Текст книги "Шахматный порядок"
Автор книги: Катя Каллен2001
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 53 страниц)
– Регулус Блэк пошел служить Темному Лорду, затем восстал против него и погиб. Его хозяином стал Сириус, а после его смерти – я. Эльф служит дому, а Кричер пережил свой дом.
– Почему же в таком случае, он подчиняется мне, а не тебе? – с интересом спросил Альбус.
Опушка леса приближалась. Деревья становились все выше. Солнце ползло ближе к закату, напоминая о том, что осенний день очень короток. Альбус легким движением поправил перчатку.
– Ты, видимо, во всем напоминаешь ему Регулуса Блэка, – улыбнулся отец.
– Прямо во всем? – прищурился Ал.
– Конечно. И в Слизерине учишься, и в перчатках гуляешь, и поправляешь их вон как изящно: как настоящий аристократ, – погладил Гарри его по плечу, словно в далеком детстве.
– Так что прости уж Кричеру его слабость. Тем более, что вы с ним так отлично ладите… – улыбнулся отец.
Альбус изобразил улыбку, будто радуясь шутке отца. Все же ему казалось странным, что старик эльф за столько лет не может запомнить его имя и путает его с другим человеком.
– Кричер, просто, стар: живет в вымышленном мире… – задумчиво сказал отец.
Ал снова задумался. За минувшие годы, он ни разу не видел, чтобы Кричер не выполнил какой-то приказ. Или что-то сделал невпопад. Кричер, конечно, терпеть не мог Джеймса и покойную мать, никогда не исполнял их приказы, но его приказы, «мастера Регулуса», он выполнял охотно и в срок. Отец и сам удивлялся переменам: Кричер страдал и плакал, уйдя из дома Блэков, но с появлением в семье Альбуса, кажется, обрёл покой.
– А было такое, чтобы Кричер выходил из повиновения? – задумчиво спросил Ал. Сейчас он вспомнил странные слова эльфа: «Мастер Регулус очень старателен, хозяйка им была бы довольна. Но ему очень тяжело среди грязнокровок и предателей крови».
– Один раз… – нахмурился Гарри. – Сириус крикнул ему в сердцах «Пошёл вон!» И он пошёл к Нарциссе Малфой, урожденной Блэк.
«Глупость… может, эльф просто стар и чудит?» – подумал Ал.
Да, это было хорошее объяснение. Убедительное. Было только одно «но». Ал чувствовал, что отец оказался с ним не вполне искренним. Он не лгал, но явно не договаривал.
И это заставляло задуматься.
– Сознайся: вы сильно злились, когда я женился на мисс Вейн? – спросил отец.
– Если честно, то да, – отозвался Альбус. – Мисс Вейн слишком быстро начала нас воспитывать.
– Пойми… Я ведь тоже имею право быть счастливым… – задумчиво прищурился отец на солнце.
«Счастливым… а нам твоё счастье были розгами и болью?» – с яростью подумал Альбус, вспоминая ту унизительную порку полтора года назад.
– Понимаю, вы злились с Лили. Но согласись, поступки были возмутительными, – Гарри достал сигарету и закурил. – Да и в порке, в конце концов, нет ничего такого сверхужасного.
– А вот Джеймсу не было ничего… – с затаенной обидой произнес Альбус, с отвращением выплюнув имя брата.
– Вероятно, Ромильда сочла, что в отношении нее Джеймс ничего не сделал.
Альбус пожал плечами, показывая всем видом, что не считает нужным это даже комментировать.
– Джеймс у нас святой? – желчно спросил он, посмотрев на линии скошенной и нескошенной травы.
– Святость ни при чем. У Джеймса с Ромильдой не было конфликтов, и она, похоже, не видела повода для наказания. Понимаю, что это сложно и займет долгое время, но вам с Джеймсом нужно найти способ для примирения. Вы же братья. Вы одна семья. Семьи, по-сути, уже нет… Но есть шанс ее восстановить.
Альбус задумчиво пнул мыском ботинка прелый лист. После стольких лет вражды мысль спокойно говорить с братом как ни в чем не бывало казалась ему унизительной.
– А Джеймс хоть что-то для этого сделал? – тихо спросил он.
– Но вы можете сделать шаг друг к другу.
– Не я начинал эту войну, – поморщился Ал. Холодное солнце стало слепить глаза, и они близоруко заслезились.
