Текст книги "Мамина сказка...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== Первый шаг… ==========

Вместо предисловия…

Письмо лежало в плоской красивой коробочке, которую мама вручила мне вместе с подарком в день моего шестнадцатилетия. Даже не письмо, а дневник. А уже в дневнике лежало письмо, вернее записка:

«Лизонька! Пришла пора послушать мамину сказку. Я начала писать ее еще задолго до того, как первый раз взяла тебя на руки, доченька. Это моя история, которую я записывала в своем дневнике. В ней каждое слово, каждая буква – правда. Это и твоя история, потому что если бы все не случилось так, как случилось, то и тебя бы не было на свете.

Я хочу, чтобы ты ее прочитала. А выводы ты сделаешь сама, я только поделюсь с тобой своими соображениями (все, что написано красными чернилами, это мои выводы). А прислушиваться к ним или нет – это только твое дело, солнышко.

Жила-была девочка, звали ее Катенька. Девочка была очень умная и очень глупая; очень красивая и очень уродливая; очень храбрая и большая трусиха. Ты думаешь, доченька, что так не бывает, что девочки могут быть или красивы, или уродливы, или умны, или глупы, или трусливы, или храбры? Но я уверяю тебя, мое солнышко, что в сказках бывает еще и не такое. Особенно если в них живут волшебники и феи. Причем не сразу и разберешь, кто злой, а кто добрый…

Ну, что, готова? Тогда читай…»

Глава первая…

17. 08. 2005 г..

Ходила на интервью. С моими мозгами, опытом работы и образованием пыталась урвать себе супер должность – пыталась стать секретаршей «принеси-подай». Но, кажется, и эта работа проскочила мимо меня.

Нет, все правильно, я согласна с начальником отдела кадров на сто процентов. Секретарь президента – это лицо компании, а какое из меня лицо? Меня бы на огород поставить чучелом, любая ворона облетала бы его, давая крюк в пару верст. Так что, все правильно, меня справедливо выбросили за борт, но все равно очень обидно и больно.

И даже не потому, что я некрасивая, это было бы еще полбеды. Вон Барбра Стрейзанд без грима ничуть не красивей меня, а может даже еще страшнее, а стала актрисой, которой все восхищаются. Так что и я могла бы побороться со своей некрасивостью, а вот как бороться с диктатом и тиранией родного отца – это вопрос вопросов. Он все за меня решает. Что мне носить, с кем мне дружить, куда идти устраиваться на работу. И даже снимать или не снимать мне брекеты, решает не врач, а отец.

На самом деле выход был, и даже не один! Во-первых, можно было раз и навсегда запретить родителям вмешиваться в мою жизнь. Но это означало бы ежедневные скандалы в доме. И ладно бы только со мной. Отец постоянно поедом ел бы маму, обвиняя ее в моем грехопадении, и при этом пилил бы меня без конца, да еще демонстративно ушел бы в запой, начав его с питья корвалола. Где-то с неделю продолжался бы этот спектакль, рассчитанный больше на маму, чем на меня. Мама плакала бы день и ночь, и я бы снова сдалась, жалея маму. А папа тут же еще сильнее закрутил бы гайки, чтобы мне уже никогда не пришла в голову мысль поднимать бунт на корабле.

Во-вторых, можно было бы уйти жить на квартиру, подальше от родительской опеки. Но этот вариант для меня пока даже в шутку вариантом не был. Потому что кроме всех минусов первого варианта, которые неизбежно присутствовали бы и во втором, для съема квартиры нужны были деньги, а их у меня попросту не было. Ну откуда им было взяться, если я вот уже полгода не работала? А работу я не могла найти потому что… смотрим выше. Какая-то сказка про белого бычка получается.

Еще можно было выйти замуж и бежать из дома как можно дальше. Но этот вариант я никогда даже в принципе не рассматривала. Чтобы выйти замуж нужно было вначале прекратить диктат отца, привести себя в порядок и начать искать жениха. А чтобы прекратить диктат отца… И так по кругу, без перерыва.

