Текст книги "Верь (СИ)"
Автор книги: Funny-bum
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– Заткнись! Посмотри, сколь остер мой нож…
– Агнир…
На секунду эльф и орк замерли, глядя друг другу в глаза.
– Агнир… Владыка любит. И Ольва Льюэнь любит короля эльфов. Никакие силы не вынудят ее стать Темной Хозяйкой. Искра священного света уже трепещет в ней, – тихо сказал Мэглин. Агнир коротко сильно замахнулся… и в дверь забарабанили.
– Что-о-о?..
– Рохиррим! Разведчики докладывали – но никто не думал, что кони пройдут по лесу! Рохиррим атакуют с другой стороны, король Тенгель и отборные бойцы!
– Крепость неприступна! – рявкнул Агнир. – Внутрь не пройти! Скоро стемнеет, и встанут тролли!
– Что нам делать, что нам делать?
– Тупицы…
– Это трудно, – с сочувствием сказал Мэглин. – Трудно руководить обороной, хотя ты постарался. Орков сложно подчинить дисциплине. Ты молодец, Агнир.
– Балрог! – рявкнул огненный орк. – Мне не нужны похвалы от эльфа, не нужны, нет!
– Я не буду тебя хвалить, – тихо и очень мягко сказал Мэглин. – Не буду. Иди, справляйся с обороной. Тебя зовут.
Агнир глянул на огромный острейший клинок в руке, словно впервые его заметил. Снова поднял неистово горящие оранжевые глаза на Мэглина.
– Иди, мальчик. Играй в солдатики и лошадки, – сказал Мэглин. – Сколько тебе лет? Ста нет еще?
– Н-нет… какое это имеет значение? – зло выплюнул слова Агнир. – Какое?..
– Может, никакого. Ступай.
– Ты-ы…
– Я подожду.
И снова Мэглин забился в путах, стараясь освободиться.
И снова впустую.
Лаиквенди отлично понимал, что вечно играть с огненным орком в вопросы и ответы не выйдет – но шансов спастись оставалось исчезающе мало.
Снаружи кипела невероятная бойня – стемнело, и битва продолжилась во тьме.
Мэглин, задыхаясь, повис. Рано или поздно явится дракон… и тогда жизнь его прервется.
Нандо был близок к тому, чтобы впасть в отчаяние и спеть последнюю песню. Он облизал сухие губы, и…
И дверь снова начала открываться…
Леголас и Иргиль ворвались разом – как два ужа, распластавшись по стенам; миг – и оба бросились к измученному борьбой с оковами лаиквенди.
Мэглин молниеносно повис на своих цепях всем телом, а Иргиль, не медля ни секунды, с размаху нанес сокрушительный удар. Плохо скованные, хрупкие толстые звенья цепи разлетелись перед натиском клинка древних эльфийских мастеров; Мэглин упал на пол, и через секунду выхватил собственный меч из тряпок ложа.
– Ольвы тут нет! – выкрикнули все трое.
– Гэндальф поджег лес… ничего не оставалось, как войти в Дол Гулдур и переждать! – сказал Леголас.
– Я также вернулся по этой причине… лес пылал до самой южной границы, – Иргиль привередливо изучал клинок – не повредил ли его удар. Мэглин растирал руки – мощные наручники остались на нем. – Наша задача – открыть ворота. Ты готов умереть, принц? Ты готов, лаиквенди? Готовы такой ценой освободить южные пределы Сумеречья?..
– Мы постараемся не умереть, – выговорил Мэглин. – Ударим в тыл защитникам врат… и, если удастся спустить цепи с воротов, мост рухнет, мы выйдем к своим. Тут все слишком основательно – чересчур много бойцов разных рас, слишком тяжелые каменные подъемные врата. Если они упадут, быстро их не поднять.
***
Тролли, бестолковые, но почти неуязвимые, сражались так, словно им была обещана жизнь в Валиноре.
Галадриэль и Гэндальф то тут, то там ослепляли чудовищ вспышками волшебного света; тогда неповоротливых, но опасных и чудовищно сильных бойцов можно было побороть. На стенах крепости языком пламени метался огненный орк; исход битвы предрешить было невозможно.
Трандуил сражался отчаянно: парные мифриловые мечи свистели сверкающими стрижами. Бок о бок с ним бились Элронд и Торин; гномы оказались опасными бойцами, знающими, как повалить тролля – воинам из Синих гор не было равных в этой битве. По ту сторону Дол Гулдура ревели рога – рохиррим спасались скоростью и маневренностью своих коней.
