Зия смотрел на меня с трудно понятной смесью жалости и презрения во взгляде.
– Ты сделала этот выбор, – угрюмо сказал он. – Ты убила ее.
– Ненавижу тебя, – прошептала я, целуя обгоревшую ткань. – Клянусь, я убью тебя…
– Я дал тебе выбор, не забывай, – оправдывался Зия. – Я не получил от этого никакого удовольствия!
– Уж извини, что уничтожение самой дорогой мне вещи не доставило тебе его! – визгливо ответила я, не узнавая свой голос.
Зия опустился на колени, чтобы мы были примерно на одном уровне.
– Кью, послушай и попытайся понять. Я правда думал, что до этого не дойдет. Но ты можешь уничтожить целый мир! И ради его спасения я готов пойти на самые страшные вещи…
– И теперь я точно его уничтожу! – кричала я. – Вместе с тобой, ублюдок, и со всеми твоими дружками! Отомщу за Эмму! Я тебя точно также сожгу, хладнокровно! Медле… Нет, не хладнокровно, смеясь!
– Миллионы людей…
– Эмма!
– Скиталица, послушай…
Я бросилась на него, ударилась о стену и с бессильным стоном упала на пол.
– Ты никогда не получишь артефакт, – зашептала я. – Никогда, ни даже через мой труп… Мои друзья доставят его, костьми лягут, но не дадут тебе… за Эмму!
– Когда-нибудь ты поймешь, какую ошибку совершила, Скиталица, – вздохнул Зия, вставая. – А пока я сделаю все, чтобы этого избежать. Видимо, нам придется прибегнуть к пыткам, эх…
– Мне плевать, – пробормотала я. – Плевать. Эмма…
Пришли люди и подняли меня на руки, перетащили в другой шатер. Зия шел следом, и я не сводила с него ненавидящего взгляда, сжимая в пальцах остатки Эммы. Люди заковали мои ноги в колодки, и я, безразлично окинув их взглядом, сказала:
– Испанский сапожок? Ты такой оригинальный, Зия, как никто другой. Никогда не слышал об экспедиции?
– Полагаю, инквизиции, – хмуро сказал он. – Слышал. Я не хочу, чтобы к этому дошло, Кью. Перестань упрямиться…
Я прижала остатки Эммы к губам и хмуро уставилась на Зию. Все то время, пока его люди возились с пыточным прибором, я не сводила с него глаз, и он явно нервничал из-за этого.
Мне было больно, но не сильно, примерно как при вывихе.
– Э, босс, – позвал Зию один из палачей. – Тут, как бы, проблема…
– Какая проблема? – не отрывая глаз от меня, спросил Зия.
– Я не знаю, как это возможно… Но пластины лопнули.
Я села и взглянула на свои ноги. Ну да. Железо лопнуло, ведь было достаточно тонким, а мои кости – слишком крепкими.
– Ну ты типа не мог найти пыточные приборы для эльфов, что ли? – спросила я, приподняв бровь. – Это что, прямиком из средневековья? Я вижу там ржавчину.
– Я надеялся, что до этого не дойдет, – оправдывался Зия. – Я правда этого не хотел, Скиталица. Вот и не подготовился как следует.
– Иголки есть?
– Есть, – растерянно ответили люди.
– Нате, – я протянула им свою руку. – Втыкайте.
Они явно были слегка растеряны.
– Кью, а ты в курсе, что тебе будет больно? – робко спросил Зия.
– Ха! Больно мне было, когда ты убивал Эмму, – ответила я. – Теперь мне наплевать.
Люди удалились на совещание, а я осталась сидеть одна в шатре, разглядывая, что еще Зия подготовил для моих пыток. Подготовка и правда не выдерживала никакой критики: здесь были банальные колодки, железная дева, в которую я бы все равно не поместилась, еще какие-то штуки, о которых я не знала, и груша, которую я на всякий случай решила припрятать, не дай бог до нее дойдет, это будет правда неприятно. Когда люди вернулись, я уже снова сидела ногами в сапогах, и поглаживала останки Эммы. Зия громко вздохнул и приказал мне идти за ними.
