Текст книги "В прятки с реальностью (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)

Было проведено множество операций, провальных и удачных, прежде, чем растерянные люди поняли, что же все-таки вызвало недовольство тех, по ту сторону. Они не хотели, чтобы правил лидер. Хотели, чтобы правила другая фракция. Чтобы не было фракций вообще. Чтобы власть принадлежала народу. Зачем все это могло быть нужно, командир патруля бесстрашных не мог понять. Совсем.

«Они всегда жили фракциями, вот уже много поколений, нахрена что-то менять? Да, когда пришла сучка-эрудитка и все испортила, жить стало плохо. Она все разрушила, растоптала, уничтожила, а потом стало еще хуже. Отменили фракции, развязалась война, бесстрашным пришлось уходить на полигон… Да, было плохо, очень плохо. Но они победили, выиграли эту войну, и опять лидер всех спас, все устроил. Нет больше проблем с едой, водой, не надо думать как, где, что взять, все дает фракция. А кто хочет заморочиться на все это – могут не принадлежать ни одной фракции, просто для этого нужно больше работать».

Нет, мужчине не понять недовольных. А еще большее раздражение вызывало, что из-за чужой глупости гибнут его ребята.

В один из таких конфликтов, когда понимание что происходит уже было, а раздражение от этого еще не сошло, к командиру привели пленных. Две девки и два парня.

«Ох, и отыграется же он на них во время допроса, только бы скорее попасть в Яму, он им там распишет все их недовольство, полной ложкой!»

– Так, и что это у нас за х*йня? Давайте их в машину, быстро! – скомандовал подчиненным мужчина. Пленных увели патрульные, но одна из девиц стояла и отказывалась идти. Дерзкие глаза смотрели ожесточенно.

– Х*йня у тебя в штанах, придурок! Имей хоть какое-то уважение, с людьми разговариваешь, а не с баранами! – девица выплюнула слова едко, нагло, явно нарываясь на скандал. Мужчина не очень хорошо понимал общественный уклад, но опыт в патруле у него был богатый. Терять контроль в таких случаях нельзя, можно сильно подставиться.

Он пошел к девице и ударил ее по щеке наотмашь. Спокойно, без эмоций, но девка должна была знать свое место.

– Ты – молчишь. – Он говорил тихо, почти без эмоций. – Открываешь свой х*ев рот, только когда тебе задают вопрос. Поняла?

Девица не нашла ничего лучше, как плюнуть в лицо. Ну что ж, сама напросилась. Удар, она уже лежала на земле. Еще один, ногой в живот, воздух резко вышел из легких, вырвав у девицы сдавленный стон.

– Ублюдок, ничего не можешь, кроме как бить слабую, связанную женщину. Ты просто трус! Трус и долбо*б!!!

Командир присел перед женщиной на корточки. Принялся с интересом рассматривать ее.

«Она говорит как бесстрашная. Только у бесстрашных обвинение в трусости звучит оскорбительнее, чем посыл на х*й».

– Как твое имя, шлюшка изгойская? – прищурился он.

– Тебе имя мое надо, ушлепок? – хмыкнула она презрительно. – Изгойская? Вы же говорите, что у вас нету изгоев, что любой может прийти и вступить во фракцию по желанию!

– Я задал тебе вопрос. Если не хочешь сломанных ребер, отвечай на него, бл*дь!

– А как хочешь, так и зови. Ты такой тупой, что вряд ли запомнишь мое имя, урод раскрашенный.

Тяжело вздохнув, мужчина поднялся и неторопливо пошел к машине. Оттуда он выдернул другую девицу и задал ей тот же вопрос.

– Как зовут вот эту х*есоску? – хорошенько встряхнув недовольную, показал он на лежащую пистолетом. – Быстро отвечай! Не ответишь, я буду простреливать тебе по суставу до тех пор, пока не узнаю ее имя.

– Эл, да скажи ты ему! – нервно затараторила испуганная брюнетка. – Все равно он узнает…

– Заткнись, Мар. От меня он ничего не узнает. Пусть догадается, напряжет свои дебильные мозги.

– Мое имя Марджа Уайт, – сообщила девушка после очередной встряски и довольно аргументированного тычка пистолетом в висок. – Ее зовут Эллисон Шепард. Не скажу, что приятно познакомиться.