– Но вы можете остановить ее. Не дать ей идти десятки лет…
– А, может, остановить должен тот, кто начал? – спросил Ал. – Вот не я её начинал.
Гарри остановился. Дальше открывался вид на озеро, возле которого шли редкие ученики, кутаясь в плащи. Клён, стоявший поодаль, казался ещё совсем зелёным, хотя желтизна уже предательски тронула кромку листвы. Американский клён считался сорняком, и в былые времена Хагрид, чертыхаясь, вырывал его с корнем. Но ныне никто не следил за клёнами, и за последние десять лет он разросся в огромное дерево.
– Знаешь, ты иногда очень похожь на неё… – Гарри задумчиво осмотрел сына. – Она тоже была жуткой упрямицей.
– Мама? – с интересом спросил Ал.
– Да, твоя мама. Если заупрямится – ничем не убедишь. «Да… да… и твоя позиция очень даже неправильная!» – говорила.
Альбус задумчиво посмотрел на воду. Странно, но этой фразы он не слышал от матери никогда. «Наверное, в школе», – подумал он, вздохнув холодным светом.
* * *
– Эй! – вернул его с небес на землю голос Эрика. – О чем задумался?
– Неважно, – махнул рукой Поттер.
Не мог же он признаться, что ждал того момента, когда в Большой Зал войдет Кэтрин Забини и смерил его пронзительным взглядом очаровательных глаз… И что за бред? В следующую секунду вошла ОНА… Хрупкая рука Кэтрин направилась к золотистым кудряшкам, напоминающим солнце, и откинула их на грудь. Одно движение, но столько грации…
– Привет, – Кэтрин села напротив него с легкой улыбкой на тонком лице. – Рано же вы встаете, – зевнула она. – Не помните, что у нас сейчас за урок? – спросила она мягко. Ее голос всегда звучал довольно мелодично.
– Трансфигурация, – отозвался Альбус.
Во взгляде Кэтрин мелькнуло торжество. Стоп, неужели она все-таки покорила его? Нет, этого быть не должно, хотя…почему бы и не поиграть, подпустив ее поближе? Все таки она довольно наивна, даже не скрывает своих намерений, но кто же в здравом уме говорит о них открыто? Какой же Кэт еще ребенок… милый наивный ребенок.
– Кстати, – обернулась Виктория. – Помните нашу Аду?
– Нет, забыл сто лет назад, – ехидно отозвался Эрик. – Что случилось?
– Адель Эйвери устроилась работать в модный салон Баттерфляй в Косом переулке, – громко объявила Виктория.
По столу пронеслось удивление и возмущение.
– Эйвери продавщица?
– Она же всегда хотела быть членом квиддичной команды…
– А вот не приняли, потому что Эйвери.
– Бред какой-то, – быстро заявил Эрик. Казалось, он не верил собственным ушам. – Она же экзамены на «Превосходно» сдала! И она весьма вежливый человек, ответственный. Еще и красивая.
– И не она одна была отличницей, – вставила свои пять копеек светло-русая Женевьева Роули с шестого курса. – У остальных не лучше ситуация. Анжел тоже в продавцах. Риан…жутко повезло: отдел магического хозяйства. Лифтер, вроде…
– Как? – Эрик и Виктория обменялись удивленными взглядами. – А как же… а как же Комитет по выработке объяснений для маглов?
– Он занимается выработкой объяснений магических происшествий, которые не могли быть исправлены с помощью магии или воспоминания о которых не могли быть полностью удалены из памяти маглов.
– А не слишком ли хорошая работа? – хмыкнул Скорпиус, но его проигнорировали. – Но в то же время ужасно, что мы, чистокровные волшебники, вынуждены получать столь низкие должности, отдавая высокие тем, кто их не заслужил.
Эти его слова были встречены одобрением.
– Продавцы! – вздохнул Эрик. – Дожили. И лифты… Это же, можно сказать, магловская работа!
– Да ни в чем они не виноваты, ни Адель, ни остальные, – бросила Кэтрин, пожав хрупкими плечами. Она произнесла эту фразу равнодушно, но все-же в ее мелодичном голосе слышался легкий холодок. – Фамилиями виноваты, вот чем. Адель может быть чем угодно хороша, но в связи с происхождением…
Альбус горько вздохнул: сейчас, как никогда, он чувствовал удачный стыд за свою семью. Бедственное положение Ады и Анжел вызвано победой его отца и политикой его семейки. Как дорого бы он дал, чтобы не быть одним из Уизелов… Ал с яростью посмотрел на гриффиндорский стол, где Роза болтала с Эльзой Лонгботтом. «Жиреют, заразы!» – с ненавистью подумал он.
