Текст книги "Эндшпиль (СИ)"

Автор книги: happynightingale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

– Ты такая молодец, – Тихо сказал он. Поощряя. Мало кому бы хватило храбрости сделать то, что сделала эта девушка. Её сила духа была несокрушима. – Горжусь тобой, Рей. Ты сегодня мой герой.

Бен знал, что должен это сказать, потому что ощущал, что её “все хорошо” такое же лживое, как и его. Рей врала. Хорошо ей быть никак не могло. Но она хотела выглядеть бесстрашной.

– Как… Багдад? – Девушка запнулась и сменила тему. Видимо, не ожидала похвалы, хотя как раз на признание её заслуг Бен не был скуп.

– Головокружительно тепло, – хмыкнул мужчина. Голова, и правда, слегка кружилась. Он поморщился – он как-то подзабыл, насколько неприятным, тошнотворным, может быть банальное сотрясение.

Рей нервно рассмеялась, а потом не выдержала.

– Я скучаю, Бен.

Мужчина промолчал.

Вот зачем она это делала? Зачем озвучивала?

Но ведь была такой честной. И бесстрашной именно в этом плане – не боялась обнажать душу, которую он ей вывернул наизнанку в Сан-Диего своим ублюдочным поведением. Бен отказался от неё, а она – вот умничка – говорила ему жизненно нужные слова. Как будто знала, зачем он звонит. И его молчание в ответ её не удивило, Рей просто дышала, создавая эффект близости. Она не упрекнула Бена, что он позволил ей так себя подставить в этой истории с видео и Кайло Реном. Просто дарила ему чудо в виде понимания. И, наверное, даже была благодарна, что он на неё не злился за то, что она копала под него, пускай даже зная, что он одобрил.

Вообще, странно, что Рей, посмотрев все те видео, была такой же, как всегда. Без фальши. Видимо, так была потрясена взрывом и страхом, что его могло зацепить, что позабыла о том, что его лучше бояться. Или… ей было все равно, и она могла принять его таким вот?

Правда, могла?

Бен не мог вернуть ей такие слова в ответ. Сказать ей о своих чувствах – только усилить её страдания. Так у неё хотя бы не было надежды и был шанс, что она полюбит кого-то… побезопасней.

– Береги себя, Бен, – Повторила девушка те слова, что сказала ему в Сан-Диего. – Пожалуйста.

– Спасибо. – Он задумчиво крутил тот странный значок, который девушка подарила ему. Это было невыносимо – хотеть так сильно кого-то коснуться. Просто погладить по щеке. Просто обнять. Просто увидеть улыбку. Просто улыбнуться самому.

– Бен… а ты скоро вернешься? – С надеждой спросила Рей

– Нет. Ещё не скоро, – По расчетам мужчины, его должны были оставить здесь ещё минумум на две недели. – Мне… пора. – Он нехотя посмотрел на врача, который открыл дверь и высматривал последнего пациента. Видимо, хотел быстрее зашить ему руку, вправить кости в носу и отдохнуть. Но прощаться не хотелось, потому что Бен знал, что больше не наберет Рей. – Прости меня, пожалуйста. Я не должен был…

– Всем бывает одиноко, Бен. Я всегда отвечу. Тебе не обязательно быть бесчувственным супергероем, – Прозвучал её понимающий ответ. И, хоть Бен извинился не за то, такие слова его тоже вполне устроили. Вот, правда, супергероем он таки не был.

Посмотрел на разряжающийся телефон.

“Я тоже скучаю, Рей” – подумал мужчина, направляясь в кабинет. Решил, что если вдруг она ещё захочет, он, по возвращении, не выпустит её из своих рук минимум сутки. Хотя знал, что такие мысли были лишь мечтами. Конечно, он этого делать не собирался. Просто очень устал и грезил о мире хоть на пару минут. А Рей была его миром. Тихим оазисом, где не падали бомбы и шумел океан.

Но потом Бен мрачно вспомнил, что пока он забывался в этом мире, ракеты падали на Багдад, и тяжело вздохнул. Нет, это всё было неправильно.

