Текст книги "Эндшпиль (СИ)"

Автор книги: happynightingale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Никогда не нужно говорить на «всё», Рей. – Он подошел к ней. Задумчиво провел большим пальцем по её скуле, вызвав у девушки некое недоумение. Она не отшатнулась, но насторожилась сразу. А Бен подумал – совершенно неожиданно – что давно, бесконечно давно, он так вот запросто не касался человека без цели сделать больно. Было… приятно, даже захотелось не убирать руку, но опасно ходить на поводу у собственных эмоций. – Я ведь могу и воспользоваться. Например, возьму и отымею тебя прямо здесь, поставив эти острые коленки на пол – он, кстати, довольно жесткий, а потом напомню, что ты была готова на всё. Это ж цена древняя, как мир. – Бен говорил не зло, скорее деланно задумчиво, будто, правда, собирался предложить ей такую низкую сделку. – А если пообещаешь соблюдать субординацию после, может, даже спрошу, в какой позе тебе больше бы понравилось.

– Нет, вы этого не сделаете, – очень спокойно ответила девушка, не делая шаг назад, в попытке оборвать эту неожиданную и тревожную близость. Приятно ей определенно не было, но и играть в оскорбленную недотрогу, она, видимо, не собиралась. – Ваши сотрудники, увольняясь, не боятся подавать на вас жалобы и судебные иски, но ни в одном из них не было ничего о домогательствах на рабочем месте, а о таком бы никто не стал молчать, потому, думаю, это не ваш метод, верно? Вы из тех, кому нравится иметь людей психологически, словами ставить на колени. Пачкать руки, применять силу… ну… нет.

Она восприняла его неприятные слова, как продолжение их беседы о пытке водой. Ощущала, как мужчина, желая поскорее от неё, такой упорствующей в своей навязчивости, избавиться, морально давит со всех сторон. Пытаясь понять, где её спокойствие даст трещину.

– А ты умна, – внезапно непроницаемое выражение на секунду сменилось почти искренней улыбкой. Её нестандартные ответы доставляли настоящее удовольствие. Она дерзила. Говорила, что думает, и отвечала не по протоколу. В этом было что-то новое.

Она его не боялась. Не пыталась держаться на равных, но не боялась.

– Я об этом и говорю. Очень умна.

– Отлично, твой ум пригодится кибер-отделу. Свободна. – Бен, совершенно неожиданно для Рей, оборвал разговор и не в слишком вежливой форме указал ей на дверь. Развернувшись, он уже потерял к ней всякий интерес, но девушка быстро не сдалась.

– А, знаете, мистер Соло, – в её тон добавились злые нотки, – если бы вы, и правда, нарушили субординацию настолько, что захотели бы меня отыметь и спросили, как мне больше нравится, я бы согласилась стать на колени, хоть эта тупая, властная поза меня и раздражает – в ней одно хреновое доминирование. Но лучше бы вы доминировали, чем бы трахали меня с таким самодовольным выражением лица, а я бы это видела.

В одну минуту, хорошая девочка растворилась. Рей стояла, скрестив руки на своей голубой рубашке свободного кроя, и весь её вид выражал разочарование – от тона до выражения лица – тем, что он не хотел её услышать.

– Однако… – Бен снова развернулся. Так с ним здесь никто не разговаривал, а беседы в этом кабинете всякие происходили. Разным тоном и на разнообразные, включая сексуальные, темы. Этот стол, на который опиралась девушка, был далеко не девственным, хотя – Рей не ошиблась – это ни разу не было по принуждению или в обмен на что-то. Просто секс по потребности, как в случаях с Фазмой. И по любопытству, как в случае с другими – как ни странно, когда ты Монстр, то переспать с тобой – что-то вроде попытки попробовать что-то новое. Наверное, приходящие сюда за этим женщины ожидали от него чего-то необычного, в виде цепей и пыток, а он, вот дурак, так и не обзавелся наручниками, прикованными к ножке стола.

Рей усмехнулась, видимо, довольная тем, что, наконец, привлекла его внимание.