– Честно говоря, не понимаю позицию власти, – поправила роскошные кудри староста Валери Гэмп. – Система не даёт проигравшей стороне никакого доступа. Остаётся реванш – на что ещё рассчитывать?
– Они уже не думают об этом, – сказала Женевьева. – Думают, война со Штирнером все покроет.
Осенний день, бегущий к полудню, казался тусклым. Низкое серое небо уже глотало мгой верхушки деревьев и башен. Пожухлая трава была еще сухой, и кое-где в ней важно ползли слизни, словно не замечавшие приближения зимы. Ковер из листьев аккуратно подмели с тропинок, и теперь они важно лежали пирамидками, словно готовились к зиме. Перед глазами Ала вдруг возникла не пойми откуда взявшаяся сцена: немного другой Хогвартс, девочки, в такой же форме, как у них, собирали листья в букеты, а высокий темноволосый юноша дул на руки от холода.
Впереди мелькнул силуэт Кэт: она и Вики шли с Хеленой, видимо, показывая ей Хогсмид. Француженка Рене больше сошлась с хаффлпаффцами, а Золотов с райвенкловцами. Только Гриффиндорцы держались несколько особняком, явно обиженные, что Кубок не выбрал чемпиона из их среды. Впрочем, сейчас все ученики группами спешили в Хогвартс, и Ал невольно залюбовался тонкой фигурой Кэт в лазурном плаще, так ярко оттенявшей хмурый осенний день.
«Она мне нравится? Какой вздор…» – думал Ал.
Это было ужасно глупо, но смотреть на Кэт и думать о ней было очень приятно. Ал чувствовал странный прилив сил и вдохновения: в нем точно родилась невидимая сила, которая могла сделать все – почти все, чтобы он сами ни пожалел. И от этой таинственной силы тело становилось легким, словно готовым оторваться от земли.
Альбус оглянулся. Около озера шла его сестра в окружении гриффиндорских подруг. Ветер слегка трепал рыжие волосы Лили, что напоминало пламя. Она была ещё слишком юной, чтобы идти в Хогсмид – туда разрешали ходить только с третьего курса, но Ал думал не об этом. С начала учебного года они с сестрой не сказали друг другу ни слова, ограничиваясь вежливыми кивками. Как Ал и предполагал, из их перемирия не вышло ничего.
– Так и не помирился с сестрой? – прервал его молчание Эрик.
– Как видишь, нет… – Ал прищурился на удалявшуюся группу гриффиндорок.
– А почему?
Ал пожал плечами, что означало: мол, догадайся сам.
– Чисто по-гриффиндорски, – смекнул Эрик. – Больше всех на свете кричат о борьбе с эгоизмом, а сами-то, сами…
– Эгоизм… эгоизм… – закурил Альбус. – Дурацкое слово, честно говоря. Все люди на свете эгоисты, потому что каждый думает о себе. О себе не думают или ангелы, или шизофреники.
– Подожди… – Эрик тоже набрал в нос табаку. – Ты хочешь сказать, что он других никто не думает?
– Да думают, конечно, – досадливо поморщился Ал, – но при этом и о себе не забывают. Чаще всего все лучшее в мире основано на взаимной выгоде. Кого кого особо полетит спасать ни за какие коврижки? Сам понимаешь, никто.
– Но… Твой отец летел спасать твою маму. Награды, кроме баллов, практически никакой не было.
– Не забывай, что мой отец был кругом обязан Уизли… – устало ответил Ал. – Откажт они ему от дома, я бы не позавидовал его жизни.
– Но человеку ведь можно помочь и ради его самого, – пожал плечами Эрик.
– Можно, – снова затянулся Ал, – но заметить: редко кто помогает абы кому, чаще всего близкому человеку, а это тоже эгоизм, тебе скажут. Ну а в отношении других людей большинство чаще всего ждёт отдачи: пусть не прямой, но косвенной.
– По-сути да, – кивнул Эрик. – В душе ждёшь некой оплаты за услугу.
Ты пойми: альтруистов не существует… – задумчиво сказал Альбус, сорвав жухлую былинку. – Альтруисты – это просто более хитрые эгоисты, только и всего… И ты никогда не знаешь, где и когда они сдерут с тебя плату.
