Текст книги "Шахматный порядок"
Автор книги: Катя Каллен2001
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)
Он не помнил, как решился… Ему казалось, что он был в какой-то странной эйфории. Просто во время общего разговора тихонько вышел и прокрался в коридор.Пока гости обсуждали праздничный торт и отходят от танцев его никто не заметит, а там – «не пойман, ни вор». Комната Ромильды была открытой. Нырнув в нее, Альбус с отвращением посмотрел на громадный шкаф, уже до верха забитый ее нарядами. Так, вот они, дорогие маленькие туфли кремового цвета. Альбус понятия не имел, почему они стоят целое состояние. Быстро достав палочку, мальчик направил ее на туфли:
– Harkirvis machev! – прошептал он.
Затем, мгновение спустя, он довольно улыбнулся. Слизни весело копошились в обоих лодочках.
* * *
В гостиной, куда вернулся Альбус, между тем продолжался разговор. В центре в старинной кресле сидела Ромильда; напротив нее на диване устроились Кэтрин и Демельза. Гарри с мужем Кэтрин стояли в дверях, а Парвати присела на наколдованный стул. Альбус прислушался. Из обрывков разговора он понял что речь шла не о Штирнере, а о чем-то личном. Кэтрин рассказывала что-то о Германии, а Гермиона Уизли и другие внимательно ее слушали. Заняв наблюдательный пункт у двери, Альбус стал жадно подслушивать.
– …А куда потом подевались эти бароны-волшебники с их жуткими представлениями? – вдруг спросила с интересом Демельза.
– Большинство из них извел Гриндевальд, – пожала плечами Кэтрин. – Некоторые присоединились к нему. А после войны остались только недобитки. Кое-где в горах они, впрочем, живут до сих пор.
– Вот как? И они вдруг воскресли, … – в голосе Парвати читалась смесь интереса и затаенного напряжения, – чтобы примкнуть к Штирнеру.
– Ну не то чтобы воскресли… Хотя да, за семьдесят лет кое-какая поросль успела подрасти. Штирнер начал с того, что заключил соглашение с австрийскими темными магами, предложив им своего рода альянс. Ну, а Австрия всегда была сосредоточением темного бунта, как вы знаете… – грустно закончила Кэтрин.
– Значит, Штирнер начал свой восход…– отметила Гермиона.
– Со школы… – завершила с усмешкой Кэтрин. – Несчастный ушастый ребенок, страдающий от бедности. Мечтающий только об одном: как ему «урыть» тех, кого он считал сильными… Вы никогда не думали, отчего Штирнер до полоумия ненавидит маленькие государства и народы?
– Нет, но я думала… – в голосе Гермионы Уизли послышались нотки удивления.
– А потому что это он! – всплеснула руками Демельза. – Это он и есть – маленький, бедный и никем не любимый. Матушка обычно использовала в детстве и ремень, и розгу для воспитания.
– Тогда… Он должен был бы их любить и защищать? – в голосе Парвати нарастал интерес.
Кэтрин покачала головой.
– О, нет, ты совсем его не понимаешь… Он мог спать по три часа в сутки и работать остальное время без перерыва. Его влекли честолюбие и ненависть – жажда сокрушить тех, кто сильнее. Те, кто не способен также мобилизоваться, как и он, ради могущества, достойны для Штирнера только презрения. Как смеет маленький народ, не ставший великой державой, иметь свое мнение, да еще и принципиальную позицию? Для Штирнера он достоин только порки. И ничего больше.
– А как вы узнали, что его машина или как ее… находится именно в Марбурге? – спросила Гермиона.
– Нет ничего проще… – грустно усмехнулась Кэтрин. – Именно в Марбурге покойная матушка фрау Эльза сообщила ему, что он никогда не станет изобретателем, а она устала кормить нахлебника, который только медитирует. И ты, Гермиона, сомневаешься, ГДЕ он мог поставить машину?
– Самоутвердиться… – Гермиона Уизли поставила на стол белую чашечку.
– Не совсем… Скорее отомстить… – задумалась Демельза. – Отомстить жизни за то унижение. Отомстить тому дню в конце концов. Поймите, он – гений, невероятно помешанный на своем прошлом. На своих обидах.
– А что побуждает его быть таким безумным националистом? – спросила с нарастающим интересом Гермиона Уизли.
Кэтрин вздохнула.