– Хорошо, договорились, – снова приходя ближе к ней, кивнул мужчина, – разворачивайся. Зеркал здесь нет, так что моё самодовольное лицо не увидишь, – он ловко повернул её к себе спиной, чтобы Рей не увидела искорок веселья в его глазах, которые мелькнули, когда она растерялась. Девочка не с тем человеком решила играть в свои игры. Ни в этом мире, ни в том, состоящем из кодов. У него везде было преимущество. Здесь, за пределами компьютерного экрана, он был более циничен, а потому знал жизнь до самого её основания, а там… там он знал, кто являлся его соперником, потому изначально был в выигрышной позиции. Хоть она и очень старалась быть стойкой, все же Рей было не выиграть.

– Но…

– Что-то ты не спешишь, – одной рукой он держал её за плечо, второй задумчиво теребил пуговицу на её блузке. Ткань была приятная. Скользящая и прохладная. Качественный шелк. – Так что будем делать, Рей, ты уйдешь или будем трахаться из принципа? – Его губы были у неё над ухом, а голос стал ниже.

Девушка застыла в напряжении, потому что не хотела разочаровывать саму себя, но только его пальцы вытолкнули пуговицы из петли, она медленно покачала головой и тяжело вздохнула. В секунду Бен отошел. Чего-чего, а секса с ней ему не хотелось.

– Запомни, дитя, если уже начала дерзить, иди до конца. Если не можешь – лучше помалкивать, – небрежно бросил он, возвращаясь за свой рабочий стол. В отдел свой он её, конечно, не возьмет, но смирению обучит – это точно.

Без своих кодов она была не так уверена в себе. И больше не так спокойна, как пару дней назад. Когда девушка развернулась, в глазах у неё чуть ли не злые слезы были. Она ведь пыталась сделать что-то хорошее, так почему этот человек насмехался?

– Вы спросили, зачем ловить Кайло Рена? Потому что он здесь, среди нас, понимаете? – Бросила она ему. – Это не гений, который научился взламывать системы разведуправлений по всему миру, это… это термит, который точит дерево изнутри, понимаете?

– Поподробней, – он сделал два шага и сел в свое кресло. Что-то внутри нехорошо царапнуло. – Устраивайся поудобней и рассказывай.

Девушка вздохнула и села на стол, скрестив ноги где-то в районе щиколоток. Будто выставляя напоказ свои очередные блестящие кроссовки и те самые острые коленки, не скрытые серой тканью почти деловых шорт.

Действительно, к чему ей было скромничать, когда минуту назад Начальник Отдела Безопасности едва не отымел её, оперев на этот самый стол? Теперь можно было и помахивать ногами в воздухе.

– Все дело в этом браслете. Смотрите, – она дернула пальцами за браслет, но тот не подался. Досадуя, Рей прикусила край кожи зубами и расцепила непослушную застежку. Внезапно Бен подумал, что выглядела она донельзя соблазнительно, хотя сама не осознает этого. Наверное, просто секундная близость хоть немного, а перенастроила его на другой лад, вот и чудилась ерунда всякая.

Бросила ему браслет и Бен поймал его на лету.

Деланно задумчиво посмотрел.

– Обычно на таких группу крови выбивают, как на армейских жетонах, – сказал он, – или собственный адрес в случае деменции. У тебя проблемы с памятью? – Любезно спросил Бен. – Хотя… не похоже на телефон. Что это? – он отпустил свой тон, позволяя тому звучать с неподдельным любопытством, чтобы Рей ощутила своё превосходство. Пусть ей кажется, что она на шаг впереди, и тогда девчонка все расскажет ему.

– Ловушка, мистер Соло, – её глаза блеснули торжеством, а плечи, наконец, расправились. – Я всегда подозревала, что Кайло Рен так везуч, потому что знает структуру изнутри. И, знаете, я создала вирус… погодите, когда я закончу, меня ж не утащат в Гуантанамо?

– Подумаю, – серьезно сказал мужчина, но краешек его рта дернулся, будто он подавил улыбку.

