Текст книги "Мамина сказка...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Мама, давай, все-таки будем вежливыми.

– Да, пожалуйста, будь вежливым, а мне, мамзельке, вежливой быть не к чему. С лестницы он сына моего спустил! Ну надо же, какой герой! А то, что у Андрея черный пояс по каратэ, то что Андрей мог одним движением руки отправить его отдохнуть навсегда, он знает? Да только мой сын настоящий мужчина и никогда не воюет с теми, кто слабее него. Херой, понимаешь, справился с беззащитной чудесной девочкой! Пойдем, сына, мне все ясно. Катеньку мы все равно возьмем. Она прекрасная, умная, красивая девочка. Будем считать, что она сирота. Она же не виновата, что ее отец трус.

– Кто трус? Я? – взревел Валерий Сергеевич.

– Вы! Вы и есть трус. У вас не хватило смелости даже в дом нас впустить и поговорить спокойно? Решили пооскорблять и безнаказанно спрятаться за своей дверью.

– Да кто вас в дом-то не пускает? Проходите, коли пришли.

Это была победа, Катенька. Полная и окончательная победа. А дальше уже Андрей солировал. Ну, мы прошли, мама твоя сразу нам чая предложила, а мы отказываться не стали. А перед тем, как сесть за стол, Андрей решил расставить все точки над «i».

– Валерий Сергеевич, Елена Александровна, я хочу вам кое-что сказать. Очень прошу не перебивать меня, я все равно скажу все, что собирался сказать. А склоки и скандалы устраивать мне не хочется. Катя достойна лучшего, чем склока с ее родителями.

– Ну, говори, зачем пришел.

– Мы с мамой шли попросить у вас руки вашей дочери. Мне очень хотелось, чтобы под венец Катюшу вел отец. Но… не тот отец, который проклинает свою дочь. Послушайте меня, пожалуйста. Катенька – самая лучшая, самая замечательная девушка на свете, я очень ее люблю, а она меня. Нам ничего от вас не нужно, кроме вашего благословения. Сразу хочу сказать, что мы в любом случае поженимся, благословите вы нас или нет. От ситуации, которая сложилась сейчас страдаете вы, страдает Катя, страдаю я, и страдает… ваша внучка.

– Что? Какая внучка? Катенька беременна? – всплеснула руками Елена Александровна.

– Вот, мать, а я что тебе говорил? Все ты, твое воспитание! Дочка твоя гулящей оказалась, байстрючку в подоле принесла.

– Не сметь, не сметь оскорблять мою невесту, – Андрюша это сказал очень тихо, но так, что даже у меня мороз по коже пошел. – Я этого никому не позволю, даже ее родителям. А уж за оскорбление своей дочери я сяду, но шею сверну. Моя дочь не байстрючка, а дитя любви. И это последнее предупреждение.

– Видишь, мать, какой нам зятек достался. Пришел к нам в дом и нам же угрожает свернуть шею.

– И правильно угрожает, – неожиданно заплакала Елена Александровна. – Потому что он настоящий отец и своего ребенка в обиду не дает.

– Послушай, как тебя там?

– Андрей.

– Послушай, Андрей, я готов простить Катерину, она должна только попросить прощение и пообещать, что будет слушаться родителей. И все, получит она свое благословение.

– Никто перед вами извиняться не будет, и никто подчиняться вам не собирается. Моя жена не будет слушаться никого, даже меня. Я себе жену беру, а не рабу. Прислушиваться – возможно, как и я к ней. Слушаться? За что же вы себя-то так не уважаете, Валерий Сергеевич?

– Себя?

– Конечно себя. Раз считаете, что ваши близкие должны вам беспрекословно подчиняться. Короче, мне это все надоело. Если вы любите свою дочь, если не хотите, чтобы к алтарю ее вел чужой дядя, если хотите когда-нибудь увидеть внуков, то мы сейчас едем к Катюше, вы извиняетесь перед ней и миритесь.

– Я стану извиняться перед дочкой?

– Да, вы. Вы и Елена Александровна. Она беременна, ей нельзя расстраиваться, а она все время переживает о вас. О вашем здоровье, о вашем благополучии, о том, что не может вам даже помочь.

– Я буду извиняться перед Катюхой? За что?

