Текст книги "Солнечный ветер (СИ)"

Автор книги: FOX_MX

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

─ Хватило бы простого «нет», «орёл» Дженсен.

─ Считай, что я тебе именно это и сказал. Ищи своего кумира в другом месте. Видать, ты и его достал, если он от тебя прячется.

─ Конечно, именно это я от тебя и ожидал услышать, ─ просто ответил Баризи и посмотрел на него с жалостью.

Баризи давно ушёл, а Дженсен ещё долго смотрел ему вслед. Доля правды в словах Марка была, но всё равно: как же больно было её слышать именно от него! Ведь однажды Дженсен помог и ему, а благодарности почему-то так и не дождался. Только упрёки. Что с ним не так?

Падалеки любили и уважали за то, какой он есть, за то, что у него можно было попросить помощи в любое время, и он не никогда и никому не отказывал, независимо от рангов. Дженсена уважали тоже, но совсем по другим причинам. К нему бы так просто не пришли просить совета, особенно «желторотики». Словно его боялись. Ну что же... Пусть лучше уважают и подчиняются. Любовь для рейнджера ─ непозволительная роскошь, которая не поможет ему добраться до Юпи, ведь ради этого он жил и работал. Любовь не для него ─ она помеха всему, так он всегда считал. А может он всегда ошибался?

С этими грустными мыслями Дженсен неосторожно дёрнул струну, и она лопнула. Вздохнув, он отложил гитару в сторону и направился за кулисы; в маленькой подсобке за подиумом хранились различные инструменты, в том числе и новые струны.

Но он забыл, зачем пришёл, когда разглядывая стеллажи в поисках струн, вдруг наткнулся на Падалеки.

Тот сидел на полу в самом дальнем и тёмном углу и держался обеими руками за голову. Он не стонал, просто раскачивался из стороны в сторону, словно казня себя за что-то.

Дженсен моментально забыл о дистанции между ними. Он кинулся к нему и, падая рядом на колени, требовательно затараторил:

─ Джаред? Что с тобой? Тебе плохо? ─ он сжал плечо Джареда, почувствовав, как тот мелко дрожит. Мысль о том, что Джареду больно, резанула по сердцу острым ножом.

Падалеки вздрогнул всем телом и медленно поднял голову. Большие ладони сползли на шею, и он открыл глаза, до этого крепко зажмуренные, на ресницах которых сверкали слезинки. Дженсен вдруг заметил, что на щеке у Падалеки родинка, и ещё одна на подбородке, и обе они привлекали его внимание, потому что он впервые был так близко к «желторотику» без толпы любопытных курсантов.

Они долгие мгновения смотрели друг на друга, находясь на расстоянии вздоха. Дженсен видел, что Джаред хочет что-то сказать, но не решается, и ещё сильнее сжал его плечо, поддерживая и одобряя. И почувствовал глубокое удовлетворение, когда Джаред глубоко вздохнул, притянул Дженсена за шею ближе к себе, с трудом ворочая языком:

─ Юпи... Титан... немедленно Питерману...

Он хотел ещё что-то сказать, но дыхание его прервалось, и Падалеки рухнул без сознания на грудь Дженсена.

Эклз сначала растерялся, ничего не понимая, но потом его как озарило: сказанное Джаредом очень напоминало часть сообщения, которое он просто не донёс до Директора. Осторожно поддерживая Джареда рукой за спину, Дженсен активизировал матрицу в наушнике, и, дождавшись сигнала, взволнованно доложил:

─ Курсант Эклз. Падалеки плохо, он в Зале приёмов. Срочно медиков и немедленно доложите о случившемся Директору Питерману.

Отключив матрицу, Дженсен перехватил парня поудобнее. Падалеки лежал в его руках бледный и обмякший, и дышал так тихо и редко, что Дженсен вдруг испугался, что парень может умереть прямо сейчас. Умрёт, так и не узнав, что... Он судорожно сжал Джареда в своих объятиях и зарылся лицом в его лохматую макушку. Его снова, как и в первый раз в столовой, окутал запах свежескошенной травы. В отличие от замедляющегося сердцебиения Джареда, сердце Дженсена неистово билось в груди, отсчитывая драгоценные секунды ожидания помощи; никогда ещё он не видел смерть так близко от себя. Никто ещё не умирал на его глазах подобным образом.