– … я сделала двойной ход. Могла либо уничтожить сервер, что было почти нереально, либо подтвердить свое подозрение, потому заказала браслет, в котором была подсказка, как взломать код.

– И носила его у всех на виду? Блестяще, Рей. Вот правда, отличная мысль.

Он похвалил её, чтобы отвлечь внимание от собственной досады. Как он мог, словно мальчишка, попасть на такую простую, почти детскую, ловушку? С другой стороны, что теперь было махать кулаками? Оставалось только спасать положение.

Хотя сделала она его очень красиво. Было б уместно – даже бы похлопал. Но сейчас нужно было решать проблему, а не заниматься ерундой.

– Так, а что дальше? Есть ты и против тебя играет 9 799 человек из здания Гувера и Кайло Реном может оказаться любой. Кстати, даже я. – Бен, покручивая браслет, не сводил с неё пристального взгляда. Если Рей его подозревает, то он это легко учует. И, наверное, вытолкает её из окна этого здания в ту же секунду, списывая на несчастный случай.

Глаза девушки округлились.

– Ну да, конечно, – хмыкнула она, – потому-то я и пришла к Вам, да? Можно я скажу… честно? Вы, хоть и очень жестокий, но человек… только не смейтесь, пожалуйста, высоких моральных принципов. Биография у вас такая необычная. Люди, воюющие за страну, потом её не предают, нет. Это ерунда.

– О, не сотвори себе кумира, Рей, – с ласковой издевкой протянул Бен, немного расслабившись. Девочка сказала правду. Её вера в идеалы делала её такой слепой и наивной, что сбережет ей жизнь…до момента, пока она не поднаберётся здесь цинизма и не сложит дважды два – а она, пожалуй, может.

– Ладно Вам, мистер Соло. Я же серьезно. Помогите мне, пожалуйста. Просто подпишите рапорт и я буду тихой, как мышонок. Даю слово.

Она бы могла продолжать говорить, но телефон Бена зазвенел. Рей аж подпрыгнула от неожиданности – здесь, в ФБР, редко услышишь звонок мобильного, которым пользоваться почти всем было запрещено.

– Ладно, – посмотрев на экран, вздохнул Бен, – мы продолжим разговор, ты рассказываешь интересные вещи, но позже. Жди за дверью.

Рей просияла, соскочила со стола и выскользнула за дверь. Бен поговорил по телефону, а затем, закурив впервые за очень долгое время, смотрел в потолок.

Эта умная девушка могла стать его платой за одну-единственную ошибку в той, второй жизни. Очень часто, сливая данные на крупных коррупционеров, он забывал о том, что на них работали обычные, ни в чем не повинные люди. Когда сидишь перед экраном компьютера, есть только ты, твоя благая цель и мир кодов, где все упрощается.

Но сегодня Кайло Рен впервые смотрел в глаза человека, который пострадал от его действий. Это не подорвало веру Бена в то, что он делает правильные вещи, разоблачая всяких коррумпированных скотов, жадных до власти и денег, но напомнило, что даже у серийного убийцы есть любящая его женщина, готовая верить в его невиновность. Восхитительный парадокс любви, за который он мог заплатить очень-очень высокую цену.

Похоже, у всех в этой жизни было любящее существо, кроме него самого. Но это было то, о чем Бен никогда не жалел, потому что любовь в его глазах была уязвимостью, он носил свою маску одиночества с достоинством и без страданий. Это был вполне осознанный выбор. Ему не хотелось иметь семью. Или детей. Как бы их дразнили в школе? Дети Монстра? И забрасывали б их камнями, как в Средневековье? Или какая бы женщина в здравом уме захотела бы выйти замуж с перспективой стать либо заложницей в любую секунду, либо вдовой – а в том, что он проживет ещё хотя бы пять лет, Бен очень сомневался. Слишком лез на рожон.

Он не хотел нести груз ответственности. Да и не имел даже на это права. Ни морального, ни служебного.

Но порой, вот в моменты, когда он видел, как сила любви толкает людей на странные поступки, ему было немного, где-то очень глубоко внутри, жаль, что его никто никогда не любил настолько сильно.

