Текст книги "Солнечный ветер (СИ)"
Автор книги: FOX_MX
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Подбирая упавшую на колени челюсть, Дженсен подумал, что его выпускной год в Школе будет фееричным. Главное ─ не сорваться в штопор под насмешливым прищуренным взглядом «желторотика». И пожелал себе дополнительных сил; в том, что они понадобятся, Дженсен ни секунды не сомневался.
Эпизод 2
В преддверии выпускного бала
(Восемь месяцев спустя)
Дженсен ненавидел Медблок всеми фибрами своей души даже, несмотря на присутствие там молодого медика-практиканта Деяниры, которая была чудо как хороша. Счастьем было получить врачебную помощь из её рук или хотя бы просто полюбоваться. Курсанты, независимо от возраста, на что только не шли, чтобы проникнуть в приёмную; порой служащим здесь медикам было совсем не до смеха. Благо, что девушка оказалась на редкость нравственной и очень разборчивой, иначе медицинский отсек можно было бы смело переименовывать в дом свиданий.
Впрыснутый в нос вонючий аэрозоль быстро вернул Дженсена на землю. Он едва удерживался от желания чихнуть как следует, что грозило бы Эклзу некрасивым падением на пол. Девушка почувствовала это, шикнула на него, чтобы терпел, и быстро приложила ватный тампон к ноздрям Дженсена, не давая лекарству вытечь наружу. Потом велела придерживать тампон самостоятельно и держать голову запрокинутой. Дурацкое положение, но спорить он не стал. Да и сил на спор в данный момент у него не было. Комната продолжала дико кружиться, несмотря на заверение Деяниры, что если совсем не двигаться, то полегчает. Лучше не становилось, поэтому, наплевав на ожидаемую боль, полоснувшую по вискам, Дженсен скосил глаза вправо.
Рваная рана на загорелой коже плеча Падалеки выглядела одновременно отвратительной и завораживающей. Дженсен был уверен, что Джареду сейчас чёртовски больно, но эта зараза, всё равно улыбалась. Как несправедливо! Дженсен отделался всего лишь банальным сотрясением мозга, пусть и средней тяжести. Он всегда был счастливчиком и выходил из передряг с минимальными потерями, даже когда был мальчишкой. Ссадины в счёт не шли, какой пацан без синяков? Везение вдруг кончилось в Лётной Школе, когда Дженсен повстречался с дикой кошкой. Но это был единичный случай, а не закономерность, так обстоятельства тогда сложились. А вот Венту не везло с самого детства, парень рано познал «радость» ношения гипса и фиксирующих повязок на своих многострадальных конечностях и постоянно шутил на эту тему. В сотрясениях головного мозга он тоже был специалистом куда лучшим, чем Дженсен. Вот у кого надо было спросить, чего ожидать, когда лоб непреднамеренно встречается с приборной панелью. Но Вента рядом не было, а расспрашивать Деяниру в присутствии Падалеки Дженсен не желал. Хотя догадывался: если средним считалось то, что он испытывал сейчас, когда голова гудела почище трансформатора, а в висках реально ощущался воткнутый туда призрачный лом, значит, бывает ещё хуже, и ему явно повезло.
Будь Дженсен в сознании, то сумел бы избежать осмотра, заверив, что с ним всё в порядке даже, несмотря на застывшую кровавую маску на лице. И ушёл бы, как подобает герою. По крайней мере, Вент не в счёт, он умел держать язык за зубами и не сдал бы его медикам. Однако фортуна на этот раз повернулась к Дженсену известным местом, и свалить из смотрового кабинета ему не удалось. Ну, хорошо, он не сам сюда пришёл, его Джаред принёс, но, честное слово, лучше бы вместо сотрясения у него случилась выборочная амнезия!
А благодарить за внеплановое посещение ненавистного Медблока на плече «желторотика» Дженсен должен был, прежде всего, Ясуду.