Господи, мне уже было двадцать четыре года, все мои одноклассницы замуж повыходили, многие даже мамами стали, сами кого-то воспитывают, а я все никак из ясельной группы детского сада не перейду хотя бы в младшую.

Может быть все так бы и продолжалось, и я до пенсии считалась бы в доме маленькой девочкой, смирившись окончательно со своей незавидной участью. Но сегодня после интервью я поняла, что дальше так продолжаться не может, потому что именно сегодня в четырнадцать ноль ноль в моей жизни произошло событие вселенского масштаба. Я влюбилась! Влюбилась так, что у меня похолодели кончики пальцев, а колени начали дрожать. Один раз увидела его, и все, пропала.

Нет, я не дура, прекрасно понимаю, что будь я и мисс Вселенной, я заинтересовала бы его в лучшем случае на месяц-другой, такие как он влюбляются в красоток, а женятся исключительно на девушках своего круга. Я же точно пыльным мешком из-за угла стукнутая, мне нужно было влюбиться не в кого-нибудь, а в самого президента компании «Зималетто», куда я, собственно, и ходила на собеседование.

Только мне ведь ничего от него не нужно было, никакого ответа. Видеть бы его каждый день, работать бы рядом, помогать ему, дышать с ним одним воздухом – мне бы этого хватило за глаза и за уши. Но и такая малость не для меня, я пугало.

Правда, у меня была еще надежда на то, что в их компании могут открыться и другие вакансии, вот тогда уж я точно свой шанс не упущу. А пока буду готовиться к этому шансу. Буду думать, как прекратить отцовскую тиранию и не уложить при этом маму на больничную койку.

18. 08. 2005 г.

Ура! Меня приняли на работу! Даже другого случая ждать не пришлось.

Только я вчера сделала запись в своем дневнике, как мама позвала меня к телефону, сказала, что звонят из «Зималетто». Я сразу трубку схватила, а что говорить от волнения и не сообразила. Даже на «Алло» меня не хватило.

– Екатерина Валерьевна? – судя по голосу, это была та самая девушка, которая присутствовала на интервью. Как же ее потом назвал тот, в которого я влюбилась? Кажется Танечка.

– Да.

– Андрей Павлович ждет вас завтра на второе интервью. Ровно в одиннадцать, не опаздывайте. И вот еще что, – девушка немного помялась, – постарайтесь одеться получше. Это важно, если вы хотите получить работу. Да! Андрей Павлович – это наш президент. Вы его видели. Помните, когда мы с вами столкнулись? – еще бы мне не помнить, когда меня так по голове да по сердцу молнией шандарахнуло.

Я прекрасно понимала, что идти на интервью мне совершенно незачем, ну, не во что мне одеться поприличнее. Не во что! Но я все равно решила пойти, хотя бы еще раз увижу предмет своей любви, а там… Чем черт не шутит, когда Бог спит? Может Андрею Павловичу до зубного скрежета надоели красотки? Может у него уже зрение садится от ослепительных «голливудских улыбок», и он остановит свой выбор на мне. А что? Зато гарантировано, что работать я смогу и вечерами, все равно на свидание спешить не буду. Опять же есть гарантия, что в ближайшее столетие в декретный отпуск мне идти не понадобится. Так что я еще повоюю. Ну, или хотя бы попробую повоевать.

Я прекрасно знала, что в психологии существует такой метод – идти от противного. А вдруг я сражу президента? Вначале своим внешним видом, а пока он будет отходить от такой «неземной красоты», я его знаниями добить смогу.

Я немного похихикала, подумав, что знания мне вряд ли понадобятся, один мой внешний вид – это контрольный в голову. Но все же включила компьютер и вошла в интернет. К полуночи я знала о «Зималетто» все, что только можно было найти на просторах всемирной паутины. Вряд ли сам президент знал о своей компании больше меня. Правда, увы мне, я узнала и то, что знать мне совсем не хотелось бы. Вот недаром царь Соломон говаривал: – От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль, – умный дядька был.