На этот раз он решил запереть меня.
– Как долго ты выдержишь без еды и воды? – спросил он.
– Недели две, – ответила я.
– Хорошо, приду через две недели, – кивнул Зия. – Если ты вдруг решишь изменить свое мнение, позвони в колокольчик.
– Серьезно? И это все? – я была почти разочарована.
– Ну, а что? Я делал ставки на Эмму. Да и вода камень точит…
– Под лежачий камень вода не течет, – парировала я, демонстративно улегшись на земле.
– Посмотрим, – пробормотал Зия, уходя. – Посмотрим…
Оставшись одна, я дала волю слезам. Ноги все же немного болели, возможно, были повреждены связки; но сильнее всего мое сердце болело за Эмму. Не прекращая горько оплакивать ее гибель, я распласталась на земле и уснула, вдыхая запах обгоревшей ткани. Сил совсем не осталось…
И, как назло, мне приснилась наша с ней первая встреча.
Я была еще маленькой, очень маленькой… Мама оставляла нас с Рэном у соседки, у которой тоже был сын, возраста Рэна, и дочь, еще старше, и предполагалось, что мы будем играть вчетвером, но в итоге мне, самой маленькой, не было доступа к играм взрослых, и я по большей части занималась своим времяпрепровождением сама. Рэн, желая покрасоваться перед своим другом, дразнил меня и обижал, но я совсем не обращала на него внимания, лишь один раз, когда они уж очень меня достали, я ударила его палкой по лбу и убежала и дальше заниматься своими делами.
Сначала меня отругала соседка, затем ее старшая дочь, а вечером и мама отчитала меня, что нельзя драться с братом. Перед мамой я не выдержала и расплакалась, жаловалась, что Рэн меня обижает, что он плохой мальчик и сам виноват, а я всегда играю одна; мама ругалась на меня за то, что я плачу и вообще веду себя как маленькая, а я в истерике каталась по полу и не понимала, почему мир так не справедлив ко мне, почему никто не хочет меня услышать и понять. В конце концов я больно ударилась головой о ножку стола, села и увидела мамино растерянное, бледное лицо в обрамлении выбившихся из пучка светлых волос, ее глубокие синие мешки под глазами, морщины, так рано изрезавшие ее кожу… Мама смотрела на меня почти обезумевшими глазами и громко обещала, что что-нибудь придумает.
В ту ночь она сшила мне Эмму.
Рэн дразнил меня, что я маленькая, раз играю с куклой, хотя я и на самом деле была маленькой, но рядом с Эммой я чувствовала себя такой счастливой и уверенной, что совсем не слышала, как он дразнится. Эмма стала моей верной спутницей и лучшей подругой; мы вместе гуляли по саду и залезали на деревья, вместе плавали в озере голышом, и потом долго-долго обсыхали, также мы вместе пили чай и ели полдник, и я сшила ей, как сейчас помню, семьдесят одно платье, в числе которых было платье из красивых осенних листьев, платье из лепестков розы, настоящее дамское нижнее белье, настоящая пелерина, и мама чуть не убила меня, когда я отрезала кусок от подаренной мне на день рождения теплой куртки, чтобы сшить курточку для Эммы…
И когда я покидала свой дом, чтобы никогда не вернуться, я не сомневалась ни минуты, брать ли Эмму с собой. Ее прекрасный гардероб я, конечно, оставила дома, да и вообще немного стеснялась того, что все еще так трясусь над куклой, хотя я уже давно взрослая тетка, и поэтому зашила ее в подкладку вещевого мешка; но все равно, во всех моих приключениях, во всех концах света, Эмма всегда была со мной, до тех пор, пока сегодня не умерла…
На мгновение перед моими глазами встал образ Зии, сжигающего Эмму, и я тут же проснулась, задыхаясь от ужаса и сжимая обугленную ткань в руках. Как жаль, что это не было сном!
