Текст книги "Шахматный порядок"
Автор книги: Катя Каллен2001
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 53 страниц)
Глава 37
«Ежедневный пророк», 4 июля 2021 года
Министерство магии вынужденно сообщить, что финал Турнира четырёх волшебников ознаменовался трагическими происшествиями. В день завершения турнира школа чародейства и волшебства Хогвартс подверглась нападению тёмных магов, включая людей Штирнера. Финал турнира был почти сорван. Есть жертвы. Несмотря ни на что, министерство и Хогвартс нашли возможность завершить турнир. Первое место разделили представители школ магии Дурмстранг и Туле.
«Мы приближаемся к разгадке тайны Бедствия, – сообщила нашей редакции Констанс Пикеринг, руководитель Отдела защиты Статута Секретности. – Можно с уверенность сказать, что за этим стоит Штирнер и его британские помощники. Их цель – дискредитировать наше министерство, создав искусственный кризис. Все виновные будут найдены и наказаным, в силам Штирнера дан отпор». В отношении судьбы Грима Фоули, мисс Пикеринг сообщила недвусмысленно, что «Аврорат до него ещё доберётся».
«К счастью, наша страна вышла из Европейского союза и может самостоятельно построить оборону от Штирнера, – сообщила нам министр магии Гермиона Уизли. – Однако в мы ужесточили законодательство перед лицом угрозы с континента».
* * *
– Значит, ты думаешь, Штирнер был прав насчет Макгонагалл? – Эрик понизил голос, хотя в комнате и не было никого, кроме его друга.
– Похоже на то, – отозвался Ал, вытянув ноги и удобно откинувшись на спинку зеленого бархатного кресла.
– Звучит уж слишком невероятно. Макгонагалл – не Макгонагалл?
Ал за минувшую неделю много раз рассказывал другу про ночной поединок со Штринером. Кажется, он пересказал ему уже все подробности. Ал осмотрелся. Комната друга была оформлена вполне сдержано и гармонично. Ровный изумрудный тон. Длинный книжный шкаф. Просторное окно с видом на природные красоты. Строгую обстановку разбавляли изящные статуэтки и пестрый букет лилии у окна.
– Так Штирнер говорил, что Макгонагалл зовут на самом деле Джейн?
– Ну да.
– И ты с ним согласен? – Эрик с ноткой недоверия посмотрел на друга.
– А смотри…. – нахмурился Альбус. – Давай рассуждать по косвенным уликам. Если Макгоша преподавала в 1917 году.. Сколько ей лет было?
– Мерлин знает… ну пусть тридцать… – прищурился Эрик.
– Тридцать. Значит, она с 1887 года. Ей сейчас… сто тридцать четыре года?
– Погоди…. Выходит так, – заинтересовано ответил его друг.
– Но и это ещё не все…. – продолжал Ал. – Едва ли в тридцать она была деканом Гриффиндора. Скорее ей было лет сорок. Тогда она с 1877 года, старше Дамблдора. И теперь ей сто сорок четыре года?
– Так много? – недоверчиво покачал головой Эрик.
– Так мы с тобой договоримся до того, что ей будет лет двести…– зевнул Эрик, походе, явно плохо выспавшийся.
– А между прочим, так оно и есть, – невозмутимо отозвался Альбус. – Слагхорн так вообще с 1900 года вроде.
– Ну и что? – спросил Нотт. – Хотя…
– А то, что не выглядят они на двухсотлетних старцев как-то, – Альбус встал и подошёл старому маленькому камину, на котором стоял витиеватый канделябр.
– Может, зелья какие-то пьют? – Эрик, заинтересовавшись, сам искал ответ на этот вопрос друга.
– Отчего же другие не пьют?
Альбус повертел канделябр, изображавший тонкую античную грифу в тунике. Сейчас она казалась обычной статуей, но ровно в полдень она делала изящный книксен. «На Эйкин похожа», – вдруг подумал он.
– Хочешь сказать, что и Слагхорн не Слагхорн?
– А где их родня-то? – пожал плечами Ал.
– В справочниках пишут… – посмотрел Эрик на этажерку.
– В справочниках могут писать все, что угодно. Ну, давай, глянем в справочнике биографию нашей директрисы, – хмыкнул Альбус.
– Да есть на что посмотреть, – ответил Нотт.