Уффф,

как вы думаете, откуда ваш автор? Прямо с тренировочки. Так приятно бандаж снять, а перчатки надеть! Спасибо вам всем за пожелания скорейшего выздоровления:) Жаль, до тренера они не долетели, но, вообще, всё терпимо, если в рамках разумного.

По главе хочу сказать, что, конечно, ситуацию-то я взяла реальную, произошедшую в марте в Эт-Таджи, но, конечно, мысли о размещение ПВО и прочее – это просто выдумки автора для сюжета. Когда ещё я могла бы так бездумно сломать Бену нос (между прочим, меня на это подбивал кое-кто в личке:):):)

Надеюсь, глава вам понравилась

и хочу верить, что сайт не свалиться, а то это какой-то рок. Все пашет ровно до выхода главы, потом – караул)))

Всем отличной среды и… до пятницы

========== Глава 12 ==========

Лавирование – маневры позиционного характера, в ходе которых поддерживается общее напряжение, неопределённость, и стороны не обнаруживают до конца своих намерений.

29 мая 2020

Рей расплатилась с таксистом и быстрым шагом направилась к чёрному входу здания имени Гувера. Из-за массовых беспорядков, добравшихся и до Вашингтона, она не могла пользоваться своим гироколесом, покуда это было небезопасно. Страна потихоньку раскачивалась, атмосфера накалялась, и все сходили с ума. Даже на работу теперь нельзя было заходить через центральные двери. Сотрудники должны были соблюдать новые, более строгие правила, нацеленные на их защиту, потому что их не могли оставить дома. От ФБР в это время ждали так же много, как и от Национальной Гвардии.

Девушка, прождавшая такси около часа и добирающаяся сквозь баррикады и пробки, уже очень опаздывала. И хоть По в это время снисходительно относился к своим сотрудникам, Рей ощущала себя максимально некомфортно. Бросив взгляд в сторону, девушка едва не споткнулась. Забыв об опоздании, она застыла.

Чуть в стороне, у черного входа, стоял директор ФБР. Рядом – генеральный прокурор. Они выглядели уставшими и мрачными. О чем-то тихо переговаривались в окружении охраны. И не сводили взгляд с паркующейся машины. Как и Рей. Она бы эту чёрную, бронированную и тонированную Эскалу узнала везде.

Это была машина Бена. Бена, который неделю назад ей сказал, что ещё не скоро вернётся. Бена, который все так же не отвечал на её смс. Мужчины, по которому она скучала, и которого, кажется, в срочном порядке вернули домой, потому что война пришла на порог их страны. Бессмысленная и безжалостная. С дубинками и лозунгами.

Замерев, Рей смотрела, как Бен выбирается из своего авто. Загоревший, коротко стриженный, небритый, с синяками на лице и пластырем на носу. Кажется, он примчался сразу с самолета, так как вместо идеально отглаженной рубашки под какой-то костюм на нем была мятая серая футболка и простые джинсы. Он выглядел ужасно рассерженным и… ужасно опасным.

– Бен, – директор ЦРУ пожал ему руку. Рей заметила, что по локтю у Бена змеится длинный, уродливый, ещё красный порез, края которого стягивала хирургическая нить.

«Интересно, Бен, если вот это всё ты называешь «в порядке», как же ты выглядишь, когда «не в порядке», – вспомнив их беседу, подумала Рей. Она, в принципе, знала, что он ей соврал. Было бы слишком хорошо, чтобы бомба упала и не зацепила его. Он притягивал к себе зло магнитом.

– Кристофер, какого хрена ты ничего не делаешь? Я же тебе разве что сигнальную ракету не послал, просил же раз пятнадцать усилить меры безопасности в Миннеаполисе, мы же знаем, черт побери, что бывает каждый раз, когда белый полицейский превышает полномочия при задержании черного подозреваемого. Как так? Или ты не в Америке живешь? Хочешь ввергнуть нас в очередную войну?! Да я затрахался уже от них, серьезно, – Его голосом можно было колоть лёд. Всегда сдержанный, в этот раз Бен Соло был зол. Страшно зол. Говорил так громко, что Рей слышала каждое гневное слово. – Осталось подождать, пока ещё Ку-клукс-клан подтянется, мне кажется, они не останутся в стороне, когда такое веселье.