Снаружи доносились крики и какая-то возня. Я перевернулась на другой бок и попыталась уснуть снова. Невыносимо болела голова и ломило ноги, и хотелось заснуть, чтобы перестать чувствовать все это, но сон, разумеется, не шел, ведь в этот чертов день все было против меня. Хотя я не была уверена, был ли это все еще тот же самый день, не знала, сколько часов я спала, был ли уже вечер, или даже утро… на мгновение мне стало страшно, что я и в самом деле проведу незнамо сколько дней в этом темном шатре в окружении розовой дымки, и меня охватила такая сильная паника, что я содрогнулась всем телом и прижала колени к груди…
И, как спасительная соломинка, снаружи раздался мелодичный голос Ти Фея:
– Скажи, где она, или я тебя поджарю!
– Я здесь! – я сама была в шоке от того, сколько силы вдруг обнаружилось в моем голосе. – Я здесь! Я здесь! Ти Фей!
Я услышала шаги, спешившие сюда, и он влетел в шатер, с заколкой в виде котика в волосах, с посохом в руке, с совершенно безумным взглядом, и бросился ко мне. Я повисла на его шее и разревелась. Никогда прежде не чувствовала себя такой слабой.
– Что, что, что, ты что, что, что, ты плачешь? – он явно не ожидал увидеть такое. Осматривая мое покрытое ожогами и кровью тело, он, должно быть, подумал, что я плачу от боли, но я сунула ему под нос Эмму и прорыдала:
– Эмма!
– Эмма? – спросил он, разглядывая обугленную тряпочку. Я зарыдала пуще прежнего, упала на бок и прижала колени к груди.
– О небеса, что с твоими ногами?!
– Эмма!
– Да кто, ради бога, такая эта Эмма?
– Это кукла, – раздался рядом голос Зии, и я бы бросилась на него, если бы не видела розовую дымку, разделявшую нас. – Я вроде как убил ее.
– Убил? Куклу? – Ти Фей удивленно моргнул.
– Ну, да. Сжег. Вон, в руке у нее…
– Эмма! – повторила я капризно. – Мне ее ма-ма-мама сшила…
– О боже, – выдохнул Ти Фей, переведя взгляд с меня на Зию. – Да ты ублюдок!
– Я спасаю мир, и я еще ублюдок! – возмутился Зия. Я сжала кулаки, задрожав от гнева, но не двинулась с места. Эту преграду мне все равно не пройти.
– К-кью, знаешь, я уверен, Эмма сейчас в раю, – мягко начал Ти Фей. – Она же наверняка все равно была старая кукла…
– Он ее заживо сжег! Заживо! – визгливо сказала я.
– За какое, черт возьми, заживо? Это кукла!
Порыв ветра сбил Зию с ног, и он упал всего в паре сантиметров от меня, внутри моей клетки. Никто и моргнуть не успел, как моя рука опустилась на его голову.
– Привет, – почти ласково сказала я.
– Позволь еще раз напомнить, что я спасаю мир! – быстро произнес Зия, полными ужаса глазами глядя на меня.
– Надеюсь, у тебя есть, кому передать свое дело, – прошипела я. – За Эмму!
В какой-то момент розовая дымка рассеялась, и это означало, что Зия мертв. Я еще долго глумилась над его телом, пока Ти Фей не поймал меня за руку и не отвел в сторону.
– Достаточно, уже достаточно…
Я рухнула на колени и прижалась лицом к его животу, снова начиная рыдать.
– Мне не легче! Почему мне не легче? Он убил Эмму! Да она была старше его лет на пятьдесят! Да как он мог! Эмма! Эмма!
Ти Фей гладил мои волосы и пытался сказать что-то в утешение.
– Я думаю, Эмма сполна отомщена… Ну хватит, хватит, ну все. Пойдем домой, а? Ада по тебе соскучилась наверняка. Тебе нужно проспаться. Пойдем, Кью. Пойдем, хорошая…
Я оторвала свое лицо от его тела и увидела огромное мокрое пятно на его животе.
– Может, тебе лучше выкинуть это? – осторожно спросил он, коснувшись остатков Эммы в моей руке. – Кью, лучше тебе от них не станет…
– Нет! Это все, что осталось! – сопротивлялась я, прижимая тряпочку к груди. – Не отдам! Это Эмма!