«Профессор Макгонагалл – не только опытный преподаватель (она работает в Хогвартсе с декабря 1956 года), но и могущественная волшебница. К примеру, она является зарегистрированным анимагом, т.е. может принимать облик животного, а именно: полосатой кошки».
– Тебе не кажется, что это похоже на какую-то сказку? Жила где-то, да неясно где. На другом краю света. Была единственной девочкой в семье: их что, спрашивали, сколько там девочек? Отец священник, только и черту не сыскать, в какой же церкви он служил, – пожал плечами Эрик.
– А работа профессиональная, – спокойно добавил он. – Всё есть, все рядом. А проверить нечего.
– А заметь, – ответил Ал. – Ни слова о ее преподавании в Хогвартсе в 1917 году. Значит, все, написанное здесь – ложь?
– А может она и не преподавала в семнадцатом году? – спросил Нотт.
– Знаешь, я от отца слышал, что преподавала. Он говорил: она, дескать, учила Ньюта Скамандера, известного натуралиста.
– Кого – кого? – изумился Эрик. – Скамандера? Да это когда было-то?
Ребята не успели дочитать: в двери раздался стук. Эрик следом и взмпзом палочки открыл дверь. На пороге стоял его отец Теодор Нотт.
– Вы будете не против, Альбус, если я заберу у вас Эрику на полчаса? – спокойно спросил он. – Нам необходимо обсудить критический вопрос.
– Конечно, нет, сэр… – улыбнулся Ал.
– Вижу, вы читаете. Похвально, – обрадовался Теодор Нотт. – Я рад, мистер Поттер, что вы так позитивно влияете на жизнь моего сына.
Альбус чуть вспыхнул от похвалы и вдруг пончо, что это его шанс.
– Спасибо, сэр! Мы хотели бы вас спросить: а это правда, что Минерва Макгонагалл преподавала еще в 1917 году? – выпалил он.
– А, вот вы о чем…. – отозвался мистер Нотт. – Это дело темное. В справочниках вы это, мальчики, не найдете, сколько не ищите, – на его губах мелькнула легкая ироничная улыбка.
– Темное? – переспросил Эрик.
– В мои времена писали, что она родилась в двадцатом пятом году, – охотно отозвался отец. – Когда эта старушка стала директором, то в справочниках срочно изменили ее Рождение на тридцать шестой год. Ошибочка, мол вышла.
– И Макгонагалл не могла подойти раньше? – изумился Эрик.
– Она мямлила, мол, не то, чтобы она была во время войны с Темным Лордом, не успела проверить ошибку. И та кочевала по книгам, – отозвался отец.
– Ошибочка в одиннадцать лет? – поднял брови Альбус, глядя, как вокруг весело прыгают разноцветные птицы.
– Но тут, лет пятнадцать назад, вышла книга о Ньюте, – продолжил мистер Нотт. – И там было написано, что Минерва Макгонагалл была деканом Гриффиндора в его время. И там даже упомянуто о том, что она преподавала в семнадцатом или восемнадцатом году.
– Может, ее мать? – спросил Эрик.
– Но у нее другая мать по справочнику, – отозвался Альбус.
– Верно, – сменил Теодор Нотт.. – Бывает, конечно, что мать и дочь полные тёзки. Но тогда информация о ее матери не вернулась.
– А как, сэр, они потом это объяснили? – Удивился Ал. – «Извините, ошибка девочки?» – Эрик прыснул.
– А зачем? – удивился мистер Нотт. – Министерство периодически требует сдать нежелательные книги. Почти все конфисковали. Кто не хотел отдать себя, в техногенные обыски.
– Если неверно и про мать, – бросил Эрик. – Что там вообще может быть верного?
– Потому что мои юные друзья, почти и нет старых книг, – развёл руками мистер Нотт. – Их постоянно чистят.
Мистер Нотт сказал правду. После обеда он дал ребятам потертый «Магический справочник» 1990 года. Альбус с интересом осмотрел зелёную книжку с золотой каймой. Статья про Макгонагалл была стандартной, разве что стояла другая дама ее рождения – около 1925 года. Однако внизу стояла странная приписка:
В книге «Фантастические твари: Преступления Грин-де-Вальда» есть персонаж «Минерва Макгонагалл», молодой профессор Хогвартса. Однако реальная Минерва Макгонагалл родилась в 1925 году, а действие книги происходит в 1917 году.
– А ведь одна эта фраза аннулирует всю статью, – хмыкнул Эрик. – Как Штирнер ее назвал?