– Вы прекрасно знаете за что. За то, что отравили ей юность, за то, что уродовали ее, самую красивую девушку, за то, что командовали ею, и за то, что выгнали ее из дома.

– Андрюша, да перестань ты! – встряла я. – Разве этот человек извинится? Для этого нужно иметь мужество. Только настоящий мужчина и офицер может признать свою вину и извиниться. А Валерий Сергеевич трус и баба. Так что он никогда не признается в том, что он был неправ.

– А вот и признаюсь! И извинюсь. Если неправ, то неправ. Вас как звать-то?

– Маргарита Рудольфовна.

– Ты это, прости меня за мамзельку.

– Без проблем. Только ты это, знай на будущее, я не всегда такая добрая, могу и пощечину врезать.

– Валерий Сергеевич, Елена Александровна, послушайте. Если вы сейчас все-таки решитесь поехать с нами, вы должны знать, что я никому и никогда не позволю командовать своей женой. А своим ребенком тем более. Решать вам и только вам. Но вам надо всегда помнить, одно слово указания что делать и как жить, мне, Кате или нашим детям, и вы никогда больше не увидите ни дочку, ни внуков. Мы с удовольствием будем выслушивать ваши советы, но только в том случае, если мы сами у вас их будем спрашивать.

Твой отец помолчал, подумал, потом достал графинчик, налил себе и Андрею водку.

– А ты мне нравишься. Давай выпьем мировую.

– Я не пью, Валерий Сергеевич.

– Как не пьешь? Совсем? Ты что, подшился?

– Нет, я дал Кате слово и я его сдержу, что бы не случилось.

До сих пор не могу в себя прийти – папа извинился. Папа передо мной извинился! Это фантастика, честное слово. Мы так хорошо провели вечер. Так спокойно и по-семейному. За столом были все наши, кроме Ромки (он работал). Мама вначале шарахнулась от Макса, увидев его дреды и татушки, зато потом они чуть ли не лучшими друзьями стали, когда наш знаменитый Улитин вскрыл сайт патентов рецептов и скачал для мамы с десяток. А папа для вида поворчал на Колюню, мол, тот все знал и молчал. Но и Колька не стал опускать повинную голову.

– Дядя Валера, я не предал подругу, так в чем вы меня обвиняете? Лучше бы спасибо сказали за то, что был с ней рядом. Вы знаете, что она чуть не померла, когда ушла из дома? А я ее выходил! А что надо было? На помойку ее выбросить? Вот вы как о дружбе понимаете.

– Да ладно, Коля, давай пять. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Одно жалко, при родителях мы даже тост поднять не могли за выход Андрюшки из больницы, и ни слова не смогли обсудить по нашему главному делу. А когда предки уехали, взяв с нас с Андреем слово, что мы будем их навещать, то было уже поздно для такого серьезного разговора.

Зато мы договорились завтра, прямо в десять утра, собраться и все обсудить…

Комментарий к Не в бровь, а в глаз

Надеюсь, что теперь понятно, отчего ВС сторонится МР.

========== Женихи и невесты ==========

30. 11. 2005 г. 7:25

Какая же я дуреха. Все вечером записала, кроме одного, но самого главного для меня события вчерашнего дня. Поэтому и встала пораньше, чтобы в тишине и одиночестве записать то, что никак нельзя забывать, даже в мелочах – Андрюша сделал мне официальное предложение! Ура! Все было так романтично и торжественно, что у меня до сих пор сладко замирает сердце при воспоминании этого момента. А было так…

Марго попросила всех наполнить бокалы шампанским, потом подняла свой бокал и сказала:

– Валерий Сергеевич, Леночка, мы с Пашей всегда мечтали о дочке. Вот о такой Катеньке. Умной, нежной, доброй, умеющей любить, – и заплакала.

И мама заплакала, хотя не знала почему плачет Марго. А я знаю. Ну, или думаю, что знаю. Ей бы тоже хотелось быть не одной, ей бы тоже хотелось, чтобы ее муж сидел рядом с ней. Но Павел Олегович… Нет, не хочу сейчас о нем писать, совсем не хочу, ну его. Положение спас, как ни странно папа своей грубой солдатской неуместной шуткой.