– Это очень просто. Если народ в какой-то стране живет успешнее и богаче, чем в Австрии, значит, они смеют быть умнее и богаче самого Освальда Штирнера. А это, как вы все легко можете понять, не допустимо.
– Он похож на большого ребенка, который получил жуткое оружие… – покачала головой Гермиона. – Теперь я уверена, он нам непременно отомстит.
– Это уж, будьте покойны: отомстит обязательно… Но меня волнуют другое. Штирнер утверждает, что его цель – найти и воспитать будущего члена Круга Тьмы, тринадцатого члена…
– Поэтому он и послал сообщение «Круг завершен»? – Свечи разгорелись ярче, напоминая, что вечер начинал приближаться.
– Разумеется. И он ищет Темного Наследника… И, возможно, держит в школе союзников. В конце концов, где было сообщение? – принялась за рассуждения Кэтрин.
– В гостиной Слизерина, – заметила Гермиона.
– Не мог ведь Штирнер быть в гостиной Слизерина, правда? Логичнее поручить это кому-то. Этот человек явно был в гостиной. Не будет же лететь послание само по себе от Штирнера до школы, правда?
– Но ведь это только легенды… – Гермиона встала с кресла и быстро пошла к окну.
– Штирнер, поверьте, воспринимает их серьезно.
«Вдруг это буду я? – вдруг осенило Альбуса. – Я… тот, кто должен будет одолеть Штирнера?» Мальчик оглянулся, на одиноко висящие в коридоре картины, но тотчас покачал головой. Едва ли он, ребенок, имел какой-то шанс победить могущественного темного волшебника. Впрочем, его отец, начиная с одиннадцати лет, каким-то образом побеждал Лорда Волдеморта. Конечно, но все же ему помогали, да и он сам был членом Круга Света… Но…
Альбус задумался. Мог ли он сам оказаться членом этого круга? Оглянувшись, он осторожно пошел пешком вниз. Сейчас он практически забыл свою выходку с Ромильдой.
* * *
– Этого гаденыша надо наказать, – сухо сказала Ромильда. – Для его же блага. Иначе он вырастет свиньей.
– Пожалуй, ты права, дорогая, он заслужил ремня, – вздохнул Гарри.
Он как раз проверил сына легилименцией и выяснил, что именно Альбус решил испортить мисс Вейн праздник. Гости разошлись полчаса назад, и Ромильда обнаружила детскую пакость. Вопреки надеждам Ала женщина отнюдь не стала кричать, а быстро предприняла меры. Только за ужином она внимательно смотрела на детей, на что Ал не обратил внимания. «Неужели сегодня не заметит?» – думал он с легким разочарованием. Лили тоже сопела, явно ожидая ошибки ненавистной мачехи и грустя о того, что она не наступила.
– Лучше розги за такое… Дорогой, в этом нет ничего страшного, – проворковала Ромильда, глядя на Гарри. – Я тоже знала отцовский ремень. Ты рос в тяжелых условиях у тетки. Разве мы с тобой выросли плохими людьми?
– Я думал, что никогда не буду бить детей, – вздохнул Гарри. Глаза немного потухли, словно он сам убеждал себя сделать нечто неприятное
– И ты видишь результат, – хлопнула она длинными черными ресницами. – Твои дети стали превращаться в наглецов и зажравшихся хамов. Не может быть только пряник: нужен иногда и кнут. Поверь, женщины понимают в воспитании детей куда больше мужчин!
Она подошла и нежно погладила смуглой рукой щеку Гарри.
– Ты, видимо, права, дорогая… – вздохнул он. – Тогда… – замялся Гарри. – Можно наколдовать летающие розги…
– Не волнуйся, дорогой… Я сама займусь его воспитанием. Ради тебя, – улыбнулась женщина.
Вечером после ужина Гарри и Ромильда отвели Лили и Альбуса в комнату, где мокли длинные розги в большом ведре. Отец был в домашнем костюме горчичного цвета с синей «бабочкой». Ромильда – в коротком бордовом платье чуть выше колен. Глядя на нее Альбус почувствовал легкий страх: отец, похоже был и впрямь на ее стороне.
– Нам надоело ваше шалопайство, теперь придется взяться за ваше воспитание, – сказал Гарри, обращаясь к детям. Его голос звучал неровно, словно он сам не знал как взяться за дело.