Не было пока ни дракона, ни орлов… их не было; крепость высилась темной, нерушимой твердыней.
И все изменилось вмиг.
Внутри Дол Гулдура вдруг точно так же полыхнуло пламя, высочайшее багровое пламя – чадно загорелись бочки со смолой, заготовленные обороняющимися возле стен. Чисто зазвенел одинокий эльфийский рог, рог Леголаса; подъемный мост, врата в Дол Гулдур, не опустился – он рухнул, обкрашивая края рва и рассыпаясь по углам щебнем. Эта плита толщиной в рост человека, длиной в пятнадцать лошадей намертво впаялась в землю и криво застряла, не удерживаемая больше толстенными цепями.
В сполохах пламени, в яростном пении эльфийского рога – трое отступали из крепости, обнажив, открыв ее для атаки.
Оборванные, залитые смолой, обожженные и раненые, Ключник Иргиль, один из лучших мечников эльдар, тысячи лет не вступавший ни в какие битвы, принц Леголас, известный своей скоростью и силой, и нандо Мэглин, правый оруженосец короля Трандуила, спешно покидали Дол Гулдур, повернувшись к нему лицом, спинами – к своим соратникам на выжженной долине возле крепости.
Воинству, бьющемуся у подножия Амон Ланк, не требовалось никакого особого приглашения. Спустя несколько минут наступающие, оставив медленно двигающихся и медленно соображающих троллей позади, заполнили мост; Мэглин, Иргиль и Леголас утонули в водовороте мечей и трепетании шелков плащей.
Проход в Дол Гулдур был неширок; эльфы, люди и гномы – яростны и неукротимы. Реки черной крови заливали темные камни; занимался рассвет, и с рассветом в небе появился дракон.
Что задержало темного властелина – неизвестно, но голубой, нестерпимо сияющий дракон пал с небес с первыми лучами солнца, с пронзительным воплем злобы и отчаяния. Замерли как нападавшие, так и оборонявшие крепость; ясно было, что, если чудовище пожелает, все погибнет в огне, противостоять которому невозможно. Что ради наслаждения уничтожить врагов дракон истребит и соратников.
Но миг – и в небе захлопали тяжкие крылья; Корхаур появился с двумя воинами ветров, и, едва дракон изготовился для атаки, растопырив острые иглы вокруг головы и разинув пасть, на него пали лучшие бойцы крылатого воинства.
Леголас, взбежав на высокую башенку, кричал:
– Корхаур! Корхаур, возьми меня на спину, возьми!
Но орлы не слышали; схватка с драконом увела их выше облаков, и оттуда раздавалось лишь пронзительное шипение и громкий клекот.
Войска вздрогнули, и битва закипела дальше.
В разрыв облаков упал один из орлов – израненный, обожженный; Галадриэль и Элронд бросились к нему, но небесный воин умер, широко раскинув крылья.
Трандуил серебряной метлой очистил крепость… рассвет парализовал троллей вокруг Дол Гулдура, и гномы дробили их на куски; орки и варги бежали – и попадали под копыта и стрелы конницы рохиррим, которая закрутила свой привычный смертельный водоворот вокруг подножия холма. Крепость освободили от темных сил – освободили величайшей ценой; но цель, главнейшая цель не была достигнута.
Протрубив победу, Трандуил также взбежал на одну из башен, и тревожно вглядывался ввысь.
Элронд пел прощальную песню павшему орлу…
Тучи разорвались, и два других, Корхаур и еще один молодой воин, тяжко опустились на зубцы крепостной стены Дол Гулдура. Оба тяжело дышали; Корхаур никак не мог собрать крыло, другой орел был опален.
– Надо преследовать дракона, – воскликнул Трандуил, – надо посмотреть с высоты, в какую из крепостей он полетит!
– Мы прогнали его величайшей ценой, – тяжело выговорил Корхаур. – Он поднялся так высоко, как не может никто из нас. Нам придется восстановить силы, король Сумеречного леса, и лишь затем попытаться его отыскать. Ты победил – крепость пала.
– Я победил, – горько выговорил Владыка. – Я – победил.
Леголас подошел и молча встал рядом. С другой стороны приблизился наполовину нагой, изнуренный Мэглин, на запястьях которого все так же болтались толстые наручники, и без сил опустился у ног своего короля.