– Ну, бабье! Откроют кингстоны и ни замуж девку не выдать, ни хлопца женить, – все засмеялись, а папа продолжил. – Нам, Марго, тоже всегда сына хотелось. Ленке, чтобы было кого кормить, кроме Кольки, а мне футбол обсудить не с кем. Так что пусть у тебя еще и дочка будет, а у нас еще и сын.

Все, кроме нас с Андреем, выпили шампанское. А потом… Все ждали, что сейчас Андрюша достанет коробочку, опустится на одно колено и попросит моей руки. И я этого ждала. Только ничего подобного не произошло. Я не знаю, как он это сделал, честное слово, не знаю, но именно в эту минута в комнату вошел Лорд, подошел к моему стулу, мурлыкнул и прыгнул мне на колени. Потом задрал свою умную голову и потерся ею о мою руку, мол, посмотри, что мне привязали. У него, и правда, на шее был повязан большой белый бант. Вообще-то Лорд не любил, когда его украшали и я подумала, что он просит освободить его от этого излишества. Развязала бант и… заревела почище мамы с Марго вместе взятых. На белоснежной ленте, почерком Андрея было написано: «Катя, выходи за меня замуж», а сама лента была продернута через тонкое, нежное, очень красивое колечко.

– Катенька, родная, не плачь. Ну, чего ты? Я что-то не так сделал?

– Все так, я от счастья.

– Ты согласна?

– Да! – окончательно разревелась я.

– Это гормоны, не нужно ее трогать, это гормоны, – Андрей нес меня в нашу комнату. – Вы празднуйте, мы сейчас придем.

– Мама, ты ничего не написала о дедушке. Он что, отказался приехать на вашу помолвку?

– Понимаешь, Лизонька, папа позвонил отцу, сказал, что собирается жениться, что у него будет внук или внучка, но дедушка…

– Отказался приехать?

– Да. И еще оскорбил папу, очень оскорбил. Сказал, что такой сын ему не нужен, что он готов был признать только одну невестку, Киру, но Кирочка девочка умная, вот и отказала Андрею. А всякие там, готовые выйти замуж за такого, как Андрей, его не интересуют, как и их потомство.

– И папа его все равно потом готов был простить? Я бы никогда не простила. Никогда.

– Ну, вот, а еще говоришь, что ты папина дочка. Ты моя дочка. Я тоже трудно прощаю.

– Я ваша дочка. Что-то от тебя, а все остальное от папы и от меня самой. Мам, как хорошо, что ты мне все рассказываешь. Я бабулю теперь прямо обожаю, преобожаю.

– Которую?

– Маргошеньку. И я поеду к ней на каникулы.

– Ого! Ты же всегда отказывалась.

– Я же не знала, что она такая клевая.

– Ты даже не представляешь какая. Вот закончу читать, тогда и узнаешь.

– Ну, так читай дальше.

30. 11. 2005 г. 22:35

Денек сегодня был тот еще. Ровно в десять утра, как и намечено мы собрались в кабинете, чтобы провести совещание. Провели, как же. Ха-ха-ха! Дурной пример оказался на редкость заразительным!

Вначале Макс прокашлялся и сообщил нам, глядя почему-то в пол, словно выдавал какой-то неприличный секрет, что вчера вечером он сделал предложение Шурочке, и что она согласилась выйти за него замуж сразу после окончания всей этой истории, как только они себе смогут позволить снять какое-то свое жилье.

Все бросились их поздравлять. Это, и правда, было очень здорово. Максим и Шурочка, они словно рождены друг для друга, я это с первой секунды поняла, еще когда Максик впервые увидел ее, а она его.

– Колька, иди сюда, – позвала я.

– Чего тебе, Катюха?

– Слушай, нужно будет поговорить и по экономическим вопросам, касающимся «НикаМоды». По моим скромным прикидкам, если все пойдет по плану, ребята смогут себе и купить жилье позволить, а не только снять.

– Кать, а давай мы с тобой вначале все обсудим, а потом вынесем на голосование.

– Ладно, только обсуждать нужно сегодня. Андрей с Марго и Ромка с Павлом должны успеть сбросить свои акции. Послезавтра будет поздно.

– Хорошо, сегодня. А теперь дай и мне что-то всем сообщить.