Командир задумался.

«Шепард. Знакомая фамилия. Был ему знаком один Шепард, замком особист. Интересное вырисовывается кино».

– Кем тебе приходится Джеймс Шепард? – спросил он у все еще лежащей на на земле девицы. – Ты урожденная? Что делаешь с этими ублюдками?

– На х*й иди, мудила. Только и умеешь, что размахивать пистолетом…

«Ладно, все это подождет до штаб-квартиры. Хотя, все интереснее и интереснее. У Шепарда не было детей, братьев, сестер и погиб он более 10 лет назад. Откуда тогда взялась относительно молодая девица с фамилией Шепард?»

Допрос прошел довольно легко. Эллисон сначала ругалась, а потом замолчала; пытки применять к ней командир почему-то не хотел. И бил-то он ее так, без огонька. Ее подруженция все рассказала, что «им платят за каждую вылазку, что снабжают взрывчаткой, оружием, продовольствием, но кто конкретно, она не знает. Что она, Мардж, на х*ю вертела ихние закидоны и спокойно жила бы в Дружелюбии, чем бросаться в патруль коктейлями». Двое других парней рассказали то же самое. И только Эллисон ушла в глухую несознанку. Казалось, что она ненавидела тут все: коридоры, подсвеченные теперь не в пример ярко, «Яму», обожаемую остальными бесстрашными, подземную реку и влажный воздух, который она дает. Девица с трудом сдерживалась, казалось, чтобы не закричать.

А ночью она сбежала. Совершенно нагло, видимо, все-таки она знала тут каждый закоулок.

«Кто она, вообще, такая? Внебрачная дочь Шепарда? По ходу, получается так. Вот только от кого? И почему так люто все тут ненавидит?»

В следующий раз, командир увидел ее уже в оптику бинокля – Эллисон закрепляла на заложнике пояс со взрывчаткой.

«Что же она делает, сучка? Нахрена ей это надо? Ведь все равно ничего не добьется, а люди погибнут опять!»

Он уже понял, что она фанатичка. И почему-то ей не нравилось именно Бесстрашие. Она готова была рисковать жизнью, только бы насолить им. Она знала, что за ней наблюдают, и посылала в воздух хорошо знакомую фигуру со средним пальцем. А командир командовал снайперу вести огонь на поражение по недовольным, чтобы задавить сопротивление на корню.

«И пусть эта идиотская девица в аду сгорит, вместе со своей ненавистью и дурацкими идеями».

Но она не сгорела и даже вышла, казалось, на новый уровень. Она создала целую группу профессионалов, взрывала магазины, фабрики, жилые дома. Правда, к ее чести надо было сказать, что взрывы происходили практически без человеческих жертв, нанося ущерб лишь имуществу. Командир совсем заеб*лся ловить эту девицу, которая неизменно показывала ему средний палец в бинокль. Она не шла у него из головы. Он прокручивал тот единственный разговор и тот допрос, когда она ничего ему не сказала, только бросала яростные фиалковые взгляды.

«Глаза у нее, конечно… Он таких и не видел никогда. Такие синие, бархатные, что напоминали индиго». – Это ажурное слово одно из немногих, что он выучил в школе. Его поразил этот цвет еще в детстве и он запомнил, как он называется. – «Неужели Шепард сделал какой-то девице отпрыска и не знал об этом? Или знал, но скрывал?»

И тогда мужчина решил пойти ва-банк. Он проник в зону отчуждения тайком, выяснил, где она живет, выследил ее. Когда надо было, Джойс Саммерс действовал четко, профессионально и грамотно. Девица жила в полуразрушенном подвале, на отшибе, к ней никто не приходил. Тогда он дождался, когда она потеряла бдительность, скрутил ее, потащил за собой. Это было легче, чем он думал. Он был уверен, что за ней стоит какой-нибудь мужик. Но мужика не оказалось.

Девица вырывалась отчаянно, но что она могла поделать против знаменитой стальной хватки Джойси, с которой не мог справиться даже лидер Бесстрашия? Однако, ее приглушенные визги и возня могли привлечь внимание, поэтому Джойси, поставив Эллисон на ноги и преперев к стене здания, вытащил у нее изо рта кляп и, взяв за горло, тихо прошипел в губы:

– Обещаю, что отпущу тебя, если ответишь на мои вопросы. Обещаю не использовать против тебя то, что ты мне скажешь. И не ори, тогда не придушу. Согласна?