– Еще одно наказание? – ужаснулась Лили, взглянув на розги, но замолчала под холодным взглядом отца.
«Черт побери», – мысленно заключил Альбус.
Тем временем Ромильда взяла розгу в руку и поиграла ей. Сейчас она послал Альбусу красивую улыбку: «Пора, мол!» Мальчик вздрогнул. Неужели его будет пороть женщина? Это же позор!
– Папа, может меня накажешь ты? Ну, пожалуйста…
– Нет, я не могу… Альбус, ты виноват перед мисс Вейн. Ей решать вопрос о твоем наказании. Но ты можешь попросить прощения у Ромильды.
Мальчик покачал головой.
– Я не буду перед ней извиниться, – сказал Альбус. – И вообще, мне кажется, я уже слишком большой для порки…
Он попытался усмехнуться, но не смог. Резкая боль обожгла ему ухо. Два тонких женских пальца до боли вывернули его, а острый ноготь вонзился в ушную раковину.
– Да? А мне кажется по-другому… – сказала Ромильда, тяня его ухо. Альбус вскрикнул: впервые в жизни он чувствовал такую боль.
– Альбус, извинись перед мисс Вейн! – строго поморщился отец.
– Дорогой, мы поговорим сами, – улыбнулась Ромильда любовнику.
– Хорошо, дорогая, – ответил Гарри и пошел к выходу. Альбус почувствовал, как сердце сковывает холод. Неужели его в самом деле посмеют сечь розгами?
– Папа! – крикнул он, рванувшись вперед. – Па – а – а… – он не договорил: острая боль пронзила ухо сильнее.
– Вот видишь, дорогой, стоило взять его за ухо, и он вспомнил, что к тебе надо обращаться «папа», а не «ты», – пропела Ромильда.
– Похоже, ты права, дорогая… – Гарри с удовольствием осмотрел длинные голые ноги Ромильды. – Порка ему не повредит!
– Что же, займемся твоим воспитанием, – улыбнулась Ромильда, когда Гарри вышел из комнаты. Альбусу показалось, что она ликует, словно амазонка, победившая врага.
– Вы станете меня пороть? – недоверчиво спросил Альбус. Ухо нещадно горело, словно после ожога. Он все еще не мог поверить в реальность происходящего и с отвращением смотрел на голые ноги мисс Вэйн, стоящие рядом с ведром розг.
– А что в тебе такого? – спросила женщина. – Ты думаешь, что ты особенный, потому что у тебя отличные отметки? Но ты просто обычный наглец. Раздевайся!
– Что? – Альбус все еще не верил в реальность происходящего
– А ты подумал, я тебя по штанам пороть буду? – усмехнулась Ромильда. – Нет, ты получишь настоящую порку по голой попе, о которой еще нескоро забудешь.
– А если я не буду раздеваться? – спросил с вызовом мальчик.
– Дело твое, – усмехнулась Ромильда и, достав палочку, направила на него. Через минуту брюки слетели с мальчика и аккуратно приземлилась на спинку стула, а он сам упал на пол. – В ближайшее время они тебе не понадобятся.
Быстро подойдя к мальчику, женщина перевернула его и ловким взмахом руки сорвала с него трусы. Затем заклинанием связала руки. Альбус попытался дернулся, но неожиданно сильные бедра женщины зажали ему шею, как в стальные тиски. Только сейчас он заметил, что для его наказания Ромильда надела те самые новые туфли, в которые он подбросил слизней. «В назидание», – со страхом и ненавистью подумал мальчик.
Довольная Ромильда тем временем подвинула пальцами ведро с розгами. Затем она зачерпнула ковш рассола и обильно оросила попу Альбуса.
– Как же я сейчас тебя высеку, – презрительно молвила дама, – век будешь знать!
И тут первая розга со свистом рассекла воздух и больно укусила Альбуса. Секомый дико вскричал, но женщина немедленно стегнула снова. Мальчик заголосил, но порка только началась. Нежная Ромильда, как оказалось, секла мастерски. Размахиваясь, она наносила длинный красный узор, словно художница. Ее короткое платье шуршало и колыхалось, задевая своей легкой тканью кожу Альбуса.
«Швах! Швах! Швах!» – рассекала она воздух розгами.