В последнее время в Школе из-за него было особенно неспокойно. Всех лихорадило. Казалось, что Ясуда повсюду. В каждом инциденте или драке было ясно, откуда ноги растут. «Желторотики» и «пингвины» жаловаться кому-либо элементарно боялись, «страусы» ─ стеснялись, вроде как уже давно не молодняк. «Альбатросы» его не боялись и не стеснялись, но опасались, поэтому просто хранили нейтралитет. «Орлам» не было дела до Ясуды до тех пор, пока он их не трогал. В итоге от круговой молчаливой поруки всегда выигрывал Такеши.
Но на этот раз ситуация вышла даже из-под его контроля.
Обычно Ясуда не допускал шалостей, которые грозили бы кому-либо смертью. В конце концов, дураком он не был и понимал, чем для него может обернуться подобный исход. Однако сегодня либо что-то пошло не так, как планировал Такеши, либо он намеренно пожелал Дженсену откинуть копыта. Так бы и случилось, не появись Падалеки вовремя. Хотелось верить и надеяться, что матрица в боте осталась невредимой. После такого удара о грунт редко что остаётся неповреждённым, но если повезёт, то Ясуда вполне может выбыть из учебного процесса на пару месяцев, пока проведут расследование. Тогда он пропустит экзамены и выпускной. Дженсен очень мечтал об этом, потому что иначе он мог просто свернуть шею ублюдку при встрече, и лишиться-таки своей безупречной репутации.
...Сидящий рядом Джаред вдруг резко втянул воздух, и Дженсен рефлекторно вздрогнул: от любого звука голова раскалывалась на части. Деянира тем временем успела обколоть обезболивающим лекарством развороченное плечо Падалеки, и тот снова затих. Однако не забыл подмигнуть побледневшей от вида крови девушке. Кровь была повсюду: на коже, на одежде, даже на волосах «желторотика». Дженсена от её вида и количества тоже мутило. Но Джаред держал себя в руках и мужественно переносил все неприятные процедуры.
Дженсен оценил поведение Падалеки. Есть что-то волшебное в том, как вокруг раненного, истекающего кровью героя бегают и суетятся врачи, а тот находит в себе силы всех успокаивать, улыбаться да ещё и подмигивать. Дженсен понимал, что не место и не время думать об их соперничестве, но всё равно испытывал досаду из-за того, что раны Джареда были намного серьёзнее, чем его банальное сотрясение мозга, а «желторотику» хоть бы хны. Дженсен даже думать не мог о подмигивании, тошнота сразу подкатывала к горлу, и его начинало штормить. А если прикрыть хотя бы один глаз, пусть даже всего на секундочку (он уже пробовал), то вставала реальная угроза свалиться с проклятого смотрового стола совсем не героически. Голова кружилась без скидок на его ранг и опыт. Обиднее всего было то, что Джаред светился как лампочка, флиртуя и очаровывая девушку, а Дженсену хватало сил только на удержание своего тела в вертикальном положении.
...Полётное задание должно было пройти на «отлично», он слишком долго готовился к нему и знал до мелочей весь протокол. Абсолютно всё. И если бы не Такеши... И Падалеки... Откуда взялся Джаред? Учебные схемы полигонов всегда составлялись так, чтобы трассы не пересекались, особенно, если это трассы первогодков и выпускников. Ошибки программистов тут быть не могло потому, что кроме них контроль за процессом полёта дублировала матрица, координируя данные на именном браслете каждого курсанта. Кроме того, каждый участник перед выходом на полигон получал уникальный код для разблокировки учебных кораблей. Матрица не пропустила бы на полигон даже Директора Питермана, не будь он заявлен заранее.