У Андрея Павловича Жданова была невеста. Как я и предполагала, девушка его круга, дочь покойного компаньона Жданова-старшего, Кира Юрьевна Воропаева. С экрана компьютера на меня смотрела очень красивая блондинка с огромными серыми глазами. «Балетная», – сразу подумала я, заметив горделивую осанку прямой спины, ноги, стоящие в третьей позиции и абсолютную плоскость фигуры со всех сторон.

Все равно на интервью я побежала как миленькая, только пятки сверкали. Подумаешь, невеста! Я же не замуж шла, а на работу устраиваться, что бы рядом быть!

Комментарий к Первый шаг…

Это будет мини. Честное слово.

========== Шапокляк обижать не стоит ==========

Лизонька перевернула страницу и увидела первую закладку, на которой было написано красными чернилами: «Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага, главное, его сделать. И неважно с какой скоростью ты движешься к своей цели, главное, не останавливаться».

– Неплохо, надо будет запомнить, – сказала девочка едва слышно.

18. 08. 2005 г. (продолжение)

Так хорошо писалось, и на тебе – папе приспичило, чтобы я ему подробно рассказала об интервью: – Ну, докладывай. Что спрашивали, да как отвечала? А они? А ты? – допытывался он. Ну, что за манера? Вот почему он считает, что я должна с ним всем делиться? И ладно бы делиться, если отношения у детей с родителями доверительные, то почему не поделиться. Нет, не делиться, а именно докладывать я должна была, не как отцу, как командиру. Неужели не понимает, что всей правды я все равно ему не расскажу.

Во-первых, не могу. Ну, как можно рассказать папе, что я украла фотографию президента компании прямо под самым носом не только у него самого, но и у его отца, и у его невесты? Я же не знала, что меня примут на работу, а так хоть память бы осталась. Фотография – это не какая-нибудь картинка из журнала. Фотография, это как будто прикоснулся к нему, к настоящему.

А во-вторых, не хочу. Это моя жизнь. Моя! И выслушивать папины солдатские комментарии я готова только на какие-то вымышленные мной события. Я, например, быстренько придумала, что меня взяли личным помощником президента. И тут же услышала, что это потому, что у меня такая фамилия. Мол, они как прочитали, что я Пушкарева, так и предложили мне должность, высокую должность. И всем хорошо. У папы есть повод погордиться, маму никто не третирует и мне спокойно. А скажи я правду, так еще не известно разрешил бы он мне вообще работать в «Зималетто» или нет.

Нет уж, всю правду я могу доверить только дневнику. С ним я, как с самым близким другом разговариваю.

Само интервью не было чем-то особенным и трудным. Жданов-старший посмотрел мое личное дело, прочел рекомендации и даже присвистнул, задал несколько вопросов, понял, что в чем, в чем, а в экономике я, действительно, разбираюсь. Потом Андрей Павлович спросил, что мне известно об их компании, да о производстве одежды. Хорошо, что я вчера весь вечер в интернете проторчала, затрещала, как из пулемета, как сказал бы папа. А в довершение решила, как бы между прочим, добавить:

– После стажировки в Германии год работала в международном банке «ЛлойдМорис», под руководством Вячеслава Семеновича, – сказала я, потому что знала, что они знакомы, вычитала вчера в сети. Если захотят проверить его рекомендацию, позвонят ему, а он обо мне только хорошее скажет. Это точно, иначе бы не терпел мой внешний вид и не уговаривал бы остаться. – В банк меня рекомендовал ректор Университета сразу после окончания.

– Все это замечательно, но что вы конкретно можете? – это был первый вопрос от самого Андрея Павловича.

– Я могу отслеживать банковские документы, систематизировать их, собирать информацию о продажах, о запасах, о всех новостях, обо всем, что касается рынка. Собранную информацию анализировать, выдавать заключения. Могу расчитывать экономические обоснования. Знаю все банковские системы…

Договорить я не успела, потому что тут началось самое интересное. В кабинет даже не вошла, а влетела без стука невеста Андрея, еще красивее, чем на фото в интернете. За руку она волокла ту самую девицу, которую еще начальник отдела кадров «Зималетто» мне предпочел. А! Ну, да. Они же подружки. Эта девица так тогда и сказала: – Меня рекомендовала Кира, мы подруги.