Девица, уже слегка оглушенная и испуганная, коротко кивнула. Командир отпустил ее, подивившись неожиданной покладистости.

– Кто тебе был Джеймс Шепард? Отец? Муж?

– Я любила его – всхлипнула Эллисон. – А они отняли его у меня. Он отнял.

– Лидер? Ты имеешь в виду лидера? Эрика?

– Он сдал его суке-эрудитке! Они мучили его, а потом ваш ублюдочный лидер его убил. Ненавижу…

Из глаз девицы закапали слезы и текли теперь не переставая, увлажняя ее необычные глаза и делая их еще нереальнее в лунном свете.

«Вот оно, значит, как…»

Джойс не знал лидера с этой стороны, хотя никогда и не доверял уж особо. Да, лидер всегда вытаскивал, спасал, боролся за любую жизнь оголтело, фанатично, но что он сделал, чтобы прийти к этому? Задумавшись, командир упустил ситуацию. Девица заехала ему коленом в пах. Когда он согнулся, стукнула со всей силы, что у нее были, по шее локтями и, повалив командира на землю, вырубила ногой в по голове. Связанными руками вытащила у него из кобуры пистолет, взвела курок и, стараясь, чтобы руки не дрожали, направила на него. Стояла и пыталась взять себя в руки, держа оружие направленное в голову врагу… минуты три…

«Не могу, я должна, он враг, он один их них, он предан своему идиотскому Эрику, садисту, убийце, охотнику на дивергентов. Но я не могу!»

Засунув пистолет за пояс, она убежала, оставив командира лежать на бетонной крошке.

* *

С тех пор Джойс потерял покой. Ему непременно стало необходимо выяснить, что случилось с Джеймсом Шепардом, как он умер и когда он успел жениться. Да, он заметил чуть белесый брачный шрамик на руке девки… Конечно, это не доказательство, но пока он ее не поймал на лжи, ему нет причин ей не доверять. Он поднял архивы, спрашивал у народа, ковырялся в старых файлах. Все тщетно. Теоретически, лидер мог убить Шепарда, но если он это и сделал, то едва-едва перейдя в Бесстрашие.

А конфликты продолжались. Все чаще приходили разведданные о нападениях, захватах заложников, взрывах. Каждый раз, выезжая на задание, командиру Саммерсу к привычному беспокойству за личный состав присоединилась неясная тревога. Он не хотел видеть в бинокль гробящую себя девицу. Он не хотел направлять на нее оружие, бросать в нее гранаты, устраивать ей облавы, минировать места, где она могла бы пройти… Он хотел прижать ее к стене и еще раз заглянуть во влажные фиалковые глаза.

И тогда он принял решение. То, что сработало один раз, может сработать и второй. Джойс Саммерс привык действовать, а не ждать, поэтому он снова оказался в зоне отчуждения, стоял возле ее жилища и медлил. Он не знал точно, что будет с ней делать, но он понимал, что он не мог тут не стоять. Ему нужно было ее спросить, выяснить, может все прояснится и не станет этих хватающих за горло рейдов, каждый раз уносящих пару лет жизни и прибавляющих седых волос. Он выкрал ее, как и в прошлый раз, запихнул ей кляп в рот, и теперь он не будет так наивен, чтобы упустить ее. Ему надо все узнать и он узнает.

Девушка пыталась сопротивляться, но нельзя сказать, что очень уж активно. То ли сама устала от этого, то ли страх сковал ее, Джойс не очень понял. Он отпустил ее только в лесу. Надо было передохнуть, он не мог тащить ее на себе до самого Бесстрашия без остановки. В лесу труднее сбежать, да и он будет соблюдать осторожность. Он развязал ее, чтобы дать возможность конечностям передохнуть, вытащил тряпку из ее рта. Эллисон моментально рванулась его ударить, но он перехватил ее руки, заводя ей за спину, и крепко прижал к себе, не позволяя ей двинуться. И заглянул в ее фиалковые глаза.