– Ну хорошо, ну ладно. Пойдем, пожалуйста.
Я поднялась на израненные ноги и, шатаясь, побрела прочь. Ти Фей пытался подставить мне свое плечо, но я знала, что он меня не удержит.
На улице нас ждал дракон.
– Что за?.. – у меня челюсть отвисла.
– Кью, я тебе потом все расскажу, – пообещал Ти Фей, обнимая меня за талию. – Сейчас тебе нужно отдохнуть. Давай, садись, вот так… Держись крепко, хорошо? Положи Эмму в карман… ладно, ладно, только не начинай опять плакать! Можешь держаться одной рукой! Все будет хорошо, я рядом.
– Теперь у меня семьдесят одно платье для Эммы, – плаксиво сказала я, – и ни одной Эммы!
– Семьдесят одно?! Ничего себе! Ну, хочешь, мы ее похороним, как человека?
– Нет!
– Как… эльфа?
– Нет! Я не хочу ее хоронить! Я ее сохраню!
– Ладно, хорошо! Нет, не плачь! Ох, господи, когда я шел в путешествие, я был готов ко всему, но только не к плачущим девушкам!
– Уж извини, что не оправдала твоих надежд!
– Да я же не о том говорю… Ну все, все. Фей здесь, Фей рядом. Давай.
Одной рукой держась за спину дракона, другой он обнял мою голову и прижал к своему плечу. Я все-таки начала плакать, пропитывая его платье слезами, и лишь смутно чувствовала, что мы поднялись в воздух. Как мы приземлились, я не знала, потому что уже спала и, слава богу, совсем не видела снов.
Разбудило меня солнышко, и это было немного приятно. Я села, не открывая глаз, и подставила лицо под его теплые лучики, наслаждаясь этим. Рядом кто-то колотушкой взбивал масло.
Я открыла глаза и обернулась на звук. Я была в избе Ады, и сама Ада стояла напротив и делала как раз то, о чем я подумала, глядя на меня. Я кисло ей улыбнулась, она бросила свое дело и кинулась ко мне.
– Кью! Ты как!
Я взглянула на свои ноги. Босые и совсем целые.
– Я так понимаю, Ти Фей постарался.
– Да. Он очень трудился, чтобы помочь тебе. Был весь такой трогательный, взволнованный! Только и говорил, что о тебе. Я даже почти ревновала!
Я улыбнулась еще кислее.
– Ой, на твоей улыбке можно капусту квасить, – ответила Ада. – Ну ладно тебе, прекрати. Не печалься.
– И не собираюсь, – угрюмо сказала я. – Все давно в прошлом! Даже хорошо, что это случилось. Нужно перестать быть ребенком.
Я не знала, в курсе ли Ада, что произошло, но взглянула на ее лицо и сразу поняла, что Ти Фей все рассказал. Покопавшись по карманам, я не нашла там останков Эммы, но, несмотря на боль, кольнувшую сердце, попыталась убедить себя, что это к лучшему.
В дверях появился Ти Фей.
– Ты проснулась! А я купил малины.
Я оценила мертвенную бледность его лица и покачала головой.
– Стоило ли так надрываться ради меня?
– Ты моя лучшая подруга, – уверенно сказал он. – Так что стоило! Вот, поешь малины.
– Я могу сделать пирог! – вызвалась Ада.
– Было бы здорово, – кивнула я. Есть совсем не хотелось. – Знаете, а даже хорошо, что все так получилось. Давно надо было избавиться от этого Зии. Больше он не будет мешать нам. Так, Ти Фей?
Он как-то неопределенно пожал плечами, закатал рукава и принялся помогать Аде с пирогом. Я смотрела на них и пыталась найти в себе силы жить дальше. И в самом деле, чего я так драматизирую? Всего лишь кукла! Детская игрушка! Кусок тряпки! А я нюни развела, как будто, не знаю, как будто кто-то умер! Вот ведь дура.