Альбус вопил все сильнее. Впервые в жизни он чувствовал настоящую лютую боль. Но Ромильда была неумолима и продолжала безжалостно пороть. Каждая розга жестоко впивалась в попу, просекая кожу, оставляя длинный красный след.
«Чук, чуки-чук!» – вызывающе свистели розги.
Альбус почувствовал, как слезы покатились по щекам, но ничего не мог сделать. Он уже охрип от крика.
– Хва-а-атит, айи-и-и, о-о-о-ой, умоляю, – визжал он сквозь слезы.
– Хватит? Это ты мне будешь указывать? Здесь я говорю, когда хватит!
У Ромильды открылось второе дыхание, и она принялась наносить особенно болезненные удары по старым шрамам. Альбус постоянно сжимал ягодицы перед каждым ударом, что еще больше увеличивало боль.
«Швах! Швах! Швах!»
– Не-е-е-ет, а-а-а-у-у-у-у, бо-о-о-ольно, я-я-я-я-я…
Слова Альбуса становилось все сложнее разобрать сквозь слезы, катившиеся градом по щекам.
– Поплачь, поплачь – это полезно. Я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня научишься отвечать за свои поступки, – холодно говорила смуглая дама, протянув руку за новым пучком.
«Чуки-чуки, чуки-чук!» – снова засвистели розги, жаля мальчика, словно змеи.
– Будешь просить прощения? Будешь? – приговаривала женщина.
Швах! Швах! Швах!
Альбус, наверное никогда не испытывала такой дикой боли. Его попа горела, а новые удары отдавали резкой болью.
– Оа-а-а-йи-и!
– Не слышу извинений, – спокойно сказала Ромильда.
«Чуки-чуки! Чуки-чуки!» – пели розги в ее нежных руках. Теперь она секла то место, где ягодицы переходят в ноги. Альбус видел перед собой кремовую туфлю женщины с острым мыском и понял, что готов на все, чтобы прекратить эту терзавшую его боль.
– Не буду, я больше не буду, никогда не буду!
– Не слышу извинений! – усмехнулась дама, продолжая наносит удары.
– Я… Сожалее… – Он проглотил слово на половине. Боль от розги и соли сливалось, а одно большое марево.
– Не «сожалею», а «простите меня, пожалуйста, мисс Вейн»… – сказала женщина.
«Швах! Швах! Швах!» – продолжали свистеть розги. Альбус уже голосил во все горло, думая о том, что эти проклятые слизни в туфлях мучительницы не стоят и сотой доли его страданий.
– Простите меня, мисс Вейн! – заголосил Альбус. Сейчас ему хотелось, чтобы этот ад скорее прекратился. Лицо было настолько залито слезами, что он уже не мог ни о чём в думать.
– Это мы еще посмотрим! Это мы еще подумаем! – усмехнулась Ромильда. – Сейчас ты должен усвоить урок.
«Чуки-чуки, чуки-чуки!» – снова запели розги. Альбус лишь голосил, вопя о прощении.
– Швах! – Теперь ты у меня будешь получать порку за каждую провинность. – швах! Швах! – Это сделает из тебя. – Швах! – Воспитанного мальчика. – Швах! – Совсем от рук отбились.
– Простите… Простите… О-о-о-ой-йе-е-е! – Альбус издавал уже животные звуки.
Ромильда, наконец, остановилась и критически осмотрела результаты своей работы
– Твое наказание окончено.
У Альбуса внутри все сжалось – неужели она продолжит его пороть?! Он зарыдал.
– Мисс, пожалуйста, я больше не выдержу-у-у!
– Вставай, – неожиданно сказала Ромильда. – Живо встань в угол, лицом к стене.
Едва женщина ушла, как дверь отворилась. Альбус чертыхнулся: в дверном проёме показалась рыжая голова Джейса.
– Что, выпороли, змеёныш? – довольно протянул он.
Альбус не знал, что ответить. Ему ужасно не хотелось показать слабину перед ненавистным братом, но и сопротивляться он сейчас не мог.
– Больно, да? Змеёныш? – с притворной лаской спросил Джеймс.
– Пошёл вон… – процедил сквозь зубы Альбус, глядя на зелёный ковёр с чёрными узорами.
– Тебя, змеееныш, надо через день драть! – изгалялась взлохмаченная рыжая голова.
– А тебя каждый. Как тётя Гермиона, – с ненавистью выплюнул Ал.