Сколько они стояли, тесно прижавшись друг к другу, ни один из них сказать не мог. Не смогли бы они ответить и в какой момент встретились их губы. И что, вообще, произошло, тоже не ответили бы. Они просто упали. Упали там, где стояли, не в силах разорвать от поцелуй. Страсть огненной лавиной затопила, снесла напрочь все барьеры, они рвали друг на друге одежду, шарили по голой коже руками, будто нашли источник жизни, не в силах побороть желание сплестись, слиться, смешаться, соединиться, сплавиться в одно целое. Это соитие было каким угодно, но не человеческим. Животным, космическим, нереальным. Ни он, ни она не испытывали раньше ничего подобного. Все в их телах будто было создано только для них.

Ее округлая полная грудь, которая не помещалась даже в немаленькую ручищу командира, тонкая талия, переходящая в широкие бедра, за которые так удобно было держаться.

Его перекаченные плечи, такие монолитные и совершенные, его сила, его мощь, его губы, такие жесткие, но целующие её так, что все мысли надежно и прочно вылетали из головы.

Командир патруля лежал на земле, чувствуя спиной покрытую сосновыми иголками землю, а на груди у него покоилась головка Эллисон. Она время от времени вздыхала и блаженно прикрывала глаза, слушая, как гулко отстукивает сердце. Сильное. Живое. Её. Темные, шелковистые волосы девушки укрывали Джойса, словно одеялом. Он гладил ее по спине, так нежно, как только был способен.

Она нереальная.

Он фантастический.

Они подходили друг другу так, слово когда-то были одним целым, а потом их просто разделили, и жизнь им дана для того, чтобы они снова встретились. Но они не могли быть вместе. Прошлое стояло между ними, оно всегда будет, никуда не денется. Кто забывает прошлое, не имеет будущего. Все это знают. Они, как никто, созданы быть вместе. Им, как никому, вместе быть нельзя.

* *

И потекли полные тревоги и страшного беспокойства дни и такие же, полные жгучей страсти и ошеломляющего счастья, ночи. Он убивал ее, когда заступал на дежурство, и любил, когда темнота спускалась на город. Свет и тьма прочно соединились, поселились в их жизни, они уже сами не знали, кто они – бесстрашные, недовольные, изгои. Они, будто притягиваемые магнитом, стремились быть вместе, а когда приходила пора расставаться, не могли оторваться друг от друга. Когда они отдельно, могло случиться что угодно: он мог подорваться на мине, она могла схватить пулю. Как жить после этого, ни один их них толком не представлял, но с каждым днем и с каждой ночью они становились все ближе. Все чаще из их уст срывались признания.

«Я не могу без тебя».

«Я дышу тобой».

«Ты моя жизнь».

Они не говорили об их положении. А что тут скажешь? Он не оставит Бесстрашие, чтобы быть с ней, она не перестанет быть недовольной, пока не отомстит за смерть мужа. Он знал, что она никогда не согласится пойти с ним, потому и не просил ее. Она знала, что он не придет к ней навсегда, и потому не говорила, как сильно она этого хочет. Каждый день он просыпался с мыслью, как бы ее не убить сегодня, какой отдать приказ, как извернуться, чтобы никто его не заподозрил. Каждый день она просыпалась с мыслью, как осуществить свой план и не навредить ему, самому любимому и желанному, и не подставиться самой.

* *

Но такой день все-таки наступил. Куратор требовал все более и более жестоких диверсий. Если раньше он позволял обходиться без жертв, то теперь он их хотел. Эллисон понимала, что куратор подбирался к Бесстрашию. Он хотел взорвать «Яму», но пока его цель – это одна из лабораторий Эрудиции. Ее задачей было проникнуть туда и отключить систему безопасности. Что и как делать, она выучила уже давно. Теперь дело за малым, проникнуть в подвал и подключиться к общей системе контроля. Это она могла сделать и одна.

Одевшись как эрудитка, на всякий случай, и использовав с трудом добытый электронный ключ, Эллисон добралась до нужного ей подвала.

«Теперь подключаем компьютер к общей системе и дело в шляпе!»

Пока прокачивалась программа, Эллисон решила от скуки полазить по основному протоколу данных. Интересно стало – что у эрудитов есть на нее? Могло ведь быть что-то интересное! Она ввела свою фамилию и углубилась в чтение.