– Надеюсь, что вы с Юлькой не…

– Не надейся. Народ, минуточку внимания. У меня тоже есть сообщение.

– Николай, замолчи, пожалуйста, – даже не сердито, а гневно сказала Юлиана.

– И не подумаю. Я не делаю ничего плохого.

– Коля, я прошу тебя.

– Нет. У меня тоже есть сообщение для вас.

– Коля!

– Юлиана, я сказал нет! Я не сделал ничего плохого, ты тоже, и стыдиться нам нечего. Ребятки, Юлька беременна. Замуж за меня идти не хочет. Она говорит, что не хочет компрометировать меня, такого молодого, талантливого и перспективного, своим возрастом. А я думаю, что она просто считает меня ниже себя. У меня же нет виллы, машин, акций банка и пиар-агентства. Что мне делать, я не знаю. Но знаю, что я ее люблю и хочу быть с ней и с нашим ребенком вовсе не из-за денег. Вы все видели, что их я умею зарабатывать сам.

Тишина, наступившая вслед за речью НиколЯ, была скорее от глупости и надуманности ситуации, чем от шока. Положение спасла Марго.

– Юленька, если Николай для тебя слишком молод, то может я возьму его себе? С Пашкой у нас все равно уже вряд ли что сладится, так что я готова махнуться. Не глядя!

– Как это махнуться? – Колька казалось растерялся не на шутку. – Я люблю Юльку, мне никто больше не нужен. У нее мой ребенок, вы что?

Раздался такой хохот, что от ворот прибежал Сергей Игнатович с вопросом, что взорвалось. Мы стали хохотать еще громче. Сережа хоть ничего и не понял, но и сам заразился от нас. Особенно заразительно смеялась Юлиана. Она брала себя в руки, успокаивалась, но стоило ей взглянуть на Николая и новый приступ смеха сотрясал все ее тело.

До туалета мы с Юляшей еле добежали. По дороге выясняя у кого больший срок и кто кому должен уступать очередь, словно в доме был всего один туалет.

– Юль, – спросила я, когда мы с ней шли назад в кабинет, – ты Кольку не любишь?

– Катюха, ты даже не представляешь, как люблю.

– Так что же ты тогда? Зачем?

– Кать, иногда я чувствую себя рядом с ним маленькой девочкой, а иногда непроходимо старой.

– Так и я себя с Андреем так чувствую. Это же нормально. Он что для тебя недостаточно…

– Замолчи, Катюха, я обижусь. Причем здесь деньги?

– Тогда что? Ты ведь впервые в жизни беременна. Это после трех-то браков. Господь, он знаешь, детей просто так не посылает. Ну, посмотри, посмотри на Николая, он так изменился, так повзрослел, стал такой стильный. А с этой бородой он и выглядит старше. Чего ты боишься, Юленька?

– Я состарюсь раньше него и он меня бросит.

– Дуреха ты моя, беремчатая. Пошли говорить Кольке «да»! Сыграем все три свадьбы вместе!

========== Ловушка ==========

01. 12. 2005 г. 06:15

Не могу уснуть, не могу. Мы, кажется зашли в тупик, и как из него выйти я не представляю. Вся надежда на Максика. Если он ничего не придумает, плохо будет многим людям. Не понимаю, как мы с Колькой раньше не заметили ловушки, которую, в общем-то расставили мы сами и сами же в нее угодили.

А суть вот в чем…

Третьего декабря в «Зималетто» явится таможня, одновременно к Хмелину придут ребята из уголовного розыска. На этом компания Ждановых-Воропаевых завершит свою работу. Ее счета будут арестованы, а имущество распродано с молотка. Тут все хорошо и замечательно, и вроде бы никакого тупика не намечается. Правильно? А вот не правильно! Не правильно! И в голову мне это пришло только в последний момент. Дура! И я дура, и Колька не лучше. Остальные ни разу не экономисты, им простительно.