Чтобы немного развеяться, я решила спросить у Ти Фея о том драконе, на котором мы сюда прилетели.
– А, точно! – оживился Ти Фей. – Ты же еще не знаешь! В общем, это Сю… А впрочем! Пойдем, пойдем, сама все увидишь! Ты будешь просто в шоке, я уверен!
– А нам точно нужно?.. – попыталась воспротивиться я, ведь на улицу мне не хотелось, но Ти Фей был непреклонен и изо всех сил выталкивал меня из избы. Пришлось подчиниться, к тому же, прогулка и в самом деле могла пойти мне на пользу.
Мы бежали по улицам Столицы к большому дому, о котором я знала только то, что он очень старый и очень доходный – квартиры в нем сдавались по неоправданно высоким ценам.
– Ого, нам точно туда? – удивленно спросила я. – То есть, я хочу сказать, мои друзья говорили, что жить в нем может только или принцесса, или идиотка…
Ти Фей так нахмурился, что мне стало даже страшно.
– Что ж, в данном случае мы имеем дело с принцессой, – строго сказал он, распахивая двери едва ли не с ноги и уже радостно выкрикивая что-то на своем языке в дом.
Из холла вверх тянулась большая лестница, на которой почти сразу же появился Олег.
– О, леди Рес! Я так рад тебя видеть! Как ты поживаешь?
Ти Фей как в воду глядел – я была в шоке.
– Чего-о?..
– Ти Фей, здравствуй! – Олег, который не так давно на одной скамье с ним сидеть отказывался, пожал ему руку и очень радушно добавил: – Все прошло хорошо? Тебе не навредили? Будешь чай, пирожное?
– Не откажусь, – кивнул Ти Фей, брезгливо вытирая руку об одежду. – Ее высочество у себя?
– О, да! – Олег расплылся в самой идиотской улыбке на свете. – Она как раз пьет чай! Пойдемте, присоединитесь! Как же хорошо, что вы зашли! Какой чудесный день!
На лестнице я поравнялась с Ти Феем и шепотом спросила:
– Он что, с крыши упал? Или с дуба… рухнул?
Ти Фей посмеялся, мило поморщив нос.
– Я сперва тоже так подумал! Но все не так… Все дело в женщине.
– В чем?..
Мы прошли по небольшому коридору, обклеенному яркими обоями, в просторное и светлое помещение с большими окнами, где за небольшим кремовым столиком, похожем на торт из-за завитушек, сидела милая белокожая и черноглазая девушка, с розовой фарфоровой чашкой в фарфоровых пальчиках и томным взглядом абсолютно слепых глаз.
Я знала, кто это, и мне даже не нужно было ее представлять, хотя, признаюсь, вблизи она выглядела не так, как издалека, когда мы виделись последний раз.
– Ух, – выдохнула я, – здравствуйте, принцесса Мао…
Олег обогнал нас, рухнул перед Мао на одно колено и прижал ее маленькую ручку к своим губам. Меня передернуло от отвращения, Ти Фей сочувственно похлопал меня по плечу.
– Голубка моя, у нас гости, – не своим голосом произнес Олег, не сводя с принцессы блестящих глаз. – Леди Рес и Ти Фей…
– Я знаю, – своим птичьим голоском ответила принцесса, и я фыркнула. Конечно, она знает, сам же, черт возьми, говорил, что она провидица, придурок. – Я рада, что вы оба в порядке.
– Так… что принцесса делает так далеко от дома? – начала я, осмелившись подойти к ней. Мао жестом указала мне на одно из розовых кресел, и я не без труда поместилась в нем. Ти Фей занял четвертое, и так за столом не осталось свободных мест.
– Я видела, что с тобой случится, – ответила Мао. – И поняла, что могу помочь.
Олег галантно подал мне чашечку чая и предложил пирожное, назвав «милой леди», и я опять чуть не умерла от удивления.
– Во-от как… Что ж, спасибо вам, ваше-ство.