– Вот! Это Виктория Клочкова, прекрасный специалист по… ммм… эээ… Как это называется? В общем, Виктория училась в МГИМО, она прекрасно ладит с людьми, – тут «балетная» заметила меня, осмотрела холодным, презрительным взглядом мою персону с ног до головы. – У нее есть все данные для этой профессии – Кира демонстративно показала рукой на внешние данные моей соперницы. – Она прекрасно варит кофе. По-венски, по-турецки, капучино. Андрей! Ты должен взять Вику на работу.

– Должен? – одна бровь Андрея Павловича красиво изогнулась дугой. – Кому я должен, Кирюша?

– Ты должен «Зималетто», – пафоса полные штаны, – Вика красива, она станет новым лицом компании.

– Видишь ли, Кирочка, в чем дело… Я начинаю новый, достаточно рискованный, проект и мне в моей команде нужны компетентные люди, а не красивые вывески. Пусть даже умеющие прекрасно варить кофе. Виктория, какие банковские системы вам знакомы?

Ответить Клочкова не успела, Кира грудью бросилась защищать амбразуру. Полагаю, что она была прекрасно осведомлена о полной профнепригодности подруги. А когда рубишь лес, то какая разница в какую сторону щепки летят и кого при этом ранят.

– Дорогой мой, команда, это, конечно, хорошо, но ты же не думаешь, что в приемной Модного Дома может сидеть Шапокляк, правда? А Виктория и красива, и умна. Еще раз повторяю: она училась в МГИМО на экономическом факультете.

Да Кира, оказывается, обладает прекрасным чувством юмора. Как точно она меня охарактеризовала. Действительно, в своем коричневом костюме, с рюшечками на кофте, с пучком волос на голове, с огромной старушечьей сумкой, тощая, мелкая и шустрая, я была похожа на старуху Шапокляк. Спасибо, папе! Как жаль, что к чувству юмора Господь не приложил Кире чувство такта. Больно стало так, что все мои силы ушли на то, чтобы не разреветься. Единственное, что утешало, так это то, что и Павел Олегович пошел красными пятнами, и Андрей Павлович задохнулся от возмущения. Может, правда, не от возмущения, а от того, что и сам увидел мою схожесть с Шапокляк, но мне приятнее думать, что все-таки от возмущения.

– До свидания, – едва слышно пробормотала я, встала, кивнула всем головой и пошла к двери из кабинета, унося с собой маленький трофей.

– Прощайте, – услышала я реплику Киры мне в спину.

Сил сдерживать слезы хватило только до выхода из «Зималетто» на улицу, а тут уж я дала им полную волю. Меньше всего мне сейчас хотелось идти домой и выслушивать папины сентенции о «буржуях», слишком много позволяющих себе, и потому не взявших меня на работу; о том, что еще найдутся люди, которые оценят мою скромность и ум; о том, что «эти варвары» со страной сделали; о всеобщем хаосе и разврате; о том, что это просто счастье, что меня не приняли на работу в этот вертеп и так далее, и тому подобное. Да все это под рюмочку. Ну, а как же – повод есть! Попраны основы устоев. И только одного никогда не поймет папа, того, что он превратил свою двадцатичетырехлетнюю дочь в старуху Шапокляк, проехался танком по ее жизни и даже не заметил этого.

– Ну, что, пора заводить крысу, – пробормотала я, – Шапокляк, так Шапокляк. Вот стану злобной и гадкой старухой, заплачете вы у меня все. Особенно Кира.

Я представила, как моя крыска Лариска выпрыгивает из сумки и кусает «балетную» за ее вздернутый выше крыши нос и даже слезы высыхать начали. Очень захотелось себя побаловать и я зашла в кафе-мороженое, пересчитала оставшуюся наличность и заказала два ванильных шарика, щедро политых горячим шоколадом. Правда, на транспорт денег уже не оставалось, но это было не страшно, сегодня я была Шапокляк, а значит, ничего страшного не случится, если я попробую проехаться зайцем, а не удастся, так и пешком дойду! Сейчас мороженое важнее, должно же быть что-то хорошее в моей жизни.