Однако, если бы не Джаред, учебная «манта» Эклза могла стать тому могилой, как ни прискорбно это было признавать. Сама собой возникла и сформировалась мысль о том, что в этом году Ясуда особенно неистов. Раньше он не покушался на жизнь курсантов Школы. Но с начала учебного года, последнего и для Ясуды тоже, Такеши словно с цепи сорвался. Он заваливал предмет за предметом, полёт за полётом, его уже несколько раз вызывали к Директору для того, чтобы он объяснил своё поведение. И не отчисляли только потому, что за предыдущие курсы он набрал достаточное количество баллов, чтобы быть допущенным к выпуску. Но Ясуду учёба уже не интересовала. Складывалось ощущение, что все, находящиеся рядом с ним, являлись его кровными врагами. С того момента, как новичок Падалеки довольно жёстким способом поставил японца на место, обеспечив внеплановое посещение Медблока, Такеши будто умом повредился.
Вообще-то, Дженсену следовало уже давно доложить о выходках Ясуды Совету Школы, но он не сделал этого, потому что подростковый максимализм не позволял ему стучать на своего однокурсника, даже если тот и был отменной сволочью. Дженсен слишком увлёкся построением своей безупречной репутации отличника-не-ботаника, в чём, конечно, преуспел, но упустил из виду, в какую тварь вырос полный амбиций, чёрной зависти и беспричинной ненависти к более слабым товарищам честолюбивый подросток, жаждущий власти. Кроме вышеперечисленных качеств Ясуде нечем было похвастаться. В качестве курсанта Лётной Школы он показывал средние результаты, независимо от того, что это было: полёты или профильные предметы. И вообще было непонятно, как он прошёл жёсткий отбор в самом начале. Особого ума в нём не наблюдалось, и лётчиком он считался посредственным, но и с этим можно было бы смириться, имей Ясуда хотя бы элементарное понятие о порядочности. Хотя он, пожалуй, и слова-то такого никогда не слышал.
А вот Падалеки не испугался, принял вызов и победил, нажив себе врага. В конце концов, космос не так уж и освоен, как им, пилотам, казалось. Кто знает, как поведёт себя Такеши, обиженный когда-то Джаредом, пусть и за дело, доведись им встретиться в боевой обстановке.
Дженсену не хотелось думать, чем бы закончился сегодняшний полёт, если бы не Падалеки, нарисовавшийся на его пути подобно ангелу-хранителю. Трюк, совершённый им на учебной «манте» ─ это лучшее исполнение «бочки», которое Дженсен видел за пять лет своей курсантской жизни. Удивляться способностям долговязого сопляка, восемнадцать лет которому стукнет только этим летом, Дженсен перестал некоторое время назад. Джаред был лучшим везде, и все это видели. Можно из кожи вон лезть, ежеминутно опровергая очевидное, но факт оставался фактом ─ «желторотик» на полшага опережал Дженсена во всём. Эклз внутренне соглашался с этим, но озвучивать свои мысли не собирался.
С того памятного дня в столовой он почти не общался с Джаредом, но за их тайным соперничеством наблюдали все курсанты Школы, независимо от рангов. Он был, пожалуй, единственным, кто игнорировал Джареда при встречах, но с жадностью вслушивался в любые разговоры, где звучало имя или фамилия «желторотика». Бруни фыркала на Дженсена и продолжала тесно общаться с Джаредом, умело затыкая рот каждому, кто осмеливался бросить в их сторону косые взгляды. Её бойкий язычок был таким ядовитым, что спустя пару месяцев количество желающих подкалывать Бруни и Джареда резко сократилось. Кроме Ясуды и его приятелей, естественно. Да и Джаред ей не уступал, его шутки были не менее острыми. А кому охота попасть впросак из-за «желторотика»?
Такеши был единственным, кто постоянно «кусал» Джареда, всячески мешая ему и тем самым предоставляя Дженсену дополнительные шансы на победу. Такие выигрыши имели сомнительный привкус, но никогда Джаред не опускался до угроз, и любое дерьмо встречал с улыбкой на лице. Дженсен не понимал, как можно быть таким дружелюбным и великодушным. Он не слышал от него плохого слова даже в адрес Ясуды.
Странное у них с Падалеки получилось соперничество.
Не так он мечтал побеждать.