Программа была уже давно завершена, когда Эллисон пришла в себя. Она чувствовала себя… гадко. Ее нагло, беспардонно обманули, использовали в своих грязных играх. Ублюдки, сволочи! Бросили ее в самое пекло, как пушечное мясо… Как быть, что теперь делать? Она погрязла в этом полностью, машина теракта завертелась и ее не остановить… Надо предупредить, но как? Своей смерти она давно уже не боялась, но погибнут невинные люди, солдаты, может погибнуть ОН… Не в силах прийти к какому-либо решению, Эллисон стала продвигаться к выходу…

Он увидел ее в бинокль, опять. Она, в эрудитской одежде, необыкновенно растерянная выходила из Эрудиции. Сегодня пришло сообщение о готовящемся теракте в штаб-квартире Эрудиции, весь личный состав был согнан сюда, командовал сегодня лидер сам. Джойс видел, что у Эллисон нет плана, как такового. Он мысленно просил, умолял ее уйти с линии огня, а она, как будто специально, лезла под пули. Она так открылась, что он понял, она здесь не выживет. Саммерс стал пробираться ближе к зданию. Эллисон, наконец пришла в себя и скрылась за колонной.

«Ну, бл*дь, наконец-то догадалась!»

Завязалась перестрелка, полетели гранаты, а он пробирался под перекрестным огнем все ближе к ней, в надежде, что он сможет выяснить, какого х*я она не сопротивляется и почему не уходит, если у нее все получилось заминировать.

Она видела его, он шел к ней. Он хотел ее спасти. Ей пора бы уже предпринять что-то, но она не могла. Ей было так плохо, так горько. Она не хотела, чтобы все эти люди погибли просто так, ведь они ни в чем не виноваты! Отчаянные слезы застилали глаза, душили рыдания. Что же она наделала…

– Эллисон, почему ты не уберешься отсюда, зараза! – Джойс был уже так близко, что она слышала его голос. – Быстро подняла свою задницу, и пошла отсюда нах*й, сейчас тут саперы будут работать, снайперы на крышах сидят, нельзя тебе тут находиться, пошла, быстро!

– Джойс, я сделала ужасную вещь! Столько людей погибнет… Там, в подвале, мощная взрывчатка, она все тут сравняет с землей.

– Где конкретно, можешь сказать? Уровень, блок, отсек?

– Нижний уровень, Б-4, 907…

Командир патруля передал в рацию оперативную информацию, полученную из анонимного источника. И, следом за этим, подхватил этот источник и потащил его отсюда подальше. Источник упирался, идти не хотел. Эллисон была все еще в стопоре. Сначала она предала Бесстрашие, теперь она предала недовольных, которые предали ее.

«Кругом одно предательство…»

Она оглянулась. Тягостное чувство заполнило ее до самых краев.

«Что-то явно не так, почему так трудно дышать? Может причина – красная точка на черной форме любимого бесстрашного?»

Прежде, чем пришло осознание, девушка подалась вперед, принимая в свое тело пулю, предназначенную мужчине ее жизни.

Он не слышал выстрела, он лишь почувствовал, как Эллисон вдруг ожила, дернулась и ее отбросило на него. Они упали на землю, Джойс оттащил ее под прикрытие зданий. Она была почти без сознания, на груди расплывалось красное пятно. Мужчина не сразу понял, что произошло, но понял, что действовать надо немедленно. Первый делом, он всадил ей укол регенерации.

«Она закрыла меня собой… Дура, ну зачем, я же в бронежилете! Какая же дурочка, любимая, моя бесстрашная дурочка!»

Мужчина не почувствовал, как его ногу прошила пуля. Он держал на коленях девушку, жизнь из которой начала медленно, но верно уходить. Он держал ее, веря, что пока он рядом, она будет жива, с ней ничего не случится.

– Джойс, ты чего тут? Ты ранен? – лидер прискакал. Он всегда чувствовал, кто где ранен, всегда стремился вытащить. Командир патруля равнодушно посмотрел на лидера, ему было все равно, что будет. Исход битвы, его собственное ранение. Из него по капле уходила жизнь, вместе с ее жизнью. Без Эллисон Джойсу Саммерсу жить незачем.

– Вот ведь бл*дь! – выругался лидер. – Так, бл*дь, где у нас доктора! Сюда, быстро, тут раненые!