Попробую все разложить по полочкам, может тогда удастся найти какое-нибудь решение. Итак…

Вчера утром Ярослава вывели из игры, он дал показания в присутствии частного детектива и его помощника, им же он отдал весь документальный и видео компромат на Хмелина, Милко и себя. А уже вчера вечером его прооперировали в одной из частных клиник Санкт-Петербурга. У Макса все готово для проведения экспроприации денег у Хмелина. Две операции придется проводить одновременно, взорвать машину Ветрова (за эту операцию взялись Андрюша с Ромкой, им будет помогать один папин знакомый подрывник)…

Чуть-чуть отскочу в сторону. Папа ничего не знает о наших делах, совсем ничего, но когда я вчера попросила у него помощи, он даже расспрашивать не стал кто, да что, да зачем. Сказал, что, мол, раз надо, значит надо, и в два счета нашел нам надежного исполнителя. На глазах меняется человек, раньше всю душу из меня бы вынул.

А вторая операция, это изъятие денег со счетов Хмелина. Всех денег, до последнего цента. Львиная доля будет перечислена разным детским домам, доля Ветрова уйдет на его счет, уже открытый на его новое имя, которого никто, кроме Макса не знает, и слава Богу.

С этим все понятно и никакой ловушки тут нет, можно ставить плюсик.

Хмелина арестуют третьего… Тут и контрабанда, и убийство Воропаевых старших, и экономические преступления, и шантаж. В общем, лет двадцать, а то и пожизненное этот гад себе заработал. Без денег он не отмажется, сидеть будет по-полной.

С этим тоже все понятно, можно ставить плюсик.

Милко третьего тоже арестуют. Вот уж кого мне нисколько не жаль, так это Милко. Самовлюбленный, претенциозный, отвратительно хамоватый и мелко пакостный кутюрье всегда вызывал у меня отвращение, не за его сексуальную ориентацию, а за его отношение к женщинам. Как сказал Роман: «Награда нашла героя. Его зад без работы не останется». Милко тоже получит по полной. Кроме всего прочего, он соучастник убийства.

И с этим все понятно… Ловушки нет.

Теперь о «Зималетто», ловушке, капкане и прочих неприятностях.

«Зималетто» третьего декабря прекратит свое существование… А вот тут и расставлена ловушка-капкан.

У Андрюши акций компании на семь миллионов (не рублей), у Марго акций на пять не рублей лимонов. У Романа на семьсот тысяч, а у Павла Олеговича… на тринадцать все тех же евриков в миллионах.

Вот она ловушка! Не просто ловушка – капкан. Все эти акции можно было бы сегодня сбросить, пусть и по-дешевке. Но! И Марго, и Андрей стали в позу. Мол, это нечестно, мол мы продаем заведомо убитые акции. Мол, люди могут вложить последнее, и, уже третьего, разориться. Об акциях Павла и вовсе говорить не приходится. Он знать ничего не знает, и посвящать его в наши планы никто не собирается. Еще не хватало, чтобы он сорвал нам всю операцию.

Да, Павел не просто виноват, он виноват в квадрате, потому что идиотизм – это не только беда, это и вина, лечиться нужно! Но если Павел, как и Маргошенька останутся ни с чем, то нам с Андрюшей просто придется их «усыновить» (заботиться о них, холить и лелеять). Я ничего не имею против заботы о Марго, а Павел Олегович? С какой стати тот человек, который привел к развалу «Зималетто» и хорошенько потоптался на костях Андрюши, теперь усядется на его плечи и будет погонять им за счет его ребенка?

Катерина! Остановись! Куда тебя понесло? Может ты просто жадная? Да, не жадная я, просто не переношу тех, кто Андрюшу предал. Да и обидно мне за любимого, хотя решать, конечно, ему.

01. 12. 2005 г. 23:00

Ура! Ура! Ура!Стала б жизнь невыносима,

Если б не было Максима.

Но поскольку Максик с нами,

То и сами мы с усами. В семь часов утра Макс объявил общий сбор. Обнаглел настолько, что попросил Сергея Игнатовича протрубить тревогу. Андрюша скулил, Шурочка чуть не плакала, спать хотела, Юлька ругала унитаз, рассказывая ему, что такое токсикоз, Колька матерился, и только мы с Маргошенькой резво спустились в кабинет, поскольку надежда выбраться из ловушки была у нас только на Максика. И он не подвел!

– Я прошу меня не перебивать, все нужно делать очень оперативно. Поэтому я сейчас задам пару вопросов, потом изложу свой план, а потом мы проголосуем. Договорились?