...Дженсен тяжело вздохнул, на миг забыв, где находится. Голова немедленно отозвалась взрывом боли в висках, снова всё вокруг закружилось, поплыло, и комната поехала вместе с ним, смешно наклоняясь вправо.
Тёплая сильная ладонь неожиданно сжала предплечье, предотвратив падение с медицинского стола. Пол и потолок вернулись на свои места. Дженсен поднял глаза на обладателя руки. Острый взгляд и ослепительная улыбка в ответ. Дженсен и не ожидал увидеть что-либо другое. Хотя, если приглядеться повнимательнее, в уголках глаз Джареда можно было увидеть неестественные для его возраста морщинки, выдававшие своего хозяина с головой.
Дженсен сглотнул, почувствовав, ко всему прочему, ещё и острый укол фантомной боли, которая не могла быть его собственной.
Неловкая пауза прервалась появлением в Медблоке майора Руала Депортиво, главного Медика Школы. Сурового на вид мужчину лет пятидесяти опасались абсолютно все курсанты. Его росчерка хватало, чтобы поставить крест на профессии лётчика. Порой он отчислял даже «орлов». Его лицо, испещрённое шрамами, внушало священный трепет, потому что все знали, как были получены эти отметины.
...Эскадра, в которой служил Депортиво, попала в браконьерскую ловушку на Титане, подстроенную проклятым Юпи. Части рейнджеров чудом удалось выжить, когда банда Брэмэра бросила их на опасном спутнике. Хорошо, что помощь подоспела вовремя. После инцидента, в котором Комитет и Бюро потеряли порядка пятидесяти человек лётного состава и два «кальмара», всех уцелевших, но покалеченных участников списали на Землю. Руалу Депортиво на тот момент было всего тридцать лет. О дальнейшей службе в космосе не могло быть и речи, поэтому он постарался оказаться так близко к космосу на Земле, как получилось бы, учитывая его ранения и послужной список. Он прекрасно разбирался в медицине и был отличным пилотом, поэтому Лётная Школа Невады стала наилучшим средством для достижения желаемого. Дженсен был уверен, что майор доволен сложившейся карьерой, ведь другим его соратникам по оружию повезло куда меньше.
Но однажды Дженсен допоздна засиделся в лаборатории, и по дороге к жилому комплексу случайно увидел майора, курившего за ангарами и жадно глядевшего в чёрное небо Колорадо, усыпанное звёздами. В тот вечер был очередной парад планет.
Этот тоскливый взгляд навсегда засел у Дженсена на подкорке, как заноза: и не забыть, и не вытащить. Почему-то ему пришло на ум, что так может смотреть собака, потерявшая своего хозяина. Дженсен пытался поставить себя на место майора, привязанного ранением к Земле, и не смог этого сделать. Он не понимал, каково это ─ продолжать жить и работать, зная, что никогда больше не увидеть звёзд напрямую из космоса, без плотной атмосферной оболочки, искажающей цвет, размер и блеск.
Руал пользовался у курсантов авторитетом, его уважали и любили. Его лекции считались информативнее любого, даже самого новейшего учебника, а опыт ─ уникальным, потому что он воочию сталкивался с большей частью странных организмов, которых курсанты пока видели только в голографическом изображении и знал на практике, на что эти животные способны. Дженсен не мог забыть его первую лекцию, то, с каким воодушевлением, граничащим с восторгом, Учитель Депортиво рассказывал об открытии Туннелей, о том, как они изменили ход истории человечества в целом и представление о разнообразии живых организмов вне Земли. И какое сожаление напополам с горечью звучало в его голосе, когда речь заходила о возникновении нового вида преступников ─ космических браконьеров.