– Джейн, – прищурился Ал.
Сейчас, в уютной комнате Эрика, лес со Штирнером казался каким-то бессвязным сновидением.
– А еще что Штирнер сказал?
– Рассмеялся ей в лицо. Спросил, прихватила она документы до или после 1952 года? Интересная дата, кстати, – продолжал Ал.
– А чем она интересная? – хмыкнул Эрик, все еще разглядывая книгу.
– Почему-то Штирнер вспомнил ее как некий рубеж. До или после 1952 года... А почему не 1950? Не 1955?
– А погоди-ка.... – Альбус достал палочку и набрал каталог поиска. Тотчас к нему прилетела солидная желтая книга "Магическая история по годам" и шлепнулась на стол.
– Ты где так наловчился? – восхитился Эрик.
– Да в библиотеке. Смотрим про 1952 года.
События Выпущена гоночная метла «Вихрь» . Издана первая редакция книги Кеннилуорти Уиспа «История квиддича». Капитаном сборной Слизерина по квиддичу становится Джо Кинг, сменив на этом посту Эндрю Сноуоула. Возглавлял команду в течение четырёх лет.
– Негусто... Слушай, а может были две Минервы Макгонагалл? – вдруг подал голос Эрик. – Мать и дочь, да и все?
– Вряд ли. Тут ее матерью некая Изабель Росс указана, – покачала головой Альбус. – Так что...
– А если бабушка? – гнул свое Эрик.
– И когда же она родила ее мать? – хмыкнул Альбус.
Альбус подошел к окну и посмотрел на кроны деревьев. Сосновый лес убегал вдаль, словно маня пройтись до ручья. Ал знал, что там идет к косогору тропа, и, перешагнув мостик через ручей, можно было наткнуться на Кэт. Все это теперь тени... И это тоже тени... Как и его грусть по матери позапрошлым летом.
– О чем задумался? – донёсся до него голос друга.
– Да так….. Вот думпю, а что тут секретного? Ну напивали бы: «Леди и джентльмены, да, было две Минерва Макгонагалл». А вот нет… – постучал он косичками пальцев по подоконнику.
– Знаешь, я ещё кое-что вспомнил, – задумчиво сказал Ал. – Отец мне рассказывал, что в 1992 г. призрак Тома Риддла открыл Тайную комнату. Он учился пятьдесят лет назад. Но никто ничего не помнил о его учебе. Дамб по секрету рассказывал, словно это сто лет назад было.
– А другие не помнили? – покачал головой Эрик.
– Нет… – мотнул головой Ал. – Словно они все из ниоткуда. Ни детства, ни юности не было. А ведь та же Спраут, профессор трасология, как раз пошла в Хогвартс в сороковом году.
– Может, пройдёмся? – предложил Эрик, указав на лес – У меня тебе есть, что рассказать.
– У меня тебе тоже… – ответил Ал. Пройтись в вечереюшмй лес в самом деле казалось заманчиво.
– Нас тянут в войну со Штирнером, – Альбус, незаметно для себя сорвал гибкую ветку и стал постегивать ей по земле. – А зачем?
– Может, он правда так опасен? – Эрик посмотрел на бегущее белое облако, напоминавшее конскую гриву.
– Кому опасен? Немецким неграм и туркам? – пожал плечами Ал. – Ну это их проблемы. И в чем-то он прав, – скривился Ал, вспомнил тех двух маглов.
– А интересный вопрос, – ответил Эрик. – Штирнер немец, мы британцы. Почему нас это волновать должно? А вообще… – посмотрел он не разлапистую еловую ветку, – отец говорил, что война выгодна многим в министерстве. Они деньги там крутят какие-то.
– Шутишь? – Альбус прищурился на ароматно терпкую зелень хвои.
– Нет. Ну вот ты представь, сколько денег на борьбу со Штирнером министерство выделило. А теперь пойди проверь, сколько реально потратили, а сколько себе в карман положили.
– А мы можем и сами тренироваться, – чуть ехидно вскинул брови Альбус. – Причём даже…
– Не годится…. Определят по палочкам… – махнул рукой его друг.
– А это что? – Ал достал из кармана жилета палочку Скамандера и помахал ей. – Смотри….теперь у нас с тобой есть вторая палочка! – просветлел Альбус. – Значит, мы можем с тобой практиковаться в резках областях магии, и министерство нас толком и не заметит. Не наши палочки горят вспышками!