Он почувствовал безумное облегчение, когда, наконец, услышал долгожданный топот ног и в Зал приёмов ворвались Питерман и Депортиво.

─ Курсант Эклз? ─ зычно крикнул Медик и Дженсен немедленно откликнулся:

─ Мы здесь!

Спустя пару секунд в тесном помещении стало совсем не повернуться, потому что кроме вбежавших сюда крупных мужчин, в каморку ещё влетел и медицинский центр.

─ Доложить! ─ хлестнул вопросом Директор, пока Руал опускался на колени рядом с Дженсеном, всё ещё держащим Джареда на руках.

─ Я нашёл его здесь пару минут назад, он держался за голову, словно она у него раскалывалась. По-моему, ему было очень больно перед тем, как он потерял сознание.

Пока он отрывисто говорил, Депортиво уже набрал код, и медицинский центр распался на части, явив глазам носилки на воздушной подушке, монитор и диагностическую панель. Медик буквально вырвал из рук Дженсена Падалеки, и уложил его на носилки, зависшие в полуметре над полом. Приборы тут же утробно заурчали, словно из воздуха материализовались разноцветные проводки, в мгновение ока опутавшие неподвижное тело Джареда. Дисплей ожил, замигал потоком зелёных знаков и цифр, и Медик облегчённо сказал:

─ Обычный обморок, но...

Депортиво запнулся, увидев, как внимательно слушал его курсант. Он переглянулся с Директором, и Дженсен краем глаза заметил, как тот отрицательно качнул головой. Дженсен понял, что его сейчас попросят выйти, а он так и не исполнил просьбу Джареда, поэтому быстро добавил:

─ Пока он был в сознании, успел произнести: «Юпи», «Титан», и «немедленно Питерману».

Директор впился в него пристальным взглядом, долгое мгновение сканировал выражение его лица, потом коротко ответил:

─ Спасибо, курсант. Свободны.

Дженсену до одури хотелось остаться не только из-за прозвучавшего имени давнего врага, но и потому, что здесь был Джаред. Он почувствовал странную пустоту в руках, когда у него забрали «желторотика». Он не понимал себя. Щемило сердце, ему не хватало воздуха... Уходить не хотелось настолько сильно, что ноги буквально приросли к полу.

Но Питерман снова зыркнул на него, и Дженсену резко расхотелось спорить с Директором именно сейчас. Отдав честь, Дженсен поспешил выйти из подсобки. Чёрт, этот год в Школе он точно никогда не забудет, такие эмоциональные горки не забываются до смертного часа, а ведь он всегда считал себя хладнокровным человеком.

Закрывая за собой дверь, он всё-таки оглянулся посмотреть на Джареда в последний раз, и его глаза распахнулись на пол-лица, когда он заметил синий ореол вокруг головы всё ещё бесчувственного Падалеки.

─ Аура матрицы! ─ потрясённо прошептал Дженсен и усилием воли закрыл за собой дверь. Только там он смог перевести дыхание.

Что это было? Неужели он видел это своими глазами? Аура искусственного интеллекта? У человека?

Ошеломленный, Дженсен не заметил Вента, вошедшего в Зал. И вздрогнул, когда услышал его голос совсем рядом:

─ Дженс, наконец-то. Я тебя искал. Пошли скорее, привезли химреактивы. Бруни уже приступила к делу, но нам нужен твой мозг, старик. Никто в этом химдерьме не разбирается лучше, чем ты. Бруни искала Джареда для консультации, но, думаю, ты не был бы в восторге от его компании. Да и провалился «желторотик» как сквозь землю. А дорепетируем после.

Дженсен провёл рукой по лицу, надеясь, что ни чем себя не выдал, когда Вент упомянул поиски Джареда, оглянулся на закрытую дверь подсобки и сказал:

─ Ладно, пошли, я уже закончил с настройками, струну потом поменяю, чтобы встряхнуть напоследок эту тихую обитель знаний. Мы уйдём с шумом!