Однако, не сегодня. Сейчас, когда он слушал Рей, в его голове созрела простая мысль. Девушка будто подсказала, где наиболее уязвима. Раз она не боялась его, у него был другой способ её контролировать и удерживать от необдуманных поступков

Бен посмотрел на свое отражение в окне, возле которого курил. Может, он и Монстр, но завоевать девушку, которая росла с этими монстрами через экран и играла на их стороне в мирах Азерота, Дренора и Санктуария ему по силам, потому что в этом его внешнем изъяне и крылось, в данном случае, некое преимущество.

* Айман аз-Завахири – террорист номер 1, лидер Аль-Каиды после убийства Усама бен Ладена

** Али Атва – член исламистской организации Хезболла

***

Выйдя около одиннадцати вечера из своего кабинета, Бен остановился в своей почти пустой приемной. На диване, скрестив ноги, сидела Рей. У неё на коленях был ноутбук и свет от монитора, падающий на её лицо, делал лицо девушки немного призрачным, делая её схожей с главной героиней манги Масамунэ Сиро.

– О, мистер Соло, Вы уже освободились? – Немного хриплым голосом спросила девушка, устало улыбнувшись ему. Выходило, она просидела здесь весь день. Чего в ней было больше – упрямства или желания показать, что может подчиняться даже самым нелепым приказам и следовать до конца?

– Видимо, ты слишком серьезно восприняла фразу о ненормированном рабочем дне, подписывая контракт, – заметил мужчина. – Уже поздно, Рей.

– Значит, мне и завтра здесь сидеть? – Вскинув одну бровь, поинтересовалась она, сама зная, который час, покуда ночь всегда была её временем, и девушка идеально её ощущала.

– Нет, я тебя подвезу и мы договорим в машине, – это прозвучало не предложением, а очередным приказом. – Иди за своими вещами, встретимся на выходе. Не копайся долго.

Девушка захлопнула крышку своего ноутбука и кивнула. Бен не успел спуститься, а она уже ждала его. Из её рук исчез рабочий ноутбук – естественно, ей было запрещено выносить его – поверх рубашки появилась легкая куртка. Больше всего мужчину удивило отсутствие какой-либо сумки и наличие чего-то похожего больше на белый чемодан с нелепыми оранжевыми полосками. Самое загадочное, что охранники не проявили к этому «чему-то» никакого интереса.

– Ты, как улитка, все свое носишь с собой? – Пошутил мужчина, проходя металлодетектор и расписываясь в документе о том, что он не взял на дом никаких секретных документов. Это было даже забавно, что в ФБР, где были самые современные в мире технологии, подписи все ещё ставились в журнал, покуда бумага в качестве вещественного доказательства, в случае нарушения правил, была более надежной. И хранилась в архивах дольше.

– Это мой BB-8, – улыбнулась девушка. Потом пояснила. – Я не вожу машину, пробки. Это гироколесо. Очень экологичный вид транспорта, между прочим, – добавила она, покуда мужчина очень недоверчиво хмыкнул.

– А вот оно что. Конечно, так тебя застрелить будет куда удобней, – почти серьезно сказал Бен, хотя запомнил эту деталь, открывая свою машину. Пока девушка устраивала свой «транспорт» на заднем сидении, мужчина подумал о том, насколько же велика разница между их поколениями, хотя они вроде как оба работали на одну и ту же структуру. Он ездил на чёрной, довольно приметной Эскале, в которой престиж сочетался с безопасностью, покуда машина была изготовлена на заводе Кадиллак под заказ ФБР – её невозможно было прострелить, прослушать и отследить. Рей же лихо рассекала по улицам Вашингтона на бело-оранжевом гироколесе, ещё и при этом, наверное, слушая в беспроводных наушниках какую-то сумасшедшую композицию Джавади. Эта девочка не имела власти даже над собственной жизнью, но была куда свободней, нежели он. Пока ещё она принадлежала самой себе и спала с чистой совестью.