И Рей понимала, в чем причина его неудовольствия. Превышение полномочий служащими – как раз его больная тема. И, пускай он был вне юрисдикции всех расследований, он как никто ненавидел, когда такие протесты поднимались.

Директор ФБР ответил тихо и резко. Бен в ответ покачал головой, то ли отрицая, то ли просто выражая свое мнение. А затем они все скрылись в здании ФБР. Её мужчина не заметил. Сложно заметить человека, которого не ищешь. Это она бы узнала его из толпы. И, невзирая на горечь от того, что их взгляды не пересеклись, сердце Рей радостно забилось.

Он вернулся. Вернулся живым. Чего ей ещё было желать? О его взаимности мечтать не приходилось, так отчего бы просто не выдохнуть, что он почти в порядке, хоть и выглядел, конечно, просто ужасно. Толкая тяжелую дверь, Рей даже хмыкнула. Наверное, Бен Соло был самым нелюбимым клиентом страховых компаний, он же их просто разорял.

Девушка вздохнула, заходя в лифт. Она знала, почему его выдернули, не дав передохнуть или хотя бы снять швы. Любое убийство могло стать отличной провокацией, из которой разгорался пожар. В тени костров всегда прятались те, кто руководил толпой, порой вместо политиков там могли быть террористы, и сейчас все ждали, что вернувшийся Бен Соло сможет сотворить чудо и остановить все происходящее, ведь он же отвечал за Национальную Безопасность. Интересно, хоть кто-то, включая Бена, думал, что ему нужно отдохнуть? Неужели никто не видел, насколько он плох был в эту минуту?

Рей направилась к своему столу, подумывая о том, что если в мире существуют-таки четыре всадника апокалипсиса, то Бен был их верным преследователем, не дающим наступить судному дню. Потому что он всегда был там, где начиналось завоевание, смерть или… расовая война. Но что мог один человек против многотысячной толпы, которая как раз осуждала методы, которыми Бен и его отдел добивались мира?

А потом она подумала, что он и сам, как тот Всадник, имя которому было Смерть, и за которым следовал Ад.

«Иди и смотри*, Рей, вот тот, кому дана власть вести войну… и победить.**»

*иди и смотри – Появлению каждого из всадников предшествует снятие Агнцем печатей с Книги Жизни. После снятия каждой из первых четырёх печатей тетраморфы восклицают Иоанну – «иди и смотри» – и перед ним поочерёдно появляются апокалиптические всадники.

** цитата из Откровения Иоанна Богослова 13:7. Здесь Рей немного путает цитату, покуда «дана власть вести войну…» – это уже о звере, вышедшем из моря, а не о Смерти.

***

В кабинете у Бена стоял невообразимый шум – он одновременно общался с президентом, которого по его рекомендации отправили в подземный бункер, смотрел трансляции с камер вокруг Белого Дома, и параллельно отслеживал ситуацию в Нью-Йорке, Миннеаполисе и Ричмонде. Страна полыхала, Бен только и успевал принимать решение, в каких штатах вводить чрезвычайное положение, на сколько отключать освещение Белого Дома – впервые с 1889 года, и как разогнать протестующих, не применяя оружие – насилие было последним из необходимых методов в этот раз.

Он всё время курил, барабанил пальцами по столу и пытался охватить масштаб происходящего. В его кабинет то входили его люди, то покидали его. Многочисленные компьютеры постоянно моргали и были настроены на различные круглые столы, которые из-за мер безопасности проводили онлайн. Бен злился, если бы его услышали, этого всего можно было бы избежать, но нет, он был слишком далеко от США. Однако злость не помогла бы решать проблемы, потому мужчина просто делал свою работу.

Ему дали чуть меньше месяца на решение проблемы. Бен был уверен, что справится – его команды по всей стране работали, как часы – собирали данные, анализировали, проводили аресты. Полиция, Национальная Гвардия и отдел по Национальной Безопасности работали в идеальной связке, но мужчина знал и то, что прежде, чем пойти на спад, ситуацию нужно было отпустить немного, чтобы цунами достигло пика. Без всплеска гнева тут не обойдется, и ему нужно было хорошенько подготовить города к этому всплеску, чтобы часом в протестующих людей кто-то не бросил бомбу, иначе тогда они переживут вторую гражданскую войну.