Бал был в самом разгаре. Позади остались: красочная церемония вручения дипломов, речи Учителей и Наставников, и торжественная Клятва Рейнджеров. Далее все переместились в банкетный зал, где с наступлением ночи началась та самая дискотека, которую готовили Дженсен со своей группой.  Когда они исполнили на бис Гимн Рейнджеров, их ждала такая оглушительная овация, что заложило уши. Пожалуй, ничего подобного пустыня Невада, приютившая Лётную Школу, ещё не слышала.

Затем их сменил матричный синтезатор, и они присоединились к остальным выпускникам. Но кружа в объятиях Бруни или выделываясь с Вентом и Сэмиром, Дженсен всё время следил глазами за Падалеки, который появился на церемонии, когда Бруни вручали диплом. Джаред был при полном параде. Если бы Дженсен не видел, как ему было плохо ещё пару часов назад, ни за что бы ни поверил, что у парня был глубокий обморок. Но он был рад, что Падалеки оклемался. Что бы это ни было, оно причинило Джареду сильную боль. Эклз надеялся, что с ним всё в порядке сейчас, потому что Медик Депортиво не выпустил бы из Медблока человека, чьей жизни что-то угрожает.

Если бы он ещё не видел этой чёртовой ауры! Дженсен до сих пор не верил своим глазам. Его распирало от желания рассказать об этом своим друзьям, но он знал, что ему не поверят. Представителей Клана Индиго******** берегли как зеницу ока. Учёные до сих пор не определились, кто они: люди? нелюди? В любом случае, Падалеки, будь он одним из них, никогда бы не отпустили учиться одного, без телохранителей. Сколько вокруг этого клана ходило легенд, ─ голова шла кругом!

Падалеки веселился со всеми и вокруг него постоянно толпились курсанты, но Дженсену показалось, что Джаред его избегает намеренно, держась подальше от Эклза и от его компании, хотя его испытующий взгляд Дженсен всё время чувствовал на себе.

Кстати, к вопросу о телохранителях. Баризи не отходил от Джареда ни на шаг. Не спускал с него восторженных глаз, выполняя роль то ли преданного бодигарда, то ли пылкого любовника. Как бы там ни было, Дженсен почему-то чувствовал ревность, хотя на это вроде как не было причин.

Глубокой ночью, за пару часов до рассвета наступила пора фейерверков.

Выпендрились все: от «желторотиков» до Учителей. Над Большим каньоном летали огромные искрящиеся «манты» размером в гору Эверест, переливающиеся планеты и астероиды, хвостатые кометы и неведомые животные. Удивил Баризи: его фейерверки в виде древнейших динозавров в полный рост вызвали фурор. Как и фейерверк Дженсена и его группы с лицами всех Учителей Школы. И надпись напоследок, которую Дженсен просто не мог не сделать: «Орлы желторотикам лап не жмут», лопнувшую в чёрном небе миллионами ярких помидоров с фамилиями всех оставшихся курсантов Школы. Именные помидоры находили своего однофамильца и над его головой лопались, осыпая «пострадавшего» искрящимися ошмётками.

Пустыня вздрогнула от дружного хохота в тысячу глоток. Над головой Падалеки взорвался самый большой помидор, и парень буквально засветился как неоновая вывеска, пока водопад не иссяк и не исчез. Дженсен хотел было тоже расхохотаться, но поперхнулся, увидев, как странно вспыхнули глаза Джареда.

Он поймал его взгляд: внимательный, слегка недоумённый, словно Дженсен не оправдал его ожиданий. Джаред продолжал улыбаться, но Дженсену стало неловко. Он пожал плечами, видя, как на него смотрит Джаред, и впервые в жизни пожалел, что нельзя повернуть время вспять.

Возможно, он обидел парня, который ничего плохого ему не сделал. Особенно, когда группа бывших «желторотиков», а теперь «пингвинов» во главе с Джаредом ответила своим фейерверком. Сначала это был простой дождь из всевозможных пятёрок, плюсов и других символов, характеризующих победу, затем на фоне чёрного неба вспыхнули целые предложения ─  пожелания дальнейших успехов выпускникам.