Пока он лениво размышлял, Рей перебралась на переднее сидение. Пристегнулась. Руки сложила на коленях. Поза была расслабленная. Бена несколько сбивало с толку это её натуральное спокойствие. Даже у него оно было деланным, а Рей будто постоянно пребывала в состоянии гармонии с миром.

Она, как и все эти кибергении, видимо, полностью наслаждалась каждым моментом своей работы и Бен знал, почему. Они, эти вчерашние школьные изгои с задней парты, сейчас, получая высший доступ ко всем секретам, ощущали себя властелинами мира. Это опьяняло их настолько, что они ещё не думали о моральных дилеммах, пока к ним их никто не склонял.

Жаль, что это все ненадолго. Первый год в ФБР – это как приятный сон для молодежи, но пробуждение будет равносильно похмелью. Начнут дрожать руки и постепенно появляться плохие привычки. Вот эта девочка, наверное, быстро променяет свой матэ на какую-то водку со вкусом грейпфрута, едва начнет переступать закон и поймет, что делает это не ради всемирного блага, а из-за чужой жадности.

– Ты же хотела поговорить, – заметил Бен, забивая адрес девушки в навигаторе. Только сейчас, когда все двери были захлопнуты, мужчина уловил удивительную смесь запахов, исходящую от юного дарования. От неё пахло, как от ледяного стакана с Куба Либре, в которую по случайности вместо лайма уронили целую палочку корицы. Наверное, парни с ней не сексом занимались, а сальсу отплясывали, распевая Guantanamera, а уже затем выпивали её до дна.

Неожиданно Бену тоже захотелось сальсу, кубинскую сигару, ощущение горячего песка между пальцами и эту девушку с цветком гибискуса в волосах и ароматом рома с колой на теплой, как тростниковый сахар, коже. А потом можно было и сделать ещё одну революцию на маленьком островке Свободы. Или…не одну.

Мужчина немного горько улыбнулся. Девушку-то он получит, но это будет не так восхитительно, как он себе нарисовал, ровно как и его визиты на Кубу, где он ничего, кроме мрачных стен Гуантанамо, не видел, и это место никак у него не ассоциировалось с ритмом гуахира и красоткой, которой была посвящена самая знаменитая песня Острова Свободы.*

Смешно сказать, он и кубинский ром пил только у себя дома. Не было у него времени на песок или сигару.

– Нет, это вы хотели поговорить, я-то уже все сказала, – покачала головой Рей, – да и что мне вам сказать сейчас, вы и так все обо мне знаете, даже вон адрес не спросили, куда ехать.

– Не знаю что это за духи у тебя такие странные.

– Как? В досье не было? – Фыркнула Рей, но на вопрос не ответила. – Вы ведь нарочно это сделали, мистер Соло, признайтесь? Заставили сидеть меня целый день перед кабинетом, а потом… потом мы вместе вышли и в одной машине… Вы не возьмете меня в свой отдел, потому что это будет грубым нарушением субординации. Если трахаешься с коллегой – это ничего, но с подчинённым это уже статья даже для Вас… классный вы стратег, Вам бы в шахматы играть, – прозвучало с грустным восхищением. Не зря Кайло Рен сделал ей дурацкий мат вчера ночью.

– Да, я не возьму тебя, это правда, – пропустив мимо ушей её слова о шахматах, своим ничего не выражающим тоном подтвердил Бен. – И сделаю тебе огромное одолжение, за что ты будешь благодарна годы спустя. Я видел сотню таких детей, как ты. С горящими глазами и волей к свершениям. И знаешь, никто не дожил и до тридцати. Вы, идеалисты, сдыхаете намного быстрее, потому что на пути к цели не видите ям и гвоздей под ногами.

– Зато не зря, – пожала плечами девушка. Первые капли не предсказанного ни одним прогнозом дождя забарабанили по бронированной крыше. Звук был глухим, что свидетельствовало о повышенной шумоизоляции.

– Это ты начиталась романов. Об одном из тридцати тысяч напишут красивую повесть, остальные канут в неизвестность, пополнив равнодушную бухгалтерию смерти.