– Моя помощь не заключалась в том, что я послала Ти Фея к тебе, – возразила принцесса, сделав в сторону Ти Фея какой-то жест, от которого он улыбнулся и весь зарделся. – Я здесь, чтобы ответить на очень животрепещущий для тебя вопрос, Скиталица.
– Моя ласточка знает ответы на все вопросы, – так сладко потянул Олег, что у меня кое-что едва не слиплось.
Некоторое время я взвешивала, что бы спросить, потому что мне показалось, что я могу задать лишь один вопрос. Тогда Мао добавила:
– Ты можешь спрашивать сколько угодно раз…
– Вы и мысли читаете? – испугалась я. – Ну-ка, прочитайте, каков царевич Олег на самом деле!
Олег явно сгорал от желания прибить меня на месте, а принцесса Мао смеялась и, положив ручку на его голову, мгновенно стерла весь гнев с его лица.
– Нет, читать мысли мне не дано. Но я знаю, что ты о многом хочешь меня спросить.
Я поставила чашку с чаем на стол, так и не притронувшись к нему. Аппетита все равно не было.
– Принцесса, – выдохнула я, не поднимая на нее глаз, – скажи тогда вот что: я и правда собираюсь уничтожить мир?
Мао недолго молчала.
– Твое имя говорит мне, что твоя судьба – спасение мира, а не его уничтожение. Я знаю, что ждет тебя впереди, что ждет всех нас, и, в отличие от Зии Легендарного, я хочу, чтобы это случилось.
Это не было похоже на ответ.
– Спасибо… Но должна ли я выполнить задание вашего отца и доставить артефакт? Или от этого кто-то пострадает?
– Ты помнишь предсказание? – вместо ответа спросила Мао. – Запомни: «Как только небо разверзнется и настанет тьма, как только мертвое станет живым, а живому придется стать мертвым, как только крахом обернется все то, что ты любила и ценила; тогда ты должна схватить ворона и держать его в руках так крепко, чтобы он не мог и трепыхаться, и только тогда ты сумеешь все исправить».
– Ворона уже нет, – ответила я задумчиво.
– Ворон это не Зия Легендарный, – отрезала Мао. – Зия Легендарный сойдет максимум за воробья.
Я посмеялась, затем задумалась и взглянула на Ти Фея. Ну нет, этот тоже максимум – белый кудрявый голубок, символ мира.
Все замолчали, только Олег злобно на меня смотрел. Затем вдруг принцесса Мао снова заговорила:
– Да, кто-нибудь обязательно погибнет, может быть, даже многие. Но это необходимо. Знаешь, почему я ценю тебя, Скиталица Кью? Потому, что ты не выбираешь себе сторону, не называешь себя доброй или злой. Ты выполняешь поручение, и находишься за границами этого разделения. Именно ты спасешь наш мир, я знаю это.
– А есть, от чего спасать? Ах! Сферы! Я хотела…
Принцесса Мао встала, не дав мне договорить.
– Милый, я хочу проветриться, – произнесла она, ища руками Олега – он тут же схватил ее за запястья и расцеловал пальцы. – Скиталица, Ти Фей, пройдетесь с нами?
Я взглянула на Ти Фея – он поедал пирожное, и похоже был расстроен, что не сможет съесть еще пяток.
– Задница на дракона не поместится, – прошептала я ему. Он покраснел и отложил тарелку, а я усмехнулась, про себя с нежностью думая, что все-таки щечки ему идут. Так он выглядит еще более миловидным. Но на моих травяных супчиках быстро сбросит лишнее!
– Да, драконы! – заговорил он, вставая. – Тот, на котором я прилетел, тоже принадлежит принцессе Мао!
– «Тоже»? – растерянно спросила я. Мао засмеялась, остановившись в дверях комнаты, и поведала мне с легким кокетством:
– Да, я знаю, законом это строго, строго запрещено… Но кому, если не принцессе нарушать законы? Я нашла своих четырех драконов, Зиму, Весну, Лето и Осень, в горах родной Империи, и вот уже много лет они со мной… Правда, папа не знает. Но ты же не сдашь меня, Кью?