Последний фейерверк Дженсен потом ещё долгие годы видел во сне.

В небо взлетели тысячи коконов, которые, набрав высоту, взорвались в небе, и на их месте появились гигантские разноцветные бабочки. Они порхали в звёздном небе и неестественно долго не гасли. Но самым невероятным был эффект реальности: бабочки планировали над головами собравшихся курсантов и Учителей, как живые. Они даже садились на подставленные руки, отчего восторженный визг девушек-курсантов перекрыл свист и смех сотен молодых мужчин.

...Бабочка цвета насыщенного индиго невесомо приземлилась на плечо Дженсена и обернула вокруг него свои синие крылья. Эклз готов был голову дать на отсечение, что это проделки Падалеки. Никто из «желторотиков» не смог бы самостоятельно создать этот фейерверк, ведь углублённая химия и физика изучались на втором курсе. Только Падалеки сдал эти предметы экстерном. Дженсен не поленился заглянуть в статистику Школьной успеваемости. А потом все мысли вылетели из его головы. Искрящаяся фурия наклонила голову, и Дженсен, оказавшийся в плотном изолирующем его ото всех сверкающем коконе, услышал тихий шепот Падалеки вокруг себя:

─ Увидимся на земле Иштар.

Его голос ещё отдавался в ушах, когда все бабочки разом снова вспорхнули в небо. Провожаемые разочарованными вздохами, изящные фигурки слились в единое разноцветное облако, которое достигнув определённой высоты, распалось на миллионы огоньков и водопадом осыпалось вниз. Когда в глазах перестали вспыхивать искорки, Падалеки исчез с бала, как Золушка, не оставив после себя даже своей туфельки, пусть и сорок шестого размера.

*****

На следующий день прилетел пассажирский «кальмар»*********.

Перед отъездом Дженсен искал Падалеки, чтобы попрощаться и извиниться за свою выходку, а еще пожелать дальнейших успехов в учёбе, хотя тот явно в этом не нуждался. Но он нашёл только хмурого Баризи, складывающего свои вещи. Сегодня начинались каникулы, и курсанты спешили к родным. Он, конечно же, не сказал где Джаред, и Дженсен уже от Сэмира услышал новость, что тот улетел ещё ночью с людьми из Бюро, специально прилетевшими за ним. Он сам видел знакомого функционера, который регулярно прилетал в Школу с визитом и читал лекции чаще других представителей.

Дженсен пожал плечами. Значит, не судьба.

Его мысли сейчас кружились вокруг собственного распределения и скорой встречи с мамой. А потом его ждала лунная база Рейнджеров Комитета и стажировка. Дальше ─ как получится.

Всё было бы отлично, если бы Дженсен не жалел о том, что так по-дурацки  распрощался с Падалеки. Одна надежда, что они ещё встретятся. Ведь где-то же существует эта неведомая земля Иштар, о которой прошептал Джаред.

Возможно, стоит её поискать.

Эпизод 3

Серная бездна

(пять лет спустя)

За прошедшие годы службы Дженсен возненавидел затянутые собрания и планёрки в Комитете. За разговорами и очередными наполеоновскими планами терялся общий смысл ключевых вопросов. Функционеры переливали воду из пустого в порожнее, а Брэмэр по-прежнему был неуловим. Складывалось ощущение, что он заранее знал, кто и где его ждёт. Всё чаще Дженсена посещали мысли о засевшем в Комитете или в Бюро, а может быть, и в самом правительстве, «кроте». Иначе как объяснить сверхфантастическую интуицию главного браконьера их времени? Десятилетия бесплотных поисков, а они так до сих пор и не знали, где Брэмэр базировался, какими путями выходил из окружения, кто был рядом с ним и где находились его лежбища, укрытия и тайники.

Вот и сегодняшнее заседание плавно превратилось в балаган. Наибольшую ценность имели доклады от засекреченных агентов «Ригеля» из команды Бюро. Вот эти парни почти ежемесячно нарывали ценные факты о планах Юпи, и год назад навели рейнджеров Комитета на крупнейший схрон биомассы, который, кстати, располагался под самым носом Комитета ─ на спутнике Марса Фобосе. Если вспомнить, что другой его спутник, Деймос был вотчиной Бюро, и именно здесь располагалась одна из главных криолабораторий Солнечной Системы с хранилищем останков биомассы тех животных, которые погибли при переходе в Туннелях, становилось смешно до слёз, как бандитам удавалось уживаться на этом малюсеньком пятачке целых два года?