Командиру вкололи транквилизатор, потому что он не отпускал безжизненное тело девушки. Его сознание уходило, и он просил, чтобы оно не возвращалось, никогда. Ничто не имело значения, в его памяти то и дело всплывало безжизненное лицо девушки, черты лица которой он хотел впитать в себя, вживить. Лица, из которого уходили краски, которое бледнело на глазах, становилось безжизненным, восковым с каждой минутой… Он молил, хотел уйти вместе с ней. Но, будто бы в насмешку, он пришел в себя, и увидел рядом с собой лидера.

– Может, объяснишь мне, Джойси, что это за х*йня была у Эрудиции? Ты что, связался с недовольной?

– Я не могу без нее жить, – еле разлепив запекшиеся губы, прохрипел Джойс. – И не буду, лидер. Ты меня лучше сразу пристрели, потому что я все равно найду способ…

– Вот ты х*ев придурок, Джойси! А сразу не мог прийти ко мне?! Все рассказать! А я думаю, чего он про Шепарда выясняет, а, оказывается, он жену его встретил. Бл*дь, Джойс, ты у стольких спросил, а у меня не удосужился?

– Она сказала, ты его убил. И она тебя ненавидит. И хочет разрушить Бесстрашие. Как я мог к тебе прийти?

– Я не убивал его, Джойс. Я его хотел спасти от Джанин. Я собирал всех дивергентов и отправлял их на базу Бесстрашия. Но Джанин выследила их и расстреляла их там. Я думал собрать из них отряд, но она всегда меня просчитывала, слишком хорошо знала. Сука.

Лидер лишь хлопнул мужчину по плечу и вышел размашистым шагом, оставив Саммерса в Эрудиции на реабилитацию. Вот и все, все закончилось. Перед глазами стояло высокое белое здание Эрудиции, кровавая дорожка, оставленная ее телом, расплывающееся на груди пятно. Он знал, что этим закончится, но, как мог, оттягивал этот момент. Она полюбила его. Никто, никогда не любил его и больше уже не полюбит. Жизнь дала ему почувствовать каково это, когда о тебе думаю, мечтают, хотят. Когда дарят свою нежность и свою душу всю, без остатка. Когда любят. Для того, чтобы забрать у него это.

Разные мысли посещали мужчину, пока он был прикован к кровати. Конечно, легче и быстрее всего было бы пустить пулю в лоб. Но он не стал этого делать. Она бы не поняла этого, не одобрила. Она настоящая бесстрашная, она никогда не простила бы самоубийцу. Он должен жить и помнить ее. Пока он ее помнит, она будет жива. Он будет очень скучать, ему будет очень больно, особенно сначала. Потом боль не притупится, все это фигня. Боль становится просто обширнее, как круги на воде. Сначала они хорошо заметные и маленькие, потом становятся менее заметные и большие. Вот так и боль от потери. Такой девушки он не встретит больше никогда. Да ему и не нужна другая. Он так долго был один, а потом она стала его частью, будто так всегда и было. А теперь этой части его больше не было. И никто не смог бы ее заменить.

Его ранение оказалось серьезнее, чем выглядело на первый взгляд. Пуля прошила какое-то важное сочленение, пришлось пережить несколько операций, длительный период реабилитации, чтобы встать на ноги, и еще более длительный период тренировок, чтобы восстановить способность двигаться, как раньше. Все это время он провел под наблюдением в Эрудиции, которую удалось спасти от взрыва. Удалось, благодаря ей. Она сказала, где взрывчатка, тем самым облегчив ее поиск и обезвреживание. А потом она закрыла его собой. Красивая, бесстрашная девочка.

«Я всегда буду любить тебя!»

* *

В то утро, его отправили в Бесстрашие.

«Надо уже и приступать к своим прямым обязанностям. Да и не Эрудит он ни хрена, и так задержался тут уже. Хромоты совсем нет, нога иногда только ноет, а так, все в порядке. Наконец-то Яма, влажный прохладный воздух, тусклые коридоры. Тут его дом, никогда он не захочет жить без фракций. Жаль, что она это так и не поняла, не пошла с ним, а он не смог ей объяснить. Не сказал ей, как хочет, чтобы она пошла с ним. Он всегда был не шибко большого ума. Но ей было на это плевать. Потому что она просто его любила».