– Ловко, – с легкой гордостью отвечал Эрик.
– Я ее у Скамандера подобрал, – пояснил Альбус. – Когда он в ауте валялся.
– Спер, что ли? – прыснул Эрик.
– Ну не совсем… Палочка лежала чуть в отдалении от него. В общем, я как бы шёл и нашёл палочку. Бесхозную, – фыркнул Поттер своей шутке.
– Можем попробовать? – спросил ошалевший Эрик. В его голове явно созревала какая-то мысль.
– А давай, – Альбус протянул другу палочку.
– Ну что же….. Legilmens! – неожиданно воскликнул Нотт, направив палочку на висок друга.
Альбус сначала дёрнул головой, не ожидая атаки. Но затем, взглянув на сосну, быстро вспомнил зелёный цвет. Эрик с минуту смотрел на него, растерянно держа в руках палочку. Ал смотрел, как глаза друга становятся широкими от изумления.
– Что с тобой? – спросил Ал, но его друг отступал, а затем упал.
Не размышляя долго, Альбус подбежал к Эрику и стал его откачивать. В глазах Нотта застыл испуг. Затем он застонал, и поднял голову.
– Ух… ну и….. – только пробормотал он, испугано осмотревшись.
– Ты чего? – недоумевал Ал. Стук дятла усиливался, словно кто-то изо всех сил колотил дерево.
– Ну у тебя и ментальный барьер.. – покачал головой Эрик.
– Да что стряслось-то? – Ал посмотрел на озаренную уже предвечерним светом крону сосны.
– Понимаешь… я хотел тебя на легилименцию взять. Но сразу увидел зелёное облако. Оно еше светилось… и как долбануло меня…. – прошептал он.
– А…. Отец говорил мне, что он сильный… – улыбнулся краешками губ Ал. – А на что он похож хоть?
– Ну такая…. Зелёная стена и как магма извергается,,, – бормотал Эрик, все ещё сидя на земле. – Потом долбануло светом, и я отлетел.
– Слушай…. Поднялся Эрик с помощью друга. – А ты точно знаешь, что министерство не засечёт палочку Скамандера?
– Да каким образом-то? – фыркнул Ал.
– Сам говорил: они вспышки палочек фиксируют. Вдруг они именные?
– Что же они, все палочки знают по-твоему? – пожал плечами Альбус.
– Ну мало ли…. А вдруг?
Друзья подошли к большой луже посреди просёлочной дороги, оставшейся после недавнего дождя.
Конечно на улице было тепло, но подобные кадры навевали чувство осени. Было, конечно же, забавно, видеть в луже собственное отражение.
Вода казалась мутной, что никак не вязалось с июльским солнцем. От нечего делать, словно поддавшись чувству лёгкого озорства, Эрик сорвал палочку и покопался в на дне, поднимая ил.
– Да нет, не реально, – прищурился Альбус. – Отец на втором курсе влетел в историю. При нем эльф-паршивец заколдовал торт, а он громовешатель от министерства получил: они и не поняли, что там был эльф.
– То есть, палочка Скамандера нам сойдёт с рук? – Эрик продолжал мутить воду.
– Уже сошла, – фыркнул Ал. – Если бы не сошла, мы бы уже громовещатель за твой “Legilimens” получили.
– Слушай… – задумчиво спросил Эрик. – А ты правда можешь не поддаваться на сыворотку правды?
– Ну, да… не так уж трудно ее обдурить на самом деле, – пожал плечами Ал.
– Просто…. Звучит невероятно немного….
– Да перестань. Каждый фокус прост, если знаешь его разгадку. Знаешь, у маглов есть фокусники, но они их просто дурят. Показывают пустой ящик, а потом в нем кролика, Мышь или удава. Откуда они берутся? Да люк подземный в арену встроен. Тут посложнее, Но можно.
– Ну, только что если сваришь какую-то анти-сыворотку правды…. Или сыворотку антиправды, – замялся Эрик.
– Нет, вообще ничего. Даже заклинания не буду произносить, – спокойно сказал Ал.
– А как от неё избавиться. Мне-то можешь рассказать фокус? – капризно вздохнул Эрик.
– Могу. Понимаешь, у философов есть такое понятие – постмодернизм….
– Да ну их, – махнул рукой Нотт.
– Без них никак, – поправил Ал очки. – Так вот постмодернизм это сомнения в объективной истине и правде. Вот скажи: существует ли такое пространство, где события прошлого и сейчас происходят в реальности?