– Спасибо, конечно, что прикрываете свое нежелание работать со мной трогательной заботой, даже не ожидала от вас такого участия. – Рей косо усмехнулась и от того стало даже немного неприятно, хотя да, по справедливости он был тем монстром, которому, и правда, было плевать, за что она отдаст жизнь и когда. – Но вы же сами были таким. Я читала, вы в 17 лет пошли в армию.

– Нет, я не был идеалистом. – Бен замолчал, рассматривая дорогу. Думал, сказать ей или нет. С одной стороны это было глубоко личное, с другой – показав, что он тоже был человеком, он словно перекроет свое душевное уродство. Рей сможет найти объяснение его жестокости и таким образом он станет на шаг ближе к цели. – Я не хотел воевать. Был убежденным пацифистом и художником. Мечтал поступить в Королевский Колледж Искусств в Лондоне. Это было… наивно.

– Что? – Поперхнулась воздухом девушка. Повернула голову и недоверчиво посмотрела на бесстрастное лицо военного, но никак не художника. – В смысле? – В её тоне сквозило предсказуемое недоверие. Бен не удивился. Сейчас он, как никогда, был далек от самого себя полжизни назад.

Рей смотрела на него, как зачарованная. Вспомнила, что когда-то читала об эксперименте одного профессора по психологии. У того в кабинете висел портрет очаровательного младенца, а когда студенты спрашивали, кто же это, тот отвечал: «Адольф Гитлер». Многие забывали о том, что чудовища сразу не рождались взрослыми – они, как и все, были детьми. Сейчас, глядя на профиль Бена Соло, Рей подумала о том, что многие ещё и забывали о том, что монстры тоже имели мечты когда-то давно. Простые. Трогательные. Даже романтичные.

Представить мужчину со шрамом вдохновленным художником девушке никак не удавалось, но от этой необычной информации у неё внутри все как-то похолодело, как от дурного предчувствия. Представила, как одухотворенность молодого, любящего жизнь парня ударилась о реальность и рассыпалась на миллион осколков.

«Сдуреть можно, – почти с ужасом подумала Рей, не представляя, как он с ума не сошел, когда из мира красок попал в безжалостный мрак войны, – это же полный, мать его, Дантов Ад.»

– Я не хотел в армию, – терпеливо повторил мужчина, даже не поморщившись. Спустя годы несбывшиеся мечты уже не горчат. – Думал, что после учебы буду свободным, поселюсь в красивом, тихом месте и буду упиваться цветом и пастисом.

– Хотели жить на Таити и рисовать обнаженных аборигенок с плодами манго?** – Усмехнулась девушка, чтобы немного развеять мрачность атмосферы.

– Скорее, где-то Провансе, где кипарисы щекочут небо, а мистраль сбивает с ног и сводит с ума. – Всего на секунду, но на его губах проскользнула искренняя улыбка, будто порой он позволял себе ещё мечтать. В следующий миг лицо Бена приобрело привычную бесстрастность. – При этом, у Ван Гога всегда любил более поздний, «оверский»*** период, что парадоксально. Все эти тревожные краски «Корней», «Воронов над полем пшеницы» и, особенно, «Церкви в Овере».

Рей слушала это маленькую исповедь, затаив дыхание. Если подумать, Бен сам чем-то напоминал осколок из картины великого голландца – был таким же тревожным, нахохлившимся вороном или мрачным витражом старинной церкви. И пока она хранила загипнотизированное молчание, боясь нарушить атмосферу маленькой французской деревушки, которая проскользнула в эту машину, хитрый Бен всё дальше уводил её от разговоров о Кайло Рене или размышлений о людях, которые рассматривали браслет девушки.

– «Церковь в Овере» завораживает, – уронила Рей осторожно и слова не упали, а изящно скользнули в тишину, не нарушая хрупкости.

– Я вживую так её и не видел.

– Вы же… служили за границей, – ещё осторожней ступила на скользкую гладь девушка.

– Я никогда не был Джеймсом Бондом, который держит в одной руке бокал с шампанским Bollinger на рауте в музее, а второй перерезает непременно правильный провод на бомбе. Реальность… она другая. Разведчики не вольны ходить туда, куда хотят, даже когда есть время. Они – живые мишени, которым запрещено посещать места большого скопления людей, а уж места, где хранятся различные шедевры… это табу, Рей.