– Я вообще думаю, что никогда больше его не увижу, – честно призналась я. – О, Ти Фей! А тебе не обидно, что ты больше не единственный подданный Облачной Империи, покинувший страну?
– Так она же женщина, – удивленно ответил он, и я решила больше не развивать эту тему, а то еще побью его, не дай богиня.
На лестнице Олег поднял Мао на руки и так нежно прижимал ее к сердцу, что мне было даже мерзко. Как трепетно он держал ее за плечи, как она опустила свою кукольную головку на его широкое плечо, и как он смотрел на нее своими красивыми глазами, полными невероятного, нечеловеческого обожания… Ти Фей спросил шепотом:
– Ты чего? У тебя такое лицо, будто ты лук вприкуску ешь.
– Ничего. Просто не люблю, когда на людях миловаться начинают, – так же шепотом ответила я. Ти Фей потянул понимающе:
– А-а… ну, принцесса Мао сказала, они с детства…
– Не хочу, не хочу слышать! – воспротивилась я. – Совет им да любовь! Мне зачем рассказывать?
Ти Фей пожал плечами и замолчал, а я все равно потом добавила:
– А я думаю, что он ее обидит рано или поздно.
– Почему?
– Потому что мужчины всегда обижают…
– И я тебя обижу? – удивился Ти Фей.
Я чуть не сказала, что он не мужчина, а мальчик, но у меня, к счастью, хватило ума удержать язык за зубами.
– А ты – особенный, Ти Фей. Единственный в своем роде…
Мы уже были на площади, в окружении толпы народа. Олег вызвался купить Мао что-нибудь, и они вместе ушли к небольшому рынку, всегда стоявшему здесь, где начали выбирать вещи. Я задумалась о том, понимает ли Мао в принципе, что такое цвет, и как она может выбрать, например, платок, но эти двое выглядели такой счастливой парой, что наблюдать за ними было неприятно.
– Да, – выдохнул Ти Фей, не отходивший от меня, – любовь иногда делает страшные вещи… мне, можно сказать, она сломала жизнь. Тебе тоже?
– Нет, – угрюмо ответила я. – Я никогда не любила.
– Что, серьезно?!
– А похоже, что я шучу? – обиделась я. – Вот такая я неправильная!
– Я не называл тебя неправильной, просто удивился. Неужели за тобой никто никогда не ухаживал?
– Посмотри на это уродливое лицо со шрамами, и сам придумай правильный ответ.
– Перестань, любят же не за внешность.
– Ха-ха, а ты юморист, – саркастически ответила я, неспешно продвигаясь вглубь площади с Феем на хвосте. – Ну, ты добрый, может, ты и правда так можешь. А другие не могут.
– Ты наверняка найдешь того-самого…
– Нужно мне такое счастье! – я повернула направо и столкнулась взглядом с Зией. – А! Что за? Чур меня!
Зия повернулся ко мне и попытался схватить за руку.
– Кью…
– Ти Фей! Тут покойник! – закричала я. – Ужас какой! Мертвый стал живым!
– Не разводи шумиху! Я и не был мертвым, – быстро проговорил Зия.
– Не был? Серьезно? Да я размазала твои мозги по ковру! Хочешь сказать, что после этого ты был жив?
– Ну, в общем, да… Здравствуй, Ти Фей, как поживаешь, – Зия дружески помахал ему рукой, а потом снова посмотрел на меня, – я, видишь ли, бессмертный. Абсолютно. И мне почти четыре сотни лет.
Я уронила челюсть.
– Т-ты не человек?
Ти Фей задумчиво погладил подбородок:
– А, мне рассказывали… Пятеро великих людей, которые не стареют со дня Солнцепадения, потому что осколки солнца попали в их сердца…
– Что-то вроде того, ты прав.
– Нет, я не верю, что в сердце Зии есть осколок солнца, – я нахмурилась, но потом меня посетила мысль, от которой я натурально подпрыгнула. – Постой, да это же здорово! Значит, ты бессмертный? Значит, я могу убивать тебя сколько угодно раз, какими угодно способами! Что может быть лучше? Это самый замечательный день в моей жизни!