– В документах. Оно записано в документах… – уже с интересом сказал Эрик.
– Верно мыслишь, в документах. И….
– В голове. В мозгах, – стукнул себя по лбу Эрик. – В воспоминаниях.
– Молодец. То есть если я контролирую документы и память, для меня есть та правда, которую я считаю нужной?
Они подошли к косогору. В зелёной траве валялись первые июльские шишки, ещё удлиннённые и нежные,
– Но как можно помешать вспомнить? – недоумевал Эрик.
– Начинай с тренировки сомнений, как говорят постмодернисты, – поднял палец Ал. – Нас учат, что две прямые не пересекаются. Но это у Эвклида, на плоскости. А в искривлённом пространстве Гаусса они пересекаются. Так пересекаются или нет? Зависит от того, что нужно.
К изумлению Эрика его друг немедленно наколдовал подобие шахматной доски с идеально прямыми линиями. Затем доска начала плющиться и выгибаться, так что линии стали сами кривится и пересекаться.
– Это всего лишь точка зрения Эвклида, – поддержал игру Эрик. – Почему мы считаем, что именно она – правда? – сверкнули глаза. – Но ты уверен, что мы все реально этому научимся?
– Отлично. Приведу более сложный пример. Нам говорят, что динозавры жили десятки миллионов лет назад. А если учёные ошиблись в рассветах пластов? – пожал плечами Ал.
– То-есть динозавров просто выдумали? – весело отозвался Эрик.
– Вариант. Неверно собрали из костей каких-то древних носорогов или бегемотов. Или они жили позже, всего пару тысяч лет назад. И люди их знали как чудо-юд… главное, скажи себе, что может быть много версий.
– И почему, кстати, правдой надо именно эту версию считать? А не какую-то другую.
– Отлично! Ты сделал следующий шаг, – повеселел Альбус. – Что считать правдой? А помнишь балду Идс с Хаффлпаффа? Она на полном серьезе считала, что Земля, возможно, плоская.
– Шутишь?
– Ничуть. Она всерьёз говорила: «А откуда мы знаем, что Земля как шар, в не лепёшка?
– Кладезь ехидства, – ввернул Эрик.
– Да ничуть, – фыркнул Ал. – Она ехидно говорила: все ваши кругосветные путешествия это движения по кругу. А то, что нам мерещатся как Арктика и Антарктика – это ледовый край лепёшки.
– Погоди…. Но ведь это давно опровергли. Опыты были в каком-то веке…. – задумался Эрик.
– Торичелли и Бернулли с барометрами, – улыбнулся Ал. – Идс тебя спросит: «А если они ошиблись?»
– Но корабли уходят за горизонт, и мы их не видим, – развеселился Эрик.
– Ну и что? Идс тебе скажет, что возможности нашего зрения ограничены, вот и все.
– Так мы вообще Мерлин знает до чего дойдём… – задумался Эрик.
– Разумеется, в некоторых случаях это не так. Когда мы управляет кораблём или летим, нам удобнее представлять, что это не так. Что Земля вращается вокруг Солнца и она крупная. Но это не значит, что такие-то на самом деле.
– Это как?
– Две равноправные системы мышления,– пожал плечами Ал.
В лесу всегда было удобно разговаривать по любой теме, не опасаясь, что тебя услышат посторонние. Лёгкий шелест листьев и хруст шишек под ногами – вот и всё, по большей части, что могло отвлечь. Альбус усмехнулся, вспоминая, как Лили однажды мечтала сварить шишковое варенье. Кажется это было давно. В какой-то другой, прошлой, жизни.
– А дальше что? – спросил заинтересованно Эрик.
– Когда через пару-тройку месяцев тренировок ты научишься мыслить в двух или трёх равноправных системах, начинай упражнения над собой, – отозвался его друг. – Вспомни какое-то не очень приятное событие из раннего детства и постарайся убедить себя, что это был сон.
– Не пойму, как можно считать одно событие и существующем, и нет…. – вздохнул Эрик.
– Просто…. Ну как в музыке. Если в скрипичном ключе исполнишь, будет одна мелодия. В басовом другая. Вот смотри. Ты много помнишь из того, что с тобой было в три или четыре года?
Нотт замялся, глядя на друга.