– А что они делают?

– Пьют в одиночестве. Желательно с выключенным светом.

– И зачем тогда выбирать такую жизнь, если не идеалист?

– Я её не выбрал, – он пожал плечами, – двадцать лет назад дети были более зависимы от родителей и их дальнейшая жизнь была результатом не их выбора. Моя мать была генералом ВВС США. Да, это не указано в моей биографии специально. Мы на разных фамилиях и такую информацию не стоит выносить на общее обозрение, в начале карьеры это делает проблему – у генералов много врагов. Отец бросил нас, когда мне было… мммм… пять, кажется. Я его даже не помню, а мать решила за меня. Сказала, что армия выбьет из моей головы глупые мысли и сделает мужчиной. Даст профессию. Конечно, ни я, ни она, ни мой любезный дядя Люк, который боялся ей перечить, не предполагали, какую карьеру я выберу, но после плена довольно сложно вернуться к нормальной жизни. Не потому, что ты не хочешь. Тебя не хотят. Когда ты возвращаешься в реальность после войны – с ранами на теле и контузией в душе – ты уже бракованный для мирного времени. Неправильная деталь. Потому вариант был только идти в разведку.

– А вы больше не рисуете? – Осторожно спросила девушка, пытаясь представить хоть, в каком стиле были его картины, когда у него была душа. Какие цвета он использовал? Какую технику? Что предпочитал выплёскивать на полотна? – Многим же удается совмещать.

– Кому, например? – Усмехнулся Бен, который с момента, когда взял в руки автомат, больше не помышлял о кистях и красках.

– Гитлеру, – сказала Рей первое, что пришло на ум, и мужчина так рассмеялся, что девушка смутилась и попробовала исправить свою оплошность, – или Черчиллю, например.

– Оба редкостные подонки. Не люблю правителей той эпохи. Вот тогда жили реальные монстры. Просто какие-то выиграли и написали историю, смягчив свои преступления, а каким-то не хватило смелости даже ответить за свои грехи.

– Сейчас подонки все такие же, – заметила Рей, когда машина Бена остановилась возле дома, где девушка снимала квартиру. – Хотите чай, мистер Соло?

Её приглашение прозвучало неожиданно. Машина стояла, дождь барабанил в своем шаманском ритме, а они смотрели друг на друга в почти полной темноте. Не любовники, хотя со стороны таковыми казались. Глаза Рей не блестели, это её предложение было не отчаянной попыткой девушки попасть в отдел Национальной Безопасности через раздвинутые ноги, а простой данью вежливости. Она не соблазняла его посреди ночи, просто пыталась быть вежливой.

– Я не пью ройбуш, – очень медленно, отчетливо выговорил Бен. Он знал, какой чай она пила на ночь – тот, в котором не было кофеина и минимум танинов – действительно, когда пьешь снотворное, глупо пить черный чай, который бодрит не меньше кофе****. Знал и специально говорил это, акцентировал её внимание. Наступило время для того самого рывка, о котором он подумал в кабинете. В дом заходить было рано, но показать свой повышенный интерес – самое время. – И, Рей, у меня есть имя.

– Что? – Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, фраза о ройбуше вгвоздилась в её мозг. Сигнал был воспринят верно, он был не выстучан азбукой Морзе, а звучал весьма прозрачно. Он ею интересовался. Он считал её жизнь и быт, как какую-то книгу. Она была объектом в зоне повышенного внимания. Она, девушка, которую Бен Соло не хотел видеть в своем отделе.

– Ты можешь звать меня по имени, – спокойно сказал мужчина, видя, что до неё начало доходить вербальное послание. Это было так просто. Это ж все могло объяснить. Его нежелание забирать её в более опасный отдел обретало новый смысл. Любовь, симпатия и привязанность были теми тремя китами, за которыми удобно прятаться шпиону, не желающему говорить правду. Наживками, которые девушки проглатывали, не замечая.