Зия повернул свое бледное лицо к Ти Фею:
– Фей, как ты не боишься с ней в одной комнате спать?
– Ну, я соблюдаю некоторые предосторожности. Например, не сжигаю дотла дорогие ей вещи. Или не делаю ей больно. Попробуй, помогает, – угрюмо ответил Ти Фей, но все же взял меня за локоть, молча прося поубавить кровожадность. Я попыталась, но выходило плохо: я уже представляла, что сделаю с Зией, и сколько раз.
– В общем, – Зия сцепил пальцы рук в замок. – На самом деле, я здесь не за тобой. Я хотел купить мазь для суставов, а то после того, что ты с ними сделала, они ужасно болят. Не могли бы мы объявить короткое перемирие, раз уж я мертв? Или у тебя с собой артефакт?
– Нет, я без него, – задумчиво ответила я. – Перемирие, это значит, мне нельзя тебя убивать?
– Ну, что-то в этом роде.
– Не-ет, так нечестно! Я не хочу!
Ти Фей сжал мой локоть, и я сдалась:
– Хорошо, перемирие до конца дня, Зия Легендарный.
– Так все же, как это работает? – спросил Ти Фей. – То есть, я хочу сказать, я ведь тоже вчера видел твои мозги на ковре и потолке… а твой…
– Я знаю, там я его и нашел, – Зия хмуро на меня посмотрел. – Не знаю я, как это работает, но что со мной ни сделай, я все равно останусь живым.
– Какая часть тебя будет жива?
– Все части.
– А если разорвать их на много маленьких частей?
– То будет много маленьких живых частей… О, принцесса Мао, мое почтение.
Мао и Олег подошли к нам, пробравшись через толпу, и Зия отвесил им поклон. Мао держала в руках красивый красный платок, расшитый розами и ажурной листвой, Олег был совсем пьян от любви и, похоже, даже не видел нас, только свою леди.
– Держи, Ти Фей, – Мао передала красивый платок Ти Фею. – Это тебе.
– В смысле? – прозрел Олег. – Но, принцесса…
– Там, куда ты едешь, будет очень холодно, – назидательно произнесла Мао. – А он шерстяной… Он тебе очень поможет. Это специально для тебя.
– Но я покупал его для вас! – протестовал Олег, растерянно глядя на принцессу.
– А-а, Зияддин Легендарный, – с дружелюбной улыбкой, как ни в чем не бывало, потянула она, поворачивая лицо к Зии. – Вы здесь, и вы еще живы?
– Скиталица согласилась объявить со мной короткое перемирие. Слушайте, принцесса, вы не знаете случайно, что помогает от ломоты в суставах?
– А что с вашими суставами?
– Ну, сегодня утром я нашел свою руку в кастрюле…
– Эту руку? – принцесса Мао взяла его за запястье, и вдруг ее лицо исказила гримаса ужаса, она отшатнулась от Зии и бросилась ко мне. – Скорее! Скорее, Кью, времени так мало! Хватайте артефакт, берите лошадей, и скачите на запад, не сворачивая ни разу, всегда на запад! Не останавливайтесь до тех пор, пока не пойдет дождь!
– Что? – я совсем опешила. – Почему так поспешно, принцесса? У вас было видение? Что в нем?
– Берите лошадей и скачите на запад! – упрямо повторила она, почти крича. – Быстрее, быстрее, каждая минута на счету! На запад, до тех пор, пока не пойдет дождь!
Мы с Ти Феем удивленно переглянулись, но он тут же стал серьезным и потянул меня за руку прочь с площади.
– Неужели тебе не интересно, что происходит? – возмущенно крикнула я.
– Стойте! – донесся до нас голос Зии. – Я пойду за вами! Что-то не так!
– В смысле? У нас перемирие, забыл? – крикнула я ему, паника и поспешность начинали действовать мне на нервы. – Мао, если ты не объяснишься!..
– Олег, держи его, – спокойно сказала принцесса, и ее верный царевич покорно схватил Зию за плечи, не давая ему погнаться за нами. – На запад до дождя, Скиталица!..