– Договорились. – Что ты еще задумал? – Не тяни резину! – Хорошо. – раздалось со всех сторон.

– Ладненько. Я подчистил всю документацию «Зималетто». Ни Кира, ни Александр не пойдут под суд. Разве что Виктория подаст на Сашу заявление в приставании и использовании служебного положения для сексуального насилия.

– Ну, и болван! Пусть бы отвечали за свои преступления, – зло сказала Марго, – я никого не прощаю.

– Маргарита Рудольфовна, дайте договорить.

– Прости.

– Я это сделал в память о замечательных людях, Юрии и Лилии Воропаевых. И ради вас, Маргарита Рудольфовна. Не думаю, что вы хотели бы видеть детей своей единственной подруги за решеткой.

– Ты прав, мальчик мой, – после недолгого размышления сказала Марго.

– Я знаю. Но! Разве не заслужили они наказания? Только честно. Разве не должны они оба быть наказаны? Я прошу высказываться всех, кому есть что сказать.

– Должны! (Таков был единогласный вердикт)

– А Павел Олегович? – осторожно спросил Макс.

– Должен! (Двое воздержались, один разревелся и не голосовал вообще, но мне можно, я беременная).

– Короче, как-то я говорил с Юлианой, она бросила мне одну идею. Помнишь, Юль?

– Ты о чем? Я много идей бросала, – усмехнулась она.

– Ну, в общем так, Юлька была, как мне кажется, права, а не сбросить ли нам акции Андрея и Маргариты Рудольфовны с Ромкой… – мы замерли. – Правильно, Воропаевым! Пусть будут наказаны не заключением, а бедностью. Прошу голосовать, потом я расскажу, как это можно устроить. Итак, кто «за»? Единогласно! Ура! Только нужно, чтобы мне Николай помог, я в биржевых операциях не очень… Там как-то ажиотаж нужно поддерживать, я не в курсе.

– Нет проблем! Взвинтим цены до запредельных, еще подерутся Кира с Сашкой при выкупе. Макс, а Павла Олеговича ты заблокировать сможешь? Как бы он в торги не включился.

– Не включится, – с ухмылкой сказала Маргарита, он в биржевых операциях, как и во всем, кроме тавтологии, как свинья в апельсинах. Не нужно на меня так смотреть, Андрюша, я всего лишь правду говорю. Максим, а что с его акциями?

– Не знаю!

– Я знаю, – вклинилась я, – Макс, сможешь организовать вброс в его комп о крахе «Зималетто», а затем отключить его комп от внешнего мира?

– Как два пальца об асфальт!

– Замечательно. Андрей, Маргарита Рудольфовна, будьте готовы выехать к Павлу Олеговичу как только Макс даст отмашку.

– Может объяснишь?

– Обязательно, только потом. Пусть вначале Макс объяснит, как он думает заставить Киру с Сашкой купить акции.

– А сейчас по сети распространится слушок, что Андрей с Романом пропили все, что можно, должны всем, кому можно и должники их взяли в оборот. Потом с эмейла Андрея и Ромки полетят слезные письма о помощи на адрес Киры. Эта не упустит своего шанса заполучить назад Андрея. От Маргошеньки должен быть звонок Кирюше, мол, наличных у нее нет, и помочь она сыну и его другу не может, а посему умоляет «будущую невестку» выкупить ее акции. А уж потом Кира с Сашкой сами перегрызутся за право выкупа, а Коля им в этом поможет. Ну, как вам план?

– Ура! – прогремело над виллой.

Сергей Игнатович даже не вышел из сторожки, достали мы его…

========== Первое декабря. ==========

01. 12. 2005 г. 23:00 (продолжение)

Первые фотографии пьяных и оборванных Андрея с Романом появились в интернете только часам к одиннадцати утра, тогда же, когда и статьи о их падении на самое дно. Ничего не поделаешь, и Шурочке понадобилось время для обработки фотографий в фотошопе, и Юлиане для написания статей. Затем еще Макс должен был разослать «компромат» по разным желтым интернет-сайтам, да так, чтобы не засветить наш IP-адрес. Это была Шурочкина идея. Она решила наказать все эти издательства, распространяющие непроверенные сплетни и топчущиеся на чужих репутациях.