– Но, но, змеёныш, поаккуратней, – в глазах Джеймса мелькнула ярость. – Aguamenti! – бросил он.
Альбус чертыхнулся. Холодная вода показалось ужасающе противной. Джеймс громко захохотал и захлопнул дверь.
– Не впади тут в спячку, аспид! – захохотал он.
Едва сдерживая слезы, Альбус глубоко вздохнул. Сверху над ним отчаянно скрипел матрас: похоже, его отец с пассией резвились безо всякого удержу.
– О! Еще! – раздался счастливый голос Ромильды со второго этажа. – Мерлин…
«Уж лучше бы победил Волдеморт!» – подумал с ненавистью Альбус.
Глава 20
Алекто Кэрроу, известная как Вероника Свифт, задумчиво глядела в окно. Она ждала одного человека, а точнее свою лучшую подругу. Да где же эта Клэр?!
Вероника старательно выбирала кафе. Окна, чуть прикрытые у первого и последнего небесно-голубыми шторами, предоставляли возможность наблюдать за небесами и прекрасными огнями города. Золотые обои придавали помещению сходство с комнатами короля или царя. Круглые прозрачные столики сопровождались бордовыми стульями.
Неожиданно раскрылась дверь, и Вероника улыбнулась. Да. Та, кого она ждала.
–Наконец-то, – протянула волшебница.
– Привет, – вошедшая оказалась невысокой молодой женщиной с темно-русыми волосами до плеч и пронзительным взглядом синих глаз. Она кокетливо посмотрелась в зеркало и отправила на входной коммод длинные перчатки.
– Тебе того же, – приветливо отозвалась собеседница, кивком указав гостье на кресло. – Как меня зовут?
– Алекто Кэрроу, для друзей Лекта, но сейчас ты скрываешься под другим именем. Можешь не волноваться, это действительно я. Как поживаешь? – начала Клэр, поправив розовую шляпку с полями и подойдя к креслу, постукивая каблуками темно-синих туфель, держа при этом синюю маленькую сумочку.
– Неплохо, – протянула в ответ Вероника. – Министерство ищет нас с Лэрдом, даже не думая проверить Хогвартс, так как МакГонагалл не дает им повода в себе усомниться, но она нас даже не узнала. Завербовали мало кого.
– А кого? – Клэр бросила на подругу быстрый взгляд глубоких синих глаз, странно сочетавшихся с ее темно русыми волосами.
– Двоих ты знаешь, плюс Руквуд с Розье. Розье сначала колебалась, но вроде все-таки выбрала – добрая девчонка, мечтает о справедливости и хорошей жизни для близких, в том числе и для себя. Колебалась насчет Темной магии, но в этом нет необходимости. Только с младшими ничего не выходит… Тишина.
– Если мы хотим перетянуть Альбуса Поттера на свою сторону, надо действовать осторожно. Пусть мальчик усомнится сначала в том, во что он верил. Нам куда спешить, дорогая? – смотрела на нее Клэр пронзительно синими глазами. – Сначала мы завоюем умы, перетянем на свою сторону колеблющихся, а потом начнем новую войну.
– Это и так понятно. Выходит, мы вели осенью борьбу напрасно?
– Лекта, прекрати меня пугать, – быстро попросила Клэр. – Ничего не напрасно! Вы показали гниль и бессилие режима грязнокровок, нам это только в плюс. И, кстати, рано расстраиваешься, Лекта. Альбус поехал домой, где к нему холоден отец и порет Вейн. После этого лето у нас он будет воспринимать как лучший момент своей жизни. Теперь идеи Темного Лорда для него будут связаны с лучшими воспоминаниями его жизни, дорогая!
– Думаешь, это сработает? – спросила задумчиво Алекто.
– А почему бы и нет? Темный Лорд – это лето с нами, игры, веселье, походы в волшебный лес, беседы при свечах. Светлая сторона – это ненавидящий его брат или же сестра, равнодушный отец и порки мачехи. Выбор ребенка домыслите сами. И… мы уберем наших врагов, когда они будут вызывать такое омерзение, что никому и в голову не придет их защищать!
– Этот момент наступит довольно скоро. Обществу надоест позиция Министерства: Пожиратели на свободе, дементоры летают, где хотят, нас с Лектой так и не нашли за столько лет, Джиневры нет, а у шрамоголового ответ: «Мы делаем все возможное». А где действия?