Как оказалось, мороженое было только прелюдией счастья. Как будто бы решением себя побаловать, я повернула какую-то стрелочку на часах жизни и запустила в действие механизм удачи. Потому, что зайцем ехать не понадобилось, я вспомнила о тридцати рублях, втихаря от отца, данных мне мамой на всякий случай. А самое главное, потому, что еще не успела я войти в свой подъезд, как зазвонил мой старенький мобильный.

– Андрей Павлович просил вам передать, что вы приняты на работу. С завтрашнего дня можете приступать. Поздравляю! – раздался самый лучший голос в мире, голос Танечки, помощницы начальника отдела кадров компании «Зималетто».

– Бедная мамочка, – пробормотала Лиза, прочтя эту часть. – Если бы меня кто-то обозвал Шапокляк, то сразу понял бы, что Шапокляк обижать не стоит. Вот интересно, какой вывод мама сделала из своего интервью?

Комментарий к Шапокляк обижать не стоит

Написала главу, нажала “Сохранить” и…” Технические работы”. Чуть не плакала))

========== С испытательным сроком… ==========

– Пап! Ты сейчас очень занят?

– А что ты хотела? Если ты в очередной раз будешь мне объяснять и доказывать, что у того у кого нет аллергии на собачью шерсть не может ее быть и на кошачью, то очень.

– Не буду, я уже знаю, что была неправа. Пап, я поговорить хотела.

– Тогда, конечно, свободен.

Лиза забралась с ногами на диван в папином кабинете, и надолго замолчала. Отец понял, что ей трудно начать разговор, встал из-за рабочего стола, тоже сел на диван и притянул к себе дочь.

– Что-то случилось, солнышко? – Лизонька помотала головой и только плотнее прижалась к отцу.

– Папа, а ты любишь маму? – неожиданно спросила она.

– Да, очень.

– Всегда любил?

– Нет, не всегда, – он почему-то понял, что отвечать нужно серьезно.

– А до мамы ты любил кого-нибудь?

– У меня были увлечения до мамы, но мама первая, кого я полюбил, полюбил по-настоящему.

– Что значит первая? Потом ты еще кого-то полюбил?

– Я неудачно выразился. Мама единственная, кого я по-настоящему полюбил. И люблю до сих пор.

– А ты знаешь, что мама очень умная?

– Что-что, а это я точно знаю, – засмеялся отец.

– А что она очень добрая?

– Лиза, я начинаю нервничать. Что случилось?

– Пап, а если бы тебя очень-очень обидели, вот очень-преочень, ты стал бы мстить? Стал бы отвечать злом на зло?

– Не знаю. Да что случилось-то?

Лизонька открыла мамин дневник и прочла: – Некто спросил учителя: – «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?» Учитель сказал: – «А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, а за добро – добром». – дочь подняла на отца свои огромные карие материнские глаза. – А по справедливости, это как? Мстить?

– Вовсе нет. Допустим, кто-то тебя оскорбил, или ударил, не дай Бог. Это не значит, что ты в ответ должна оскорбить или ударить, хотя и это было бы по справедливости. Но вот если ты перестанешь общаться с обидчиком, вычеркнешь его из своей жизни, то, наверное, это будет большим наказанием для него.

– А мне кажется, что если в ответ на оскорбление я дам понять обидчику, что выше его оскорблений и лучше него, то это будет гораздо большим наказанием.

– Лизка, ты в кого это такая умная?

– В вас с мамой. Ладно, пап, я пошла дальше читать мамин дневник.

– А ты чего приходила, я не понял.

– Мне нужно было разобраться с маминым вторым выводом.

– Разобралась?

– Кажется, да.

21. 08. 2005 г.

Столько событий произошло за эти три дня, что я не вела дневник, что я теперь и не знаю с чего начать их описывать. Да, с этой работой времени на себя совсем не остается. Но сегодня, слава Богу, воскресенье, родители уехали на дачу, можно спокойно все записать, пока я не забыла.