– Мммм…. Я помню, что в детстве сильно палец порезал. То ли льдом, то ли стеклом… Кровь лилась…. Но смутно…
– А ты уверен, что это был не сон? – Пожал плечами Альбус. – Скажи себе для интереса, что это только сон.
– Но как представить это сном?
– Просто. Ты не помнишь ни деталей, ни подробностей. Ты можешь гарантировать, что это был не сон
– То есть…. Это как две системы музыка? – прищурился Эрик.
– Если хочешь, да. Главное – самому верить в несколько реальных систем и тренировать их.
Дорога, петляя, вела у небольшому косогору. Терпкий запах смолы, пронизывающий прозрачный воздух, сам собой порождал лёгкий дурман лета. Где-то в траве трещал кузнечик, поодаль чирикали мелкие птицы. Альбус не знал, как они называются, но почему-то бал уверен, что это пеночки. Или не пеночки? Он осторожно прищурился на солнечный сани, думая, что посидеть просто в лесу было самым лучшим в мире.
– Слушай, – вдруг задумчиво спросил Эрик, – а ты научишь Река этой штуке? Ему правда нужно.
– Ну если он захочет…. – пожал плечами Ал.
– Ему для дела….– уже серьезно кивнул Нотт.
– А для какого? – Ал посмотрел на косогор, изрядно заросший осокой.
– Не, я сказать не могу… не моя тайна, – голос друга звучал уже вполне серьезно.
– Даже мне не скажешь?
– Даже тебе. Тайна не моя, – повторил упрямо Эрик, смотря на подтолченную дождем деревяшку.
* * *
Утром двенадцатого июля Альбус и Эрик после завтрака отправились через камин в дом Адриана Руквуда и Анжелики Розье: как выяснилось по рассказу Эрика, у них сегодня свадьба.
За завтраком миссис Нотт с улыбкой говорила сыну, что это его первый выход в свет, где надо показать себя с лучшей стороны. Альбус чувствовал себя немного растеряно: ему снова приснился злой Дух, только теперь он казался довольным и вовлекал Ала в зазеркалье. Альбус давно уловил, что каждый сон про Духа был неким предзнаменованием, и пытался понять, что означает его вовлечение в зеркало. Наконец, миссис Нотт с улыбкой сказала ребятам, что каминный проход готов.
– Эрик, смотри на друга и веди себя хорошо. Если сомневаешься – спроси у Ала, – раздался голос миссис Нотт.
Маленькая месть Эрика не заставила себя ждать: он сказал, что полетит только после Альбуса. Тот вздохнул: он не любил путешествия через камины, опасаясь их в душе. Но выбирать не приходилось, и парень со вздохом бросил в огонь щепоть пороха. Пламя вспыхнуло, вовлекая его в полёт мимо каминных решёток. Наконец, он выскочил на пол, и, поправив очки, быстро поднялся. Мгновение спустя из пламени выскочил на пол Эрик, и Ал протянул другу руку.
– Уф… не люблю камины… – простонал Эрик.
– Кто их любит-то? – невозмутимо пожал плечами Альбус. – Но выбирать не приходится.
– Добрый день джентльмены, – побежавший эльф на ходу принял у ребят зонтикии.
Альбус посмотрел на стоявший в левом углу вещевой шкафа. Рядом с ним располагались черная галошница и небольшое хранилище для зонтиков. На противоположной стене висел портрет черноволосой женщины в белом платье с красной розой в петлице. Рядом с ним эльфы сделали движущуюся панораму соснового леса, залитого ярким солнечным светом.
– Как тебя зовут? – спросил Альбус, близоруко глядя на эльфа.
– Шима, сэр. Шима. Хозяин поручил Шиме встречать гостей.
«Мажордом. Должность, о которой ты в семье мечтал, Эйспер», – рассмеялся в голове холодный голос.
– А где собираются гости? – спросил Эрик.
– Пока ещё рановато. Пока все собираются в этом крыле, – ответил эльф.
– Куда же нам идти? – спросил Ал.
– Не волнуйтесь, сэр, Шима проводит вас к знакомой, – ответила эльфийка.
Длинный коридор, казалось, терялся в потоке сиявших зеркал и свечей. Некоторые подсвечники были покрыты бронзой; иные – позолотой. Эльфийка отворила вторую дверь.
– Привет, – уже знакомая ребятам девушка, встав с изумрудного кресла и постукивая каблуками, уже бодро шла к ребятам. Альбус слегка улыбнулся: Лора себе не изменяла. Кремовое платье, перетянутое золотистым поясом, вкупе с кружевными перчатками придавало лёгкий образ милой старины.