– С одной стороны, это правда. За добро подсознательно ждёшь, что тебе добром и заплатят. Но другу, например, можно помочь и искренне.
– Да альтруист не тот, кто помогает, а тот кто всегда напоминает, ах какой я бескорыстный, – подпал брови Альбус.
– Почему? Альтруизм это наоборот помощь. Безвозмездная, – пожал плечами Эрик.
– Знаешь, какие штуки любят делать альтруисты? Тираж: «Иди, ни о чем не думай! Я за тебя думаю!» или притворится больной на день два.....
Его лицо исказила легкая гримаса, точно парень вспомнил о чем-то неприятном.
– Именно, что шутки, и ничего больше. Нет самого главного – бескорыстной помощи. Альтруизм это, например, дружба. Ты веришь человеку и поможешь в трудную минуту. Ты не ждёшь ничего взамен и ценишь вашу дружбу. А тут не желание спасти ситуацию, а как от тебя поскорее избавиться, – пожал плечами Эрик.
– А потому что они больше всех орут, чуть что: «Ах ты эгоист!» «Отдаёт эгоизмом!»
– Почему они – то? Обыкновенное притворство. Альтруисту незачем воспитывать весь мир как Кайли. Это просто бескорыстие. Твое описание ничего общего не имеет…
– О, смотри: главная альтруистка пошла’ – указал Альбус на Кайли с подругой, тоже идущих в Хогсмид.
– Это пародия на альтруизм скорее, – гнул свое Эрик. – Может, зайдём в «Сладкое королевство»? Как раз рядом.
– Почему бы и нет? – быстро отозвался друг.
Кондитерская «Сладкое королевство» представляла собой двухэтажное весьма приятного вида здание. Теплый золотистый цвет создавал ощущение уюта. Свободных мест почти не было. К досаде Ала здесь было полно гриффиндорцев. Напротив прилавка устроились Роза и Эльза Лонгботтом, За столиком у окна сидели Джеймс с Белиндой и каким-то гриффиндорцем. Увидев брата, Джеймс скорчил гримасу отвращения.
– Знаешь детскую шутку? – Фыркнул Ал. – «Ежик, главный алкоголик, занимает первый столик».
– Нет! А потом? – весело спросил Эрик.
– Забегает Царь зверей: «Дайте выпить поскорей!»
– А вдруг Лонгботтом? – прыснул Нотт.
– Или Уайт. Помнишь, по всей школе бродил бутылку выискивать?
Белинда сокрушенно подняла глаза, словно показывая, что не считает нужным даже спорить с глупостями, которые ей, видимо, рассказывал Джеймс. Мимо проскользнула Анна Вудсток с подругой, поправляя на ходу золотистые волосы. Она звонко смеялась над какой-то шуткой собеседницы.
Заказав шоколадных бобов и тыквенного сока, друзья сели за один из немногих свободных столов. Альбус обежал глазами кафе в надежде увидеть Кэт, но не заметил ее. Сейчас он поймал себя на странной мысли, представив, как они сели вдвоем с Забини за столик и начали болтать о каких-то пустяках. Интересно, почему ему теперь хотелось побыть вместе с ней, а думать об этом было так приятно?
– А помнишь, как Хелена была в шоке от тыквенного сока? – подмигнул другу Эрик.
– Помню, конечно, – прыснул Альбус. – И как искала колбасу.
– Представляешь, они тыквенный сок не знают вообще по сути! – удивился Эрик. – Многое теряют. Но что они пьют?
– Тебе же Хелена рассказывала: вишневый вроде и всякие напитки из хлеба. Они его настаивают как-то… – неуверенно поводил рукой Ал.
– Любопытно, правда? Напитки из хлеба… Видимо она точно также удивлялась, когда про тыквенные сок услышала.
– Они как-то остатки хлеба в воде мочат, дрожжи или какой– то солод добавляют… И варят это все! – закончил Ал, – Как я сам не понял.
– Помню, – лениво отозвался Эрик. – Просто интересно: у нас ведь никогда такого не было.
– У них же и хлеб другой: не только как наш, но из ржи есть.
– Интересно, – вдруг сменил тему Эрик. – Лонгботтом всегда такая забитая?
– Да вроде,. – Ал прищурился в сторону Эльзы, сидевший за столиком перед ними. – Роза для неё всегда была авторитетом.
– Странно всегда слушаться другого человека до такой степени, – пожал плечами Нотт. – Второй Розой Лонгботтом все равно никогда не станет.