Дженсен не особо удивлялся этим противоречиям. Пока Комитет и Бюро не придут к согласию, всё будет играть на руку Сети браконьеров, как бы отлично ни работала армия  рейнджеров. Когда погиб его отец, Правительство тоже кричало, что они сделали всё, чтобы предотвратить ещё большую катастрофу. Катастрофу одной рядовой семьи и других несчастных, которые стали либо жертвами, либо заложниками случившегося никто не принимал в расчёт. Впрочем, как всегда...

Властная верхушка не могла обеспечить жителям Земли полную безопасность, хоть и обещала, а  внеземные животные стали разменной монетой на чёрном рынке голубой планеты. Кто же знал, что на чудищ из космоса возникнет такой воистину чудовищный спрос? Даже страх купить животное, которое может стать причиной смерти не только своей семьи, но и целого города/страны/континента, не останавливал фанатиков, готовых заплатить любые деньги, лишь бы было чем похвастаться перед своими друзьями. Крокодилы, львы и аспиды уже давно перестали быть экзотикой.

...Время ничего не меняло. Власть и деньги всегда были рядом. Никто не в силах отказаться ни от большей власти, ни от большего количества денег. Жаль, что открытие невиданного для землян мира Солнечной Системы привело к тому, что человек ─ венец мать его природы! ─ превратился в спусковой крючок висящего на стене ружья, способного однажды бабахнуть так сильно, что мало не покажется. И всё из-за очередного богатея, решившего купить для своего зверинца ещё одну космическую зверушку. О том, что это может быть мина замедленного действия, браконьеры часто умалчивали. Неизвестно, чем думали эти люди. Если бы не было в тот год бума на венерианскую скалолазку, отцу Дженсена сейчас исполнилось бы всего шестьдесят лет и он был бы жив.

Когда собрание, наконец, закончилось, Дженсен наведался к Нагу Мигеро, своему непосредственному начальнику (тот был заместителем самого Вуда, действующего шефа Комитета), и отчитался за три операции, проведённые в Поясе астероидов. Вообще-то, он должен был сделать это ещё два дня назад, но позвонила мама, и пришлось срочно взять неделю отпуска, чтобы навесить её. Ничего страшного, небольшое недомогание. Он побывал дома, потом они, как обычно, посетили место гибели отца. Мама напрочь отказывалась летать туда в одиночестве.

Почему-то со временем не становилось легче ни ему, ни матери. Боль притупилась, но ему по-прежнему снились сны. Воспоминания, как штормовая волна, иногда накрывали его, когда он этого совсем не ждал. Например, если случайно слышал любимую песенку отца по радиостанции. Или когда сталкивался по работе с людьми, которые знали Брайана Эклза, служили с ним или учились под его руководством. Когда он получил место в Комитете после двухлетней стажировки на Луне, этих встреч стало в несколько раз больше, ведь здесь его отец служил многие годы. Было тяжело слышать о том, каким отличным рейнджером был Брайан Эклз. Дженсен в такие моменты испытывал странные чувства. С одной стороны, это его ужасно злило, ведь он и без подсказок знал, что его отец герой, ему не нужны были эти постоянные напоминания. А с другой ─ зависть вперемешку с сожалением, потому что эти люди долгие годы работали с отцом плечом к плечу, а Дженсену достались крохи, да и те оборвались несправедливо рано.

Мигеро напичкал его новыми данными и материалами, после чего Дженсен разобрался с личными делами и теперь спешил на космодром. Вещи он отправил ещё вчера, а с мамой попрощался утром, перед самым собранием. Знал, что потом не успеет заскочить домой.

Покинув здание Комитета, Дженсен вызвал парковочный такси-кар. Ждать почти не пришлось, несмотря на обеденное время. Сев в пузатую машину, он внятно и раздельно сказал:

─ Космопорт. Одиннадцатый терминал, зелёный сектор.