Трандуил смотрел поверх голов, поверх зубцов крепости, поверх сожженного леса – в сторону Мордора.
========== Глава 14. Минас Моргул ==========
Ветка раскачивалась вперед-назад, обхватив костлявыми пальцами костлявые плечи.
Ну и как теперь выполнить обещание, данное Оме?
Мысль о ребенке внутри тела варжихи как-то угнездилась в ее голове, преисполненной знаниями об ЭКО и суррогатном материнстве. Ветка три раза потребовала сообщить ей все приметы этой самой самки, но уже после первых слов Голоса она знала – нуменорец не лжет. Нуменорец из каких-то соображений сообщил ей правду.
«Просто будь с ним. Будь так, как он требовал – будь горячей, проси ласки, если надо, приказывай. Просто будь собой, Ольва Льюэнь. Это все, что я от тебя потребую. Не отказывай Хозяину на ложе. Выполни его просьбу, зови любимым».
Зачем ему это?
Ветка медленно встала, подошла к металлическому зеркалу в рост. Выпрямилась.
Косточки таза жалко торчали, промежуток между бедрами стал шире желаемого, грудь опала, ключицы выступили.
– Ну какого хрена я? – вопросила Ветка кувшин. Быть горячей и страстной любовницей совсем не хотелось. Хотелось есть, это да. И данный признак был расценен как благоприятный. – Ну чего он, падла, во мне нашел?
Тяжело вздохнув, она перебрала тряпки и напялила что-то нарядненькое. Нарядненькое повисло унылыми складками. Надо было еще привыкнуть к мысли, что твой ребенок от любимого мужчины – в теле волчицы, то есть, простите, варжихи, а ты сама за его жизнь и благополучие дала обещание демонстрировать испанские страсти с тем, кто издевался над тобой и удерживает в плену.
Логистика не увязывалась – в Веткином сознании все равно получалось, что надо бежать. Просто теперь – вместе с волчицей.
Голос не пожадничал и рассказал довольно много. Выходило, попади волчица к своим, ее растерзают.
Выходило, эта молодая самка теперь везде изгой. Вне Мордора ее убьют люди или эльфы, в самом Мордоре – свои.
Пока что, как поняла Ветка, ее содержали где-то неподалеку – так как ее присутствие помогало сохранить жизнь ребенку, растущему в теле другой матери.
– Господи, Эру Илуватар, – выговорила Ветка, продираясь гребнем через собственные гномьи кудри, густо прошитые сединой, – мама дорогая, это очень страшная сказка. Если подумать – очень.
– Я рад, что ты поела, – дракон медленно тек на свое место вдоль стены, на руки Ветки легли теплые широкие ладони. – Я все же держу свое слово. Слово, которое давал тебе. Твой сын жив.
Ветка посмотрела сама себе в глаза – в отражении на полированном металле.
Посмотрела.
Улыбнулась.
Повернулась и запустила пальцы в густые волосы – красные, черные, перепутанные. Такие густые и тяжелые, пахнущие чем-то сложным, будто восточным.
Лиловые глаза мужчины были очень близко.
Ветка подумала о сыне и простонала прямо в узкие губы:
– Любимый…
Ночь длилась и длилась; Саурон был нежен, и отдавался любви целиком. Ветка играла изнурительнейшую в своей жизни роль.
Снаружи ее узилища, закусив обрезок губы, плотно прижавшись телом к камню, стоял у потайного окошка нуменорец.
К нему не раз и не два подбегал встревоженный орк, но Ома только отпихивал его ногой – прочь, не сметь тревожить, не см-м-меть…
И лишь когда Хозяин провел с желанной ему женщиной весь день и всю ночь, насладившись, как только возможно – нуменорец, почти не спавший, покрытый красными и белыми пятнами, с черными кругами у глаз, изволил выслушать гонца.
И тут же бросился будить Аннатара, который заснул поперек кукующей в потолок, изнуренной Ветки.
Атака на Дол Гулдур, начавшаяся вчера, завершалась – победой сторонников Трандуила. А Саурон наслаждался любовью в объятиях пленницы… не имея ни малейшего представления, что теряет крепость.
Саурон слился с драконом; узкое тело метнулось наверх, сверкая льдистой чешуей.