– Да просто отец сказал: во всем Уизли слушайся, – прыснул Ал.
– Королева без короны, – ехидно протянул Эр.
– Да какая там королева, – махнул рукой Ал. – Мать её пилит и ругает день и ночь!
– А ведь и не сказать, – вскинул брови Эрик. – Уизли обязана ни в чем не уступать матери?
– Смотри… Пламя! – Эрик толкнул заметавшегося Альбуса.
– Где? – Поттер ошеломленно повернул голову. Перед глазами еще стоял образ Кэт, словно околдованный лучами низкого осеннего солнца.
– Да вот же, вот! В окно смотри!
За окном в самом деле виднелся красный столб. Роза Уизли, мигом поднявшись, испуганно вскрикнула. Большие карие глаза сверкнули. Пытаясь справиться с паникой, гриффиндорка крепко сжала руку Эльзы Лонгботтом. Та, всегда бледная, побледнела, казалось, ещё сильнее. Альбус и Эрик вместе с другими детьми выбежали из «Сладкого королевства». Судя по огненному смерчу, горел один из пабов рядом с почтой. Бородатый Хагрид скорее ломал окна и выпускал испуганных сов.
Ребята помчались к огненному столбу. К удивлению Альбуса не пойми откуда появилась высокая белобрысая фигура Скорпиуса Малфоя. «Апарировал что ли?» – удивился Ал.
Анна Вудсток, поправляя белокурые волосы, что-то встревоженно шептала однокурснице. Синие глаза от волнения сверкнули малахитом.
– Что, Лонгботтом, к огоньку летим? – протянул он.
– А умнее есть что сказать? – презрительно фыркнула Роза.
– А у тебя есть ум, Уизель? -на ходу бросил Скорпиус.
Анна, взглянув на Малфоя, не сдержала ехидной улыбки. Она, видимо, считала Скорпиуса кем-то вроде клоуна.
– В чем-то он прав, наверное, – шепнул Эрик другу на бегу
– А если они ровня? – пожал плечами Поттер.
К горящему пабу ребят не пропустил серебристый барьер. Возле него уже столпилось большое количество учеников. Внутри круга профессор Вэнс и профессор Слагхорн заливали пламя водой из палочек. Хагрид продолжал метаться, глядя на сов, усевшихся на еле по соседству.
– Надо бы послать сову в министерство, пусть пришлют пожарных,. – пробормотал Слагхорн.
– Думаю не стоит, – директор МакГонагалл аппарировала в круг. Вслед за ней возник профессор Мангейм. Оба они, взмахнув палочками, подняли две огромные волны, напоминавшие морские, которые буквально накрыли паб.
– Что, Уизель, не можешь такие волны вызывать? – раздался голос Малфоя.
– А что же ты не вызываешь, Малфи? За пределами досягаемости?
– Да я в общем-то и не претендую, – насмешливо ответил Скорпиус
– Это новость, – лениво бросила Роза.
К общему удивлению к двум волнам присоединилась третья. Альбус посмотрел вперед и увидел Хелену, выставившую палочку.
– Что Вы здесь делаете, мисс Ляйпингоф? – с недоверием посмотрела на нее аппарировавшая мадам Максим.
– Я шла по Хогсмиду. У меня есть разрешение, – твердо ответила Хелена. – Если хотите, могу его вам, – чуть насмешливо выделила она, – показать.
– Людвиг? – МакГонагалл с интересом посмотрела на немца. – Что скажете?
Гость из Туле прищурился и осмотрел потухшие остатки паба. Трое пожарных полетели на метлах.
– Здесь рядом почта? – Ал отметил его интересную ритмику речи: немец словно глотал последнее слово предложения.
– Да, – быстро кивнула Макгонагалл.
– Однако, если бы огонь перекинулся с паба на почту, Хогсмид оказался бы отрезанным от внешнего мира, – продолжал немец.
– Вы полагаете, виновники именно этого и добивались? – нахмурилась директриса.
– Вполне возможно. Во всяком случае, господин Хагрид молодец, что спас птиц, – продолжал немец.
Дети притихли.
– Бедная мадам Розметта. Забавные обитатели ее паба… сгорели… – вздохнул Слагхорн.
– Это еще интереснее. А что это были за обитатели? – спросил Мангейм.
Хелена подошла к обгоревшим руинам: благо ее высокие черные сапоги позволяли ей это сделать. Пошевелив палочкой, она достала обугленные головешки и, прищурившись, положила их на коричневую перчатку.