Первый рабочий день был очень суматошным, очень нервным и очень-очень длинным…

Для начала Андрей Павлович показал мне мой «кабинет», который запросто мог бы соперничать духотой, темнотой и удобством расположения с тайной комнатой Синей Бороды, потому что ни окна, ни кондиционера там предусмотрено не было, размером он был чуть больше стенного шкафа, и находился в глубине президентского кабинета за тонкой дверью, не заглушающей не только звуков, но, как мне кажется, что и запахов. Как я понимаю, меня посадили работать в чулан, где раньше хранили архивы.

Это было унизительно, это было неудобно, ведь даже для того, чтобы сходить в туалет, мне придется проходить через кабинет Андрея (Дорогой дневник, ты же меня не выдашь, если я начну опускать его отчество, правда?), а это не самое приятное для него. Зная себя, я понимала, что отныне буду терпеть до последнего, чтобы лишний раз не покидать свою норку. Черт возьми, я Шапокляк, а не крыска, почему я должна ютиться в норке?

Зато, в компенсацию всех возможных минусов, у меня появился один, но такой жирный плюс – возможность всегда быть рядом с Ним! Всегда! Потому что я через тонированное стекло в двери вижу его тень, когда он ходит по кабинету; потому что я слышу каждый его вздох, а не только каждое сказанное им слово; потому что мы дышим одним воздухом.

Кстати, в первый же день выяснилось, что такая звукоизоляция, вернее ее отсутствие, из плюса плавно перекочевала в минус. Какой влюбленной девушке будет за счастье слышать, как объект ее любви целуется со своей невестой, или флиртует по телефону с какими-то моделями?

Да, Кира Юрьевна, нос свой вы можете задирать сколько угодно высоко, но я ни за что не хотела бы оказаться на вашем месте, потому что уже через несколько часов первого же рабочего дня я поняла, что на голове у вас растут ветвистые оленьи рога. И чем выше вы задираете свой нос, тем больше у вас шансов задеть рогами за провода. Вот так-то.

Как выяснилось в дальнейшем, на одно вакантное место взяли не меня одну. Викторию Клочкову тоже взяли на это же место, правда посадили в приемной. Но это я уже вперед забежала.

Так, с чуланом разобрались. Теперь я попробую разобраться еще с одним, касающимся Андрея Павловича, вопросом. Он почему-то упорно называет меня Клавой. Я поправляю его с той же завидной регулярностью, с которой он настойчиво зовет меня чужим именем. Что это? Плохая память? Пренебрежение? Какая-то игра, которой я не понимаю? Меня это нервирует, как нервирует все, чего я не в силах логически объяснить для себя. Ладненько, пока отставлю этот вопрос в сторону и буду надеяться, что это не издевательство. От Него мне было бы очень больно терпеть насмешки.

Надо же, как интересно. На работе у меня хорошее чередуется с плохим. Да, Андрей называет меня Клавой, но зато как он поставил на место… Нет, нет! Это я опишу подробно.

Прошло часа два с начала работы, я уже вовсю ползала по банковским документам «Зималетто», помечая для себя некоторые нестыковки и, как я надеюсь, всего лишь ошибки в расчетах, а не что-то похуже, не хотелось бы начинать работу с копания в чужом грязном белье.

– Ну, вот знакомься, – раздался голос Киры, – теперь это новое лицо приемной и всего «Зималетто».

– Доброе утро! А я уж надеялся, что твоя пунктуальная подруга и вовсе не придет.

– Этого больше никогда не повторится, – вроде бы голос Виктории.

– Чего?

– Я больше никогда не опоздаю. Просто я сегодня всю ночь…

– Избавь меня от рассказов о своих ночных похождениях.

– Ты неправильно понял! Я просто всю ночь читала «Учебник по делопроизводству».

– Это похвально, особенно после МГИМО. Узнала что-нибудь новое?

– Да!

– Молодец. Клава, – позвал Андрей.

– Я Катя, – сказала я, выходя из чулана.