– Когда все закончится и «НикаМода» начнет работу, нам придется восстанавливать репутацию руководящего звена. Вот тогда Андрей с Романом и подадут в суд заявление о нанесении ущерба деловой репутации, и так далее. А лишние деньги еще никому не помешали.

– Ну, Шурец! Ты у меня просто гений аферистского цеха. Если не найдем другой работы, не пропадем, ты всегда найдешь, как заработать.

К двенадцати пополудни Максим просигналил, что и Сашка, и Кира прочли статьи, а уже в половине второго на их эмейлы были разосланы слезные письма от имени Андрюши и Романа с просьбой выкупить акции, и с угрозой, что в противном случае акции будут выброшены на биржу в свободную торговлю.

Ответы пришли очень быстро. Кира писала, что готова помочь и своему бывшему жениху, и его другу в обмен на… правильно (!)… штамп в паспорте. А Александр написал, что может выкупить акции, но предлагал за них какую-то смешную цену. Тогда Максим послал письма с одним (матерным) словом в единственном предложении. Ну, а чего еще Воропаевы могли ждать от спившихся друзей. «Иди на… » – вот и весь текст.

Затем одному и другой Воропаевым по очереди позвонила Маргошенька. Кира, практически послала свою гипотетическую свекровь, а вот Александр, к нашему удивлению, без лишних слов согласился выкупить ее долю акций по себестоимости. Идиот! Законченный идиот. Сидит в президентском кресле и даже не предполагает, что и без нашей помощи компания уже развалилась.

По очень многим признакам, например по тому, как выключил Сашка комп в момент появления в его кабинете Киры, нам стало совершенно очевидно, что скорпионы начали войну не на жизнь, а на смерть за право обладания контрольным пакетом акций. Вот паразиты, даже не подумали сообщить Кристине о том, что можно увеличить процент акций. Нам это конечно было на руку, никто не собирался подставлять ни в чем не повинную сестру этих гарпий, но сам факт… это что-то!

Потом прошло срочное сообщение, что на бирже появился пакет акций компании «Зималетто» и родственнички, подогреваемые искусственно созданным Колькой ажиотажем, выкупили на корню и Ромкин и Андрюшин пакет, при этом заплатив гораздо больше, чем заплатили бы ребятам напрямую. Особенно нас с Андреем порадовало, что его пакет полностью ушел к его бывшей невесте.

Все это мне в красках рассказала Шурочка уже поздно вечером, когда мы с Андреем и Маргошенькой вернулись на виллу после поездки к Жданову-старшему.

Сразу после вброса в комп Павла Олеговича информации о крахе «Зималетто», Максим заблокировал его компьютер. А Марго позвонила мужу и сказала, что у нее есть какая-то очень конфиденциальная информация, попросила никуда не звонить и не ходить, дождаться ее. По дороге к Жданову, Маргарите, вместе с сопровождавшим ее НиколЯ пришлось заехать к нотариусу, чтобы заверить сделку по продаже ее пакета акций. До нотариата доехали двумя машинами, потом Коля поехал назад, а мы втроем отправились к отцу Андрея на моем Renault Clio.

Колька вообще был на высоте, он взял на себя роль ее экономического советника, свидетеля и адвоката. Об этой сделке он вечером рассказывал в лицах. Потом все попросили меня пересказать его рассказ, но уже пародируя голоса и Сашки, и Николая и Маргариты. И долго надрывали животы глядя этот спектакль одной актрисы. Особенно хохотала Марго, она впервые видела как я умею пародировать.

Итак, на счетах у Андрея, Марго и Романа лежали вполне себе кругленькие суммы официально обретенных денег. Павел Олегович остался ни с чем, и сам виноват в этом. Хотя… что значит «ни с чем», если и Маргошенька, и Андрей собрались положить на его счет очень и очень кругленькую сумму, до конца жизни ему должно хватить на безбедное существование.

Уф… пишу как-то сумбурно, перескакивая с темы на тему. Но это потому, что сегодня в моей голове с десяток GB неочищенных файлов. Ладно, последнее, что опишу, это нашу встречу с Павлом Олеговичем, и пойду спать. Вон Андрюша уже несколько раз приоткрывал глаза и ныл, что я его не люблю.