– Джойс, ты чего завис в проходе? – лидер подошел к нему твердой походкой, протянул руку для приветствия. Джойс ее с удовольствием пожал. Хорошо, когда хороший человек и правда такой. – Пошли, хочу тебя познакомить кое с кем.

Лидер пошел вперед, ни на минуту не сомневаясь, что за ним последуют.

«Как он не понимает, что ему, Джойсу, сейчас хочется оказаться в своей комнате, привести себя в порядок, приступить уже к тренировкам… Не хочет он ни с кем знакомится, вот придумает х*йность, как обычно…»

Яма встретила новенькими рингами, современными тренажерами, сложными мишенями.

«Здорово, вообще-то. Почти как в Эрудиции».

Среди прочих, с грушей работала высокая стройная девица, кого-то напомнившая командиру.

– Познакомься, Джойси, новый патрульный Бесстрашия, поступает под твое начало. – Лидер, скупо улыбаясь, хлопнул командира по плечу и удалился.

Девушка обернулась, встретилась с Джойсом глазами и с визгом бросилась к нему. Он смотрел на бегущую к нему девушку и не мог поверить своим глазам… Сильно похудевшая, с короткими волосами, в черной форме Бесстрашия, к нему стремительно приближалась… Эллисон. Все, что он смог сделать, это распахнуть объятия и подхватить ее, крепко прижав к себе.

«Этого просто не может быть!!!»

Эллисон, живая, тут, медленно соскальзывала вдоль его тела… Фиалковые глаза смотрели нежно.

«Он думал, что я не выжила, он уже не надеялся. Надо было раньше к нему прийти, осунулся весь, мой большой, сильный бесстрашный. Но я не могла, я сама валялась в лазарете. Только-только в себя пришла».

– Я люблю тебя! – прошептали они одновременно.

Командир смотрел на девушку и не мог отвести взгляда от нее, не мог поверить, что это не сон.

«Она здесь, она моя и я больше никогда, никуда ее не отпущу».

Большая, лопатообразная ладонь, оглаживая щеку, вплелась в ее волосы, губы потянулись у губам, захватывая их в бесценном поцелуе.

– Эллисон, ты выйдешь за меня? Я только с тобой хочу быть… Прости, что я не сказал тогда, я всегда хотел…

– Джойси… – Эллисон улыбнулась и прижала пальчики к его губам. – Мне никто, кроме тебя, не нужен. Конечно, выйду! Я так тебя люблю…

Комментарий к 8. То, чего не может быть (Джойс/Эллисон) Обложка для этой части

https://a.wattpad.com/cover/87037784-256-k251890.jpg

Эллисон Шепард:

http://s013.radikal.ru/i323/1503/26/f6376a1b5dd4.png

http://s020.radikal.ru/i723/1503/a4/776524589060.jpg

http://i99.beon.ru/s019.radikal.ru/i602/1203/2b/4da94159d3ef.gif

http://vk.com/doc62613678_236184007?hash=85cd69965b2b2767f8&dl=23fa2849c2e67201aa&wnd=1

Джойс и Эллисон:

http://images.vfl.ru/ii/1476279203/d9d4f77e/14490857.jpg

http://images.vfl.ru/ii/1476279865/d3c4be80/14491023.jpg

====== 9. После измены (Ворон/Сани) ======

И всё что нам осталось – это лишь фальшивая иллюзия того, что должно было быть.

Сани

Музыка: «Feint» Epica

Сегодня я необыкновенно хороша. Как никогда. Нравиться себе очень приятно. Всегда красотка, всегда на пике оптимизма, бл*дь. Сегодня я иду развлекаться и ничто не испортит мне отличного настроения. Даже то, что придет ОН.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы расстались? Восемь месяцев, кажется… Да, точно, восемь месяцев. Вот п*здец же, бл*дь, скоро год уже без мужика. Зато гордая, до ох*ения.

О, кажется, кто-то ногой в дверь стучит… Пришел. Будет взглядом сверлить. Ну-ну, давай, хоть обсверлись весь. Ты, все равно, мне сегодня настроения не испортишь!

– Мама!!! Там кто-то прип*здовал! – верещит на всю комнату сына. Так неудобно, когда он так разговаривает, особенно в Яме. Этим никого не удивишь, конечно, но он все-таки совсем маленький еще. Ему недавно исполнилось четыре года и он впитывает все как губка, все повторяет.