Ома погладил Ветку по голове, и на секунду нагнулся – прикоснулся лбом ко лбу. «Умница, девочка, умница»…
– Пошел ты, – выговорила девушка. Обаяние черного рыцаря истаяло вместе с зачатками стокгольмского синдрома. – Чтобы вы там все сдохли. От всей души желаю.
***
Дракон вернулся спустя несколько часов – с длинными рваными следами когтей и клювов на боках. Выйдя из тела дракона, Саурон час кричал на всех известных ему языках, и громил обстановку в соседней комнате. Бросился к варжихе и прижал черный клинок к мохнатой шее; волчица скулила и пятилась. Опомнился; набросился на Ому – что же тот не сказал вовремя? Голос лишь склонялся, осознавая степень своей вины.
Плоть дракона была подранена, и сам Саурон был слаб.
Восстанавливать силы и думать, что же делать дальше с истощенным атакой на Дол Гулдур Сумеречьем, он решил, оставаясь у пленницы.
***
Ветка обнимала мужчину, ощущая в себе его горячее присутствие…
Гортхаур отдавался близости целиком, отчаянно, будто это была битва. Девушка сперва невольно сопротивлялась, а потом ломалась и принимала его, как возлюбленного, открываясь навстречу ласкам Темнейшего. Именно этот отказ от сопротивления особенно ценил Аннатар; и неважно, чем он был вызван – любовью или же страхом за крошечную сияющую жизнь.
Ветка же, несмотря на это, впадала в забытье далеко не каждый раз, и даже сейчас, прижимая плотную кожу горячими ладонями, ощущая, как живет его тело, его мышцы под пальцами, а его плоть в глубине ее тела, она думала – как? Как отыскать путь на свободу?
Это Торин ее ограничивал?.. Не пускал?.. Ха-ха…
Как отыскать оружие в этой продуманной клетке для птички, кукольном домике для куклы?..
Темный Хозяин насытился, мощно выгнулся, и, не дожидаясь ее разрядки, растянулся на полу – на спине, красиво и широко раскрыв руки, разметав черную, подпаленную алым, гриву волос. Он делал так иногда – и Ветка знала, он отдохнет, опрокинет пару бокалов вина, поест, и будет ласкать ее – чтобы она билась в его руках, чтобы взорвалась от его пальцев и губ, будет смотреть и затем пить капли пота с ее лба.
Не забывать – дух, дух бестелесный. Злой. Хоть и бог. Низшей категории. Лейтенант в стане богов…
Аулендил откатился по покрывалам, устилающим пол. Протянул руку – взял бокал, налил вина.
Приподнявшись, выпил. Ветка следила за ним, как мышь за кошкой. За игрой мышц, за бликами света на матовой коже.
Затем Темнейший обнял подушку, уткнувшись в нее лицом.
Девушка снова осмотрела длинное тело подраненного, ослабленного змея, пожиравшего свой хвост, лежащее вдоль комнаты и замыкающее ее.
Разбить бутылку? Что дадут осколки? Мягкий серебряный нож… тоже ерунда, но лучше, чем ничего.
– Ольва, – раздалось из подушки.
Ветка скосилась, не отвечая.
– Я могу дать тебе вечность. Вечную юность. Бессмертие перерождений.
– Во-первых, позаботься о себе. Во-вторых, хочешь что-то дать – дай свободу. А дальше я подумаю. А ну как и вернусь к тебе по доброй воле?..
– И я подумаю. Отпустить такую славную игрушку?.. Ну нет.
Ветка поджала губы. Орки могли наловить Гортхауру десяток женщин, и людей, и гномок, эльфиек – да хоть мирных пугливых хоббитянок… но Ветка крепко помнила – истинный облик, которым ужаснейший майа, оказывается, дорожил, он мог принимать лишь с ней. Слишком долго он направлял на нее свое внимание. Слишком много провел времени в месте, которое Белый совет считал заокраиной мира – запредельем, и которое являлось Веткиной родиной.
Ветка еще раз посмотрела на мужчину. Повелевать? Любить?..
Пересела к нему поближе, откинула в сторону гривищу волос, начала целовать основание шеи. Саурон протяжно застонал.
Ветка зашевелила губами совсем вблизи его уха:
– Ну зачем я тебе? Только от дела отвлекаю. Сколько хлопот с охраной. С устройством этого… жилища. Ты же понимаешь, я всегда буду рваться наружу. Всегда.