В общем, учитывая, что сегодня только первое декабря, а операция намечена на третье, никакой лишней информации отцу Андрея сообщать было нельзя. Он, конечно, не импульсивен, но бед мог наделать много. Поэтому я предложила захватить с собой на флешке только тот материал, который компрометировал его самого, Киру, Сашку и Ветрова. Показать ему и под угрозой шантажа заставить сидеть тише воды и ниже травы и ничего не предпринимать. То есть сказать, что третьего числа последний день «Зималетто» (он уже прочел это в своем компе), пока еще можно сбросить свои акции настоящим виновникам в крахе, если он хочет и согласен, то мы этим займемся. Если нет, то он останется с голой задницей. Решение за ним, но в любом случае он не должен отвечать на телефонные звонки, сам куда-либо звонить и так далее. Если он выполнит это условие, то третьего числа компромат на него самого будет уничтожен. Если нет, но и он паровозиком пойдет под суд. (Ни о бриллиантах, ни о синдикате я предложила не говорить Павлу Олеговичу).

Андрей, впрочем как и Марго, выслушали меня с тяжелым сердцем. Но с моим планом согласились, справедливо решив, что это единственный выход. Правда, им обоим было тяжело недолго, очень быстро Павел сделал все, чтобы совесть перестала их мучить. И начал с первых же слов.

– Рита! Какого черта? Что эти двое делают в нашем доме? – вскричал он, картинно показывая на меня и на Андрюшу. – Я же тебе сказал, что у меня нет больше сына. А уж эту особу, которая расстроила брак Кирочки и настроила твоего сына против семьи, я и вовсе не хочу ни слышать, ни видеть.

– Эта, как ты говоришь, особа, моя будущая жена! – У Андрея сжались кулаки. – Она носит под сердцем твоего внука. И я запрещаю тебе говорить о Кате в таком тоне.

– Андрюша, успокойся, – взяла я его за руку.

– Павлуша, может поздороваешься? Как-никак, а почти месяц не виделись. И не нужно гнать моего сына и его невесту из моего дома, они пришли тебе помочь. Раскрыть глаза на Воропаевых, на твоего ненаглядного Ветрова, и спасти тебя от разорения.

– Раскрыть глаза на Воропаевых? Раскрыть глаза на Воропаевых? А что на них глаза раскрывать. Лилечка, в отличие от тебя сумела воспитать чудесных детей, Она, в отличие от тебя была умницей.

– Еще бы не умницей! Она, в отличие от меня сделала правильный выбор.

– Что ты имеешь ввиду?

– Что она выбрала Юрочку! Умницу Юрочку, хотя его могла бы выбрать я.

– Что ты сказала?

– Что слышал.

– «Зималетто» банкрот, Риточка! Ты понимаешь это? «Зималетто» банкрот! И виноват во всем Андрей со своим дружком. Они разворовали компанию, а ты мне сейчас предлагаешь сделать вид, что ничего этого не было? Так.

– Я предлагаю тебе заткнуться, старый дурак, и попробовать включить голову. Катенька, иди к компьютеру.

– Сейчас, Маргошенька, только разблокирую его, – я позвонила Максу, – можно, мы на месте.

Не знаю, что произвело большее впечатление на Павла Олеговича, отпор, который дала ему Марго, или то, что я не только знала о блокировке его компьютера, но и смогла его разблокировать одним звонком, но он, действительно, заткнулся.

Он молча сидел, когда я демонстрировала ему завышенные цены на ткани, откаты, его подписи под всей этой мерзостью, молчал он и тогда, когда ему показали, как Кира (его любимая Кирочка) подделывает подписи, он не проронил ни звука, когда понял, что вместо подготовки к выставке, вместо руководства компанией, его обожаемый Сашка курит сталинскую трубку, задирает нос и выделывается, как вошь на гребешке. Он вообще молчал все то время, пока я демонстрировала ему документальные материалы.

– Павел Олегович, нам с Андрюшей ничего от вас не нужно, даже ваших извинений, – начала я. – И Андрею, и Маргарите Рудольфовне сейчас очень трудно. Они были категорически против моего решения. Но я человек достаточно жесткий и, можете мне поверить, что я выполню все, о чем сейчас скажу вам.