– Не надо так говорить, Кевин, скажи «кто-то пришел», тем более это, скорее всего, папа.

– Я, тогда, спрошу просто «кто там», ладно?

– Конечно, сынок, спроси и открой дверь.

Мальчишка затопал к двери, а я не могу, очередной раз, унять сердцебиение. Вот как так, давно пора уже успокоиться. Но все-равно, каждый раз, когда он приходит, сердце готовится, сука, просто из горла выскочить.

– Кто там, – писклявым голосом спрашивает сынишка… Ну сейчас опять…

– Это газовщики, пришли проверить оборудование!

– Идите на х*й, мы углем топим! – радостно отвечает Кевин шуткой из бородатого анекдота. И не надоело им.

Ворон проходит в комнату, подхватывает Кевина на руки. Они так похожи, что кажутся большим и маленьким близнецами. Одинаковые глаза, носы, волосы. Не Кевин, а настоящий вороненок. Бл*дь. Стараюсь побыстрее отвернуться и, вообще, валить надо уже отсюда.

– Я, вообще-то, пытаюсь ребенка не приучать к мату. – От его близости накатывает просто ох*ительное раздражение. Очень хочется разбить чего-нибудь вдребезги, чтобы дзынькнуло и осколки разлетелись бы по всей комнате. – И вашей шутке сто лет в обед.

– Как скажешь, дорогая. – Еб*ть, он еще и издевается, охальник. – Надеюсь, ты не будешь задерживаться.

Хм, а голос полный ехидства. Ну и хрен с тобой. Без тебя справлюсь.

– Не знаю. Ребенок твой до утра. Хочешь – к себе забирай, хочешь – тут ночуй. У меня праздник сегодня, ясно, бл*дь? Так что к ужину не прип*здую, – говорю, копаясь в косметичке. Все что угодно, только бы не смотреть в бледно-голубые глаза. Не смотреть, забыть о том, что он рядом. Черт, пахнет от него сандалом, сигаретами и кожанкой его любимой. Такой знакомый запах, такой близкий…

– И кто тут ребенка отучает матом разговаривать? – А в голосе прямо желчь. Смотри не захлебнись, милый!

– Ты. Пусть с тебя пример берет, ты же у нас прип*зжено идеальный. – Руки так трясутся, что не могу накрасить губы ровно. Блин, ну чего он пялится на меня? Вон, пошел бы, ребенком занялся!

– Да, я святой! В отличие от некоторых. – Мда, простота хуже воровства, а раздутое самомнение хуже всего вообще. Тьфу, бл*дь.

– Ну да, я плохая, мерзкая шлюха, давай, садись на своего еб*ного конька и начинай читать мне нотации. – Наконец, помада легла как надо, капелька духов в ложбинку, все, я готова к подвигам! – А я пойду веселиться, сегодня ровно восемь месяцев моей свободы! От тебя в первую очередь!

– Что-то ты не выглядишь ох*ительно веселой. Выглядишь, я бы сказал, даже наоборот. – Да уж, твоими еб*ными молитвами, муженек.

– Ах, вот как, бл*дь, я еще и выгляжу плохо! Ты сюда к сыну пришел или мне гадости говорить? – и сверлит взглядом. Холодным, гневным. Чего я сейчас-то сделала? – А, поеб*ть, я все равно уже ушла.

Выскакиваю за дверь и бегу вниз, в Яму. Все хочу. В бар хочу, татушку новую хочу, напиться хочу и хочу танцевать. Вот сука, знает как меня вывести, а сам улыбается ехидненько. Весь спокойный такой, сама выдержка, бл*дь. И браслет надел, вот сука бл*дкая, я – и то не надела, а он надел, мудак. Мы даже еще не развелись официально, а он уже напялил, конечно, давайте бабы, смотрите какой кадр освободился! Быстро у них это все, у мужиков х*евых. Черт, надо срочно выпить чего-нибудь.

Почему-то не могу заставить себя закрыть брачный шрамик. Во-первых мне татушка на нем нравится, ясно? И потом… Я давно, почти сразу же, как мы разбежались, купила тонкую латексную полоску цвета кожи. Браслет безбрачия. Тупое название, дающие понять, что человек свободен от обязательств. Купила, но надеть не смогла. Не знаю почему, не хочу и все.