– Я хорошо выбрал приманку для короля, – глухо ответил в подушку Аннатар Аулендил. – Как для себя старался. Рвись. Пробуй одолеть меня. Это так сладостно… ты никогда не попадешь к своему эльфу. Я не допущу, чтобы это случилось. Все орки, подвластные мне, станут между вами, даже если ты и вырвешься отсюда. Пока его армия слаба после бессмысленной войны, я найду силы атаковать снова. А эльфинит, рожденный варгом, станет звездой моей армии… ее путеводной звездой.
– А может, я могу откупиться? – Ветка ласкала мочку его уха языком. – Вдруг, все-таки, смогу?
– Все, что у тебя есть, уже мое. Что ты еще можешь дать?
– А вдруг?..
– Тогда и поговорим… – прекрасный мужчина заснул, сказав несколько слов на черном наречии.
Ветка легко встала и пошла вдоль дракона. Коснуться длинного узкого тела она могла – но получалось это с усилием, словно через силовое поле. От ее руки сине-серебристая кожа вздрагивала, а мелкая мягкая чешуя топорщилась.
Змей, как и всегда, когда Хозяин спал, прикрыл глаз радужной пленкой, не выпуская изо рта кончик хвоста.
Сыпануть что-нибудь, чтобы он чихнул и раскрыл круг?..
Но Саурон просто проснется и вернется разумом в тело змея.
Просто.
И тут сверху раздался легкий звук – легчайший, совершенно невесомый. Было даже непонятно, что это – словно кто-то тихо свистнул, или чуть запела незримая струна…
Ветка, стоявшая возле головы дракона, подняла голову…
И увидела эльфа – полностью затянутого в темные, серые одежды, в тонкой темной кольчуге, который, растянувшись в щели между гигантскими камнями, из которых была сложена башня, недвижно удерживался над залом.
Пришелец держал двумя пальцами сверкающий меч.
За самый кончик.
Рукоятью вниз.
Думать было некогда.
Голубой змей тревожно открыл глаз.
Ветка вытянула руки – меч отделился от пальцев эльфа…
Секундой спустя Ветка, схватив рукоять двумя руками, запрыгнула на спину голубого чудовища – на то же место, где видела Трандуила на драконе перед Эребором – и вогнала клинок в сочленение головы и шеи. Силы и отчаяния на один удар у нее хватило – но ни повернуть, ни вытащить меч она не смогла.
Ужасно закричал Гортхаур, вскакивая, протягивая к ней руки, но уже теряя плоть, теряя очертания…
Ужасно закричал змей.
Серой птицей слетел вниз эльф – и, двумя руками схватив меч, вырвал его из спины чудовища, и снова ударил. И снова. Ветку отбросило прочь.
Вот шея зверя почти перерублена – комнату залила черная тягучая дымящаяся кровь.
– Не руби, не руби до конца! – закричала Ветка; эльф послушался и повернулся. Змей в агонии захлопнул пасть.
– Может, Саурон окажется здесь в ловушке…
– А может, нет!
Ветка зажмурилась… раскрыла глаза…
Нестерпимо сияло огненное марево, в котором Ветке виднелся грозный силуэт в черных доспехах.
Эльф стоял перед маревом, вытянув руку, выставив почерневший меч, и громко произносил на древнем квенья четкие, прекрасные слова; а навстречу ему звучала хриплая музыка черного наречия, угрозы и проклятия. Открылась дверь; вбежал оскопленный орк… Эльф, не отвлекаясь, снес ему одним ударом голову. Ветка в полном отчаянии, не зная, как помочь, схватила ятаган своего охранника и мучителя, и последним ударом перерубила плоть, соединяющую голову дракона с его телом. Нажала плечом, уперлась ногами – и откатила голову прочь.
И отпрыгнула на середину своей темницы, приготовившись оказаться на ипподроме, в Москве, перед окровавленным телом…
Но нет – марево вздрогнуло, и с ужасным криком исчезло; начала рушиться часть башни, посыпались камни – дракон был мертв, Черный Властелин лишился плоти, а она все еще оставалась тут!
Эльф скупым движением содрал с убитого орка кольчугу и так же разом напялил ее на голую Ветку. Тяжёлая кольчуга из грубого металла повисла до колен; но было не до удобств. Эльф замер на долю секунды, схватил девушку за руку, и сказал ей прямо в лицо:
– Бежим, Ольва!