Затем откинулся на сиденье, удобно уложив голову в подголовнике, и уставился в окно.

...На Земле сейчас бушевала золотая осень, и погода соответствовала: яркое солнце, мягкое тепло, но уже без летнего жара. Очень хотелось махнуть на море (на крайний случай, подошёл бы любой другой водоём), но дела не позволили. Хотя он радовался и тому, что удалось на этот раз. Он провёл на Земле две замечательные недели, из которых только четыре дня пришлось посвятить делам. Поэтому здорово, что удалось побыть с мамой и друзьями, которые оказались дома. Он давно не видел некоторых из них. Гражданские редко вылетали за пределы Земли и Луны, если только не на тур-комплекс «Уран+», так что  увидеть кого-то из его мирной, не военной жизни, было большой удачей.

И вот теперь он мчался в Космопорт, разглядывая напоследок разноцветные наряды прохожих, спешащих по своим делам. Дженсен как губка впитывал в себя яркие краски. Очень скоро его будет окружать чернота космоса, вместо удобных джинсов и рубашки поло, привычный уже тёмно-зелёный военный мундир или скафандр.

Если повезёт, то он снова увидит Землю через три месяца, если не очень ─ через год, а если фортуна совсем от него отвернётся, то космос станет его могилой. Эклза это не пугало. Ну, может, самую малость.

Вечер плавно перетекал в ночь.

Вдруг прямо по курсу следования Дженсен увидел сквозь кроны деревьев яркие вспышки. Он выпрямился на сидении. Обычный старенький фейерверк, даже без навороченных спецэффектов, немедленно напомнил ему о выпускном бале, о синей бабочке на его плече, о хриплом шепоте и пронзительном взгляде.

Падалеки...

Где он сейчас?

Не то, чтобы Дженсен специально искал, но... С такими мозгами Джаред должен был закончить Школу два года назад. Но ни на Лунных полигонах, ни на стажировочных базах, ни в космосе Дженсен его пока не встречал. Даже просматривая ежедневные сводки, он искал в первую очередь фамилию Падалеки или тех, с кем тот дружил, например Марка Баризи.

Дженсен хотел с ним встретиться и кое о чём расспросить. Слишком много вокруг этого парня было тайн, которые будоражили сознание Эклза, и так перемешивались с его жизнью, что волосы вставали дыбом. Ему до сих пор не давал покоя случай в подсобке. Откуда Падалеки знал Брэмэра? Что случилось на Титане? Никакой информации о проведённых зачистках на этом спутнике Дженсен нигде не нашёл: ни в базе данных Комитета, ни в Национальной Библиотеке, которую он специально посетил перед стажировкой на Луне. А ведь была ещё и аура матрицы...

Увидев приближающиеся огни Космопорта, Дженсен вздохнул и расправил плечи. Он всегда радовался, вернувшись туда, где всё подчинялось его приказам, все было просто и понятно. В отличие от Джареда Падалеки.

Кар лихо обогнул впечатляющую группу «Осьминогов»* и «СуперКитов»**. Дженсен был в курсе, что через два дня все эти махины стартуют к Плутону; давно пора было вплотную заняться поясом Койпера, куда входил Плутон, некогда считавшийся самой дальней планетой Солнечной Системы. За Хароном, спутником Плутона, заканчивались для землян Туннели. «Конечная станция космического метро», как шутили рейнджеры. В научных кругах существовало мнение, что Туннели проложены  за границей Солнечной системы и ведут далеко в космос, в такие дали, которые людям пока даже и не снились. Осталось только найти выход к звёздам. Поэтому так нужна была эта экспедиция. Она готовилась долго, целых восемь лет. Дженсен впервые услышал о ней, поступив в Школу. В те времена и не верилось, что когда-нибудь эта махина сдвинется с места. Кто бы мог подумать, что он будет наблюдать завершающую стадию экспедиции!