Все было просто. Расскажи о себе грустную историю, покажи свой интерес и даже самая упорная прекратит копать, даже если имела подозрения. Тщеславие, заложенное в каждом, сформулирует свой простой ответ.

– Нда? С-спасибо, – пробормотала Рей, ошарашенная настолько, что испытала одно желание – испариться из автомобиля. Вдруг обстановка стала слишком интимной из-за темноты и дождя. Клише из фильмов. Идеальный момент для поцелуя.

Но мужчина не стал её целовать. Протянул руку, будто желая пожать. Сухо и по-деловому. Рей вложила свою ладонь в его пальцы и мужчина опустил глаза. Смотрел на их руки, а потом неожиданно, чуть надавив, перевернул её ладонь и коснулся губами чуть выше запястья. Туда, где бился взволнованный пульс.

– Спокойной ночи, Рей.

– Всего доброго, спасибо, что подвезли.

Она вышла из машины, так и не назвав его по имени, забрала свое гироколесо и направилась к дому. Бен не заводил двигатель. Немного наклонился над рулем, дождался, пока в её квартире вспыхнет свет. Подумал о том – за что разозлился – что, на самом деле, был не прочь зайти на чай. Именно на чай, а не на секс. Просто выпить с кем-то, когда вокруг бушует непогода, было здорово, почти нормально. Наверное. Ругнувшись сквозь зубы, Бен уехал.

А Рей, поставившая чайник, смотрела на свое запястье, которое никак не изменилось, но место прикосновения губ человека, от которого она меньше всего этого ожидала, будто горело огнем. Девушка поняла, что если она не перестанет настаивать и навязываться, то однажды этот мужчина – пугающий, властный и очень-очень жестокий – войдет в этот дом. С одним определенным желанием. И чай будет лишним. Все будет лишним. Особенно одежда.

Внутри все скрутило и по телу прошла дрожь. Рей не знала, что ощущает по этому поводу. Понимала, что не может нравиться ему, но быть объектом сексуального интереса она могла, ведь была юной, милой и живой, в контраст ему.

Рей села на стул. Этот мужчина определенно не был героем её грез, но… так интересно было узнать, что он носит под своей маской. Есть ли хоть какая-то часть души у человека со шрамом?

Неожиданно девушка выключила чайник и бросилась к компьютеру. Она, наконец, поняла, как уговорить Бена Соло начать охоту на Кайло Рена. Все было просто – он, тот ублюдок из сети, должен был стать персональным врагом директора отдела по Национальной Безопасности, а для этого ей нужно было всего ничего – взломать сверхсекретные сайты различных иракских группировок и найти душу юного Бена Соло. Замученную, едва дышащую, но ещё живую.

*Бен вспоминает песню «Guantanamera», название которой переводится, как девушка из Гуантанамо, таким образом, у него происходит двойная ассоциация – с одной стороны мрачная тюрьма, известная на весь мир, с другой – не менее знаменитая песня. В припеве поётся «Гуахира Гуантанамера» и слово «гуахира» тоже имеет два смысла – крестьянка или ритм кубинского крестьянского танца.

** Отсылка к картине Гогена.

*** в Арле (Прованс) ван Гог писал более яркие полотна, нежели в Овере.

**** да, как это ни странно для многих, но чай перед сном – не самая лучшая идея из-за высокого содержания танина и кофеина. Но не стоит забывать, что речь идет не о обычном пакетированном чае, а о том, который настоящий и прилично стоит.

***

Дорогие читатели, мы с субботы умирали от нетерпения показать вам главу, но… видимо, ЦРУ, АНБ и ФБР наш фанфик поперек горла, вот и грохнули они весь сайт:):):):):):) А если без шуток, то мы скрестили пальцы, чтобы сегодня не так барахлило, и вы могли почитать, а мы продолжили писать нашу историю.

У нас тут Бен совершенно с неожиданного ракурса открылся и эту тему мы будем развивать, но не в таком романтическом ключе, как в Крещендо… применение своему таланту Бен нашел, в чем вы убедитесь далее…