– При параде, – весело заметил Эрик.
– Так случай какой! Вспоминаю праздники 19 века, – сострила девушка, поправив каштановые локоны.
– А хороший вопрос, – бросил Альбус. – Кто реально знает праздники 19 века?
– Для нас даже Хогвартс сороковых годов – тайна, – пожала плечами Лора. – А это война с Гриндевальдом. Ещё дедушки и бабушки должны бы знать. Нам все учителя должны рассказывать – Вот какие шли бои. Вот какие награды. Но и то – ни слова.
Альбус бросил взгляд на настенные часы.
Он сам удивлялся молчанию вокруг совсем недавней битвы. Объективно это правда походило на какую-то суматоху: Орден ни с того ни с сего ворвался в школу, куда их никто и не звал. Но забыть про куда более серьезную войну?
Эрик легонько толкнул друг плечом. Ал хотел было обернуться да не успел. Соседнюю дверь открыла высокая белокурая девушка. Тонкое сдержанное лицо. Приветливая улыбка. Смеющиеся зелёные глаза, как призыв к ликованию. К действию. Пшеничные густые волосы искусно переплетались с жемчугами. Кружевные белые рукава подчеркивали изящество и без того тонких нежных рук. Золотое прямое платье из-за своеобразной формы делало образ девушки похожей на перевернутый цветок розы.
– Кассандра Воул! – Представила вошедшую Лора. – Была старостой Слизерина до нас. Кейси, это Альбус Поттер и Эрик Нотт!
– Это правда? Ты…. Кассандра? – спросил изумлённый Эрик.
– Рада приветствовать, – кротко улыбнулась гостья.
– И мы тебя, – улыбнулся Ал.
С минуты Кассандра внимательно смотрела на него, а потом нежно улыбнулась.
– Альбус Поттер! Единственный Поттер, кем по праву может гордится семья!
– Увы… – печально вздохнул Альбус с оттенком легкой иронии.
– Жить у Уизелов не лучше, – хмыкнула Лора. – Дикари!
– Да меня там и не ждут особо, – засмеялся Ал.
Касссандра, однако, о чем-то задумалась, а затем улыбнулась Алу точно старому знакомому.
Альбус, слушая девушку, осмотрелся. Перед ним была картина с изображением средиземноморского пейзажа. Лазурный волны, пенясь, набегали на берег и, обнимая прибрежные камни, отбегали назад. На каменистой верхушке скалы одиноко рос кипарис, запах которого начинал ощущаться, едва зритель подходил к картине.
– Черноморские пейзажи более бурные, – сказала Кассандра. – У меня был один с пенящимся волнами Босфора. – отойдя в сторону, Ал не мог понять, был ли коммод действительно черным или же его сделали таковым эльфы.
– Кстати, тебе это не кажется странным? – спросила задумчиво Кассандра. – Вот ты слышал, что одна из Уизли была заместителем директора при Финнеасе Найджеллусе Блэке?
– Нет…. – покачал головой Ал. – Уизли?
– Прндставь себе, – серьезно ответила Кассандра. – Это ведь в действительности древний чародейский род, родня Блэков.
– Когда же они так одичали? – удивился Альбус.
– Странно, правда? – посмотрена на него Кассандра. – Что заставило их так себя вести?
– Мне кажется, что семья Уизли живёт в лесу. Только изредка вылезает из берлоги – У, У, У – засмеялась Лора.
– Боюсь, ты недалека от истины, – фыркнул Альбус.
– Вот тебе мнение инсайдера, – рассмеялась нежно Кассандра и вдруг посмотрела на часы.
– Боже, Лора, половина одиннадцатого! Нам же еще с тобой надо сделать кое-что!
– И правда.... – Лора Яксли проворно вскочила с кресла. – Вы не будете против, если я на часик-другой отведу вас к одной старой знакомой? – подмигнула она ребятам.
Поблагодарив Кассандру за интересный разговор, Альбус и Эрик отправились за приятельницей. Путь – и снова ряд настенных зеркал привлекал к себе внимание – лежал через три комнаты, и, наконец, показалась и четвертая.
– Спасибо, – приветливо улыбнулась Клэр Чайри. – Вот мы и встретились снова.