Он бы и сам с удовольствием подал заявку на участие и вошёл в состав, но на него у функционеров Комитета были свои планы, которых, кстати, Дженсен до конца не понимал. Годы стажировки уже позади, он вполне состоялся как рейнджер, участвовал не в одном десятке разных по сложности операций, ему доверяли, его уважали за находчивость и строгое соблюдение протокола. Но с каждым днём чувство неудовлётворённости усиливалось. Дело, конечно, было в Брэмэре. Дженсен и его команда были уже настолько хороши, что вполне могли совместить рутинную работу рейнджеров с ловлей главного браконьера. Но кто-то наверху придерживал вожжи. В итоге, полной информации о перемещениях Юпи либо не было в помине, либо она была недоступна Дженсену по каким-то причинам. Операции проваливались одна за другой, за Брэмэром гонялись все, кому не лень, а тот с ловкостью фокусника выскальзывал из тщательно продуманных и математически выверенных ловушек, как мыло из пальцев, оставляя взамен подмигивающие проблесковые огоньки своего корабля и необходимость подчищать то, что он успел натворить.

Наконец, обогнув махину последнего «СуперКита», кар Дженсена остановился напротив открытого шлюза его гордости, корабля класса «Кальмар» с простеньким названием «Солнечный ветер». Никто не догадывался, какой смысл был заложен в него. Ни одна живая душа, хотя Вент в своё время довольно странно отреагировал на это, но промолчал. И слава Богу! Иначе не избежать бы Дженсену тогда насмешек до конца дней своих.

─ Космопорт, сэр, ─ пропищал металлический голос матрицы кара. ─ Одиннадцатый терминал, зелёный сектор.

«Всё, конечная» ─ подумал про себя Дженсен и распахнул дверь. Вытащив сумку, он отменил заказ и кар отправился на стоянку при Космопорте, ждать очередного клиента. Неспешно обогнув своего серебристого друга, Дженсен визуально проверил поврежденное место в обшивке корабля и удовлетворённо кивнул. Первая метка на теле его ласточки за пять лет службы. Их считают счастливчиками: ни ранений, ни потерь состава. На самом деле это была настоящая чёртовая удача, не иначе, ведь пульсирующий удар лазера, посланный кораблём браконьеров чудом не попал в топливные баки. Десяток сантиметров ниже и его красавица стала бы братской могилой для всех, кто там находился.

Две недели «Солнечный ветер» находился в ремонтном терминале, где ему полностью сменили защитный слой и обновили систему жизнеобеспечения, а экипаж в это время прохлаждался в незапланированном отпуске. Хотя Вент с Сэмиром провели часть этого времени в мастерских и постарались на славу, кое-что кустарно модернизировав. Об этом оба Дженсену уже все уши прожужжали. По их словам, корабль теперь «непотопляем, как Титаник». На пояснение Дженсеном, чем закончилась та известная история, Вент пожал плечами, а Сэмир сказал, что это было давно, и с тех пор техника шагнула далеко вперёд. Странная логика, но Дженсен не стал с ним спорить.

Поставив ногу на первую ступеньку подъемника, Дженсен позволил себе ещё минутку полюбоваться на размах Плутоновской экспедиции. Он смотрел бы и дальше, но запищала его матрица. Он включил гарнитуру, и голос Сэмира спокойно произнёс:

─ Капитан Эклз. Срочный вызов.

Дженсен тут же отозвался:

─ Я уже у трапа, Сэм. Кто?

─ Мигеро. Видео.

─ Буду через минуту.

─ Принято.

Подъёмнику потребовалась пара секунд, чтобы поднять пассажира на борт и шлюзовой люк автоматически закрылся. Активизировалась «беговая дорожка», домчавшая его до рубки почти мгновенно. «Беговая дорожка» напоминала собой что-то среднее между тренажёром и эскалатором. Этот способ передвижения внутри корабля обычно использовался для перемещения клеток и контейнеров с биомассой, но иногда его использовали и для того, чтобы просто прокатиться или размять мышцы. Или если возникало срочное дело, и не было времени на прогулку. Вполне удобно и экономично. Поэтому Дженсен входил в рубку именно спустя полминуты, как и сказал, при этом даже не запыхавшись.