Великие открытия, как считал Дженсен, так или иначе были результатом взаимодействия четырёх ипостасей: знаний, опыта, гения и ошибок* одного конкретного человека (или группы лиц в редких случаях). Дженсен ещё бы добавил, что случайность тоже вносила свои коррективы, но Вент с этим согласен не был, и они часто цапались, доказывая друг другу свою точку зрения. Дженсен считал, что, если человек от природы туп как дерево, машину времени ему никогда не изобрести. Кстати говоря, несмотря на научный прорыв землян, пресловутый ДеЛореан** так и не был создан. Но Вент был оптимистом, и утверждал, что это открытие не за горами. Ведь кто мог подумать ещё два века тому назад, что обычная рядовая прокладка новой ветки метро обернётся для человечества волшебной дверью в неведомое космическое Зазеркалье. Найденные останки конструкции, напоминающей летательный аппарат, были сами по себе Событием, но ещё чудеснее оказалась начинка ─ зашифрованные данные, содержащие огромное количество кодированной информации.
Находка перевернула привычный мир земной науки с ног на голову. Объём найденного был настолько велик, что сразу стало ясно ─ скрыть его не удастся. Это раз. Для того чтобы расшифровать абсолютно всё, сил одной страны ни за что не хватило бы. Это два. Поэтому, были созданы десятки научно-исследовательских институтов в разных странах, перед которыми была поставлена только одна-единственная задача: разгадать послания.
Дженсен помнил из курса истории, что потребовались десятилетия, прежде чем хоть что-то удалось понять в закодированном сигнале. Зашифрованные послания были словно запрограммированы открываться в определённое время, и никак не раньше срока, установленного кем-то. В результате расшифровки этих данных появились новые сплавы, механизмы, искусственный интеллект ─ матрица, заменивший всё, что можно заменить в информационном пространстве. Но сердцем находки оказались Туннели, благодаря которым Солнечная Система стала неожиданно близкой, только руку протяни ─ и дотронешься до звёзд.
Путешествия по Туннелям доказали, что человек пока единственное разумное существо в Солнечной Системе. Но открылась другая истина ─ она всё-таки населена! Описания сказочных животных, которые ставили в тупик многочисленных учёных, оказались настоящим прорывом в познании внеземной флоры и фауны. А когда первый корабль землян, построенный при помощи новых технологий и использовавший транспортную артерию Туннелей, впервые сел на Венеру, людям открылся уникальный мир организмов, живущих вне Земли.
Всего два века назад люди считали, что высадка на Луне и орбитальные станции ─ это огромный прогресс для человечества. Однако проекты полётов на Марс и дальше так бы и остались только одиозными проектами, если бы не Туннели. Познание марсианского животного и растительного мира, да и других планет за астероидным поясом, продолжалось до сих пор и особенно активно ─ в последние семьдесят лет. Битва за полезные ископаемые Солнечной Системы тоже началась с Туннелей. И если бы только это. Нет ни конца, ни края у человеческой жадности, когда речь идет о редкостях.
Дженсен давно пришел к выводу, что человек может находиться только в двух состояниях: либо он созидает, либо он разрушает, третьего не дано. И самое главное, что этот процесс происходит постоянно: каждый день, каждый час, каждую секунду человек делает выбор между сотворить или разрушить.
Однако, третий вариант всё-таки существовал, ведь если нельзя создать и невозможно разрушить, то можно отнять и присвоить себе. Вся история человечества тому пример. Главное, чтобы был Спрос. Всё продавалось, если находился желающий купить нечто редкостное или уникальное, и дела шли гораздо быстрее, если покупателей было больше одного. Поэтому, предложения не заставляли себя ждать и цена накручивалась автоматически. Восторженный трепет человека перед иными мирами быстро растаял, когда в дело вступили суровые законы экономики, и животно-растительный мир Солнечной Системы стал разменной монетой, заложником их времени, обычным товаром, пользующимся постоянным спросом. Тут же появились браконьеры, промышляющие нелегальным ввозом на Землю невиданных зверушек. Этих нелюдей не останавливал факт возможного вымирания человечества, ведь не все создания божьи были безобидными. Но, несмотря на научный прогресс и достижения, находились отморозки и среди частных коллекционеров, и среди тех, кто выбрал преступный путь браконьерства.