Комната казалась выдержанной в романтическом стиле. По створкам шкафа двигались букеты лютиков и ромашек, между ними иногда летали сойки. Обои изображали набегавшие на берег и пенящиеся морские волны. Альбус улыбнулся: Клэр стояла у небольшого столика и что-то писала. Завидев ребят она помахала им рукой словно подружка и к удивлению Ала задвинула взмахом руки стол в небольшой сервант.
– Что это? – замер Ал.
– Это секретер. Смесь шкафа, стола и сейфа, – кивнул Клэр. – У вас дома таких нет?
– Нет… – покачал головой Ал.
– Секретер изобрели французы в восемнадцатом веке, – охотно пояснила Клэр. – Шкаф с выдвижным столом и множеством секретных делений для хранения бумаг и писем. Открываете крышку – и у вас стол.
Эрик, тем времена, сел на небольшой бежевый диван, украшенный орнаментом в виде узоров чёрной рябины. Рядом с ним делала газета – свежий номер скандальной «Придиры». Эрик нахально подвинул его и по-взрослому развернул на коленях, слегка вытянув ноги вперёд.
– «Придиру» разве не закрыли? – фыркнул он, подражая отцу.
– И не закроют, – отозвалась Клэр. – Желтая пресса нужна министерству. Это контроль для слива компромата и шантажа.
– А почему прессу называют жёлтой? – спросил Ал и чуть заметно улыбнулся: да минувшие два года Клэр стала ему кем-то вроде тети.
– А, это есть такая легенда, – отозвалась Клэр. – Во французском языке слова «жен» юная и «жон» желтая очень похожи. Какой-то сенатор в девятнадцатом веке сказал: «Какая же наша пресса ещё юная!» Его не так расслышали и получилось….
– Желтая пресса! – удивился Эрик. – смотри, интервью со Штирнером!
– Да, они перепечатали из «Виннер цайтунг», – отозвалась Клэр.
– А зачем? – спросил Альбус, быстро шагнув к дивану.
– Надо же поддерживать интерес, попугивать народ, – отозвалась профессор рун.
Да, на развороте газетных страниц в кресле сидел Штирнер с какой-то журналисткой. У неё было невзрачное лицо и маленькие бегающие глазки. Смугловатое лицо Штирнера было спокойным и довольным, словно он пил кофе с мармеладом. Но Альбус после той ночи узнал бы это лицо из тысячи.
П: мистер Штирнер, начнём с самого необычного. Все говорят, что вы люто ненавидите США
. Это правда?
Ш: о каких США идет речь? Если речь идёт о старой, белой, религиозной Америки образца 1947 года, то она вызывает у меня симпатию. Если речь идёт о нынешней цветной Америке, где грязные цветные чувствуют себя хозяевами, а белые вынуждены им подчиняться, где вместо искусства насаждаются шоу сексуальных меньшинств, то она мне отвратительна.
П: боюсь, вас обвинят в расизме.
Ш: и пусть обвиняют. Любая культура начинается там, где начинается неравенство и ограничение
. Где нет канона
и самоограничения, там нет культуры. П: вот, например, в Америке сейчас популярны шоу секс-меньшинств. Они говорят, что создают альтернативную нашей культуру. И она имеет право быть услышанной. Ш: наверное, тараканы и рыжие муравьи тоже полагают, что они имеют право поедать старый хозяйский хлеб. Но нормальные хозяева травят их, не обращая внимание на права и хотелки тараканов.
П: Значит, это правда, что вы зовёте мир назад?Ш: если раньше было лучше, то отчего бы позвать? Великая классическая культура создала великую цивилизацию. Вместе неё мы видим цветных вонючих (в прямом смысле слова) варваров.П: Но эта культура подавляла меньшинства.Ш: И правильно делала. Почему грязный бескультурный негр из Гарлема, по ногам которого ползают насекомые, должен чувствовать себя равным культуре Рафаэля и Ницше?П.: вам настолько безразличны обвинения?Ш.: абсолютно.П.: вы удивительный человек, на кого Вторая Мировая война не произвела воздействие. Общепринято, что она изменила нашу цивилизацию.
Ш.: мировые войны были и до неё – будут и после. И изменила наш мир не война, а приход к власти леваков в шестидесятые годы. Это был нормальный реванш бездарностей и ничтожеств. Я не могу петь оперную партию, но буду тренькать кое-как на гитаре и говорить, что это искусство. Я могу быть полной бездарностью, но публично снимать трусы и говорить, что это