Наконец она узнала Глорфиндейла – его тонкие, четкие черты лица, изящные заостренные уши; его ли она приняла в Дейле за истомленную скукой и негой девицу?..
И они побежали.
Ветка с орочьим ятаганом.
Глорфиндейл со своим потемневшим от крови дракона мечом.
– Глорфиндейл! Варжиха! Мне нужна… варжиха… волчица… ее держат где-то неподалеку…
– Не до животных…
– Ты не знаешь? В ней мой сын, мой и Трандуила, мой сы-ы-ын!
Глорфиндейл остановился, точно в спину ему вогнали стрелу. Схватил Ветку за подбородок, заглянул в глаза.
– Ты не знал? – жалобно всхлипнула девушка.
– Нет. Я – нет.
Коридор, решетка; крупная бурая волчица лежала в самом дальнем углу помещения. Витязь ринулся на атакующих орков-охранников, а Ветка, под звон металла, крики и топот ног, бросилась к животному.
Что делать? Как увести ее отсюда?
Варжиха рычала; выворченные ноздри и сверкающие глаза, прижатые уши…
– Тише, тише, девочка… девочка моя, хорошая собачка…
– Быстрее! Ты должна приручить ее!
– Девочка моя… Нюкта… Я буду звать тебя Нюкта… иди ко мне…
Варжиха рычала.
– Мы с тобой одной крови… пожалуйста, иди ко мне, пожалуйста… я люблю тебя, хорошая собачка, – Ветка сама не соображала, что она несла, но варжиха вдруг убрала клыки и понюхала ее руку.
– Садись верхом! – Рявкнул Глорфиндейл.
Медлить было некогда – Ветка вцепилась в жесткую шерсть и взметнулась на спину варжихи.
Навстречу попадались орки; девушка верхом на варге и воин вбежали в огромное помещение, в котором, видно, и ковали орки свое оружие. И пронеслись бы прочь, да Ветка вспомнила какие-то мельком сказанные при ней в кузнях Эребора слова про перегретое масло. Вот бочка масла, вот еще; она направила волчицу к бочкам, сбила одну… Глорфиндейл понял ее замысел, помог; и несколько секунд спустя они неслись по пылающему аду.
Рушились камни, визжали и разбегались орки, всегда теряющие свою цель, когда исчезал повелитель, направляющий их своей волей. Ревело черное пламя – как будто башня была сложена из угля, и он занялся от пролитого масла кузниц.
Глорфиндейл мчался и разил; девушка вжалась в спину варга и держалась изо всех сил. Длинный парапет, остаток мощной оборонительной стены; они добежали до самого края и остановились. Идти дальше было некуда. Стена обрывалась зияющим проломом.
– Надо прыгать! – выкрикнул Глорфиндейл, и повернулся к преследователям, выставив клинок. Свистнул.
Со стороны башни надвигался Ома, видно, просто проспавший появление врага… и гибель телесной оболочки своего господина. Ома, неумолимый Голос, с громадным мечом наголо.
– Гло-о-орф! – в ужасе истерически завопила Ветка.
– Я не брошу тебя, Ольва…
Орки во главе с Голосом подступали. За их спинами рушилась башня и бушевало пламя, в котором слышались крики отчаяния Снова Развоплощенного.
Прямо на стену к Ветке и Глорфиндейлу взлетел меарас. Эльф запрыгнул на его спину, глянул на Ветку – варжиха растерянно пятилась и щелкала зубами, но слушалась, слушалась – слившись со всадницей воедино…
– Прыгаем!
Взвился белый конь.
Взвилась молодая, полная сил бурая волчица.
Животные приземлились по ту сторону пролома на остаток крепостной стены, и понеслись рядом – благородный белоснежный скакун с не менее благородным седоком, и бурый варг с голой лохматой девушкой на спине, одетой лишь в черную орочью кольчугу, сжимающую ятаган, дымящийся драконьей кровью…
Путь был открыт лишь в одну сторону. Оставив позади огонь, полуразрушенный Минас Моргул и перевал Кирит Унгол, оба всадника, пролетев по остаткам широкой зубчатой стены, во всю прыть устремились в Мордор, огибая рваные острые скалы и стремясь затеряться на безжизненной равнине.
Комментарий к Глава 14. Минас Моргул
Арт Greennie к этой главе – внимание, наконец-то Ветка!