Президент лютовал, но прислушивался к советам Бена. Наверное, потому что в Багдаде все же его совет помог больше, чем другие. Кивал и подписывал нужные приказы. Мужчина подумал, что в этот момент он имел столько власти, что мог бы протащить любое нужное ему решение. Краем глаза Бен не переставал следить за штурмом Белого Дома, который удалось остановить.

Выдохнул.

Странно. Президента защитить от беснующейся толпы он мог. А Рей, выходит, не мог? Так чего в нём было больше? Упрямого отрицания или эгоизма? Почему он был так уверен, что его важность в этом мире так велика, что бремя ответственности за его поступки падёт на девушку? Мужчина невольно бросил взгляд на стол, где среди кучи отчетов где-то затерялся и маленький значок Рей. Ответ был куда проще. Ему было откровенно плевать, если вдруг протоколы не сработают, и с президентом что-то случится, но вот если где-то что-то даст сбой, и пострадает Рей… это было иное. Глубже преданности своему государству. Сильнее. Важнее. Впервые даже дороже.

Бен дослушал короткий отчёт, который ему и президенту представил глава Национальной Гвардии. Среди сухих цифр были реальные люди, пострадавшие при штурме Белого Дома. Пострадавшие, потому что ими легко было манипулировать. Что ж, русский писатель Лев Толстой ошибался, когда говорил, что насилие – это способ угнетать людей, но не управлять ими. В новом мире насилием можно было строить историю.

Мужчина потер переносицу, хотя врач пока не рекомендовал ему этого делать. Он не любил быть не на передовой, командование из кабинета всегда выглядело трусостью, но в этот раз первые лица страны, отвечающие, как и он, за безопасность, были выведены из физической игры. Им оставалось только двигать фигуры. В этот раз США не могли рисковать и Беном Соло тоже.

Отключившись от Трампа, Бен, наконец, ощутил, как устал. Трансляции со всех уголков страны продолжали стекаться в его кабинет, но мужчина решил, что полчаса перерыва мог себе позволить. Включил кондиционер, чтобы немного разогнать дым, и сел на диван, вытянув ноги. Щурясь, наблюдал за Нью-Йорком. Качал головой.

Бен ненавидел массовые протесты, которые накатывали волнами, потому что их было сложнее контролировать.

В дверь постучали. Мужчина мысленно простонал. Вот уж отдохнул. Третий час ночи же, отчего никто не хочет поспать до совещания, назначенного на шесть утра? Он не зря передал часть управления протестами министерству обороны. Его люди выполняли другие задачи, и они должны были отдыхать.

– Я уже не принимаю, – выдохнул он с очередной затяжкой. Подумал, что если и дальше будет так много курить, лучше переходить на сигары – они хоть дольше тлеют.

– Прости. Я оставлю тогда отчеты на столе.

Бен повернул голову на такой знакомый голос и внезапно ощутил тепло. Впервые с момента, как ступил на охваченную огнями землю США. На пороге стояла Рей. Его милая девочка, которую он жаждал увидеть до зуда в пальцах, но не мог отвлечься.

Девушка была бледнее обычного, она подрастеряла свои блестки, которые обычно окутывали её, а милое платье в лимонах аж болталось на ней, хотя – мужчина запомнил – должно было облегать. Бедная девочка. Видимо, очень тосковала и волновалась. Чужая война была для неё чем-то незнакомым.

«Бен, просто не сорвись на неё сейчас.»

Она в нерешительности замерла, переминаясь с ноги на ногу. Её тонкие пальцы сжимали в руках слишком тяжелую папку. Смотрела на него своими огромными сияющими глазами. Бену захотелось даже в неё чем-то бросить. Вот почему она так смотрела? Он не был героем. А девочка смотрела на обычного убийцу так, будто…

– Я… – она была так взволнована. Бен впервые видел её настолько испуганной и счастливой одновременно, – я всего на минуту. Прости, что отвлекаю, просто… это отчёты по Атланте, Бостону и Ричмонду. Всё, что смогли вытащить – места сбора протестующих, даты, участников. В общем, всё, что нужно.