Содружеству Стран*** пришлось всерьёз заняться этой проблемой чуть больше века назад, когда неожиданно для правоохранительных органов разрозненные и малочисленные банды охотников за внеземными организмами вдруг объединились в одно целое, создав так называемую Браконьерскую Сеть. Она за пару десятилетий создала столько проблем для человечества, выпорхнувшего в космос, что возникла необходимость военного вмешательства, дабы покончить с произволом. Но спрос на животных увеличивался, чёрные рынки расширялись, росла численность Сети. Государственными мужами был упущен момент, когда эту гидру еще можно было уничтожить малой кровью. Сеть росла не по дням, а по часам, наращивала свой флот, своё присутствие в Солнечной Системе, строила секретные базы и перевалочные пункты, и вербовала бойцов среди тех, кто жаждал приключений, быстрой наживы и эйфории от безнаказанности за содеянное.
Вакханалия продолжалась некоторое время.
Пока браконьеры бесчинствовали в планетных системах, государственная элита Земли всё никак не могла прийти к обоюдному согласию в вопросе о том, как и чем лучше ответить на необъявленную войну. Но первый же теракт, организованный Сетью и заразивший Япетской лихорадкой карликовое государство Андорру, положил конец дебатам. В результате на базе Интерпола зародились две самостоятельные, не подконтрольные друг другу структуры, которые впоследствии стали конкурировать между собой в методах борьбы с космическими пиратами.
Международное Бюро Расследований занималась складированием внеземных организмов, разведкой и внедрением агентов в Сеть.
Объединённый Комитет по Противодействию Деятельности Космических Браконьеров непосредственно участвовал в стычках с браконьерами, планировал операции по захвату преступников, но главная задача ведомства заключалась всё же в возврате и транспортировке изъятой биомассы на родину. Последнее было крайне важным фактором ─ вернуть внеземной организм в среду его обитания. То есть, не просто доставить, например, скунбриков на Марс и выбросить с высоты в любом месте, а выпустить именно там, где животное обитало в пределах своего ареала. В боевых условиях большими полномочиями обладало Бюро, так как они готовили разведчиков буквально с пелёнок, но если существовала хотя бы минимальная угроза эпидемии на Земле, сотруднику Комитета подчинялись беспрекословно, потому что никто лучше комитетчика не разбирался в протоколах взаимодействия человека и внеземного существа. В конце концов, их этому тоже серьёзно учили.
Казалось бы: всё в порядке и под контролем, ведь два государственных монстра активно работали против какой-то кучки отщепенцев, пусть и решивших объединиться. Противостояние между рейнджерами и браконьерами не должно было быть долговременным. Но, как это ни странно, единения между Бюро и Комитетом не получилось с момента создания; со временем эта пропасть только увеличивалась, поэтому и браконьерская Сеть почувствовала себя прекрасно.
...Пока мысли Дженсена метались по основным этапам становления человечества и кабинетным битвам между Бюро и Комитетом, Медики Депортиво и Деянира буквально по кусочкам собрали раздробленные кости плеча Джареда, и теперь при помощи матричного синтеза и нано-роботов занимались восстановлением сухожилий, мышц и кожи. Дженсен на своём опыте знал, как болезненны эти манипуляции, несмотря на уколы.
...Однажды, ещё будучи «желторотиком», он попал в переплёт. Отделался разрывом четырехглавой мышцы бедра. Было много крови, и бедро чертовски болело. И, хотя ему после лечения досталось от Учителя Баджо, в личное дело инцидент заносить не стали, потому что ошиблись сами Учителя: не до конца зачистили место учений. Группа Эклза была заброшена на дальний учебный полигон, и, выполняя задание, наткнулась на раненного леопарда. Зверюга мучилась от раны и поэтому была злющей, как сто чертей. Дженсену после выписки рассказали о том, какой он счастливчик, ведь дикая кошка, выбрав его своей жертвой, метила в шею, и лишь отменная природная реакция курсанта спасла ему жизнь. В последний момент Дженсен успел увернуться от смертоносных когтей, но оступился и подставил под удар ногу.