Спасибо большое!
https://pp.vk.me/c627728/v627728260/15c86/2sJTdHa-ecI.jpg
========== Глава 15. Вперед ==========
В черной, частично разрушенной крепости не было ни припасов, ни воды, никакой обстановки, достойной королей и волшебников.
Единственная мало-мальски убранная комната вызвала столь живую реакцию Мэглина, что ее облили смолой и запалили. Огонь полыхал везде, где плоть Дол Гулдура могла дать ему пищу.
Трандуил, Торин, Тенгель, Гэндальф, Галадриэль, Илс – представляющий тут людей по воле Барда, а также Кили и еще несколько эльфов сидели и стояли на одной из верхних площадок, с огромной высоты Амон Ланка озирая лес, проложенную огнем широкую рану к его южной окраине, дымящееся черное кольцо вокруг подножия холма.
– Что ты собираешься сделать с крепостью?
Трандуил ответил, не поворачиваясь к Элронду:
– Оставлять малую стражу неразумно. И в любой момент может вернуться дракон. Мы положили здесь большое количество врага, и некоторое время Лес будет более безопасен. Я отступлю. Уходя, мы разрушим некоторые стены и башни, чтобы Дол Гулдур никогда более не восстановил в полной мере свою целостность и неприступность.
– Здесь некоторое время не смогут жить ни эльфы, ни темные твари, – согласно кивнула Галадриэль. – А вот дракон может вернуться, да и огненный орк сумел ускользнуть от нас с частью своей стражи, поэтому – да, разумнее отступать. Владыка… оруженосцы нашли воду и разбили небольшой лагерь.
– Мы поим лошадей, – Тенгель был ранен, но выглядел, как молодой вала – чуть отпущенная светлая борода, сияющие из-под шлема голубые глаза, – мы поим лошадей и завтра на рассвете уходим, иначе мы погубим тут конницу. И народ мой я не могу надолго оставлять, своих павших мы заберем и сложим для них курган. Мне жаль, король Трандуил… мне безмерно жаль.
– Я найду ее, – ровно сказал Владыка. – Орлы помогут отыскать место, куда улетает дракон. Корхаур?..
– Мы полетим тотчас, как только небесный воин отдохнет, – сказал Леголас, сидящий возле могучей птицы. – Элронд залечил его крыло.
Орел гордо наклонил голову.
– Облететь Мордор – великая задача, король Трандуил. Но мы справимся с ней.
– Отправь с нами Герцега, – сказал Тенгель. – Отправь его в Рохан. Мы выходим и восстановим коня, и вернем его тебе в прежнем боевом виде.
– Нет. Конь останется при мне.
– Мы сделали все, что смогли, – сказал Илс. – И сложили костры для погибших людей. Они уже догорают. Мы уходим. Ольвы Льюэнь тут нет и не было, многие черные твари порублены. Куда следовать дальше, мы знаем – возвращаться домой, в Дейл.
– Мои бойцы тут с тех самых пор, как соединились с твоей армией, Трандуил, – выговорил Элронд. – Что будешь делать ты теперь? Что делать нам?
– Ривенделл и Лориен пришли по воде, – добавила Владычица Галадриэль. – Назад путь долгий и трудный.
– Нельзя подчинять силы и волю трех эльфийских воинств одному горю, – решительно сказал Трандуил. – Созывайте своих, ступайте – возвращайтесь в свои земли. Ваш долг дружбы отдан стократ… никто не посмел бы требовать большего. Признательности моей нет предела.
– Может, это и будет разумно, – веско произнес Гэндальф, – разойтись. А может, и нет. Может, и нет.
– Я не принадлежу нынче к стану разумных, – надменно сказал Владыка. – Я забираю Герцега и невеликую стражу, и иду с рохиррим до окраины леса, а затем – к Мордору.
– Там десятки заброшенных башен, крепостей, – сказал Элронд. – Десятки занятых орками. Полчища вражьих сил, варги. И это лишь в горах, опоясывающих Черную страну. И Герцег не выдержит такого. Конь едва жив.
– Я рискну, – проговорил Трандуил. – Я – рискну.
– Я с тобой, – подал голос Торин. Он не смотрел на эльфа и медленно набивал трубочку. – Фили прирожденный правитель. Эребор не осиротеет. Кили отправится к брату.
Кили издал протестующий звук.