– Почему ты не дома, здесь вообще нельзя находиться сейчас, – нахмурился Бен. – По уехал ещё два часа назад.

– Ты был занят, – очень тихо ответила девушка. И Бен понял, что она просто сидела и ждала, когда можно зайти, понимая, что он решает другие вопросы, как понял и то, что отчеты были лишь поводом увидеться. Что ж, её желание было естественным. Она, в отличие от него, не скрывала, что очень скучала.

Ему хотелось её выставить за дверь, посадить в свою защищенную машину и отправить с каким-то водителем домой. В безопасности. Но его руки уже легли подошедшей слишком близко девушке на талию и притянули её к себе, усаживая на колени. Бен не дал сказать Рей больше ни слова, и так знал, что она ему хотела сказать. А он ужасно, просто ужасно по ней соскучился, и это было сильнее него самого.

Её появление было щелчком, который переключал.

Папка упала на пол. Мужчина знал, что у него ещё три часа собрать всё и перечитать. Успеет. У него может быть пять минут на себя. И на неё.

Ощутив девушку на себе, Бен поцеловал Рей, удерживая руку на затылке. Он целовал её бездумно, жарко, откровенно. На всех мониторах шла война, горел огонь, что-то где-то взрывалось, но Бен, напряженно вслушиваясь в звук, закрыл глаза и никак не мог прекратить целовать девушку, по которой так сильно скучал. В этот раз он не собирался допускать ошибку и пропадать, в любую секунду Бен мог сбросить с себя Рей и сдать назад, но пока всё было на отметке «под относительным контролем», ему было можно позволить себе немного окунуться. Когда девушка слегка отстранилась, чтобы вздохнуть, Бен переключился на её шею – он, в отличие от Рей, умел задерживать дыхание надолго. Девушка откинула голову. Её грудь тяжело вздымалась, а тело было напряжено – неудивительно. Рей знала, что за его порывы и поцелуи ей потом приходилось платить своей душой, которую он непременно осквернял грубостью.

– Я так скучала по тебе, – пробормотала девушка без надежды услышать что-то в ответ. – Так рада, что ты жив, Бен. А ещё ты пахнешь шафраном, знаешь?

Он был не просто жив, он был слишком жив в этот момент, сбрасывая с себя усталость, одиночество и тоску. Пускай всего на пару минут, но он был рад, что Рей есть в его жизни. Сейчас она была очень нужна, хотя Бен знал, как это всё работает. Его влюбленность была бомбой, на которой тикал таймер обратного отсчета, и когда цифры покажут нули – придет время расплаты за каждый поцелуй, слово, движение, взгляд.

– Ты просто слишком много читала «Тысячу и Одну Ночь», пока меня не было, – ухмыльнулся Бен, хотя на деле пах он войной, а война уже имела запах шафрана, потому что была такой же дорогой, как и эта специя. Он шутил, целовал Рей и думал, что хоть там, в Ираке, сказочно не было, а все же свой необработанный алмаз он точно нашел. Правда, за тысячи миль от Сезама. – Проклятие, я бы взял тебя прямо здесь, – почти со стоном вырвалось у Бена. Его руки были у неё на талии, и даже сквозь ткань он ощущал её болезненную худобу. Хоть бы ему её не сломать в порыве, хоть бы не сделать больно.

– Бери, чего же ты ждешь, – сжимая его бедра коленями, предложила Рей, но голос её прозвучал как-то безрадостно. Она не смогла сфальшивить. Бен замер. Отстранился. Посмотрел в большие грустные глаза.

Какой же он все-таки ублюдок. Она ему сказала, что скучала, а он в ответ – лишь что-то о сексе, будто ему просто хотелось с кем-то перепихнуться после 25 дней войны и изнуряющей работы, и она просто подвернулась под руку. Это могло, конечно, быть хорошим оправданием, но так сильно лгать не хотелось.