– Вот именно, – с загадочной улыбкой проговорила Клэр.
* * *
Альбус медленно шел по коридору и снова ноги сами собой завели его в пустую комнату. Там, как и положено, висело зеркало, в котором привычно мелькнуло знакомое змееподобное лицо. – Следуй за мной, – рассмеялся он.
– Нет! – твердо сказал Альбус.
Дух холодно засмеялся. Затем из зеркальной глади высунулась его рука, схватив мальчика за плечо. Альбус понял что у него нет выбора: пальцы буквально впились ему в плечо. Ал снова посмотрел в зеркало и увидел своё отражение, которое, словно шахматная доска, было разделено на две половины. Одна половина была Альбусом с пылающими глазами, другая была Духом.
– Смотри на него – сказал Дух. – Бедный, бедный Ал. Ты разделен на две половины.
– Это не я – сказал твердо Ал.
Дух засмеялся, а затем вонзил свои ногти в левое плечо снова.
– Неужели? – прошипел Дух.
– Теперь ты – это я. Ты еще слишком слаб.
– Я – Альбус! – заорал Ал, но Дух покачал головой.
– Я! Я – Альбус! Я… – пролепетал он.
– … Том – закончил Альбус, сев на кровать.
Он посмотрел вокруг и облегченно вздохнул. Это был просто кошмар… Вздрогнув, Ал посмотрел на часы. Два часа ночи. Оглянувшись, он снова лег, вдруг его глаза распахнулись. Его плечо вспухло и болело в том самом месте, где впились пальцы Духа.
Альбус побледнел. Он не видел в темноте, что именно находится на его плече, но ощущал что-то влажное. «Кровь?» – с замиранием сердца подумал он. Альбус щелкнул пальцами и наколдовал синий светящийся шар, какой он обычно использовал для чтения. К его удивлению, плечо было чистым.
«Наваждение», – подумал он.
Ал погасил пламя. Вчера, в первый день летних каникул, он вечером вернулся домой, пообещав приехать к Эрику в гости. Лили как раз попалась под горячую руку Ромильды и долго скулила после очередного наказания. Мальчик посмотрел на часы: была половина второго ночи. Спать не хотелось. Он решил было почитать, как вдруг увидел тусклое пламя в камине.
– Привет! Ал, скорее, к нам!
Поттер не поверил собственным ушам и пристально посмотрел на огонь. В следующую секунду мальчик протер глаза, но не ошибся – из камина действительно выглядывала кудрявая голова Эрика.
– Ну, долго изучать меня будешь? Я понимаю, что ты тут с ума сходил от скуки, но всё-таки… Быстрее, собирай вещи и влезай в камин!
К счастью, Альбус еще толком не успел распаковать чемодан после поезда. Быстро забросив в него книгу про Круг Тьмы, он подошел к маленькому столику. Затем быстро нацарапал: «Еду к Ноттам. До встречи следующим летом!». Положив пергамент на стол, Поттер последовал совету друга.
– Да беги в пижаме, не волнуйся! – шептал довольный Эрик. – У нас переоденешься.
Проходя через камин, мальчик почувствовал легкий адреналин. Впервые он уходил из дома без согласия взрослых. Каминные решетки весело проносились мимо, и Альбус иногда задавал себе, не продолжает ли ему снится странный сон. Он понял, что не спит, только в тот миг, когда ветер выбросил его в знакомую комнату со светло-зелеными обоями, деревянными панелями, дорогой темной мебелью и высоким потолком. Да! Он вырвался на свободу. И вряд ли кто-то вообще станет волноваться о том, где он проведет лето.
– Быстрее переодевайся и спускайся в гостиную! – подмигнул другу довольный Эрик. – Мои еще там.
– В гостин…
Альбус посмотрел на часы в форме витиеватой изумрудной змеи. Половина первого ночи! Неужели родители Эрика еще сидят в гостиной? В доме Поттеров родители требовали ложиться не позднее одиннадцати. Ал почувствовал пьянящий запах свободы, словно он, наконец, попал туда, где можно не соблюдать идиотские ограничения.
– Невероятно…
Ал не мог поверить, что он снова находится в любимой гостевой спальне у Ноттов, и ветка сосны все также меланхолично заглядывала в окно, словно напоминая, что все будет хорошо. Или все же это сон, и он скоро проснётся дома?