– Ехидные говорящие деревяшки в виде рожиц, – вздохнула Макгонагалл.
– Фуй… они, видимо, были в курсе всех новостей школы и деревни? – понимающе кивнул немец.
– Это правда, – отозвался Слагхорн.
– Знакомо… ОН называет это ослеплением или оглушением противника… – немец продолжал рассматривать руины.
– Это сигнал об объявлении войны? – тихо предположил Слагхорн.
– Это уже акт войны…
– Настоящее нападение, – задумчиво проговорила Анна Вудсток. – Штирнер показал, что переходит к действиям, и компромиссы безуспешны.
– Смотри-ка, Вудсток кое-что соображает! – шепнул Альбус другу. – Я думала, у нее голова, чтобы только шляпу носить.
Эрик хохотнул.
– Вудсток дура правда, – шепнул Эрик. – Только не шляпу носить, а колготки демонстрировать скорее.
– Можно подумать, за этой демонстрацией что-то есть, – с усмешкой отозвался собеседник.
Хелена подошла к профессорами и протянула головешки.
– Без сомнения поджог. Использована смола-усилитель пламени, дающая плавильный эффект. Эти говорящие деревяшки были просто расплавлены, как в Аду.
– У вас очень хорошие познания в этом, мисс Ляйпенгоф, – заметила мадам Максим
– Фройлян Лайпенгоф изучала алхимию у профессора Фредерикса… – подтвердил Мангейм.
– Ну и выдержка у немцев…– покачал головой Эрик.
– Немцы культивировали образ военного и историка, – задумчиво проговорил Ал. – Без выдержки не обойтись.
– Так, малышня, живо в замок! – вдруг опомнилась Макгонаналл.
– И надо найти бедную Розметту… – сказала профессор Вэнс.
Дети начали испуганно расходиться. Кое-кто дорогой шептался о пожаре, кто-то рассказывал небылицы о том, что видел, как загорелся паб, кто-то болтал о Штирнере или доказывал, что подожгли его сами немцы. Ал прищурился на низкие серые облака. Из головы не выходила одна мысль, которую нужно было проверить как можно скорее.
«Смелее, Эйспер!» – шепнул он себе, словно подбадривая самого себя перед опасным мероприятием.
* * *
Альбус снова накинул плащ-невидимку и осторожно прокрался обратно в гостиную, с новым чувством лёгкости, которое он ощущал при каждом шаге. Пройдя через портрет лесной нимфы в библиотеку, он вдруг резко остановился. Здесь снова висело зеркало.
– Убирайся! – взбешенно крикнул Ал, увидев Духа. – Ты мне не нужен!
Дух ударил в него очередным проклятием, которое заставило его скорчиться от боли.
– Ты прав, – холодно прошипел Дух. – Тебе я не нужен. Но я нужен Альбусу. Разве ты не хочешь, чтобы Ал стал великим? – глумливо спросил он.
– Я – Альбус! – крикнул он.
Дух цыкнул, качая змееподобной головой.
– Уже нет, – фальшиво-печально вздохнул он.
Ужасная усмешка пробежала по его плоскому лицу, и Дух снова выпустил очередное проклятье, на этот раз ещё более болезненное. Альбус упал, разрываемый болью. Дух склонился над ним и взглянул ему в лицо.
– Заметь, малыш, а теперь ведь моя взяла!
Дух бросил в него каким-то заклинанием. Ал почувствовал, что его правое плечо разорвало от боли. Он покатился на правый бок, отбросив что-то мягкое и тяжелое…
Мерлин… Да ведь это одеяло…
Альбус открыл открыл глаза и с облегчением вздохнул. Снова сон. Обычный его сон с Духом. Кажется во сне он… Альбус ощупал правое плечо и чуть не вскрикнул от ужаса… На нем в самом деле были два рубца, которые кровили.
Альбус дернулся, с ужасом думая о том, что утром ему придется как-то объяснить кровь на плече. Завтра наверняка школьная медсестра мадам Виола начнет расспрашивать откуда, мол, у него кровь. Правда, Гермионы Уизли не было в школе, и это облегчало задачу солгать, но мало ли, что придет в голову другим учителям, особенно, например, этой Айрис? Плечо саднило, и Ал, поскорее наколдовав сам себе бинт, с помощью палочки наложил его на плечо. Страшная мысль не давала ему покоя, от которой словно замирало сердце. Неужели… Неужели все его сны происходят наяву?