– Послушай, я…

– Всё в порядке, – девушка пожала плечами, поглаживая его коротко, немного неровно обстриженные волосы – видимо, в Ираке было прямо очень жарко. Подумала, что, оказывается, у Бена забавно торчащие уши. Странно, что в армии он был лишь Художником. – Я ничего от тебя не жду. Ты ничего не должен. Я счастлива, что ты не погиб. И ещё, возможно, немного удивлена, что ты вообще тратишь на меня время сейчас. Спасибо. Так что можешь не пытаться извлечь из себя ложь, типа, «я тоже скучал». Когда мужчина за месяц звонит только раз, это как бы намекает, что он не имел времени и желания о тебе думать. Я же понимаю, что ты там не скучанием занимался. Всё хорошо. Как ты нос сломал? – Резко сменила тему Рей. Наклонилась и осторожно поцеловала. Этот его синяк на всё лицо и пластырь делали его образ грознее и уязвимее одновременно.

Бен перевел взгляд с Рей на один из мониторов. Ничего хорошо не было. Она могла отрицать, но, конечно же, в глубине души ждала, что он великодушно ей солжет.

– Немного зацепило.

– Так и знала, что ты врешь.

– У профессионалов от войны есть особая привилегия – первыми получать пули, – Бен неожиданно улыбнулся, и его лицо стало таким вдохновленным. – Потому такие вещи в порядке нормы. Хотя нет, ломать нос – это не то, немного портит всю крутость и героизм.

– Так вот кем ты вдохновляешься, – неожиданно дошло до Рей, которая изучала историю формирования разведорганов во всех странах за последние 150 лет, и тоже читала такую цитату. Отстранилась немного и прищурилась. – Как я раньше не догадалась, откуда у тебя вся эта железная воля и непробиваемый идеализм? Это слова того революционера, который ВЧК основал. Железного Феликса. С ума сойти, Бен, да ты тоже у кого-то учишься. Действительно, есть определенное сходство. История любит повторяться.

– Меня сейчас немного удивляет то, как ты хорошо знаешь цитаты Дзержинского.

– Ну, такую личность пропустить сложно. К нему относиться можно по-всякому, но дела он вершил ого-го какие. Меня вот удивило, что он успел и революцию совершить, подорвав империю ко всем чертям, и ВЧК основать, и беспризорников пристроить, и дорогу железную в Сибирь вроде проложить… – Рей говорила медленно, а Бен не мог понять, куда она клонит, и отчего вдруг так загорелась темой. У неё в любимых персонажах Тьюринг ходил. Сейчас минимум должно было выясниться, что она внучка какого-то чекиста. – Странное у него было положение, да? Его полстраны ненавидело, полстраны боялось, кто-то им восхищался… кто-то в него стрелял… кто-то звал железным солдатом, фанатиком, красным палачом, а он при этом гнул свою линию, строил идеальное государство в своем представлении и при этом имел жену, ребёнка, не ведая при этом ни страха, ни сомнений в те смутные времена. Жена его ведь в тюрьме родила, да? Под стать ему женщина была, тоже идейная. А, знаешь, у него внук программистом был, Люк даже кое-чему нас учил.

Бен, минуту назад улыбающийся, сощурился. Куда клонила Рей он понял. Проводила параллели и даже не смущалась. Показывала, что не он один в истории оказывался в сложном положении, и что палачам тоже разрешалось любить. Она бы могла копнуть глубже. Например, сказать, что и Робеспьер в свое время был влюблен. И Мао Цзэдун. И ещё многие жестокие, непрогибаемые личности, коими была богата история. А он бы ответил, что есть ещё люди, вроде Торквемады и Бугатти, которые просто делают свое дело и не предаются сантиментам.

Хотя образ для параллели Рей, конечно, нашла очень чёткий, строгий и правильный.

– Тебе зачёт поставить по истории, да?

– А ещё он считал, что чекист – это не машина для убийства, у него должно быть горячее сердце.

– Это говорили о нём, но не он. Его биографы, – покачал головой Бен, удивляясь, чему Люк обучал своих “джедаев”. Хотя, если он готовил девушку как взломщика кодов, подкована она должна была быть максимально во всем, чтобы всегда работало ассоциативное мышление. – Двойка тебе, Рей.