...Признаться, Падалеки его впечатлил тем, как мужественно терпел боль, пока Медики колдовали над его плечом. Терпел и улыбался. Это вызывало восхищение. Из парня выйдет толк, потому что уже сейчас Джаред был незаурядным курсантом. Он схватывая всё буквально на лету, великолепно пилотировал и участвовал практически во всех внеурочных мероприятиях. При этом он успевал отбиваться от банды Ясуды и стойко переносить игнорирование со стороны Дженсена. С момента знаменитой сцены в столовой они больше так и не сказали друг другу ни слова, хотя регулярно сталкивались в коридорах и на полигонах, и, несомненно, интересовались друг другом через третьих лиц. Но, тем не менее, дальше взаимного кивка головой дело не шло. Почему?
Это был вопрос на миллион.
Кроме успехов учебных, были ещё и любовные. И вот тут Дженсен терялся в догадках. Он любил наблюдать за Джаредом со стороны, и порой было просто не оторвать глаз от того, как естественно и вдумчиво Падалеки отбивался от заигрываний поклонников, положивших на него глаз. А таких было немало как среди его однокурсников и курсантов среднего звена, так и среди старшекурсников. Он изящно уклонялся даже от любовных сетей Бруни, оставаясь для нее только другом. Откуда в Падалеки, который был ещё так непозволительно молод, столько такта и опыта, чтобы отказать и никого при этом не обидеть? Казалось, что за его плечами как минимум две прожитые жизни.
Дженсена многое в нём бесило.
Во-первых, Джаред ─ отличник и ходячая энциклопедия.
Во-вторых, он пилот от Бога. Парень родился со штурвалом в руках, не иначе. Казалось, что у него внутри есть все необходимые приборы и летать он может без стального каркаса «манты», лишь махая руками.
В-третьих, за год обучения Джаред сдал экстерном ещё и третий семестр (а ведь это второй курс), включавший довольно-таки сложные предметы и пилотирование. Он единственный из «желторотиков», кто с самого начала получил допуск самостоятельно водить «горностай» и «манту» в паре с Инструктором. Это неслыханно для первокурсника!
В-четвёртых, чёртовые загадки, которые его окружали. Все курсанты ─ люди как люди, имели дом, семью, домашний адрес и ещё кучу разных данных, и всё это без проблем можно было отыскать в Глобальной Статистике учёта землян. А вот информации о Джареде и его корнях Дженсен в базе не нашёл, кроме даты, места рождения и полного имени, хотя «желторотик» точно не сирота, на сирот был заведён отдельный список.
Джаред Тристан Падалеки, место рождения ─ Сан-Антонио, штат Техас, Объединённой Америки****, 19 июля …82 года. Всего-то на четыре года младше Эклза, да и почти земляки. Дженсен даже послал запрос в Сан-Антонио, желая разыскать его семью, и получил неожиданный ответ: Падалеки в этом городе и его окрестностях никогда не проживали. Дальнейшие запросы приходили с пометкой «Доступ закрыт».
В-пятых, к Джареду регулярно наведывались функционеры из Бюро. Точнее, не только к нему. Они проводили лекции, семинары и участвовали в комиссиях при сдаче экзаменов, но после занятий обязательно проводили в обществе Джареда некоторое время. Чем мог заинтересовать организацию такого высокого ранга этот неопытный щенок, Эклз не понимал. И никто не был в курсе, разве что Директор Питерман; все бумаги на курсантов собирались в его личной базе, доступа к которой не было ни у кого. И спрашивать бесполезно.
В-шестых, чёртов Джаред выше, и этот факт был самым возмутительным из вышеперечисленного!
При таком раскладе не могло быть и речи о какой-либо дружбе между ними.