– Да-да, конечно, Катя! Катя, знакомьтесь, это Вика. Теперь у меня будет два личных секретаря. Во время испытательного срока вы будете делить одну ставку на двоих.

Это было ударом, я понятия не имела об испытательном сроке, а Кира еще добавила горечи в это блюдо, совершенно не считаясь с тем, что я стою рядом.

– Я надеюсь, что к концу испытательного срока ты поймешь, что тебе нужна только одна секретарша, которая будет лицом компании, и которую не нужно будет засовывать в чулан подальше от людских глаз.

Комментарий к С испытательным сроком…

Как вы думаете, кто отец Лизоньки? Мне очень интересно ваше мнение.

========== Не в свои сани… ==========

Едва пробежав взглядом следующие несколько строк, Лиза от досады прикусила губу. Ну, вот зачем мама пишет о дяде Коле, да еще на самом интересном месте прервав рассказ? Это же и так всем понятно, что отъезд на дачу бабушки и дедушки, совершенно не значит, что дядя Коля не придет в воскресенье и не помешает писать в дневник. Пирожки-то бабуля с собой не увозит. А то, что мамин друг ходит в гости исключительно к пирожкам да борщам, это и без экспертов известно. Лизонька еще пару секунд посопротивлялась желанию перелистнуть пару страничек, но решила, что быстрее будет прочесть, чем убеждать себя почему этого делать не стоит. Как она и думала, ничего важного в этой части, посвященной другу, не было и Лизок с облегчением и неподдельным интересом стала читать «мамину сказку» дальше.

… – Присаживайтесь, Катя, – сказал Андрей и я пошла к стулу, но Виктория, оказалась проворнее. В одно мгновение она заняла стул у президентского стола и, обернувшись ко мне приказала, как приказывают слугам:

– Сделай-ка нам кофейку.

Я уже повернулась, чтобы пойти сделать кофе, хотя внутри волной нарастало раздражение и возмущение, но Андрей остановил меня.

– Стойте, Катенька. Виктория, насколько я вчера понял, это именно вы умеете варить кофе по-венски, по-турецки, капучино, – сказал он голосом сладким, как мед, – так что будьте так любезны, сделайте-ка нам кофейку. Мне по-венски, а Катеньке… Вы какой кофе хотите? – обратился он ко мне.

– Эспрессо, крепкий, без молока и сахара, но с корицей, – обнаглев от поддержки шефа, сказала я. Вика взглянула на меня, как на врага народа, но встала и вышла в приемную, шипя от злости.

– Катя, присаживайтесь, – Андрей показал на единственный стул у его стола. Это было глупо, зачем обострять отношения там, где можно сгладить острые углы. Придет Вика с кофе, подаст его нам и останется стоять за моей спиной? Как служанка? Конечно она меня возненавидит.

– Андрей Павлович, а может нам всем сесть на кресла? Тогда это никого не обидит. – Жданов посмотрел на меня с интересом, кивнул и переместился в кресло, я последовала за ним, а когда к нам присоединилась Виктория мы продолжили разговор.

Кстати, кофе она сделала паршивый, я из вежливости выпила и поблагодарила, а Андрей даже для вида не стал скрывать своих вкусовых ощущений – сделал глоток, скривился и отставил чашку.

– Если все остальное вы, Виктория, умеете делать так же хорошо, как варить кофе, то боюсь, что к концу испытательного срока у меня, действительно останется только одна секретарша. А теперь к делу! Нам следует обсудить, как вы будете работать вместе. Начну с того, что приготовление и подача кофе не входит в ваши обязанности, Катя. Если кто-то из нас троих и будет отвечать здесь за кофе, то это будете вы, Виктория. И если я еще хоть раз услышу от вас «сделай-ка», то ваш трудовой стаж закончится. Я понятно выражаюсь?

– Как скажешь, – вздохнула Вика.

– Итак ваши обязанности, – начал говорить Андрей, но Клочкова его перебила.

– Я могла бы.