Девушка хмыкнула, радуясь, что ей удалось развеселить и отвлечь мужчину, коснулась его лба губами, желая подарить очередной быстрый поцелуй, и нахмурилась:

– Слушай, у тебя ведь температура, – внезапно сказала девушка.

– Просто акклиматизация. До утра всё пройдет.

– Ты всё перепутал, товарищ чекист. Голова должна быть холодной, а сердце горячим, а у тебя все почему-то наоборот, так что это тебе… двойка.

Бен хотел отмахнуться, но её ладонь легла на его лоб, и он даже слегка поддался вперед за этой прохладой. Закрыл глаза. Девушка поцеловала его в висок, и эта её нежность удерживала уставшего мужчину в реальности, не давала отключиться. Он прижал её покрепче к себе. Было так хорошо в этот момент, так незаконно хорошо.

Рей целовала его нежно, в контраст его нетерпеливым поцелуям. Вроде и сидела в такой бесстыжей позе, а при этом была такой невинной. Она его не пыталась возбудить, а будто позволяла нежиться, взять паузу, просто расслабиться, подставить под эти губы и свое температурящее, раненное тело, и свою уставшую от всего душу. Она позволяла ощущать себя дома. Ощущать себя любимым мужчиной, который вернулся с войны. Она была так щедра, а её стеклянное сердце так прекрасно.

– Рей… – прозвучало совсем тихо. Он впервые во время близости позвал её по имени. И впервые так… нежно.

Девушка на секунду отвлеклась. Вскинула голову, прерывая его тихое удовольствие. Голова Бена была откинута, глаза прикрыты и… боги, он улыбался. Не как безумный хищник, а как почти нормальный человек. Выглядел Бен так в эту секунду, будто видел какой-то приятный сон.

Но это длилось лишь секунду. Он моргнул, и их глаза встретились. Лицо Бена тут же приобрело обычное холодное выражение, а потом мужчина тут же посмотрел на мониторы за её спиной, желая убедиться, что за эти пару минут, в которые он позволил себе расслабиться, ничего не случилось.

Он видел, как в её красивых глазах мелькнула обида. Она ведь была не виновата в том, что он такой моральный урод. Или что повел себя, как очень плохой разведчик, не скрывший лицо за маской.

Девушка соскользнула с него и присела, собирая документы, которые уронила. Момент был безнадежно утерян.

– Знаешь, ты выглядишь очень уставшим, – внезапно пробормотала она. – Мне кажется, ничего бы с этой страной не случилось, если бы ты позволил себе отдохнуть хоть пару часов. Я знаю, что по твоим протоколам тебе нельзя быть человеком, но твой организм говорит об обратном.

Мужчина наклонился и стал помогать ей собирать рапорты, на ходу пересматривая информацию. Зацепился за интересные данные.

– Меня вырвали сюда не для того, чтобы я отсыпался, – задумчиво ответил Бен, уже сосредоточившись на том, что видел. Определенно, Чикаго был под самым сильным ударом, если верить информации, которую достала Рей, а не верить её золотой голове было трудно.

– Но твой президент сейчас мирно спит. Глава ФБР спит, кстати. И что-то генпрокурора на этих твоих экранах тоже не видно. Все спят, так почему… ладно, это бессмысленно, прости, – Рей запнулась. Она знала, что не должна так говорить. Ей вообще стоило молчать, иначе бы она много рассказала Бену, что думает о его отношении к самому себе. – Хочешь кофе? Или энергетик? Я могу принести.

– Ты ещё свой гадкий чай предложи, – хмыкнул мужчина, которого всегда немного передёргивало от горечи матэ.

Его шутку Рей, такая чувствительная в этот момент, приняла за насмешку. Дособирав бумаги, кивнула, как бы признавая, что её время исчерпано, и она знает, что ей пора убираться. Бен смотрел, как она раскладывает документы, и попытался представить, что она чувствует, всякий раз проигрывая его бездушию, подрывая на нем саму себя. Ей, наверное, было очень больно.