– Ты затеял строить Полуденный приют, – сурово выговорил Торин. – Там нынче заправляет Двалин, но это твоя вотчина. Ты избрал жизнь под солнцем, а не в подгорном царстве, и избрал ради жены. Так поезжайте и сделайте все, как надо. Больше не время быть детьми. Я оставлю при себе троих гномов из тех, что ездят верхом и не отстанут от долговязого эльфа в его скачке.
– Вылазка, если подумать, много разумнее открытой атаки на Мордор, – Гэндальф вроде как и не смотрел на разговаривающих, попивая из фляги. – Я, глядишь, тоже разомну старые кости.
– Видно, нам вправду стоит уйти и неприступно оберечь собственные земли, – печально сказала Галадриэль. – Сила, столь удивительно собранная, может быстро потеряться здесь – южное Сумеречье почти мертво, тут нет достаточно воды, пищи, лошади и люди ослабнут, эльфы также.
– Эх, добрая была битва, – буркнул Тенгель. – Стало быть, два короля идут дальше? А остальные по домам…
– Кили проведет гномов вместе с людьми Илса до Дейла и затем отправится в Эребор, – сказал Торин. – И уходить надо быстро, иначе мы сделаемся жертвами собственной победы.
– Крепость не разрушена, – веско заявил Элронд. – У темной силы может достать духу восстановить тут свой оплот.
– Я не стану тратить силы на то, чтобы ровнять камни, – ответила Галадриэль. – Всего предвидеть невозможно, да и не нужно. Лотлориен и Ривенделл обнажены, множество воинов сейчас тут. Соберем наших павших и отступим.
– Леголас, – сказал Трандуил и взглянул прямо в глаза сына, – ты отправишься во дворец. Ты будешь править, как правил, когда я был ранен. Ты уведешь армию прочь и дашь ей отдых, и поручишь лесным стражникам обследовать лес заново – до самых границ. Мы должны понимать, сколько врагов и нечисти сбежало от огня и разбрелось под деревьями, нечисти озлобленной и опаленной. Я заберу Лантира, Мэглина, Иргиля и еще пять эльфов.
– Я хотел… хотел…
– Ты сделаешь так, как я прошу тебя, – лязгнул мифрилом низкий, красивый голос короля. Леголас в досаде сжал пальцы на гладких перьях Корхаура, и великий орел чуть отодвинулся от принца, наклонив голову набок.
– Владычица, – поклонился Халдир, приведший войска из Лориена, – позвольте и мне сопровождать короля Трандуила. Вместе с его воинами… вместе с Иргилем Ключником.
– Хорошо, пусть так, – задумчиво сказала Галадриэль. Потерла руками виски. – Иди. Я не понимаю… что-то готовится… или уже происходит… что-то… дайте воды.
– Так что, – нерешительно проговорил Тенгель, – чего время терять, мы собрали павших и готовы…
И тут на небо словно накинули черную вуаль.
Неслышимый звук, который, тем не менее, заставил каждого скривиться от ужаса, накрыл крепость. Оба орла напряглись и, раскинув крылья, разом повернули головы в сторону Мордора.
Черные стены Дол Гулдура вздрогнули, отражая неслышный вопль – вопль невероятного гнева, отчаяния… Тенгель ничего не слышал, но каждый из эльфов и Гэндальф невольно прикрыли пальцами уши – а величественные птицы заклекотали.
– Дракон пал! – воскликнул Корхаур. – Он пал где-то в пределах Мордора, и Некромант более не обладает его плотью!
– Огненное Око возжглось на Барад Дуре, – вскричал Гэндальф, – все это время Гортхаур восстанавливал свою излюбленную твердыню, все это время… а мы думали, он намертво держится за Дол Гулдур…
– Кто мог сразить дракона, кто? От чьей руки погибло чудовище? – вскочил Тенгель. – Лучшие бойцы Северного Средиземья тут, разве что, кроме Барда Лучника…
– О, – проговорил подошедший Иргиль, – о, я знаю одного. Кто мог бы. И его как раз нету тут, какое совпадение!
– Глорфиндейл, – торжествующе выговорила Галадриэль. – Владыка, свет надежды и так не меркнет в твоей душе, пусть же он теперь станет ярче!
Трандуил склонил голову… но на челе его не было сияния. Жесткая складка пролегла между бровей. Дракон пал. Где именно теперь затерялись Ольва и Глорфиндейл, если это был он?.. внутри они Темной страны, или сумели выйти за ее границы?