– Для начала, не опаздывать и не перебивать начальника. Что касается вас, Катенька. Вы будете заниматься финансами, доходами, расходами… – он еще долго говорил, перечисляя мне мои обязанности, но я его не понимала.

Нет, я, конечно, слышала его голос, только он никак не складывался в отдельные слова, просто звучал в моих ушах самой прекрасной музыкой. Я и так была в него влюблена по уши, а уж теперь, после того, как он поставил Вику на место и заступился за меня, да еще вот уже пятнадцать минут называл меня Катенька, а не Клава и даже не Катя, я готова была за него пойти в огонь и в воду. Правда, головой кивать я не забывала. С обязанностями я уж как-нибудь разберусь потом.

– Вы, Виктория, – обратился Андрей к ней и я очнулась, – будете любезно встречать посетителей.

– Связи с общественностью? Я могу прекрасно создавать твой имидж, организовывать деловые завтраки или ужины.

– Нет! Просто подносить кофе.

– Как скажешь, – мне было хорошо видно, что Вика уже зубами скрипит от злости, но она тем не менее, улыбалась. Молодец, этому можно и поучиться. – Кстати, Андрей, раз уж нас двое у тебя секретарш.

– Вы на каком языке сейчас говорили? Если на русском, то двое секретарей, или две секретарши.

– Ну, что ты придираешься, Андрюша?

– Вот видите, Катенька, что себе позволяет Викуся? Я с ней на «вы», а она со мной на «ты».

– Ну, мы же друзья! Ты тоже можешь обращаться ко мне на «ты».

– Спасибо, что разрешила. Только ты учти, что мы с тобой не друзья. Тебя Кира приставила следить за мной, ну, и следи, а в друзья набиваться не вздумай.

– Как ты мог такое подумать о Кире? – судя по пафосу с которым Вика это произнесла, именно так оно и было. Вот теперь пазл сложился. – А обо мне? Да я никогда бы не стала…

– Короче, что ты хотела сказать, когда запуталась в мужском и женском роде?

– Понимаешь, Андрей, если у тебя два секретаря, то люди будут путаться, не будут знать к кому обращаться. Поэтому, как мне кажется, одну из нас нужно оставить работать секретаршей, а другую сделать твоим личным помощником.

– А вот тут ты, Викуся, абсолютно права, после испытательного срока, если вы обе его пройдете, я так и сделаю.

– Назначишь личным помощником меня? – радостно спросила Клочкова.

– Нет! – Андрей был таким же радостным, я бы даже сказала радостным напоказ. И как Вика не насторожилась? – Назначу личным помощником ее, Катеньку, – улыбка сползла с его лица. – Ваши обязанности, Виктория, полностью соответствуют вашей должности, особенно если вы все-таки научитесь варить кофе. А теперь за работу.

Все оставшееся до конца рабочего дня время, я работала не выходя из своей КПК-каморки папы Карло, даже в туалет не вышла ни разу. Зато я успела сделать очень много. Я обнаружила, где идет перерасход и как его можно не просто сократить, а и вовсе избежать. Потом я нашла еще одну дыру из которой просто рекой утекали прибыли «Зималетто». Я села делать аналитическую выкладку со своими предложениями по улучшению финансового состояния компании и в это время в чулан вошел Андрей.

– Клава! – он снова забыл (?) как меня зовут.

– Вы мне? Я Катя.

– Да, Катя, вы можете мне понадобиться сегодня вечером. Я прошу вас, никуда не уходите до тех пор пока я вас лично не отпущу. У нас сегодня показ. Если вдруг мне понадобится что-нибудь, я вам лично позвоню. Хорошо?

– Да, конечно, – сказала я, подписывая себе смертный приговор.

– Очень хорошо, – Андрей крутнулся, чтобы уйти.

– Андрей Павлович, задержитесь, пожалуйста на минутку.

– Да.

– Я проанализировала один из участков по приходам и расходам. Взгляните на первые выкладки.

Андрей машинально взял листок и начал читать. Брови его полезли вверх. По-моему он даже забыл, что спешил. Но ему напомнили, из кабинета раздался истошный вопль: – Жданов! Мы спешим!