Однако... Что-то происходило. Это «что-то» заставляло их интересоваться друг другом за спинами своих друзей и в тайне просматривать базы данных, пытаясь взломать пароли. Это «что-то» бурлило в крови, гнало адреналин по венам, отчего они исподтишка наблюдали и изучали реакцию соперника по глазам и жестам. Ожидали реакции на очередную победу или провал. Это «что-то» затягивало их в омут соперничества с головой, где, что ни день, то борьба, и не на жизнь, а на смерть.
Бруни продолжала общение с Джаредом, впервые за четыре года изменяя самой себе, и на все попытки Эклза узнать, почему вдруг именно этот выскочка, она просто отвечала: «Он умеет слушать». И всё. Женщин иногда очень трудно понять и ещё труднее понять логику их поступков.
Однако, если с Бруни было более-менее всё понятно, для Дженсена все же оставалось загадкой, что же привлекало в Джареде самодостаточных «орлов» и прогрессирующих «альбатросов». Падалеки был своим для всех. Его уважали Учителя и Наставники. Его обожали девушки, хотя в процентном отношении это далеко не показатель. «Слабого пола» было всего сто семнадцать душ на тысячу парней. Но факт абсолютной симпатии гламурной тусовки именно к Джареду уже бросался в глаза. И тем не менее, постоянный партнёр у Падалеки так и не появился, это Эклз знал точно. Хотя его очень напрягал рыжий Баризи, ставший тенью Джареда. Дженсен не верил, что между ними что-то есть, иначе бы он это почувствовал. Всё, что касалось Падалеки, так или иначе его затрагивало на каком-то ментальном уровне. И этому не было никакого логичного объяснения, ведь они не родственники. И Дженсен готов был голову откусить всякому, кто допускал мысль о том, что причиной этого безумия была безнадёжная любовь «орла» к «желторотику».
Дженсен находил себе партнёров без проблем, но за время учёбы у него тоже не сложились серьёзные отношения с кем-либо, хотя желающих было достаточно и в Школе, и дома. Такое положение дел его более чем устраивало. Дженсена одинаково привлекали красивые люди обоих полов. Бруни ему долгое время нравилась, но дальше поцелуев дело не пошло по обоюдному согласию. Семья для него была несбыточной мечтой. Возможно, в будущем, когда будет пойман Брэмэр и уничтожена Сеть, когда Дженсен выйдет в отставку, он найдёт себе достойного партнёра и осядет на каком-нибудь необитаемом острове или на ранчо. Или же останется на одном из спутников Солнечной Системы. Он ещё не решил, потому что ему одинаково нравились и водные дали, и просторы родного Техаса, и вид ночного неба под колпаком в одном из сотовых городов Марса. С некоторых пор Дженсен иногда позволял себе помечтать о высоком темноволосом парне рядом. И к гадалке ходить не надо, чьими чертами он наделял этот фантом в своих мокрых снах, вносивших смятение в его душу. Но на данном этапе между Дженсеном и его мечтой о покое и любви (если судьбе будет угодно оставить Дженсена в живых) стоял чёртов Юпи. Возможно, ещё и поэтому Дженсен оставался одиноким и не искал своей второй половины. Кто знает, что его ждёт в будущем? Не все бойцы возвращались домой после битвы.
Дженсена долгое время всё устраивало, но с появлением Падалеки налаженный быт Эклза полетел к чертям. Он так и не понял пока своего отношения к «желторотику». Его одновременно хотелось любить и ненавидеть. Первому Дженсен сопротивлялся из последних сил, не хватало ещё влюбиться в этого задаваку! А второе ему отлично удавалось на публике. В Школе почти все были уверены, что между Падалеки и Эклзом ещё до учебы пробежала черная кошка. Просто теперь военные действия переместились в элитное заведение, куда Падалеки поступил назло Эклзу. Иначе как объяснить, что между ними шла настоящая война, и они не общались друг с другом? За победой или поражением одного из них вся Школа следила так же пристально, как и за горячими новостями из Зоны Дальнего Космоса*****.