Сэмир увидел его в проёме, приветственно кивнул и переключил секретный канал связи Комитета на матрицу корабля. Дженсен сел в своё кресло. Перед его лицом распался парус голографического экрана, на котором он увидел Нагу Мигеро, сидящего в привычной обстановке собственного кабинета.

─ Капитан Эклз. Бюро только что попросило у нас помощи.

─ Где?

─ Венера. Помощь уже в пути, но вы ─ единственная бригада, оказавшаяся рядом и регулярно проводящая операции на Венере. Бюро нужны «старички», знаю район поиска.

─ Принято. Почту за честь.

─ Хорошо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Парни из Бюро появятся на Венере через сорок шесть часов, так что некоторое время вы будете на планете в одиночестве. Поэтому у вас карт-бланш. Вы находите пропавший экипаж и сдаёте его с рук на руки. Инструкции и необходимую информацию я уже передал, изучите их и вытащите ребят живыми. Эти парни слишком ценны не только для Бюро, но и  для всех нас. В конце концов, мы все здесь делаем одно дело, хотя и носим разные мундиры.

─ Если вкратце, что случилось?

─ Мы мало, что знаем. Бюро не говорит нам всей правды. Например, почему, когда львиная часть их рейнджерского состава проводит операцию в системе Юпитера, его лучшие разведчики оказались без поддержки на Венере? Так что... С кораблём пропала связь сутки назад. Их пытались поймать через пульсар-систему*** на Меркурии, предпринимали ещё какие-то действия, но безуспешно, и шеф Бюро обратился к нам за помощью. Всё, что нам известно: кто-то из пропавших парней знает азбуку Морзе, и это короткое зашифрованное послание было последним от них, шесть часов назад. А у нас оказался единственный на весь космофлот пульсар-радист, который её знает. Текст послания есть в отчёте. Конечно, координаты очень приблизительные, но больше всё равно ничего нет.

Дженсен фыркнул, но промолчал, задав лишь один вопрос:

─ Кто?

Нагу Мигеро сделал паузу, и Эклз сердцем почувствовал, что тот не хочет отвечать, но всё-таки услышал:

─ «Ригель». Кто в составе нам не сказали, это секретная информация. Парней мало кто видел вживую, они почти не вылезают из спецопераций Бюро. Но так как вы точно с ними столкнётесь, к отчёту приложен документ о неразглашении, который вы обязаны подписать, я жду его в пределах получаса. Я понимаю, что болтать вы не будете и без него, но у Бюро свои протоколы и правила.

─ Принято, сэр.

─ Удачи, Эклз. Я надеюсь на тебя. И будьте осторожны. Спасение экипажа Бюро ценой ваших жизней ─ это дрянной план. Вы мне нужны живые.

─ Спасибо, сэр. Мы постараемся.

─ И ещё, изучите сейсмическую обстановку, что-то странное  с ней происходит в последнее время. Я прикрепил соответствующий файл. Салют!

─ Будет исполнено, сэр.

Дженсен отсалютовал стандартным жестом и Сэмир разъединил канал связи, потому что посланная Мигеро информация уже давно загрузилась в систему корабля.

─ Стартуем через пятнадцать минут. Отправь полученные файлы Бруни для анализа. Приблизительное время подхода к Венере?

Сэмир пробежался пальцами по клавишам.

─ Семь часов.

─ Отлично. Отправь запрос на внештатный старт. Вент решил проблемы с сейсмографом?

─ Да.

─ Хорошо, он нам понадобится. Я видел сводку ЗБК****. Вчерашняя вспышка на солнце связывается с микротрясениями на Меркурии. Кто знает, может и на Венере что-то тряхнуло не по плану и поэтому парни остались без связи... Запроси у Службы аномалий на Марсе данные по землетрясениям в ЗБК за неделю. И тоже отошли Бруни. Я у себя, если что.

Дженсен вышел из рубки и направился в свою каюту. Он частенько доверял Сэмиру штурвал. Как Венту и Бруни; он был в них уверен как в самом себе. Дженсен знал их десять лет, а Вента и ещё дольше, а это лучшее, чтобы понять, на что способен твой коллега, которому ты доверяешь прикрывать свою спину. Они притёрлись друг к другу, как смазанные шестерёнки, и составляли единый слаженный механизм.