– Что ты смотришь на меня, как ниггер Бобби на книгу, которую ему послала Кэт? – засмеялся Эрик.
– Погоди… Так это Кэт книжку с обезьяной послала? – Ал с минуту смотрел на друга, а затем прыснул: наверное, впервые после смерти матери.
– Конечно, Кэт, – не задумываясь ответил Эрик. – Ты что, не знал?
– Нет, – мотнул головой Альбус, охотно доставая песочный вельветовый пиджак. – Я думал, это Малфой.
В начале мая кто-то прислал бедняге Роберту Крокеру на день рождения книгу «Ищу предка». На обложке была нарисована огромная коричневая обезьяна, грустно смотрящая вдаль. В книге были закладки и подчёркнуты две фразы. Первая гласила: «Интересные обезьяны – фаюмские и рамапитеки – нашлись в Азии». Вторая: «Кого разделяет большая пропасть: червя и обезьяну или обезьяну и человека?». Все дружно смеялись, глядя на растерянное лицо Роберта.
– Да у Скорпа мозгов не хватит, – махнул рукой Эрик. – А Кэт твою идею использовала.
– Мою? – Альбус, переодевшись, левитировал чемодан в специальный шкаф.
– Помнишь, ты рассказывал про дарвинизм у магглов и книги про обезьян? Вот Кэт и нашла.
Альбус смеялся, чувствуя смесь лёгкости и гордости. Теперь он переоделся в походный вельветовый костюм с коричневой «бабочкой», как и положено в приличной семье. Эрик дожидался его в дверном проеме в сером домашнем костюм,е который ехидная Кэт называла «цвет мокрый асфальт».
– Там ещё первая глава называлась «Человек происходит от Дарвина», – весело продолжал Эр, когда они пошли по лестнице. – А Кэт сделала «Ниггер происходит от Дарвина»…
Друзья рассмеялись, и Ал снова поймал себя на мысли, как здорово, что он не остался дома.
– Это Кэт у Скорпа перехватила про «ниггера»? – фыркнул Альбус.
– Эх, старо, ниггер… Кэт его теперь знаешь как называет? – с заговорщицким видом прошептал Эрик. – Негро!
– Как-как? – Ал прищуривался на тусклые ночные свечи, бросавшие блики на лестницу.
– НегрО! Классно, а? Угугуг! – Эрик потряс рукой, изображая несуществующее копье.
Поттер прыснул. Сейчас он неожиданно казался сам себе большим и взрослым. Вот он спокойно идет с другом, и они спокойно смеются над тем, что запрещают его домашние.
– Не «East Africa», а «Fast Africa», – придумал Ал на ходу каламбур.
– Ага… С копьем быстро бегает за антилопами! – веселился Нотт.
– Кстати, у магглов теперь чуть ли не уголовное дело заводят, если ниггера назвать ниггером, – пробормотал Альбус.
– Что, серьезно? – лицо Эрика вытянулось от изумления.
– Даже за «негра» осуждают. Могут чуть ли не с работы выгнать.
– Дауны, – скривился Нотт. – Ну если им нравится пресмыкаться перед гориллами и шимпанзе – их дело. Лишь бы к нам не лезли. Слушай, а Роза рада, что ее взяли в команду загонщиком?
Альбусу показалось, что в словах мелькнули нотки зависти. Сам Эрик подавал заявку в команду, но ему отказали, сославшись на возраст. Зато Розу Уизли в самом деле взяли в команду, и осенью она должна была начать игру. Кэт недовольно фырчала, то ли из зависти, то ли просто из нелюбви к Уизли. Самого Ала вполне устраивало место болельщика своей команды.
– В учебе себя не нашла, теперь поищет в спорте, – притворно вздохнул Ал.
Войдя в гостиную, Альбус заметил женщину лет тридцати, довольно привлекательную, в синем платье чуть выше колен. Мистер и миссис Нотт сидели в креслах и весело болтали. На столике стоял чайный сервиз, на блюдце лежал небольшой кусочек яблочной шарлотки – большая ее часть была, видимо, уже съедена. Рядом в подсвечнике весело горели пять свечей. Мистер Нотт сидел в сером домашнем костюме, держа глиняную трубку; миссис Нотт, сидевшая напротив в легком желтом платье, помешивая чай в маленькой чашке. Часы показывали половину первого ночи. Альбус почувствовал тот сладковато-томный запах свободы, когда можно не спать до утра без страха, что тебя загонят в постель. Во всей это ночной посиделки было что-то от взрослой жизни, о приближении которой Альбус уже начинал мечтать, как любой мальчишка в тринадцать лет.