– Почему ты ничего не спрашиваешь, Рей? – Внезапно задал свой вопрос, останавливая её этой фразой. Рей развернулась и… сделала шаг назад. То, чего Бен ждал с самого начала, мелькнуло в глазах девушки. Страх. – И почему всё время молчишь? Ты же не покорная, так почему ты каждый раз соглашаешься? Ничего не пытаешься доказать.

– Потому что если я начну говорить, тебе не понравится, Бен. Ты будешь терпеть меня здесь, только пока я буду молчать и не высказывать своего мнения. – Рей горько усмехнулась. То, что под равнодушной маской существует деспотичная натура, верящая только в свою правду, она уже уяснила. – Оно тебе не нужно. Не интересно. Да и зачем тебе сейчас какой-то спор со мной, когда вокруг вон что творится. У тебя немало проблем и без моего мнения.

– Но я хочу его услышать.

– Если ты по поводу своих дел в Эт-Таджи, я не смотрела видео. Да, не смотрела, – Она увидела, что Бен удивлен. Конечно. Он бы точно посмотрел. – Торговалась вслепую, представляешь. Понимаешь, я ведь знаю, чем ты занимаешься в своей жизни, знаю, в чём твоя ценность, и знаю, что просто так монстрами не называют. Лишний раз видеть боль или… смерть я не захотела.

Она скрестила руки. Была искренна. И знала, что он убивал там. Без всякого видео. Но не высказывала эмоций. Принимала эту правду, как часть его. Если бы Рей так сильно не стремилась уничтожить лучшую часть его, то есть Кайло Рена, возможно, эта обоюдная тяга могла бы иметь продолжение.

– Закрывая глаза, ты от правды не уйдешь. – Мужчина поднялся, но подошел не к девушке, а к своему столу. Потянулся. Посмотрел на часы. Время, отведенное на перерыв, уже заканчивалось.

Он и так получил чуть больше, чем рассчитывал. Хотя кофе выпить не успел. Может, и правда, стоило Рей отправить куда-то?

– У меня широко распахнуты глаза, Бен, – Возмутилась девушка. Мужчина посмотрел на неё с интересом. Так всегда. Когда он считал разговор оконченным, девушка вспыхивала и выдавала какую-то речь. – И я вижу побольше тебя. Например, Бен, я вижу, что ты выбрал не ту сторону. Для твоей дорогой страны твоя жизнь ничего не стоит. Это так удобно – взвалить все на одного идиота, который будет тянуть эту грязь за всех. А почему нет? Он будет пахать, как проклятый, без выходных, летать на войну по первому звонку, будет выбиваться из сил, зато, если тот же Кайло Рен сольет миру, что ты пытаешь людей – от тебя сразу откажутся. И не нужны грандиозные разбирательства на весь отдел. Просто убрать одного человека и сказать – мы не знали, – Рей очень пыталась себя остановить и замолчать, но редко Бен предлагал ей сказать, что она думает. Она видела, как его взгляд темнеет, и мужчина становится ещё мрачнее. Но молчал, словно вел допрос. – Но если тебе интересно, то для меня твоя жизнь стоит очень дорого, Бен, потому что я люблю тебя.

Она сказала это порывисто, страстно, и тут же замолчала.

Это был неверный ход. Её лавирование закончилось, и она сдала расположение каждой фигуры на своей доске.

Зачем?

В повисшей тишине трещали костры в Чикаго через километры. В тишине шла война. Страна продолжала раскачиваться, а они застыли на своей шахматной доске. Ферзь и та, которая вновь обращала себя в пешку с помощью всего одной простой фразы.

Бен удивленно посмотрел на девушку. Конечно то, что происходило в её сердце, для него тайной не было. Её любовь была очевидна, но когда девушка сказала сама, мужчина растерялся и опешил, потому что в придачу к этим словам она так смотрела на него. Дьявол, как же она смотрела.

Первая из всех. Единственная в его жизни.

Любила и, кажется, даже немного гордилась этим.

Любила, потому позволяла ему, жестокому, пугающему ублюдку прикасаться к ней. Она любила его, и была так уязвима в этом сложном чувстве. Потеряна. Но так уверена и смела.