– Вы, кузен, все читаете научную литературу и не любите художественную? – с веселой улыбкой спросила синеглазка, как уже прозвал ее Альбус. Взрослые, похоже, вели свой разговор, не замечая их присутствия.
– За все годы семейной жизни я так и не приучила его к театру и романам, – шутливо вздохнула миссис Нотт.
– Терпеть не могу морализаторство с претензией на мессианство, – так же шутливо проворчал мистер Нотт. – Уж лучше я почитаю про загадки Средних веков… Или японскую магию…
– Ну, согласитесь: без морального посыла нет литературы, – возразила синеглазка с нарочитой веселостью, словно желая просто поспорить.
– Причем большинство писателей мнит себя «Младшим Богом», – фыркнул хозяин дома. – А это ужасно надоедает. За что люблю детективы, так это за их способность ненавязчиво описывать жизнь. Возьмите хотя бы «Десять негритят»: человек и правосудие в прекрасной ненавязчивой форме.
– Там, кажется, судья покарал преступников, – вступил в беседу Альбус, поправив очки. Резные перила лестницы в столовой и порхающих с ветки на ветку птицы на обоях казались ему теперь почти родными.
– А это как посмотреть, друг мой, – весело подмигнул ему Теодор Нотт. – На первый взгляд, да. Но посмотрите на это иначе: преступники на острове просто проиграли судье интеллектуальный поединок. Преступники оказались глупее его. А будь среди них кто-то поумнее, не покарал бы и не наказал никого …
– А какие в детективах максимы для жизни? – засмеялась синеглазая дама.
– Да сколько угодно, – невозмутимо ответил мистер Нотт. – «Если вы будете уверять меня, что Энтони Мардстон, этот бык с отсутствием совести способен покончить с собой, то я рассмеюсь вам в лицо». Шикарно, а?
– Клэр – давний друг нашей семьи. А это Альбус Поттер, – тихонько заметил Эрик.
– Рада познакомиться, – мягко признала Клэр, что показалась Алу очень милым. Теперь ему казалось, что на вид даме было чуть больше тридцати, но держалась она весело и непринужденно, словно вчерашняя школьница.
– Мы вам всегда рады, Альбус, – улыбнулась миссис Нотт.
– Спасибо, мэм… – кивнул Ал, глядя на горящие свечи. Хорошо, наверное, быть взрослым: делать, что хочешь и не думать ни о чем.
– Между прочим, – продолжал мистер Нотт, – наше министерство творит чудеса. Вы читали, кузина, – обратился он к Клэр, – что Группе по сохранению статута ходят дать особые полномочия?
– Они хотят ввести чрезвычайное положение? – вырвалось у Альбуса. Ему показалось, что Клэр пристально посмотрела на его жилет.
– Пока нет…. Но постепенно создают для этого условия, – сказал отец Эрика. – Уже создали орган, никому не подотчетный и без каких-либо формальных обязательств. А что дальше?
Альбус потупился: ему было немного стыдно от того, что в него включили представителей его собственной семьи. Куда легче было бы осознать, что их там не было.
– Тед, вы что же, не допускаете, что это сделал Штирнер? – ехидно спросила миссис Нотт.
– Штирнер? Да на кой черт Штирнеру детские шалости вроде корнуэльских пикси? – хмыкнул хозяин дома. – А заметьте: они делают пакости, которые не несут ничего серьезного. Зато всегда можно будет объявить о придании Группе чрезвычайных полномочий…
– Ой, время-то, – неожиданно спохватилась Клэр. – Спать пора, не то проснетесь завтра только к обеду.
– Мы куда-то спешим? – резонно возразил мистер Нотт.
Альбус посмотрел в окно на еще синеватое и не совсем потемневшее небо. Солнце еще не уходило далеко за горизонт, как и положено в первые дни июля. Неудобно, конечно, что рассветет едва ли не в три часа ночи, но, с другой стороны, такое чудо осталось наблюдать считанные дни. Альбус смотрел на эти прожилки света сквозь тучи, думая о том, сумеет ли он заснуть до того, как предутренняя серота зальет комнату.
